Воспоминания

Гарри чувствовал, как окружающее место душило его, не давав свободно дышать. Мысли в голове превратились в сплошной хаос, распутывать который не было ни времени, ни сил, они мешались в голове, перескакивав с одной на другую, и зацепиться за конкретную, не представляло возможности. Чувств, переполнивших его было слишком много, всё от чего он пытался отвлечься, всё, что пытался забыть и побороть, вспыхивало новыми яркими красками или еще вспыхнет. И он был безоговорочно уверен, что еще увидит те воспоминания, которые больше всего мучали его. И он, конечно, не ошибался. Стало четко проясняться кладбище, а в воздухе повисло удушающее ощущение смерти. Гарри захотелось заснуть, заснуть и не просыпаться до тех пор, пока то, что он сейчас увидит, окончательно не стерлось бы из его памяти. Небо заволокло густыми тучами, кладбище погрузилось в полумрак. Но четырнадцатилетнего Поттера было видно хорошо: весь пыльный уставший и дезориентированный. А рядом стоял Седрик Диггори, напряженно хмурившись. Тут раздалось резкое: — Убей второго! — Авада Кедавра! — вспышка зеленого цвета ослепила всё вокруг. Седрик упал на землю безжизненным телом, глаза стали пустыми, а рот приоткрылся в немом крике. Гарри застыл в ужасе, не смев поверить в то, что случилось. Первый раз он видел убийство, убийство друга, к которому успел привязаться. Голову прошибло новой волной боли, он схватился руками за шрам. В эту же секунду оказался прикован к статуе, что возвышалась в центре зловещего кладбища. Мгновение спустя Поттер уже стоял перед возродившимся Темным Лордом, который направлял на него свою палочку, секунда и Гарри уже лежал на земле. Одно лишь слово – «Круцио», и он скрутился в агонии, застонав сорвавшимся голосом. Северус, сглотнув, напряженно наблюдал за развернувшимся кошмаром. Он прекрасно знал, как Волан-де-Морт увлекался пытками, сам ни раз был ими вознагражден, но Гарри был всего лишь ребенком. На его глазах только что убили человека, и тут же начали пытать, пытать самым ужасным заклинанием, которое заставляло желать смерти. Пугало и то, что Поттер никогда об этом не упоминал, никто, а Северус был уверен, что никто на самом деле не знал, что именно произошло в ту роковую ночь, Гарри переживал всё в одиночку. Гарри всё еще мучили, тело содрогалось в судорогах, кости выкручивало, и он извивался на земле, впиваясь в нее пальцами, не в силах хоть как-то ослабить эту пытку, сил кричать у него не было, смертельная усталость затопила всё сознание, сосредоточиться на чем-то было невозможно, вырывались только тихие измученные хрипы. Из разрезанной кисти струилась кровь, еще больше пачкая грязную одежду. Мимолетная возможность, Поттер из последних сил поднялся на ноги и отразил летевшее в него убивающее. Если бы не родство палочек, наверное, этот день для него был последним, и он умер бы в полном одиночестве, потерянный и никому ненужный. Появились силуэты Лили, Джеймса и Седрика. Голосом последнего раздалась мольба: — Пожалуйста, забери мое тело, отдай его отцу. Секунда и Поттер оказался в Хогвартсе, судорожно вцепившись в мертвое тело. Гарри захлестнула истерика, он плакал и не мог сказать ни слова, пока весь стадион разражался громкими аплодисментами. Только тогда лежав на земле далеко от кладбища, уткнувшись в труп, не почувствовав биение чужого сердца, на Поттера накатило осознание: он мертв, Седрик Диггори умер и умер из-за него, его не должно было быть на кладбище, не его там ждали. Вина полностью затопила сознание, не давав мыслить. Перед глазами всё плыло. Гарри не видел никого, не слышал, что ему говорили, не понимал, что его пытались оттащить от тела, увести. Голова раскалывалась.