WILL

      — Я пойду искать Юно.       — Что? Минги, нет! Там слишком опасно, особенно в первые минуты взрыва. Ты никуда не идёшь, мы вообще возвращаемся обратно в больницу, всё.       Минги только недовольно выдыхает через нос. Уён непреклонен в своём решении — смотрит твёрдо и совсем старается не показывать собственный страх из-за всего того, что сейчас происходит. Ему кажется, что с той удачей, которая идёт за ним всю жизнь — ситуация стала ещё хуже.       — Советую вам держаться вместе, — встревает в их разговор Джису, возвращаясь к ноутбуку, — сейчас и правда очень опасно, потому что мы совсем не знаем, как дальше поведут себя роботы. Если они стали ещё агрессивнее, то, боюсь, помочь нам с вами сможет только всевышний.       — Я атеист с рождения, — парирует Уён, фыркая.       — Я тоже. И всё же, не забывайте о своей безопасности. Возвращайтесь обратно аккуратно, это не шутки.       Джису улыбается так мило и нежно, так по-матерински, что у Уёна невольно выступают слёзы на глазах. Он не знает, что ждёт их дальше, не знает, каким образом им действовать дальше. Он вообще ничего не знает, но тянется обнять Джису за плечи. Девушка слегка вздрагивает, но ничего против не говорит — наоборот, накрывает локоть Уёна своей ладонью и легонько поглаживает, как бы успокаивая.       — Вы тоже будьте осторожны. Надеюсь, что мы ещё встретимся.       — Обязательно, Уён-а.       Сердце Уёна обливается кровью, когда Джису провожает их и снова даёт последние наставления. Ему так сильно не хочется уходить, но рядом слишком нервный Минги, а в больнице — перепуганные хёны и Ёсан. Уён думает о том, что такие люди, как Джису зовутся ангелами. Потому что вера в то, что у них всё получится и они переживут очередную катастрофу — крепнет в Уёне, пускает корни и пробирается так глубоко, что ни о чём другом он уже не думает.       Но проблем всё ещё оставалось слишком много. Уёну по-прежнему было тяжело находиться в открытом мире с роботами, и он всё ещё боялся их до панических атак. А если машины станут ещё более агрессивными, чем есть сейчас, то пиши пропало. Уён точно не справится с таким сильным напором на свою нервную систему.       Минги рядом шёл слишком задумчивый и подозрительный. Они долго высматривали путь перед собой, чтобы убедиться, что роботов поблизости нет. Но если Уён ещё предлагал какие-либо дальнейшие их действия и спрашивал мнение Минги на этот счёт, то не получал ответа. Минги будто был не с ним, не здесь и вообще не понимал, что происходит.       — Надо будет спросить у Хонджун-хёна, куда и как быстро мы можем переместиться в случае чего. Потому что в этом районе больше всего магазинов со всякими роботами и самих роботов… Ну, ты понял, — Уён неопределённо машет рукой, — Минги! Ты меня слушаешь?       — А? Да, Уён-и, да. Ты прав… Берегись!       Уён не понимает, откуда сзади на него летит робот, но в последний момент еле успевает схватиться за протянутую руку Минги. В паре сантиметров от него пролетает обезумевшая машина и тут же с громким стуком падает на асфальт, разбиваясь. Уён тяжело дышит, прижимаясь к Минги и пытаясь прийти в себя.       — Что это, блять, такое? Смотри, там ещё несутся!..       — И что мы будем делать? Мы успеем добежать до больницы? Минги?       Дыхание учащается, заставляя голову Уёна закружиться. В груди больно сдавливает, и он кусает собственные губы, чтобы не терять связь с реальностью. Минги рядом оглядывается, спешно делает пару шагов взад и вперёд, продолжая крепко держать Уёна. Младший осоловелым взглядом смотрит вокруг, стараясь восстановить одышку.       — Уён-а, посмотри на меня внимательно.       Изо рта Уёна вылетает тихий стон, когда он чувствует, как сильно Минги сжимает его плечи и с силой встряхивает, чтобы он не забывался. Уён фокусируется на лице друга спустя пару секунд. Минги продолжает, когда Уён смотрит на него более осознанно.       — Сейчас я отвлекаю роботов на себя, а ты бежишь в больницу и рассказываешь всё, что произошло, хорошо? Только не бойся и не теряй сознание, понял?       