***
– Лазур, к тебе гость. Люэр Михоу явился с действительно интересной просьбой! – Пэнг заглянул в тронный зал нового Императора, выглядя довольным. – Пускай войдёт. – по приказу льва гость вошёл, в то время как Пэнг скрылся в коридорах, закрыв двери зала. – Раз уж ты заинтересовал Пэнга, то, должно быть, это что-то действительно впечатляющее, Михоу. – Это уже вам судить, Император, но моя просьба такова - прикажи своим самым лучшим кузнецам выковать меч, способный сразить даже бессмертного небожителя! Я могу предоставить необходимые металлы и даже свою кровь и огнь Самадхи, чтобы это свершилось. Предполагаю, что благодаря особым металлам меч будет крепок и остр всё время, а огонь Самадхи раскалит его и воздух поблизости, способный выпарить и сжечь всё бессмертие из небожителей. – Идея интересна... и очень сложна, но я попробую помочь с этим и своими силами. От тебя могу попросить лишь бессмертной крови да части огня Самадхи. Позволь спросить, для чего же тебе подобное всесильное оружие? – Слышу, небожители планируют свергнуть тебя. К тому же, Укун необычайно быстро копит силы, ещё мгновенье и он сломит мой фонарь и выберется наружу. А это чревато последствиями. – Михоу приврал, но это было ему невпервой, он и бровью не повёл. Лазур поверил его словам. И ковка началась. Много времени, сил и материалов было истрачено, Михоу потерял много крови, но сейчас её объем был восстановлен. Это всё стоило того, чтобы получить Меч, сокрушающий бессмертных. Раз уж самого Нефритового Императора можно было убить, то его подданных и подавно.~Нынешнее время~
Третий принц лотоса – бессмертный Нэчжа – был высвобожден из подконтрольного Лазурному Императору свитка памяти, представ перед новым правительством на коленях, скованный магическими печатями. – Что вы натворили?! Убить Нефритового Императора - самоубийство! –обеспокоенный происходящим бессмертный тут же проявил свой голос, нахмурив брови и попытавшись освободиться, но узрел нового Императора. – Ошибаешься, Принц. – произнёс Михоу, возвышаясь над небожителем, держа в руках Всесильный Меч. – Наш новый Император намного лучше старого, прислушивается к подданным, слушает их, помогает. За это его любят, за это его уважают и даже не думают свергнуть. За твоё сопротивление и враждебность на тебе мы протестируем новое оружие, которое должно убивать даже бессмертных. – Совсем уже?! Такого не существует, это невозможно! – Вспомни, Нэчжа. Леди Костяной Демон хотела усиленным в кристалле огнём Самадхи ничтожить старый мир, она убила бы всех. Это пламя настолько сильно, что способно при определённых условиях иссушить и убить даже таких, как ты. Чтож, проверим же! Не шевелись. – Михоу злорадно улыбнулся, крепко держа Всесильный Меч в руках. Его клинок был раздвоен, у подножия лезвий, около гарды находился рикассо, сделанный из особого кристалла, внутри которого располагалась небольшая искра пламени Самадхи, который вспыхивал по команде Михоу и из-за структуры кристалла усиливался, вырываясь в небольшой проем между лезвиями, раскаляя до красна. От ожога королевские руки спасал эфес из особых материалов, препятствующих распространению невероятных температур. Он замахнулся, казалось, время на мгновенье остановилось, но в секунду грудная клетка принца была пронзена побелевшим от пламени лезвием меча, проткнув насквозь сердце бессмертного. По велению хозяина, связанного с оружием общей кровью, огонь Самадхи вспыхнул сильнее, вырываясь из окровавленной раны на груди Нэчжи, опаляя кожу и одежду небожителя, чья кровь вскипела от подобного. Глаза небожителя закатились, застыв на удивлении. Кожа побледнела, около раны стала чернее. Меч покинул чужое тело и все присутствующие в зале, с замиранием сердца, наблюдали. Для бессмертного небожителя подобного ранга воскрешение - дело нескольких десятков минут. Но даже по истечении часа, во