WILL

      Но вопреки желаниям Уёна и Ёсана встретиться у них получается только через неделю. И все эти семь дней — сплошное мучение для обоих. Ёсан довольно быстро приходит в себя и физически чувствует себя хорошо. Но к Уёну его всё ещё не пускают и ему кажется, что старшие что-то умалчивали.       Сонхва высказывал свои опасения насчёт нестабильной системы как у Уёна, так и у Ёсана. Управлять растерянным сознанием Ёсана было проще простого, и Сонхва это прекрасно знал. Стоило сказать, что они ещё не уверены в том, что все вирусы из Ёсана удалены, как младший тут же отступал назад.       Сам Уён половину недели провалялся в горячке и точно пребывал в каком-то небытии. Он редко приходил в себя и почти не просыпался, а во сне звал только Ёсана, пугая весь медперсонал. Это было нормой, потому что организм боролся с болезнью и привыкал к тому, что теперь подчиняется сети, а не сам себе.       В те немногие моменты, когда Уён пребывал в сознании и мог членораздельно разговаривать, он сразу же интересовался всем, что происходит вокруг него. Общался с Саном или Минги, предавал приветы Юнхо и Чонхо, а потом начинал расспрашивать про Ёсана. И слушал с такими огромными глазами, будто весь смысл его жизни заключается только в Ёсане.       — Хён, — чувствуя, что он скоро снова провалится в горячку, Уён обращается к Сонхва, — передай Ёсан-и, что я его очень сильно люблю, хорошо?       — Конечно, родной, — с тяжёлым вздохом отвечал Сонхва и гладил младшего по непослушным волосам, — тебе нужно больше отдыхать, чтобы поскорее поправиться. Как только вы оба будете в оптимальном состоянии, мы сразу вас сведём.       — Я постараюсь, хён. Спасибо вам.       И если Уён проще относился к тому, что они, пока что, не могут встретиться, то вот Ёсан был явно против и мириться с таким положением дел не собирался. Он устраивал истерики, закатывал скандалы, бастовал против Сонхва и Хонджуна и просто вёл себя, как самый непослушный ребёнок в мире.       — Ёсан-и, объясни мне, пожалуйста, — в очередной раз качал головой Хонджун, — почему вечно бешеный Уён ведёт себя в сто раз лучше?       — Я не хочу разговаривать с тем, кто не разрешает нам встретиться, — скрестив руки на груди, Ёсан даже не смотрел на него.       — Ёсан-и, я объясняю ещё раз…       — Не надо мне ничего объяснять, — фыркает Ёсан, — когда Сонхва-хёна нет рядом, кое-кто так сходит с ума от ревности и всего на свете, что невозможно просто. Ты не можешь без своего любимого человека. А я, думаешь, могу?       — Это совершенно разные вещи, — возражает Хонджун, цокая языком, — у вас другая ситуация.       — Конечно, — недовольно бурчит Ёсан, — а смотреть на тебя всё ещё тошно. Будь добр, держи свои чувства при себе, когда находишься рядом со мной. Я тоже хочу быть рядом со своим парнем, которому сейчас в разы хуже, чем мне.       И вот так заканчивался абсолютно каждый разговор с Ёсаном. Он был невыносим, и Хонджун очень сильно с этого бесился. Ему казалось, что младший не прав и дерзит просто из вредности. Но думая по ночам об этой ситуации ещё больше, Хонджун понимал переживания Ёсана.       И всё же рисковать пока что было нельзя. Уён и Ёсан находились под постоянным наблюдением и контролем. Пока не начались всеобщие проверки, их нужно было выучить и привести в порядок. Благодаря связям Сонхва, они могли тянуть время сколько угодно.       — Как там Ёсан-и?       В очередной раз интересовался Уён, когда просыпался не в своём запутанном сознании, а в реальности, где рядом сидел сонный Хонджун, который всю ночь что-то делал в своём ноутбуке.       — Капризничает и просится к тебе, всё как обычно, — кивает Хонджун, поднимая на младшего свои уставшие глаза, — поскорее бы вы вдвоём пришли в норму.       — Мне кажется, что когда я его увижу…       У Уёна даже договорить не получается. Настолько от этой фразы у него спирает дыхание, что он аж задыхается, а потом начинает кашлять. Хонджун тут же тянется к нему, чтобы похлопать по спине, и снисходительно качает головой. Уён выдыхает и начинает мечтательно улыбаться, смотря в окно.       — Я задушу его в объятиях. У меня сердце не на месте, когда я понимаю, что он не со мной здесь, а где-то там… Далеко.       — Ага, очень, — фыркает Хонджун, поудобнее усаживаясь на стуле, — соседняя больница через дорогу, пожалуйста.       — Ты невыносимый, — недовольно цокает Уён и слабо пихает Хонджуна в бок, — ничего ты не понимаешь. Вот если бы у вас с Сонхва-хёном была такая ситуация, то ты бы сошёл с ума.       — Да. Но в конкретном случае мне нужно помогать ему следить за вами. Он разрывается между вами, не спит ночами и переживает, а вы думаете только о себе. Хотя бы спасибо ему сказали.       — Ты хочешь сказать, что мы с Ёсан-и неблагодарные? — Тут же вскидывается Уён.       — Заметь, ты сам это произнёс только что, я не причём, — Хонджун пожимает плечами и поднимает руки, — ладно, от части я могу вас понять, но потом не забудьте, кто именно поспособствовал вашей встрече, ладно?       Уён только кивает, поджимая губы. Возможно, Хонджун действительно был прав и им с Ёсаном нужно быть чуть поскромнее. Но сердцу не прикажешь, а чувств слишком много — они все переливаются через край, заполняют их и выплёскиваются наружу.       Если бы любовь была человеком — это, непременно, был бы Уён. Он разрывается на кусочки, распадается на частицы, когда в мыслях появляется Ёсан. Сердце щемит и отдаёт тупой болью от того, сколько всего они пережили. Но самое главное, что вдвоём. Уён почти воет из-за своих чувств к Ёсану.       И на этом фоне он забывает про другую не менее важную вещь. Он всё ещё андроид. А тело его, как и разум, этому не особо радуется. Уён замечает и ощущает абсолютно все изменения, которые происходят внутри него. Одна только ярко-голубая кровь чего стоит. Он специально узнавал — это нужно для того, чтобы перегонять по телу питательные вещества и поддерживать внутренние механизмы в порядке.       Возникали и другие мысли по этому поводу. Хонджун предлагал рассказать всю реакцию Ёсана на новость по поводу Уёна, но парень отказался. Ему хотелось увидеть и услышать всё самому, чтобы это было искренне и только для них. Конечно, по общему поведению старших Уён понял, что всё хорошо. Как он вообще мог сомневаться в поддержке Ёсана?       И всё же некоторые кошмары заставляли его менять мнение по десять раз на дню. То, как он летел с крыши, как Ёсан протыкал его лезвием, как они вдвоём умирали, видя друг друга в последний раз… Со слезами на глазах Уён понимал, что не может позволить этому случиться опять. Хотя его утешали все подряд — страх просто так вытравить из себя невозможно.       Это было похоже на бесконечный замкнутый круг, по которому Уён бежал от самого себя. Ему хотелось быть уверенным в том, что Ёсан примет его андроидом и они снова будут вместе, как раньше. Но личные демоны, которые сидели внутри, вылезали в самый неподходящий момент и пугали, нагоняли темноту и желание исчезнуть напрочь из этого мира.       Но Уён должен был привыкнуть к этой новой жизни, чтобы с Ёсаном продолжить строить то, что они начали. Да, это будет тяжело и в какой-то степени практически невозможно. Они будут стараться и больше никогда друг друга не оставят, что бы не случилось.       — У меня хорошие новости.       Неделя подходила к концу, когда Хонджун зашёл к Уёну в палату весьма неожиданно. Он уже вторые сутки кряду чувствовал себя хорошо, поэтому вполне мог догадаться о дальнейших словах старшего.       — Что такое?       — Сонхва сказал, что вы оба выздоровели, находитесь в оптимальном состоянии, не представляете ни для кого угрозы, а значит, можете встретиться. Вас выписывают.       