Воспоминания

Как только Поттер открыл дверь, место в котором они находились сразу изменилось. Коридор пропал, а с ним пропали и все двери, они оказались в пустоте, где не было ничего, только туман, стремительно заволокший эту нескончаемую пустоту. Вскоре туман окрасился зеленым. В оглушающей тишине раздался дрожащий женский голос, но человека кому он принадлежал не было видно. — Гарри, береги себя, будь сильным…— в голосе мольба, боль и отчаяние. Секунду спустя раздался ужасающий крик, крик, пробирающий до костей. Поттер дернулся всем телом и с силой сжал кулаки, ногтями впившись в кожу. Этот крик сопровождал его всю жизнь и столько же приносил боль, каждый раз напоминая, что она умерла за него, но последние сказанные ей слова помогали держаться. Северус тоже прекрасно знал кому принадлежит этот голос, знал, что последовало дальше, он сам был там, он так долго переживал смерть дорогого человека, что это воспоминание сделало невыносимо больно и ему. Он соглашался помогать мальчишке, только потому что знал, Лили очень хотела, чтобы ее сын прожил долгую счастливую жизнь. От погружений в свои чувства, Снейпа отвлекло резкое осознание: Гарри на протяжении всего осознанного возраста помнил последние слова своей матери и её страшный крик. Ведь здесь всплывало, то, что Поттер знал, о чем хоть иногда думал, а самое главное помнил. Страшно осознавать, как нелегко жилось мальчику, у которого единственные собственные воспоминания о самом главном человеке – такие… И что жизнь его совсем не была счастливая, как того хотела Лили… Но продолжить думать и об этом Северусу не удалось, туман надолго не задержался, растворившись и образовав на своем месте комнату. Они оказались в гостиной, гостиной так знакомой Поттеру. Через мгновенье появились люди. Толстый некрасивый мужчина и мальчик лет четырех, такой крохотный и худой в длинной грязной футболке, которая совсем не подходила по размеру и скорее напоминала старую тряпку. Ребенок убирал посуду с небольшого столика рядом с диваном, на котором сидел его опекун. Мальчик уносил своими маленькими ручками последний стакан, но неожиданно раздался громкий крик, видимо адресованный телевизору, и ребенок невольно вздрогнул, выронив несчастную посудину, которая вдребезги разбилась. Мужчина резко вскочил с дивана и оказался возле малыша, грубо встряхнув его за плечо. —Ты, несносное отродье, — это было тихое шипение, — даже стакан не способен удержать своими кривыми руками. Ты приносишь одни проблемы, ты виновник всех несчастий, не удивлюсь, если твои родители просто сбежали от тебя, не захотев с тобой иметь ничего общего. Им смерть показалась приятнее, чем жизнь с тобой! — повысив голос, мужчина со злостью выплевывал каждой слово. Ребенок стоял, низко опустив голову, волосы на голове напоминали гнездо, сам он весь сжался, плечи дрожали, а его лицо невозможно было разглядеть. — Убирай это всё, и смотри чтобы ни одного стеклышка не осталось, не хватало чтобы мы еще поранились из-за тебя! — Мужчина с силой толкнул мальчика, и тот упал на четвереньки прямо на стекла. При падении малыш уже успел пораниться коленями и ладошками, а при уборке всех осколков, еще несколько раз исполосовал свою нежную кожу рук, но, когда увидел свою кровь, он только быстро стер её футболкой, дабы никто не заметил и опять не начал ругать. Когда мальчик поднимался с пола, чтобы выкинуть стекло, можно было разглядеть его лицо. Дрожащие губы, которые ребенок закусывал до крови, чтобы не издать лишнего звука, зеленые глаза, наполненные слезами и смотревшие с обидой, болью и непониманием, впалые щеки, по которым беззвучно скатывались слезинки одна за другой, раздражая чувствительную кожу, и шрам, такой знакомый шрам в виде молнии. Северус, смотрел на маленького несчастного и заплаканного Гарри и чувствовал, что его сердце сжимается от этой картины. Гарри давно перестал быть для него чужим человеком. Нет, конечно, он участвовал в