Бездна

      — Ну, ты и дальше будешь смотреть на него?       — Сейчас…       — В чём дело? Боишься?       — Нет.       — Оближи хотя бы.       — Господин Фушигуро, Вам не кажется, что Вы торопите события?       — Разве? — хмыкнул он, стреляя глазами. — Ты проиграла мне желание, так что хватит ломаться, бери в рот.       Почему я вообще согласилась играть с ним в шахматы…       Под пристальным взглядом хитрого мужчины я раскрыла свой онемевший рот. Руки немного подрагивали, и пришлось схватиться крепче, чтоб содержимое ложки не упало на мою белую юбку. Лизнув языком эту субстанцию, я поморщилась. На вкус как нечто горькое с сахаром.       — Отвратительно… — поделилась я мнением. — Я точно должна всё это съесть?       Боюсь, после такого обеда я слягу с отравлением.       — Не кривись. Натто — традиционное блюдо. Секрет молодости, если коротко сказать, — Тоджи прикурил, туша спичку в воздухе, — так что давай, ешь. Моложе станешь.       Держа ложку у рта и всё ещё боясь это проглотить, я решила поинтересоваться:       — И часто Вы питаетесь ими?       Изогнув бровь, просканировала мужчину, сидящего перед собой. Хорошо сложенный, я б даже сказала — крепкий (не молодой) человек. Видно, что часто проводит время в спортзале. Широкие плечи тому доказательство. Насколько мне известно — ему тридцать семь, а с виду выглядит на десять лет моложе. Неужели дело в бобах?!       — Нет. Они мне противны, — скривился он, посмеиваясь над моей реакцией. — Я просто хотел понаблюдать, как ты это съешь.       Вот же.       Ладно. Это ещё не самое «ужасное» желание. От него ожидала нечто похуже, можно сказать, что легко отделалась.       Скрипя зубами, я всё-таки решаюсь взять в рот эту чёртову ложку с натто. Заранее набрав воздуха в лёгкие, я начала перекатывать слизкую массу по языку, стараясь не блевануть. Фушигуро в этот момент тихо посмеивался, куря сигарету. Сейчас он выглядел как задиристый мальчишка, а не глава преступной группировки. Удивительно, как улыбка может изменить людей.       — Ну как? Вкусно?       — В следующий раз, господин Фушигуро, выиграю я, — встала со стула, пропустив его явный подкол, отдёрнула юбку и серьёзно сказала, — и моё желание будет жестоким актом мести.       — Навряд ли ты сможешь переплюнуть Сатору, — не отрывая задорного взгляда от меня, проговорил мужчина, — как-то раз он загадал Гето достать задницей до люстры… А потолки были три метра в высоту. Для начала поучись у него играть в шахматы, а потом приходи ко мне за реваншем.       Снисходительно улыбнувшись, я взяла папку с документами со стола и ушла молча, проигнорировав его «совет».       Лучше я съем кило этих бобов, чем буду брать уроки у Годжо. В последнее время мы стали часто «видеться». Тело до сих пор ломит от его прикосновений. Он перестал себя сдерживать, с каждым последующим разом делая мне только больнее. На вопрос: «Почему», пожимал плечами со словами: «Я так хочу» Три слова, а ненависти в них было больше, чем воды в океане. Складывалось впечатление, что он такой же больной ублюдок, как и его дружочек. Он, кстати, тоже чаще стал появляться в моей жизни. Если Сатору мог просто прийти ко мне в комнату, то Гето скидывал смс с адресом какой-нибудь гостиницы на окраине города. Такое чувство было, будто у них соревнование, кто же быстрее затрахает меня до смерти.       НЕ-НА-ВИ-ЖУ.       — Опять задержалась на обеде с «господином»?! — Сукуна не скрывал своего раздражения, когда я зашла в кабинет. Мужчина сидел за своим столом и старательно делал вид, что очень занят, пялясь в монитор ноутбука, — смотри, жопа в дверь не пролезет.       Какие мы заботливые, оказывается…       Сам отправил, сам и бесится. Я ведь не виновата, что Фушигуро разыгрывал партию в одиночку у себя в кабинете, вот и предложила помощи, а тот согласился только на желание…       — Он заставил меня съесть те мерзкие бобы… — прохныкала я, плюхаясь на удобный диван у стенки, — мы играли в шахматы, я не думала, что у него будет такое желание…       — А на что ты рассчитывала?! Член его пососать? — он довольно хмыкнул, убирая ноутбук в сторону, чтоб лучше видеть меня. — Ты лучше скажи, как продвигаются дела с собачатами? Есть какие-то новости? Или они просто трахают тебя без пользы?!       