***
Боль во всём теле, будто в тебе тысячи мелких иголок. Это то, что он ощущает в первую очередь. Ослепление ярким светом, когда открывает глаза. Второе ощущение. Проблеск воспоминаний. И самая сильная боль за первые секунды пробуждения. Только болит сейчас сердце. Тэхён садится на кровати, и, поборов головокружение и боль, быстро осматривается. Комната ему знакома: вокруг лежат высушенные травы, готовые отвары, рядом с кроватью стоит кувшин с водой. Это дом Соджуна. Чтобы унять боль в сердце, ему нужно выйти на поиски того, кто это сделает лишь своим присутствием. Откидывает одеяло и опускает ноги. Успевает только встать и качнуться, как кто-то начинает открывать дверь. Он заходит тихо. Старается не шуметь, но дверь скрипит-таки. Испуганно поворачивает голову к кровати и застывает. Сначала не двигается, только грудь его поднимается быстрее и глаза краснеют. После улыбается. Тэхён вздыхает от облегчения. Больше своей смерти, он боялся очнуться и не увидеть его. Он и не надеялся выжить, что уж там. Чонгук подходит ближе. Он всё ещё улыбается, по его щекам катятся слёзы. Тэхён свои еле сдерживает. Снова почувствовать этот запах он и не надеялся. — Ты в порядке? — его голос сильно охрип. Чонгук ещё ярче улыбается и кивает: — Теперь в полном. Наконец на лице Тэхёна тоже появляется улыбка. — А ты? Как себя чувствуешь? — Чонгук становится около кровати, совсем близко к Тэхёну. Альфа сразу же трогает свою левую грудь. — Кажется, я долго спал. От раны ничего не осталось. — Да, долго, — кивает своим словам, — три дня. Я чуть с ума не сошёл. Тэхён оттягивает воротник рубашки и изумленно смотрит на себя. Как три дня? Тут минимум три недели, а то и больше. Он хочет это спросить, но Чонгук делает шаги, сокращая между ними расстояние. Смотрит невероятно блестящими глазами, будто есть тайна, которой он хочет поделиться. Тэхён хочет обнять, как можно крепче. Но держит себя и напрягается, когда Чонгук становится слишком близко, что ощущается жар между ними. Внимательно следит за каждым осторожным движением омеги. Готов к любой боли, лишь бы прикоснулся. И, кажется, снова умирает, когда мягкая ладонь неуверенно ложится на его щеку, а боли он не чувствует. Настороженный Чонгук затаивший дыхание, с наслаждением выдыхает, и обвивает руками его шею. Обнимает нежно, тесно прильнув всем телом. Тэхён замер в удивлении. Как это возможно? Он слышит дыхание своего омеги совсем близко. Он чувствует его руки на себе. Наконец, неровно выдыхает. Тэхён крепче к себе прижимает, наслаждаясь необходимыми драгоценными объятиями. Снова хочет задать вопрос, но Чонгук внезапно отстраняется. Мгновение смотрит своими мокрыми глазами в такие же напротив. А потом приближается, чтобы оставить поцелуй на левой щеке. Ещё один куда-то туда же. Медленно. И ещё один там же чуть выше. На правой. Чувствует соленый вкус пота, горький вкус отвара, чем велел протирать аджосси и сладкий вкус любви. Чувствует и видит, как по щеке альфы стекают слёзы. Настоящие альфьи слёзы. Сердце сжимается. — Как? — Тэхён точно уверен, что они не в Вестрии. — Ты не поверишь, но я больше не Исповедник, — улыбаясь, говорит Чонгук, и видит ещё большее непонимание в родных глазах. — Но как? — Моя сила ушла, когда ты ожил. Соджун говорит, что такое впервые, — смеется очаровательно. — Для того, чтобы тебя касаться, мне нужно было умереть? — чуть улыбается, все ещё не веря тому, что происходит. — Да. — Но ведь прошлые Исповедники не смогли так. — Такое возможно только если, — запинается, взгляд отводит, немного смущаясь правды. Но всё же смотрит в глаза, чтобы продолжить, — так случается, если чувства альфы не уступают по силе чувствам самого Исповедника, — тихо, всё ещё испытывая смущение, а после качает головой в отрицание, — но такое невозможно, Тэхён. Так не бывает. Любовь Исповедника считается самой