Любовь Исповедника

С самого своего рождения он чувствует эмоции своего брата, как бы далеко тот не был. Может уловить его страх, радость, спокойствие. Любое чувство, даже если брат будет тщательно это скрывать. Он мог чувствовать и родителей, но те теперь знают больше, следя за своими детьми с небес. Эта связь, к счастью, односторонняя, потому что тяжело жить, зная, что твоему близкому человеку часто бывает грустно. Но спасибо природе за то, что парень может подавлять это, а не чувствовать брата на постоянной основе. Сейчас, мчась на своем белом коне, Чонгук четко ощущает сильнейшую тревогу и страх своего единственного близкого человека. Брат напряжен, его сердце бешено колотится. Конь парня мчится быстро по четкому направлению, как будто знает в чём проблема. Снег — так назвал его Чонгук, потому что он белоснежный, как осадки в одном из самых северных государств, где он ни разу не был. Чонгук доверяет ему, потому что этот жеребец особенный. Как и сам Чонгук. Взобравшись на холм, они останавливаются. Внизу маленький дом. Десяток альф и омега. Чонгук щурится, пытаясь обострить свое зрение до максимума. Омега на коленях. Плачет. Просит о чём-то. Альфы его грубо поднимают и несут в дом. Омега кричит, этот крик доходит до ушей Чонгука. Когда хлипкая дверь за ними закрывается, в груди снова бьется тревога брата. Резвый конь несется вниз, развеивая на ветру свою длинную белую гриву и черные волнистые волосы парня. Грациозной рысью он останавливается у дома, а изящный парень легко спрыгивает на землю, и тихо подходит к двери. За стенами старого, гниющего дома тихо. Чонгук слегка толкает дверь, но она оказывается подпертой чем-то изнутри. Времени терять нельзя. Омега в компании альф находится явно не по своей воле. Он поворачивается боком, чтобы твердо стоять на земле, и тараном выбивает дверь с ноги, не оставив никому выбора, чтобы не отвлечься. Ох, как вовремя. Потому что один нечестивый стрелу приложил к тетиве и уже натянул лук на несчастного омегу, что не перестает плакать. Остальные мужчины в миг переводят свои стрелы на ворвавшегося к ним парня. А тот выпускает свою силу, что не дает возможности делать всем чего хочется. Чонгук, почувствовав своё превосходство, мягко вступает на упавшую дверь, и неторопливой походкой идет прямиком к альфе, игнорируя натянутые на него стрелы с обеих сторон. Он сейчас зол на всех в этой комнате. Когда равняется с омегой на коленях, медленно поднимает руку и, гипнотизируя мужчину напротив, одним пальцем касается заостренного конца тонкого стержня. Слышит, как сзади альфы рычат, пытаются противиться силе, что на них действует. Видит, как альфа сопротивляется, пыхтит, но под натиском этого омеги опускает оружие. Сдается. Понимает кто перед ним. Чонгук поворачивает голову к омеге, что до сих пор на коленях. Красивый. Заплаканный, напуганный, но красивый. Нежно касается его подбородка, чувствует, как тот дрожит от страха. Он боится всех в этой комнате. Кажется, даже не дышит. — Тебе не стоит меня бояться, — мягкий, спокойный голос заполняет комнату. Чонгук переводит взгляд на альфу, и с улыбкой на лице продолжает: — а вот тебе стоит. Рука снова поднимается и мягко опускается на плечо высокого альфы. У него нет столько сил, чтобы сопротивляться этому парню, поэтому стискивая зубы, опускается на один уровень с запуганным омегой. Чонгук не смотрит на альфу, на ощупь находит артерию на шее, и, пальцем надавливая на неё, ведёт выше. Мужчина кряхтит – у него жизнь забирают. Когда палец доходит до челюсти, большой сгусток крови лопает сосуд. Безмолвное тело падает лицом к омеге, отчего тот вскрикивает и отползает назад, но вовремя вспоминает, что сзади ещё стоят разъяренные мужчины с натянутыми луками, поэтому возвращается обратно, ближе к своей единственной здесь защите. — Поднимайся. Не тебе на коленях ползать, — Чонгук спокоен как всегда, ему не страшны никакие оружия, когда среди этих людей он сам является оружием. Омега медленно, оглядывая всех присутствующих, поднимается и на дрожащих ногах идет за бесстрашным парнем, который даже не смотрит на рычащих и тяжело дышащих альф. А у входа Чонгук поворачивается к ним и тихим голосом говорит: — Поспите, мальчики, — в эту же секунду на пол с грохотом падают тяжелые туши и их оружия. А Чонгук с улыбкой на губах добавляет, — и не просыпайтесь больше. Он пользуется этой частью силы очень редко. Всё-таки, Чонгук добрый человек. Но, если эти люди являются причиной такой сильной боли в груди брата, то он ни о чём не жалеет. Всё ещё ошарашенный омега смотрит на парня, который роется во вьюке, а после протягивает ему воду. Он не