Яркость неба…
Превышала всё задуманное на дне колодца.
Ночь. Блеск звёзд приковывал глаза Тсугино, завораживая. Теперь Хару может наслаждаться ими, смотреть снова и снова, погружаясь в тусклые мысли. Никаких неприятных звуков, лишь он сам и ночная музыка природы, вперемешку с городом, ведь слишком поздно для хождения людей, как и машин. Тсугино медленно присел на грязный асфальт. Он совсем не далеко от входа в квартиру, где сладко спит Маэно - его слабость, желание и любовь. Шаркая кроссовками, Хару обнимает себя, блаженно выдыхая. Начало весны, на нём: наспех одетая куртка, ничуть не греющая холодное тело, тапочки и штаны, на более, не хватало сил. Он стыдливо выбежал с квартиры, как можно тише закрывая дверь. И сейчас, сильнее охлаждаясь, Тсугино пытается заморозить собственные мысли, которые приковывали к одному лицу, телу и характеру. От себя становилось противно, но червячок радости и правильности происходящего копошился внутри. Тишина, лишь его собственные шаги по комнате. Раз, два, три - Тсугино стоит рядом с кроватью, смотрит на него, разглядывая спокойное личико. Тонкие мягкие губы, длинные ресницы и растрёпанные волосы на подушке. Наклоняясь, видит как уголки чужих губ приподняты в улыбке. Что если Хару прикоснётся к ним? Что если медленно будет мять своими зубами, оттягивая? Проникнет пальцами, языком, и будет надавливать на стенки рта и горла? Проснётся? Удивится? Продолжит спать? Всё тянулось внутри к таким провокационным действиям, таким желанным… Руки сами направляются к мягкому лицу. Совсем немного, и он сможет млеть в нежности чужой кожи, которую когда-то хотел облить красным, смотреть на стекающую кровь, всматриваясь в эти алые глаза. Чужое сопение, и лёгкое прикосновение подушечками пальцев… Казалось, его отдало током, осознание вместе с нормальностью вернулось резко, и он отпрянул, задыхаясь от собственного смущения, как и страха горящего внутри, от собственных припадков прошлого. Сжимая ладонь, и проводя пальцем по собственным губам, Тсугино уходит, выходя из квартиры. Вдох, чувствовалось что это продолжится, и, если честно, он не против. Но Аки? Что он? Что если Тсугино ранит его? Изувечит… Отдалит от себя? Парень встаёт, отряхиваясь от грязи. Теперь чуть успокоившись, Хару может и вернутся обратно, к тёплому дому и Доку.Не будь прикован,
К одному наслаждению узреть.
Холодное утро, горячий чайник и молчание. Маэно сонно ест приготовленный Тсугино рис, макая маленькие сардельки в кисло-сладкий соус. Разливая чай по кружкам, Хару не отводит взгляд с Дока. Медленными движениями, махинациями, он ставит чайник наместо, доставая сладость - сэндвич с фруктами. Расфокусированный взгляд Маэно быстро приходит в норму, не доедая рис, он тянется к вкусняшке, блаженно откусывая кусочек. ОН смотрит на него, следя за каждым движением. Аки открывает рот: видны ровные, почти белые зубы, мягкий розовый язык, который медленно идёт по крему, пока глаза блаженно закрываются. Маэно быстро облизывается, распробовав вкус не хватающего с утра сладкого, кусает. Крем пачкает уголки рта, губ… Ох, сэндвич исчез. Впрочем, обычное явление, но тут, спустя лишь ночь, ОН снова представляет как… Эти губы будут на… Тсугино отворачивает голову к окну, прикрывая рукой своё смущение. Мысли путаются возле него, а интимные, даже жестокие в каком-то смысле фантазии ярко вспыхивают в голове, пробуждая жажду. Беря чашку и жадно запивая горячим чаем пожар, Хару чуть ли не давится. Чашка благополучно возвращается на стол. — Тсугино? С тобой всё хорошо? — Он смотрит на Маэно, откашливаясь. Сэндвичей, как и не было на тарелке, а уже осмысленный взгляд вопросительно смотрел в душу. — Да… Всё нормально, — Красные глаза. Что будет если он их выкалит? Угаснет ли этот прекрасный свет? — Ох, говори если ты почувствуешь ЗЕНО — Чужие руки бережно касаются холодных пальцев, даря мнимую поддержку. — Ты же знаешь, я помогу. — Улыбка… Тсугино остаётся кивнуть, улыбнувшись в ответ. Он не собирается говорить что-то Доку, это решится само, самостоятельно…День за днём,
Пребывая в бреду.