сильной во всём мире. Сильнее даже любви исповеданного. Впервые самого Исповедника полюбили такой большой любовью. А сила такой любви способна победить даже смерть. Тэхён просто его обнимает. Осторожно, нежно, всем трепетом, что есть в нём. Улыбается в его волосы, целует туда же. — Я умер бы ещё раз, если знал, чем всё закончится. — Не говори так. Ты умер, а я мертвецом по земле ходил, — вспоминать это сложно и больно, оттого и слёзы снова копятся. — Прости, — Тэхён вдруг осознал, через что довелось пройти Чонгуку, — тебе нелегко пришлось. Всё обнимает и прижимает. Как будто хочет приклеить к себе. Не может насытиться. Вдыхает любимый запах и целует куда попало. Кажется, сейчас проснется и снова будет больно. Но его обнимают в ответ. — Как вам удалось выбраться? — не отстраняясь, спрашивает интересующий вопрос. — Оказалось, что даже Вестрия не способна подавить Кон-Дар, — веселится. Мягкий смех медом растекается по всему телу альфы, вызывая волны тепла и мурашек.***
— Брат. Юнги обнимает Тэхёна сходу. Сжимает рубашку на спине. Показывает свою редкую улыбку. — Ты, кажется, нас перепутал, — смеется Тэхён, указывая на своего омегу. — Я сказал так, как хотел сказать, — вдруг посерьёзнел, — я рад, что ты жив. Чонгук смеется, когда Юнги тянется за вторыми объятиями к Тэхёну же. И только потом тепло приветствует его, так же обнимая. — Юнги, церемония вот-вот начнется. Всех прерывает тонкий голос Чимина. Он стоит на крыльце храма, откуда только вышел. Рукава и воротник его белой рубашки украшены вышивкой и мелкими камнями, которые блестят на солнце. На волосах тоже блестит украшение. Широкие брюки в цвет колышутся на ветру. Его улыбка на миг теряется, но позже озаряет всех своей широтой. — Вы пришли! — быстрым шагом спускается к ним. — Мы уже и не надеялись, что успеете. Чонгук первым обнимает своего друга. Потом, отойдя на полшага, любуется им. — Ты прекрасен. Чимин всё ещё улыбается, и смущается, когда ловит восхищенный взгляд своего альфы. — Тэхён! — удивляется, как будто только увидел. — Приятно видеть тебя на своих ногах. Обнимает, кажется, впервые. — И я рад тебя видеть. Юнги сразу же притягивает к себе Чимина за талию. Целует нежно в длинные светлые волосы на виске. А тот оборачивается, чтобы посмотреть на него светящимися глазами. Они сегодня самые счастливые. У них сегодня свадьба. — Мы всё ещё можем опоздать на собственную церемонию, — смеясь, напоминает омега. Женихи подзывая гостей, направляются ко входу в храм. Не менее счастливая пара с улыбкой смотрят на них, а после друг на друга. Тэхён трепетно переплетает их пальцы и нежно целует чужое запястье. — И нам предстоит зайти сюда под руку, — указывает на стоящее впереди здание, не сводя взгляда с Чонгука. — Прямо как сейчас? — улыбку не скрывает, как и румянец на щеках. — Прямо как сейчас, — уверенно кивает, — только в нарядах соответствующих и с намерением дать клятву. — Ты делаешь мне предложение? — с улыбкой, щурясь от яркого солнца. — Кажется, я делал тебе его пару недель назад? — Я ничего не помню. Пожимает плечами, и собирается идти в храм. Только уйти ему не дают, мягко притягивают к себе за руку и заключают в объятия. — Хорошо, — Тэхён улыбается, когда Чонгук сам прижимается к нему. — Если бы я любил тебя не так сильно, то сказал бы больше, — смотрит в глаза, наслаждаясь его реакцией и моментом, — но так как моя любовь к тебе не способна стать меньше, я просто спрошу: Чон Чонгук, готов ли ты прожить со мной всю оставшуюся жизнь? Чонгук улыбается, не может перестать. — Я подумаю над твоим предложением, — быстро оставив короткий поцелуй на губах, тянет ошарашенного альфу к храму. Останавливается прямо перед дверью и делает вид, что серьезно задумался, — а знаешь, я подумал. Так как моя любовь к тебе тоже никуда не денется, я соглашусь. Альфа улыбается. — Ах ты, проказник. Тэхён