Я знаю что ты сделала прошлым летом

Ужин в доме Аддамсов редко проходил тихо; сегодняшний вечер не был исключением. Гомес и Фестер спорили о новом дополнении к железнодорожной модели или о том, какую взрывчатку она должна использовать. Пагсли о чем-то оживленно болтал с Ларчем, одновременно пытаясь проткнуть особенно оживленный кусок последней смеси Мортиши, а Уэнсдей наблюдал за ними с тихой тревогой. Мортиша, со своей стороны, молча сидела посреди всего этого. Для обычного наблюдателя сдержанный матриарх семьи просто наслаждался компанией своей семьи. Но для человека с более острыми навыками дедукции можно было бы заметить, что Мортиша проявляла должную осмотрительность, выполняя роль вездесущей шпионящей матери, которая вмешивается в дела их дочери. Миссис Аддамс смотрела на свою дочь Уэнсдей, которая смотрела на свою соседку по общежитию Инид. Ни для кого не было секретом, что ее дочь была отстраненной, замкнутой и неспособной отказаться от какой-либо формы контроля. Проще говоря, Уэнсдей - Пятница Аддамс не из тех людей, у которых имеется привязанность ко многим людям. Но здесь она практически сияла, глядя на яркую блондинку со смешными волосами. Уэнсдей старается скрыть это, насколько это возможно, с помощью ехидных замечаний и время от времени насмешек, но Мортиша — мать, которая знает свою дочь. Она видит, что атмосфера безразличия и раздражения — всего лишь прикрытие, и Уэнсдей в восторге от того, что Инид здесь с ними. Ее карие глаза никогда не отходят далеко и надолго от светловолосой и веселой девушки. Пару раз на ее лице мелькает легкая улыбка, которую она тщательно пытается подавить. Годы тренировок проходят зря и улыбка все же возвращается на ее лицо. Это то, чего Мортиша никогда раньше не видела её лице. Это было очень мило, по ее мнению и она тайно болела за них. -Вот, - Инид протянула ложку лучшей подруге. - Попробуй это. Это очень вкусно. — Инид, — недовольно шипит Уэнсдей. – Я и раньше ела еду моей матери, и мне не нужно, чтобы ты подавал ее мне, как безнадежному, несчастному, беспомощному младенцу. - Боже мой, это правда очень вкусно! — хихикнула Инид, соблазнительно покачивая ложкой. — Да ладно, Уэнс, ты этого не пробовала. Это восхитительно. Поверь мне. После секундного колебания Уэнсдей вздохнула и открыла рот. Должно быть, это длилось всего секунду. Тем не менее, Инид знала, что этот образ Уэнсдей — полные темно-розовые губы, обхватывающие ложку, красивые глаза, моргающие на нее из-под длинных ресниц — навсегда запечатлеется в ее памяти. Кожа волка внезапно почувствовала себя странно горячей. -Тиш?- голос Гомеса прорвался сквозь затуманенные мысли женщины, наблюдавшую за этой сценой. Выгнув бровь, Мортиша подняла голову и увидела, что все смотрят на нее либо с беспокойством, со смесью с озадачением. — Прости, дорогой, я, кажется, задремал. - она одарила мужа извиняющейся улыбкой. – О чем ты говорил? — Твой ужин ускользает, мама. — сказала Уэнсдей своим монотонным голосом, кивнув в сторону двери. - Ой! - Мортиша с ножом в руке скользнула к двери, чтобы выследить убегающее блюдо. Она низко пригнулась, загнала его в угол у дверного косяка и впечатляюще нанесла удар. - Ты находишь мою стряпню вкусной и забавной, Инид? Это вызывает мелодичный смешок блондинки, которая отвечает: -Конечно. Впрочем, не о чем беспокоиться, миссис Аддам. С тех пор, как я впервые съела волка, я ем кроликов в лесу, так что я привыкла охотясь за едой. Пагсли с любопытством изогнул бровь и повернулся к Инид. - Так…- осторожно начал он, -На что это похоже? Превращение в волка. Инид пожала плечами и надула губы. - Это похоже на то, что ты выходишь из тела, но не совсем. - пытается объяснить