Мудила. Татуированная мудила.       — Нет, — буркнула я, надувая губы и складывая руки под грудью, — они мне не доверяют. И я не знаю к ним подхода… Думаешь, они со мной беседы ведут?!       Я даже рта в те моменты не успеваю открыть, меня сразу опрокидывают на что-то мягкое или нагибают над столом. Куда там до разговоров, как бы до дома дойти после всего этого…       — Какая ты проблемная, пташка, — цокнул он, качая головой, — может, мне тебя подучить, не знаю, как в рот нормаль брать, чтоб мужик забыл, как мать родную зовут, или…       — Я, конечно, извиняюсь, но ты что, на опыте?! — хохотнула я, наблюдая как начал дёргаться его глаз.       Наверное, лучшее, что случалось со мной, работая на Сукуну, так это доводить его до точки кипения. Самое худшее уже произошло в моей жизни, так что удивить он меня больше не сможет.       — Пташка, звали ебало, я тебя умоляю, — прикрывая глаза, Сукуна сделал медленный вдох, а затем выдох.       Наверно, сдерживал себя, чтоб не свернуть мне шею. Хотелось бы мне ещё съязвить насчёт йоги, но я решила оставить шутку на потом.       — Так вот, — продолжил он, уже успокоившись, — тебе нужно больше практики.       Его глаза блеснули. Я поняла, о чём он.       — Мне тебе отсосать? — спрашиваю я, перекидывая ногу на ногу.       — Было бы славно, — проследил он за моим движением, задерживаясь на разрезе юбки, где было видно оголившееся бедро.       — Вынуждена отказаться, лучше потренируюсь на бананах.       — Ты не найдешь таких больших бананов.       — Не льсти себе, не такой уж у тебя и большой.       — Разве?! А кричала так, будто кол в тебя вбивали.       — Кричала, потому что ты меня насиловал, — освежила ему память, но уже без той лёгкой непринуждённости в голосе, шутки шутками, а я до сих пор ночью просыпаюсь, дрожа от страха, — у тебя проблема с восприятием, милый. Женщины не кричат от удовольствия, когда их бьют и унижают.       Наши «отношения» были похожи на качели. То мы мило обменивались колкими фразами, то готовы были испепелить друг друга в прах, стоит только раскрыть старую рану. Как сейчас. Сукуна сложил руки в замок над столом, и серьёзно начал:       — Ты это заслужила…       — Ой, ради всего святого, я даже слушать не стану, — отмахнулась я, зная, что сейчас минут на тридцать начнёт распеваться про наказание. — Давай не будем портить и без того наши хлипкие «отношения», — сказала я, поднимаясь с дивана, — если на сегодня всё, то я пойду, у меня ещё встреча с Итадори.       Встреча, которую с радостью пропустила бы, но увы, «друг» горел желанием познакомить меня со своей девушкой. То-то будет встреча…       —Иногда мне кажется, что это ты мой босс, — фыркнул он, на что я закатила глаза, поправляя проклятую юбку, — всё-таки время, проведённое со мной, пошло на пользу.       Кто-то о себе слишком высокого мнения.       — Не обольщайся, Сукуна, — проговорила я, хватаясь за ручку двери, — ты не единственный учитель в моей жизни.       На правах практиканта с неполным рабочем днем, я быстро собрала свои вещи. Переобула туфли на удобные ботинки, накинула бежевое пальто, а также подкрасила губы блеском с кричащим названием «the ex», и направилась в то самое кафе.       Гордо шагая по улицам оживлённого Токио, старалась не думать о неловкости будущей встречи. Юджи, конечно, меня удивил, сказав, что совместный поход в «Мамея Какуро» всё ещё в силе.       Честно, я думала, что после случившегося, мы перестанем общаться, но парень вёл себя как прежде. На парах со мной садился, хотя я явно его игнорировала. Шутками раскидывался, даже когда я прямо сказала, что дружить как раньше мы не сможем. Он только равнодушно пожимал плечами. «Мэй, это всего лишь секс» — такими были его слова, — «ничего страшного не случилось».       Ему было наплевать на мои чувства, и от этого становилось в тысячу раз больнее.       