Глава 5. Неприятности, но зато общие!
7 апреля 2024 г. в 11:19
Миюми стоит, виновато опустив голову.
— Вы умудрились сжечь половину дивана за те несчастные три часа, что нас не было?! Да как это вообще можно было сделать? Вы что, совсем маленькие дети? Или вообще не дети, а чудовища какие-то?!
Конечно — в криках Мицуки нет совершенно ничего удивительного. Очевидно ведь, что родители, вернувшись домой, ни за что не простят их за сожженный диван, но…
— Кацуки, болван! Смотри на меня, когда я к тебе обращаюсь! Ты что, только причуду получил, чтобы подрывать ею все подряд, а?!
— Милая, — неуверенно вмешивается Масару. — Нам же говорили, что летом его причу-
— А ну-ка помолчи! — буквально шипит Мицуки, и ее муж отступает на целых пять шагов назад.
Миюми исподтишка наблюдает за этим, стараясь не поднимать голову слишком высоко.
«Я и не думала, что дядя так сильно боится тетю…»
Хотя в чем-то девочка может согласиться со своим приемным отцом…
— Такая сильная причуда! И такой слабый владелец, который даже контролировать ее толком не может?!
…Разъяренная Мицуки выглядит действительно жутко. Миюми даже представить сложно, как сейчас, наверное, страшно Кацуки — хотя он скорее выглядит обиженным и недовольным, чем напуганным.
Бедный ребенок.
«А ведь он и правда просто ребенок. Летом причуда Кацуки становится опаснее из-за повышенного потоотделения, так что он, наверное, и правда случайно подорвал диван. Тут еще и я на эмоции его вывела… Знала же, что он вспыльчивый! Чего не вытерпела?!»
— Я тоже виновата, тетя Мицуки, — решает сказать Миюми, не поднимая головы.
Она тоже должна понести полную ответственность за свои поступки. Это будет правильно.
— Ты-то уже что сделала? — хмыкает женщина. — Насколько я знаю, твоя причуда на такое не способна! Не защищай его.
— Я и не защищаю. Я правда виновата…
— Не верю. В чем?
Миюми растерянно замолкает.
Вот и как ей донести до Мицуки свои не совсем детские мысли?
Разве семилетка скажет, что намеренно выводить маленького ребенка на эмоции и наивно ожидать от него полного понимания ситуации — совсем не взрослый поступок?.. Ладно, может быть, какие-то дети все это очень даже и скажут, но они точно не мыслят вот так — с точки зрения педагогики, как это делает Каэдэ.
«Я-то уже давно не семилетний ребенок, правда? И именно поэтому я сейчас чувствую вину за свою слабость».
Стоило промолчать.
Боже, ну правда, почему она просто не промолчала? Столько проблем можно было бы избежать!
— Я же… Обещала присмотреть за ним, правда? — наконец-то придумывает Миюми. — И не смогла. Значит, тоже виновата.
Девочка осознает, что это глупая отговорка — и тетя, конечно, тоже это поймет. Точнее уже поняла — ее лицо снова становится хмурым, практически копируя лицо Кацуки.
— Что за хрень ты-
— А ну тихо! — кричит на своего сына Мицуки. — Он тебе угрожал, да?!
Миюми в полном недоумении смотрит на приемную мать.
Такого ответа она точно не ожидала.
— Нет! — в сердцах выкрикивает девочка, сжимая руки в кулаки. — Он хороший ребенок!
«И если бы я просто промолчала, то у него не было бы таких проблем, как сейчас!»
— Да нахрен надо! — кричит уже Кацуки, но его никто не слушает.
Мицуки скрещивает руки на груди и презрительно смотрит на собственного сына.
— В жизни не поверю! Он тот еще хитрец. А еще и слабак, как оказалось.
Миюми резко ощущает, как дошла до точки невозврата в своем гневе.
«Да как можно так относиться к ребенку?!»
Она живет уже не первый раз, и потому даже в своем юном возрасте может перетерпеть многое — пренебрежительное отношение к себе, к своим вкусам, увлечениям и прочему — но никогда не сможет терпеть одно.
Плохое отношение к детям неистово выводило Миюми уже вторую жизнь подряд.
— Он просто семилетний ребенок, — также скрестив руки на груди, начинает вещать Миюми. — Врачи предупреждали, что его сильная причуда может выходить из-под контроля летом. И я это знала, а все равно вывела его из себя. Поэтому в случившемся есть и моя вина! Вот в чем дело!
— Затк-
— Помолчи сам, Кацуки! — повернувшись к брату, кричит Миюми. — Если я так говорю, значит так оно и есть!
Мицуки громко вздыхает и хватается за голову.
