Няня для Мэйдэй

«Нет. Сколько раз мне придётся это повторять?» «Столько раз, сколько я буду спрашивать, пока ты не скажешь «да»». Мигель почувствовал, что у него начинает болеть голова, когда он, наконец, повернулся лицом к тому, кто стал для него одним из самых невыносимых вариантов Питера Паркера, которого он когда-либо встречал. На его груди висела его дочурка, которая, не обращая внимания на их разговор, невинно улыбалась ему, а над её головой ухмылялся и её отец, хотя это раздражало в десять раз больше. «Повторю в последний раз, я не собираюсь нянчиться с твоим ребёнком», — выдавил он. «Ты не будешь с ней нянчиться!» — возразил Питер: «Просто… присмотришь за ней, пока я не вернусь». «Это буквально то, что делают няньки», — Мигель ущипнул себя за переносицу: «Ты всюду таскал её с собой. Почему сейчас это вдруг стало проблемой?» «Потому что ЭмДжей узнала об этом и сказала, чтобы я больше брал нашу дочь на поле боя, и я пообещал, что не буду… по крайней мере, на данный момент». Мигелю показалось, что у него глаза вылезут из черепа: «Это твои проблемы». Питер поднял руки: «Что ж, если ты не собираешься мне помочь, тогда, думаю, я не смогу помочь тебе с устранением аномалии». Мигель нахмурился, затем снова посмотрел на голографический экран, где на него всё ещё смотрел большой красный предупреждающий знак. Это была большая проблема, и, несмотря на то, как сильно он злился в данный момент, Питер был самым надёжным человеком, к которому у него сейчас был доступ. Он был старше и опытнее большинства пауков, а его внешность была достаточно простой, поэтому в большинстве измерений он не привлекал внимания. Успех был практически гарантирован, и у Мигеля возникло ощущение, что он это знает. «Ладно, ладно, я присмотрю за ребёнком», — смягчился он со вздохом. Питер ухмыльнулся: «Я знал, что ты меня поймёшь!» «Не думай, что я буду это делать на постоянной основе». «Это займёт у меня максимум пару часов», — Питер снял Мэйдэй с переноски и протянул её Мигелю, который тут же отпрянул. «О, нет. Я сказал, что присмотрю за ребёнком. Я не говорил, что буду за ней ухаживать». Мэйдэй хихикнула, покачивая ногами, в то время как Питер нахмурился, глядя на её густые волосы: «Тебе действительно следует обнять её. Я обнаружил, что невозможно по-настоящему злиться, когда ты держишь ребёнка». «Я не злюсь, я…» «Да ладно, чувак, ты меня не обманешь. Твоё кровяное давление, должно быть, всё время зашкаливает». Мигель почувствовал, как его головная боль усилилась, заставляя глазные яблоки пульсировать: «Ещё одно слово и я отменю нашу договорённость». Уловив нарастающую ярость, Питер вернул Мэйдэй к себе, закатив глаза: «Хорошо, как скажешь», — он направился в пустой угол «офиса» Мигеля, хотя тот выглядел слишком футуристично, чтобы он мог всерьёз его так называть. Он сбросил халат, расстелил его на полу и начал делать импровизированный манеж из паутины. Мигель смотрел с неудовольствием, уже представляя себе процесс попытки снять паутину со стены. «Хорошо, милая, папочке нужно ненадолго уйти», — сказал Питер Мэйдэй, когда импровизационный манеж был окончен: «Ты должна оставаться здесь и играть, потому что Мистер Высокий, Тёмный и Злой не переносит таких милашек, как ты». Мигель тихо застонал от раздражения. Мэйдэй одарила его сияющей улыбкой, как будто точно зная, насколько он раздражён, и мышцы на его лице дёрнулись. И уж точно не потому, что его охватило желание улыбнуться в ответ. Питер поместил её в манеж. Она пробормотала что-то вроде протеста, но её быстро успокоили сумкой, полной разноцветных строительных кубиков, которые он высыпал рядом с ней, немедленно сцепив два из них вместе. Мигель повернулся к экранам ожидания, его рука инстинктивно потянулась, чтобы поймать пластиковый пакет, брошенный ему Питером. «Что это?» — прорычал он, разглядывая ярко окрашенные кусочки