Когда я зашла в кофейню, меня тут же окутал запах свежей выпечки и хорошего кофе. Я сняла пальто и повесила его на общую вешалку, поправила волосы у зеркала и ещё раз мазнула блеском губы. Я должна выглядеть хорошо, пусть не думает, что меня это как-то задевает. Раз он забыл, то и я сделаю вид что ничего не было.       Оторвавшись от созерцания себя любимой, я сразу же отыскала розовую макушку. Два «влюблённых» голубка уединились за самым дальним столиком у окна, мило держа друг друга за руки, о чём-то переговаривались.       Мерзость.       — Так вот, как выглядит девушка, укравшая моего друга, — проворковала я, присаживаясь за свободный стул. Две пары смущённых глаз уставились на меня, пока я выдавливала из себя дружескую улыбку, — Юджи, ты и не говорил, что она такая красавица.       Только про кота её и втирал.       — Да бросьте, — залепетала девушка, краснея и заправляя за ухо блондинистые волосы, — Юджи много рассказывал о Вас. Я, кстати, Джуд.       В курсе.       — Очень приятно, — я пожала протянутую руку, бегло взглянув на парня ёрзающего на диванчике, — Мэри.       Что он ей наговорил? Сказал, что переспал со мной, строя из себя невинную овечку до этого момента?! Или как рубанул мне палец, отсутствие которого заметила эта Джуд и округлила глаза?!       — Хорошо, что вы познакомились, теперь легче будет, — почёсывая затылок, проговорил Юджи, так и не взглянув мне в глаза. — Кстати, Мэй Мэй, мы уже сделали заказ на троих, ты ведь не возражаешь? Я выбрал твои любимые мафины и капучино. Не против?       Против, что ты устраиваешь весь этот цирк.       — Нет, я как раз думала о них, — отодвигая меню, проговорила я. — Мне вот интересно, как вы познакомились?!       Я мило похлопала ресничками, наблюдая как Джуд прижимается к боку парня и шепчет ему что-то на ушко. Если они сейчас одновременно скажут: «в кино, на сеансе ужасов», то я не удивлюсь.       — Мы случайно встретились в кино…       Господи, дай мне сил не закатить глаза.       — Оказывается Джуд тоже фанатка червяка. Представляешь?!       Какая неожиданность.       — Не может быть! — удивлённо воскликнула я, стараясь не переигрывать. — А я вот терпеть не могу эти дурацкие фильмы. Повезло, что у вас есть общие интересы.       Наверно, я плохая актриса, потому что Итадори как-то странно посмотрел на меня. Будто бы не ожидал такого откровения.       — Тебе не нравятся мои фильмы? — отстранённо спросил он, наконец взглянув в мои глаза.       Юджи выглядел подавленным, а его Джуд с благодарностью принимала заказ, не обращая внимание на парня.       — Нет, — эта была правда. Я их смотрела только ради него. Теперь, претворятся незачем. — Плохой сюжет. Актёры глупые. Да и ужасы я не люблю. В жизни их и так полно.       Я приняла капучино из рук «милой» Джуд, и отпила немного, облизав пенку на нижней губе. Итодори хотел было открыть рот, но его девушка перебила, задавая очередной никому не нужный вопрос:       — Извините за бестактность, — начала она с далека, поглядывая на мою руку, державшую напиток, — но как вы потеряли палец?! Просто я будущий медик, хотела бы ещё углубиться в хирургию… А Вам его так аккуратно отрезали, что мне стало очень любопытно… Извините.       Любопытная значит… И слишком много извиняется. Раздражает.       — Ничего страшного, Джуд, — если девушке любопытно, я ей приоткрою завесу таны. Тем более это ещё один прекрасный повод сделать «другу» больнее. Вон как занервничал, — мне его отрубили. Наказали за то, что хотела помочь одному товарищу… А потом изнасиловали и отправили домой.       Я мило улыбнулась, отпивая капучино и наслаждаясь их реакцией. Итадори побледнел, округлив глаза, а Джуд подавилась круассаном. Прекрасно. Услышала, как у Юджина начали шевелиться шестерёнки в голове, от того, что он сложил один плюс один. Парень быстро догадался, решительно посмотрел на меня, а его руки, сжимающие чашку, затряслись от злости. Вот так вот, друг мой, вкуси горькую правду.       — Почему ты молчала?! Я ведь видел, как тебе плохо, спрашивал, — он в упор не хотел замечать вокруг себя никого, переключившись на меня.       