время которого и Михоу, и Император с Пэнгом и Жёлтым Бивнем успели накрыть небольшой братский стол, выпивая чай, в ожидании результата. – Видимо, действительно мёртв. Не шевелится, сердце не бьётся, не воскресает. – прервал тишину Жёлтый Бивень, глядя на охладевший труп. – Оружие то работает! Жду не дождусь когда появятся горы подобных трупиков. Какие же эти бессмертные всё таки эгоисты и нарциссы! Перерезать всех! – Пэнг по птичьи вскрикнул, с его уст сорвался визг сокола, он сжал руку в кулак, совладав с чувствами, продолжив чаепитие. – Михоу, я слышал, что Укун высвободился, но пока бессилен. Это достоверная информация? – Верно, Пэнг, он на свободе, однако у меня пока что удаётся его сдерживать и держать во дворце. Но он всё ещё опасен. – Михоу был хладнокровен, не думая ни о чём, с фальшивым пустым взглядом говоря об Укуне, как о злодее. – Этот меч изначально нужен был для Укуна, не правда ли? – Угу. Такого противника нельзя оставлять вживых, он может доставить проблем. – Правильно, Михоу, он такой же жадный до власти лицемер как и бывшие небожители! Голову ему с плеч. – Я займусь этим сразу же, как меч будет протестирован ещё на нескольких небожителях. Одного Нэчжи недостаточно чтобы убедиться что такие как он действительно умрут. – Соглашусь с Михоу, требуется больше проверок. – проявил свой голос Лазур, глядя на своих уважаемых собратьев. – И я проведу их, брат. Уберегу тебя от восстания, начав с корня. Ты лучший Император, которого мы могли получить. – Шестиухий аккуратно улыбнулся, взглянув на Лазурного льва, что улыбнулся в ответ вместе с другими собратьями. – Я так рад видеть что наше Братство восстанавливается. По крайней мере, почти. – Да, было бы хорошо встретиться с Царем-Быком, его опыт в бою, сила и ум являлись хорошим дополнением нашему Братству. – Желтый Бивень вздохнул, невзначай опустив уши. От этих слов Люэр задумался, после чего вспомнил о паре деталей грядущих дней. – Я на днях буду на пире у семьи Быков в честь их восстановленной власти. Они стали лучше и дружнее, как настоящая семья, даже осмелюсь назвать их героями в некоторой степени. Могу предложить ему вновь стать нашим собратом, с его стороны будет разумно присоединиться и, думаю, он не откажет. – Да, Михоу, отличная идея. Будем ожидать новостей.***
Укун проспал сутки. Очень уж его вымотало пребывание в фонаре и насыщенный на события день. Его восстановление - дело не быстрое, особенно после спячки. – Укун, просыпайся, солнышко, опаздываешь на рассвет~ – ласковый голос мягко будил его, королевские руки аккуратно тормошили. – Мх, да-да... встаю... – Укун протёр глаза и сел в кровати, вспоминая минувшие дни и осматриваясь, прижавшись к Михоу, когда увидел. – Михоу... – Да, сокровище, это я~ – Михоу улыбнулся, с любовью поцеловав Укуна в губы, от чего тот засмущался, прикрыв уста и грудь палантином. – Подготовься, солнышко, семья Царя Быка приглашает нас на пир. – А я разве не враг мира...? – Ты - да, но у меня есть идея. Приведи себя в порядок и явись в главный зал, там всё и расскажу. – Король погладил Укуна по голове, после чего встал и ушёл из комнаты. Оставшись один, Укун потянулся и продрал глаза. Внутри всё ещё ощущалось тепло, мышцы болели, особенно внизу. На нём остался лишь шелковый палантин, прикрывающий плечи и грудь, которая странно увеличилась. Но не смотря на это, он спустился с кровати, подойдя к недавно поставленной тумбочке с графином и стаканом воды; уталив жажду, он взглянул на манекен с белым ханьфу с золотыми лентами, небольшой золотой короной с перьями феникса и небольшим королевским воротником. Молча надев женскую одежду, Укун вышел в коридор, быстрой найдя и другие комнаты, продолжая приводить себя в порядок.***
