***
После неприятного процесса сжигания тел Кислов едет домой, где хватает рюкзак со всяким барахлом и паспорт в потрепанной обложке — сраный допрос никто не отменял. Хмурые тучи делают небо не только серым, но и синим с тëмными отливами. На улицах пустынно — весь пгт жмëтся в страхе от возможного появления виновника происшествия: хуй знает, когда этот кудиновский мудак появится, и с какой целью. Ваня морально приготовился почти сразу, но всë равно на такую экзекуцию идти не горел желанием. Одно дело, когда он получает словесных пиздянок от Хенкина-старшего, а другое, когда его будут допрашивать незнакомые ментовские рожи. На подходе к школе, в которой и было решено собрать показания свидетелей, стояли двое мужчин в форме, довольно высокого роста, явно незнакомые и не вселяющие доверия. Один из них спросил паспорт и минуту вглядывался в фотографию, пока второй искал по спискам Кислова Ивана с прочерком в графе «отец». Процедура такая себе, но безопасность превыше всего. Дальше Киса, вообще не удивляясь, прошëл в вестибюль, где его обшмонали аж с металлоискателем. Хотелось поскорее разобраться с этим, так что парень не пререкался. Он зашёл на второй этаж и направился к кабинету своей классной руководительницы. В коридоре уже стояло несколько человек, большая часть из которых — одноклассники или ребята из параллельного класса. Локон, явно искалеченный и на костылях; Толстый с пустым взглядом; Анжела, снующая туда-сюда... Всë это пугалет,и парень невольно закусывает щëку изнутри. В голове до сих пор не уложилось случившееся. Вроде, простая вечеринка: бассейн, алкоголь, музыка — всë, как всегда, как у всех. Каким образом появился Рауль никто не понял, и с какой целью ему было вообще вредить Бабич. Сложилось ощущение, что это был сон, коллективная галлюцинация на пьяный мозг, что угодно, но только не кровь, дуэль и животный страх за свою жизни. Подростки молчали, ни один из присутствующих не нарушал могильную тишину. Лишь за дверью слышались два негромких голоса.***
Мучения длятся больше двух часов. Пока Ваня ожидал своей очереди, он всë-таки успел переброситься парой фраз с Пашей. Даже Анжела задала несколько вопросов про Машу, но Киса, слегка улыбаясь при воспоминании любимой девушки, ушëл от сомнительного диалога. Не хотелось, чтобы об этом болтал весь посёлок... Хотя, новость о злополучном празднике вряд ли что-нибудь переплюнет в ближайшие десять лет. Кислов, заходя в кабинет, облегчённо вздыхает — на среднем ряду сидит Константин Анатольевич. Значит, всë не так страшно, как казалось. — Здравствуйте, — парень садится за парту перед учительским столом. — Здравствуйте, Иван. Меня зовут Наталья Валерьевна и я буду собирать у вас показания. В случае чего, мы можем вызвать психолога, если понадобится помощь. Всë будет записываться на камеру. Женщина в полицейской форме имела мягкие черты лица и приятный голос, но тоску это никак не умоляло. Скорее, наоборот. Было даже жаль эту женщину в какой-то мере. Сидеть и опрашивать травмированных подростков — не лучшая работа. — Хорошо. — Вы можете начать. Ваня замялся. — Честно, я не очень хорошо помню произошедшее. Я и Мел... Меленин! Пришли за час до начала основного праздника. Выпили довольны много, — нога под столом непроизвольно задрожала, — Я с девочкой танцевал, с Машей Рогожан. — Вы видели момент выстрела? — женщина не давила, кивала головой и изредка записывала что-то. — Нет. Мы с Машей на лавке лежали, почти уснули, но я помню, как Егор... Ну, Меленин, мне что-то пытался сказать. Это ещë до всей этой лабуды с Раулем было. Потом крики начались, и всë как в тумане... — Вы помните, как выглядел Рауль? — Он голый, вроде, был... Я правда не знаю, — Киса спиной почувствовал недовольный взгляд Хенкина, — Но я помню, что всë это из-за Анжелы началось. Рауль еë таскал вроде как-то, а Меленин за неë вступился, как она мне позже и рассказала... Пиз... Ужас, в общем. — Вы не припоминаете каких-то ключевых моментов? Может, Рауля кто-то спровоцировал? — Если только Локон взбесил. — Локон? — Локонов. Ему ж колени Кудинов потом прострелил. — А, да, помню такого... Это всë? — Вроде... Я больше ничего не помню. Если всплывёт что-то, я скажу обязательно Константину Анатольевичу, — Ваня покосился назад, ищя поддержки. — Хорошо. Вы большой молодец, если понадобится психологическая помощь, Иван, вы всегда можете обратиться к нам. У нас работают соответствующие профессионалы. Спасибо, что пришли. — Ага... Кислов, не прощаясь, покидает кабинет и с облегчением вздыхает. В коридоре остаются только малознакомые люди, поэтому он спешно выходит на улицу. С кем-то говорить парень всë равно не собирался.***
