Я знаю что ты сделала прошлым летом

-Уэнсдей? В то утро Академия Невермор для изгоев, расположенная глубоко в самом сердце Вермонта, была переполнена. Стены замка были заполнены новоприбывшими, их родителями и старшими учениками, возвращающихся с летних каникул или, формально, с каникул после того, как их чуть не уничтожил мстительный дух древнего пилигрима и спасла некая язвительная девочка-гот. Кстати говоря, об упомянутой язвительной девочке… Уэнсдей Аддамс смотрела на школу из-за тонированных окон семейного Cadillac Hearse. Она общалась с темными духами, и просила их чтобы воспитательная тюрьма изменилась во время каникул. К ее разочарованию, все выглядело точно так же, как и в то день, когда она приехала впервые. Замок был весь вырезан из камня, мрачный, старый и гостеприимный для тех, кто не соответствовал типичным нормам общества. Дом.Это было похоже на ее дом. Уэнсдей никогда не назовет это место так вслух — из-за упрямства признать, что это место и люди в нем стали еще одной семьей, или что ее родители действительно были правы в своей оценке, отправив ее сюда. Но именно эта Академия Невермор стала для нее вторым домом. -Однажды, сын мой, ты тоже испытаешь хаос Невермора! — воскликнул Гомес, когда его семья вышла из машины. Он гордо положил руку на плечо Пагсли. — Верно, Тиш? Гомес повернулся к своей совершенно болезненной жене и взял ее за руку, целуя костяшки пальцев. -Конечно, любовь моя. — ответила Мортиша, наклонившись вперед и сократив расстояние между ними страстным поцелуем. -Фу, — подумала Уэнсдей, отворачивая ее от отвратительного зрелища — Животные. Клянусь, бешеные собаки обладают большим самообладанием, чем мои родители. Темные глаза прищурились, когда раздражающий намек на солнечный свет на мгновение прорвался сквозь темные облака и ослепил ее. Уэнсдей смогла найти нескольких человек, которых она знала по прошлому году, но ни один из них не был ее другом. И, к счастью, никто из них не был… -Эй, Уэнсдей! - раздался знакомый, но более глубокий голос, и, прежде чем она успела обернуться, она двинулась вперед, когда Юджин Оттингер заковал ее в теплых объятиях, слегка приподняв над землей. Что, это черт возьми ? Было ли то, что она ответила на объятия Инид в лесу на глазах у всех, приглашением для людей обнять ее, когда им захочется. -Отпусти меня, и ты сможешь сохранить свою способность к размножению. — предупреждает Уэнсдей . Юджин нервно усмехнулась, сжимая гота в последний раз для пущей убедительности, прежде чем снова поставить ноги на землю. - Эй, Вещь!— закричал Юджин, когда заметил присутствие верной отрубленной руки и помощника Уэнсдей. Уэнсдей наклонила голову и внимательно посмотрела на подростка. Похоже, во время перерыва у Юджина произошел резкий скачок роста, и она также заметила, что за время перерыва его дикие кудрявые локоны отросли и спустились вниз, закрывая очки в черной оправе. Похоже, он тоже хотел ее увидеть. Возможно, слишком нетерпелив. Уэнсдей пришла к выводу, что юноша, скорее всего, скучал по общению с людьми своего возраста, а не только с двумя своими мамами. -Еще раз извини за объятия, Уэнсдей. - Юджин смущенно потер затылок,- Итак, как прошел твой перерыв? Ты не ответил ни на одно письмо, которое я тебе отправил. - Я была занята. – поспешно ответила Уэнсдей. И Вещь показало всеми возможными жестами что она отвратительна. Уэнсдей посмотрела на Вещь, чувствуя себя преданным и осужденным. Это была правда. В этот перерыв она была завалена продолжающейся серией семейных путешествий Аддамсов и беззаботным весельем по темным уголкам Земли – Румынии, замку Лип в Ирландии, Чернобылю… -Слишком занята, чтобы ответить на несколько вшивых писем? – он отвечает неловко, его счастье, которое было мгновение назад, испарилось. Уэнсдей открывает рот, чтобы что-то сказать, но закрывает его, понимая что ей нечего сказать в ответ.