будет отказываться. Во-первых, очень хочется пить, во-вторых, ему всё ещё страшно. Чонгук изучает омегу, который жадно пьет воду из его фляжки. Светлые волосы грязные, открытые участки тела в ссадинах, ткань на коленях порвана, но он всё ещё красивый. На шее красуется метка. Улыбка трогает губы брюнета, когда он вспоминает, как ещё стоя в доме учуял от него запах родного человека. У его брата хороший вкус. — Как тебя зовут? — интересуется Чонгук, когда парень напротив допивает почти всю воду. — Чимин, — робко отвечает омега и отпускает голову. — Я тебе уже сказал, что бояться меня не стоит. Ты последний в этом мире, кому я захочу навредить, — Чонгук с облегчением улыбается, когда видит чуть расслабившиеся плечи, — после твоего альфы, конечно же, — и беззлобно смеется, когда Чимин резко поднимает голову и смешно выпучивает глаза. — Откуда вы… — Ты ещё не понял кто я? Неужели братец ничего обо мне не рассказывал? Ах, обидно. — Чонгук? — наконец улыбка трогает пухлые губы омеги, и он кланяется. — Спасибо. — Перестань, не нужно кланяться, — улыбается Чонгук, ловко запрыгивая на коня, — залезай, — парень хлопает по седлу за собой, — нужно быстрее успокоить нашего любимого, не то у него сердце скоро остановится. Видно, сильно он тебя любит. Чимин смущенно улыбается и принимает помощь Чонгука в виде протянутой руки, чтобы устроится на седле. А брюнет, приказав крепко держаться, дергает за поводья. Снег снова несется туда, куда нужно. Далеко бежать им не приходится. Уже за следующим холмом на горизонте прослеживаются два наездника. Чонгук замечает, как тревога брата сменяется томительным ожиданием. — Юнги…— всхлипывает омега сзади. — Останови, — просит, когда между ними остаётся совсем немного. Конь тормозит, позволяя омеге спрыгнуть и что есть силы побежать навстречу своему любимому, который настигает его быстрее, чем тот успевает разогнаться. Чонгук тоже спускается. С улыбкой ждет пока влюбленные убедятся в целостности своей половины и вдоволь наобнимаются. Потом улыбается ярче, когда замечает взгляд брата на себе. Чимин отходит немного, пропуская своего альфу вперед. — Чонгук. Брат, — стискивает его в свои объятия и душит в них, прямо как в детстве. Они не виделись год, может, немного дольше. Тоска по брату вспыхивает в эту секунду, и Чонгук прижимается ещё ближе, вдыхая родной успокаивающий запах. — Я рад, что ты жив, — от колкостей их не избавит даже такое долгое расставание. — Конечно я жив. Ты лучше расскажи мне, как твой омега оказался один среди десяток альф? — Это моя вина. Я не прощу себе это до конца своих дней, — Юнги оборачивается к Чимину, и с сожалением смотрит в его влюбленные глаза. — Он остался у своего отца, которому я очень не доверял, а теперь не доверяю совсем. А нам с моим другом пришлось пуститься решать кое-какие проблемы, — брат показывает на второго наездника, лица которого из-за яркого заката за его спиной не видно, увидеть можно лишь крепкий силуэт. — Проблемы, из-за которых люди Тангуна пришли на эти земли, — последнее заставляет омегу напрячься, и вернуть внимание к брату. — Будь я готов к атаке, я бы смог дать им отпор хоть на какое-то время, но они появились слишком неожиданно. Мне было страшно, — тихий голос Чимина до сих пор пропитан испугом. — Прости меня, — Юнги обнимает своего омегу, нежно целуя в макушку, — ты не должен думать о таких вещах, как отпор группе альф. Это моя забота. Прошу, прости меня. — Ты не мог предугадать их действия. Все в порядке, я ведь жив, — нежная улыбка на пухлых губах, предназначенная для любимого, делает омегу ещё краше. — Чонгук, я тебе буду век благодарен, — Юнги, кажется, только сейчас облегченно выдыхает. — Забудь, просто отдашь свою порцию ужина, — видеть брата в объятиях омеги – для Чонгука очень ценно и приятно. Не омег в тавернах, что вились около статного альфы в надежде хоть на одну ночь, а своего меченого омеги. Чонгук очень хорошо ощущает любовь между ними. Это греет душу. — Так что там случилось? — вспоминая прошлые слова, спрашивает Чонгук. — Шкатулка Силы. Тангун начал поиски её частей. Все становится ясно. Жизнь в этом мире никогда не будет спокойной, пока жив этот тиран. А мир этот не так велик. Он состоит из трёх земель: Вестландия на западе, Вестрия на востоке и Срединные земли между ними. Вестландия представляет собой воинственную империю, которой правит магически одарённый правитель. Вестрия – страна, лишённая магии, управляется жестоким правителем Тангуном. Срединные земли состоят из большого числа государств и земель, мир между которыми поддерживает совет представителей под председательством Исповедников. Одним из