хлопьев внутри пакета. «Фруктовые хлопья», — сказал Питер. «Это понятно. Но зачем они мне?» «Они из моего измерения. Мэйдэй любит их, как ничто другое. Если она начнёт где-то ползать, просто потряси ими, и она придёт к тебе сама, я гарантирую». Мигель изогнул бровь, обнюхивая коробку. На него обрушилась волна приторно-сладкого аромата, который вызывал у него тошноту, но, несомненно, очень привлекал ребёнка. «Я ухожу отсюда», — сказал Питер, торопливо разминаясь. «Не валяй дурака», — предупредил Мигель: «Возвращайся сюда как можно скорее». «Да-да» — Питер отмахнулся от его слов, склонившись над Мэйдэй: «Я скоро вернусь, милая. Постарайся не доставлять Мигелю никаких хлопот, ладненько?» Мэйдэй ответила чем-то, что могло быть подтверждением или отрицанием, но она, казалось, была совершенно довольна своим нынешним положением. Затем Питер вышел из комнаты, и Мигель почувствовал, что его головная боль начала отступать, несмотря на нежданного гостя. Он взглянул в сторону манежа и подполз немного ближе, чтобы видеть через край. Мэйдэй сидела на отцовском халате и играла с кубиками в своём маленьком мире. Он быстро отступил, прежде чем она заметила его близость, и почувствовал облегчение от того, что она на данный момент отвлеклась. Его экраны манили его, новые аномалии ждали, чтобы с ними разобрались. Шумы и бессмысленные слова Мэйдэй эхом разносились по огромной комнате, но это было далеко не так навязчиво, как он ожидал. Он быстро погрузился в свою работу, Лайла болтала ему на ухо, и он погрузился в водоворот Пауков и аномалий, ставших его жизнью. Через некоторое время Мигель решил размять ноги после слишком долгого стояния на месте. У него появилось отчётливое ощущение, что что-то не так, и он не мог этого понять, пока не обернулся и не вспомнил о ребёнке, за которым должен был присматривать. В его голове что-то щёлкнуло, когда он понял, что шум Мэйдэй прекратился, и когда он подошёл к манежу, он увидел, что он был пуст, если не считать нескольких строительных блоков. Образы неминуемой смерти заполонили его разум, но он отогнал их, пытаясь сосредоточиться на ситуации. Его паучьи чувства подсказали ему, что она всё еще где-то рядом, её присутствие слабее, чем у других пауков из-за её возраста, но не менее постоянное. Он оглянулся по кругу, осматривая резкие металлические контуры комнаты. Там было не так уж много мест, где можно было бы спрятаться, но он не увидел никаких признаков огненно-рыжих волос. Он открыл рот, собираясь позвать Лайлу. Сверху раздался смешок. Мигель резко посмотрел на верх. Как и другие части штаб-квартиры, потолок был построен из ряда диагональных и горизонтальных балок, перекрещивающихся друг с другом. В этой комнате они не служили никакой навигационной цели, но давали ему место, где он мог уйти и спрятаться от мира, чтобы немного расслабиться. Видимо, он был не единственным, кто думал, что это хорошее укрытие. Он знал, что этот ребёнок был Пауком, причём во втором поколении, которого ему ещё не приходилось видеть ни в одном другом измерении. Однако мысль о том, что она находится так далеко от земли, заставила его сердце сжаться. Он уловил проблеск тени на стропилах и выпустил паутину вверх, быстро добираясь до места, где находилась Мэйдэй. Он подошёл к балке как раз вовремя, чтобы увидеть, как крошечная нога исчезает за краем соседней. Колеблясь между раздражением и беспокойством, Мигель прыгнул и обнаружил, что она ползает почти полностью вверх ногами, а её волосы падают на пол. Он бросился за ней, крича: «Эй, будь осторожна!» Мэйдэй посмотрел на него, приближающегося, идущего боком, а затем перевёрнутого, спешащего догнать её. Затем она отлепилась от поверхности, начиная растворяться в свободном падении, и Мигель почувствовал, как его сердце упало вместе с ней. Из обоих запястий одновременно вылетели нити паутины. Мэйдэй