Бездна

      Утро добрым не бывает, особенно если просыпаешься в объятьях Гето Сугуру. Закинув сверху ногу на меня, парень крепко прижимал к своей груди, сопя на ухо. От жара, исходящего от тела, становилось невыносимо душно, хотелось выпить стакан ледяной воды и вздёрнуться на петле. Гадство.       Тошнота подкатывала к горлу, тяжёлое тело парня не поддавалось моим махинациям. Сугуру крепко спал, а я пыталась выбраться из-под него. Поелозив ещё какое-то время, с досадой поняла — придётся будить.       А так не хочется…       — Гето, — высвободив правую руку, я как можно аккуратней начала поглаживать его расслабленное плечо, стараясь вывести парня из глубокого сна,— мне нужно идти на работу, Гето…       — Ещё пару минут… — сонно пробубнил он на ухо, притягивая сильнее.       Я б сама с радостью повалялась в постели пару минут, но не с ним.       То, что это чудовище сотворило со мной, я никогда не прощу.       — Вставай! — уже твёрже сказала я, пихая его в плечо. — Я не намерена торчать тут с тобой и ждать, пока ты выспишься!       Сугуру раскрыл свои глаза и что-то раздражённо фыркнул. Он недовольно дёрнул плечами и перевернулся на другой бок, тем самым освободив меня.        — Передай Сукуне привет, — через плечо напоследок бросил он, пока я слазила с кровати. Придурок…       Встав на дрожащие ноги, я немного поморщилась и схватилась рукой за раскалывающуюся голову. Вчерашняя ночь тупой болью отозвалась в висках, напоминая о произошедшем. Во рту до сих пор был привкус таблеток. Пора бы с ними заканчивать.       Пора бы вообще заканчивать со всем этим…       В отражении зеркала я встретила отёкшее лицо некогда молодой девушки. Прежнего блеска в зелёных глазах уже не было, только пустота. Серая кожа лица. Тусклые рыжие волосы. Синяки под глазами. Все это только дополняло образ начинающего наркомана. Становилось мерзко от самой себя.       — До чего я докатилась?!       Умывшись холодной водой и почистив зубы одноразовой щёткой, я оделась во вчерашние вещи и тихо, на цыпочках, покинула этот номер и спящего парня вместе с ним.       Уже на улице ветер обдал моё лицо своей прохладой. Стало немного легче.       Через приложение я вызвала такси и минут 20 ещё простояла в ожидании. Я старалась не зацикливаться на прошлой ночи, отгоняла мысли прочь и слушая музыку в наушниках.       Жёлтое такси везло мое тело по забитым дорогам дальше от чудовища, унизившего меня.       Смотря в окно, я видела, как люди торопились по своим делам. Муравейник. Пять утра, такое чувство, что Токио никогда не спит.       Стены общежития встретили меня звенящей тишиной. Студенты всё ещё спали крепким сном, и я завидовала их беспечности.       Они не познают ту боль и страдание, что пережила я.       Извиняясь, проскочила мимо коменданта, провожающего меня осуждающим взглядом.       Даже забавно стало, в последнее время на меня только так и смотрели — как на шлюху. Неужели это клеймо выбито на моём лице?! Может, мне уже пора сменить профессию?!       А что?! Портфолио почти готово — одно видео и пару голых фоток, хранящихся на телефоне у Сатору. Думаю, уровень придорожной ночной бабочки мне подойдет. Не убили, и славу богу, а синяки и ссадины тоналкой замазать можно. Буду пользоваться особой популярностью у извращенцев!       Слабая. Пустая. Никчёмная. Шлюха.       Я не смогла. Сломалась, как только влетела в свою комнату, падая на пол, и содрогаясь в рыдании. Мне было наплевать, что остальные ещё спали, я ревела, завывая словно раненый зверь. Боль и отчаяние, копившееся во мне столько времени, вылилось волной вместе с криками проклятий людей, причинивших мне это.       Грязная. Униженная. Испорченная.       Мне хотелось рвать на себе волосы. Содрать кожу, хранившую их касания. Стереть воспоминания и никогда, ни в этой жизни ни в следующих, не встречать этих выродков.       Сотрясаясь всем телом, я проклинала день, когда повстречала того, кто первым начал топтать мою душу.       