девушка, -Я знаю, где нахожусь, понимаю что чувствую: мягкая роса под моими лапами, ветер на моей шерсти, когда я бегу. Это самое близкое чувство свободы которое только можно почувствовать. -Ух ты, я даже представить себе не могу, какое это должно быть чувство освобождения. – с восторгом и восхищением глядя на Инид произнес Пагсли. Синклер кивает, а затем слегка поворачивается к Уэнсдей, ловя ее мягкий взгляд. - Это все равно, что найти часть себя, о которой вы даже не подозревали, и без которой вы действительно не можете жить, когда она отсутствует у вас. Несколько секунд висит тишина. И это достаточно долго, чтобы удивление на лице Пагсли сменилось растерянностью. Почему Инид так смотрить на Уэнсдей? …И почему его сестра смотрела ей в спину с тем огоньком, который Паглси видел только тогда, когда она устраивала пытки и хаос. Слышимое покашливание отвлекает единственного сына Гомеса Аддамса, и он поднимает глаза и видит свою мать, которая и издавала это звук. — Итак, Уэнсдей… — хитро тянет Мортиша, снова находя свое место. - Да, мама. – Уэнсдей посмотрела на свою мать, выпрямляясь и возвращаясь в привычный образ. -Почему ты не пригласила Инид к нам домой раньше? – улыбнувшись поинтересовалась миссис Аддамс, - Она просто прелесть! Уэнсдей неожиданно дернулась. — Ох, эм…— она искоса взглянула на Инид. Блондинка выжидающе смотрела на нее. - На самом деле мы не так уж долго были друзьями, и я не думала познакомить семью с кем-то, кто, в дружбе с кем не продлиться долго по моим мыслям. Инид нахмурилась, она слегка напряглась. В выразительных, чувствительных голубых глазах мелькает обида. О, боже, Мортиша чувствовала, что должна что-то сделать, чтобы спасти ситуацию. Почему ее дочери пришло в голову сказать что-то настолько обидное и явно неправдивое? Темная аристократка открыла было рот, чтобы сменить тему, когда Инид резко поднялась, сжав кулаки. Инид ничего не сделала, только сказала, что собирается в ванную и вышла. Уэнсдей несколько секунд растеряно смотрела вслед подруге, а затем вскочила и выбежала следом за ней. Пагсли и Гомес повернулись друг к другу и обменялись смущенными взглядами, прежде чем Гомес повернулся к своей жене. — Ты хоть понимаешь, что сейчас произошло, Тиш? - потерянно спросил он. Мортиша покачала головой и крепко зажмурила глаза. Она ошеломлена тем, что ее дочь, несмотря на все ее таланты и способность видеть будущее, не смогла предвидеть реакцию Инид на подобное высказывание. Неужели не было понятно что сказанное причинит боль этой веселой и жизнерадостной девушке? - Оказалось, что ребенок Среды действительно полон горя. – со вздохом произнесла она. *** Инид понятия не имеет, как они с Уэнсдей сюда попали, и это ее только расстраивает. Она не уверена, почему все пошло не так, но только то, что так оно и было, и что блондинка-оборотень снова, казалось, была беспомощна, чтобы остановить это. - Я не хочу сейчас с тобой разговаривать. – это единственное что она сейчас может выдавить из себя. - Ты расстроена. - невозмутимо говорит Уэнсдей. Инид недовольно смотрит на неё. Это вечная невозмутимость начинает ее раздражать : будто непонятны причины ее расстройства. - Нет, я не расстроена. - Твой голос надломился. Очевидно что ты расстроена. — задумчиво произносит Уэнсдей, прикусывает нижнюю губу, продолжая преследовать Инид по длинному коридору. - И почему это я должна расстраиваться? - голос Инид теперь стал тихим и робким из-за того, как сильно она хочет сохранять хладнокровие, но в него все равно проникает печаль. - Не то чтобы мы лучшие друзья или что-то в этом роде. Очевидно, что ты не хочешь чтобы это продолжалось долго. Будто дружба, это что-то такое, что можно будет