вцепилась в другую балку, едва не зацепившись за его паутину, и с диким хихиканьем улетела на стропила. Мигель глубоко вздохнул, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Несколько слов, неприятных для детей, застряли у него в горле, но он проглотил их, следуя за Мэйдэй: «Вернись сюда!» Он катапультировался на балку, на которую находилась Мэйдэй. Она увидела, как он приближается к ней, и издала вопль смеха, который звучал почти пугающе, как у суперзлодея, который ковылял прочь быстрее, чем любой другой младенец в её возрасте. Она каким-то образом уклонилась от быстрых нитей паутины, которые Мигель бросил в её сторону, выстрелив своей паутиной прямо вверх и поднявшись с истерическим хихиканьем. Мигель попытался совладать с растущим раздражением. Она думала, что это всего лишь игра, и его поразило воспоминание о другой девочке, немного постарше, бегущей и смеющейся. «Тебе меня не догнать!» Что-то горько-сладкое засело в его груди, подавляя раздражение. Над ним Мэйдэй выглянула из-за края балки, по которой ползла, её глаза сияли от предвкушения. Его губы дёрнулись, угрожая сформировать полную улыбку. «Думаешь, я не смогу за тобой поспеть, да?» — спросил он. Мэйдэй снова рассмеялась, исчезая за балкой. Мигель направился вслед за ней. Как бы сердце ни тянуло его к участию в её глупой игре, его ждала работа. Он вспомнил о пакете хлопьев, который оставил Питер, и вытащил его, надеясь, что он окажется столь же эффективным, как было заявлено. «Эй, малыш, посмотри!» — Мигель встряхнул пакет с хлопьями, и Мэйдэй устремила на него взгляд, словно голодный хищник: «Хочешь немного, mija?» — нежность ускользнула от него, не задумываясь, и он понял, что сказал, только после того, как произнёс это вслух. Прошло много времени с тех пор, как он говорил это в последний раз, но это казалось правильным. Мэйдэй приближалась к нему с удивительной скоростью, её движения были неуклюжими, какими могут быть только маленькие дети при неровной ходьбе-ползании-спотыкании. Она выпустила паутину и поймала ею пачку, но Мигель не собирался проигрывать в перетягивании каната с младенцем. Он схватил паутину и потащил её к себе, но её, похоже, это не волновало, поскольку это лишь приблизило её к сладкому сокровищу. Она подошла к его ногам, встала на цыпочки и потянулась к пачке хлопьев мягкими, но настойчивыми руками. «Думаю, твой отец знал, о чём говорил», — пробормотал Мигель, передавая сумку и тем же движением схватив её на руки. Она была лёгкой, почти невесомой, но легко помещалась на сгибе его руки. Он уловил запах фруктового детского шампуня, когда её волосы коснулись его носа, что приятно компенсировало более неприятный запах фруктовых хлопьев, которые она начала запихивать в рот. Вздохнув, он отошёл от края балки, совершив короткое свободное падение, прежде чем зацепиться паутиной и медленно опустить себя и свой груз на пол, чтобы она не рассыпала свою драгоценную закуску. Он вернул её в подобие манежа, снова уложив на халат, и она улыбнулась ему, продолжая поедать хлопья. «Оставайся здесь», — сказал он, не так убедительно, насколько ему хотелось. Мэйдэй что-то пробормотала, рассыпав на пол немного хлопьев. «Ничего страшного, мой trasero», — проворчал Мигель. Не желая иметь дело с её выходками и возможными травмами, он сплёл новую сеть паутины, протянув её по всей длине манежа. Мейдэй возмущённо вскрикнула, её большие глаза смотрели на него сквозь дыры: «Прости, малыш. Я не могу позволить тебе бегать вокруг». Мэйдэй больше не протестовала, поэтому Мигель вернулся к своим экранам, пытаясь вспомнить, на чём он остановился до того, как ребёнок сбежал. Он решил лучше присматривать за ней, но слишком большое зацикливание работой всегда было для него проблемой. Он не смотрел в её сторону целых две минуты, и следующее, что он осознал, это то, как липкие пальчики