которых является Чонгук. На каждой из трёх земель спрятана одна часть шкатулки Силы. Собрав эту шкатулку из трёх частей, можно получить огромную возможность изменить жизнь во всем мире. Эта шкатулка исполняет одно указание его владельца. Будь это кусок хлеба или разрушение целого мира. И всем на свете известна причина, по которой Тангун – правитель Вестрии – собирает все эти три части. Он хочет быть единственным правителем этого мира. А это и есть разрушение. Он слишком труслив, чтобы с войной идти против всех, поэтому такая возможность для него является единственным выходом. Этого допустить нельзя. И вряд ли кто-то кроме Исповедника с его храбрым братом способен или согласится пойти против тирана. — Откуда он узнал, что одна часть у тебя? — другой причины, почему похитили Чимина, нет. Когда Чонгук нашел одну часть, то сразу отдал её брату, ему она ни к чему. — Ты прекрасно знаешь, что части отзываются на человека, который сильно жаждет их найти. — Знаю. Что вы собираетесь делать? — Чонгук складывает руки на груди и выжидающе смотрит на брата. — Мы собирались убить тех тангуновцев, что уже проникли в наши земли, — звучит низкий голос второго наездника, про которого Чонгук успел позабыть. Он ловко спрыгивает с лошади. Чонгуку теперь удается его рассмотреть: высокий, крепкий, красивый альфа. «Ничего необычного», думает Чонгук, и с силой отводит взгляд от выразительного лица с хитрой улыбкой, но возвращает его обратно, потому что, что он сказал? — Вы собирались носиться по Срединным землям и убивать тангуновцев? Хоть понимаете сколько это времени бы у вас заняло? За это время они сотни раз найдут и вернутся обратно, — Чонгук вскидывает брови. — Благие намерения могут привести… — …к плачевным последствиям, знаю, — с той же улыбкой договаривает незнакомец. — Мы же не глупцы, знаем, что так можно время потерять. Простите… — альфа делает паузу, в надежде, что парень представится. — Чонгук, — нехотя помогает ему омега и ждет, какую же ещё глупость скажет этот альфа. — Так вот, Чонгук, — делает акцент на имени, будто пробует на вкус, и всё с той же ухмылкой, будто он владеет положением, — во-первых, они направляются в Вестландию, и носиться по Срединным землям мы не собирались, а во-вторых, эти люди хорошо знают от своего правителя, где находятся все части. И поймав одного слабого, можно легко узнать куда именно они направляются за третьей частью. Ведь известно, что одна уже у Тангуна, а вторая у Юнги. Ладно, он не так уж и глуп. Но. — Вы… — Тэхён, — альфа спешно вставляет свое имя в разговор. А Чонгук злится и хмурит брови, ведь он не хотел узнавать его имени. — Вы, Тэхён, совсем не похожи на того, кто бы смог с легкостью узнать какую-нибудь информацию у таких жестоких людей, как тангуновцы. А ведь и правда так кажется. Он хоть и плечистый, с немалыми мышцами на руках, что хорошо виднеются из-под тонкой рубашки, и лицо у него с четкими мужественными контурами, внушающими страх, но его взгляд кажется очень мягким и добрым, не способным кого-то обидеть. Вдруг он слышит усмешку брата. — Чонгук, ты плохо знаешь Тэхёна. Если нужно будет он и от тебя информацию выпытает. — А ты, братец, видно плохо знаешь меня? Ни один смертный на этих землях не способен на меня воздействовать. Чонгук видит, как Тэхён в удивлении поднимает брови и хочет что-то сказать. Вероятно о том, что Чонгук омега и ещё прочие клише. Но он резко замолкает, когда Юнги ему говорит: — Мой брат – Исповедник. И уже Чонгук ухмыляется, когда Тэхён быстро прерывает зрительный контакт. Ведь известно – Исповеднику в глаза смотреть опасно – исповедует. Он может убить своим взглядом, касанием и даже словом. К сожалению, это действует только на людей двух земель. Но за все нужно платить, и Чонгук платит за свою силу. За силу, которую ни у кого не просил. — Эти альфы не были тангуновцами, — Чонгук указывает за свою спину. — Но один из них был с эмблемой на груди, — возражает Чимин. — Я бы не смог так просто убить этих людей, будь они родом из Вестрии. Вы уверены, что им нужна была часть шкатулки? — Чонгук складывает руки на груди. Известно, что и на этих землях есть люди, поддерживающие Тангуна, но, к счастью, их очень мало. — Отцу Чимина они так и сказали. Требовали отдать часть взамен на сына. — Тем не менее, этих я убил, так что можем отдохнуть. У нас есть где переночевать? — устало спрашивает Чонгук, взбираясь на своего коня. — Да, у начала леса есть маленький домик, — Юнги помогает своему омеге залезть, сажает его спереди, обнимая на талию. — Давайте быстрее, я жутко проголодался, — делано ворчит Чонгук, поторапливая одного задумавшегося альфу.