плотно подходит к смеющемуся омеге и, обхватив его лицо ладонями, целует. Каждый улыбается в поцелуй. Где-то на улице громко разговаривают жители. На деревьях поют птицы. Слышится музыка. Ветер гуляет в их волосах. Но. В храме ветра нет. А в волосах Чонгука красивый тонкий венок из молодых белых роз. Всё те же улыбки в поцелуй. Только в этот раз, сердце стучит в разы быстрее. На них смотрят родные люди и свидетели их бракосочетания. — Дорогие супруги! — продолжает свои обязательства священник, — дорогой любви вы пришли к нам, соединив свои судьбы семейным союзом. Пронесите же чистоту своих чувств через долгие годы жизни. Тэхён и Чонгук смотрят только друг на друга. Но внимательно слушают священника, который скрепляет их любовь браком. — Супружество между истинными самое редкое, но самое благословенное событие, — легкая улыбка священника, который не может не любоваться такой красивой парой, — будьте же счастливы. Они обнимают друг друга под выкрики и овации своих гостей. Пройдя через столько испытаний, самые простые объятия являются для них сверхдрагоценными. Кажется, они никогда не растеряют свою ценность. Когда Чонгук лишился силы, они ясно почувствовали истинность. Как и чувствовали ранее оба, но никто не придавал этому значения, так как каждый про себя считал истинность невозможной. Это такая редкость, что никто и не верил. Но не верить фактам нельзя. Они истинные. После они поехали в город, в котором все поселились. Тэхён с Чонгуком сразу после свадьбы Чимина и Юнги начали строительство своего дома. Построили в кратчайшие сроки, так как было решено сразу после сыграть свадьбу. Дома они построили на самой окраине города, и праздновать решили на маленькой поляне между ними. Сюда сбежались все, до кого дошла новость о свадьбе Исповедника. Да, Чонгука всё ещё называют Исповедником. Мир вершить он не перестал, за его советами до сих пор приезжают представители государств и младший Исповедник, который всё-таки понял важность своего предназначения. Однажды к ним заявился Хванун. Брат погибшего Тангуна. Тогда Тэхён без разговоров хотел зарубить всех, кто был с ним. Но гости быстро сложили оружия, показывая, что пришли с миром. Да и рука Чонгука на плече не дала действовать бездумно. На удивление новый правитель Вестрии совсем не скорбел по брату, даже поблагодарил их за свободу. За коротким разговором было принято решение о мире между Вестрией и другими государствами. Стало быть, последующие Исповедники могут не бояться влюбиться. Невиданная роскошь, о которой Чонгук даже не смел мечтать. А части шкатулок перепрятали в такие места, что даже сами не смогут найти, если они им понадобятся. В целом, Чонгук живет, как обычный человек, кем он сейчас и является. Забота о доме, о себе и о любимом мужчине. Сейчас под красивую музыку местные жители танцуют на их свадьбе. На большом костре жарят мясо и овощи. Соджун заботится о том, чтобы все хоть чем-то перекусили. Но никому и дела нет до еды, когда музыканты из большого города играют на лучших инструментах свои волшебные мелодии. Чимин танцует наравне со всеми, а Юнги норовит его остановить. Беспокоится, ведь думает, что нельзя столько двигаться в его положении. Это вызывает улыбку. Чонгук стоит около дерева, натанцевался. Убежал отдохнуть. Но разве он сможет убежать от своего любящего мужа? Тэхён обнимает за талию сзади. Тяжело дышит от танцев, но глубоко вдыхает воздух около шеи. Наслаждается. Водит носом по открытой части тела около кружевного воротника белой рубашки. У Чонгука мурашки. Прямо в этот момент сердце так умиротворенно, что в горле ком образуется от счастья. — Это наш день, — смотрит вперед, но следит за пальцами любимого, которые устроили свои танцы на его животе. — Я думал, теперь каждый день наш с тобой. — Непременно, — омега улыбается. — С самого первого дня знакомства. — Я