Яд корней лотоса в мутной воде

По тёмной улице, шатаясь, брела тень. Тень человека, которого по всем законам мироздания, человеколюбия и прочей поебени не должно было существовать. За ним на асфальте тянулась кровавая дорожка. Кровь, для разнообразия, была его собственная. Человек остановился в тени многоэтажки (будто что-то ещё было в этом дурацком городе), поднял голову и отсчитал нужное окно. Свет не горел, и это одновременно порадовало Сюэ Яна, и нет, поскольку крови он потерял прилично, но был счастлив, что хотя бы дошёл. Крепко сжав вынутый из потайного кармана ключ, самое ценное, что у него было, он вошёл в подъезд и кое-как затолкнулся в лифт. Перед глазами уже все расплывалось, приходилось смаргивать и напрягаться, чтобы не рухнуть на довольно-таки грязный пол в шаге до цели. Он вышел на пятнадцатом этаже и взгляд его остановился на двери с номером 2245. На миг номер раздвоился, пришлось ухватиться за стену и подышать, чтобы попасть ключом в замок. Брякнул брелок: обтрепавшаяся чёрная кисточка с бусиной в виде символа инь-ян. Дурацкая херня. Будь это его ключ, Сюэ Ян бы прицепил туда что-нибудь другое. Может, пафосное и устрашающее, но, скорее, какую-то милую глупость из тех, что таскали на рюкзаках школьницы. Мэй-Мэй всегда посмеивался над ним за тягу к подобным вещам, совсем не вязавшимся ни с его характером, ни с образом жизни, но Сюэ Ян только скалил зубы. Ему было глубоко поебать на стереотипы и чужие ожидания. "Сука ты, Мэй-Мэй, - устало подумал он, крепче прижимая к ране внизу живота окровавленную ладонь. - И падла эта недобитая тоже сука". Чем шмальнул в него Цзян Ваньинь из своего М4? Что бы это ни было, болело жутко. "Прямо под броник попал, скотина! Что б хер его век не стоял, и мужики не любили! В соли он их что ли вымачивает?!" Смаргивая набежавшую слезу, Сюэ Ян кое-как попал в замок и провернул ключ. Надо же, ему повезло хоть в чём-то в этот проклятый день: даочжан оказался таким беспечным, что за два года так и не удосужился поменять замки. А ещё с копом миловался. Ничему его жизнь не учит. Впрочем, тот самый коп и дал Сюэ Яну этот ключ. От этой мысли потеплело где-то там, где у всех нормальных людей находилось сердце, а у него, по заверениям того же Мэн Яо - сплошная гниль. Это льстило и веселило до поры до времени, а теперь у Сюэ Яна поджилки тряслись от страха, что его не примут, выкинут, такого порочного и грязного, как сделали это уже в прошлой жизни. Он толкнул дверь и из последних сил ввалился в коридор. На что его хватило - это закрыть замок с внутренней стороны, после чего незадачливый киллер просто растянулся на коврике в коридоре, крепко сжимая ключ в руке: единственное доказательство своей легитимности находиться здесь и сейчас. "Надеюсь, даочжан не начнёт сослепу палить" - устало подумал Сюэ Ян прежде, чем отключиться. *** Просыпался он тяжело, словно отходя от наркоты. Сюэ Ян давно уже не баловался таким, минимум пару лет с тех пор, как в его жизни появился Сун Лань. Тем нелепее это было, ведь именно Сюэ Ян построил взрыв, который помог копу внедриться в банду и навсегда лишил его зазнобу врачебной практики. Теперь же судьба сыграла с ними очередную злую шутку: именно от способностей Сяо Синчэня зависела его жалкая маленькая жизнь. И, судя по тому, что он до сих пор дышал, способности эти никуда не делись. Сюэ Ян тихо застонал и приоткрыл глаза. Веки были тяжёлые, глазные яблоки болели, как после бессонной ночи, тем не менее, раненому телу было приятно. Он лежал на мягком, и вообще все шло заебись, но смутная тревога не отпускала. Полежав ещё немного, Сюэ Ян понял, что