Злость Миюми постепенно проходит, и на ее место приходит гнетущий страх. Она — тоже семилетняя девочка, между прочим — сорвалась на взрослого человека, который, к тому же, был ее приемным родителем.
Мало того, что проявила неуважение…
«Что она теперь обо мне вообще подумает?..»
— Для начала — замолчите нахрен, — медленно чеканит Мицуки. — Оба!
Миюми сильно зажмуривает глаза, словно от удара.
— Первое — вы оба под домашним арестом! Я хотела дать вам две недели, но дам всего одну. Знаете почему?
— Почему?.. — неуверенно уточняет Миюми, думая, что без ответа на них начнут гневаться еще сильнее.
Вот в приюте, например, воспитатели всегда требовали ответа во время такой ругани… Но Кацуки сейчас молчит, а это значит, что и она могла бы не отвечать.
«Буду знать на будущее. А пока — надеяться, что не разгневала ее своим ответом еще сильнее…»
— Вы начинаете ладить, — неожиданно с улыбкой произносит Мицуки. — И пусть причиной этого стал вот такой отвратительный поступок… Так и быть, хрен с ним! Я все равно очень рада.
— В каком это месте мы начали ладить?! — громко выкрикивает Кацуки, пока Миюми в растерянности смотрит на него. — Я в такой херне не нуждаюсь! Ведет себя, как-
Мицуки дает своему сыну подзатыльник.
— Она ведет себя как твоя сестра, мелкий ты сопляк! И не выражайся тут при мне!
— Да ты сама выражаешься!
— Мне можно!
«А вот я согласна с Кацуки, — наблюдая за новой ссорой, думает все еще растерянная от происходящего Миюми. — Если что-то требуешь, то соответствуй».
Подошедшего ближе Масару замечает только она.
— Давай-ка я отведу тебя в твою комнату, — тихо предлагает он. — Потому что их перепалки растягиваются на часы, а тебе завтра рано вставать в школу…
— А-
— С Кацуки все будет в порядке, — с улыбкой заверяет Масару.
Миюми нехотя идет за ним, постоянно оборачиваясь на спорящих родственников. Кажется, они даже не заметили ее ухода.
Семилетний ребенок кричит на свою взрослую мать без тени страха, а та отвечает ему так, будто спорит с ровесником, а не с собственным сыном.
«Какая же у меня, все-таки, странная семейка…» — думает Миюми, оборачиваясь в последний раз уже перед дверью в свою комнату.
Девочка сразу же проходит к окну и открывает его, наслаждаясь свежим воздухом. После дневной духоты это как раз то, что нужно…
Но обещанный покой не приходит. Миюми все никак не может выбросить из головы услышанный диалог брата и приемной мамы.
«Такие семейные отношения между детьми и родителями совершенно точно не приведут ни к чему хорошему. У Кацуки будет травма, а тетя Мицуки… Мама… Ничего даже не заметит…»
Девочка отходит от окна и с размаху ложится на кровать.
«Кажется, мне придется взять шефство над своим братом. Вот только как найти к нему подход? Очевидно, что простой заботой он не проникнется».
Звездочки на стенах ярко-ярко светятся. Миюми задерживает на них взгляд и болезненно улыбается.
У нее появилась одна очень рискованная идея.
«Остается только надеяться, что он меня за это не убьет».
.
.
.
Если бы Миюми в тот день узнала, во что в дальнейшем выльется ее безобидный план под кодовым именем «Поладить-С-Братом», то никогда не принялась бы за него.
Простые попытки поговорить после школы неизменно превращались в битву подколок, к которым иногда присоединялась даже Мицуки (в такие моменты Миюми пыталась как можно быстрее свернуть беседу), а иногда и Масару, смотрящий на них с расширенными от шока глазами.
Потом Миюми искренне извинялась перед ним за такой шум, а он, улыбаясь, предлагал всей семье пойти и поесть в кафе что-нибудь сладкое.
С приемным отцом девочка поладила гораздо быстрее, чем с матерью — хотя раньше думала, что это произойдет скорее с Мицуки, так как Миюми знала ее немногим дольше. Но добрый и спокойный Масару довольно быстро покорил ее сердце, уставшее от пламенных характеров тети и брата, и стал ей настоящим отцом.
Иногда Миюми думает, что — возможно! — это произошло именно из-за их схожести с Хару, ее родным отцом. А вот Юмико была несколько спокойнее Мицуки…
Как и Химари с Кацуки, впрочем. Хотя через несколько лет Миюми начала замечать и за собой некую пылкость характера.
Если раньше она просто промолчала бы на какую-нибудь ситуацию, то теперь уже просто не могла — отвечала без капли стеснения и стыда.