Юджин выглядел искренне обиженным. Во время перерыва она была занята семьей, но настоящая причина игнорирования подруги заключалась в том, что Уэнсдей хотела защитить от нее Юджина; образ его, лежащего на больничной койке, и мучительное ощущение того, что во всем виновата она, все еще оставались гноящейся раной. Несмотря на то, что ее уважали за спасение школы вместе со своими друзьями, вся эта «забота о других людях» все еще была для Уэнсдей чуждым чувством – необходимость защищать, лелеять и открываться. Излишне говорить, что было намного проще, когда Уэнсдей заботилась только о себе. - Извини. - наконец она произнесла она. Это единственное что она могла сказать и сочла правильным. Юджин пожал плечами. Это было самое хорошее извинение с настоящими человеческими эмоциями, которое он мог бы получить от девушки, и он его примет.Никаких обид. С громким вздохом Юджин решил идти дальше, переведя взгляд за своего темного друга, и ухмыльнулся: - Эй, миссис Аддамс, не возражаете, если я помогу Ларчу и Вещи с этими сумками? Мортиша с любопытством подняла бровь. Мальчик перед ней, казалось, был настроен проявить себя, и кто она такая , чтобы отказать ему? -Конечно. — говорит она, - Спасибо, Юджин. За это лето ты определенно превратился в довольно храброго и сильного потенциального последователя сатаны. Юджин с ужасом смотрит на нее, прежде чем обратиться к подруге за ответами. -Это способ моей матери сказать, что ты джентльмен, Юджин, — поясняет Уэнсдей, — Просто прими комплимент… Юджин фыркает «ах» и поспешно хватает две сумки одной рукой, всегда стремясь продемонстрировать свою вновь обретенную силу. Пока застенчивый и неуклюжий мальчик стоял спиной, Мортиша одарила дочь очень неутонченным и недооцененным взглядом. -Ты, должно быть, шутишь. — фыркает Уэнсдей. Ее мать намекала, что летнее половое созревание Юджина сделало его потенциальным парнем или что-то в этом роде? -Нет, мама, — прошипела она, наклоняясь ближе, тихим голосом, чтобы Юджин не мог услышать, — Просто нет. -А почему бы нет? - Мортиша прошептала в ответ и снова перевела взгляд на Юджина, изо всех сил борющегося с тяжестью сумок, но мальчик полон решимости. - Он сильный, преданный и, надо признать, довольно милый… Уэнсдей нахмурилась. Она действительно видела Юджина таким, но разговоры о друге в таком смысле с матерью, да и с кем-либо другим она вести не хочет. Незачем придумывать и сочинять о том, что невозможно. -Никогда. Не говори. Такие. Вещи.- каждое слово она протягивала сквозь болезненно стиснутые зубы. Более сильная женщина содрогнулась бы под убийственным взглядом, который Мортиша получала прямо сейчас от своей единственной дочери. Вместо этого она просто выпрямилась и приказала Юджину следовать за Ларчем. -Они собираются в комнату Уэнсдей и Инид, верно?- поинтересовался Юджин у Вещи, и тот подтвердил это быстрым движением вверх и вниз. Уэнсдей заметно вздрогнула от этих слов. Это имя… Прошли недели, но одно только слово ее имени поразило ее до глубины души. Уэнсдей застонала, махнув рукой на прощание маме, отцу и брату. Она многозначительно заранее сказала своей семье, что нет необходимости повторять эмоциональное прощание.

