***
Гребаные одиннадцать часов показались мне сущим адом. Меня скручивало так, что мне, наверное, позавидовали бы даже самые крутые гимнасты. Если бы всем, кто смотрел на меня, как на экспонат с пометкой «не повторять! опасно для жизни» можно было показать фак, я бы шел не опуская руку. Помимо билета, Чонин заботливо положил мне в коверт еще и денег. Господи, благослови моего друга. Я решил не тратить их на такси и поймать попутку, но видимо водители попуток решили, что мой видок не подходил для салона их невъебенно «крутых» тачек, взятых в кредит с рук, и меня сжалился подобрать только водитель газели: мужчина за сорок с длинной бородой и торчащей изо рта зубочисткой. — У меня нет денег, — признался я сразу, как только открыл дверь машины, встретившей меня прохладным воздухом кондиционера и букетом из всевозможных запахов. — Оно и видно, — ответил он, и махнув рукой, гостеприимно пригласил: — Залезай. В салоне пахло хот-догом и каким-то непонятным машинным маслом, из-за чего меня мутило как беременную на ранних сроках. — У меня сын твоего возраста, — как-то между делом начал рассказывать мужчина. Как выяснилось в разговоре, который состоял в основном из его болтовни, звали его Барри. — Учится на полицейского в соседнем городе. Отличник и моя главная гордость. Это откровение заставило меня мысленно усмехнуться. Одновременно было и забавно, и дико осознавать, что сейчас я являлся отличной мишенью для таких вот будущих молодцов, стоящих на страже закона и порядка. — Что у тебя случилось? Обокрали что ли? — на светофоре он окинул меня любопытным взглядом, перекатив зубочистку во рту. Если до этого я пытался придумать историю, почему я выгляжу как сбежавший преступник и бомж в одном лице, то Барри, сам того не подозревая, просто невероятно выручил меня, подкинув отличную идейку. — Да. Не повезло нарваться на уличных хулиганов. Отобрали все деньги, но хорошо хоть не отметелили. Вранье и я раньше были несовместимы, зато сейчас начинали походить на лучших друзей. — Вот засранцы! — едва не стукнув по рулю со всей дури, в сердцах выплюнул Барри. — Ну ничего. Скоро мой Бо наведет порядок на улицах. Он у меня настоящий мужик! Пока Барри нахвалил своего сына, я подумал о своей семье и что я буду им говорить, точнее, врать. «Простите, я проебался», — звучало, как глупая отмазка, но по сути являлось самой настоящей правдой. Я действительно проебался, и теперь мне нужно было что-то с этим делать, но я понятия не имел что и как. Поблагодарив Барри, подкинувшего меня до центра города, я поправил свой полупустой рюкзак, который почему-то ощущался как самая настоящая гиря, и направился в поисках ближайшего Мак'а. — Картошку фри и колу, пожалуйста, — сделав заказ на кассе дружелюбно улыбающейся мне девушки, в глазах которой читалось совсем другое чувство, я поспешил прямиком в туалет. Кинув рюкзак на ближайшую с раковиной поверхность, я склонился над унитазом и опустошил свой и без того пустой желудок. Сука-сука-сука. Меня снова начинало накрывать, поэтому надо было действовать быстро. Расположившись за самым дальним столиком, я достал планшет и через специальную программу, скрывающую местоположение, подключился к вай-фаю. Первым делом я залез на почту и написал Чонину, что со мной все в порядке. Когда я закончил набирать сообщение сестре, на экране дисплея всплыло новое уведомление о пришедшем мейле. Бабочка, зачем же ты улетела? М-м? Где ты, моя крылатая радость? Раз-два-три-четыре-пять, я иду тебя искать. Или ты думаешь, что я не смогу найти своего мотылька? Феликс, не глупи и возвращайся назад. Ты даже не представляешь, как я соскучился. Хочу снова слышать твои хриплые стоны, видеть твои губы на своем члене, втрахивать твоё тело в кровать. Нам же было так хорошо вместе... Отдохни и возвращайся. Ты же не хочешь лишиться своих милых крылышек? — Ваш заказ. Приятного аппетита, — передо мной поставили поднос с едой, но я не мог выдавить из себя ни слова. Меня начало колбасить так, что я опрокинул на пол стакан с колой. — С вами все порядке? — взволнованно спросила девушка, а я на грани истерики, обнял себя трясущимися руками за плечи, еле успев перед этим отправить письмо с единственным предложением: Рэй, мне нужна твоя помощь.***