Возможно, моя ухмылка ещё больше его бесила, но мне на это было откровенно наплевать. Меня никто не жалел, и я не собираюсь.       — Почему не сказала?! Что с тобой не так, Мэй?!       Он психанул. Громко шлёпнул ладонью по столу, так, что Джуд подпрыгнула в испуге. Встал, и вышел на улицу, по пути сбивая девушку с разносом. Его подружка тут же подскочила с места, и начала помогать официантке, собирая разбитые стёкла и извиняясь.       — Чудно. А встреча не такая уж и скучная получилась.       Допив кофе, я бросила на стол пару купюр, надела пальто и покинула это прекрасное заведение с вкусной выпечкой, так и не вкусив тех мафинов.       На улице белобрысая обезьяна уже вовсю успокаивала своего парня. Юджи не заметил, как я прошла мимо, он нервно сжимал свои волосы у корней и был полностью погружён в мысли. Пора бы и ему наконец взглянуть правде в глаза: той Мэй Мэй больше нет. Сдохла и уже не воскреснет.       Я приняла, и ему нужно перестать строить иллюзии.       Уже на автобусной остановке мне на телефон пришла смс от Сугуру с приказом явиться по адресу в отель. В очередной раз за дань закатив глаза, я пошла в сторону другой остановки, ведь теперь мне нужно ехать на окраину. Он всегда выбирал такие места, где вероятность столкнуться со знакомыми, равнялась нулю. Неужели боялся, что его с поличным поймает Утахимэ?       Приехав на место, перед собой увидела небольшое трёхэтажное здание из красного кирпича с мигающей вывеской «отель любви мадам Пофри». Входная группа имела безвкусный вид не лучше мерзкой вывески: затёртый красный ковролин и кованые перила по бокам.       Чересчур вульгарно на мой взгляд, но не мне тут высказывать своё «фи». У Гето был странный вкус, и не только в выборе отелей…       В холле этой богадельни местный администратор выдала ключ от номера, сказав, что меня уже ожидают. Мило улыбнувшись и поблагодарив, я готова была поставить сотку на то, что меня приняли за шлюху…       Шлюха в хорошем пальто, белой по колено юбке и шёлковой блузке светло синего оттенка. Вполне сдержанно и приемлемо, но женщине, просканировавшей меня с ног до головы, было виднее. Спорить не буду.       Коридор. Лестница. Второй этаж. Номер 37. Ключ в замок. Поворот. Глубокий вдох. Выдох. Вхожу.       Номер оказался куда приятней, нежели его наружная сторона. Хоть мебель была не новой, но вполне сносной… Хотя, на кой хер тут такая мебель?! Я не отдыхать пришла, кровать есть, и на этом спасибо.       Скинув верхнюю одежду на кресло в прихожей и оставив там же обувь с сумкой, я сделала первые неуверенные шаги к парню. Всё это время Сугуру не спускал с меня своих хитрых глаз, подперев плечом вход в спальню. Когда я поравнялась с ним, он просто кивнул в сторону ванной. Я без слов всё поняла, мне нужно отмыться.       Горячая вода расслабляла напряжённые мышцы. Было бы вдвойне хорошо, если бы он дал мне тех таблеток сразу, но Гето всегда с этим затягивает. Ждёт, когда я начинаю слёзно просить, впитывая весь мой ужас. Таблетка — стала для меня спасением. Она дарила забвение и чувство лёгкой эйфории.       Сугуру устраивал такой подход. Сатору — нет. А меня… У меня не было мнения.       Я замерла, стоя под струями горячей воды, почувствовав не менее горячие пальцы на своей спине.       — Открой рот, — требовательный шепот у виска заставил меня дрогнуть и повиноваться приказу, — молодец.       Испуганно смотря прямо на серую плитку душевой, рассасывала заветную таблетку, ожидая тишины в голове.       Чувствовала, как она подступала к мозгу, заглушая крики, боль и страх. Мышцы расслаблялись. Мысли путались.       — Теперь тебе хорошо? — он нежно огладил мои бёдра, подступая ближе. — Перестала бояться меня?       Моя голова откинулась в истоме на крепкое мужское плечо, Сугуру плавно гладил моё тело.       Грудь. Живот. Бёдра.       