До Уёна доходит вся абсурдность слов друга слишком поздно. Он мотает головой, отнекивается, тянет Минги на себя, когда тот уже разворачивается и выглядывает из их импровизированного укрытия в виде перевёрнутой брошенной машины. Но друг не поддаётся, пытается отцепить от себя Уёна и говорит-говорит-говорит. Уён не разбирает слов, ему до ужаса страшно.       — Ги, прекращай играть в супергероя, это слишком опасно!       — Я чувствую, что Юно жив и я должен его найти! Теперь только он может нам помочь, ты же сам прекрасно слышал Джису-щи!       Минги кричит в ответ, но не от злости, а потому что роботы со всей округи начали постепенно собираться на шум. И этот роботизированный механический стук и треск только действует на нервы. Уён со страхом в глазах наблюдает за тем, как некоторые роботы перестают работать прямо в моменте передвижения по улице. Это вселяет какую-то надежду, но легче не становиться от слова совсем.       — Минги, я не могу отпустить тебя одного. Ну вот куда ты пойдёшь? Пойми, что жертвенность хороша только там, где ты полностью в ней уверен!       Уён снова кричит, когда им приходится отскочить в другую сторону из-за резкого появления какого-то робота слишком рядом. Минги закрывает его собой, а Уён чувствует себя настолько беспомощным и жалким, что готов расплакаться прямо сейчас.       — Я уверен, Уён-и. Юнхо пожертвовал собой ради меня, чтобы я передал все нужные вещи Джису. Теперь мне нужно найти его и помочь вернуться, чтобы он закончил свою работу. Это должно когда-то прекратиться, Уён-и. Всё будет хорошо. Беги. Так быстро, как только можешь. И не оглядывайся, ладно?       Сердце Уёна разбивается вдребезги, когда он видит, как Минги ему улыбается. Так привычно по-доброму, с ямочкой на щеке и лисьими глазами. Ему хочется орать ещё громче, биться в истерике, вцепиться в Минги и никуда его не отпускать. Но друг поторапливает: подталкивает к бордюру, а сам набирает побольше камней в руки, чтобы потом бросить их в противоположную от больницы сторону.       — Ги, — слёзы душат вместе с комом в горле, — Ги, умоляю, будь осторожен. Не смей умирать, слышишь меня?       — Конечно, Уён-и. Передавай всем, что я люблю их. А теперь беги.       И Уён бежит. Разворачивается, делает глубокий вдох, чтобы набрать побольше воздуха в лёгкие и стартует, стараясь игнорировать разрывающееся сердце, онемевшие от страха конечности и противные роботизированные звуки за своей спиной. Уён бежит и ему кажется, что время идёт слишком медленно. Будто он передвигается со скоростью один километр в секунду. Одинаковые серые здания путают его, как в лабиринте, из которого нет выхода. Он каждой клеточкой своего тела ощущает, как липкий ужас пробирается в него и глубоко поселяется где-то внутри. Уёну кажется, что роботы вот-вот толпой ринутся за ним, настигнут и…       Но вот перед ним появляется знакомое здание больницы, к которому Уён буквально долетает, как турбо ракета. Когда он останавливается перед дверью — одышка происходит такая, будто он сейчас выплюнет свои лёгкие. Ноги не держат от слова совсем, подкашиваются, поэтому Уён кое-как успевает схватиться за ручки. Его голова какое-то время опущена вниз, глаза почти не видят из-за опухоли и недавних слёз. Желудок скручивает ужасно больными спазмами.       Он ещё долго не может зайти в здание. Наваливается всё и сразу: взрыв башни Юнхо, уход Минги и одна неизвестность, которая ждёт их дальше. Уёна рвёт, и ему кажется, что это последние минуты собственной жизни. Оседая на негнущихся ногах, он стирает противную на вкус слюну с лица и закрывает глаза, не в силах даже двигаться.       И того, что Уён видел, не хватит, чтобы понять, что делать дальше. Да, некоторые роботы прекращали свою работу и самоуничтожались. Но на них с Минги всё равно напали, а это значит, что оставался последний подводный камень (или несколько), который они ещё не успели найти. Это уже не вселяло никакой надежды. Если бы не Ёсан — Уён давно бы умер под машинами на улице ещё в начале всей этой катастрофы.       Кое-как взяв себя в руки, Уён всё же заходит в больницу, с грохотом закрывая за собой дверь. Хочется пить, умыться и совсем немного — есть. Когда он последний раз принимал пищу? Даже при условии, что Сонхва старался всех держать в каком-никаком режиме, у них не было так много провизии.       