Счастье Уёна не описать словами, поэтому он просто подскакивает с постели и, издавая какие-то непонятные звуки, летит прямо к Хонджуну, чтобы броситься на него с объятиями. Старший кряхтит, но не сопротивляется, поглаживая Уёна по голове.       — Ура-ура-ура, — как попугай повторяет Уён и прыгает на одном месте, — наконец-то! Спасибо, хён, спасибо-спасибо-спасибо!       — Не за что. Собирайся, я тебя отвезу. Поживёте пока на старой квартире Сонхва, хорошо?       — Хорошо, я сейчас! Погоди, а вы что, уже съехались?       Уён не стал терять такое драгоценное время, поэтому тут же отпрыгнул в сторону и полез в шкаф, чтобы вытащить оттуда небольшой рюкзак. Начиная складывать вещи, он внимательно слушал увлекательную историю о том, как в одну из ночей Хонджун предложил Сонхва остаться у себя навсегда, а тот согласился и даже не думал.       — Какой ты романтик, хён, — хмыкнул Уён, — я очень рад за вас! Наконец-то хотя бы кто-то будет за тобой следить так, как надо.       — Ты сейчас договоришься, — с улыбкой тянет Хонджун, — давай уже, Ёсан там сейчас всю больницу разнесёт.       Пока они ехали, Уёну казалось, что его сердце и душа летит вперёд намного быстрее. Да, общее его состояние всё ещё было слабоватым, хотя это компенсировалось тем, что система контролировала процессы внутри быстрее и лучше. Так что, ответственным за сильное волнение и лёгкое головокружение был только Ёсан, которого Уён уже видел в окно из машины.       Его парень прыгал на месте и махал рукой, Сонхва покорно стоял рядом и пытался угомонить разбушевавшегося младшего. Но Ёсан успокаиваться не хотел, а только сильнее размахивал рукой, заметив знакомую машину. Уён еле удержался от того, чтобы высунуться в окно (получить от Хонджуна всё ещё не хотелось).       — Ёсан-и!       — Уён-и!       Уён не стал ждать, пока Хонджун где-нибудь припаркуется. Всё равно места почти не было, как и терпения Уёна. Он выскочил сразу, когда старший остановил машину, и в буквальном смысле полетел к Ёсану.       Они сталкиваются в объятиях и тут же целуются, плевав на все этические нормы и правила поведения в общественных местах. Уёну сносит крышу от того, что Ёсан рядом, Ёсан с ним, Ёсан сейчас обнимает его и отвечает на поцелуй, прижимаясь как можно ближе. Для них сейчас всё время мира остановилось. Никого не существует, кроме них двоих.       Разом все тревожные мысли покидают голову Уёна. Он чувствует дыхание Ёсана, его губы и естественную дрожь в теле. Кажется, будто это всё очередной бредовый сон, но вот Ёсан отрывается от него и смотрит прямо в глаза. Уён готов заорать.       — Мой Уён-и, господи, мой Уён-и, как же я рад, что ты в порядке, — шепчет без остановки, большими пальцами оглаживая лицо, — как же я скучал.       — Ён-а, — почти что хнычет, прижимаясь своим лбом к его, — если бы ты только знал, как сильно я тебя люблю.       Они снова сливаются в поцелуе, но на этот раз менее страстном. Будто просят друг у друга прощение — успокаивают, показывая, что находятся рядом. Уён не углубляет, не добавляет язык. Ёсан нежно проходится бабочками по верхней губе, а потом ловит слёзы, переходя на щёки.       — Почему ты плачешь, Уён-и? Тебе больно?       — Я не знаю, — мотает головой, поджимая губы, — не верится, что вокруг всё хорошо и я могу вот так просто целовать тебя, стоя на улице.       Ёсан просто кивает, и они снова обнимаются, содрогаясь в плаче. Уён прячется у парян на груди, осторожно сжимает его своими руками, как и обещал. На фоне слышен тихий разговор старших, но они решают не лезть. Сейчас им хочется насладиться друг другом.       — Уён-и, ты молодец, — снова подаёт голос Ёсан, целуя младшего за ухом, — ты большой молодец, знаешь? Самый сильный и самый смелый. Я так тобой горжусь. Самый лучший… Мой…       — Прекрати, — Уёна от этих слов разрывает ещё больше, — я сейчас вообще не успокоюсь. Я так тебя люблю, боже, так люблю…       Уён хнычет, когда Ёсан продолжает вытирать его слёзы. Их носы потираются друг о друга, когда проходит уже достаточно времени, чтобы Хонджун и Сонхва решили напомнить о себе.       — Слава богу, — выдыхает Сонхва, — я рад, что вы, наконец-то, в порядке.       Уён ловит красноречивый взгляд Хонджуна и с улыбкой тянет Ёсана ближе к старшему.       — Спасибо тебе, хён. Если бы не ты, то мы бы не смогли увидеть друг друга так скоро. Спасибо, правда. Мы очень сильно тебя любим, да, Ёсан-и?       Сонхва только удивлённо охает, когда его с двух сторон целуют в щёки и сжимают в объятиях. Он тихо посмеивается, поглаживая Уёна с Ёсаном по голове и целуя поочерёдно в подставленные лбы.       — Куда бы я делся, дети мои. Ладно, а теперь езжайте домой. И вам всё ещё нужен отдых, не забывайте. Вот кодовый ключ и пароль, еда на первое время там есть, как и всё необходимое. Если что — звоните, хорошо?       — Хорошо, мам, — в шутку тянет Уён и снова целует Сонхва в щёку, а потом перехватывает Ёсана за руку, — мы обязательно отдохнём.

***

      — Ох, Уён-и, — томный выдох вырывается изо рта Ёсана, — ты что…              — Я слишком сильно соскучился. Я умру без твоих поцелуев и прикосновений. Я умру без тебя, понимаешь?              Уён снова настойчиво целует Ёсана, прижимая его к стене в коридоре. Они даже дверь толком не успели закрыть, когда начали так страстно целоваться. Да, возможно, было немного не место и совсем чуть-чуть не время, но Уёну слишком хотелось. Он обожал Ёсана, поэтому хотел доказывать и показывать это всеми возможными способами.              То, как парень постанывал от его действий, сносило крышу. Уён блуждал руками по любимому телу, продолжал нежно и глубоко целовать, пока Ёсан ответно прижимался к его телу, забираясь руками в штаны. Им было глубоко наплевать на мораль и нравственность. Можно сказать, что карта дня сегодня у них была дьявол.              В незнакомой квартире ориентироваться трудно, но Уён всё равно не отпускает от себя Ёсана, пока вслепую двигается дальше. Старший тоже вошёл во вкус и сейчас доводил Уёна до резких сорванных стонов тем, что нежно покусывал чувствительную шею.              — Да простит нас Сонхва-хён.              — Умоляю, не вспоминай его сейчас…              Уён тихо смеётся и снова перехватывает лицо Ёсана в свои ладони, чтобы утянуть в очередной сладкий поцелуй, а потом осторожно усадить на заправленную кровать. Им двоим хотелось всего и сразу, желательно, как можно больше.              Именно поэтому руки Уёна везде, а губы и зубы Ёсана пометили каждый из доступных участков кожи. Без одежды оба остаются довольно быстро. И противоречат сами себе: хотят нежности и не медлить одновременно. Уёна затапливает от любви к Ёсану, а сам Ёсан сходит с ума от Уёна.              Умелые губы Уёна растягиваются на головке члена Ёсана, после чего раздаётся протяжный стон. Уён смотрит снизу вверх, подмигивает и начинает постепенно двигать головой, привыкая к размерам. Его руки, кажется, везде: то играются с грудью Ёсана, то осторожно растягивают внутри, разогревая смазку.              Уёна слишком много, и Ёсан не выдерживает — выгибается в спине, громко стонет, растягивая все гласные в имени любимого, гладит его по голове и оттягивает волосы назад, получая неимоверное удовольствие. Уён отдаёт всего себя — показывает, что доверяет и любит. Несмотря на всё то, что произошло неделю назад или даже чуть больше.              — Уён-и, я сей-час… Боже, какой же ты нереальный…       Уёну слышать такое только в радость, поэтому он ускоряет темп головой и не смеет закрывать глаза или отводить взгляд. Любуется подтянутым и стройным телом Ёсана, а потом неожиданно сглатывает сперму, когда тот кончает, прогибаясь сильнее и чаще толкаясь в глотку Уёна.              — Боги, Уён-и, я… Прости…              — Не смей извиняться, — облизываясь, отвечает Уён, — иди ко мне.              Они снова целуются, и Ёсану много не надо, чтобы возбудиться повторно. Ведь Уён ёрзает на нём, проводя ягодицами по ещё не упавшему до конца члену. Смотря друг другу в глаза, берут небольшую паузу, чтобы отдышаться. Но руки продолжают блуждать по телам, а губы вырисовывать непонятные узоры.              — Ты правда… Не злишься на меня?              — Я люблю тебя, Ёсан-и, — выдыхает Уён, — этого достаточно.              В этот раз Уён решает быть снизу, чтобы Ёсан точно удостоверился в том, что он его не боится. Позволяет делать с собой всё так, как хочется старшему. Уён поддерживает Ёсана, подначивает действовать смелее и активнее. И Ёсан действует. Да так, что у Уёна из глаз — искры, а изо рта — громкие стоны, которые сливаются в непонятную какофонию из различных звуков.              Ёсан умеренно входит в Уёна, отмечает для себя любые изменения, запоминает, чтобы в будущем знать, как парню нравится больше. Уёну кажется, что от этого секса можно вознестись. Он хватается за широкие плечи Ёсана, а потом целует, но не полноценно. Этому мешают стоны, которые вырываются каждую секунду.              Из Уёна вытрахивают жизнь и душу, но ему слишком нравится. Он томно шепчет Ёсану на ухо, что хочет ещё, хочет быстрее и получает желаемое. А потом так бурно достигает оргазма, что его крик можно услышать на улице. Сжимая в себе Ёсана как можно сильнее, Уён дрожит всем телом, когда парень кончает прямо в него.              Он заплаканный и затраханный, но такой счастливый, с улыбкой смотрит на Ёсана и жмётся, как маленький лис, который потерялся один в лесу. Они снова нежно целуются, а потом укладываются рядом друг с другом, утягивая в объятия.              Уёну хорошо и комфортно. Всё ещё отходя от оргазма, он устраивается у Ёсана на груди и закрывает глаза, чувствуя себя чем-то непонятным, но точно не материальным. Явно что-то внеземное или эфемерное, как облако или воздушный зефир.              — Я люблю тебя, — подаёт голос Ёсан через какое-то время, — очень сильно. Прости за всё, что я сделал.              — Я тоже тебя люблю, — тянет в ответ Уён, выдыхая, — не извиняйся. Там был не ты. Настоящий ты так бы не поступил, и я это знаю.              — Тогда ты точно не злишься?              — Я уже сказал, что не могу на тебя злиться.              Уён приподнимается на локтях и потягивается, чтобы потом опереться на грудь Ёсана и смотреть ему прямо в глаза.              — И всё же…              — Ёсан, послушай меня внимательно, — вздыхает Уён, — да, тогда был пиздец. Этот ужас не передать и не описать словами, поэтому я не хочу вспоминать его вообще. Сейчас самое главное то, что мы с тобой живы, любим друг друга и только что у нас был самый охуенный секс в мире, понимаешь?              Ёсан тихо смеётся и кивает, урывая для себя короткий поцелуй.              — Поэтому я хочу, чтобы мы жили дальше. Строили наше будущее вместе и оставили эти тяжёлые моменты позади. Я хочу быть вместе до самого конца, потому что не вижу жизни без тебя.              — Я тоже, — смущённо отвечает Ёсан, — просто… Не знаю, кого нужно благодарить за то, что ты мне достался такой чуткий, понимающий и замечательный. Это просто какое-то чудо. Я так сильно тебя люблю и тоже хочу, чтобы в будущем у нас всё получилось.              — Правильно. Поэтому мы с тобой оставляем все ужасы в прошлом и с этого дня живём только настоящим, хорошо?              Уён улыбается, когда Ёсан кивает ему, а потом тянет к себе, чтобы поцеловать. Возможно, они снова слишком торопятся, но, как показала практика, времени может не остаться совсем. Так что пусть они лучше подумают и поговорят об этом сейчас, чтобы в будущем не возникало никаких трудностей.              — Но секс и правда был охуенный.              — Согласен.