вцепились ему в ногу. «Ты не можешь спокойно посидеть хотя бы пять минут?» — пожаловался Мигель, когда Мэйдэй начала карабкаться по его ноге, как по стене. Он посмотрел на манеж и обнаружил, что его защитная сетка разорвана. «Суперсила и скрытность. Неплохо». Он попытался сбросить Мейдэй, тряся ногой, но она упорно цеплялась за неё, её брови сосредоточенно нахмурились. С разочарованным стоном он потянулся вниз, начиная отклеивать её пальчики один за другим. Однако она не собиралась сопротивляться, вместо этого она немедленно схватила его за руку с хмурым взглядом, который можно было определить только как угрозу. Поняв, что это не та битва, в которой он хотел участвовать, он перестал сопротивляться. «Хорошо, mija, чего ты хочешь?» — устало спросил он. В ответ Мэйдэй закинула руку ему на плечо, балансируя на шатких ногах, когда она прислонилась к его голове для поддержки. Он инстинктивно поднял руку, её дрожь заставила его немного занервничать, но она села, обвила ногами его шею и сжала кулаки в его волосах. «Ты просто хочешь так посидеть?» — он слегка повернул голову, чтобы они могли встретиться взглядом. Мэйдэй смотрела на него невероятно широко раскрытыми глазами. Хмурый взгляд, который был несколько мгновений назад, исчез, сменившись безмятежным выражением лица, чем-то почти умиротворённым. «Хорошо», — сказал Мигель: «Думаю, ты можешь посидеть здесь». Как оказалось, Мэйдэй вполне могла усидеть на месте. Она почти не дёргалась, когда Мигель пытался продолжить свою работу, с любопытством наблюдая за экранами. Когда он привык работать одной рукой и к новому весу на плече, он обнаружил, что не возражает против этого так сильно, как думал. До него, хотя и неохотно, дошло, что Питер был прав. Он чувствовал, как напряжение спадает с его мышц, все предыдущие раздражения дня начинали казаться незначительными по сравнению с девочкой, так доверчиво сидевшей у него на плече, и её сердце билось у него в ухе. Он не знал, почему она настояла на том, чтобы быть с ним, но это заставляло его чувствовать себя умиротворённым, как будто его прошлые ошибки не запятнали его настолько, чтобы о нём нельзя было позаботиться. «Ах!» — тишина была нарушена, когда Мэйдэй высунулась и потянулась к одному из экранов. «Хочешь получше посмотреть?» — Мигель увеличил экран так, чтобы он занял большую часть пространства перед ними. Это была его симуляция мультивселенной, постоянно обновлявшаяся по мере того, как Пауки путешествовали туда и обратно, разрывая и переплетая нити, образуя огромную Паутину Вселенных. Мэйдэй широко открытыми глазами наблюдала, как формируется и перемещается паутина. Вероятно, она не понимала, на что смотрит, но знала, что это что-то важное, и знала родство каждого Паука в каждой вселенной. «Иногда мне хочется, чтобы этого не существовало», — сказал Мигель больше себе, чем ей: «Это удивительно, но мне, как и всем остальным, это причинило много боли. Но без этого, думаю, я бы никогда не встретил тебя». Мэйдэй улыбнулась ему, как будто каким-то образом поняла, о чём он говорит. Её пальцы играли с его волосами, но он не мог заставить себя волноваться о том, насколько они были взлохмачены. «Однажды у меня была дочь», — продолжил он: «Она была очень похожа на тебя. Любопытная, умная, всегда привлекала к себе всё внимание. Но, полагаю, ни одной версии меня не суждено вырастить её. Это моё Ключевое Событие». Мэйдэй что-то промычала, прижавшись щекой к виску Мигеля. Он глубоко вздохнул и пошёл дальше, прежде чем сломаться на глазах младенца: «В любом случае, ты не так уж и плоха. Надоедливая, но не так, как твой отец». Он продолжал работать, более расслабленный, чем когда-либо в течение долгого времени, пока не почувствовал нарастающую пульсацию за глазами и покалывание в дёснах. Тогда он понял, что из-за аномального присутствия Мэйдэй он забыл про ежедневную