***

По пути в академию несколько волков и горгон приветствовали Юджина кулаками, и даже некоторые девушки обменялись кокетливыми «приветами» и застенчивыми смешками. -Похоже, ты стал здесь популярен. — заявила Уэнсдей, искренне шокированная реакцией на Юджина со стороны студентов Невермора. -Да, кто бы мог подумать, что если ты выше и менее астматичен, то это принесет тебе больше очков среди дам. - отмечает Юджин, кривя губы в улыбке. Уэнсдей с ухмылкой отвечает, подшучивая между ними легко и непринужденно: - Ну, не забывай меня, когда ты неизбежно станешь поверхностным спортсменом и станешь целоваться с одной из этих бездушных, кровососущих королев драмы под трибунами. Он игриво толкнул Уэнсдей в плечо, пока они поднимались по длинной лестнице: - Ты была моим первым настоящим другом, Уэнсдей Аддамс. Я никогда не забуду, что жужжащие держаться вместе. Они дошли до ее комнаты и поставили сумки. Инид нигде не было видно, но она явно была в комнате до этого. - Похоже, Инид опередила тебя при распаковке вещей. Уэнсдей напряглась. Комната совсем не изменилась: одна сторона красочная и яркая, другая темная и серая. Любой, кто вошел в эту комнату и увидел это сопоставление, мог бы предположить, что два соседа-подростка, населявшие это место, вероятно, ненавидели друг друга. Мы разные, но мы работаем. Мы не должны, но мы делаем. — С тобой все в порядке, Уэнсдей? — спросил Юджин, когда заметил глубокие морщины на лице девушки. -Да. — быстро ответила она, стараясь не вызывать дальнейших вопросов у Юджина, и поставила чемодан на кровать. Вещь показало Юджину, что Уэнсдей лжет. С готами явно было меньше всего проблем. Юджин тяжело вздохнул, сидя на кровати Уэнсдей, напротив девушки. Он знает, что его подруга не хочет делиться чувствами, но он ненавидел видеть ее с болью и хотел это исправить. -Если тебя что-то беспокоит… — начинает он неуклюже, не совсем понимая, что он здесь делает. -Ты можешь поговорить со мной об этом. Ты знаешь, что я не буду судить или что-то в этом роде… -Юджин…- раздраженно отвечает Уэнсдей. Мальчик вздрагивает. Ему следовало знать, что лучше не пытаться заставить Уэнсдей Аддамс открыться. Сейчас это неловко, и он это знает, но слова он уже бросил. -Просто скажи мне. Доносчиков ужалят, это код улья, помнишь? Я никому не скажу. Уэнсдей поднимает брови, глядя на него. Она знает, что мальчику сейчас слишком любопытно, чтобы отпустить это, и, кроме того, она уже несколько недель держится за все эти «чувства». Легкое прикосновение к ее плечу привлекает внимание Уэнсдей, и Вещь показывает большой палец вверх, показывая, что Юджин всем сердцем поддерживает её. Уэнсдей вздыхает, когда Вещь выжидающе постукивает по ней пальцем. Честно говоря, Вещь был прав. Было бы лучше поделиться этим с кем-то, а не скрывать это в бутылке. Если терапия и не научила ее ничему другому, так это тому, что лучше дать волю чувствам… Кроме того, Юджин хороший парень. Он никому не расскажет, и Уэнсдей ему доверяет. -Мы с Инид занимались сексом во время каникул. - она выпаливает ровным и невозмутимым тоном, несмотря на только что взорвавшаяся бомбу. Проходит секунда. - Ох, ладно. – смущенно произносит Юджин, прерывая зрительный контакт. Он лихорадочно оглядывает комнату таким судорожным, неистовым взглядом. Он похож на рыбу, вытащенную из воды, и когда любитель пчел снова поворачивается к подруге, его рот разинут, как будто он тоже такой же. - Ну, мои мамы лесбиянки, но мне никогда никто не открывался. Я даже не думал, что ты лесбиянка… Я, эээ…- он начал заикался. -Наверное, мне следует позволить тебе говорить. Давай, скажи свою правду. Юджин наклоняется ближе, одаривая ее таким выжидающим взглядом, который заставляет Уэнсдей переосмыслить все эти разговоры и захотеть дать мальчику пощечину. - Я не лесбиянка, Юджин.- она качает головой, не понимая, как Юджин пришел к такому выводу.