Желание лишь разгорается сильнее.
Неделя и два дня. Стало страшно не сколько за себя, сколько за Аки. Эта ненормальность съедала, поглощала, заставляла не убить, а завладеть. Мягко и нежно обкусывать, резко менять направление, и делать блаженную боль.***
— Я дома! — Маэно закрывает входную дверь, разуваясь. Сегодняшний день выдался изнурительно долгим, слишком долгим. Его впервые задержали до полуночи… В душе он надеется, что Тсугино не переживал за него. Он снимает кофту, оставаясь в рубашке. Тишина. Ну что же, он мог и догадаться что Хару спит. Дойдя до кухни Маэно удивлённо уставился на блинный тортик вместе с чаем. — Неужели это для меня? — Немного не верилось глазам, неужели вот такая красота ждала его несколько часов? Присаживаясь на стул, с легкой улыбкой и неким счастьем, Аки медленно кусает его, облизываясь. Чувствовался приторный привкус вишни и крема. Мягко, сладко, прекрасно одним словом! Запивая чаем такую сладость, Маэно зевает. Съев кусочек полностью, он через силу встаёт. Тело резко стало тяжёлым, неподъёмным… Переутомился? Маэно Аки, «хозяин» квартиры пошатнулся, падая и задевая недопитый чай, проливая на себя. Последнее, что видит уставший - это пол. Чашка разбилась.***
Тсугино вышел из ванной комнаты, становясь прямо над Доком. Он не смог стерпеть, осилить жажду, которая пожаром разгоралась в груди. Садясь, Хару с любованием смотрит на спящее тело, надеясь что тот проспит достаточно долго. Руки сами тянутся к чужому лицу, подушечки пальцев нежно касаются щеки, тыкая и растягивая её. Медленно ведя, он приподнимает его, силой приближая к себе. Целуя чужой лоб, он вдыхает аромат тела. Вставая и убирая руки, Хару обходит его, убирая осколки с пола. — Какой же ты неуклюжий… — Поднимая тело, Тсугино наклоняется и трётся о чужой лоб своим, улыбаясь. Здравый рассудок всё ещё кое-как был с ним, так что перед всем задуманным, придётся помыть Дока. Парень неспешно идёт в ванную, наслаждаясь каждым шагом и ощущением чужого сердцебиения. Укладывая Маэно, Хару включает воду, надеясь что та тёплая. Грязная одежда Дока становится мокрой, выделяя под тканью тело. Тсугино медленно ведёт струёй воды по Аки, рассматривая, поедая глазами, краснея… Наполнив ванну, он выдыхает, опуская руки в воду и ища способ снять рубашку. Расстёгивая, вынимая пуговицу за пуговицей, Хару касается кожи, чувствуя как чужая грудь медленно поднимается и опускается. Раздвинув ткань и приподнимая руки, он с трудом снимает рубашку, кидая её в раковину… Остались джинсы. Тсугино с силой заставил себя не смотреть на открывшиеся соски, заставил себя не прикасаться к ним и не сжимать, чтобы увидеть реакцию. Но быстро появилась и другая проблема, это снять низ. Щёки стали горячими, а глаза всё никак не могли закрыться, чтобы не видеть это. Почему-то ему было стыдно. Ширинка расстёгнута, опуская одной рукой с таза джинсы, он приподнимает другой за талию. Во рту пересохло, выдыхая, Тсугино всё же спустил их до колен, отпуская Аки. Приподнимая ноги, он полностью снимает джинсы, кидая туда же, к рубашке. Опираясь на бортик ванны, Хару осматривает почти голого Дока, который остался только в боксёрах. Изгибы тела, царапины, ножевые раны и светлая кожа… Пора и мыть его… Вдох, ощущалось предвкушение, яркое и незабываемое время провождение в виде мытья Дока. Снимая собственную футболку, Тсугино тянется к чужой груди, обхватывая Маэно и усаживая его. Поднимая с пола гель, Хару наносит его на собственные руки, которые через секунду