Минхо поворачивает дверную ручку и входит внутрь просторного гостиничного номера. Он минует спальню с разворошенной постелью, на которой лежали обнаженными две девушки и парень и проходит сразу на балкон, где развалившись в кресле курил Хенджин. — Ты время видел? Уже полдень, — недовольным тоном напоминает он, забирая из пальцев блондина наполовину выкуренную сигарету. — Я практически готов, — на Минхо устремился прищуренный взгляд кошачьих глаз, увлекающий в омут черной горькой карамели. Пальцы Хенджина пробежали вверх по его бедру, не без удовольствия шлепнув по заднице. Изогнув бровь, Минхо окинул его оценивающим взглядом: кончики волос еще выглядели влажными после душа, а из одежды на нем были только джинсы. — Я вижу. Хоть сейчас выходи, — затянувшись в последний раз, он выкинул окурок на улицу. — Собирайся и пошли. У нас вечером рейс. — Вот только не нуди, — лениво поднявшись на ноги, Хенджин сладко потянулся и взял с круглого столика чашку с кофе. — Не порть мне настроение с самого утра. — Я думал оно у тебя и так испорчено… — сделав паузу, Минхо в предвкушении приготовился к контрольному выстрелу: — Поступком одной смелой бабочки, что посмела от тебя улететь. Довольная ухмылка очертила чувственные губы: он попал точно в цель, пробив невидимую броню, когда взгляд напротив полоснул его холодной сталью, но при этом ни один мускул на лице не дрогнул. — За побегом моей бабочки явно стоит помощь и твоей, — как ни в чем не бывало спокойно ответил Хенджин, возвращая взгляду привычное выражение. Он сделал глоток кофе и слизал пенку с языка. Никто бы даже не заметил это малейшее и быстро проскочившее в нем изменение, но Минхо слишком хорошо его знал: знал так, как не знал никто. — Даже если так, то максимум, что он мог сделать - это проводить его и пожелать удачи, — пожал плечами Ли и, сложив руки на груди, оперся спиной на перила. — Ему помог кто-то другой. — Понятное дело. Только вот этот «кто-то» или охренительно смелый, или просто глупый, — допив кофе, Хенджин поставил чашку на стол и, зачесав назад свои длинные волосы, вошел внутрь. — Ладно, разберусь с этим поже. А пока хочу посетить пару местечек и кое с кем пообщаться. — Я подожду тебя в машине, — Минхо зашел следом и, переступая через разбросанную по полу одежду, уже собрался покинуть номер, как длинные пальцы в серебряных кольцах схватили его за руку. Хенджин подошел к нему практически вплотную и его дыхание коснулось чужих губ. — А я думал ты поможешь мне одеться, — он посмотрел в глаза цвета глубокой холодной ночи и, склонив голову на бок, соблазнительно улыбнулся. — Могу помочь только раздеться, — самодовольно усмехнулся Минхо. Его рука легла на тонкую талию блондина и нежно погладила поясницу. — Одевать - не по моей части, — шлепнув Хенджина по ягодицам, он отстранился и направился к выходу из номера, уже возле двери бросив недовольное: — Пошевеливайся, у нас мало времени.***
— В больнице запрещено курить, — молодой мужчина сидел за столом, сцепив руки в замок и смотрел на нагрянувшего к нему гостя бесцветным взглядом. В кабине витала напряженная атмосфера с примешавшимся к ней сигаретным дымом. — И пить тоже, — кивком головы Хенджин указал на закрытый ящичек, стоящий чуть поодаль от стола, — но это не мешает тебе нарушать правила. Не так ли, хён? Мужчина поджал губы и, поправив манжеты своего белого халата, откинулся на спинку кресла. — Мои погрешности никогда не сравнятся с твоими, Хенджин. — Потому что такие, как я, создают законы и правила для таких, как ты. Сечешь фишку? Но поговорить я хотел не об этом, — Хенджин взял стоящую на столе вазочку и сбросил туда пепел. От такого хамского поведения лицо мужчины вытянулось и на нем заходили желваки. — Какого хрена творится в этой больнице? Посреди белого дня у вас сбегает вип-пациент, а никто ничего не видел, не слышал и даже камеры в этом момент стали слепыми. Ты за идиотами меня держишь? — закинув ноги в черных берцах прямо на стол, Хенджин выпустил в его сторону очередную порцию дыма. — Скорее всего ему кто-то помог, — стараясь сохранять самообладание, ответил мужчина, отодвигая папки с документами подальше от обуви. — Это и так понятно, — раздраженно бросил Хван. — Я спрашиваю - кто? Ты? — Нет, — отрицательный кивок головы лишь сильнее выводил из себя. — Хён, не испытывай мое терпение, — процедил он сквозь зубы. Внешнее спокойствие было обманчиво и не сулило ничего хорошего. — Хенджин, я действительно не знаю, — устало произнес мужчина, прикрыв глаза и помассировав пульсирующие виски. — Помимо меня есть и другие, кто мог бы ему в этом помочь. — Эти другие так же хорошо знают все слепые зоны и как улизнуть так, чтобы не попасться