его так беспокоило: он кожей чувствовал на себе чей-то взгляд. Но, раз был ещё жив и пребывал в относительном комфорте, едва ли это был взгляд кого-то из его бывших корешей. Сюэ Ян попытался пошевелиться и сесть, чтобы осмотреться, но его буквально припечатал к койке прохладный голос: - Пожалуйста, не шевелись. Я потратил слишком много сил, зашивая тебя. Сюэ Ян ощутил, как ком стремительно подкатывает к горлу, а глаза горячо печёт. Он не слышал этот голос с прошлой жизни, и последнее, что Сяо Синчэнь ему сказал, были слова проклятия. Он помнил все. Глупые это было сны, в которых он носил нелепые длинные халаты и летал на мече. Меч этот, впрочем, Сюэ Яну даже нравился. Он и первую свою винтовку с нежностью назвал Цзянцзай. Мэй-Мэй посмеялся над ним, но по холодным, остекленевшим глазам Сюэ Ян уже тогда для себя кое-что понял. К примеру, что он такой не один, кому снятся эти нелепые сны, ведь, мальчишка готов был в этом поклясться, Мэн Яо понял, откуда в его голове это название. Потом, после многих лет муштры и ада у Вэнь Жоханя, Сюэ Ян внезапно наткнулся на тех двоих из своих снов, которых мечтал никогда в жизни не видеть, но в глубине души знал, что все эти мысли полный пиздеж, потому что больше всего на свете ему хотелось быть рядом с ними. Хотелось дом, семью, точно он сам был неприкаянной уличной псиной, битой и озлобленной, но готовой растаять от одного ласкового слова. Сюэ Яна блевать тянуло от собственной жалкости, но вырвать эти глупые чувства из сердца он так и не смог. Знакомство с даочжанами не заладилось и в этой жизни. У Вэнь Жоханя Сюэ Ян, воспитанник одного из детских домов, что курировала семья Вэнь, подвизался на посылках, мальчиком подай-принеси. Амбиции не позволяли ему довольствоваться столь низкой ролью, да и талантом он был не обделен, за что и выбран в услужение клану, и вот однажды ему представился шанс себя проявить. Случилось это два года назад. Вэнь Чжулю вызвал его тогда и поручил в целом плевое дело: подорвать одну тачку. Чья это тачка, он, конечно, не сказал, а Сюэ Ян, окрыленный таким доверием, не стал спрашивать, о чем впоследствии серьёзно пожалел, когда поздно стало что-то предпринимать. В тот день ему искалечило левую руку, а мизинец вовсе вырвало с мясом. Сяо Синчэнь же едва не лишился зрения, а на чёртовом Сун Лане, как на зло, не было ни царапины. Очнувшийся в резиденции Вэней, Сюэ Ян материл себя последними словами, ведь просрал же, снова просрал шанс, данный судьбой. Не то чтобы он всерьёз до этого рассматривал перспективу счастливой жизни с даочжанами, но теперь лишился даже возможности на оную. Всё закончилось, не успев начаться, так он думал. Каково же было его удивление, когда однажды, очнувшись от тяжёлого наокотического сна, он увидел сидевшего возле его жалкой койки Сун Ланя. Сначала Сюэ Ян подумал, что словил глюки после жёсткой порции морфия, потому что какого хера этот святоша делал в его комнатушке и менял ему компрессы вместо того, чтобы обхаживать в больнице своего даочжана. Потом он все же убедился, что это не глюки, и Сун Лань действительно находился в логове Вэней и делал то, что делал: заботился о Сюэ Яне, человеке, едва не лишившем его самого дорогого. Он до сих пор гадал, догадывался ли Сун Лань о его причастности к тому взрыву, и до чёртиков боялся узнать ответ. Но что он сам немедленно спросил, так это какого хрена Сун Лань забыл у Вэней, на что тот печально вздохнул и ответил что-то вроде "отрабатываю долг". Позже эта история обросла подробностями: мол Сун Лань наступил Вэнь Жоханю на хвост из-за громкого дела с резней в доме клана Цзян, за