Кто снимет маску — проиграл

— Снимите маску! — приказал он ледяным тоном. Неужели оборотное зелье перестало действовать? Она украдкой посмотрела на свои руки, но они все такие же бледные, ее родной облик не вернулся. Грейнджер помедлила, но аккуратным движением сняла с лица маску, обнажая свою фальшивую внешность. Она посмотрела на него вопросительно. Но его прищуренные глаза расслабились, а напряжение с видимой части лица исчезло. Он отвернулся, оперся двумя локтями об ограду и опустил голову. Кажется, Гермиона смогла разглядеть слабость в этом жесте. — Мне показалось, что мы с вами знакомы, — он громко выдохнул, однако затем он снова выпрямился, вернув себе свой прежний уверенный образ. Что? Неужели он узнал меня? Мы знакомы? Каждый новый вопрос закручивал сознание в круговорот. Это очередная загадка. Кто под его маской? Если он узнал меня по моей Амортенции, значит мы учились вместе… Или он узнал меня по ответам на вопросы? — Это невозможно, ведь я впервые в вашей стране, — она улыбнулась и снова надела карнавальную маску. Неожиданный громкий хлопок двери заставил вздрогнуть. Началась веселая музыка. Улыбка стерлась с лица Грейнджер, и она прильнула к ограде, чтобы посмотреть на зал. Посередине помещения вышел мужчина, прислонив палочку к своему горлу. — Объявляю аукцион открытым! — его голос звучал громко благодаря заклинанию «Сонорус». Раздались звонкие аплодисменты. Гости ликовали. Грейнджер с досадой вспомнила одного из близнецов Уизли. Сердце сжалось. Она поняла, что сейчас будет, ведь ей известно об аукционе. И человек, виновный во всем этом, стоит сейчас рядом. Ненависть текла по венам, словно магма. Грейнджер радовалась, что ее лицо скрывает маска. Ведь на нем нет ни капли веселья. — Первый лот, — объявил он, всплескивая руками. В зал вывели взрослого мужчину. Он еле шел, поэтому Приспешники в темных мантиях подталкивали его в спину, чтобы тот ускорился. Его одежда была потрепанной и грязной. На лице виднелись свежие ссадины и ушибы. Он стоял с опущенной вниз головой. Его руки были заведены за спину. — Этот мужчина совершил гнусное преступление, — ведущий обошел его из-за спины. — Он посмел забраться в продуктовую лавку, чтобы выкрасть еду. Но повезло, ведь хозяева его поймали. Зал наполнился оскорблениями. — Какое наказание подойдет этому неблагодарному вору? — спросил ведущий, оглядывая гостей. — Отрубить пальцы! — послышался выкрик из толпы мужским голосом. — Нет, руки! — возразила женщина в красивом платье голубого цвета. — Давайте устроим ему казнь крысами! Толпа загудела. Все радостно подхватили эту идею. Гермиона смотрела на все и не могла поверить собственным глазам. Как люди могут быть такими жестокими. Он не совершил тяжкое преступление. Сейчас все стараются выжить, как могут. И многим приходится воровать. Даже Братство вынуждено так поступать. Гермиона посмотрела на Повелителя. Он бесстрастно наблюдал за всем этим сверху, рядом с ней. Но не принимал никакого участия, давая своим подданным полную свободу действий. Как можно быть таким чудовищем? Грейнджер смотрела на пленного мужчину, а ее душа в этот момент рыдала. Она не знала, как сможет ему помочь. И это было невыносимо. Ощущать бессилие. — Кто сколько готов заплатить за отрубание пальцев? — ведущий отвлек ее от переживаний. — И напоминаю правила, тот, кто предложит самую большую сумму, тот получит приз от нашего преступника. — Сто галлеонов, — люди в зале залились смехом. Похоже, они сочли эту сумму маленькой. — А что насчет отрубания рук? — он говорил загадочно. Пленный продолжал стоять с опущенной головой, но после каждого предложенного варианта его плечи, казалось, опускались все сильнее и сильнее. Он мирился со своей неизбежной участью. — Пятьсот! — мужчина в толпе