Глупая. Глупая. Глупая девочка, поверившая в сказки…       Меня вырвало. Вырвало прямо на пол рядом с моим дрожащим телом. Жёлтая слизь — остатки моей прежней души. Растерзанные куски впитывались в серый ковролин, оставляя после себя только мокрый след моего ничтожного существования.       Я пробила то дно, на котором когда-то нашла покой. Я не смогу больше претворяться, что меня это никак не трогает. Я не смогу стать прежней.       Я сломлена, у меня больше не осталось сил бороться против них. Всё кончено. Я устала.       Устала от издевательств, насилия и унижения.       Устала носить использованное тело. Оно больше не принадлежало мне.       Мне физически больно от осознания — сдалась.       Проиграла в неравной схватке за собственное тело.       Отвратительно.       Моя слабость витала в воздухе. На кончике языка чувствовался её привкус. Комната с тёмно-синими занавесками была пропитана ею… Эти проклятые шторы я сорвала одним движением. Содрала вместе с карнизом, на котором они весели… НЕНАВИЖУ.       Руки, сжимающие ткань, некогда любимых штор, горели огнём. Безумие достигло своего пика.       Я не отдавала себе отчёта, когда бросила шторы на пол и схватила ножницы с комода. Заплаканное лицо было искажено остервенелым оскалом. В отражении зеркала уже была не я.       Я делаю первый надрез, крепко держа ножницы в правой руке. Стеклянные глаза провожают первую прядку рыжих волос. Как пёрышко, она спадает на холодный кафель в ванной.       Они любили их. Гладили и стягивали. С особым наслаждением наматывали на кулак, причиняя боль.       Я ненавидела их. Презирала собственные волосы, что так легко под напором лезвий, падали кучей к моим ногам.       Они любили зарываться в их длину, вдыхая сладкий аромат.       Они шептали: «не стриги», перебирая своими мерзкими пальцами рыжие прядки.       Не так давно Сатору признался мне, что только из-за них заметил меня тогда в толпе. Это из-за них я бросилась ему в глаза. Это они предали меня…       Раньше я тоже их любила. Гордо носила рыжую копну. Боялась даже кончики подстричь, теперь — гневно режу.       Движение за движением и волос становится всё меньше. Длина на уровне острых плеч. Я с восхищением гляжу на свои старания, замечая в глазах тот прежний блеск.       Клейма шлюхи больше нет.       Восхитительно. Я провожу пальцами по короткостриженным волосам, чувствуя лёгкость на голове.       Когда-то мне попалась одна фраза, в которой говорилось, что волосы хранят в себе воспоминания. Я избавилась от них. Улыбалась, как сумасшедшая, и резала, не жалея.       Воспоминания? К чёрту их. Теперь их место на помойке, как и обрезанных волос.       С чувством выполненного долга я начала собираться на нелюбимую работу. Возможно, в скором времени я с неё уволюсь. Больше не имело никакого смысла мое нахождение там. Парни мне не доверяли, только трахали. А как однажды сказал Сукуна: «зачем трахаться, если это не выгодно?!» Они не признаются мне, а втаптывать меня глубже в землю, уже некуда.       Так зачем страдать дальше?! Ради кого? Ради мести? Да пошла она на хер!       Сегодня я разорву сделку с дьяволом, отчислюсь из академии и уеду в Лондон.       Пусть сами гниют в своей бездне, а с меня довольно.       Эйфория было через край, когда я зашла в здание офиса. Лёгкой походкой, в приталенном строгом платье по колено и на каблуках, пролетела мимо обомлевшего охранника. Крепкий мужчина в костюме проверил мой пропуск и с улыбкой сообщил, что я прекрасно выгляжу. Реакция охранника немного позабавила. Обычно он видел моё хмурое лицо. Но сейчас я лучезарно улыбнулась, забрав пропуск, и поспешила дальше по коридорам.       Я шла чуть ли не вприпрыжку. Если утром хотелось вздёрнуться на петле, то теперь — готова расцеловать любую кислую мину. Даже вон того татуированного ублюдка, что с недовольным лицом просканировал меня с ног до головы.       — Что с твоей причёской?! — хмуро спросил Сукуна, ожидая, пока я догоню его в коридоре.       — Красиво, правда?! — я гордо вздёрнула голову и потрясла своими короткими кудрями, демонстрируя новую стрижку недовольному начальнику. — Сама стриглась!       — Оно видно, — цокнув, протянул он и пропустил вперёд, в свою приёмную, придерживая мне дверь.       Я лихо проскочила, напоследок показав ему язык.       — На нормального парикмахера денег не хватило?! — с сарказмом спросил он, на ходу стягивая своё пальто и направляясь к себе.       Его колкость никак не задевала меня сегодня. Ничто не испортит мне настроение, даже его дурная натура.       — Кстати, господин Рёмен, — я окликнула его, снимая свое пальто.       Мужчина замер в дверном проёме и обернулся на обращение. Он скептически вздёрнул бровь и взглядом произнес: «говори быстрей, бесишь».       — Я хотела Вам сообщить, что увольняюсь и в скором времени вернусь в Лондон.       Секунда. Две. Он смотрит на меня в упор, а я топчусь на месте, так и не решаясь повесить пальто на вешалку.       Может, нужно было сначала кофе ему принести, а потом сказать о своём уходе?       — Хорошо, — спокойно ответил он после затянувшейся паузы. — Отработаешь тридцать дней согласно договору и можешь лететь домой, пташка.       Так просто отпускает? Даже как-то обидно стало…       Сукуна скрылся в своём кабинете, напоследок приказав мне принести кофе. Всё ещё находясь в шоковом состоянии от его реакции, я, как заторможенная, спустилась на кухню, чтобы приготовить ему крепкий напиток.       Как-то всё просто вышло. Ну, за исключением тридцати дней. Я про них забыла. Хорошо, что билеты ещё не заказала, а то б с возвратом намучилась.       — Кто опять переставил сахарницу?! — перерыв половину полок на кухне, я, психуя, искала чёртов сахар, ведь кофе уже был готов, а эта скотина не пила его без сахара. — Да вашу мать, где?!       — Не это ищешь?       Я дёрнулась всем телом от испуга и обернулась на парня, в руках которого была злополучная сахарница. Юта, извиняясь, опустил голову вниз, пока я забирала пропавшую сахарницу из его рук.       — Стрижку сменила? Тебе идёт, — немного смущаясь, добавил он и оперся бедром о столешницу.       — Спасибо, но тебе всё равно стоит повесить колокольчик на шею, — отозвалась я, помешивая три ложки сахара в фарфоровой кружке. — У Тоджи научился тихо так ходить?!       — С ним и не такому можно научиться, — проговорил он, наблюдая за моими махинациями. — Я, кстати, хотел у тебя кое-что спросить, не возражаешь?!       — Попробуй, — не отрываясь от «важного» дела, сказала я и достала разнос из нижнего шкафчика.       — У тебя не возникало бешеного желания харкнуть утром в его кофе?! — с со всей серьёзностью спросил парень, от чего я немного растерялась.       — Это шутка или проверка от Фушигуро?! — я бегло взглянула на секретаря Тоджи, с которым мы не так давно начали общаться.       У этого парня было такое же чувство юмора, как и у его руководителя — абсолютно странное. Я до сих пор помню тот мерзких вкус натто во рту.       — Нет, я вполне серьёзно. Знаешь, терпеть Сукуну крепких нервов стоит. Я б харкнул на твоём месте.       — А я о тебе была более высокого мнения, Юта, — стараясь сдержать смешки, я бегло глянула на него и взяла разнос с готовым напитком и парой ломтиков печенья. — Хочешь, скажу правду?       — Давай, — он своровал одно печенье, предназначавшееся Сукуне, и откусил его. — Только чистосердечное.       Крошки покатились по его белой рубашке.       — Клянусь, — заверила я, кладя руку на сердце. — Правда в том, что мне нравится работать на него.       — Удивила… — присвистнув, протянул он. — У тебя случайно не развился стокгольмский синдром, — Юта оторвался от столешницы, бросая остатки печенья в урну под раковину, — мне пора звонить в психушку, Мэй?! — иронично спросил он и забрал у меня разнос.       Я смущённо заулыбалась и покачала головой в знак согласия. Возможно, Юта прав. Мне уже нужна помощь, раз я получаю удовольствие от вида недовольной рожи своего босса.       — Ты такой галантный, — я подколола его, когда, покидая кухню, парень пропустил меня вперёд. — Моей бабушке ты бы понравился.       Она любит воспитанных мальчиков и, если бы увидела Юту, то назвала джентльменом.       — Только по средам, — ответил он на мой подкол, шагая рядом.       — Сегодня четверг, — поправила я, на что он дружелюбно улыбнулся.       Юта олицетворял собой всю сдержанность английского воспитания.       Изначально я относилась к нему скептически, посчитав чопорным зазнайкой, но, узнав немного ближе, поняла, что не ошибалась. Его внешность только подчёркивала всю суть: стройный парень; ростом около 180 сантиметров; тёмные волосы, которые всегда аккуратно уложены; тонкие длинные пальцы с ухоженными ногтевыми пластинами.       Да. Определённо моей бабушке он бы понравился, но она сразу же расстроилась бы, увидев на его безымянном палаце обручальное кольцо. «Такого жениха упустила, Мэри» — причитала бы она. Но я рада, что Юта был женат и начал общаться со мной не для того, чтоб затащить в постель, а просто потому что увидел во мне личность.       — Ну, давай, — на развилке наших отделов Юта передал мне разнос, — мне пора готовиться к завтрашнему вечеру.       — Свидание с Рико?! — я лукаво улыбнулась и крепче перехватила разнос, боясь выронить его из дрожащих рук.       Всё-таки последствия приёма тех таблеток давали о себе знать.       — Если бы, — цокнул Юта не по-джентельменски, не обратив внимания на мою дрогнувшую улыбку. — Завтра съезд нашей организации. Прибудет вся элита. Тоджи на нервах, ему не особо нравятся подобные мероприятия, много людей и куча лишних вопросов, — на одном дыхание выпалил он, прикрывая глаза от усталости.       Я его прекрасно понимала, сама с ног валилась от приказов Рёмена.       — Так что нужно ещё многое подготовить. Просмотреть списки гостей и убедиться, что за его столик не сядет Наоя. Фушигуро на дух его не переносит… А то, знаешь, потом придётся доплачивать ресторану за битую посуду и кровь на паркете, — совсем не весело хохотнул он в конце. — Ты, кстати, уже выбрала кавалера на вечер?       — А у меня есть выбор?! — я вздёрнула бровь и спросила , припоминая идиотское правило, прийти на вечер с парой. — Меня будет сопровождать господин Рёмен… Точнее, я его, — исправилась я, вспомнив его указания по поводу этого вечера, — так что пожелай мне удачи, иначе не только из-за Фушигуро придётся доплачивать ресторану.       — Если хочешь, могу потом помочь пристегнуть его к батареи… От греха подальше, разумеется, — на последних словах Юта сдержанно улыбнулся, понимая, какой у меня порой бывает невыносимый начальник.       — Боюсь, это его не удержит, — грустно ответила я и в конце всё-таки поблагодарила за поддержку.       Мы попрощались в коридоре, но перед тем, как уйти к себе, Юта пригласил меня на обед. С условием, что он будет в это время свободен.       Забавный он был. Чересчур серьёзный для своих лет парень с усталостью в глазах. Фушигуро совсем не жалел ассистента. Наверно, мне всё-таки повезло с Рёменом, хоть он и козлина, зато не так сильно гонял меня.       Когда я зашла в кабинет к своему начальнику, то немного оступилась, ведь не ожидала увидеть посетителя. Мужчины негромко переговаривались друг с другом, но, заметив меня, замолкли.       — Тебя только за смертью посылать, пташка. Почему так долго?! — не успела сделать и шаг, как меня тут же начинает отчитывать Сукуна. — Неужели бегала к Фушигуро хвастаться своей новой стрижкой?!       Под внимательными взглядами двух людей я зашагала к столу, за которым сидел Рёмен. Его гость расслабленно развалился на диванчике у стенки.       Ехидный комплимент своего боса я решила молча проглотить. Оправдываться за стрижку, тем более перед ним, я не собиралась.       Я мельком бросила взгляд на гостя. Мужчину, что играючи покусывал ушко своих очков с красными стёклами, я узнала. Чосо, не моргая, следил за моими действиями, и, улыбаясь, бросал косые взгляды на Сукуну.       Ей богу, как дети малые.       — Мне принести кофе для вашего гостя? — поинтересовалась я, намеренно не смотря в сторону диванчика.       — Чай, — лениво отозвался парень, которого я игнорировала.       Мне всё же пришлось взглянуть на него. Чосо улыбнулся шире.       — Две ложки сахара и пару ломтиков лимона, подай отдельно. Не запутаешься?       