что и был наказан, но благодаря Сюэ Яну отделался малым, и все остались живы. Глядя на него, тот думал тогда почти с умилением, какой же Сун Лань наивный дурак, но, как показала дальнейшая жизнь, дурак тут был вовсе не он. Сун Лань действительно остался работать на Вэнь Жоханя, стал одним из его ручных призраков. Сюэ Ян некоторое время гадал, нахера это надо, ведь как коп святоша клану был бы куда полезнее. Но жизнь сложилась таким образом, что вернуться к нормальному существованию Сун Лань не мог, а Вэнь Жохань, при всем своём уме и хватке, оказался тем ещё тщеславным ублюдком. Ему нравилось думать, что один из честнейших людей Шанхая оказался по уши замаран в его грязных делишках, и это внушало чувство, что ему подвластно все. Вот только Сюэ Ян жопой чувствовал подвох. Он догадывался, что Сун Лань не за красивые глаза (какая ирония!) был принят на роль цепного пса, что-то все-таки важное он слил Вэнь Жоханю, чтобы подмаслить его. Не верил Сюэ Ян на сто процентов и в то, что тот сделал это исключительно ради Сяо Синчэня и его безопасности, хотя рассматривал этот вариант, как вполне возможный. И все же думал, что Вэнь Жохань ещё напорется благодаря Сун Ланю на какую-нибудь гадость. Но пока что напоролся только Сюэ Ян. Это было тем нелепее, что на дело его послал даже не Вэнь Жохань, а Мэн Яо. Сюэ Ян догадывался, что босс, должно быть, даже ни слухом, ни духом не был относительно охуенных планов на жизнь своего помощника. Мэй-Мэй, падла, попросил Сюэ Яна грохнуть наследника империи Цзинь точно по дружбе, как в одолжение, и тот, идиот, не смог отказать. В целом ему было однохуйственно, осуществит Мэн Яо свои грандиозные замыслы или нет. Что ему, жалкому босяку, за дело, кто рулит этим миром. Ему бы со своей маленькой жизнью разобраться. Но оказать старому приятелю услугу в тот момент казалось заманчивым, ведь он знал уже, что стребует взамен: жизнь Сун Ланя, его неприкосновенность. И возможность трахаться в кровати, как белому человеку. Заебало уже шкериться по углам и делать вид, что они со святошей в жизни едва парой слов обменялись, а не обтерли друг другом все горизонтальные поверхности в слепых зонах камер резиденции Вэнь. Не то чтобы их кто-то стал бы наказывать за неуставной трах, да только оба понимали, что давать боссу такой крючок не следует. Ведь будет же дёргать за него только затем, чтобы посмотреть, как корчатся его марионетки. И вот, после очередной игры в шпионов и быстрого, но от этого не менее крышесносного перепихона, Сюэ Ян и выложил Сун Ланю все, как на духу. Тот поморщился, потрепал по волосам, обозвал идиотом: не то что ему тоже было много дела до Цзинь Цзысюаня, просто не понравилось, что убить его должен именно Сюэ Ян. Тот, наивняк даже после стольких тонн сожранного дерьма, принялся его убеждать, что дело верное, что охрана у пижона сопливая. Так заливал ему Мэн Яо. Вот только о Цзян Ваньине и его головорезах ни словечком не обмолвился. Знай Сюэ Ян о перспективе подобной встречи, в жизни бы не сунулся в это грязное дело: в резиденции ещё не утихли слухи о том, как ебанутый на всю голову недобиток филигранно расправился с маленьким ублюдком Вэнь Чао и его шлюхой. История пересказывалась шёпотом под одеялом, но с горящими глазами и сочным подробностями. Сюэ Ян, как и многие, даже жалел, что не он провернул с сыночком босса такую штуку. Как бы там ни было, рейтинг Цзян Ваньиня подскочил на несколько пунктов, и Сюэ Ян догадывался, что если Мэн Яо все же завалит Вэнь Жоханя, многие парни попытаются укрыться под тенью Лотоса, и Цзян Ваньинь в условиях жёсткого кадрового голода и растущих