поднял руку. — Кто-то готов дать больше? — настаивал ведущий. — Тысяча! — воскликнула та же женщина в голубом платье, которая и предложила эту идею. «Животные!» — возмутилась Грейнджер. Ее кулаки сжали края юбки платья. Она начинала трястись от ненависти ко всему происходящему. — Уже лучше. А теперь пытка крысами. Сколько? — он улыбнулся. Его вид был безумен. — Две тысячи галлеонов! — Три тысячи! Руки продолжали подниматься, пока сумма не дошла до пяти тысяч галлеонов. Голова девушки начала кружиться. Такие огромные деньги за это… Это не люди, это звери. И то, даже у зверей есть сострадание. Гермиона в очередной раз посмотрела на Повелителя. Он стоял молча в застывшей позе и смотрел на происходящее. — Зачем нужен этот аукцион? — она старалась спросить с безразличием, но ее голос дрожал. — Людям с деньгами нужны развлечения, которые способны вызвать эмоции, и они готовы за это платить, — он говорил холодно, и даже с презрением. К кому было направлено это презрение? — Эти пленные все равно обречены на смерть. Но так они хотя бы могут принести пользу в виде вырученных за их смерть денег. Ну конечно, богатые придурки могут позволить себе все, что угодно. Им нужно что-то поинтереснее обычных дорогих безделушек, которые уже, наверно, успели приесться. — Куда пойдут эти деньги? Он посмотрел на нее. Но теперь его красные глаза не пугали. Она была переполнена отвращением к нему и ко всему происходящему вокруг. — На содержание армии, — его голос был твердым, а челюсть была напряжена. Гермионе показалось, что ему не нравится то, что происходит. Он не принимал участие в этом ужасном цирке. А, наоборот, стоял сверху и молча наблюдал. А ей повезло оказаться рядом и увидеть эту картину. — Несите крыс и раскаленные угли! — прокричали в зале. Грейнджер знала, что сейчас будет. Это одна из самых жестоких пыток, появившаяся несколько столетий назад. И она совершенно не хотела видеть живое воплощение страниц учебников по истории. — Где тут уборная? — спросила она, но теперь уже ядовитым голосом. Ей нужно отсюда уйти, сбежать. Если она ринется спасать этого человека, то вся операция накроется. А она точно это сделает. Она не сможет молча стоять и слушать крики бедного мужчины. Маг взглянул на нее, но теперь его лицо было расслабленным. — По коридору, белая дверь слева, — он взглядом указал в сторону нужного прохода. Он звучал снисходительно. Гермиона резким движением развернулась и быстрыми твердыми шагами направилась по указанному направлению. Найдя нужную комнату, она вошла внутрь, закрыла дверь и села на пол, опершись спиной о стену. Ей нужно успокоиться. Остановить свой гнев. Но как? Как можно быть безразличной к тому, что невинный мужчина сейчас будет съеден заживо крысами посреди шикарного бального зала? Это ненормально. Эти люди, кто все это придумал — больные ублюдки. Грейнджер закрыла глаза и глубоко дышала. Когда участвуешь в битвах, то понимаешь за что убиваешь. Когда на тебя надвигается Приспешник, готовый без раздумий запустить зеленый луч авады, то нужно бить быстрее. Там все эмоции отключаются автоматически. Но сейчас вина человека заключается лишь в том, что он стал жертвой этого нечеловеческого режима, и этот же режим его за это убивает самым извращенным образом. Он не заслужил смерть. И как можно оправдывать надругательство над человеческой жизнью какими-то деньгами? Гермиона встала и взглянула на свое отражение. В ответ на нее смотрело чужое лицо, не принадлежавшее ей. Этот факт ощущался странно. Девушка испытывала непонятное отторжение внутри себя. Мозг отказывался воспринимать непривычную для него картинку, и поэтому начинала кружиться голова. Но придется привыкнуть. Ей еще долго предстоит видеть чужой облик. Она просто стояла, пытаясь остановить