выкинуть. Я не ожидаю, что мы протянем долго. Ой, вот оно. Инид должна признать, что произнесение этого вслух ранило гораздо больше, чем она думала. Уэнсдей закусывает губу, останавливая попытку Энид намекнуть на нее. Не давая Синклер ни шагу, она берет ее за руку. И утаскивает ее по коридору, не давая права голоса по этому поводу. - Отпусти, мне надо в ванную! Инид могла бы легко вырваться со своей силой, но вместо этого она издает несколько скулящих звуков. - Ты даже не туда шла. – фыркнула Уэнсдей, развернулась назад. Подойдя к двери открывая ее, заходит в ванную, втягивая Инид внутрь. Она тянется вперед, огибая тело Инид чтобы плотно закрыть дверь, а затем отступает назад, скрестив руки, и на лице ее вновь возникает невозмутимость. Инид не может не чувствовать, что у нее проблемы. Однако раздражение и недовольство в адрес девушки стоящей напротив, гораздо сильнее чем страх. Уэнсдей прислоняется к раковине в ванной, разглядывая девушку перед собой. Она старается дать Инид немного места, словно пугливому животному, которое, как она боялась, убежит при первой же возможности. Через несколько секунд Инид ерзает под силой ее пристального взгляда. Ни один из них не знает, что делать теперь, когда они оказались лицом к лицу. - Ты расстроена из-за меня. – Уэнсдей это провозглашает резко, как всегда. Оборотень пожимает плечами. Губы плотно сжимаются, когда Уэнсдей насмехается над реакцией Инид. Хорошо, пусть гот хоть раз почувствует укол апатии . - Инид… — шепчет Уэнсдей со всей мягкостью, на которую только способна, - Поговори со мной. Нет ответа. - Инид. – внутри Уэнсдей все сжимается от какого-то чувства на подобии страха. Она делает шаг вперед, и Инид напрягается. Больно признавать, но ее ранит то, что ее лучшая подруга вела себя так. Уэнсдей была способна на многое. Покушение на жизнь— это один из ярких примеров. Вспомнить тот же инцидент с пираньями в бассейне. Но действительно ли Инид верила, что она приложит к ней руку? Нет, никогда этого. - Поговори со мной. – с отчаянием повторяет Уэнсдей. Иронично: все это время Уэнсдей просила ее молчать, а теперь молчание ее убивает. Заставьте ее кричать , пока Инид не говорит ей, о чем она думает. Наступает длинная, напряженная пауза, воздух наполнен напряжением между двумя подростками, которые просто смотрят друг на друга. -Знаешь, — наконец говорит Инид, разговорчивая и добрая, чего, по ее мнению, Среда не заслуживает, - Я пыталась с тобой,Уэнсдей. Быть твоим другом, заставить тебя открыться, поддержать тебя, что бы мне ни говорили люди. Все делала. Наступила многозначительная пауза: Инид смотрит вниз, глубоко вздыхает, прежде чем снова встретиться с раздражающим холодным выражением лица подруги. - И я подумала, что, может быть после того, как мы обнялись, мы наконец совершили прорыв в наших отношениях… Но ты все лето даже не упоминала обо мне своим родителям, а теперь ты просто сказал своей семье, что не думала дружить долго… Аддамс хранит молчание, давая Инид возможность высказать все, о чем она думает. - Я думала, что сейчас все по-другому. - Инид качает головой и слегка улыбается, - Я думала, что теперь мы стали другими. - Ты знала, кем я являюсь еще в тот момент, когда мы впервые встретились. — перебивает Уэнсдей, — Ничего не изменилось. Эмоции — это слабость, а я далеко не слабая Инид. Что-то в этих обычно добрых голубых глазах превращается в нечто дикое. Инид сейчас идет к Уэнсдей с гневным румянцем на щеке. Это, несомненно, привлекательно, и брюнетка тяжело сглатывает, когда расстояние между ними внезапно сокращается. Если бы она протянула руку сейчас, то могла бы коснуться Инид, и Уэнсдей пришлось впиться ногтями в собственную руку, чтобы