- Инид и я - подруги. У нас только … был момент, когда мы поддались этому грубому сексуальному напряжению, нарастающему между нами…- она делает паузу, а затем невозмутимо заканчивает, - Короче говоря. Все это было… очень гетеросексуально. Вещь падает с кровати на пол. Черт возьми, Уэнсдей же не говорила это всерьез, верно? -Ладно, пусть будет так. – задумчиво произносит Юджин, выходя из ступора. Вещь щелкает его по уху для убедительности, как только он восстанавливает самообладание. «Ничего из того, что только что сказал Уэнсдей, не имеет смысла!» Юджин бросает на него взгляд: - Уэнсдей, ты говоришь что не лесбиянка? Так может быть ты бисексуальна?— говорит он, голосом на несколько октав выше. — Или пансексуальна. Или…Или просто не навешивать на себя ярлыков, это все хорошо. Но я могу тебя понять: Инид действительно сексуальна. Причем во всех смыслах. - Нет, я не из этих твхорошо- мердито возражает Уэнсдей, -Я – натуралка. Юджин сейчас выглядит более растерянным, чем до этого. Он смотрит на готку, его лицо делает всякие странные вещи, пока он обдумывает эту новую информацию. Все, что Уэнсдей может сделать, это позволить ему разобраться. Ее разуму это не так уж трудно понять. Конечно, Уэнсдей и Инид занимались сексом и потеряли девственность друг перед другом, но это не лесбиянство. Никаких чувств тогда и сейчас нет. - Это случилось один раз…нет…два раза. – уточняет Уэнсдей, а затем хмурится. Когда она говорит это вслух, объяснить гораздо труднее.- Романа не было, так что это не в счет. -А ты хочешь, чтобы между тобой и Инид был роман? Вещь и Юджин в ожидании смотрят на Уэнсдей, которая хмурится еще больше. Девушка определенно умна, но когда речь идет о подобных делах, то до нее доходит туговато. Уэнсдей корчится. Несмотря на то, что у Вещи не было глаз, а Юджин был такой понимающей, ей было очень некомфортно, что кто-то смотрит на нее, а не сквозь нее или на что-то позади нее. -Нет. Да. Возможно. Я не знаю. – в конце концов отвечает Уэнсдей, слегка пожимая плечами. Честно говоря, Уэнсдей не ожидала, что почувствует такое замешательство.Она даже не ожидала, что расскажет Юджину что-нибудь, когда встретила его в первый день в школе. Это мысль шокирует ее. Каким мог бы быть ее роман с Инид? Ну, они, наверное, ходили на свидания. Длинные, глупые свидания, на которых они смотрят фильмы вне своих комнат, чтобы обниматься и целоваться в комфортной темноте. Она могла бы взять Инид на концерт k-pop, хотя предпочла бы выколоть ей глаза горячими иглами. Но Уэнсдей это выдержит. Она прошла бы через все виды ада, если бы это заставило Инид улыбнуться. Блондинка-оборотень танцевала, а Уэнсдей все время смотрела с раздражением, но затем блондинка сплетала пальцы на затылке Уэнсдей, слегка наклоняла голову, чтобы удержать зрительный контакт, и шептала шутки между ударами чего угодно. Играет дрянная песенка о любви. Шум открывающейся двери вырывает Уэнсдей из ее мыслей, когда объект ее фантазий входит в комнату. -Я не вовремя? — спросила она, представляя себе Юджина, Уэнсдей и Вещь, смотрящих на нее в шоке. Сердце Уэнсдей колотилось в груди. Голос и присутствие удивили ее, и она несколько секунд боролась, прежде чем произнести имя, которого отчаянно пыталась избежать неделями. -Инид. — прошептала она, вставая. Юджин кашлянул и тоже вставал. -Привет, Инид. Как твои дела? - У меня все хорошо. - Инид подошла ближе, ее губы изумленно подкосились.- А как насчет тебя, Юджин? Как прошло твое лето? -Оооо, это было здорово! - Юджин нервно усмехнулся, глядя на дверь так, словно это было его единственное спасение. -Мой голос стал… глубже. Инид стиснула губы, забавляясь комментарием застенчивого мальчика. Ее голубые глаза были полны решимости не смотреть на Уэнсдей. - Я вижу. Юджин оглянулся через плечо на Уэнсдей, которая своими темными глазами отчаянно просила его остаться и спасти ее. К несчастью для нее, Юджину было некомфортно находиться в такой непосредственной близости от этих двоих, зная, чем они занимались летом, и ему пришлось убираться оттуда. -Я