Назойливый докторишка. А при первой встрече сухариком был на эмоции, зато сейчас…       — Не запутаюсь, — ответила я с такой же нахальной улыбкой, развернулась и покинула душный кабинет.       Уже, будучи на кухни, руки начали немного подрагивать, от чего кипяток из чайника не попадал в кружку.       Было такое чувство, что он заигрывал со мной. Этот луковый взгляд из-под полуопущенных ресниц. Плутоватая улыбка на его некогда чересчур серьёзном лице… Или мне всё это показалась, и он просто дразнил так Рёмена?!       Господи, как вспомню, где были его пальцы в латексе…       Может, он только из-за того случая так себя вёл, припоминая нашу первую встречу?!       Дерьмовую встречу, с дерьмовыми последствиями.       Как и просил этот назойливый докторишка, я с блаженной улыбкой подола ему чай с двумя ложками сахара и отдельно, на белом блюдце, пару ломтиков лимона.       Этот засранец даже спасибо не сказал, пересаживаясь за другой стол. А вот Сукуна колко поблагодарил за скорость, попивая крепкий кофе. Мужчины приступили к своим «переговорам», а я вернулась на своё рабочее место, наглухо закрыв двери в кабинет Рёмена.       Забавно. За той дверью скрывались два человека, повлиявшие на мою жизнь. Один надругался над моим телом, а другой — залечил раны после. Они были абсолютно разными, но холод, исходящий от них — одинаковым.       Их глухие разговоры, доносились до меня обрывками, из которых ничего не было понятно.       — Что он тут забыл?! — тихо пробубнила себе под нос, взглядом подмечая, как дёрнулась ручка двери кабинета. — Уже закончили?! Так быстро… И 15 минут не прошло…       Чосо вышел первым, за ним — Сукуна, посмеиваясь над чем-то или над кем-то. Тут без психиатра не понять. Мужчины остановились около моего стола, и я, словив пристальный взгляд босса, выпрямилась в кресле.       Что ему нужно?!       — Собирайся. Поедешь с Чосо за платьем, — прямо смотря на меня, изрёк Сукуна.       — Никуда я не поеду, — запротестовала, не понимая, зачем мне это вообще надо.       У меня уже было готово платье и вполне приличное: рубиновое в пол, а главное — полностью прикрывающее моё тело, даже руки.       — Не нравится провожатый, пташка?! — хмыкнул он на мой протест, приняв его по-своему. — Если хочешь, можешь свою подружку взять.       — Юджи?!       — Исключено, — встрял в разговор Чосо, нагло присев на край моего стола. — С твоим братом я возиться не буду. Хватит одной летающей в облаках девицы.       Это он так сформулировал «недалёкой»?! Ладно, я запомню это. Но всё-таки отчасти вынуждена была с ним согласиться — Итадори нам не нужен.       — У меня есть платье, — не унималась я, прожигая во лбу Рёмена дыру. — И в помощи не нуждаюсь.       Чосо как-то странно фыркнул, закатив глаза. Я бросила в его спину осуждающий взгляд, подмечая, что, в отличие от Сукуны, который вёл себя вполне прилично, этот своей задницей в рваных джинсах без зазрения совести мял мои бумаги, болтая ногами в чёрных кедах. Ему что, 15 лет?!       — Оно хоть чёрное?! — вскинув бровь, уточнил Сукуна.       Я заторможенно отрицательно покачала головой, смотря уже на сердитого начальника.       — Ты вообще читала регламент?! — спросил он, потирая переносицу.       — Нет, — тихо проговорив губами, я опять добила его.       — Господи, Мэй, тебе что, 15 лет?!       Мне стало стыдно. Я опустила глаза на свои руки, услышав смешок от человека, который, на мой взгляд, вёл себя похлеще пятнадцатилетнего. Приставучий докторишка.       — Так, поднимай свою задницу и вперёд, — скомандовал Рёмен, теряя терпение, — и хватит мотать мне нервы. Раздражаешь.       — Но я ведь…       Разговор был окончен, и я обречённо вздохнула, провожая взглядом взбесившегося начальника.       — Как дети малые, — мелодично посмеиваясь, прокомментировал Чосо, когда Сукуна скрылся за дверью. — Может, это не моё дело, но вы либо уже потрахайтесь, либо прекратите эти брачные игры, а то, пока я за вами тут наблюдал, чутка подзаебался.       Он легко спрыгнул со стола и, покачивая головой, посмотрел на меня через плечо.        — Серьёзно?! Спорить из-за платья?! Да вы чёкнутые, ребят, — добавил он с кривой ухмылкой.       