инъекцию, которая успокаивала наиболее изменчивую сторону его ДНК. Мэйдэй удивлённо вскрикнула, когда её внезапно быстро положили на пол, а Мигель прыгнул через всю комнату в угол, где хранил сыворотку. Симптомы всегда появлялись быстро, и даже когда ему делали правильные инъекции, это не всегда сдерживало его в моменты безумия. Шипение вырвалось из его рта, как пар, выпущенный из клапана, когда роботизированная рука поднялась, он быстро схватил шприц, прежде чем воткнуть его себе в плечо. Агония была смыта потоком прохлады, когда сыворотка распространилась по его организму, остановив вспышку. Он вздохнул с облегчением, когда пульсация утихла, и сел, прислонившись спиной к стене, когда его жизненные показатели начали выравниваться. «Босс, что я тебе говорила насчёт забывчивости?» — Лайла упрекнула его в ухо. «Дай мне отдохнуть. Я не ожидал, что буду присматривать за детьми», — проворчал Мигель, проводя рукой по глазам. Он не знал, сколько Мэйдэй повидала, хотя, вероятно, это было слишком много. Эта его сторона пугала даже его самого, и он приготовился к слезам, когда снова сосредоточил своё внимание на ней. Но нет, конечно нет. Мэйдэй решительно ковыляла по полу к нему, не обращая внимания на то, насколько огромным было расстояние для её крошечных ножек. Не было никаких следов слёз или каких-либо признаков страдания, только желание снова быть рядом с ним. Девочка собиралась его убить, Мигель был в этом уверен. Он выпустил прядь паутины, схватил её за перед рубашки и притянул её к себе. Она хихикнула от внезапного полёта, но когда она прибыла, её лицо снова стало серьёзным, когда она стояла у его руки, пристально глядя на него. «Прости, mija», — пробормотал он, пытаясь избежать её взгляда: «Во мне не так много хороших сторон, и это одна из худших». Мэйдэй ещё несколько мгновений продолжала смотреть на него, затем обвила руками его бицепс и положила туда голову. Мигель сначала не понимал, что она делает, пока до него не дошло. Она обнимала его изо всех сил. «Ты хороший ребёнок», — сказал он ей, немного задыхаясь: «Ты, вероятно, будешь одним из лучших Пауков». Похоже, это удовлетворило Мэйдэй. Она отпустила его руку и споткнулась к нему на колени, устроившись лицом к нему, и он больше не мог заставить себя избегать проникновенного взгляда, когда она угрожала опрокинуться назад. Он поднял колени, чтобы поддержать её спину, думая вслух. «Почти каждого из нас укусили, и почти каждый из нас кого-то потерял», — он провёл рукой по её мягким рыжим волосам: «Но ты родилась такой. Я никогда раньше такого не видел, и надеюсь… надеюсь, ты сможешь избежать судьбы, которая ждёт каждого из нас». Мэйдэй что-то проворковала, потянувшись к его лицу, не обращая внимания на вес его слов. Мигель смотрел, как приближается её рука, слегка озадаченный, пока не понял, куда она направляется. Он поймал маленькое запястье, такое крошечное, такое хрупкое, прежде чем оно успело добраться до его клыков. «Eso es Malo, mija», — сказал он, и когда Мэйдэй странно посмотрела на него, он поправил себя: «Я имел в виду, что это плохо. В них есть яд. Это не хорошо», — вместо этого Мэйдэй схватила его за большой палец, едва успев обхватить его пальцами, и ему в голову пришла забавная мысль: «Держу пари, твоему отцу понравилось бы, если бы твоё первое слово было на испанском». Мэйдэй хихикнула, как будто она прекрасно всё поняла, и впервые он ответил ей улыбкой. Ощущение было чуждым, но не неприятным, и Мэйдэй шире улыбнулась при виде этого зрелища. Некоторое время они сидели вместе на полу. Мэйдэй играла пальцами Мигеля, и в конце концов он снял перчатки, предоставив ей свободный доступ к придаткам, которые сохраняли отдалённый вид когтей, хотя это, похоже, её не беспокоило. Он позволил себе погрузиться в свои мысли, расслабляясь ещё больше, пока маленькие ручки не перестали играть с его