вспомил, что еще не распаковал вещи, — неуклюже говорит он, двигаясь вокруг тела Инид к своей цели — выходу. - Увидимся, - он с писком бросается в коридор, а Вещь ловко следует за ним. Мысли Уэнсдей терзается у нее в голове, но не получает ни минуты передышки, когда Инид поворачивается к ней. Голубые глаза встречаются с темно-карими впервые за вечность. Долгое время ничего не говорится, когда Инид видит, как Уэнсдей сворачивается калачиком, защитно скрещивая руки на груди. Губы у нее угрюмы и раздражительны, но глаза ее взволнованы, пока она ждет, пока Инид заговорит. - Итак…- Инид подошла ближе, застенчиво смотря на подругу- Я не получу привет, Уэнс? — Нет… — невозмутимо говорит Уэнсдей. Она отодвинула взгляд от завораживающего лазурного цвета и незаметно огляделась по сторонам. — Но , я думаю, ты можешь поздороваться. -Привет. – усмехнувшись, произнесла Инид. - Привет.- она ответила, пытаясь звучать резко, но Уэнсдей это не удалось. Боже, Инид хотелось заключить гота в объятия, но она не была уверена, нормально ли это, учитывая то, как они все оставили. — Как ты доехала? — спросила она, засунув руки в передний карман выкрашенной в голубой цвет толстовки. Это был защитный механизм, позволяющий выглядеть весело, комфортно и избегать конфронтации. - Этого было терпимо. Я все время носила наушники. - Уэнсдей повернулась спиной к Инид и начала рыться в чемодане в поисках формы. - Хотя это не помогло подавить пение моих матери и отца, похожее на вой ищейки. Инид стояла в той же позе, даже не потрудившись скрыть, что наблюдает, как гот вытаскивает из нее черную униформу и начинает раздеваться. Уэнсдей клянется, что чувствует пристальный взгляд Инид, и ее бледная кожа покраснела. Она повернулась и тут же вздрогнула обратно в свою кровать, потому что Инид каким-то образом телепортировалась через комнату и теперь оказалась прямо в ее личном пространстве. -Инид… - Я скучала по тебе.- произносит Инид, обратившись к своей лучшей подруге, но так и не прикоснувшись к ней. Когда она честно рассказала о своих эмоциях, в желудке Уэнсдей вспыхнуло что-то легкое и настороженно-счастливое. -Я тоже скучала по тебе. - она ответила, мгновенно застав себя врасплох. Она никогда не бывает такой эмоциональной. Но это была правда. - Нет, - Инид покачала головой. Ее пальцы зависли в воздухе между ними. Она глубоко вздохнула, когда ее рука замерла. – Я имею ввиду, что я действительно скучала по тебе, Уэнс. - Ого, - щеки Уэнсдей покраснели. - Ага.— тихо пробормотала Инид, голосом, похожим на эхо. Этот звук заставил глаза Уэнсдей закрыться. Всего на секунду. Взгляд Инид скользнул вниз и задержался там на некоторое время, прежде чем она поняла, что смотреть бесполезно. Она отряхнулась от этого и сделала пару шагов назад. — Я должна позволить тебе одеться. - Ладно…- Уэнсдей нахмурилась и замолчала, и прежде чем она успела сказать что-нибудь еще Инид, их дверь распахнулась, и Инид исчезла , оставив ее в замешательстве. *** Уэнсдей, к сожалению, большую часть дня после встречи с Инид находится в замешательстве. Тем не менее, она сохраняла свое фирменное стоическое выражение лица и продолжала проходить через многочисленные занятия в младших классах и встречи с учителями. Она все еще видит Инид в школе. Конечно, она это делает. Они собираются вместе посещать занятия. Волчицу вообще невозможно было не увидеть. В основном это происходит мимоходом, Инид печально наблюдает за ней издалека, их глаза время от времени встречаются и… Это нервирует. Переход от целого учебного года, когда Инид была рядом с ней, к личному аду Уэнсдей, когда две лучшие подруги имеют минимальный контакт, это… неприятно, если не сказать больше. Уэнсдей втайне ненавидит это. Она ужасно скучает по