оказываются на спине Аки. Движения: нажимая с нежностью на лопатки, он ведёт вниз, тая от собственных действий для Маэно. Снова вверх, ближе к шее… Желание сжать загорелось в груди, но вместо этого было лишь круговое движение, которое заходило вперёд, к ключицам и «рукоятке груди». Тсугино наклоняется чтобы хоть как-то увидеть лицо Дока, к удивлению тот неосознанно слегка улыбнулся, тоже наслаждаясь действиями младшего даже пребывая во сне. Хару ведёт дальше… Подушечками пальцев проводя по соскам, он пристально смотрит на собственные действия, наслаждаясь мягкостью и упругостью груди. Тсугино опускается ниже, к пупку, огибая его и доходя до лобка, чуть заползая за резинку боксёр. — Всё же нужно и их снять, — мысли вслух. Берясь за край боксёр, он тянет их вниз, медленно оголяя пах. Не отрывая взгляд с чужого органа, Тсугино снимает их полностью, кидая к остальным вещам Маэно. Он моет его, возбуждённый, желающий прекратить и тут же взять. Поднимает ноги, пальцами касается ступней и мнёт их же, разминая. Желание глушилось всплесками нормальности, той что всё ещё кое-как пыталась не допустить крови в воде. Ладонями Хару втирал гель в бёдра, водил по члену Аки и даже слегка проводил пальцами по колечку мышц.Один шаг сделан,
Второй уже за дверью.
Выходя из ванны, неся на руках голого Маэно, Тсугино слегка целует его в щёку. Сейчас он будет делать сюрприз Доку, маленькую интересную вещь, которую он нашёл на просторах интернета, когда интересовался своими мыслями сгоряча. Шибари, о, это очень интересно! По крайне мере, он надеялся что это так. Хару медленно опускает Аки на кровать, руками отсчитывая на теле рёбра с помощью надавливая на кожу. Удовольствие пробежало мурашками по рукам, ползя дальше, к сердцу. Приблизившись, Тсугино целует ложбинку, продолжая считать… С неохотой закончив какой-то странный ритуал, он отстраняется и идёт за верёвками.Волнуешься?
Да.
Раз: он тянет её под ним, приподнимая Маэно. Два: по инструкции они тянутся вниз, но что-то пошло не так. Три: грудь стала более отчётливой, верёвки выделили её, как подарок для Тсугино! Четыре: ещё в ванне член Дока поднялся, говоря о возбуждении, но что самое приятное, сейчас тот полностью окружён тугой материей, из-за чего на бух ещё сильнее. Пять: он справился, получилось красиво, но вот собственное возбуждение? Если честно, Хару уже в третий раз справляется с этим сам… Поднимая связанного, он усаживает его на стул, делая лёгкие имитации привязывания к мебели. Осталось лишь ждать!* * *
Голова немного побаливала, мысли метались из стороны в сторону, а глаза всё никак не хотели открываться. Холодно и слегка мокро. — Тсугино? — что случилось? Он переутомился и вырубился? Что будет если Хару увидит его таким беспомощным? — Да Док? — голос так близко, прям около уха, что мурашки бегут по телу. Маэно Аки открывает глаза, выдыхая от странности последних секунд, чашки чая и тортика, после которых упал в бессознательное состояние. Первое, что он видит — это лицо Тсугино, так близко! Смущение накатывает на лицо, как и негодование с вопросами. — Тсугино, почему ты так близко? — Маэно хотел оттолкнуть рукой чужое лицо, но к удивлению заметил что он не может двигаться. Руки не слушались, да и как те могли слушаться будучи привязанными? Первое, что пришло в голову, это зено. — Хару? — Глазами метаясь по собственному телу, Аки со стыдом и краской на лице замечает что голый, полностью. — Док — Тсугино садится на колени прямо перед Маэно, прикасаясь руками к