свой бешеный пульс. В душе теплилась надежда, что, когда она выйдет, это все закончится. Гермиона оттягивала время. Идти туда совершенно не хотелось. Одна только мысль, что ей придется стоять и показывать полное безразличие к тому, как эти изверги убивают невинных людей, бросала по телу мурашки. Выждав примерно полчаса, девушка наконец осмелилась выйти. Она шла по коридору медленно и тихо, прислушиваясь к звукам. Ведущего не было слышно. Стоял только веселый гул от гостей. Может, все закончилось? Гермиона уже хотела расслабиться. Повелитель был на том же месте, не сменив местоположение. Он расслабленно облокачивался на ограду и смотрел вниз. Толпа веселилась и громко смеялась. Гермиона подошла к нему и извинилась за свое долгое отсутствие. Но затем, когда она опустила взгляд вниз, ее дыхание остановилось. Легкие будто сковал тугой обруч, не дающий сделать ни единого вдоха. Ничего не закончилось. Зал изменился. Мраморный пол был залит темной кровью. На костюме ведущего также были брызги алого цвета. Справа от него лежало два тела. Одно из них было истерзано в районе живота, а внутренности вывернуты наружу. А другое имело странную позу: руки напряжены и слегка вытянуты вперед, кулаки сжаты, ноги согнуты в коленях. Его кожа была местами разорвана и болталась лоскутами, тело покрыто черной коркой. На нем не было одежды. Его явно сожгли заживо. Два абсолютно разных способа убийства. Но их объединяло одно: у обоих не было голов. Гермиона оглядела зал. С левой стороны стоял стол, а на нем лежало две головы в луже крови. Перед каждой расположилось по табличке, говорящей о том, кому принадлежит эта голова. Это были имена тех, кто выиграл аукцион. Вот какой приз они получают от пленных — их головы. И что они потом с ними делают? Ставят на полку, как трофей, и любуются? Лицо одной застыло в гримасе страха. Это был мужчина, которого привели на казнь первым. А вторая была настолько обуглена, что лицо стало нечитаемым. Тошнота предательски подступала. Грейнджер схватилась за ограду и сжала ее до побелевших костяшек. Ее челюсть напряглась. «Держись!» — отдавала она себе приказ. Ее не пугал вид трупов, она к ним привыкла. Ее пугала нечеловеческая жестокость. И самое страшное, что эти же самые люди существовали и до появления Кровавого Мага. И с его приходом к власти они показали свою грязную суть. Эти люди, скорее всего, составляли богатейшую прослойку общества, в которую входили аристократы, руководители отделов Министерства магии, предприниматели, возможно, даже артисты или писатели. И, скорее всего, их раньше восхваляли и уважали. Двери распахнулись, и в зал вошли два Приспешника в черных мантиях. Они за руки вели мужчину. Он был настолько слаб, что его подбородок лежал на груди, так как не было сил держать голову. Его ноги почти не шевелились, поэтому его просто тащили. Его вывели на середину зала и отпустили. Он рухнул на колени прямо в лужу крови, создав отвратительный хлюпающий звук. Гермиона осознала, что это еще не конец. Сбежать в туалет во второй раз не выйдет. Ей придется смотреть на это. Один из Приспешников встал сзади мужчины и, схватив его за волосы, поднял голову вверх, показав его лицо всему залу. Сердце пропустило удар. Голова закружилась. Она не могла поверить своим глазам, поэтому несколько раз усиленно моргнула, но ничего не изменилось. Это был Невилл. Гермиона была уверена, что его убили во время атаки на Орден Феникса еще четыре года назад. Но вот он стоит прямо перед ней, и сейчас он действительно должен умереть. — Итак, мы продолжаем. Наш третий лот — знаменитый чистокровный волшебник Невилл Лонгботтом. Знаменит он тем, что во время второй магической войны убил любимую змею Волдеморта, — ведущий игриво поиграл бровями. — Но несмотря на