Михоу с нетерпением ожидал свое сокровище. Клоны-слуги уже накрыли стол, выложив любимые блюда обоих магических обезьян, в том числе и персики для Укуна; взяв инструменты, насколько из них, в светло-синих, почти голубых мантиях, скрывающих лица и глаза, начали играть спокойную, ласкающую слух музыку, когда двери в главный зал были открыты другими тегевыми обезьянами. Солнышко, которое все ждали, явилось. – Ты красивее, чем когда-либо, Сунь Укун~ – Михоу улыбнулся, его хвост приподнялся в радости, смотря на своё сокровище в изящной, подчеркивающей талию и прекрасное личико, одежде с короной, говорящей о статусе. – Королева моих снов. – Тебе не кажется, что наряжать меня, явново мужчину, в женскую одежду? – солнышко подошло, спокойно сев за стол, напротив Короля, осматривая предложенные блюда, не зная с чего начать. – Всё ещё считаешь себя мужчиной? Ты столько раз прогибался подо мной, моими клонами~ Ты больше девушка, моё сокровище, разве это не прекрасно? – Люэр, невзначай, облизнулся, смотря, как Укун первым делом потянулся за стоящими на видном месте персиками, прощебетав от вкуса. – это... странно. Хм... а персики повкуснели. – он задумался, продолжая трапезу. – Удобрения, витамины и хороший уход за деревьями творит чудеса, не правда ли? Больше ты не будешь питаться всякой дрянью, только натуральное и полезное и всё для тебя! – А ты чего не ешь? – Я проснулся раньше, уже сыт. Ты продолжай, тебе нужны силы, моя королева. – Михоу выглядел слишком довольным, прикрывая глаза, направленные на его сокровище, постепенно внедряя в чужую голову нужные мазки, для завершения своего творения. – Ты хотел мне пояснить о своей идее... – Ах, да. Сначала покажу тебе одну интересную вещь. – Король встал из-за стола, обнажив Всесильный Меч из ножен на бедре, показав Укуну, поперхнувшегося от подобного. – Всесильный Меч, способный иссушить даже бессмертных. Притворимся, что ты неправильно использовал свои силы и этот меч, переродившись в ту, кем ты являешься сейчас. – Серьёзно? Это оружие действительно способно на такое? – Да. Продемонстрирую его силы позже, при охоте на бывших небожителей, сейчас тебе нужно совсем не это. Запомни - ты не Сунь Укун. Все махинации, все наши ночи и действия были направлены на твои изменения и они тебе помогут в новой жизни. Вместе со мной, в качестве Королевы. Ты же наверняка хочешь вернуть свой статус монарха, верно? – меч был убрал в ножны, а Король взглянул на свое сокровище, что задумался, доев фрукт. – Есть такое... но, как понимаю, я не смогу стать Королём обезьян, как прежде.? – в ответ ему утвердительно кивнули, ожидая его слов. – Я лучше останусь невидимкой. Чтобы никто меня не видел... я ведь уже твой. Зачем брать меня в Королевы? Музыка продолжала играть, но стала напряженнее, передавая настроение Михоу. Слуги заволновались, бродили вокруг, Король стал строже, его взгляд пронзал Укуна насквозь, от чего тому стало некомфортно. Теневая обезьяна подошла с затылка, нацепив на голову солнца золотой обруч, давно забытый им в недрах своей барахолки, способный вызывать сильную боль, стоит лишь прошептать молитвы. В замешательстве и неком страхе перед былой болью, на Короля взглянули яркие глаза, ища ответа. – Я разве говорил, что ты можешь отказаться? От этих слов рыжие локоны слегка приподнялись, а уши прижались к голове. Он выпрыгнул из-за стола, отойдя от огорченного и злого Михоу, опасаясь его малопредсказуемого поведения, в напряжении вздергивая хвостом. Вдруг, три пары ушей одновременно вздрогнули, уловив некий звук, после чего Укун провалился в теневой портал, образованный под его ногами самим Королём, оказавшись в неизвестной ему комнате вместе с несколькими слугами, один из которых держал тарелку с персиками. Комната была пугающе пуста, светла, но чувствовалось, что несмотря на это, она таила загадки и тёмное прошлое. Ощущались страдания других существ, бывших здесь до Укуна, которые поглотили стены, придавая устрашающую ауру."Подумай над своими решениями."