бы так не сказал. Ты был жутко заносчивым. — А ты был ёжиком. — С чего бы это я был ёжиком? Чонгук разворачивается в его руках. Он возмущенно поднял брови и смотрит на хитро улыбающегося альфу. — Ёжики очень умные, к тому же, они очень прелестны, — напоминает Чонгуку его же слова. А тот вспоминает разговор и смеется. — Всё же ты признал мою красоту. — Я её и не отрицал. Чонгук любуется своим мужчиной. Аккуратно уложенные волосы в начале дня, сейчас в легком беспорядке. На лбу Тэхёна виден шрам. Тело бросает в жар, когда в голове проскальзывают воспоминания. Глаза Тэхёна блестят, когда он в ответ рассматривает своего мужа. Они примерно одного роста, но альфа будто возвышается над ним, что придаёт ему ещё больше мужества. Чонгук не может совладать с собой. Он кладет руку на щёку, другой держится за плечо. Тэхён сам подается вперед, чтобы поцеловать. Дыхание спирает, а сердце колется приятно, когда чужие мягкие сладкие губы сразу же отвечают. Тэхён не может оторваться и готов взвалить омегу на плечо и, словно дикий зверь, унести его отсюда и спрятать от всего мира. — Мне нужно время, чтобы привыкнуть к этому, — отвлекает их Юнги, улыбаясь. Потом отворачивается, когда видит блестящие отнюдь не от еды губы брата. Он невероятно счастлив за него, но видеть Чонгука таким, не то чтобы непривычно, просто очень волнительно и совсем не вяжется с формированным за долгие годы образом сильного омеги. — Прошло уже достаточно времени, ты должен был уже свыкнуться. Чимин смеется, одной рукой придерживает свой выпирающий живот. Новобрачные поворачиваются к ним, нежно улыбаясь. — Неужели ты натанцевался? — Чонгук укладывает свою руку на живот подошедшему омеге. — Нет, — отвечает возмущено и смотрит на Юнги злым взглядом. — Прошу, танцуй сколько тебе хочется. Только пожалуйста прыгай чуть меньше. Прыжки очень опасны. — Юнги, если тебе так хочется, я больше никогда не стану прыгать. Ни при каких условиях, — кладет одну руку на плечо и улыбается хитро, мило хлопая глазами. — Я ведь уже сказал, душа моя, танцуй, сколько хочешь, — пожимает плечами, — ты не глуп, и я уверен, что знаешь меру. — Ты знаешь один из плюсов беременности? — тут же спрашивает у Чонгука. — Ты можешь делать всякие глупости, но никто и не подумает, что ты не в себе, потому что это нормально в таком положении, — веселится, заставляя всех улыбнуться. — Но ты узнаешь позже, когда забеременеешь. Улыбки всех четверых сходят в один миг. — Прости, — Чимин пугается, внимательно смотрит на Чонгука. — Всё в порядке. В этом же нет твоей вины. Чонгук улыбается. Только внешне. Потому что в душе ему плакать хочется. Чуть не сдается своему внутреннему состоянию, когда смотрит на Тэхёна. На лице альфы сразу же появляется легкая улыбка, и он берет его за руку. Кажется, что, если он что-то скажет, то слёзы не станут спрашивать разрешения. — Мы пойдем, я немного проголодался, — Юнги тянет Чимина в сторону. — Да, я тоже, — шепчет расстроенный Чимин. Оставшись снова наедине, Тэхён тянет свою руку, разворачивая Чонгука к себе. — В мире столько брошенных детей, — говорит тихо, сжимая ладонь омеги, — у нас обязательно будут дети. А Чонгук снова хочет разрыдаться. Этот мужчина не отчаивался, как в начале их пути, так и сейчас. Исповедник рождается в этот мир без возможности продолжить свой род. Он больше не Исповедник. Но тело его то же. — Как ты можешь быть таким? — не сдерживается Чонгук. Слеза скатывается, но он улыбается. — Ты готов взять чужого ребенка? — Отец тот, кто воспитал, — стирает пальцем слезу, оставляя руку на щеке, чтобы поглаживать. Чонгук скидывать её ненароком, когда прижимается, чтобы обнять. Никогда бы не подумал, что такое возможно. Но в этих руках все мысли сразу исчезают, на душе наступают покой и умиротворение. Легкие поглаживания как будто забирают к себе всё плохое. Тэхён очень