аппетитов скорее всего их даже примет. Как бы там ни было, переходить ему дорогу у Сюэ Яна в планах не стояло. Он хотел лишь сделать непыльную работенку и вернуться к Сун Ланю. Но тот, верно, о чем-то таком догадывался или даже знал наверняка, и когда понял, что переубедить Сюэ Яна не сможет, со вздохом достал и вручил ему самую ценную свою вещь с наказом если что, залечь у Сяо Синчэня. Он теперь и лежал, обмотанный поперёк живота бинтами, точно его внутренности только на них и держались, что было вполне вероятно. Лежал и балдел от звуков его прохладного голоса. Наверное надо было что-то сказать, но слова комком забили горло. Сюэ Ян ощутил себя вдруг особенно маленьким и жалким рядом с ним. Сяо Синчэнь между тем поднялся и оказался в зоне его видимости, такой же охуенно красивый, как во снах, и даже лучше, потому что живой и без страшной раны на горле. Сюэ Ян жадно следил за ним, глаз не мог оторвать. Того же такое внимание явно напрягало. - Кто ты? - спросил он несколько нервно. Сюэ Ян его не винил: не каждый день находишь у себя на коврике полумертвых киллеров. Во всяком случае он надеялся, что для Сяо Синчэня это явление не системное, потому что тогда у него могли бы возникнуть проблемы. Но, судя по всему, нет. Вздохнув и кашлянув, чтобы прочистить горло, Сюэ Ян ответил: - Меня зовут Чэнмэй. И ощутил острое чувство дежавю. Давно, в прошлой жизни, он уже лежал таким же недобитком в доме Сяо Синчэня и называл ему то же имя. Правда тогда он трясся от ужаса, что даочжан узнает его и немедленно упокоит за прошлые грехи. Теперь же трястись было не с чего. Конечно это Сюэ Ян был виноват в увечье Сяо Синчэня, но откуда тому было об этом знать. Тот действительно не узнал человека, который выдернул его в последний момент из ворвавшейся машины. Тогда лицо Сяо Синчэня было залито кровью и он ничего не видел. Сюэ Яна же куда сильнее беспокоила собственная рука, чем зрение даочжана: тот был жив, и ладно. Но теперь, глядя, как он подслеповато щурится в теплом свете прикроватного ночника, Сюэ Ян ощутил укол вины. Не дав ему погрузиться в самокопание, Сяо Синчэнь произнес: - Для человека, носящего подобное имя, ты вваливаешься в чужие квартиры вовсе не как джентльмен. Сюэ Ян хрюкнул от смеха. Он и забыл, что даочжан тоже умеет шутить, и иногда даже весьма удачно. - Ну прости, - сказал он, улыбаясь, - времени не было представиться. - Да уж, - Сяо Синчэнь нахмурился. - И кто тебя так? Впрочем, не отвечай, не хочу знать. "И то верно, - одобрил Сюэ Ян. - Меньше знаешь - крепче спишь". - Мне куда интереснее, откуда у тебя это, - раздался стук металла о дерево, и Сяо Синчэнь продемонстрировал незванному гостю ключ с дурацкой кисточкой. Вид он при этом имел оскорбленный и почти обвиняющий, словно Сюэ Ян вымазал в грязи святыню и помочился в храме на алтарь. Тот вздохнул, ощущая тоску в душе и толику жалости к себе. Откуда бы даочжану иметь тёплые чувства к человеку, которого он видит впервые, но Сюэ Ян все равно смутно надеялся, что тот что-то почувствует, что-то хорошее, и будет к нему снисходительнее. С Сун Ланем же получилось неожиданно легко и быстро. Сглотнув, он невесело произнес, кривя рот в неестественной улыбке: - Не беспокойся, не украл. Сун Лань дал мне его собственноручно. И испытал злорадное удовольствие видя, как вытягивается тонкое, бледное лицо. Он догадывался, что весть о счастливом спасении спутника жизни Сяо Синчэня шокирует, но чувствовал себя вместе с тем гонцом, приносящим добрые вести. В кои-то веки не нож в спину даочжану воткнул, а сказал что-то хорошее. Но Сяо Синчэнь отреагировал на новость