Из глаз текли слезы. Он задушено всхлипывал и трясся всем телом. Северус окунулся в эти чувства также резко. Вина, исходившая от Гарри, была настолько сильная, что, прочувствовав ее, Снейпу самому стало дурно. Невыносимая боль и горечь. Этого было очень много. Северус помнил, как они пытались отцепить Поттера от мертвого тела, помнил, что мальчишку куда-то увели, помнил, как они разбирались со всем, и тогда, на мгновенье задержав взгляд на Поттере, он пришел к выводу, что выглядел тот хуже мертвого Диггори. Сейчас Снейп своими глазами увидел всё, что произошло в тот день. И это ужасало. Сколько подросток с шаткой психикой пережил в одиночку меньше чем за несколько часов. Как еще он должен был выглядеть? Северус перевел взгляд на взрослого Поттера. Того тоже трясло, голова была низко опущена. Руки дрожали, и Гарри с силой сжимал их, пытаясь унять тремор. Глядя на такого сильного человека, который на глазах медленно сгорал, Северусу захотелось прикоснуться, что-то сказать. Хотя он прекрасно понимал, что слова мало чем могли помочь. Но всё же Северус аккуратно положил свою руку Гарри на плечо, слегка сжав, и тихо проговорил: — Ты не виноват, Гарри. Поттер резко повернулся, скинув руку. В глазах не было и намека на прежней малахитовый цвет, они были тусклые и уставшие, отражающие всю скорбь и вину. Губы исказились в болезненной усмешке. — Не виноват, в чем, Северус? — Гарри говорил также тихо, смотрев прямо в глаза Снейпу, — В том, что если бы не мое участие, то Седрик был бы жив? В том, что именно из-за меня он оказался на том кладбище, и просто, потому что он там быть не должен, его убили? В том, что всё случившееся тогда предназначалось только для меня, но никак не для него, но из-за меня он тоже туда попал? Если бы не мое сраное участие, он бы выиграл. Он должен был победить, но из-за меня, тот день для него стал последним. А ведь он помогал мне, я был ему как младший брат. Все, кто становились мне близки страдали из-за меня, — Поттер, подумав, продолжил, — Я никогда не хотел этого всего, я не хотел там участвовать, мне это было не нужно. Но все упорно считали, что мне опять стало мало внимания и я решил выделиться. Никто не верил, что мне это было не надо, никто, кроме дорогой Мионы. Это был не мой выбор, у меня его не было вообще. И никто ничего не сделал, так было нужно. И из-за того, что я был там, погиб невинный человек, — слова насквозь были пропитаны горечью и отчаянием. Гарри снова отвернулся. Вина душила его, он заново насытился ей. Кошмары об этом дне часто мучали его раньше и нередко появлялись после окончание войны. Этот день он не забывал никогда. Каждый раз воспоминания доставляли дикую боль, и вот он снова увидел те события в самых ярких красках. С того дня началась череда тяжелых жизненных испытаний, который он до сих пор отпустить не смог. Всё увиденное давило неподъемным грузом, и Гарри понимал, что это начинало сводить его с ума. Северус больше ничего не сказал, анализируя услышанное. Гарри сейчас не стоило даже пытаться переубедить, только не здесь, он все равно не поверил бы. Снейп решил, что с эти необходимо разобраться позже. Но у Поттера действительно не было выбора, никогда не было. Вот у Снейпа был, он сам выбрал свой путь и сам за него расплачивался. А Гарри никто никогда не спрашивал и расплачиваться ему было не за что. Но вот настрадался он за всех своих предков. Северус даже тогда считал, что отправлять Поттера участвовать в турнире как минимум опасно, не мог он сам кинуть свое имя в кубок, но кто его тогда спрашивал. Снейпу было больно смотреть на состояние человека, стоявшего рядом с ним. Лет семь назад он бы не вызывал никаких эмоций, а сейчас сердце сжималось от того, что он видел и чувствовал. И почему-то впервые ему захотелось разобраться в своих чувствах, просто чтобы понять. Но подумать об этом дальше он не