переживает за состояние Чонгука из-за этих мыслей, которые вот уже какой месяц не дают ему покоя. Конечно он тоже хочет своего ребенка. Но у них другая судьба. Ночью, когда празднование закончилось, они стоят уже у себя дома. Дома, где каждый угол был создан с любовью и особым трепетом. В окно смотрит луна. Его омега. Его супруг. Он сейчас в его объятиях. Они могут сделать это. Это большой подарок судьбы. — Луна моя, — с блаженною улыбкой, переводя взгляд с окна на свою достигнутую луну, — я так люблю тебя. Вполголоса, чтобы дотронуться до самой глубины души. — Ты не представляешь, насколько счастливым ты меня делаешь. — Кажется, ни больше ни меньше, чем ты меня. — И я тебя люблю, — губу прикусывает, стараясь сильно не заулыбаться. Между ними приятное смущение. Они понимают, что их сегодня ждёт. Всё же они впервые после всего случившегося оказались одни дома. Тэхён очень близко. Ноги Чонгука начинают немного подкашиваться, когда Тэхён губами касается шеи и невесомо проводит горячим языком по изгибу. Останавливается и утыкается носом в запаховую железу Чонгука и вдыхает. Нюхает, как обезумевший. — Так сладко, — басит, наслаждаясь. Чонгук стоит, не издавая ни звука. Хочет слышать ещё и ещё, этот мурлычущий низкий голос Тэхёна в свою горячую кожу и плавиться под ладонями. Тэхён поднимается легкими поцелуями выше. Слышит, как волнительно начинает дышать Чонгук. Водит губами по линии челюсти, подбородку. Искренне наслаждается этим мгновением, когда он знает, что поцелует, но заставляет обоих потомиться в волнительном предвкушении. Чем больше ожидание, тем слаще поцелуй. Его губы мягкие. Он сминает их ласково и неторопливо, каждую пробуя на вкус несколько раз. Постепенно действия становятся более напористыми и решительными. Каждое касание отзывается дрожью и мурашками, тело мелко дрожит, прося ещё больше касаний. Оба горят изнутри. Контакт кожа к коже сводит с ума. Невероятные вид и ощущения туманят разум. А звуки, заполняющие их спальню, добивают обоих. Не может быть так хорошо. Не может, потому что им абсолютно потрясающе.***
Погода стала прохладнее. Осень вступила в свои права. В воздухе витают запахи опавших листьев и душистых груш, которыми усыпана земля в саду. И непременно яблоками. Сладковато-пряный, освежающий аромат так и манит почувствовать себя на языке. Что и делает Юнги, усевшись на кресле в саду. Чимин отдыхает рядом. А Тэхён ходит туда-сюда, чуть покачиваясь. На сгибе локтя у него месячный альфа. Вону – так назвали его Юнги с Чимином. Потрясающий малыш. Чонгук держал его в руках. Держать самому и чувствовать горечь от обиды за свое происхождение – одно. Смотреть, как с удовольствием с ним носится твой мужчина, и чувствовать боль в груди за свою беспомощность – другое. Убедившись, что Вону спит, Тэхён присаживается рядом с Чонгуком. — И всё-таки я за то, что он больше похож на Юнги. — Я знаю, — с набитым ртом довольно протягивает отец ребенка. Чонгук улыбается. Юнги – особенный человек в его жизни, и его счастье приносит большое удовлетворение. — Чонгуку семейная жизнь точно пошла на пользу, — начинает Чимин, улыбаясь, — у тебя такой красивый румянец вот уже какой день не сходит с лица. Тэхён улыбается, но в миг меняется в лице и прикладывает свободную ладонь на лоб мужа. — Ты не заболеваешь? — Нет, со мной всё в порядке. Просто в последнее время быстро устаю, — улыбается, мягко убирая руку Тэхёна, который провел и по щеке, и по шее. — И кушаешь ты очень мало, — хмурится Тэхён, даже как будто злится, — нужно сходить к Соджуну. — Да, — сразу же соглашается Чонгук, — к тому же, давно мы его не навещали. Удовлетворенный ответом Тэхён, кивает с улыбкой. Он сжимает ладонь Чонгука, а сам любуется маленьким альфой, довольно посапывающим на его руках. Чонгук сел на бок в своем кресле, а голову положил на спинку. Тэхён был бы отличным отцом для своего ребенка. Он так внимателен к чужому, его глаза горят, когда он смотрит на ребенка. Чонгук хотел бы посмотреть на блеск этих глаз, направленных на их ребенка.***
