Тысяча синтезированных желаний

На улице было тепло как в июле, несмотря на то, что на всех календарях уже октябрь. Это не Сиэтл, и даже не Аркадия Бэй — в Лос-Анджелесе тебе не угрожают низкие температуры и заморозки, бояться тут стоит отморозков. Именно так и напишут на её надгробной плите, если она, конечно, будет. Они пробирались закоулками, минуя по пути непроходимые заросли из бедняцких палаток и уличного мусора. Это место было весьма органично для разного рода отбросов и типов криминальной направленности, как, например, для того, к кому они собираются нанести визит. Хотя Макс и сама не знала, кто она теперь — типичный мусор или всë-таки личность. Когда-то она и подумать не смогла бы, во что её превратит жизнь. Во что её превратит Хлоя Прайс. Мерзкая, скользкая, двуличная мразь, дочь нужных родителей — вот и всё описание, но за этим — лишь пустотный вакуум... Им пришлось перелезать через забор с колючей проволокой. Первой пошла, естественно, Макс, и пока она резала тактическим ножом шипастое ограждение, пару раз порезала себе руку, нечаянно схватившись за распрямляющиеся пруты. Откуда-то снизу послышался ехидный смешок. Колфилд сжала губы, заскрипела зубами. Пошла нахуй. Это был единственный способ унять раздражение и обиду — в ответ на остальные можно было получить рукояткой пистолета по лбу или струю из перцового баллончика. Редко когда удавалось выйти невредимой после оскорбления... Хозяйки. В местах переплетения проволоки с металлическими штырями ворот не осталось ни единого места, где она бы не прошлась зазубринами ножа. К слову, занятие это было почти невозможное, энергозатратное и чересчур... Бесполезное, ведь можно было просто выбить эту хлипкую преграду на тачке, которой едва было бы обидно после этого. Но Прайс привыкла всегда давать команду — так пускай наслаждается, пока может. Когда Макс протолкнула секцию ограды вперёд, то провела кромкой ногтя по кромке ножа. Теперь этот бессмысленный кусок металла можно было выбрасывать, но она решила приберечь его — именно таким можно было убивать дольше и мучительней, не взрезать плоть, а скорее пилить. Она незаметно сунула его за голенище сапога. Теперь дело за малым — протянуть руку помощи своей подельнице. Вообще, не понятно было, почему она решила выбраться со своей собственностью на волю в таких обстоятельствах — она никогда не любила привычную многим её головорезам работу, предпочитая вместо этого кокаиновый угар и иглу с морфием. Желала, конечно, чтобы с ней торчала и её "любимая кукла", и делать было нечего; жизнь куклы — лишь сага об орлах и канарейках, где её роль очевидна, а участь — незавидна. Она нехотя протянула окровавленную ладонь навстречу Хлое. Та, усмехнувшись, крепко за неё взялась, сдавливая как в тисках. Она хотела, чтобы Макс посмотрела на неё, прямо в её бесстыжие водянистые глаза, посмотрела прямо и решительно, и тогда бы её можно было избить, оправдываясь непогрешимыми "правилами". Но Колфилд лишь отвела взгляд, играя по этим самым правилам. Так было и, пока она не выполнит всю тысячу желаний, так будет. Ладно, пускай так — счётчик уже отсчитал добрых девять десятых, а Чейзы, несмотря на всю их блядскую мерзость, уговоры чтут. Игра близится к концу, и чем больше проходит времени, тем больше разгорается азарт в сердцах соперников: Хозяин, не желая терять влияния на избитую, сломленную, но такую родную Куклу, всё чаще пытается смухлевать, пытаясь оттянуть конец сладостным утехам, тем самым обесценивая свои правила; но и Кукла, видя это, не собирается по ним играть — это обоюдное противостояние. Кряхтя, перелезая через осточертевшую железку, Прайс решает отдышаться, сидя на вершине, глядя на уже спустившуюся Макс сверху вниз. — Херово режешь. Долго. Ну ничего, у нас ещё парочка таких на пути будет, успеешь отточить навык... — выдыхая на полуслове, она спрыгивает вниз, грациозно отряхивая с колен неизвестно откуда взявшуюся пыль. Выглядит отвратительно. Макс решительно поворачивается и быстрым шагом идёт дальше, но тут некуда отклониться, незачем сворачивать. Большие высотные дома уставились во внутренний двор пустыми глазницами оконных рам — в них никто не живёт, все резиденты уже давно на улицах осели. Это давит на нервы? Возможно, но только не ей. Безысходность