Уён по памяти идёт к той самой палате, из которой они с Минги уходили пару часов назад. Подозрительная тишина на первом этаже и странные шумы со второго и последующих за ним заставляются напрячься. Только потом до него доходит, что с Ёсаном после этого взрыва тоже могло что-то произойти. Новая волна паники накрывает Уёна, и он спешит увидеть всё своими глазами. В кабинете никого. Уён хмурится, понимая, что просто так Хонджун, Сонхва и Ёсан отсюда бы не ушли. Он проходит дальше, осматривая помещение. Как такового погрома не было, разве что пара склянок валяются на полу, будто их случайно уронили, пока в спешке собирались. Кусая губу, Уён открывает кран и умывается, убирая противный запах изо рта. Пьёт тоже прямо из раковины, не особо заботясь о своём кишечнике сейчас.       Вопросов было много. Первый, и самый важный, куда делись хёны и Ёсан? Второй, не менее важный, что всё-таки тут произошло и связано ли это напрямую с Ёсаном? Третий совсем простой — что теперь делать Уёну? Очевидно, что идти наверх и проверять. За пределы больницы они выйти не могли, иначе Уён бы их точно заметил, потому что оббежал нехилую такую территорию.       Сплюнув, Уён только шикнул. Мотнув головой, он всё же вышел из палаты, медленно направляясь на звуки. В голове не было ни одной хорошей мысли. Радовало одно, что Ёсан был чипирован дважды и вообще являлся андроидом только на половину. Сонхва не раз успокаивал его тем, что Ёсан слишком упрямый и вряд ли позволит кому-то или чему-то взять над собой контроль. И всё же, исключать проблемы с системой было нельзя. Уён хмурится, прислушиваясь к звукам сверху. Он уже думал о том, что сделал бы, если бы Ёсан тоже вышел из-под контроля и угрожал всем, в том числе и Уёну. Ему так и не удалось прийти к нужному решению, где всё было бы хорошо.       — Ёсан-и? Хонджун-хён? Сонхва-хён? Да где вы спрятались, ну! Это уже несмешно. Выходите, я вернулся!       Но ответом ему была только тишина. А следом за ней очередной непонятный громкий стук. Уён с тяжёлым сердцем отправляется дальше, поднимаясь на третий этаж из десяти. Вокруг пустынно и страшно-тихо. А ещё, почему-то, очень холодно. Уён ёжится, поднимаясь дальше. И вскоре ему начинает казаться, что они играют в прятки вместе с догонялками. Непонятный стук всё дальше и дальше от Уёна, когда ему кажется, что он подходит к нему всё ближе и ближе. В голове самые ужасные картинки и сюжеты крутятся между собой, сменяя одна другую. Все плохие концовки приобретают смысл, заставляя его панически оглядываться по сторонам.       Осеняет его только на шестом этаже. Тяжело дыша, Уён останавливается возле лестницы и достаёт свой телефон, а потом переходит в общий чат. Там ни одного сообщения и тот факт, что молчит даже Сан — пугает ещё больше. Но, отбросив все мысли в сторону, он быстро печатает:       Вы, 16:36       Хонджун-хён, где вы?       Я вас обыскался       Что происходит?       Ожидемо, сразу ему никто не отвечает. Уён кусает губу, отправляет еще пару десятков точек и вопросительных знаков, но никакого результата нет. Все будто разом пропали и оставили Уёна одного. Кинули на произвол судьбы в этом таком страшном сейчас мире. Делать нечего, Уён отправляется дальше и уже не надеется найти хёнов с Ёсаном. Ну в самом деле, не могли же они сбежать одни? Да и куда? Ёсан всё ещё был слаб, а Сонхва точно бы запретил Хонджуну самовольничать. Оставался только один самый страшный вариант, который Уён откладывал, как только мог.       На восьмом этаже непонятный звук снова вернулся. Уён решил, что сейчас ни в коем случае не должен его упустить, поэтому сразу же рванул вверх по лестнице. Сначала он разберётся с этим, а потом продолжит искать друзей. И что бы это ни было — оно слишком сильно действует Уёну на нервы. А в той ситуации, в какой он находился сейчас, это только добавляло проблем.       Наконец, на очередном лестничном повороте с девятого на десятый этаж он заметил что-то смутно напоминающее человека. И Уён готов был поклясться, что узнал белый халат, а следовательно, и Сонхва в нём. Не помня себя от счастья, Уён помчался за ним:       — Сонхва-хён! Подожди! Куда ты бежишь? Что случилось?       