Пятеро слуг в темно-серых, почти чёрных мантиях с кроваво-красными узорами и лентами, окружили Укуна, угрожающе нависая над ним.* * *
Холодные пальцы измывались над падшим на колени телом, проникали внутрь на полную длинну, в горячие внутренности кишок и рта. Ласковый язык с жадностью оглаживал теневые пальцы, подушечки, коготки, с игривостью прикусывая их, благо, клон был не против, наблюдая за этим действием, иначе бы пыточный обруч вновь сдавил бы череп до невыносимой боли и потери голоса от крика. Укун знал, что могло произойти, безмолвно подчиняясь с самых первых секунд пребывания в этом месте. По первой же команде он разделся, позволяя творить с собой абсолютно всё. Один из клонов, сидящий на пояснице узника, прильнувшего грудью к холодному полу, сжимал чужой хвост, взбудораженный чувствами внутри и извивающийся, словно змея, открывая другому клону вид и доступ к ценному кольцу, что впускало нечто намного большее, чем раньше. Кисть была целиком погружена в чужое нутро, раскрылось из кулака, вызвав сдавленный стон и невольный вздрог; стенки тянулись, обволакивали инородные тела внутри, но были так же поддатливы, как и узник. Уже привыкший к подобному организм начал выделять обилие смазки, желая избежать лишних травм, что лишь позабавило мучителей, защебетавших "совсем как девушка", "больше не король","жалкий", "не достойный Короля",
"грешный", "раб", "вещь", ... ...
Уши невольно цепляются за слова, из глубин вырвалось скуление, лицо покраснело от стыда. И действительно, до чего он дошёл? Но череп сдавили, обруч сжался, клоны дружно зашептали, активируя пытку. С уст срывается крик, челюсти чуть-ли не сжиаются от боли, но мышцы препятствуют этому - если укусит, будет хуже. Теневую руку сжали внутренности, из-за чего та вцепилась в них когтями, вызывая более громкий, полный дискомфорта и сожаления, крик. – Прошу, прошу, простите. – сквозь шум прорывается с грешных уст, хвост вьётся, пытается вырваться из крепкой хватки, но в ответ его лишь сдавливают в руках, заставляя дрожать и лить слёзы от невыносимой боли по всему телу. – Без команды. Лишний звук. Расслабься и замолкни, тогда найдёшь покой от боли. Сквозь слёзы и напряжение, через силу, он заставляет себя поддаться; мышцы отпускают, тело обмякло, проявляя полное послушание. В поощрение, клоны взаимно замолкают и боль на голове утихает. Все клоны отстранились, лишили ласки, оставляя дискомфортную пустоту вместо приятной заполненностью семенем, к которой тот привык. Красное и заплаканное от чувств лицо опустилось в пол, не издавая ни единого звука, за исключением сбитого ритма дыхания. Один из клонов, условный ведущий, образовал из теней магический трон, закинув одну ногу на другую, в размышлениях о последующих действиях, в то время как остальные вернулись на свои места, окружая и возвышая над падшим солнцем. – Подними голову. – голос не имеет ни чувств, ни интонации, говоря сухо, но строго. То, что и следовало ожидать от клона, лишь копии оригинального Короля, чей голос всегда был полон любви, но эта безэмоциональность ещё больше угнетает. Команда была в мгновенье выполнена, с тяжестью подняв голову, Укун взглянул в пустые, белые глаза теневой обезьяны, не имея представления о том, что должно произойти и, пытаясь задобрить, неловко коснулся губами чужой лодыжки, прирыв глаза. Нога вздрогнула, было понятно, что