девочке. Когда Инид ушла той ночью после того, как они поссорились в доме ее семьи, какая-то часть внутри нее сломалась, и с тех пор готка не может ее починить. Она скучает по ярким цветам Инид, по ее глупым шуткам, по мягкой улыбке, которую она приберегает только для Уэнсдей. Боже, и даже эти ужасные танцевальные движения. Это больно. Это чертовски больно . Единственное, что приносит ей немного одиночества, и это так похоже на Уэнсдей, — это то, что белокурая волчица выглядит такой же несчастной, как и она себя чувствует. Уэнсдей может наслаждаться тем, что причиняет Инид столько же боли, сколько она ей. -Не забудь, завтра вечером наша молодежная вечеринка в лесу!- коренастая ведьма в очках и с розовыми волосами напоминает Уэнсдей, тыча цветной флаер ей в лицо. Уэнсдей усмехается, комкает газету и выбрасывает ее в ближайший мусорный бак. Она решает, что если еще один из этих незадачливых подростков напомнит ей об этой ужасной вечеринке, она кого-нибудь убьет. И в эту среду, конечно, она действительно это сделает. Решив избежать безумия, Уэнсдей направилась в библиотеку, намереваясь закончить несколько страниц своей рукописи в тишине и покое, которые дает это пространство. Она не может вернуться в свою комнату, Инид может быть там, и Уэнсдей не думает, что кто-нибудь будет искать ее за множеством книжных шкафов, расположенных в задней части дома, где ее никто не сможет увидеть. Уэнсдей ворвалась в комнату с сумкой для книг в руке и намеренно избегала стола, за которым они с Инид сидели в предыдущем семестре, вид этого стола вызывал воспоминания, которые кипели прямо под поверхностью, желание пережить этот момент снова быстро оседало в нем. Как только она уселась за свой блокнот и карандаш, тишина принесла чувство облегчения, которое гот считал само собой разумеющимся. Тем не менее, у нее есть только около двадцати минут непрерывного покоя, прежде чем ее внимание отвлекается откашлявшись. Подняв глаза, она находит там последнего человека, которого она ожидала или хотела видеть. Это Аякс Петрополус. - Привет, Уэнсдей… Он выглядит точно так же в своей стандартной форме Nevermore. Его рубашка не заправлена, пиджак расстегнут, а шапка соответствует цвету униформы. Уэнсдей смотрит на него с удивлением, небольшое количество страха неприятно покалывает ее кожу в его присутствии. Несмотря на дружеское приветствие, Аякс нерешительно смотрит на нее. Атмосфера дискомфорта вокруг него заставляет Уэнсдей думать, что он предпочел бы быть где угодно, только не здесь. -Ммм… так…- горгон что-то бормочет, засунув руки в карманы и слегка покачиваясь на пятках. Он на мгновение отводит взгляд, осматривая ближайшие к нему полки, прежде чем неохотно возвращается, чтобы встретиться с ней. – Я надеялся, что мы сможем поговорить как друзья… Формально они с Аяксом были членами общества «Ночные тени», и обычно разговаривали мало, так как особой необходимости в этом не было. Он помог ей спасти школу, но есть небольшой вопрос: она спала с его девушкой и, ну… -В чем дело? - она отвечает резко, что застает Аякса врасплох. Боже, она даже не может вежливо разговаривать, не испытывая при этом чувства ревности, вины или болезненной смеси того и другого. Для чего бы он здесь не был, у него есть причина, и ум Уэнсдей с тревогой обдумывает возможные варианты. Аякс знает? Неужели Инид упустила из виду их роман во время одной из встреч в этот перерыв? Был ли здесь Аякс, чтобы противостоять ей и… Добрые карие глаза смягчаются, когда его первоначальный шок утихает. Он решил, что Уэнсдей ведет себя угрюмо и мрачно, и не обиделся, что она на него огрызнулась. - Я хотел бы поговорить с тобой. - Аякс слегка улыбается ей, отодвигает стул напротив нее и садится на него. Ни один из подростков