Но Сонхва будто не слышал его и продолжал бежать наверх. Уён ничего не понимал, но тоже решил не отставать. Вдруг из-за такого быстрого бега хён просто его не слышит? Хотя в этой звенящей тишине трудно было кого-то не услышать.       — Сонхва! Хён! Хён! Да подожди ты!       — Джун-а! Джун-а, нет, стой!       Уён хмурится, когда различает в речи старшего имя второго хёна, но всё ещё не может собрать пазл в голове. Мысли путаются, как и ноги, из-за чего он чуть ли не падает, но вовремя хватается за перила.       Наконец, они оба оказываются на крыше. Сонхва раньше на целых десять секунд, потому что силы постепенно покидали Уёна, напоминая ему про всё ещё сломанное ребро. Он перебирает ногами, как может, а на крышу вылезает уже чуть ли не ползком.       И следующую картину ему хочется забыть и больше никогда не вспоминать.       — Джун-а! Хонджун-а! Отойди от него, умоляю, только аккуратно!       Уён не может вымолвить ни слова. Перед его глазами в паре метров от него упавший на колени Сонхва, а ещё дальше — Хонджун и Ёсан, которые находились слишком близко друг к другу. Уён ползёт ещё немного вперёд, молясь, чтобы его догадка не оказалась верна.       Ёсан с красными глазами держал Хонджуна цепкой хваткой за плечо и не реагировал ни на что вокруг. Его лицо иногда перекашивало слишком сильно — все возможные эмоции сменялись за секунду. Это выглядело настолько жутко, что сердце Уёна действительно остановилось на какие-то пять секунд.       Хонджуну явно было больно. Возможно, он был ранен. Об этом говорила рана на его ноге чуть выше щиколотки. Уён мотает головой. Не хочет, чтобы причиной всего этого был Ёсан. Уён падает рядом с Сонхва и тут же перехватывает его руку, сжимая сильнее.       — Ах, Уён-и, — тихо вскрикивает Сонхва, с трудом переключая всё своё внимание на младшего, — что ты тут делаешь? Вы вернулись? А где Минги?       И Уён хочет ответить, но противный ком в горле слишком сильно мешает ему это сделать. Он не может выдавить из себя ничего, кроме всхлипов, хрипов и каких-то непонятных звуков. Поэтому Сонхва по такой реакции начинает думать самое плохое.       — Только не говори, что он… Джун-а, нет!       Пронзительный крик раздаётся в очередной раз, когда Хонджун всё же отцепляет себя от Ёсана и падает перед ним на колени. Уён ошалело наблюдает за всем этим и бездумно перехватывает Сонхва за талию, чтобы тот не рванул к Ёсану с Хонджуном.       — Хён… Хён! Хён, что происходит? Что с Ёсаном? Хён!       Уён трясёт его вместе с собой, из-за чего противное чувство тошноты снова возвращается к нему. Он чувствует себя всё хуже и хуже с каждой секундой, потому что не понимает двух вещей: что происходит и что ему надо делать. Сонхва плачет, пытается вырваться из рук младшего и тянется к Хонджуну, который с громким шипением пытался отползти от Ёсана хотя бы на какое-то мнимое безопасное расстояние. Уён кое-как садится перед Сонхва, чтобы закрыть обзор, хватает его за плечи и снова встряхивает, заставляя акцентировать внимание на себе.       — Хён, ответь! Я не могу помочь, если не знаю, что происходит!       — Ёсан-и, — сломленным и каким-то не своим голосом продолжает Сонхва, — напал на нас. Сначала мы ничего не поняли и подумали, что он просто дурачится. А потом он… И Хонджун… Мы пытались бежать, потому что он совсем обезумел. Система полностью взяла контроль над его телом, я не знаю, как это произошло. Потому что такого быть попросту не может! И теперь он… Я не знаю, что он хочет сделать. Я не могу помочь, а Хонджун… Ты сам всё видишь. Мне очень жаль, Уён-и.       Глаза Уёна расширяются с каждым словом Сонхва всё больше и больше. Ему кажется, что он попал в свой самый ужасный и страшный кошмар, где реализовались все его переживания и страхи, которые он когда-либо испытывал. Судорожный вдох не помогает прийти в себя, поэтому Уён поворачивается в сторону Ёсана и замирает.       Красные глаза смотрели прямо на него. Настолько пристально, что будь это какой-то другой робот или андроид — Уён бы давно умер прямо на месте. Но это Ёсан. Всего лишь Ёсан. Его любимый Ёсан, с которым произошло то, чего они вдвоём так сильно боялись.       — Иди к Хонджуну. Только тихо и быстро. Не лезьте, я всё решу.       