смог. Четырнадцатилетний Поттер исчез. Вокруг всё стало размыто, и Северуса неприятно передернуло от запаха, повисшего в воздухе. Тяжелый запах крови, пота и сожженной плоти пронзил рецепторы. Пелена неясности пропала, и появилось жуткая комната. Это напоминало подвал, источником освещения которому служили немногочисленные свечи. Ясно видна была фигура Волан-де-Морта, а у него в ногах валялось тело. Но Поттера там не было. Гарри болезненно застонал. На пятом курсе его замучила связь с Томом. Поттер не мог спать, перестал нормально общаться с друзьями, стал нервным, дерганным, полностью неуравновешенным. Ему не верили, его игнорировали, он сам изводился и постепенно превращался в параноика. Реддл не щадил его психику и сознание, но Гарри это пережил. Но некоторые ужасы, самые жестокие картинки, показанные ему тогда и травмирующие больше всего, смогли плотно засесть в голове. Видеть он это отчаянно не желал. Донесся оглушающий крик. Мужчина, что лежал на полу, изогнулся в спине, издавая нечеловеческие вопли. Тому было мало, ему хотелось зрелищ. Он отдал приказ, и двое Пожирателей, что стояли в тени, приковали цепями уже изуродованное тело к стене. Лицо от предшествующих пыток исказилось до неузнаваемости и личность человека определить было невозможно. Один щелчок пальцев, и подчиненные исчезли. Реддл ядовито ухмыльнулся и взмахом палочки содрал, оставшиеся куски одежды со своего пленного и заставил его находится в сознании. Используя свои самые изощренные заклятия, он один за другим вырывал ногти, наслаждаясь криками. Он поочередно сломал все фаланги пальцев, перешел к локтевым и бедренным костям, вслушиваясь в их хруст. Еще одно движение палочки, и на изуродованном теле расползлись глубокие порезы, кровь сочилась по всему телу и капала на пол. Секунда и тело полыхнуло в огне. Том, с удовольствием, наблюдал за адскими муками того, что уже мало походило на человека. Голос сорвался от криков, и издавались только булькающие звуки. Реддл потушил огонь, сломал цепи и удалился, оставив деликатес своей любимице. Что-то, что когда-то было человеком, бесформенной массой свалилось на пол. Сожженная, истерзанная человеческая плоть. Это невозможно было описать, как и невозможно было смотреть на это. Гарри заговорил первым, слегка повернув голову: — Подарок, доставшийся от Тома Редлла, а если быть точнее он транслировал мне свои домашние увлечения и вечерние хобби, — Поттер невесело усмехнулся, — Так раз в недельку, как субботнее семейное шоу. Он пытался саркастично шутить, небрежно высказаться, только чтобы в бессилии не упасть на колени, не закричать и не разбить себе руки в кровь. Гарри знал, что будет дальше. Северус не нашелся с ответом. Его всего затопила ненависть, привычная ненависть к себе. Вместо того чтобы тогда передать все свои знания в ментальной защите, он сначала пытался задеть, чтобы вызвать результат, а потом и вовсе психанул, когда подросток увидел его воспоминания. И Гарри продолжал мучаться и учиться всему самостоятельно. Благо это Поттер, и он не сдался. С незавидной регулярность Гарри видел пытки, жестокость и насилие, просыпаясь в холодном поту. Как должен чувствовать себя человек после такого, откуда у него должны браться силы, как он должен себя вести, когда ему пятнадцать и никому из взрослых опять нет до него дела? Снейп тяжело вздохнул, как будто сейчас его самобичевание что-то могли исправить или как-то помочь. Возник вопрос, а как часто сейчас Гарри просыпался от удушающих кошмаров, как часто он не мог спать? Неужели столько лет спустя, он продолжал справляться со всем один. Замученное до смерти тело исчезло. Появилось большое министерское помещение, в котором велась битва. Били видны Орден Феникса, Пожиратели и друзья Поттера. Сам Гарри выглядел