далеко не это намеревалась приказать тень, но, тем не менее, наказания не последовало. Хвост ведущего взял с подноса, лежащего около стены, персик с завтрака, протянув пленнику. – Награда и перерыв. С дрожью, сокровище взяло персик и в мгновенье и клоны, и трон исчезли в тенях. Укун вновь один. Клыки не готовы надкусить фрукт, несмотря на голод. Дискомфорт внизу не даёт покоя, терзает, ощущается болезненный зуд глубоко внутри. Взгляд опустел, ведь разум был сосредоточен на этом чувстве неудовлетворённости, уста пускали слюни, он тяжело дышал, терся промежностью об пол, не находя даже в этом облегчения. Его взгляд падает на фрукт в его руках, он краснеет сильнее от своих мыслей, пропитавшихся похотью и зависимостью за последнее время. Но он не может противостоять желанию, через противоречие, он ложится на бок, задрав одну из ног, прижав её к груди. Залитый смазкой вход приятно пульсирует, без сопротивлений впуская то, что не должно там быть. Глубинный стон льётся с уст, сигналы об желанной наполненности наконец летят в мозг, путешествуя молниями по подвоночнику, выгибая. Однако этого недостаточно, даже близко. Персик не может добраться до той глубины, до которой всегда доставал Михоу. Ох, как же ему не хватает его присутствия. Как же не хватает Короля. Его Короля, его воина и обладателя его тела. В порывах страсти, он шепчет его имя, пытаясь приласкать себя самостоятельно, но это ощущается не так, как ему нужно. Михоу и его клоны знали тело Укуна лучше, чем сам Укун, знали все его слабые точки, все стратегии ласк, благодаря которым им удавалось медленно сводить его с ума, заставлять зависеть от них. Сам того не замечая, в тщетных попытках и страданях, он касается своего члена и груди, тяжело дыша. Его пальцы стараются мягко касаться ствола, игриво проведя подушечками по головке; меж пальцами, без сожалений, сжимаются соски, пытаясь отвлечь разум от неудач. – Михоу...Михоу...Михоу...Михоу...Михоу. – голос шепчет, глаза закрыты, сознание ставит перед собой образ названного знакомого, желая обмануть себя. – Мой Король...Мой воин... Я твоё сокровище... твой и только твой... – Похвально. – от фантазий Укуна отвлекают вновь явившиеся тени, пронзающие взглядом развратное солнце. По одному взмаху руки, в середине комнаты образовывается теневой стол. – На стол, раздвинув ноги лёжа на спине. Кивнув, команда была выполнена. В крайне стыдливой позе, Укун пытается спрятаться от, будто бы осуждающих, взглядов, закрыв свои глаза и отвернув голову в сторону, искажая брови в полной готовности расплакаться вновь. В ответ руки мягко оглаживают его бедра, один из клонов шепчет "хороший раб", другой, проведя пальцем от фигуры сердца на груди до паха, высказывает "красивая вещь". Намёки были поняты, как и с фактом принадлежностью Королю, во фразы вносились изменения, заставляющие мозг воспринимать их и биться в направлении названных статусов. В конце концов, медленно, но верно, он действительно всё больше отсраняется от своего героического прошлого. – Не думай ни о чём и ни о ком, кроме Короля. – клоны шепчат, эти фразы нежно оглаживают кончики ушей, постепенно просачиваясь в слуховой канал, через барабанную перепонку, в голову. Даже мысли полностью послушны, в мгновенье переметнулись с размышлений на воспоминания о всех ночах и взаимодействиях с Королём Михоу. Слишком хорошо, эти сети, как