Уён понятия не имеет, как и что он будет решать, но сейчас самым главным было оставить в безопасности хёнов, а уже потом разбираться с Ёсаном. Сонхва только ахает и мотает головой, с тихими всхлипами просит Уёна не делать глупостей и попытаться убежать.       — Я не оставлю Ёсан-и одного. Мы умрём вместе, вы прекрасно об этом знаете.       Сонхва только сильнее начинает плакать на последних словах. Уён просто улыбается ему и поднимается с колен, вставая в полный рост и обращая внимание Ёсана полностью на себя. Краем глаза Уён следит за тем, чтобы Хонджун успешно отполз в сторону, а потом к нему присоединился и Сонхва. Только после этого Уён делает первый шаг к Ёсану.       — Ёсан-и? Ты слышишь меня?       Ёсан прекрасно слышал. Более того, он был резче и быстрее. Будто ему вкачали дополнительную способность, как в его любимой игре, про которую Ёсан недавно рассказывал. Уён пугается слишком сильно и вздрагивает, когда Ёсан резко перехватывает его за руку, сжимая с такой силой, что, кажется, трещит кость.       — Ёсан, ты узнаёшь меня? Это же я, Уён. Твой любимый Уён, помнишь?       Уён стоически терпит эту мёртвую хватку и даже пытается улыбнуться. Но Ёсану слишком всё равно. Он продолжает пристально смотреть своими красными глазами и сжимать руку Уёна ещё сильнее.       — Ёсан, я верю, что ты меня помнишь. И ты можешь бороться с этим. Я буду стоять так до последнего. Прекращай делать все эти ужасы, ты же обещал мне…       Но ему не дают договорить. Уён чувствует, как его руку протыкает что-то сильно острое. Он опускает взгляд вниз и видит какой-то робомеханизм, а внизу тёмно-красные капли крови. Где-то на фоне кричит Сонхва.       — Ну и зачем? Мне очень больно, Ёсан-и. Прекрати, пожалуйста.       Уёну очень трудно оставаться невозмутимым, но он держится из последних сил. Ёсана снова клинит и он издаёт какие-то непонятные звуки. Те были до того жуткие, что мурашки на коже Уёна образовались абсолютно во всех местах.       — Ён… У-ён…       — Да! Да, Ёсан-и, это я. Давай, борись. Я знаю, что ты можешь! Думай о нас. Вспоминай… Как мы с тобой сидели в кафе в первый день, как я тебя обнимал и целовал. Наш секс, в конце концов! Тебе же так сильно понравилось. И мне тоже. Ёсан-и?       С Ёсаном начинает происходить что-то странное, и Уёну это не нравится от слова совсем. Парня трясёт, поэтому Уён решает подойти вплотную и сделать так, чтобы они обнялись. Под ними скопилась уже целая лужа крови, но он продолжал терпеть. Если для того, чтобы Ёсан пришёл в себя, ему надо вытерпеть такую боль — он готов хоть лечь под грузовик.       — Ёсан-и, умоляю тебя, прошу… Вернись. Ты можешь бороться, можешь. Ты же у меня самый сильный, самый…       — Уён!       Резкий крик Ёсана почти оглушает, но Уён не отходит от него, продолжая сжимать в объятиях. Это может быть всё, что угодно. Но Уён никогда в жизни не сможет дать Ёсану отпор.       — Уён, беги. Уён, мне очень страшно. Беги. Уён, ты слышишь меня?       Он всё-таки смотрит Ёсану прямо в лицо, когда тот звучит более осознанным. И в глазах Ёсана столько страха, отчаяния и застоявшихся слёз, что Уёну становится ещё паршивее, чем было до этого. Он забывает все свои переживания. Они меркнут на фоне того, что сейчас происходит у них с Ёсаном. Впрочем, парень довольно быстро отдаётся под контроль системы. Об этом свидетельствует ещё одно лезвие, на этот раз воткнувшееся Уёну в плечо.       — Уён! Уён-и, нет, — Сонхва активизируется снова, — убегай! Беги! Его уже не спасти, он всех нас может убить, Уён!       Но Уён упрямо игнорирует эти слова и снова смотрит только на Ёсана. Тот звереет всё больше и больше с каждой секундой. Уён даже не сопротивляется, когда Ёсан стремительно тащит его к краю крыши.       Ему кажется, что это его конец. Но даже если и так, то он не против. Он умрёт вместе с Ёсаном и, в принципе, это будет не так сильно страшно, как если бы он погиб от других роботов.       Они встречаются взглядами, наверное, в последний раз. Уён висит на краю, держась на одном лезвии, которое обезумевший Ёсан вонзил в его плечо. Огромная кровавая полоса тянулась за ними от самого центра крыши.       — Я люблю тебя, Ёсан-и. Люблю.       Шепчет Уён и улыбается, чувствуя солёные слёзы на щеках.       Осознанный взгляд Ёсана простреливает его насквозь, когда он летит с крыши вниз.