ногам. Он смотрит на Аки с надеждой? — Это не зено, я думаю нет. Можно я кое что скажу? — Маэно напрягся, он почти не дышал. Кивок. — Меня преследую мысли о твоём теле, о том что я буду делать, и какая реакция будет. Вот поэтому ты сейчас такой. — Молчание. Док хмурится, удивлённо и с неверием в услышанное молчит. Обдумывает слова. — Тсугино, давай мы поговорим с тобой об этом в другой обстановке? — В какой Док? В какой? — Хару поднимается резко, руки оказываются на чужих бёдрах, а лицо близко, совсем близко к лицу Аки. — Я буду больше терзаться, знаете а у меня даже есть мысли придушить вас сейчас? Кусать шею до крови, а потом слизывать. Неужели тебе так сложно это сделать? Моё лечение? Док. — Хару… — Он смущён от близости, слишком для такого родного Тсугино. Поздний гормональный период? Но, это не меняет сути. — Док — Маэно видит в чужих глазах нарастающий гнев, граничащий со страхом??? — Пожалуйста, Тсугино… Боже, я не понимаю тебя, — Маэно смотрит в ответ, пока его резко и настойчиво начинают целовать, кусая губы. Аки просто смотрит на это, молча отвечая… Отстраняясь, Тсугино пытается найти что-то в его глазах, рассматривая их заворожённо. — Маэно? — в груди что-то шипит. — Тсугино, почему ты не мог сказать это раньше? Ты боялся моей реакции? — Маэно попытался отстраниться от этой ситуации, подойдя к ней с точки зрения не… Краснеющего внутри мужчину, а действительно доктора, кое его называет Тсугино. — Да — Парень приблизился к шее, его тяжёлое горячее дыхание обожгло кожу, вызывая мурашки. Верёвки неудобно обвивали всё тело, из-за чего казалось, что все его места просто напросто открыли на всеобщее обозрение. — … Ты дурак, ты понимаешь что я мог бы сейчас тебя оттолкнуть? — Честно, Аки нравится эта случайность. Но, верёвки? — … — Молчание, Тсугино не хочет отвечать. Медленно покусывая чужую мягкую кожу, он посасывает её, облизывая. Это будоражит тело Аки. — Сколько раз ты перевязывал их на мне? — Глаза прикрыты в ощущениях, а руки с лёгкой болью отдают в запястьях. — Пять. — Он блуждает рукой по полапанному им же телу. Касаясь сосков Маэно уже с полной отдачей, выкручивая их и слегка щипая, Хару слышит в ответ недовольство. Тсугино встал, отпуская Маэно. Покусанный и возбуждённый Аки смотрит на него, со смешком смотря вниз. — Почему на тебе нет верха? — Я тебя мыл — Тсугино улыбается, краснея и ярко смотря на сделанную им же работу. — О... ДАЖЕ? — Да — Тсугино снимает домашние шорты вместе с боксёрами, резко заходя за спину Маэно, он развязывает лже верёвки и поднимает Аки. — А! Хару кладёт Маэно, нависая над ним и целуя. Тонкие мягкие губы, на вкус как вишня. Пошлый звук чмоканья, к удивлению и смущению Тсугино, Аки отвечал, тоже не умело как и он сам! Парень чувствовал как их языки встречались друг с другом, мягко отталкивая друг друга. Почему-то в голове возродилась идея с зубами. Хару не отказывая себе, покусывает губы Дока, чувствуя, как из маленьких ранок течёт кровь. Перерыв в виде одышки и дорожки слюны, как Тсугино вовлёк в ещё один поцелуй... — Не ешь меня только. — Обречённо и со вздохом Маэно шепчет, пока Хару посасывает один из сосков, облизывая его, вталкивая кончик своего языка, а одной рукой мнёт другой, пощипывая и «гладя». — Не знаю. — Он переходит к другому, и действия повторяются, вызывая болезненные стоны. В грудь Тсугино упирается возбуждённый орган, выделяя предэкулят, дрожа от ожидания… Его игнорируют, издеваясь, мысленно «злорадствуя». Освобождая руку, Хару тянется