***

— И вот тогда, когда я впервые подумал про побег, появился Тэхён, и мы резво уложили на лопатки этих пятерых альф, — Юнги рассказывает про знакомство со своим другом, которого оказывается знает уже шестой год. Странно, что они с Чонгуком ни разу не виделись. Они сидят на бревнах у костра и кушают пожаренных на огне перепелок. Тэхён, не сказав ни слова, поскакал в сторону открытого поля, а вернулся уже с добычей на хороший, плотный ужин. Хотел показать какой он умелый и заботливый добытчик? Браво. Он, к слову, до сих пор избегает зрительного контакта. – Если бы я хотел тебя исповедовать, я бы сделал это в первую минуту нашего знакомства, — говорит Чонгук, не выдержав. — Про что ты? — на долю секунды подарив свое внимание, спрашивает альфа. — Ты не смотришь мне в глаза, — Чонгук привык, что с ним все осторожны, но почему-то не хочется, чтобы близкий друг брата его боялся. — А ты хочешь посмотреть в мои глаза? — поборов весь свой внутренний страх, Тэхён поднимает взгляд на него. Омега, не ожидавший такого, замирает, так и не прожевав откусанную часть сочной грудки. Тэхён наслышан об Исповедниках. Их в мире всего четверо, один из которых ещё ребенок, а второй и вовсе младенец, все они живут в Срединных землях. Наслышан и о том, как они с легкостью подчиняют себе любого человека. Как из сильного альфы ты можешь превратиться в раба Исповедника. О том, что они являются самыми красивыми омегами мира. Спрашивается, почему? Почему они одарены такой красотой, если могут спокойно овладеть любым, кого пожелают? Тэхён никогда не видел Исповедника вживую. Но вот он сидит перед ним, смотрит в его глаза. И да, он невероятно красив. Тэхён никого прекраснее не видел, оттого и чуть не потерял голову при первой встрече. Хорошо, что вовремя узнал сей факт. Тэхён в эту лодку не прыгнет, связывать свою жизнь с тем, кто в один момент может тебя случайно исповедовать – никогда. Такого не будет. — Нет, не хочу, — язвит Чонгук и дожевывает мясо. — Наверное, это очень здорово – быть Исповедником, — мечтательно тянет Чимин. — Ты не о том мечтаешь, душа моя, — грустно вздыхает Юнги. — Ну это, действительно, здорово, — кивает Чонгук, — здорово, пока ты свободен. — В каком смысле свободен? — заинтересованный омега подается вперед и слушает в два уха. — Свободен сердцем, — омега улыбается Чимину, которому кажется это очень романтичным. — Исповедник способен любить только один раз. Если однажды я кого-то полюблю, то даже смерть моего возлюбленного не сможет убить во мне эту любовь. — Но это же прекрасно, — всё не уймется омега, сделав умилительное лицо. — Прекрасно, да, — кивает с улыбкой Чонгук. — Но не очень прекрасно находиться рядом с человеком, с кем никогда не сможешь быть вместе. Я смогу с ним дружить, поддерживать его, быть рядом. Но всё это я смогу делать только в том случае, если моя любовь будет безответная. А если меня полюбят в ответ, то и этого я делать не смогу, — Чонгук поджимает губы. Видит, как Чимин открывает и закрывает рот, пытаясь что-то спросить. — Если меня полюбят в ответ, то любой контакт с возлюбленным будет опасен для его жизни. Мимолетное касание оставит ожог на его теле, а про поцелуи и близость я думаю и говорить не стоит. От него ничего не останется. Один лишь пепел. Чимин прикладывает руки к губам, и со следящими глазами смотрит на Чонгука. — Это ужасно, — меняет свое первоначальное мнение и смотрит на Юнги, который его обнимает. Думает, наверное, о том, что было бы уже с Юнги, будь он Исповедником. — Не стоит переживать. За свои двадцать шесть лет я ещё не познал чувства любви. — Возможно, прозвучит ужасно, но я надеюсь этого никогда не случится, — говорит Юнги, грустно улыбаясь. Чонгук не отвечает. Он знает, что брат за него переживает. И говорить ему о том, что омега очень хотел бы почувствовать это, не стоит. Каким бы он не был сильным и непобедимым в этих землях, омега внутри жаждет любви. А сердце боится, что это случится, потому что не разбившись из этой любви оно не выберется. В свою очередь мозг понимает, что прожить всю жизнь и не влюбиться – задача невыполнимая. — С рассветом отправимся в Эйдиндрил, — этот альфа вообще странный. То молчит, когда такая важная тема обсуждается, то внезапно командует. — Почему не в Кельтон? — поспорить с ним – уже дело принципа. — В Кельтон нет такой защиты, как в Эйдиндрил. Куда отправится вор за самым ценным сокровищем? Я тебе скажу: самое ценное всегда хорошо охраняется. Они пойдут в Эйдиндрил. — Ты забыл, что Тангун точно знает местоположение шкатулки. И это может быть даже маленькая Лифания на окраине. — Он знает лишь примерное местоположение: север, юг, центр, восток или запад. — Ну так с чего ты решил, что это центр? — С того, что альфы, похитившие Чимина, двигались в ту сторону. Это уже как минимум не Лифания, путь к которой лежит через Яру. А Яра, если Исповедник не знает свои земли, находится по ту сторону могучей реки, которая осталась далеко за этой территорией. — Мы можем не брать его с собой? — стиснув зубы, спрашивает Чонгук у своего посмеивающегося брата. — Тэхён очень сильный. Да и сообразительный, как ты заметил. Он нам нужен. К тому же чувствую, с ним будет очень весело, — Юнги уже открыто смеется над взбешенным братом. — С рассветом мы идем в Кельтон, — говорит Чонгук, пытаясь не повысить голос от возмущения. — Как скажете, сеньор, — Тэхён шутливо кланяется, сдерживая улыбку. Этот мужчина с ума сведет своим поведением, и в один день Чонгук его точно убьет. Потому что улыбка его хитрая всё же появляется, руки на груди складываются, как будто одолжение ему делает. Ему. Чонгуку. Что за наглость? Омега фыркает и, спешно пожелав всем спокойной ночи, отправляется в маленький домик для ночлега.