и мрак не страшны, если у тебя есть чуточку уверенности и маломальский план. — Куда убегаешь, лань моя? Всё равно же догоню... — звучит глухой голос под аккомпанемент бряцающих ботфортов. — Я стою... — закатывая глаза, отвечает она, не уверенная в том, что сейчас будет. В любом случае, это не так важно. — Отлично, — Хлоя равняется со своей напарницей, — нам совсем немного осталось. Вон он, вроде, уже виднеется... Колфилд напрягает зрение, но впереди ничего не видно. Картинка мутная, но это, впрочем, не новость — она чуть не потеряла зрение во время очередной "вечеринки в лучшем притоне Чейз", и с тех пор она не видит очертания предметов так чётко, как прежде. Возможно, это исправили бы какие-нибудь очки или линзы, но Хозяйка считает иначе... Та же торопит бедную девушку, показывая рукой на очередные ворота, на которых висит крепкий амбарный замок. Да, не поскупился же этот мудак на защиту. Только вот защита не то чтобы вышла хорошей. — Ну просто замечательно! — почти на грани крика прошептала Хлоя, — Зайдем как люди. Кстати, у тебя в рюкзаке — сюрприз, как раз для подобных ситуаций... Макс, недоверчиво глядя себе за спину, сняла объёмный туристический ранец и распахнула его ворот, обнажив блестящие внутренности. Глаза её чуть не налились кровью — внутри были заботливо уложены ножницы по металлу, в основном использующиеся как раз для прохода через цепкие ограждения. Но Колфилд быстро уняла гневную дрожь в руках, сглотнула вязкую слюну. Она отлично научилась скрывать эмоции, обладала самым важным для её положения качеством — хладнокровием. Эмоции можно было выплеснуть лишь в редкие моменты уединения и на обкуренном большом танцполе. Возможно, этого и было мало, но человек — чрезвычайно мерзкая скотина, привыкающая практически ко всему, к чему-то лучше, к чему-то хуже. Она и привыкла, держа себя в узде, в которую её запрягли независимо от её желания. "Зато у меня есть другие, более интересные пожелания. Блядство." И опять лязг металла об железо, и снова ей приходится прикладывать неимоверные усилия, чтобы хоть как-то покорябать замок из невероятного сплава. Хлоя же присела на стоящий рядом деревеянный ящик и хотела было закурить, но, видимо, вспомнила, в каком они находятся месте — тут даже огонёк зажигалки может спровоцировать неудобные вопросы, а уж то, как они здесь уже нашумели, было неплохим поводом для местных... Обитателей. Поэтому она просто сидела на месте, с интересом наблюдая за жалкими потугами Макс. Хоть Колфилд и ходила на занятия боксом, тренируя своё до этого худое и немощное тело, но всего три месяца было явно недостаточно, чтобы позволить ей действовать с такой силой. Похоже, что это не укрылось от придирчивого взгляда Прайс, и она встала, направляясь в сторону ворот. — Ну, чего ты? — спросила недовольным тоном, будто требуя. — Слабо как-то... — Извините... — Макс опустила глаза в пол. Да, излюбленное одностороннее обращение на "вы", очевидно, тешило самолюбие Хозяйки, что была на год старше неё. Очередное тупое правило, но не настолько унизительное, как прочие. — Эх-х, бедняга. Может, профилактический пендель? — растянула она в чувстве превосходства. Макс в который раз стиснула зубы. Если она это спрашивает, то придётся принять боль. Так и есть — Прайс бьёт её под зад, или, скорее, в заднюю поверхность бёдра. Она знает все болевые точки Куклы — лишь она её Мастер-вуду. — Кхм, ладно... — поперхнувшись, сипло сказала Хлоя. — Нам всё ещё надо туда. Давай подсоблю. Этого, стоит признаться, Колфилд не ожидала. Очень редко Прайс ставит дело выше собственного эго — если она хочет, чтобы ворота были открыты, то ты их откроешь. Другого не дано. Хозяйка подошла и взяла её руки, которые до сих пор были расположены на рукоятках устройства. Они у неё холодные, в отличие от всегда горячих у Макс; холодные, как у мёртвой мамы. А кто убил её? Девушка отчаянно дёрнула плечами в резком неприятии. На лбу мигом проступил пот, а сердце гулко застучало где-то в желудке. Господи, она касается этой мерзости руками. Как же это всë-таки ужасно. Хлоя в недоумении посмотрела на свою собственность: руки трясутся, глаза бешено вращаются, пытаясь в бессилии обострить зрение, а губы сжались в тонкую нитку. Сейчас она решает промолчать, но, видимо, вечером