пальцами. Затем он заметил, как её веки опустились, а голова склонилась к груди. «Твой отец ещё не вернулся, чтобы он мог уложить тебя в постель. Какой бездельник», — Мигель заключил её в свои объятия, пытаясь не обращать внимания на то, как она прижалась к нему ближе: «Не волнуйся. Мы можем это исправить». Потребовалась всего пара умело уложенных сетей паутины, чтобы образовать импровизированный гамак, висящий между двумя секциями стены. Мигель подумывал о том, чтобы положить Мэйдэй в гамак и вернуться к работе, но чем больше она прижималась к нему, тем больше ему не нравилась эта идея. Он принял решение, когда она начала тихонько храпеть ему на плечо, он сам погрузился в гамак с спящим ребёнком на нем. «Лайла», — прошептал он: «Приглуши свет». «Это очень милая картина, босс». «Да, да, просто сделай это». Свет потускнел. Мигель не собирался засыпать сам, но было так спокойно, что он тоже почувствовал, как тяжесть стягивает его веки. И вообще, когда он в последний раз хорошо высыпался? Питер с размахом прошёл через портал и крикнул на открытом воздухе: «Здравствуйте, Электронная Леди? Пожалуйста, скажите мне, что моя дочь ещё жива!» Рядом с ним появилось изображение Лайлы: «Она жива. Просто будь тише, когда войдёшь в офис Мигеля, ладно?» Имея это в виду, Питер ожидал увидеть спящую Мэйдэй. В любом случае, время сна уже прошло. Он не ожидал, что обнаружит и ребёнка, и няню, крепко спящих в сетчатом гамаке, без всякой заботы со стороны мира. На его лице расплылась широкая улыбка. Мигель вздрогнул, когда кто-то начал щёлкать пальцами прямо над его головой. Он инстинктивно схватил фигуру над ним мертвой хваткой, его когти вонзились в плоть, а другой рукой он двинулся, чтобы прикрыть всё ещё спящую Мэйдэй. «Ого, знаешь, тебе не грозит смертельная опасность. Расслабься, чувак». Мигель узнал голос и откинулся назад, задумчиво моргая, глядя на ухмыляющееся лицо Питера, висевшее над ним: «Когда ты вернулся?» «Пять минут назад», — Питер легко перевернулся на одну из опор гамака: «Я так понимаю, то, что ты сейчас делаешь, не подходит под понятие «ухаживание»». Мигель усмехнулся, осторожно садясь, чтобы не разбудить Мэйдэй: «Это заняло у тебя достаточно времени», — несмотря на замечание, Питер продолжал улыбаться: «Что?» «Ты сделал это!» «Сделал что?» «Ты спал, убаюкивая ребёнка на своей груди! Я делал это уже раз сто…» «Она твоя дочь», — прорычал Мигель: «Давай не будем этого забывать». «Да, да, я знаю. Но технически ты как другая версия меня. Действительно испорченная и несмешная, но настолько же добрая и ответственная версия меня. Наверное, любовь к детям – это врождённая черта Человека-Паука. Думаю, это делает тебя своего рода почётным дядей…» Мигель встал, услышав достаточно. Мэйдэй проснулась от этого движения. Она пускала слюни на его костюм, но ему, как ни странно, было всё равно. «Привет, милая!» — Питер приветствовал её с распростёртыми объятиями: «Прости, что так долго!» Мэйдэй издала сонную лепетку, потянувшись к отцу. Мигель передал её с большей неохотой, чем он ожидал. «Надеюсь, она не доставила слишком много хлопот», — сказал Питер, бросая на него понимающий взгляд. «Она вела себя… послушно», — ответил он. «Думаю, другого и не стоило ожидать, ты ей очень нравишься», — Питер немного покачал её: «Итак… если я тебе понадоблюсь, чтобы убрать ещё одну аномалию, как ты думаешь, ты сможешь присмотреть за ней?» Мигель попытался выглядеть раздражённым: «Мы договаривались только на один раз». «Но аномалий много, и я уверен, что Мэйдэй хотела бы проводить с тобой больше времени». Мэйдэй одарила его обаятельной улыбкой, и по смягчению лица Мигеля Питер понял, каким будет ответ на его вопрос. Это было бы хорошо для него после всего, что он перенёс. «Ну, что ты скажешь?» Мигель не ответил вслух, но то, как он посмотрел на неё, было достаточным ответом.