жизни Снейпа с самого своего детства, но сначала их отношения были, мягко говоря, напряженные, но после окончания всех ужасов, после того как прошла война, единственным верным решением было забыть все старые обиды и начать с чистого листа. Сейчас Гарри стал для Северуса очень близким человеком, как бы это и не было удивительно, иронично и абсурдно, единственным человеком, который принял его, с которым было комфортно общаться и находится вместе. Но Северус не хотел думать, почему же он с таким нетерпением ждал их нечастых встреч и почему же с ним хотелось проводить намного больше своего времени. Еще Снейп понимал, что в который раз был обманут. Дамблдор никогда не говорил, что с Поттером обращались ТАК. А Северус, наивно предполагал, что тот прибыл в Хогвартс избалованным мальчишкой, не хотел он тогда думать, что детство Поттера могло быть плохим. Снейп прекрасно знал какой след оставляло отсутствие нормального детства, ведь сам через это прошел. Но он всегда знал, что мать его любила, хоть и не всегда могла это показать, да и именно в детстве у него был первый и единственный друг, а вот Гарри, не знал Северус, что хорошего было у Гарри, пока он жил с опекунами. Тут картинка поменялась. Комната, осталась прежней, те же лица, только Гарри старше, на вид лет шесть. Воспоминание не четкое и очень короткое. Вот мальчика с силой ударили по лицу, да так, что тот упал, а на щеке остался отвратительный красный след, потом рывком подняли за шкирку с пола и затолкали в чулан под лестницей, закрыв на ключ. Северус перевел взгляд на Гарри, на взрослого, уже прошедшего через всё это Гарри. Поттер стоял, не двигаясь, губы плотно сжались и превратились в тонкую полосочку, брови нахмурились, а глаза, глаза выражали ярость, ярость на человека, который унижал его всё детство, а под ней где-то очень глубоко была боль. Снейп с горечью отметил, что Гарри полностью погрузился в воспоминание. Воспоминание опять сменилось. Та же злосчастная гостиная, только теперь всё семейство Дурслей было в сборе, да и Гарри снова старше, теперь ему около девяти. Мальчик стоял и мыл посуду, пока остальные о чем-то разговаривали, смеялись, смотрели телевизор. Они были семьей, счастливой семьей, а он был лишний, никому не нужный, отравляющий им хорошую жизнь своим существованием. Маленького Гарри затопили тоска, обида, горечь, но самое страшное – одиночество, дети не должны себя чувствовать так отчаянно одиноко. Гарри так хотелось, чтобы его тоже любили. Ведь мальчик видел, что люди любят, что родители заботятся о своих детях, дарят ласку, он знал, что любовь существует, знал, а еще искренне верил, что раз она существует, а у него её нет, значит он не заслужил любви, не заслужил ничего хорошего, значит он перед кем-то был виноват, виноват очень сильно. Ребенок старался спрятать все свои чувства, старался сдержать слезы, предательски рвущиеся наружу, и его магия попыталась помочь ему, немного расслабить, вырываясь наружу стихийным потоком. Окна задрожали, свет замелькал, а потом и вовсе всё электричество отключилось. Мальчик уже был напуган, а после громкого крика «Гарри Поттер!», страх полностью сковал его. — Мелкий урод, урод слышишь! — Вернон опять оказался рядом, схватив ребенка за волосы и тряханув так, словно тот был тряпичной куклой, — Вот что ты наделал? Это всё из-за тебя, такие как ты, должны быть мертвы. Ты ненормальный уродец! — Мужчина кричал, он был зол, страшно зол, но было кое-что еще, он был напуган, он боялся самого мальчика, боялся того, что он еще мог выкинуть. Маленький Гарри не понимал за что его ругают, не понимал он почему виноват, но с того дня мальчик для себя четко уяснил: все плохое связанно с ним, во всем неприятном его вина, это его ответственность, и он должен стараться предотвратить или исправить всё это. Ребенку было больно, как морально, так и физически, ведь дядя так и не отпустил его волос. Магия пыталась защитить своего