придётся преподать ей... "Урок". Но всё — после дела. Они навалились всем своим весом. Несколько раз меняя позы, напарницы нашли хорошую позицию для финального рывка. Готово. Лезвия с хлопком сошлись, оставляя замок лежать на земле искореженным металлом. Не говоря друг другу ни слова, они двинулись в сторону открытой локации. Да, тут действительно находился старый обшарпанный дом на колёсах, будто срисованный со знаменитого фургончика из популярного сериала. — Тщ-щ... — зашипела синеволосая Хозяйка, затаскивая Макс за очередной вонючий ящик из деревянных опилок. — Вон этот хуй... Собаку выпускает. Из домика вышел мужчина, весь образ которого недвусмысленно намекал: "Перед вами ёбаный торговец синтетикой! Сюда нахуй, менты!". Но, конечно, всем насрать. Ужасный город. За ним плелась, гордо подняв голову и хвост, на редкость ухоженная собака. Ладно, пёс хотя бы не отталкивает. Однако у Хлои были свои соображения. — Эта тварь нас не пропустит, тем более... Короче, план меняется. — а он разве был? — Ты потихо-оньку пробираешься по кругу, а я отвлекаю этих облезлых дегенератов... — увлечённо рассказывала она. Отлично, Макс идёт в сраную ловушку. А если там повсюду заминировано? С другой стороны, ей терять нехуй, так что и ныть бессмысленно — если что, она успеет смыться. Почти всегда удавалось. — Хороший план... — прошептала Колфилд в ответ. — Конечно, блять, хороший. Не ты же придумала. — по-ребячески съязвила Хозяйка. Общение — единственное, где она ведёт себя так инфантильно. Это и обманывает её собеседника, который уже через пару мгновений стоит с языком, торчащим из подбородка. В Эл-Эй — битва вечных отбросов, сволочного биомусора. Как же занесло сюда невинного фотографа-натуралиста? В который раз проклиная свою судьбу, Колфилд пустилась в обход, обходя двоих друзей по широкой дуге, в то время как Прайс в открытую шла к нему навстречу. Он её знал, и он знал то, что перед ней дерзить не стоит — раз уж она пришла, сломав стальной замок, то это — точно не простой визит вежливости. Пока они молча сближались, Кукла занималась своим делом — кралась вдоль стенки, попутно осматривая всё, что можно, боясь напороться на какую-нибудь гранату с поражающей оболочкой. Время шло медленно, и вот из-за угла домика послышались взвинченные голоса — два торчка никогда не будут говорить друг с другом мирно, это всегда эмоциональный разговор по душам. По чёрным, отвратным душам. — Какого хуя ты сломала тут всё? — Ты, блять, не знаешь, зачем я прихожу лично? — Нихуя ты лично не приходишь... Пока бессмысленная перепалка продолжалась, шпионка нащупала в кромешной темноте выступ, металлическую рамку окна. Поддев её пальцами без ногтей, Макс с усилием оттолкнула стеклопакет наверх. Открыто? Какого хера? Самонадеянность? Глупость? Или кто-то будет встречать? Нехотя, опасаясь за то, что кто-то напрыгнет на неё из-за того шкафчика, или вылезет из под той кровати, она просунула в отверстие сначала ноги, а после техничным движением проскользнула внутрь. Здесь пахло специфично, как и полагается в таких местах — застоявшейся канализацией и немым одиночеством. Собрав всю волю в кулак, Колфилд начала красться дальше, вслепую. Фонарик включать нельзя, да и не было его у неё, поэтому всё придётся делать наощупь. Хлоя сказала, что Бауэрс любит прятать любимые вещи в любимых контейнерах, а их, в свою очередь, засовывать в самые очевидные места. У Макс всегда было особое чувство насчёт поиска разных сныканных предметов, но ей не хотелось думать, что она — всего лишь служебная собачонка семейства Чейз, наподобие собаки Фрэнка. Хотя, ситуация в реальности была точно хуже. Времени остаётся всё меньше — толку от поисков под кроватью будет мало, значит надо обыскать всё чисто по верхам. Если она провалит миссию, то Хлоя начислит ей ещё сто желаний, но если она будет всё здесь переворачивать вверх дном, то никогда больше не увидит солнечного света — у неё из оружия лишь кусок железяки да неудобные ножницы... Прошло уже десять минут, и всё это время активные поиски проходили буквально повсюду — Макс даже успела заглянуть в компьютер дилера, но ничего особенного, кроме оцифрованной(?) учётной книжки и сайта с порнухой она не нашла. Голоса во дворе стихали — похоже, они