странно. - Сун Лань? - переспросил он как-то растерянно и надломленно, словно вновь разом ослеп и потерялся в пространстве. - Ну да, Сун Лань, - нетерпеливо повторил Сюэ Ян, пристально, с нарастающей тревогой следя за его лицом. Больная радость начала смеяться раздражением: что он опять не так сказал и сделал, что у Сяо Синчэня сделалось такое лицо?! - Знаешь, здоровяк, невозмутимый, как Будда, и с хером по колено! Лицо Сяо Синчэня пошло красными пятнами и он отшатнулся от кровати, словно Сюэ Ян залепил ему пощёчину. Тот нахмурился, резко приподнявшись, дернувшись навстречу, чтобы не дать упасть, и громко стоном опрокинулся обратно, хватаясь за живот. Ощущения были такие, словно его разрывает изнутри. Сяо Синчэнь падать, впрочем, не собирался, ухватился в последний момент за тумбочку и некоторое время стоял так, таращась в пустоту в то время, как Сюэ Ян, весь в холодном поту, учился заново дышать. - Ты один из его информаторов? - спросил, наконец, даочжан ослабевшим голосом, но с видом, будто ничего и не случилось. Не кинулся проверять, как там пациент, за чьи швы ещё недавно так переживал. Нет, он выглядел, как человек, которого огрели сзади по голове в тёмном переулке. - Ну... - Сюэ Ян покашлял, ощутив мерзкий привкус крови. Кто он Сун Ланю? Они не были ни друзьями, ни парой, просто святоша почему-то заботился о нем, не забывая, впрочем, безжалостно вбивать его своим огромным телом во всякие поверхности. Не то чтобы Сюэ Ян был против, но теперь растерялся, не зная, как ответить на простой вопрос. - Считай, что я его приятель, - прохрипел, усмехаясь. - Цзычэнь никогда о тебе не упоминал, - меж изящных бровей залегла морщинка, словно Сяо Синчэнь что-то силился вспомнить или понять, и не мог. - А ты знаешь всех его корешей наизусть? - издевательски вскинул брови Сюэ Ян, чувствуя к нему смутную жалость. Боль в животе почти улеглась, только бок немного дёргало, но это были уже мелочи. Вообще это могло показаться даже забавным, учитывая, сколько всего Сун Лань своей безупречной зазнобе не рассказывал. - Нет, но... - Сяо Синчэнь снял очки и устало помассировал переносицу. Сердце Сюэ Яна сделало кульбит, он оцепенел и сглотнул, давя в себе желание прикоснуться к этому лицу, посмотреть в глаза. Он помнил на их месте провалы, которые часто наполнялись кровью, и это зрелище в прошлой жизни заставляло его испытывать извращенный трепет. Теперь же ничего не поменялось, кроме того, что глазные яблоки Сяо Синчэня были на месте. Но толку-то, если по факту он был почти слеп. Очень хотелось взять его за подбородок, заставить посмотреть на себя, погладить прохладные тонкие веки, высокую переносицу, стереть морщинку, засевшую меж бровей. Он помнил кончиками пальцев ощущение его кожи, помнил так отчетливо, что пришлось стиснуть до боли в кулак левую, искалеченную руку, чтобы притушить реальность этого воспоминания, которое происходило не с ним. "Боги, это будет труднее, чем казалось" - подумал он с нарастающей усталостью. - Да не переживай ты так, даочжан, - брякнул небрежно. - Если захочешь, сам спросишь у своего святоши, кто я такой. Было даже интересно послушать, что Сун Лань ответит. Сяо Синчэнь однако подобной попытки ободрить не оценил. Дернулся снова так, будто Сюэ Ян пистолет на него наставил, уставился во все глаза, в которых одновременно плескались настороженность и страх. Сюэ Ян не мог понять, что такое, пока до него не начало медленно доходить, что, вероятно, даочжан так и не понял, что его муженек жив, и испугался, что залетный парень сомнительной наружности отправит его на тот свет. Одновременно обругав себя и