удержаться от этого. - Ты говоришь это после того, что случилось с Тайлером и Торнхилл?! Как ты можешь? – с гневом произносит Инид. Уэнсдей отворачивает голову, но Инид хватает ее за подбородок и поворачивает обратно, заставляя смотреть на себя. - Не отворачивайся когда я с тобой разговариваю. Как ты вообще смеешь говорить подобное? Особенно после того, что случилось с нами сегодня вечером?! Некоторые вещи поменялись, ты же сама понимаешь это. И даже смей это отрицать! Упоминание имени Хайда после всего, через что пришлось пройти Уэнсдей, кажется оглушительным ударом. Тайлер Галпин в то время казался сбывшейся мечтой. Он выглядел как типичный милый ботаник. Мальчик, который влюбляется в девушку и отдает ей все свое сердце, полностью преданный. И Уэнсдей верит в это, потому что он был таким… таким искренним и, кажется, держал в заднем кармане все грандиозные речи, произнесенные с нужным количеством неуклюжего обаяния и уязвимости. Она ослабила бдительность с Тайлером. Она доверяла ему. Она даже думала что он нравится ей. А Тайлер просто притворялся, что она ему нравится, чтобы использовать ее как жертву. Болезненное напоминание похоже на петлю, затягивающуюся на ее шее, лишающую Уэнсдей дыхания. Это настолько неожиданно, что она почти огрызается, но ей удается сохранять спокойствие. Тем временем Инид начинает терять свое. - Я не…- она быстро качает головой. - Я не понимаю, откуда это взялось. В твоей спальне нам было хорошо. Казалось… - У тебя есть парень. Ее голос тверд, но звучит резко и ревниво, и а гнев, исходящий от Уэнсдей, кажется ощутимым. Это глубоко ранит Энид. -Верно. — Ты собираешься с ним расстаться? - Уэнсдей сильно закусывает губу, колеблясь. Инид ничего не говорит и позволяет своим плечам подниматься и опускаться. - Я не… я не знаю. Я просто хочу… - она замолкает, ее большие глаза отчаянно смотрят на Уэнсдей, как будто ответы находятся у неё. Потому что, по правде говоря, Инид не знает. Она не знает, куда, черт возьми, что делать им с Уэнсдей после того, как они занимались сексом. И кто они теперь друг для друга? Что Инид знает, так это то, что она любит Аякса или, по крайней мере, испытывает к нему чувства, очень похожие на любовь. Что он добрый, милый, ласковый – всего этого не было в Уэнсдей. И, судя по всему, в отличие от Аддамс, он, кажется, хочет вернуть Инид. Что-то в стоическом выражении лица Уэнсдей колеблется. Она воспринимает заикание Инид как ответ и признает свое поражение. - Я не пыталась вас разлучить. – она говорит, пытаясь передать свою искренность. - Ты была так уязвима со мной из-за своей семьи и смотрел на меня так, как будто желала меня. Я потеряла контроль и не должна была этого делать. Боль отражается на лице Уэнсдей, и Инид это ненавидит. -Уэнсдей… - Правда в том, что Аякс хорош для тебя. Он достоин тебя. я явно не могу дать тебе то, что ты хочешь, а он может. Она разворачивается и уходит через дверь, прежде чем Инид видит, как теряется ее самообладание. *** В дверь постучали, но Уэнсдей не оторвалась от романа. - Пожалуйста, уходите. Я не хочу никого видеть сейчас. - Здравствуй дорогая, - Мортиша заглянула внутрь. — Твой отец предлагает устроить приятный семейный сеанс на кладбище. Хочешь принять в нем участие? Хм. Заманчиво. Уэнсдей покачала головой. Разговор с Инид, произошедший ранее, даже лишил ее обычного удовольствия. - Нет, спасибо. Несмотря на отказ , Мортиша все еще стояла в дверном проеме, глядя на свою дочь-подростка, слишком увлечённую книгой, лежащей перед ней. — Инид уже ушла? Уэнсдей, наконец, колеблется и говорит, стиснув челюсти: -Да. Она передумала оставаться на ночь. — Вы поссорились? « Переходим сразу к делу, не так