носителя, поэтому в этот же момент, Вернон отлетел от Гарри, упав на пол. Он смотрел с ненавистью и плохо скрываемым страхом. Мальчик же пулей вылетел из дома. Догонять в тот день его никто не стал. Северус захлебнулся в огромном количестве чувств. Только чувства эти были не его. Все они принадлежали маленькому девятилетнему Гарри. И всего того, что он чувствовал, было много даже для взрослого мужчины. Одиночество, боль, вина, искренняя вера, в то, что не достоин ни тепла, ни любви, что от него одни беды, что он никому не нужен и приносит только разрушение, жгучая обида, страх, ужасная тоска и отчаянная детская надежда, которую не получилось полностью уничтожить: «может кто-то и примет меня таким?» Снейп всегда отличался острым умом, поэтому быстро понял, как именно здесь всё происходит. В свои четыре и шесть лет Гарри не осознавал, что конкретно он чувствовал, ему было физически больно и неприятно, было обидно, но он не анализировал, не пытался понять. А вот в девять лет начал. И приходил к весьма логичным выводам, исходя из того, что видел и слышал. Только это не отменяло того, что всё к чему он приходил было в корне не верным и невероятно жестоким. Мальчик испытывал столько отрицательных чувств и эмоций, получил столько боли. Поэтому прошлые воспоминания Гарри были просто как картинки, будто это был тяжелый фильм. А это воспоминание полностью захлестнуло их, погрузило в прошлое, заставило заново прочувствовать всё то, что уже осознано испытывал маленький Поттер. Все его эмоции передались Северусу, и это было тяжело. Он мог только представить, как сильно это отражалось на самом Гарри, ведь это его чувства и мысли, Поттер сам с болью вспоминал и просматривал свое прошлое, так на него в добавок навались и детские чувства. Да Гарри полностью погрузился в свои воспоминания, больше всего на нем сказывалось чувства одиночества и вины, исходящие от маленького Гарри. Сейчас будучи взрослым, Поттер также частно тонул в них, виня себя за всё произошедшее. И к своей нынешней вине, прибавилась еще и вина, которую он испытывал в детстве. И всего этого становилось чертовски много. Поттер вдруг резко решил, что должен что-то сказать: — После этого случая ко мне больше не прикасались, — голос его звучал очень нервно. Северус перевел взгляд с маленько мальчика, бежавшего по темной улице непонятно куда, на взрослого Гарри. Тот на него не смотрел. Снейп четко уловил, что в словах Поттера есть продолжение. Трогать то не трогали, но никто им не мешал продолжать унижать словами. Синяки заживали, раны затягивались, а вот последствия морального насилия куда сильнее и бороться с ними намного сложнее. — Я не знал, — Снейп сожалел, знал бы он правду, возможно их отношения не были тогда такими. Хотя он понимал, что привязываться к друг другу раньше окончания войны было абсолютно нельзя, — Я никогда не знал о твоем детстве… Я думал, что всё было намного радужней, — он невесело усмехнулся. — Никто не знал, — Гарри посмотрел на Северуса пустыми глазами, помолчав все-таки добавил, — В подробностях, в таких подробностях. За исключением, наверное, Альбуса. Он знал всегда всё и про всех, причем знал непозволительно много. Снейп молча кивнул, соглашаясь. Тут он осознал еще одну вещь. — Легилименция. Наши уроки, я ведь не видел ничего из этого, даже намека, — Северус, нахмурившись, ожидал ответа. — Все-таки я не настолько безнадежен, как ты считал, — теперь усмехнулся Поттер и улыбнулся самым краешком губ, — Я больше всего не хотел, чтобы ты увидел, как мне было больно, каким я был слабым, что я чувствовал на самом деле, признаюсь я боялся, боялся, что у тебя появится больше почвы для насмешек. Я всегда язвил, дерзил тебе, грубо отвечал на оскорбление, но эти воспоминания вызывали тогда намного больше боли, чем все твои слова вместе взятые. Поэтому я боялся, что ты увидишь и тогда, всё, что ты бы говорил правда бы ударяло по мне, — Гарри говорил предельно честно, он