***

Вестландия всегда отличалась от остальных двух земель. Она волшебная. В прямом и переносном смысле этого слова. Именно тут живут большинство магов этого мира. Среди домов встречаются жилища с необычными оформлениями, а на улицах можно встретить чудных старичков или совсем юных волшебников, которые уже хотят показать всем, на что способны. До нужного города им четыре дня верхом на коне. Они прошли только половину пути. Успели взять лошадь для Чимина, потому что два наездника на одной – слишком сложное испытание для животного. — Стойте, — Чонгук поднимает руку вверх, призывая всех остановиться. Он часто странствует, поэтому его слух выработал максимальную свою способность. Деревья и кусты подозрительно шевелятся, и к ним на дорогу выбегают около десяти альф. Четверо путников в миг оказываются на ногах, а в руках троих появляются мечи. А вот и издержки. К сожалению, есть люди, которые думают, что Исповедник – это зло. Этим людям не доказать, что Чонгук тот, кто выбрал хорошую власть Срединных земель, тот, кто, если нужно свергнет её или поменяет. Исповедник рожден, чтобы поддерживать мир на земле, а исповедует он только тогда, когда этому миру грозит опасность. Люди поверят во что угодно, если они хотят, чтобы это оказалось правдой или, если боятся, что это окажется правдой, поэтому и придумывают всякие небылицы. Эти люди не смотрят в глаза Исповеднику, смотрят на всех, но не на него. — Мы требуем прекращения исповедания! — громко говорит один из альф и, не глядя, поднимает на Чонгука свой меч. И тут происходит то, после чего Чонгук немного выпадает из реальности. Тэхён с вытянутым мечом хватает его за руку и тянет назад, тем самым оказываясь между бунтующими и Исповедником. Он ещё не понял, кто такой Чонгук? Омега даже не может посмеяться, потому что впервые оказался в такой ситуации. Этот хоть и сильный на вид мужчина хочет защитить того, кто может одним шепотом убить всех людей напротив? Не очень разумно, но неожиданно приятно. Чонгук, проморгавшись, переводит взгляд на бунтующих. — Именно исповедание сохраняет мир в Срединных землях, и не будь нас, Исповедников, давно бы царил хаос, — спокойным, но достаточно твердым голосом объясняет омега. — Один из ваших братьев исповедовал троих альф в таверне Джары. — Понимаю ваше негодование. Должно быть, эти альфы сами прыгнули к нему в койку. Говоривший всё это альфа поднимает взгляд, и тут же опускает, пугаясь, чем это может для него закончиться. Да, кроме детей-Исповедников, есть ещё один, что любит альфьи ласки. Никакие нравоучения не помогают исправить младшего и начать развивать силу во благо этому миру. Тот продолжает спать с альфами, а в ходе близости исповеди не избежать. Хорошо, хоть меняет он их не так часто. — Посмотрите на меня, — тихо просит Чонгук, и мужчины против своей воли поднимают взгляды на него. — Вы должны быть разумны и понимать, к чему ведет близость с такими, как я. Идите своей дорогой. На что надеятся эти люди каждый раз? Снова все покорно складывают мечи и отступают в сторону, освобождая дорогу. Это не исповедь, всего лишь минутный гипноз. Исповедь – она пожизненна. Защитник поворачивает голову к Чонгуку и, кажется, немного восхищен тем, что увидел. Омега легонько хлопает его по плечу и с улыбкой спрашивает: — Ты готов был меня защищать? Я тронут. — Это все лишь инстинкты. На омегу направили меч. — Какой ты благородный. Чонгук смеется и седлает своего коня, что делают и остальные. Тэхён, обескураженный своим же поступком, спешит за ними. Зачем он это сделал, объяснить не может. Но омега не обиделся, а ведь мог, подумав, что сомневаются в его способностях. Только хмурый взгляд Юнги немного напрягает.