— Да? Привет, Гендос, — Кислов отвечает на звонок, — случилось что? — Привет. Встретиться нужно. Хенк сказал, что Мел очнулся, и его завтра можно будет навестить. — Ахуеть... Блять, это единственная нормальная новость за сегодня!.. Где встретимся? Ментëныш с нами будет? — Ну, ты сам подумай, куда он от нас денется. — А? — Да будет, блять, будет! Встречаемся на площадке, в пять, где и обычно, — Зуев хочет съязвить про горелую базу, но вовремя одëргивает себя. — Всë? Пока? — Ты ещë что-то хочешь? Лимит хороших новостей на сегодня исчерпан. Свидимся! — Пока... Ваня сам кладёт трубку. Домой идти не хочется, поэтому он решает ещë час мотаться по безлюдным улицам. Ему бояться нечего. В наушниках играют «Щенки» под стать настроению. Вообще, парень всегда подбирал песни именно по ощущениям в моменте и каждую композицию ассоциировал с чем-то важным для себя. Музыка давно помогала ему очистить мозг от лишних мыслей, которые в последнее время не покидают голову. И гитара, которую Хенк беспощадно сжëг, тоже была чем-то родным. Жаль, что сейчас от неë, как и от их дружбы, не осталось нихуя. Ноги сами приводят Кису ближе в бухте. Само собой, там тоже стоит дежурная полицейская машина, от чего Ваня близко не подходит. Он наблюдает издалека, пока морской ветер едва шевелит тëмные кудри, чувствуется запахом свободы. Кислов ненароком улыбается, вглядывается в синеющую даль. На минуту же можно позволить себе слабость, да? Беснующаяся душа наконец успокоилась и можно чуть отдохнуть. Забыть про мелькающие в голове воспоминания, волнения, гнилой привкус реальности. Передвигаться по Коктебелю, особенно если знать короткие пути, можно вообще быстро и без напряга, но Ваня решает устроить променад. Так, для большего спокойствия. Да и ходящий туда-сюда подросток точно будет привлекать ненужное внимание вездесущей полиции.***
Всë равно он приходит раньше всех и садится на качели, которые приветствуют его противным скрипом. Занятия интереснее, чем выводить кроссовками узоры на песке, Киса не находит. Слишком уж он устал за сегодня, чтобы делать что-то ещë. Вторым, на удивление, приходит Хенк, явно не в лучшем своëм виде. Блондин бросает на Ваню растерянный взгляд и отворачивается, когда в ответ получает... Ничего. Кислов не то, что не подходит, он даже не поднимает глаз. Боря искренне радуется, когда приходит Гена. — О, Гендос, привет! — Киса вскакивает с качели как по команде и жмëт Зуеву руку. — Привет всем, — он здоровается и с Хенком. — Короче, Мел в сознании, можно навестить будет. Вам когда удобно? — Ну бля, для Мела можно любые дела подвинуть. Гендос, ты с нами? — Ваня снова садится на качели. — Конечно. Прям завтра? Хенк тупит в землю, а потом выдаёт вполне адекватную идею: — Завтра. Предлагаю в магаз зайти, ему купить что-нибудь. Вы же знаете, каким пиздецом у нас в больнице кормят... — Хенкалина, ты ж сам с государственных денег жрëшь, не? — Киса, бля! Ну, кстати, он прав в какой-то мере. Такими темпами Мел из реанимации отъедет прямиком в гастроэнтерологию. — Что? — Ваня резко поднимает голову. Оно и понятно: последнее, что его интересовало в жизни — заумные названия отделений. — Желудок лечить. — Ментëныша не спрашивали. — Заебли вы. Давайте в ближайшую «Пятëру» зайдëм, — все эти разборки уже порядком надоели Гендосу, поэтому он молча уходит в сторону магазина. Идти совсем не далеко, и по дороге никто происходящее не комментирует. Зуев искренне ценит эти драгоценные минуты спокойствия. Уже в магазине Киса проходит мимо прилавка с алкоголем. — Давайте ему пива купим и в баночку от сока перельëм? — Ване эта идея кажется смешной, но в ответ на свои гениальные мысли он получает только подзатыльник от Гендоса. — Киса, давай без давайте? Мел, дай Бог, два слова связать сможет, а ты ему алкашку. Боря всë это время молчит, а потом отходит к стендам с кисломолочкой. — С вишней ему возьми. Он любит. Киса проходит мимо и бежит за Геной, который собирает яблоки в пакет. — Гендос, есть предложение, от которого невозможно отказаться... Киса заглядывает Зуеву в глаза и лукаво улыбается. — Внимательно. — Можешь сижки купить..? Я тебе переведу на карту потом... Гена такую идею явно не одобряет и хочет отвесить горе-курильщику ещë одну затрещину. — Пиздец, школота пошла. Тебе не стыдно хоть? — Ну не бухти. Я ж сказал, что верну! — Хер с тобой, — Зуев недовольно цыкает и идëт на кассу, — Хенка где потеряли? — Давай без него пойдём? За это Кислов всë же огребает второй подзатыльник.