На следующий же день после обеда он направился в сторону дома Соджуна. Он живет недалеко. Пешком меньше получаса. Коня с собой не взял, хотел прогуляться. Тэхён после долгих поцелуев и объятий уснул. Это и к лучшему. Если Чонгук и правда болен, у него будет время подумать, как лучше это преподнести. Тэхён очень заботливый, временами романтичный и очень страстный мужчина. Он всегда в первую очередь думает о Чонгуке. И если он окажется болен, то уровень заботы наполнится беспокойством, что сулит переживание и без того больного Чонгука о своем муже. Не то, чтобы Чонгук думает только о себе. Нет. Наоборот, он слишком сильно любит этого человека. И хочется насколько возможно оградить его от всех переживаний, которые он может доставить. Итак достаточно волнений приносит. — Чонгук, — раскрывает объятия старик, — как ты похорошел с последнего визита. — А вы всё молодеете, — смеются в приветственные объятия. — С какими судьбами? — Я просто хотел вас видеть, мне нужна причина чтобы прийти сюда? — Конечно нет, но не в этот раз, да? — улыбается. Чонгук начал забывать, что от него ничего не скроешь. — Совсем нет. Возмущается, присаживаясь за обеденный стол, на котором всегда есть что-то вкусное. Этот дом стал уже родным, и, как хорошо, что они решили строить свои дома рядом с этим местом. Общение с Соджуном происходит всегда на легкой, непринужденной волне. Сейчас, как и всегда время пролетает незаметно. — Мне уже пора, — поднимается с места Чонгук. — Понимаю, — хрипло смеется старик, — любимый мужчина тебя уже заждался. Чонгук улыбается смущенно, собирается развернуться, вдруг вспоминает, зачем вообще пришёл. — Совсем забыл, — он трогает себя за лоб, — кажется, я начинаю заболевать. Меня в последнее время часто клонит ко сну, я быстро устаю и совсем не могу кушать привычную еду. — Я заметил, — бросает взгляд на нетронутую перепёлку. — Но жара я не ощущаю. — Ты полностью здоров, недугов я не вижу, — продолжает улыбаться Соджун, — но изменения в тебе есть, это точно. — Я же не стану снова Исповедником? — пугается Чонгук. — Конечно нет, ты отрекся от этого, и у тебя теперь другая жизнь. — Что же тогда? Отчего-то начинает переживать, сердце начинает стучать чаще. А Соджун не спеша поднимается и подходит ближе. — Когда была твоя последняя течка? — вдруг спрашивает, заставляя задуматься. — Около двух с половиной месяцев назад, — отвечает неуверенно тихо. — В тебе растет новая жизнь, — Соджун прикладывает руку к ещё плоскому животу, — так и есть, — кивает с улыбкой сам себе. — Но ведь я… — Твоя сила не дала бы тебе забеременеть, но силы у тебя больше нет. Дыхание спирает от такой новости. Неужели это возможно? Необъяснимое чувство внутри, когда хочется и смеяться, и плакать. Глаза наполняются слезами. Хочется быстрее побежать обратно домой. — Иди, — сразу же понимает его Соджун. Чонгук не говорит больше ничего. Он не оглядывается. Только бежит вперед, временами переходя на шаг, всё же боится за здоровье малыша. С ума сойти. Малыша! Плачет и смеется, как и хочет его душа. Прибегает так быстро, что удивляется сам себе. Не обращает внимание на соседей, которые здороваются с ним. Ему бы быстрее увидеть Тэхёна. Забегает во двор. Чонгук выглядит так, словно за ним гналась стая волков, часто дышит, глаза в слезах. Тэхён рубит дрова, но как только он видит омегу, в тот же миг бросает топор в сторону, не глядя, и подбегает к нему. — Что случилось, родной? — обхватывает его лицо, обеспокоенно заглядывая в глаза. — Кто тебя обидел? Тебя ранили? — начинает его осматривать, а Чонгук не знает, как ему об этом рассказать, продолжая плакать. — Чонгук, мальчик мой, ты мне только скажи