***

— Переночуем в этой таверне, да и подкрепиться нужно, — говорит Юнги, уже завязывая поводок к специальному столбу. — Здесь недурно кормят, — Тэхён вспоминает свой прошлый визит в этот постоялый двор. — Когда же ты тут был? — интересуется его друг, открывая дверь. — Ты же не думал, что я всю свою жизнь прожил в Сандерии? — хмыкает альфа, и чуть улыбается, вспоминая свой родной город. Он там и правда жил почти всю свою жизнь, но когда в двадцать лет остался совсем один, решил покинуть родину, где у него больше никого не осталось. Так и забрёл в Галею – родной город Чонгука и Юнги. — Боюсь представить сколько государств и городов ты посетил за эти семь лет, — вмешивается Чимин, который тоже неплохо поладил с другом альфы. Сам Чимин тоже из Галеи, но своего альфу встретил только год назад. — Чувствую себя лишним в этой компании, — Чонгук садится рядом с Тэхёном, потому что влюбленные разъединяться не намерены. — Ты же можешь легко прочитать наши мысли и быть в курсе всех событий, —хмыкает рядом сидящий альфа. — Кто тебе такое сказал? — Чонгук искренне удивляется. — Ты же Исповедник. — Дорогой альфа, ты видно много сказок начитался. Знаешь, как я могу прочитать твои мысли? — Чонгук поворачивает его к себе за плечи и хватается одной рукой за голую крепкую шею. Странно, что этот мужчина так боявшийся его в первый день, даже не сопротивляется. — Вот так. И даже сейчас я их не слышу, потому что мне нужно сначала тебя исповедовать. И только тогда, когда ты всецело будешь принадлежать мне, я смогу узнать о тебе всё, что захочу. И не потому, что мысли читать умею, напротив – я совсем не умею. А потому, что ты сам мне всё расскажешь, — Тэхён тяжело сглатывает, это омега ощущает по дернувшемуся кадыку под его ладонью, но глаза цвета каштана не отводит, будто сам себе бросает вызов. — Ребята, — их прерывает Чимин, немного склонившись к столику между ними, — на вас все смотрят. Чонгук осматривает помещение, натыкаясь на испуганные, ожидающие что-то интересное и взволнованные лица посетителей. Убирает руку, которая вспотела от контакта с горячей кожей, и встает, чтобы пойти заказать им покушать, напоследок бросив: — Выберу на свой вкус. Чонгук уходит, оставляя ошарашенного альфу наедине с его братом и омегой, а первый смотрит на него строго, что даже в руках Исповедника было не так страшно. — Даже не вздумай, Тэхён, — злится Юнги, — ты прекрасно слышал, что он рассказывал. Если он в тебя влюбится, я убью тебя раньше, чем тебя сожжет его прикосновение. Не посмотрю на нашу дружбу. Или хотя бы, — альфа тяжело вздыхает, — хотя бы не влюбляйся сам. — Тяжело влюбиться в человека, который ведет себя, как ёж. — Вот и держи своё сердце при себе. И смотри на него как на ежа, а не как на одного из красивейших омег этого мира, — успевает сказать Юнги, перед тем, как омега возвращается. — Ежи очень красивые, — говорит Чимин, когда Чонгук уже садится. — Вы в самом деле обсуждали ежей? — смеется Чонгук, — я ошибся, сказав, что чувствую себя лишним. Я очень люблю ёжиков, могу поддержать разговор. — За что их любить? — возмущается Тэхён, откидываясь на стуле. — Маленькие, колючие, фыркают постоянно. — Ежи очень умные животные, умеют приспособиться к любой ситуации, а их колючки – это всего лишь способ защититься от тех, кто им угрожает. К тому же, ты видел их мордочки? Они же прелестные! — Ничего прелестного не вижу, — альфа прыскает от возмущения. — Да ты садист! Как можно не любить животных? — Мы же говорим о ежах. — А ежи, что, не животные? — Ты сейчас цепляешься за слова. — Да нет же. Ты ясно сказал, что не любишь их. Они продолжают спорить, а Юнги такой расклад нравится, поэтому он улыбается. Два упертых ещё спорят, но уже совсем о другом, когда миловидный омега приносит им их ужин. А этот несносный альфа ещё улыбается, пока омега показательно долго уделяет ему больше времени, трижды перекладывая приборы с места. — Если вам нужно будет расслабиться, просто подойдите к бару, — нарочно тихо говорит тот омега, но Чонгук, сидящий рядом, все прекрасно слышит, отчего кривит лицо. — Буду иметь ввиду, — непривычно низким голосом отвечает альфа. Чонгук сдерживает себя, чтобы не повернуться к нему, дабы убедиться, что это точно был он. У альфы и без того очень низкий голос, а тут он добавил густоту, отчего по позвоночнику невольно побежали мурашки. Да ну его. Вон какой кусок мяса ему принесли. Ночь выдается неспокойной. Ночевка в таверне была изначально плохой идеей, но позже Чонгук в этом убедился окончательно. Добрую половину ночи на втором этаже из нескольких комнат доносился неприличный шум. Чонгук не благонравный и знает что это за звуки, хотя и не участвовал в этом ни разу. Но как же это мешало спать. Особенно мысли о том, были ли эти звуки с комнаты Тэхёна. Почему это его волнует, сам не знает. Однако, когда Чонгук спускается вниз, Тэхён уже сидит за