на камеры? — При должном желании можно все. — Ну-ну, — ехидно усмехнулся Хван. — Я смотрю ты не сильно дорожишь своим креслом директора в самой лучшей больнице столицы. В тридцать пять лет уже иметь такую должность, а потом потерять... — Хватит кидаться пустыми обвинениями и навешивать ярлыки на невиновных, — не выдержал мужчина, вставая с места и опираясь руками на стол. — Сначала найди причастного, потом и поговорим. — Обязательно, — одарив его ядовитой улыбкой, Хенджин поднялся на ноги и затянувшись в последний раз, затушил бычок прямо о поверхность стола. Дрогнувшая нижняя губа собеседника вызвала у него лишь усмешку. — Увидимся, директор Ким, — выделив предупреждающей интонацией последние слова, Хенджин издевательски подмигнул и направился к выходу. — Хенджин, — окликнул его Ким, когда тот уже находился возле двери. — Не пора ли остановиться? — серьезном тоном произнес он. Эмоции, скрываемые за его хладнокровным внешним видом, были слишком живыми и вызвали в блондине настоящее удовольствие. Хищнику нравилось играть со своей добычей, особенно загонять её в угол. — Вы с Минхо уже и так натворили дел. А этих двоих... — мужчина опустил голову и тяжелый вздох вырвался у него из груди, — вы их просто сломали. — Потому что ломать, хён, — на лице Хенджина расцвела дьявольская улыбка, а в черных глазах загорелись красные языки пламени, — всегда интереснее, чем строить. Хлопок двери был оглушающе громким и поставил точку в так и не начавшейся войне противостояний добра и зла. Потому что сильный всегда властвует над слабым и неважно какой из сторон он принадлежит.***
Университетский двор был заполнен студентами, выбравшимися на улицу, чтобы подышать свежим воздухом и понежиться на солнышке. Большая территория позволяла выбрать себе комфортное место по вкусу: можно было разместиться за столиками, в тени деревьев или полежать на траве. Джихун сидел за одним из столиков вместе в друзьями и был погружен в чтении конспекта, пока его не отвлек громкий гул множества голосов и восхищенных визгов, означавших только одно: на горизонте появились короли университета. Высокие фигуры под два метра ростом, в черной кожаной одежде блестели в свете солнечных лучей и приковывали к себе все взгляды. — Что они тут делают? — удивлено спросила Чжуен, вытянув шею, чтобы получше разглядеть их. — Они разве они не должны быть сейчас заняты? — Может, у них выступление в Сеуле? — предположила сидевшая рядом с ней Хеми. Инхек поджал губы и посмотрел на Джихуна, который весь напрягся, проследив траекторию движения главных университетских звезд. Сомнений не было: эти жнецы направлялись по их души. — Привет, — подошедший к ним блондин очаровательно улыбнулся и присел на свободное место за столом прямо напротив Джихуна, пока брюнет остановился рядом парочкой старшекурсников, завлекших его в беседу. — Как дела? — беззаботно поинтересовался он, достав из кармана кожанки пачку сигарет. К их столику было приковано все внимание и любопытно-завистливые взгляды вызывали невероятный дискомфорт. — Нормально, а у вас, сонбэ? — как можно более непринужденно ответил Пак. Он как под гипнозом наблюдал за тем, как блондин поднес сигарету к губам и, щелкнув зажигалкой, сделал затяжку. — А как ты думаешь? — с усмешкой спросил Хенджин и обвел всех присутствующих многозначительным взглядом, пустившим по телу мурашки. — От меня улетела бабочка, мой глупенький мотылек. Только вот сдается мне не без чьей-то помощи. В этот момент к ним подошел Михо и создалось ощущение будто солнце закрыла туча: подавляющая аура и черные, как тьма, глаза навевали ощущение страха. — Кто из вас ему помог? — Хван попеременно указал на всех зажатой между пальцами сигаретой. — Ты? Ты? Или, может, ты? — Это не мы, Хенджин сонбэ, — как можно увереннее попыталась ответить Чжунен. — Мы узнали об этом только вчера. — Правда? — чуть склонил голову на бок, Хенджин посмотрел на нее насмешливым взглядом. — Ну ладно. Он поднялся на ноги и, затянувшись в последний раз, выбросил бычок под ноги, раздавив его подошвой ботинка. В этом жесте не было ничего особенного, но Джихун прекрасно понимал, что это представление было адресовано непосредственно им, потому что Хван ничего не делал просто так. Раздавить их так же легко, как бычок, ему не составило бы большого труда. — Ах, да, — пройдя несколько метров, Хенджин остановился, и повернувшись вполоборота, дружелюбно поинтересовался: — Забыл спросить: вам нравится учиться в этом университете? Легкие кивки послужили молчаливым ответом. — Вот и чудесно, — согласился он. — Учитесь, пока можете. Вы же не настолько глупые, чтобы пожертвовать своим местом ради помощи другу? — уголки его губ дернулись вверх, а вместе с ними и натянутые как струна нервы Пака. — Так ведь, Джихун-а? Джихун ничего на это не ответил, и только когда эти двое скрылись из виду, облегченно выдохнул. — Что он имел в виду? — удивленно спросила Чжуен. — Что нам пиздец, — ответил Пак, закрывая конспект.***