Эта мнимая ласка доводила до крайности, потому что я знала, что обычно следует после неё…       — Не молчи… Расскажи, что ты сейчас чувствуешь…       Он издевался, между пальцев прокручивая соски, дабы привести меня в чувство. Я дрожала, лопатками скользя по оголенной груди парня. Не в силах вымолвить и слова, я тихо постанывала, чувствуя его губы на вытянутой шеи.       — Не хочешь, значит… — хмыкнул он, нежно зарываясь рукой во влажные волосы. — Хорошо… Ты права, разговоры будут после.       Не дожидаясь ответа, хрупкое тело впечатали в стенку, выбивая воздух из груди. Крепкие руки впились в тонкую талию, выгибая её под нужным наклоном. Прикрыв глаза, я дрогнула от прикосновения шершавой ладони на бедре. Своими же руками уперлась в твёрдую поверхность душевой.       В ожидании кожа покрылась мурашками, а тело ныло в сладкой истоме. Судорожный вздох и Сугуру начал входить медленно. Слишком медленно, не как обычно…       Стенки влагалища сжимались, обхватывая член парня, от чего он зашипел сквозь стиснутые зубы, до упора погружаясь в меня.       Я помнила, что в такие моменты нельзя смотреть на него, пока сам не разрешит. Гето был переменчив в настроение. Он мог брать меня, захлёбывающуюся слезами, а мог — с выкриками его имени из моих опухших губ. Трудно было угадать его желание. Из страха в эйфорию, из эйфорию в страх. Наверное, только из-за этого он давал мне те спасительные таблетки. После них, он мог «любить» меня по-своему, не отвлекаясь на слабые протесты.       Он просто хотел и брал.       Сильные руки сжимали таз. Большие пальцы давили на впадину спины. Шлепки разбивались об кожу, а вода разлеталась каплями в сторону. Чёткие и крепкие толчки граничили между болью и блаженством от наркотика в крови. Такова была моя награда за молчание и подчинение.       Он не церемонился. Брал так, как ему удобно. Рычал, усиливая проникновение и погружая меня на дно. Я не должна испытывать подобного, но моя кровь уже была отравлена. Жгучая злоба и извращённое удовольствие. Это неправильно. От этого больше нельзя отмыться. Я пала в своих же собственных глаза, выкрикивая имя парня с наслаждением, что так легко ломал меня.       Я была практически на грани, когда рывком меня оторвали от стены. Без слов кинул меня на кровать. Взгляд сверху — пустой, холодный.       — Что ты делаешь?       Однако Сугуру уже не слушал, сосредоточенно связывал мои руки над спинкой кровати.       — Я в чём-то виновата?       Это была самая долгая минута в моей жизни. Смотрела в его глаза, пока он крепко связывал меня. Закончив, крепкие руки перевернули меня на живот. Я подчинилась его короткому приказу и встала на коленки. Пока тряслась и плавилась в этом сумасшествии, Сугуру подложил под меня подушку в белой наволочке. Мир плыл и летел к чертям, глаза уперлись в кисти, перевязанные чёрной лентой.       — Я скоро вернусь. Веди себя хорошо, — болезненно сжав мои волосы, Гето оттянул голову назад, горячими губами оставив поцелуй на виске, — не расстраивай меня, Мэй.       Шум в ушах мешал слышать, но я уловила звуки застёжки замка. Возможно сумка. Звуки копошения внутри неё. Сугуру там что-то медленно искал, тем самым заставляя меня ёрзать, от чего руки сильнее стягивались лентой.       На кровать, рядом с моей согнутой ногой, упал тюбик ярко оранжевого цвета. Приглядевшись, я округлила глаза в неверии. Смазка?!       — Тебе нечего бояться, Мэй, — приподняв меня за подбородок, Гето с наслаждением всматривался в мои потерянные от страха глаза, — я буду нежен. Больно не будет, если не будешь сопротивляться…       Мой перепуганный взгляд опять метнулся к смазке. Я понимала, к чему это всё и совсем не хотела участвовать в этом.       — Я ведь была послушной, всё делала, как ты просил… — я с опаской смотрела на него, искренне не понимая за что. — Не делай мне больно, прошу…       Страх мелкой паутиной просочился сквозь затуманенное сознание.       — Это не так уж и больно, Мэй, — он с «любовью» убрал мою взмокшую прядь за ухо, — тем более пора бы ввести разнообразие в наши отношения…       Качая головой в неверии, словно в бреду, проговаривала «нет», но он не слушал. Ему не нужно было согласие. Он сам все решил за нас двоих.       