вниз, слегка задевая член Аки, в ответ получая вздохи. Полностью опускаясь, Тсугино наслаждается видом, не хватало только больше укусов, чем есть на данный момент, но это будет исправлено… И так, честно, Тсугино смыслил в этом мало, делая всё по наитию, но вот сейчас, обхватывая рукой головку и нажимая на урету, он не совсем понимает что делать дальше… В памяти судорожно всплывает видео с тем, чем они сейчас занимаются, и по сути, ничего сложного нет. Смотря на лицо Маэно, Хару чувствует сильное желание покусать того за щёки. Опуститься к груди, и захватывая бёдра, ласкать... Он сейчас это и сделает... Кусая внутреннюю часть, Хару красными дорожками оставляет следы, посасывая и мня рукой укусы, отвлекаясь от паха, но не надолго. Переходя, он целует мошонку, перебирая пальцами её, вверх, вниз, и снова так же. Отстраняясь, Тсугино встаёт, отходя куда-то. Маэно не сразу заметил что всё прекратилось. — Тсугино? — Сейчас Док Он ждёт его, выдыхая и прикасаясь ко лбу. Можно ли считать это подарком? За такой рабочий график? — Я тут — Тсугино показывает тюбик, улыбаясь. — Это смазка? — Ага, — сказал, и так радостно. Тсугино садится на колени, перед Маэно, раздвигая его ноги и разглядывая смущение на чужом лице. Лёгкий вопрос во взгляде, и ответный кивок. Открывая и выливая меньше половины на пальцы, Хару медленно тянется вперёд к Аки, пока пальцы медленно входят внутрь. Доходит до того, что он прилипает к груди, целуя соски, ждя разрешение. Маэно сначала даже не почувствовал, но через пару секунд что-то инородное, чужое, так и хочется убрать, но нет. Это доставляет бурлящее беспокойство. Не замечая ничего, а полностью вздыхая и постанывая от ощущений внутри, он кивает. Тсугино продолжает, слегка сжимая два пальца, он двигает ими, иногда забываясь и странно фанатично уходя в мысли, где не регулируя движения он проходит чуть глубже, с интенсивностью задевая нутро. В ответ постанывая, и сжатие рукой его волос. Третий, его сжимают, ошарашенно бурча и вздыхая. Самообладание у Маэно чертовски хорошое, но будет ли так с настоящим членом а не такой вот заменой? -? — Пару минут как будто и не было — Я могу входить? — А презервативы? — Я… Забыл их. — Тсугино стыдливо отводит взгляд, виновато потупив его. -… ЛАДНО, — ничего страшного не может же случится… Тсугино целует в адомо яблоко, массируя собственный член смазкой, выдыхая. Снова, раздвигая ноги Маэно, он слегка надавливает на колечко мышц… Резко поднимая голову и отвлекаясь от созерцания собственных действий, Хару тянется и хватает за бёдра Аки, приближая их силой, и с характерным шлепком кожи о кожу, соединяя. Вскрик, шок в родном лице и немые вздохи. Они не двигаются, один не может отдышаться и захныкать, второй же не хочет чтоб его разорвали изнутри, сжимая до предела. — Прости. -… — Маэно? На него смотрят, Маэно пристально и злой болью в глазах, да даже с каким-то пошлым намёком шепчет. — Действуй уже, — дважды ему можно и не говорить. Медленные толчки, его плечи царапают, а верёвки в которых всё ещё Маэно оставляют всё более яркий цвет красного на коже. Ему стонут в голову, пока грудь, возле сосков обцелована им же до синяков.* * *
Тсугино со вздохом и мягким поцелуем в щёку, кончает на живот Маэно. Он ещё вовремя успел выйти, потеревшись об чувствительный член Аки. — Можно ещё? — В паху казалось было ещё полно семени, а возбуждение волной наполнило организм… — Возможно — Аки смеётся, получая в ответ жёсткий толчок, от которого выбивает воздух из лёгких.