его чистокровность, посмел опуститься ниже магла. Он создал быстродействующий яд из волшебных трав, в одиночку проник на военную базу на севере страны и подмешал отраву в еду бойцов. В результате чего в ужасных мучениях погибла не одна дюжина наших людей. Однако стоит признать, его разработка оказалась весьма полезной. Ее изготовлением занялись в нашей лаборатории, изучив его формулу. Гермиона была шокирована. Как он это сделал? А главное, зачем? Почему он не присоединился к братству? Зачем действовал один? Его поступок был героическим. И она никогда в жизни не сможет пережить его смерть. Гости начали выкрикивать варианты для убийства. Один изощреннее другого. Но при проведении аукциона определили, что его будут бить хлыстом до тех пор, пока он не умрет. Люди хотели насладиться его длительной агонией. И за это отдали восемь тысяч галлеонов. Гермиона забыла, как дышать. Она смотрела на то, как с ее друга снимают грязную рваную рубашку, а затем привязывают к стулу, расположив его таким образом, чтобы зрители ничего не упустили. Отвратительно. Мужчина в черной мантии встал сзади Невилла и размашистым движением замахнулся хлыстом, ударив его по спине. Раздался свист от рассечения воздуха, а затем тяжелый мужской крик заполнил помещение. Люди залились восторженным смехом. Гермиона громко вздохнула, издав тихий звук, и случайно схватила за руку стоящего рядом с ней Повелителя. Она не сразу поняла, что только что сделала, и посмотрела на то, что держала в руках. Это была его ладонь без перчатки. Когда он успел их снять? Девушка подняла глаза, и их взгляды встретились. И тут случилось что-то необъяснимое. Его красные светящиеся глаза начинали бледнеть, меняя цвет на серый. Гермиона невольно прищурилась. Узкий черный зрачок приобрел нормальный вид, сделавшись круглым. Она даже не догадывалась, что такое возможно. Он действительно человек, а не демон, сбежавший из маггловского ада. — Прошу прощения, — она неуверенно отпустила его руку, но не отвела взгляд от его глаз, смотря в них, как завороженная. — Я просто еще никогда не видела, как убивают. Его губы слегка приоткрылись, а глаза расширились. Похоже, он и сам был удивлен ее поступком. Но она не видела в нем злость. Черты открытой части лица смягчились. Хотя от него все равно веяло опасностью. Его спокойствие вызывало даже больший страх, чем если бы он смотрел со злостью. Ведь невозможно было понять, что у него на самом деле в голове. И еще эта маска. Общение с ним ощущалось как диалог с неодушевленным предметом, готовым взорваться в любую секунду и убить на месте. Он был бомба с часовым механизмом, но без циферблата. Очередной крик. Невилла снова ударили плетью по спине. Теперь он кричал тише. Гермиона отвлеклась на это, сделала маленький шаг назад и повернулась в зал. Но она чувствовала, что Маг все еще на нее смотрит. Ее плечи напряглись. — Ничего страшного, — его голос был теплее, чем до этого. В нем что-то изменилось. — Вы не обязаны смотреть на это. Что? Не обязана смотреть? Серьезно? А зачем устраивать такое шоу и не смотреть? Очередной пронзительный крик из зала. Гермиона тихо вздрогнула. Она не осмеливалась поднимать глаза. Затем снова и снова. Удары не прекращались. Это давило на нее, на ее разум, на ее душу, сжимало ее сердце, мешая ему работать. Спина Невилла превратилась в одно сплошное кровавое месиво. Хлыст бил хаотично: по рукам, по ногам, по спине и даже по голове. И везде за собой оставлял глубокие рваные полосы на теле. — Повелитель, — она так не может. Не может стоять безучастно, слушая истошные крики друга. — Вам не кажется, что этот пленный может пригодиться в лаборатории? — лишь бы сработало. — Я как зельевар считаю полезным иметь в штате специалистов в области травологии. Она старалась