— Какого хуя?! — первое что услышал Чонин, когда на пороге его квартиры появился недовольный Минхо. Добрые две минуты он боролся с нагрянувшим к нему в лице старшего пиздецом, чуть не вынесшим ему дверь, потому что по глупости решил притвориться, что его нет дома, когда увидел на экране домофона, кто к нему пожаловал. Это была плохая идея. Зажав себе рукой рот, Чонин сотрясался вместе со своей дверью, покрываясь липким страхом и ужасом, что если Минхо попадет внутрь, живого места от него не оставит. — Открывай, котёнок. Я знаю, что ты там, — кулак Минхо в очередной раз прилетел в дверь, не оставляя Чонину выбора: он либо убьет его сейчас, либо сделает это позже. А если ему повезет и этого не случится, его позднее убьют осуждающие взгляды соседей, которые видимо лучше, чем он, дружили с инстинктом самосохранения, раз побоялись выйти из своих квартир и резонно поинтересоваться, что тут вообще происходит. — Я был в наушниках, поэтому не слышал, — сходу пытается оправдаться Чонин, понимая, что выбрал для этого весьма глупую отмазку. Раздумывать над чем-то более убедительным у него не было времени, да и Минхо в любом случае на это плевать. — Да что ты говоришь, — ехидничает Ли, проходя за ним в гостиную и усаживаясь на диване. — Зачем пожаловал? — стараясь не выглядеть, как трясущийся на ветру листок, как можно более безразлично спросил Чонин. Если он пришел пытать его на счёт Феликса, то ему стоило сразу откусить себе язык. — Развлечешь меня? — бархатный голос Минхо, вкупе с его залезающим под кожу взглядом вызвали теле Чонина волну холодных мурашек. — У меня нет на это ни времени, ни желания, — на мгновение забывшись, огрызается он. — Поищи себе кого-нибудь другого. У тебя же много шлюх... Минхо усмехается и, а потом резко встает и, схватив Чонина за локоть, пригвождает своим телом к стене. Затылок неприятно прикладывается о твердую поверхность и Чонин жмурится от прострелившей его боли. — А я и не спрашивал твое мнение на этот счет. Мне на него поебать, — зло процедил брюнет сквозь зубы, обхватив пальцами подбородок и впиваясь колючим взглядом в надменные лисьи глаза. — Я смотрю ты совсем забыл свое место, куколка. — Пусти, придурок! — Чонин пытается вырваться, свободной рукой бьет по груди, но стальным мышцам старшего все нипочем. Минхо на это лишь сильнее вжимает его в стену и просовывает между ног бедро. Его высокий рост и накачанное тело было одним из весомых преимуществ, против которых Чонин со своим средним ростом и более худощавым телосложением сильно уступал. Стальные тиски пальцев доставляли ощутимый физический дискомфорт, а парализующий взгляд антрацитовых глаз топил морально. — У тебя есть два варианта, — вкрадчиво произнес Минхо и медленно провел тыльной стороной ладони по щеке, — по по-хорошему и по-плохому. Выбирай... Чонину не привыкать проглатывать свою гордость, а благодаря Минхо он научился глотать не только её. И это меньшее из двух зол, если он не хочет потом в течении нескольких дней быть недееспособным мешком с костями, пластом прозябающим на постели и оплакивающим свою участь. — Ладно... Взгляд Минхо смягчается. Он отпускает руку Чонина и, притянув его к себе за талию, устраивает ладони на заднице, сжимая так, что на ней точно останутся синяки. — Мудрый котенок, — шепчет он в губы, а потом впивается укусом в шею. Чонин вскрикивает от боли, но не успевает даже опомниться, как оказывается опрокинутым на постель. Глаза в ужасе распахиваются, а пальцы сжимают простынь стоит только увидеть хищный оскал, появившийся на лице старшего. Сняв с себя кожаную куртку и откинув ее в сторону, Минхо нависает над ним с голодным взглядом. — Только не разочаруй меня, — на выдохе произносит он, проводя кончиком носа по шее и вдыхая в себя запах кожи. Чонин знает, что он не просит — приказывает, попросту не оставляя ему выбора: если он не накормит этого дикого зверя, - он его разорвет. Потому что сильный всегда побеждает слабого.