столом, вполне себе свежий и выспавшийся. Вряд ли после бессонной и активной ночи человек сможет выглядеть так хорошо. — Я бы сел за другой стол, но мы вроде как в одной команде, — с этими словами Чонгук садится напротив альфы. — Я бы пережил это как-нибудь. Тэхён смотрит на сонного омегу и задумывается. Исповедовался ли какой-нибудь альфа в эту ночь? Почему-то становится жутко интересно, ведь омега сидит не выспавшийся, к тому же, какой-то раздраженный. Неужели не удовлетворили? Странно думать о таком про омегу. Но истории людей про развращенного Исповедника и бесстыдные звуки ночью сами наталкивают на эти мысли. Хотя ему совсем не верится, что именно этот такой же, как и Исповедник из рассказов. К тому же, исповедованный альфа сейчас вился бы вокруг него, несмотря на других людей в таверне. Омега замечает длительный взгляд на себе и думает, не применить ли гипноз для этого мужчины. Уж слишком часто он его выводит. Минутное таинство, о котором он даже не узнает, ему не помешает. Но он не станет. Так уж повелось, что Чонгук дал себе слово, от безделья свою силу не использовать. — Что-то не так? — спрашивает омега, когда Тэхён все никак не отводит взгляд. — С чего ты взял? Может с тобой что-то не так? — Мне просто не о чем с тобой поговорить. Мы разные люди, — поводил плечами, поморщив нос. — Как ты это понял? — притворно удивляется, чуть поддавшись вперед на стуле. — Ты насмехаешься? — Нет, я правда удивлен. Как ты смог понять, что два человека с непохожими личностями и несхожими организмами могут быть совершенно разными людьми? — и смеется незлобно, невольно вызывая еле заметную улыбку у Чонгука. — Ты насмехаешься, — уже утверждает Чонгук и кивает сам себе. — Вот видишь, мы с тобой уже разговариваем, — разводит руки, а потом вдруг резко меняет тему, — твой брат слишком долго спит, мы должны уже выдвигаться в путь, — альфа переводит взгляд на ступеньки, и как по зову, в эту секунду спускаются Юнги с Чимином. Омега светится, как будто не он спал всего несколько часов. Быстро насытившись, они отправляются в путь. Под палящим солнцем долго находиться сложно, но иного выбора у них нет. Итак двигаются около лесных чащ, хоть как-то спасаясь от солнечного света. На следующий день, после короткого ночлега у леса, они начинают обсуждать план действий, ведь к вечеру уже будут на месте. Приходят к выводу, что действовать будут по двое, чтобы результат был быстрее. Под уговорами Юнги, что Тэхён в силе ему никак не уступает, может даже будет сильнее, Чонгук соглашается на это безумие. Оставив коней у входа на главную площадь, где кишит основная жизнь, они идут по разным сторонам большого колоритного рынка. Именно тут могут слиться с толпой тангуновцы. — Ты хоть знаешь как отличить тангуновца от обычного жителя? — спрашивает Чонгук, не торопясь обходя людей между торговыми рядами и лавками. — Неужели я выгляжу настолько безнадежно? — альфа даже слегка обижается. Чонгук отвлекается от тщательного рассматривания людей вокруг, и смотрит на Тэхёна. Нет. Он не выглядит безнадежным. Наоборот, глядя на него чувствуешь защиту. Он довольно умён, на вид крепкий и сильный, правда силу эту ещё лицезреть не удалось. Чонгуку даже становиться немного стыдно, что он так бесцеремонно усомнился в нём. — Просто интересуюсь, — в итоге, только пожимает плечами и дальше прочесывает взглядом улочки. — Знаю, что ты не нуждаешься в помощи или в защите. Но если нужно будет, я сделаю это. Чонгук в удивлении смотрит на него, а Тэхён совсем не отвлекается. — Говоришь, будто ты мой альфа, — хмыкает омега, наконец, ловя его взгляд. — Но хорошо, я воспользуюсь этим, если придет время. Тэхён вдруг хватает его за запястье, останавливая, и смотрит вперед прищурившись. — Ты был прав, когда захотел идти в Кельтон. Альфа довольно хмыкает, всё ещё глядя вперед, чтобы не упустить из виду. Омега смотрит туда же и улыбается. Потом отпустив свою теплую с грубой кожей руку, Тэхён начинает быстрее идти, надеясь, что омега не отстанет. Мужчина, на кого они надвигаются, замечает движение и пристальное внимание к своей персоне, и пускается бежать. Погоня в таком месте сразу привлекает внимание, но тот мужчина сворачивает в переулок, снижая вероятность своего побега. Потому что по пустой улице Тэхён быстро набирает скорость, тут же сбивая мужчину с ног и резко поднимая его обратно. — Отпустите! Я ничего не крал! — пытается вырваться из цепких рук альфы. — Говори куда направляетесь, — лицо Тэхёна становится стальным, а голос обретает устрашающую ноту. — Я. Не понимаю. Кто направляется? — мужчина вертит головой то к омеге, то обратно к альфе. — Ты и остальные люди Тангуна, — альфа чуть поднимает его, одной рукой хватая за грудки, а другой больно сжимая горло. — Говори, иначе здесь же подохнешь, — процедил сквозь зубы. Чонгук снова удивлен, ведь выглядит альфа с добрыми глазами сейчас очень устрашающе. — Я