до ужаса плохо. Бледное лицо, огромные синяки под глазами, разбитая губа из которой сочилась кровь, глубокий порез на скуле и разбитый нос. Но он стоял рядом с Сириусом Блэком и изо всех сил пытался сражаться наравне со взрослыми людьми. — Браво, Джеймс! Взгляд переведенный на Сириуса и вымученная улыбка. Секунда и улыбка сползла с лица Поттера. Глаза расширились, и в них отразилась вся боль этого мира. Блэк упал в Арку Смерти, навсегда распрощавшись с жизнью и исчезнув из этого мира, разбив на маленькие кусочки все мечты Гарри о семье. Поттер кричал. Кричал, срывая голос и глотая слезы, он кричал так отчаянно, как не кричал, когда ломал кости и подвергался пыткам. На его глазах разрушился весь мир. Последний родной человек, которого он мог назвать семьей погиб. Непродуманный план, неосторожные действия, и он мертв. В который раз истерзанное сердце Гарри разбилось на миллион осколков. Только что у него вырвали часть души, еще раз показав, как глупы его надежды и мечты, как глупа была его вера в счастливое будущее. Пустота, липкая тягучая темная пустота затопила все сознания, разрастаясь и засасывав Поттера полностью. Он верил, он представлял, он жаждал этого больше всего на свете, и судьба снова указала, где место всем его желаниям. Его крик был оглушающим, пропитанный такой горечью и болью, виной и беспросветной тоской, что слышать его было не выносимо. В этом крике была вся душевная боль, все терзания и переживания. Это было не похоже не человеческий крик, это больше на поминало вой раненного животного, который уже не надеялся на спасение. Гарри дергался, вырывался, пытался выбежать вслед за Лейстрендж и на месте его удерживали только руки Люпина. Но Поттер все же умудрился выбраться из захвата и бросился прочь от этого места, не слыша голоса, окликавшие его. Он вообще ничего не слышал. Разум был затуманен, Гарри больше не реагировал на внешние раздражители. Он бежал ведомый каким-то непонятным внутренним инстинктом. Резко всех его чувств стало слишком много, привычное ощущение вины с неистовой силой накрыло его. Ему было отчаянно больно, хотелось повернуть время вспять и никогда не действовать так. Поттер бежал, пытаясь попасть в Беллатрису, понимав, что всё было устроено специально, это была ловушка, в которую он так легко попал. Его растоптали, размазали, и каким бы не был дальнейший исход он уже проиграл, потеряв самое ценное. Не защитив близких. Поттер упал, неестественно изогнувшись в шее. Его глаза странно блеснули, полностью утратив свою осмысленность и естественный зеленый цвет. Их заволокла пелена безумства, черные зрачки полностью затопили радужку. Мысли смешались в непонятный клубок, приносив физический дискомфорт, голову пронзила острая боль, где-то рядом стало раздаваться отвратительное шипение. Здравый рассудок окончательно покинул вымотанное тело. Поттер рухнул на полу сломанной куклой, пока рядом с ним разразилось противостояние двух могущественных магов. Взрослый Поттер плакал. Он не издал не звука, ни разу не всхлипнув, даже не шелохнувшись, но из его глаз беззвучно текли слезы. Для не этого было слишком много. Гарри до сих пор не отпустил. Он столько времени винил себя, продумывал другие варианты событий, как легко было этого всего избежать, если бы не он сам. Ему было так отчаянно больно и горько. Эта рана не зажила до конца даже спустя столько лет. Она покрывалась коркой, но при каждом новом воспоминание об этом дне и о самом Сириусе, корочка сдиралась. Как сдирали эту корочку с ранки от падения на велосипеде маленькие дети, когда место начинало чесаться. И рана снова кровоточила. И Гарри снова погружался в пучину боли и отчаяния. Только детям эту ранку заново обрабатывали, клеили пластырь и через день она заживала. А у Поттера не находилось