ли, мама?» Уэнсдей подумала, но не удивилась. Мортиша Аддамс иногда могла быть довольно краткой, когда решала это сделать. — Это не твое дело, мама. Границы, не слишком ли много просить о границах? -Правильно. — кивает Мортиша, положив руки на бедра. Подростковые выходки дочери ее больше не волнуют, а вынужденной апатии в голосе Уэнсдей более чем достаточно, чтобы подтвердить подозрения темной аристократки: - Куда же она тогда ушла? - Наверное, в дом своего парня, — ответила Уэнсдей, ядовито шипя. Боже, она даже не может заставить себя произнести его имя. Несмотря на то, что язык тела дочери кричит ей, чтобы она ушла, Мортиша приближается, садясь на край кровати Уэнсдей. — И это тебя расстраивает? — спрашивает Мортиша, хотя по звуку ее тона это скорее утверждение, что мать предположила, что это правда, а не вопрос. Уэнсдей закрывает книгу с резким стоном. Она знала, что невозможно избавиться от матери, если ее интерес возбудился. -Меня не волнует, ушла ли Инид или какую дверь она выбрала, чтобы затемнить следующую, мама. - она уже знала, что скажет Мортиша, и думала, что будет лучше, если она будет максимально откровенной. - У меня все было хорошо до того, как вы с отцом отправили меня в Невермор. Со мной все было бы в порядке, если бы вы никогда не отправили меня в это проклятое месте, где я встретила её. — Ты уверена в этом, Уэнсдей? Уэнсдей приходится прикусить щеку изнутри, чтобы остановить поток гневных слов, который хочет вырваться наружу. Ей удается улыбнуться и поднять подбородок - До появления в моей жизни друзей я была независимой, и сейчас я такая же независимая. Мортиша смотрела простыни, чувствуя себя необычно неудобно. - Думаю, мы с тобой обе знаем, дочка, что то, на что я наткнулся ранее в твоей спальне, было совсем не дружелюбным. -О…- Уэнсдей покраснела, осознав что ее мама поняла чем они с Инид занимались в тот момент когда они приехали, - Боже… - Тебе нечего смущаться. Мы с твоим отцом разговаривали с тобой о сексе, когда тебе было пять лет. Я не хочу, чтобы ты дистанцировалась от кого-то только потому, что она заставляет тебя что-то чувствовать. - Почему бы и нет? - резко спросила Уэнсдей, - Меня это вполне устраивает. Губы Мортиши поджимаются, и она мычит, еще раз критически и недовольно наблюдая за дочерью. -То, что ты делаешь, — это не жизнь, а просто выживание, Уэнсдей. Еще до того, как мы с твоим отцом начали встречаться… - Уменя нет никакого желания быть с кем- то вроде вас и отца! Я не желаю быть подобием тебя в молодости. - она резко обрывает Мортишу, разгневанная тем, что ее снова сравнивают с ее матерью. Сколько раз девушка должна была дать понять, что она не хотела, чтобы это бремя лежало на ее плечах. -Дело не в нас с твоим отцом, — Мортиша терпеливо одарила ее милой, грустной улыбкой, - Я знаю, как сильно этот мальчик обидел тебя в прошлом году. -Тайлер не причинил мне вреда, — рявкает Уэнсдей, вскакивая с кровати и вставая, сжав кулаки по бокам и готовясь к драке, - Никто не причиняет мне вреда. И не посмеет в будущем! -Да, конечно. - Мартина согласилась, хотя легкая дрожь в душе Уэнсдей показала, что она ни на секунду не поверила ей. Когда они успокоились, Мортиша встала и пошла к дочери. -В конце концов, в среду, ты вернешься в Невермор, и Инид будет твоей соседкой по комнате. Эти… чувства, от которых ты убегаешь, в конце концов они тебя поймают. Понимаешь? -Хорошо. - Уэнсдей вздохнула, ее голос надломился, потому что она не могла сдержать его, как бы ей ни хотелось звучать спокойно и непринужденно. Она неуверенно кивнула. – Я понимаю, мам. Слеза скатилась по щеке Уэнсдей, и Мортиша вытерла ее. — Ты уверена, что все-таки не хочешь присоединиться к этому сеансу?