не…— пытается сказать мужчина, но сильная ладонь на его горле не позволяет. Тэхён чуть ослабляет хватку, давая возможность нервно вздохнуть, — я не тангуновец. — На тебе одежда с их эмблемой, — вмешивается Чонгук, подойдя ближе. Мужчина вдруг резко пытается вырваться, чем ещё больше злит Тэхёна, и он с силой припечатывает вруна к бетонной стене. Тот стонет от боли, и начинает кряхтеть, когда альфа усиливает хватку на шее. — Ты знал, что стая грифов обглодают тебя всего за каких-то двадцать минут? — Тэхён говорит тихо, четко, уверенно. Смотрит на крышу одного из домов, где черные хищники терпеливо ждут добычу, высматривая все вокруг. — Жаль, что они кушают только мертвечину. Придется испачкать руки, чтобы птички не остались без ужина. Мужчина мотает головой, а Тэхён ослабляет хватку, надеясь, что он не окажется глупцом и всё расскажет. — Я их встретил на площади. Пустил их в свой дом на ночлег, а утром они отблагодарив меня, ушли. Один из них оставил свою одежду, она мне пришлась по душе, — быстро протараторил мужчина, временами всхлипывая. — Куда они направились? — Чонгук не может оставаться в стороне. — Я не знаю, — мотает головой, а Тэхён не выдержав, бьет его в живот, после чего мужчина пытается сложиться пополам, но Тэхён ему не позволяет. — Могу ошибаться, но отправились они в сторону Эйдиндрил, — выдыхает, сильно зажмурив глаза от боли. Тэхён, удовлетворенный результатом, отпускает его, отчего мужчина сразу падает на землю, хватаясь за горло и живот. Чонгук, нарочно не вмешивался, хотел увидеть как действует альфа в таких ситуациях. Тот Тэхён, который язвит и смешно злится, когда омега оставляет свое последнее слово в их спорах, совсем не похож на того, кто сейчас идёт рядом и пышет своей силой. Чонгук впечатлен. — Ты бы правда его убил? — они снова выходят на рынок и идут к площади, где собирались встретиться с Юнги и Чимином. — Нет, я не настолько жесток. А если придется убивать, то только в бою, — он потихоньку успокаивается, складка между бровей разглаживается. — Но ты был жесток. Я бы узнал правду, не причиняя ему боли. — Скажи, что лучше: немного потерпеть физическую боль и дальше жить своей жизнью или быть исповедованным, и всю жизнь принадлежать человеку, который забудет про тебя, как только свернет на другую улицу? — Я выбрал бы первый вариант, — невеселый смешок сопровождает задумчивый взгляд омеги. — Мой выбор был бы таким же. Они выходят на общую площадь, где в центре расположился красивый фонтан. Чонгук присаживается на его край, и наблюдает за людьми. Все они выглядят счастливыми. Омеге даже завидно. Он бы тоже хотел иметь свою семью: любимого мужа, прелестных детей. Но не суждено. Такого в его жизни никогда не будет. Тэхён замечает грустный взгляд омеги и присаживается рядом, чуть ополоснув руки и лицо. — Если бы ты мог выбирать свою судьбу, стал бы Исповедником? — вдруг спрашивает Тэхён, заставляя ещё больше задуматься. — Стал бы я Исповедником? Меня о таком ещё не спрашивали, — омега усмехается тихо. — Думаю стал бы, потому что со стороны это выглядит очень могущественно. Но если бы я изначально знал, что придет в мою жизнь с этой силой, то нет, не стал бы. Ты, Тэхён, когда-нибудь встретишь своего мужа, у тебя появятся дети, и ты будешь очень счастлив в своем уютном домике, где тебя всегда будут ждать. А я всю жизнь буду вершить мир в Срединных землях, — грустно улыбается омега и смотрит на альфу. — Но я смогу нянчиться с твоими детьми, — вдруг весело выдает он. — Если мы останемся хорошими друзьями, и не поубиваем друг друга, ты же позволишь мне с ними понянчиться? — Думаю тебе можно доверить ребенка, — улыбается альфа. — Когда не ворчишь и не споришь, ты походишь на хорошего человека, — омега легонько бьет его по плечу, отчего альфа уже смеется. — Я хороший человек. К тому же в том, что я Исповедник, есть огромный плюс – я очень красив. Будь я обычным человеком, я бы не имел такой красоты, — Чонгук гордо вскидывает подбородок и снова слышит смех альфы. — Не буду спорить. — Ты только что признал, что я красивый? — омега весело смеется, ему нравится эта атмосфера. — Не бери на свой счет, все омеги красивые. — Но речь шла обо мне. — Я вижу, вы поладили, — громкий голос Юнги вырывает их из непонятного состояния, и оба поворачивают головы к нему. — Как ваши успехи? — Их тут нет, нам нужно скорее выдвигаться в Эйдиндрил. Они переночевали у одного альфы здесь, — Тэхён быстро меняет свой настрой, будто не он только что смеялся и шутил. — Я думал, вы убьете друг друга, если узнате, что Тэхён все-таки был прав, — смеется Чимин и спешит за всеми к выходу. — Кстати! — Поворачивается Тэхён к омеге, — в следующий раз я буду с тобой спорить. — Я тоже был прав! Они были тут. — Но сейчас их тут нет. — Но были! Юнги, ранее настороженный, выдыхает, смотря на спорящих парней. Все в порядке. Ничего не изменилось. Наверное.