ни пластыря, ни того, кто попытался бы его наклеить. И рана так и не затягивалась. И Гарри вновь видел смерть Сириуса Блэка в своих кошмарах, просыпавшись с бешено колотящимся сердцем, и уже не засыпал. Вновь тонул в своей вине, стоявши в одиночестве на балконе своего дома, и самое главное он никогда не забывал. Северус ненавидел Сириуса Блэка с самого детства, и неприязнь к нему с годами никуда не делась. Когда он умер, Снейп не то, чтобы испытал радость, но уж точно не огорчился. Но сейчас испытав весь спектр сводящих с ума, болезненных чувств Поттера, увидев горькие слезы как юного Гарри, так и повзрослевшего, прошедшего через войну Поттера – и оба выглядели абсолютно разбитыми и несчастными – Северусу искренне всем сердцем захотелось, чтобы Блэк был жив. Пусть они бы цапались с ним при каждой встрече, но тогда Гарри был бы чуточку счастливее. Неужели он этого до сих пор не заслужил? До этого момента каждое воспоминание Поттера длилось долго, показывалось четкими деталями, ясно чувствовались эмоции того Гарри. Всё происходило тягуче медленно, неспеша задавливало и с головой окунало в Поттеровские чувства. Но ситуация резко изменилось. Их затянуло в круговорот воспоминаний, которые стали сменять друг друга слишком быстро. Будто для самого Поттера эти события возобновлялись в памяти сумбурными фрагментами. Зацепиться за что-то конкретное, проанализировать, подумать было невозможно. Появилась Астрономическая башня. Северус Снейп направлял палочку на Альбуса. — Прошу… — Авада Кедавра! И тело директора упало с башни. На удивление Северуса, Поттер прошептал: — Он все-таки всегда был мне дорог несмотря ни на что. Ответить Снейпу не удалось. Мгновенье и Поттер уже под водой, он тонул, задыхался и не видел ничего кроме всепоглощающей тьмы. Еще мгновение и Гарри с Роном и Гермионой уже бежали, перепрыгивая валявшиеся стволы деревьев, отражали летевшие в них проклятия, окруженные дюжиной Пожирателей. Секунда и раздался ужасающий, полный боли крик Гермионы. Ее фигура появилась следом. Гермиона стояла все бледная и тяжело дышала, шея была запрокинута, а к горлу приставлен нож. Раздался истерически-сумасшедший смех Беллатрисы Лейстрендж. Воспоминание опять поменялось. И вот уже Поттер, шатаясь, шел к Добби. Гарри поймал его в последний момент и упал на колени. На животе эльфа расползлась огромная кровавая рана. Поттер откинул окровавленный кинжал. — Не умирай, слышишь не умирай, — голос срывался, — Гермиона, у тебя есть что-нибудь? Помоги мне, он умирает! — но ответных слов или действий не последовало. Гарри опять терял близкого, его трясло от бессилия и понимания, что это конец для Добби. Глаза Поттера слезились, и он прижался лбом ко лбу эльфа. Сзади бушевало море, и ветер нагонял грозовые тучи. Картинка сменилась, приобретя замыленные очертания. Но зато очень четко раздались слова, сказанные Альбусом Дамблдором когда-то давно. «Мальчик должен умереть. Должен умереть. Умереть» – эхом разнеслось в пространстве. Еще мгновенье и Гарри Поттер, с потухшими глазами, в которых не отражалось ничего кроме смирения и готовности к смерти, стоял напротив Волан-де-Морта. — Авада Кедавра! Два слова, вспышка зеленого цвета и темнота. Гарри пошатнулся, потерял равновесие и полетел назад. Он бы так и упал на пол, хорошенько приложившись затылком, если бы не Северус, успевший поймать его и прижать за плечи к своей груди. Снейп пытался отойти от переизбытка накативших воспоминаний, но моментально успел среагировать, заметив падающего Поттера. Северус держал его, помогав не потерять связь с мнимой реальностью. А сам, забыв, о чем говорил Гарри в самом начале, думал, что они увидели всё и скоро вернутся в настоящую жизнь. Поттер же хотел не думать ни о чем, ему просто хотелось исчезнуть.