не разговаривает несколько секунд. Вместо этого Аякс снова отводит взгляд, на этот раз на стол, нервно покусывая нижнюю губу. «Какого хрена ты хочешь, Аякс?» Уэнсдей снова с горечью думает в голове. — Итак… — подсказывает Уэнсдей настолько вежливо, насколько это возможно, выгибая брови, глядя на Аякса, нервно ерзающего на своем месте, как будто у него чертовы черви. Его глаза слегка расширяются, поднимаются вверх и встречаются с темными, выразительными радужками. — Да, извини, обычно я бы не беспокоил тебя этими вещами, но… — начинает Аякс, замолкая и неловко откашлявшись, — мне нужно кое-что спросить тебя об Инид. «Он знает.» -думает Уэнсдей, Черт. Ну вот и все. Ее поймали. Не может быть, чтобы Аякс не знал , учитывая то, что он здесь и спрашивает об Инид и… Она судорожно вздыхает, изображая хладнокровие. Уэнсдей не говорит ни слова. Он может быть тем, кто объяснит это между ними, скажет ей в лицо, что она трахала его девушку. Дважды. И ей это понравилось , заметьте. — А что с ней не так? - Уэнсдей протянула слова, ее ровный темп ничего не выдал. На лице Аякса появляется почти умоляющее выражение, отчаяние в нем заставляет Уэнсдей задуматься. - Я хочу попросить тебя об услуге, и мне жаль, что прошу, но я в отчаянии. – Аякс поднимает руку и гладит его по шее. - Мне нужно, чтобы ты помирилась с Инид. Простите, что? — Ты хочешь, чтобы я сделал с - она отвечает, выгнув бровь, и Аякс поднимает руки в защиту, воспринимая ее ошеломленный взгляд как мотивацию продолжать отстаивать свою позицию. - Или просто поговорить с ней. В последнее время она была совершенно невменяемой, и я решил, что это из-за , что вы двое поссорились или что-то в этом роде. Боже. - Да что ты говоришь. - Уэнсдей бормочет себе под нос, осознание того, что она в ясном виде, почти комично. Теперь, когда Уэнсдей не отягощена паранойей, к ней вернулись навыки дедукции, и причина, по которой Аякс заговорил с ней, на самом деле имеет смысл. Мальчик не выглядит настолько рассерженным или униженным, чтобы только что узнать, что его подружка ему изменяла. -Инид была… не в порядке?— шепчет Уэнсдей, полностью зациклившись на этой информации. - Ага. - Аякс кивает с беспокойством на лице. Он качает головой, бормоча: - Она была не в порядке уже несколько недель, но последние несколько дней были просто… ужасными. Он замолкает, из его рта вырывается тяжелый вздох. - Что ты имеешь в виду, она не была в порядке уже несколько недель?» — спрашивает Уэнсдей, слегка нахмурившись, любопытно, что это окрашивает ее слова, потому что… Может быть, это потому, что Инид скучала по ней так же сильно, как и сама Уэнсдей. -Инид просто вела себя не естественно для себя. Она была очень отстраненной, — рассказывает Аякс, нахмурившись, когда он думает о своей девушке. — Она стала замкнутая… в большинстве случаев, когда мы разговариваем, кажется, будто она за миллион миль отсюда. Уэнсдей закусывает губу, слушая рассказ мальчика. - У меня были планы устроить нашу вечеринку среди юниоров, чтобы попытаться подбодрить ее. Я даже купил ей кольцо-обещание, чтобы дать ей понять, что я всегда буду рядом с ней, ты знаешь, но…- Аякс обрывает себя с тяжелой грустью. У Уэнсдей перехватывает дыхание, а в груди сжимается, когда Аякс делится своими планами. -Инид очень чувствительна, понимаешь? Она всегда пытается скрыть это, притворяясь счастливой и жизнерадостной, но я знаю, что вся эта чушь с ее семьей до нее доходит. — бормочет Аякс, снова глядя в глаза Уэнсдей, и она потрясена охватившим ее отчаянием. - Ты одна из немногих хороших людей в ее жизни, Уэнсдей, и меня убивает то, что ей больно без тебя. Для Аддамс это все белый шум. Все, что она слышит, это то, что Аякс купил Инид чертово кольцо обещания. Она