«Наверное я просто привыкла к говору Кацуки, — однажды сделала вывод Миюми. — Потому что иначе с ним просто не поговоришь».
А приемный отец вздыхал и говорил, что: «иначе и быть не могло — вы же одна кровь». Так же говорила и мама — но уже наблюдая за тем, как хорошо поладили ее дети.
Поладили…
Иногда Миюми долго не могла уснуть, размышляя над тем, есть ли у Кацуки вообще друзья, а не просто люди, которые слепо следуют за ним. Неужели сестра была его единственным близким человеком?..
Хотя нет, был ведь и другой!
Вот только Миюми не до конца понимает, дружат ли они до сих пор… Когда она только упомянула его в разговоре, Кацуки тут же разгневался, поэтому Миюми так больше не делала — ей хватало и своих проблем.
«Ну, может они просто поссорились, — решила она. — С характером Кацуки и немудрено…»
Пять лет пролетели совсем незаметно, и Мицуки снова завела с Миюми разговор о будущем.
— Кацуки собирается в UA, — говорила приемная мать. — Он еще с детского сада говорит о том, что станет героем номер один, поэтому я всегда знала, куда он захочет поступать. Но вот… Что насчет тебя?
— Я тоже хочу быть героем, — повторяет свой ответ Миюми.
«Но вот о том, куда точно идти после выпуска из средней школы… Я еще не думала».
В этом магическом мире существует большое количество академий для будущих героев. Конечно, UA — самый лучший выбор из всех мест, куда только может поступить Миюми, но…
«Самый лучший всегда равно самый требовательный…»
Она очень сильно сомневается в том, сможет ли угнаться за остальными учениками. А если отстанешь, то наверняка станешь изгоем…
Миюми не уверена, что сможет выдержать все это снова.
— Может, в северную?.. Не ту, которая ближе, а в ту, что дальше, — подняв голову, отвечает она.
Мицуки застывает с потрясенным выражением лица.
— Серьезно?! Аж туда?! Но у тебя баллы всего лишь немного ниже, чем у Кацуки! Это будет огромной потерей твоего потенциала!
— Я просто не уверена, что потяну обучение там…
— Нихрена подобного! — стукнув кулаком по столу, кричит Мицуки. — Потянешь! Я уверена! Вы у меня такие сильные, что справитесь со всем!
— Чего? Куда это она собралась?
На кухню неожиданно заходит Кацуки.
— В дальнюю северную! — восклицает Мицуки, оборачиваясь. — Совсем с ума сошла! Ты ей хоть что-нибудь скажи!
— Да не сошла я! Я здраво оцениваю-
— Настолько поумнела, что научилась что-то здраво оценивать, да? — кривится Кацуки, облокотившись об стену.
— Ух ты-ы-ы… А… А хлеборезку тебе свою не прикрыть бы?!
Миюми едва сдерживается, чтобы не ответить ему что-то не очень цензурное при матери.
— Миюми, — хмурится Мицуки. — За словами следи.
— Я же еще даже не ругаюсь, — хмыкает она.
Кацуки этот ответ тоже не устраивает — но уже по другой причине.
— Ты должна наблюдать за моим становлением героем номер один лично. Плевать я хотел на твои обстоятельства!
Миюми замирает на месте.
«Твою мать, вот же упертая и самовлюбленная скотина!»
А Мицуки снова стучит кулаком по столу.
— Кацуки, сопляк! Я говорила совсем не об этом!
— Да я… Да я вылечу быстрее, чем увижу, как ты вообще на занятия придешь! — кричит в ответ Миюми. — Если вообще пройду вступительные! Там же требования заоблачные! Это же-
— Плевать я хотел, — повторяется Кацуки, отходя от стены и подходя ближе к маме и сестре.
Миюми внезапно становится страшно.
«Он слишком серьезный. Значит что-то задумал, гад».
— Вылетишь сразу же? — презрительно протягивает он. — Да? То есть ты настолько слабая, что сдыхаешь от двух метров пробежки и не можешь прыгнуть даже дальше своего роста?
— Я, вообще-то, в школьном ансамбле танцую, — подняв бровь, напоминает Миюми. — Я не могу «сдыхать от пробежки». Просто…
Девушка косится на разозлившуюся мать и не договаривает предложение. Объяснять что-то Кацуки совершенно спокойным тоном Миюми уже давным-давно разучилась.
А без обратного здесь явно не обойтись.
— Значит завтра в шесть утра мне это и докажешь, — злобно усмехается Кацуки.
Он наливает себе стакан воды и уходит, оставляя сестру и мать одних. Мицуки сокрушенно вздыхает и хватается за голову, а Миюми обреченно смотрит в потолок.
Кажется, она только что подписала себе смертный приговор вместе с совместными тренировками с Кацуки.