ранее казалось, фальшивой любви, сильно затянули. Словно паук муху, разум Укуна связали, вплели в эту паутину, не давая двигаться ни в каких направлениях. – Король Михоу - твой единственный. Твой спаситель. Будь же его благодарной королевой. Сам того не замечая, Укун верит, хоть больше и сосредоточен на прикосновениях клонов. Их руки невесомо скользят по телу, щекотя шерстинки, проносятся у бёдер и хвоста. В миг, они расступились перед Ведущим клоном, ранее произносившем будто гипнотизирующие речи. Его хладные длани сразу же окутывают член, мягко сжимая мясистый орган, водя вдоль, вверх и вниз по нему, подушечками пальцев часто касаясь головки, будто бы массируя. Эти движения медленны, испытывающие терпение, заставляют тело падшего двигаться навстречу движениям, желая большего, но ничего не меняется. Вновь череп сдавливается, не с такой силой как ранее, но все с тем же дискомфортом; желание ведущего было понято и Укун, через силу, препятствует своим попыткам. В голове закрепилось, что против воли Михоу и его клонов идти бесполезно. Необходимо играть по их правилам. Свободная рука клона, ладонью прижимается к мошонке и расширенному аналу, начавшему нервно пульсировать от настигшей разум стыдобы. Но ведущий мягко, словно в поддержке, оглаживает это место, нежно проникая пальцами во внутрь, выдавливая стоны, смешанные со сдавленным скулением сокровища, зажмурившего глаза. Теневый пальцы, постепенно, обхватывают персик, вынимая из грешного нутра. Другие клоны уносят измазанный в смазке фрукт. Ведущий вновь отстраняется, оставляя разогретое солнце без ласк, от чего тот с мольбами во взгляде приоткрывает веки. Пустой взгляд клона, словно говорит"прими свою судьбу"
– Прошу,
Голос тихий, он боится очередного наказания, и клоны это чувствуют, вновь окружив, нагнетая обстановку. Это схоже с испытанием. Сглотнув, сдержав ком в горле, он родолжает. – Я с-согласен. Михоу, я согласен быть твоей Королевой. – барьеры, что старательно ставил разум, вновь разрушены, раскрепощая. После произнесённого согласия, он ощущает, как на душе стало легче. – Король Михоу всегда на твоей стороне. – Король Михоу... я всецело верю ему... – он убеждает себя в этом, говоря подобное, смотря ведущему клону в глаза с уверенностью в произнёснном. – Но кто ты такой, чтобы получать подобное милосердие и любовь? – специально говорит ведущий, смотря в золотые глаза, а через них прямо в душу и разум, словно стрела в плоть; все сомнения и бывшие желания о героизме вымываются из условной раны вместе с кровью, с уст летит правда, ставшая таковой лишь недавно. – Сокровище Великого Воина Михоу... И Королева Короля Михоу. Его собственность... его вещь... Клоны, словно обретя все чувства Короля, расплываются в мягких, полных любви улыбках, точь в точь как их оригинал, даруя грешнику на столе спокойствие и уверенность в выбранном пути. Их руки сияют золотистой энергией, мягко касаются всего тела, снимают злосчатный обруч с чужой головы. Магия, идущая от их рук, словно нити, режут и перешивают организм, но не доставляют боли, лишь интересное ощущение перестройки и копошения внутри. В блажестве, с облегченным стоном, сокровище расслабляет мышцы, принимая всё, что ощущает, без страха и сопротивления.Он совсем не Сунь Укун.
Кто же он?
Не знает и она сама.
Ответ имеется лишь у Короля Михоу, с которым она вскоре и встретится.