представляет, как мальчик устраивает романтический вечер, дарит ей кольцо и сердечные обещания. Она представляет себе, как лазурные глаза Инид наполняются слезами от этих чувств, как она принимает кольцо с мечтами об их будущем и… Паника сжимает грудь Уэнсдей, омывая ее, как ведро ледяной воды. Нет. Аякс и Энид. Они любят друг друга. Пожалуйста, нет. Уэнсдей знала это. Она это сделала, но это еще раз подчеркивает, насколько недостижимой была блондинка-волчица. Была в ней опасная, хотя и бредовая часть, которая эгоистично шептала, когда Инид так нежно ласкала ее в ту ночь, когда они отдавались друг другу в святилище ее спальни, когда у Уэнсдей был шанс. Был шанс быть с Инид. Она не стала бы спать с ней просто так. То, как Инид смотрела на нее с таким нежным почтением, казалось, что, возможно, в ее сердце было достаточно места, чтобы полюбить и Уэнсдей. Однако, сидя здесь и слушая выступление Аякса, Аддамс понимает, насколько глупой была эта идея. Компания двоих, но трое — это толпа, а Уэнсдей… ну, она никогда не была чем-то большим, чем заменой красивого мальчика с золотым сердцем. — Итак, как ты думаешь, может быть, ты могла бы поговорить с ней? - ее вернул к жизни повторный вопрос Аякса, ее молчания было достаточно, чтобы заставить его вмешаться. - Я знаю, как много вы, ребята, значите друг для друга. Если кто и сможет пережить то, что произошло, так это вы двое. Нет. Уэнсдей не думает, что они с Инид смогут пережить это . — Ты действительно любишь ее, не так ли? - Уэнсдей не может не спросить тихо, в ее голосе присутствует дрожь, которую она молится, чтобы Аякс не услышал. На самом деле этот вопрос несколько излишен, потому что она уже знает ответы – она знает, что любовь Аякса к Инид обнажена на всеобщее обозрение во всем. Она не гордится этим, но в этот момент… Уэнсдей ненавидела его. Она хотела бы, чтобы он ответил громким «нет». Она надеется всеми фибрами своего темного, извращенного существа, чтобы горгона исчезла из поля зрения. Она молила темные силы, слугу Гектара, чтобы Аякс снова превратился в камень. Что угодно, лишь бы глупый мальчик не был единственным, что стояло между ней и девушкой, которую она любила… Нет. Уэнсдей не может этого сказать. Она не признает этого. Не после Тайлера . Эти чувства, о которых ее мать предупредила ее, что она не может убежать от опасного напитка внутри нее, гневно наполнялись прямо под поверхностью, от интенсивности которых у нее почти перехватывало дыхание. Ревность поднимает свою уродливую голову, и Уэнсдей горит вместе с ней. -Конечно, люблю. — очевидно отвечает Аякс, и легкая самодовольная улыбка растягивает его губы, когда он думает об Инид и… Смирение поселилось в ее груди. -Я поговорю с ней. - Уэнсдей уступает, не желая ничего, кроме завершения этого разговора. Аякс не замечает ее внутреннего смятения. Вместо этого счастливая улыбка осветила его лицо в ответ на ее согласие. - Большое спасибо, Уэнсдей.— говорит он рассеянно, и в его глазах появляется блеск надежды. Затем он встает, его стул громко откидывается назад в тишине библиотеки - Я действительно твой должник. Он должен ей гораздо больше, чем он думает. Во-первых, ее бесспорная демонстрация сдержанности, потому что Уэнсдей очень хочет проткнуть карандашом его сердце. Несмотря на это, Уэнсдей дружелюбно кивает, зная, что если она осмелится открыть рот, из нее вылезет что-то горькое. Затем Аякс покидает ее, бормоча на прощание, и Уэнсдей падает в кресло, как только горгона скрывается из виду. Пока она сидела в оцепенении, пришла к выводу, что ей не нужны видения, чтобы увидеть, что ее будущее закончится только тогда, когда она окажется в полном одиночестве. И подумать только, было время, когда она убедила себя, что это все, чего она хотела…