Семейные ценности

- Димка! Привет! - Стажер Дубин явился! - Не стажер, лейтенант. - Был лейтенантом до декретного отпуска. А теперь, как говорится, game over, и снова проходить тот же уровень. - Кость, хватит так шутить. Человек и обидеться может. - О, когда снова в строй? - Вячеслав Анатольевич, рад вас видеть. Через два года, как декретный отпуск кончится. - Долго еще ждать. - Да не хотелось бы Ника в ясли отдавать. Пускай растет дома, в любящих руках. - А где наследник славной династии Дубиных-Гречкиных? - С отцом поехали на Крестовский, разносить деду особняк. Он там купил какой-то навороченный джип для внука. С пультом управления. - Везет – в год своя машина. - Там уже стараниями родственников автопарк.       Дима и вправду был рад, что сумел вырваться в отделение, на работу. Было невероятно интересно, как изменилось там все за год. Оказалось – почти никак. Маркин все такой же пышный, Цветков все так же шутит. Федор Иванович лично вышел из кабинета, сел выпить чашку чаю и попробовать торт, который Дима купил по дороге сюда. - М-м-м, вкуснотища, - похвалил торт Маркин, съедая второй кусок, - где покупал? - В «Гранд Итальяно». - О, тогда неудивительно. Нам, простым смертным, это не по карману. - А где майоры знаменитые? – вдруг спохватился Дима,- на выезде? Надо и им по кусочку оставить, в холодильник положить. - Да Игорь где-то тут был, - пожал плечами полковник, - он вообще-то часто в отделе ГУНК ошивается теперь, может и сейчас там. - Ладно, тогда я оставлю им по кусочку… вот так, - Дима убрал в коробочку два больших куска, - и пойду, погляжу, хоть там поздороваюсь с народом. Он пошел в другое здание. Его и там встретили добродушным гоготом и шутками на тему декрета. - Эй, Алексеич, а ты не собираешься в декретный отпуск случаем? – схохмил кто-то из Гунковцев. Шкаф под два метра в высоту и столько же в ширину, которого назвали Алексеичем, добродушно заржал: - Ну, подушку на пузо ежели привяжу, тогда разрешат. А так – фиг от вас отвяжешься. Дима узнал, что Гром и Гром Хазины где-то тут, «в допросной, кажись». И пошел туда. Игорь стоял у запертой двери и переминался с ноги на ногу, словно ему срочно приспичило кое-куда. Из-за двери доносились непонятные звуки, но, судя по всему, там никого не били. - А что там? – шепотом спросил Дима. - Петь, - Игорь, будто не заметил бывшего напарника, продолжая диалог с любимым, - ну, открой. Тут вон Дима пришел. - Пошел в жопу, Игорь, - отчетливо ответил тот. - Хорошо, я согласен, - кротко ответил майор. Потом Петя все-таки приоткрыл двери, ровно настолько, чтоб мог протиснуться Дима. Игорю по-прежнему, вход был запрещен. Тот тяжело вздохнул и поплелся в опенспейс. - Петь, привет. Что случилось у вас? - Что случилось? – Хазин, то есть, Гром-Хазин был лохматый, помятый и злой, - Игорёшин хер случился. Не в то время и не в том месте! - В смысле? - В коромысле. Беременность – Петя достал из кармана коробочку, а оттуда вытащил пару тестов, оба с двумя яркими полосками, - по моим расчетам, недель шесть. Вот влип! Точнее, мы оба влипли.       Дима не перебивал, ждал, пока Петя выговорится, знал по своему опыту, что обязательно надо дать себе возможность рассказать все тому, кому доверяешь. Жаль, что в данном случае это оказался не любимый альфа, но что поделать. Может, омега омегу поймет быстрее, тем более, Дима уже прошел через все это. - Попадалово, прикинь! А еще к врачам идти теперь, и девять месяцев носить, токсикоз и прочие «радости жизни». А потом начнется… Пеленки, бутылочки, бессонные ночи. Блин, я еще в юности ненавидел все эти течки! Жаль, не могу ничего поделать, природу, как говорят, не обманешь. Космический туризм уже существует, сердце могут пересадить, а вот избавить омегу от дебильных течек этих – нет. Дима осторожно дотронулся до руки Пети, тот дернулся, будто от ожога. - Я понимаю, оставлять беременность, или нет, решать только тебе. Но у Игоря судьба забрала обоих родителей. Не забирай у него еще и ребенка. - Игорь как бегал за преступниками, так и бегать будет. А я с пузом дома засяду. И с лялькой – потом. - Любые дети подрастают, и можно вернуться к работе. А «пузо» на девять месяцев. Уже на восемь… или даже семь месяцев и три недели. И да, потом будут проблемы – колики, зубки и прочее. Но пойми, ведь сейчас вот тут, - Дима улыбнулся, и показал на живот Пети, - частичка Игоря и тебя. И поверь, никакие раскрытые дела не стоят того, чтоб отказываться от него. Или от неё. - Тебе легко говорить, ты… ты…       В детстве отец Пети, Юрий Хазин ненавидел сына лишь за то, что тому «повезло» родиться омегой. И всячески демонстрировал эту неприязнь, а еще – запрещал Пете плакать, буквально с младенчества. Петя и привык кричать, психовать, но не пролить при этом ни слезинки.       Сейчас Петр Гром-Хазин заплакал впервые в сознательном возрасте. Тихо и отчаянно, стараясь не всхлипывать , только слезинки катились по щекам. А Дима прижал его к себе, убаюкивал, как Никитку, и тихо говорил нараспев: - Все наладится, Петь. Игорек тебя очень любит, тетя Лена и дядя Федя поддержат всегда. Да и твои родители поймут, мама, так точно. Встанешь на учет, возьмешь справку о беременности, тебя переведут на бумажную работу, не могут отказать. Если что, говори Игорю, он тут всех построит за своего ребенка. Обследуешься, может, в больнице полежишь недолго, ничего страшного, здоровье вас двоих важнее. А мы с Кирей вам отдадим всё, даже тратиться не придется. И кроватку, она вообще новая, Ник с нами спит. Коляску, кресло для кормления, качельку… Сейчас фото покажу. Вот, она у нас с рождения, до полугода выручала здорово, потом Никита в нее уже не помещался. А, еще куртку для беременных. Знаешь, Петь, она классная, потом можно ребенка в рюкзачок сажать, лямки на плечи, а эту куртку сверху, и все. Мы с Ником так ходили, если надо ненадолго было выйти за молоком, хлебом, а Кир на работе… А еще погремушек и развивашек гора, он ими уже не играет, ему машины подавай. Представь, Ник уже в год говорит «биби», первое слово. Точно, в отца пошел. Игорь подошел к двери, недоверчиво повернул ручку. Было заперто, но можно было услышать тихие всхлипывания и спокойный, ровный голос Димы. Гром мысленно благословил небо за такого напарника и пообещал при случае сказать «Спасибо» полковнику Прокопенко.