кто тебя обидел, и я ему шею сверну, — возвращает ладони на лицо, большими пальцами стирая слёзы, — не молчи, прошу, скажи что-нибудь. — У нас с тобой будет ребёнок, — тихо, боясь спугнуть их счастье. Тэхён хмурит брови, потом смотрит на живот омеги, а Чонгук кивает, возвращая к себе внимание, — да, прямо сейчас. Он там. И улыбается в шею Тэхёна, потому что альфа прижимает его к себе. Чонгук больше плакать не хочет. Он чувствует невероятную легкость. А Тэхён осознает, что он станет отцом. Эта мысль проникает в него медленно, но очень глубоко. И его затапливают чувства благодарности, счастья и любви. Он прижимает своего любимого к себе за плечи и голову, целует в макушку. В конечном итоге, просто не сдерживает слёзы. Слёзы радости, которые говорят об эмоциональной значимости этого момента. — Спасибо, — Тэхён часто-часто целует его в губы, — спасибо, любовь моя, спасибо. — Я хотел сказать тебе то же самое, — улыбается, всё ещё получая поцелуи в щеку и лоб, — спасибо. Тэхён поднимает смеющегося Чонгука на руки и несёт в дом. Сажает на стул на кухне, а сам садится на корточки перед ним, обхватывая его ладони на коленях. — Ты хочешь что-нибудь? — Нет. Если захочу, я возьму, я же у себя дома, — улыбается широко. — Мне вдруг хочется делать все глупости, которые делал Юнги во время беременности Чимина. — Впереди ещё много месяцев до родов. Успеешь. Тэхён вздыхает судорожно с улыбкой и целует руки. — Я и был невероятно счастлив, а сейчас я не знаю, как описать свои чувства. — Я понимаю, — Чонгук сползает со стула, отодвигая его назад, — я чувствую то же самое. О лучшем исходе я и подумать не мог. Глаза обоих блестят от слёз, улыбки не сходят с лиц. — На полу холодно, — внезапно поднимает он Чонгука, — и нам нужно придумать, где мы сделаем детскую комнату. Чонгук умиляется с важного вида своего мужчины, который выбирает лучшее место для их малыша. Он точно будет лучшим отцом.***
Тэхён с Чонгуком мчались домой на лошадях с самого богатого на разные вида товаров города, когда их остановили разбойники. — Постой тут, милый, я разберусь, — Тэхён ловко спрыгнул с коня и обнажил свой меч. Но Чонгук его не слушает. — Навыки борьбы никуда не исчезли, мой герой, — ухмыляется, доставая свой меч. Тэхён только улыбается, первым ступая вперед, пока Чонгук закрепляет упавшую сумку. Тэхён нападает, грубо лишая средств защиты, оглушает, не желая отнимать жизнь, хоть и способен это сделать. Эти люди непредсказуемы. В большинстве случаев они безобидны, и им нужны лишь еда и золото. Но бывают случаи, когда они переходят черту. И лучше сразу показать свою силу, чтобы они видели с кем имеют дело. Уложить двоих было достаточно для того, чтобы остальные четверо, испугавшись, убежали прочь. Конечно они не забрали с собой двоих, слишком трусливы, чтобы оставаться тут хоть на ещё одну секунду. — Ты не собирался драться, — улыбается Тэхён своему мужу. А Чонгук смеется очаровательно, засовывая меч обратно в ножны. — Ты меня хорошо знаешь. Чонгук подходит к нему, когда тот убирает свой меч, чтобы обнять сзади. Не удержался. Никогда даже не пытался. Никто из них не пытался. Водит руками по крепкому телу от груди до кромки штанов. Целует в загривок. Тэхён поворачивается, и уже сам прижимает к себе стройное тело за талию. Такой красивый. Всегда был, но с каждым днём будто становится ещё прекраснее. Улыбка пленительнее, взгляд ещё более манящий, а голос чарующий. Любуется ещё мгновение, а после целует со всей страстью, что сейчас есть. Припечатывает к себе сильнее. Ближе. Хочется ещё теснее, но места уже совсем нет. Привязал бы к себе, чтобы ни на шаг не мог отойти и был всегда в его объятиях. А потом улыбается в поцелуй, когда понимает, что и без этого Чонгук всегда в его объятиях. — Ещё немного и мы тут задержимся, а мне очень не хочется показывать бесплатное представление