говорить уверенно, хотя ее челюсть слегка подергивалась. Раздался грохот. Невилл, привязанный к стулу, упал боком на пол. Но его нещадно продолжали бить. Гермиона сбилась со счета, сколько раз его уже ударили. Он уже не шевелился и не издавал звуки. — Вы правда считаете, что преступник может быть полезен? — его голос звучал как сталь. Он развернулся к ней всем телом. Ее сердце заколотилось. Гермиона ощущала угрозу. Она незаметно потянулась к разрезу юбки справа. Там как раз к ноге крепилась кобура с волшебной палочкой. — Идет война, нужно использовать все ресурсы, — она сглотнула. — А приготовить быстродействующий яд из трав — это подтверждение таланта. Несмотря на гнусный поступок. Мужчина ухмыльнулся. Очень тяжело держать себя в руках и до конца анализировать ситуацию, когда мысли заглушает переживание за жизнь близкого человека. — Катерина, вы так наивны. Думаете, что попав в лабораторию, он не попытается устроить мятеж? — снисходительно протянул Повелитель. Что ему сказать? Как убедить? — Я прибыла сюда, в вашу страну, не просто так. Я слышала, что здесь самая смертоносная армия, а Правитель мудр и силен. В Ватикане волшебникам приходится трусливо прятаться от религиозных фанатиков, про нас даже никто не знает, мы как крысы сидим в своих норах, а я ненавижу трусость! — Гермиона сама удивилась тому, что только что выдумала. Она говорила это с такой уверенностью, будто ей и правда приходится ощущать это на своей шкуре. — Я думала, что, прибыв сюда, я, наконец, смогу увидеть смелых людей, борющихся ради всеобщего блага и идущих напролом к своей цели. Гермиона остановилась, чтобы отдышаться. Она смотрела в его лицо. Кажется, она поставила на кон все. И тут либо победа, либо смерть. Как он отреагирует? Эмоции под маской не прочитать. Виден только прищуренный взгляд, который, кажется, начинает обратно краснеть. Он стоит с идеально прямой спиной, слегка наклонив голову вбок. Его руки скрещены на груди. Губы сжаты в узкую линию. Челюсть напряжена. — И что я увидела? — Гермиона продолжила, усмехнувшись. — Кучка богатых придурков, готовых платить за издевательство над слабыми, чтобы почувствовать фальшивую власть. А их правитель боится какого-то парня, который может принести больше пользы, будучи живым, чем мертвым. Неужели самая сильная гвардия в мире не справится с одним волшебником, которого можно лишить магии и поставить под бесперебойное наблюдение? Блять! Что я только что сказала? Теперь эти слова действительно являлись правдой. Она говорила, что думала. Поддалась эмоциям. Поддалась своему гневу. Жизнь Невилла важна, но она не стоит жизней миллионов людей, которых можно спасти этой операцией. Глаза Повелителя вспыхнули кроваво-красным. Зрачок сузился, превратившись в тонкую линию. Он сделал к ней шаг, сократив расстояние. Гермиона вжалась в ограду, не отрывая взгляд от его лица. Между ними невозможно было бы просунуть ладонь. Она почувствовала тепло от его груди, которая находилась почти на уровне ее лица. Мужчина наклонился к ее уху. Гермиона сильнее сжала выступающую под тканями юбки палочку, готовая напасть в любой момент. — Неужели какая-то мышь, предавшая свою кровь, заставила усомниться во мне и в моей мудрости? Какая досада… — он язвительно ухмылялся, шепча ей это на ухо. — Что ж, вы, Катерина, не оставляете мне выбора. Вы приняты на работу. И эта грязная тварь будет работать вместе с вами. Он взял пальцами ее прядь волос и аккуратно заправил ей за ухо, отклонившись и снова нависнув над ее лицом. Его улыбка была похожа на оскал. Гермиона смотрела на него расширенными от волнения глазами и не дышала, замерев. — Но если его заподозрят даже в малейшей угрозе, вы пойдете на дно вместе. И я не посмотрю на чистоту крови или обширность знаний.