Мне не хотелось ехать с ним, тем более не хотелось, чтоб он помогал мне в выборе этого чёртового платья. Это ведь абсурд… Вся ситуация вызывала во мне только раздражение.       В машине мы не переговаривались. Чосо молча следил за дорогой и изредка что-то клацал в своем смартфоне.       Неловко ёрзая, я понимала, что шопинг будет тем ещё испытанием для нас двоих. Мы подъехали к одному из именитых модных домов Токио. Я, выбираясь из машины, невольно округлила глаза, когда увидела вывеску магазина:       — Это ведь шутка?! Знаешь, какой там ценник?!       — Знаю, — ответил Чосо, ставя машину на сигнализацию. — Будешь потом мне должна.       Парень лёгкой походкой поднялся по ступенькам. Я, всё ещё находясь в шоке, следовала за ним. Когда мы зашли, я восхищённо ахнула, увидев всю прелесть этого места. Как заворожённая, шла вдоль витрин и выставочных нарядов, кончиками пальчиков ощупывая ткань. Я будто бы попала в сказку, где крёстная фея собирает на балл принцессу. Обернувшись на свою «крёстную фею», что уже вовсю объяснял консультанту, что нам нужно, я благодарно ему улыбнулась, на что получила в ответ сдержанный кивок и кривую ухмылку. Одна из девушек-консультантов проводила меня в примерочную, где подготовили несколько нарядов. Платья различного фасона и длины висели ровной чёрной лентой, маня своей красотой.       Я мерила одно за другим и, немного краснея, демонстрировала наряды Чосо. И с каждой последующей примеркой моё настроение из «сказки про крёстную фею» скатывалось до «злой ведьмы, с вечно недовольной рожей»!       Очередное платье Чосо забраковал. Парень раскинулся на удобном диване и попивал свой излюбленный чай, пока я, чуть ли не топая ногой, не понимала, за что мне такое наказание.       — Да что не так?! Оно ведь красивое, длинное и…       — Ты выглядишь в нём как ведьма перед сожжением на костре. Давай другое.       И так было с каждым. Складывалось ощущение, что парень соревновался с самим собой в игре под названием «модный приговор с Чосо». Там он был и стилистом, и едким комментатором в одном лице. Порой его «шуточки» доводили меня до белого колена. Чосо умело подбирал слова, в одном предложении мог уместить и комплимент, и оскорбление так, что было не понятно, нравится ему или нет.       — Следующее, — не успела я выйти из примерочной, он уже отправил меня обратно.       — А с ним что не так?! — я подошла к зеркалу и покрутилась.       Платье комбинация хорошо сидело по фигуре, а шёлковая ткань приятно холодила кожу.       — Вроде неплохо, — я задумчиво огладила декор из утончённого кружева в районе декольте.       Наряд был достаточно смелым, но не вызывающим, поэтому я не понимала претензий Чосо к нему.       — Дома, перед своим парнем, ты можешь в нём пощеголять, но на завтрашнем вечере — нет.       Я словила его томный взгляд в отражении зеркала и, ухмыльнувшись комментарию, решила кое-что уточнить:       — Так ты — парень консервативных взглядов, значит?! — ибо больше я не находила в его словах логики.       Немного нахмурившись, Чосо поставил чашку с чаем на низкий журнальный столик и поднялся с мягкого дивана. Застыв на месте, я с любопытством смотрела через зеркало, как парень плавно походит ко мне со спины. Он был значительно выше и намного шире меня. Моя фигура на его фоне смотрелась ничтожно мелкой и хрупкой.       Чосо вызывал смутные чувства, в которых я не в силах была разобраться. Находится рядом с ним так близко — интригующе. Ощущать его тепло вдоль позвонка — соблазнительно.       Я задержала дыханье, когда он с особым трепетом, невесомо, кончиками пальцев провел вдоль моей руки снизу вверх и подправил спавшую бретельку платье.       Мурашки окутали тело от столь интимного прикосновения. Я не спускала взгляда с отражения его горящих глаз. Чосо наклонился чуть ниже. Его горячее дыхание коснулось моей оголенной шеи. Стоило бы отстраниться, но я с замиранием сердца впитывала его слова:       — Мне не нравится, когда на женщин смотрят как на товар, — вкрадчиво шепнул он на ушко. — Запомни это, Мэй.