этим двоим, когда они внезапно проснуться, — часто дыша, говорит в губы своего альфы. — Ох, правда? Но моя грань уже достигнута, — хищно улыбается Тэхён. А Чонгук целует особенно пылко и щиплет его за бок, сразу же убегая, когда хватка ослабляется. Залезает на коня, и смотрит, как его любимый с затуманенным взглядом остается стоять на месте. — Мне не терпится оказаться с тобой наедине сегодня ночью, — поправляет свою рубашку, наблюдая, как Тэхён следит за его движениями, — твой взгляд многообещающий. Смотрят друг на друга ещё немного, а после когда взгляд начинает яснеть, Тэхён взбирается на своего коня. — Наши дети уже заждались. Они улыбаются и одновременно начинают движение. А дети и правда заждались. Как только они спрыгивают с коней, а те в свою очередь ржут, будто давая знак о своем прибытии, из двора Юнги и Чимина выбегает Мингю. Трехлетний альфа уже умеет быстро бегать. Он смеется от радости. А Тэхён быстрее сокращает между ними расстояние, чтобы поймать летящего к нему сына и подбросить от радости, а после обнять нежно. Потому что соскучился. Но Мингю не дает себя долго обнимать, и слезает, сразу же подбегая к папе. А в этот момент в воротах чужого дома появляется Сону. Тэхён уже спешит к нему навстречу, потому что маленький омежка только научился ходить, и ходит ещё неважно. — Моя радость, — присаживается Тэхён, чтобы дать сыну сделать последние шаги самому, а после обнимает и целует в мягкие щеки, — как ты, солнышко? Сону лепечет очаровательно, заставляя сердце не только Тэхёна, но и подошедшего Чонгука сжиматься от умиления. — Если вы ничего нам не привезли, детей не отдаем, — важно заявляет Юнги с двухлетним Ыну на руках. Где-то в доме слышится спор Чимина с их старшим сыном Вону о чем-то совсем неважном. А Юнги всё ещё ждет ответа. — Конечно, привезли, — улыбается Чонгук, — мы занесем позже. Чонгук с Сону на руках, Мингю с самой небольшой сумкой, потому что он альфа и нужно помогать, Тэхён с остальной частью их покупок. Они заходят в дом, где приятно пахнет свежестью, потому что они оставили на эти два дня окна открытыми. — Папа, а вы купили мне сахарную палочку? — спрашивает Мингю, напрягаясь от веса сумки, но всё-таки доносит к ножке стола и гордо смотрит на неё. — Конечно, милый, мы купили её в первую очередь. — А новый меч? В нашем городе не продают такие, какие должны быть у настоящего альфы, — смотрит в ожидании то на отца, то на папу. Они оба помнят, как после посещения местного рынка, их сын был сильно расстроен отсутствием нужной игрушки. Тэхён молча достает новую игрушку с одной из сумок. Обычный деревянный меч, но сделанный профессиональным столяром, а такая радость доставляет ребенку. Отец кидает его сыну, а сам быстро тянется за старым, который лежит на кресле и принимает стойку. — Мне нужна подмога! Мой противник слишком силен! Мингю смеется от счастья и радости. И начинает атаковать. Сону тоже смеется, ему любое движение в радость, не разбираясь, правда там дерутся или просто играют. — Нам с тобой нужно приготовить еду, потому что мы очень проголодались, — Чонгук разворачивается в сторону кухни, но его чуть не сбивают с ног. Тэхён выхватывает Сону из рук и выставляет меч вперед, чтобы Мингю не мог приблизиться. — Тот, кто сможет достать папе самые красивые овощи с огорода, получит самый большой кусок мяса на ужин! И, бросив нежный, но веселый взгляд на Чонгука, выбегает с детьми из дома. Чонгук стоит ещё немного улыбаясь, его сердце как будто обнимают и щекочут. Потом в окне появляется его семья. Тэхён с Мингю наперегонки копают овощи, кажется, даже больше, чем нужно было бы. А Сону мило машет руками, часто приседая, ему точно весело. С таким видом Чонгук начинает для начала разбирать их покупки. А после ему принесут уже чистые овощи, и они вместе приготовят ужин. Вкусный, сытный. Впрочем, как всегда.