Под тяжестью его веса матрац прогнулся подо мной. Гето бережно огладил дрожащие бёдра, подтягивая таз ближе к себе. Действие таблетки, мешало здраво мыслить. Чувство эйфории смешивалось с липкой паникой в груди.       Я не была готова к такому виду «любви». Я не доверяла этому человеку. Боялась. Ёрзала, сильнее стягивала ленту на запястьях, заливалась слезами, с мольбой всё просила остановиться…       — Нет… Нет… Нет… Это хуже, чем то насилие. Не делай. Не поступай так со мной… Пожалуйста… Мне страшно…       Слёзы градом лились по щекам. Чёрная лента плыла перед глазами. Это не может быть правдой… Не может… Не может…       — Теперь ты хочешь рассказать, что чувствуешь?! — наигранно любезно прозвучал голос со спины.       Он вылил пару капель прохладной смазки, почувствовав её там, я взвыла, слёзно моля остановится.       — Хватит! — рявкнул он грозно. — Знаешь, это даже забавно будет. Сатору точно не обрадуется, когда узнает, что я сделал с тобой, — парень хмыкнул своей же мысли, массируя пальцем колечко тугих мышц. — Ты ведь в курсе, что он в тебя влюблён?! — фаланга пальца проскользнула внутрь, а я ещё сильней задёргалась, не в силах терпеть физическую боль и словесный бред. — Хочешь знать, почему он так легко согласился отдать тебя мне?! — под мой рёв Гето глухо засмеялся, наслаждаясь криками. — Бедный мальчик совсем запутался, совсем не понимает, что ему нужно делать с этой властью, — он бредил, сбивался с мысли на мысль, растягивал меня двумя пальцами. — Ты ему только будешь мешать, Мэй. И я не позволю, чтоб он сдох, как побитая собака, из-за тебя.       — Да что ты несёшь?! Чёртов псих!       Звук разрывающейся упаковки с презервативом дал чётко мне понять — он не остановится. Я взревела. Вырывалась всё сильней. Он ненормальный. Больной ублюдок!       — Я псих?! — стягивая мои волосы в кулак, Гето начал медленно насаживать меня на себя, хрипло посмеиваясь над моими муками, — Мэй, ты много не знаешь… Ни о себе… Ни о своей семье, — он тяжело дышал, проталкиваясь глубже, — твоя мамаша, и то больше в курсе будет, чем ты…       Адская боль заполняла каждую мою клетку. Я старалась больше не шевелиться. Дышала через раз, пока этот больной ублюдок проталкивался в меня и всё говорил, говорил и говорил…       Что-то про мать… Масамичи… Договорённость…       Я плохо улавливала суть, с каждым толчком молила его только прекратить.       — Ты проблемная, — он выпрямился и потянул меня за копну рыжих волос за собой. — Сатору такая шлюха не нужна, — шлепок обжог нежную кожу бедра. — Слабая. Пустая. Никчёмная, — каждое его оскорбление чередовалось с болезненным толчком. — Я лишь показ ему это.       Я дрожала. Всхлипывала. Молила. Ощущала боль. Я хотела, чтоб он замолчал. Заткнул свой мерзкий рот. Но он лишь посмеивался, пальцами впиваясь в покрасневшее бедро.       Было страшно. Больно. Мерзко. Я чувствовала его движения внутри.       Так не должно происходить. Такой вид секса, это прежде всего — доверие, а не издевательство и унижение. Он топтал меня. Измывался над моим телом, а словами рвал душу. Он добрался до неё… Делал больно, получая наслаждение.       За что?!       Крики почти смолкли, я глухо мычала. Всё также, тихо плача, просила прекратить.       Боль. Она была везде. В стёртых в кровь запястьях. В стянутых волосах, в его хватке вытягивающих шею назад. В ягодицах, которые горели огнём от его шлепков. Всё это сосредотачивалось в единственном месте — там, где имел меня его член.       Слышала, как он глухо застонал, сбив дыхание.       Чувствовала, как член внутри меня запульсировал, готовясь к разрядке.       Зажмурила глаза, когда он кончил, с рыком вздёргивая волосы назад и оставаясь всё ещё во мне.       Поморщилась, когда почувствовала мокрый поцелуй на голой лопатке.       Проклинала, когда мои руки отвязали.       Плакала, когда в душе ненавистные ладони намыливали использованное тело.       Подчинилась, отрыв рот для порции злосчастной таблетки.       Уснула, в объятьях ненавистных рук, когда солнце село за горизонт…