до чего-то "добазарились". Теперь счёт идёт на секунды. Всё так же держа себя в руках, девушка начала облапывать стенки в поисках чудесного спасения. И, о слава египетским трибогам, она нашла рифленую железную решётку на стене прямо напротив входного окна. Мысленно укорив себя за тупость, Макс торопливо открутила винты, удерживавшие заслонку. Аккуратно отложив её, Кукла нащупала в открывшейся полости матовую черную коробочку. Это и есть товар? Уже собираясь уходить, она прошлась рукой внутри ещё раз — вдруг, там есть ещё что-то, и она вытащит отсюда совсем не нужное. И там реально что-то было. У Макс перехватило дыхание. Пистолет. Она торопливо вынула магазин, прошлась пальцем по наконечникам пуль — полный магазин. Не ощущая себя от радости, она запихала его за пояс, где свободные одежды не давали кому-то постороннему увидеть торчащую рукоять. Прихватив коробку подмышкой, Колфилд бросилась вон из фургона и буквально вылетела через то же самое окно, когда входная дверь в дом со скрипом распахнулась. Она ринулась прочь оттуда, по тому же самому пути, что проверила ранее. Уже было видно Прайс, что стояла у тех самых ворот, и которая, заметив свою собственность, подзывала её рукой. Наконец, они собрались в одной точке. Макс полностью пропотела — хоть она и умеет держать себя в руках, но нельзя отрицать, что это было довольно волнительное "желание". — Ну, как оно? — нетерпеливо произнесла Хозяйка, неловко потирая руки. — Какой на вкус? — Я не знаю, не успела проверить. — честно и прямо говорила ей Кукла. — Ладно, давай сюда. — Хлоя перебила её, судорожно выхватывая коробку из потных рук. Они уже были достаточно далеко от места ограбления, так что можно было не бояться удара в спину и попробовать честно отобранный товар. Когда Хлоя открыла крышку, то увидела два больших пакета с героином. — Да, да-да, всё как они и... Докладывали... — сглотнула она, вожделея заветного порошка. Взрезав упаковку своим ножом, она нанесла на его кончик даже слишком, неприлично много, и слизнула, довольно ощерившись. — О, кхм... Отличная штука, о-о-да... Не зря он загоняет эту шнягу по таким... Прайсам, х-ха... "Нехило тебя так вштырило, тварь? Ничего, это твой последний кайф. Ну или может предпоследний, это как я решу." — язвительно пообещала Макс своей рабовладелице. Первая фаза её плана сработала, и даже лучше, чем она могла подумать. Теперь вместо ножа и героина у неё есть и небольшой аргумент. Проблем не будет. Осталось три фазы. Она очень поражалась своему умению плести паутину криминального заговора. Если выкладывать все её карты на стол, раз уж мы не сдадим её, то это она заставила Фрэнка продать такую посылку бойцам из подконтрольного Чейзам отряда, которые, в свою очередь, слили эту наводку главной по таким делам. Хлое, конечно. Ну может, не прям заставила, но там было пару неприятных разговоров... Если это всё всплывёт до смерти Прайс — ей конец. Если же после — это уже только их проблемы. Она сматывается в неизвестность, и пусть этот обдристанный город варится в своём дерьме. Она уже настрадалась за эти два года. Внезапно, идиллию момента прервал крик Фрэнка. Похоже, он всё понял. — Вот же блять! Сматываемся! — закричала в панике Хлоя, быстро засовывая порошок в бокс. Ей помогла её верная напарница, и они вместе дали деру к их примечательной машине. Вот уже и первый забор, стоящий в глухой тишине, разрываемой лишь стуком ботинок и криком дилера. В этот раз Хозяйка идёт первой, помогая перебраться Макс. Буквально перелетая через забор, они бегут дальше, заворачивая за угол дома. Вот и их вырвиглазный спорткар, смиренно дожидается их, как и Макс — своё освобождение. Девушки бросились в транспорт, и вот мотор новенького Астон Мартина заревел и дал мощное ускорение. Они быстро развили скорость, отрываясь от погони ополоумевшего Бауэрса. Спустя минуту, Хлоя напряжённо рассмеялась: — Ну скажи, что всё прошло просто ахуенно? — храбрясь, спрашивала Хлоя. — Да... Лучше не бывает. — холодно отвечала ей Макс, сжимая вороненую сталь заветного пистолета. Это всё кончится сегодня. Она отплатит за то, что сделали с ней, её семьёй. И неважно, кто там кого любит... Сегодня Прайс умрёт. Осталось несколько фаз — на часах ровно полночь. Следующие сутки — только для них.