не видел смысла врать, ведь Северус и так увидит его воспоминания и кошмары, узнает, что он чувствовал на самом деле, да и к тому же не хотелось Поттеру ему врать, не сейчас. Не было на это сил, даже если бы и появилось желание, — Поэтому я приложил все усилия, чтобы ты увидел только счастливые воспоминания, ну и совсем немного просто печальных. У меня это в целом получилось, вот почему я был тогда так вымотан. — Я бы не стал, Гарри… Это так низко, насмехаться над тобой за то, что тебя унижали в четыре года, — Снейп поморщился, ему не нравились как звучали его собственные слова. — Северус, — Гарри вздохнул, — Сейчас я знаю совершенно другого тебя, которому я доверяю, тогда же я видел только твой отвратительный образ, да и в то время опасение у меня вызывали все, даже друзья. Я не мог рисковать и проверять, тем более мы никогда не узнаем, как бы ты отреагировал на самом деле, ты был гораздо вспыльчивей, — Поттер замолчал и опять отвернулся. Северус подумал, что Гарри уже тогда был гораздо сильнее, чем он мог себе представить. Снейп испытал отвращение к самому себе, отвращение от того, что Поттер был во всем прав. Это сейчас он не посмел бы оскорбить Гарри ни при каких условиях, сейчас он боялся причинить боль, а тогда… Возможно он проникся бы уважениям, но также есть вероятность, что нет. Он не мог уверенно отвечать за себя прошлого, там было другое время. Северус многое хотел еще сказать Гарри, но их ситуация к тому не располагала, поэтому он вновь обратил свое внимание к мальчику, по-прежнему куда-то бежавшему. Гарри бежал по тропинке, петляющей в каком-то парке. Было не понятно какая на улице температура, но исходя из того, что было темно, тепло не было. Ночи в Лондоне холодные в любое время года. А мальчик выбежал босиком, в одной футболке и тонких штанах. Его ступни уже были все изрезаны камнями и палками, но он не останавливался, но лежавшую на пути большую корягу он не заметил и, зацепившись за нее, полетел вперед на сырую и холодную землю. Гарри животом проехался по земле, разодрал до крови все ладони, порвал явно не его размера штаны и заработал, наверное, кучу синяков. Мальчик быстро поднялся и, хромая, поплелся к рядом стоявшему дереву, сел, облокотившись на него и поджав ноги к груди. Хоть и было темно, лицо мальчика было видно предельно ясно и четко. Гарри был весь грязный и в ссадинах по всему телу, замученный, уставший, полностью вымотанный морально и физически, дрожащий, как от холода, так и от пережитого стресса. Из глаз текли слезы, которые мальчик даже не пытался стереть, он только сильнее сжался и уткнулся лицом в колени. Северус внимательно наблюдал за каждым движением Поттера, но в основном свое внимание он приковал к глазам мальчика. Даже тогда, как бы больно ему не было, глаза Гарри, такие заплаканные, все равно оставались ярко-зелеными. Снейп в который раз пришел к выводу, что Поттер в разы сильнее, чем он сам. Гарри не утратил веру во что-то хорошее, всегда был за справедливость, смог найти прекрасный друзей и сам стал отличным другом. Северус только сейчас осознал, что Поттер, будучи ребенком рвался всех спасать не потому, что был глупо безрассудным и не имел мозгов, а просто чувствовал за всё ответственность и верил, что, если случится что-то плохое, виноват будет он. Ведь всё детство ему внушали именно это. Горько было осознавать, что никто не попытался переубедить мальчика, всем была только на руку такая самоотверженность героя. Дамблдор ведь знал всё с самого начала и просто готовил солдата к войне с самого его рождения. Никто никогда не переживал за настоящие чувства Поттера. И это было чертовски не справедливо. Северус вновь вернул свои мысли, к глазам взрослого Поттера, как воспоминание наконец исчезло и стало проявляться другое. Снейп услышал тихие слова Гарри, которые вряд ли были обращены к нему. — Что ж, идем дальше, — тяжелый вздох и такой же выдох, — Когда-нибудь это закончится…