сдерживая смех, Сюэ Ян хрипло прокаркал, ухмыляясь: - Да расслабься ты, даочжан, я тебе ничего не сделаю. Видишь, я совсем слабый и тяжело раненый, - он демонстративно приподнял руки и помахал пустыми ладонями. - Да и здоровяку не понравится, если я что-то с тобой сделаю. На этот раз Сяо Синчэнь шатко сел на край кровати, словно ноги резко перестали его держать. Некоторое время он вновь таращился в пустоту куда-то над головой Сюэ Яна, пока, наконец, не выдавил бесконечно растерянное тонким, высоким голосом: - Цзычэнь жив? - Жив, жив, - Сюэ Ян не удержался и похлопал его по руке. Прикосновение пронзило его электрическим током, захотелось жадно схватить эту руку и никогда больше не отпускать. Но Сюэ Ян вновь сдержался, боясь оттолкнуть, напугать своей одержимой поспешностью и без того потрясенного даочжана. Некоторое время в спальне царило молчание, приреваемое лишь хриплым дыханием Сюэ Яна. Затем Сяо Синчэнь надел очки, и взгляд его сделался твёрдым и решительным. - Где он? - спросил требовательно, словно в Диюй был готов кинуться, лишь бы вытащить оттуда благоверного и, вероятно, хорошенько накостылять ему по шее. Во всяком случае вид у него был именно такой. Сюэ Ян хихикнул, предвкушая этот сладкий миг расправы над святошей. Он бы посмотрел с удовольствием, да только вряд ли ему кто-то позволит. А жаль: даочжан в праведном гневе был слишком уж хорош. - Не могу сказать, - только и осталось медленно покачать головой. - Как с ним связаться? - растеряв весь свой лоск, Сяо Синчэнь склонился над ним коршуном, впервые посмотрев в глаза. "Надо же, сколько энтузиазма". Сердце вновь начало наполняться горечью. Сяо Синчэнь выглядел бешеным, одержимым, и все это предназначалось святоше. На Сюэ Яна ему, в сущности было глубоко плевать, он был всего только ступенькой на пути к желанной цели. И в этот миг тот ощутил себя так, словно даочжан действительно наступил на него своей ногой. Теряя интерес, он отвернулся и равнодушно ответил: - Он сам с тобой свяжется. Наверное. Это была глупая обида, ведь по сути они были друг другу никем и виделись впервые в жизни. Конечно Сяо Синчэню был куда как интереснее внезапно воскресший муженек, нежели непонятный парень, свалившийся ему на голову. Но Сюэ Ян не мог избавиться от этого поганого, жалкого чувства. Он вдруг остро захотел оказаться в одиночестве, чтобы Сяо Синчэнь ушёл и оставил его в покое, и желательно больше никогда не появлялся в его жизни. Но даочжан внезапно аккуратно, не решительно прикоснулся к его искалеченной левой руке и негромко сказал уже другим, несколько сконфуженным тоном: - Извини. Мне не следовало так на тебя набрасываться. Пожалуйста, отдыхай. Мы поговорим, когда тебе станет лучше. У Сюэ Яна ком встал поперёк горла. Вся его суть сосредоточилась на том жалком клочке кожи, которая чувствовала тепло Сяо Синчэня. Почти не дыша, боясь спугнуть, он, вопреки недавнем желанию, попросил: - Даочжан... Посиди со мной, пока я не засну. Он все так же боялся на него посмотреть, чтобы тот не увидел, как щиплет глаза от того, как прикосновение становится увереннее и плотнее. - Хорошо, - донёсся до него ещё немного ломкий голос. - Отдыхай, Чэнмэй. Сюэ Ян изо всех сих зажмурил глаза, чувствуя, как по щекам катятся две предательские слезинки. Несмотря на весь свой внутренний раздрай, впервые в этой жизни он вдруг ощутил, что оказался дома, и больше всего на свете боялся проснуться и понять, что это был всего лишь очередной глюк. Он долго боролся с собой, изо всех сил впитывая ощущение чужого прикосновения, но сон в итоге все равно сморил его, принимая в тёплую черную бездну.