A Quiet Night/Тихая ночь

В отделении неотложной помощи Северной больницы Денвера нельзя произносить слово «тихо». По сути, это ругательство, эквивалент слова «Макбет» в театре. Итак, когда Нил слышит, как одна из новых уборщиц говорит: — Сегодня вечером довольно тихо. — по общему признанию, тихой июльской ночью, он бросается в отсек, который уборщица дезинфицирует, и шипит, чтобы она заткнулась. Ее глаза становятся огромными, она выдыхает, — Извини, — и сжимает губы. — В этом отделении скорой помощи мы не произносим слово тихо. — отчитывает Нил. Напарница уборщицы, Джессика, фыркает и моет шваброй у задней стены. — Не пугай бедную девочку, Нил. — По праву она навлекла на нас Армагеддон, — говорит Нил, приподняв бровь в сторону новой уборщицы. — Я не думаю, что мы еще встречались. Я Нил. — Мэдди. — пищит она. Её взгляд останавливается на скуле Нила, а затем падает на его руки, где он забыл скатить кофту. Его шрамы на лице и руках трудно скрыть, но он старается спрятать шрамы на руках от пациентов, особенно детей, потому что они имеют тенденцию либо пугать их, либо отвлекать их, когда он задает им вопросы. Но сегодня вечером в отделении скорой помощи невыносимо жарко, и, печатая какие-то заметки, он поднял их до локтей. — Обычно я не показываю свои шрамы, пока мы вместе не переживём ночную смену, — говорит он, дергая себя за рукава. — Мне сказали, что я произвожу пугающее первое впечатление. Они не помогают. Мэдди моргает несколько раз. — Нет, — Она качает головой. — Извини. Нет. Не хотела пялиться. И извини за вопрос. Даже не думала. — Это не так серьезно, как он себе представляет. — говорит Джессика, обойдя койку со шваброй и ведром. Нил качает головой. — Просто подожди. И действительно, не прошло и пяти минут, как в результате аварии, с участием четырех автомобилей, трое легко раненых пассажиров и два водителя получили тяжелые ранения. У Нила даже нет возможности сказать «Я тебе говорил» Джессике или Мэдди, потому что после этого у девяностолетнего мужчины случился сердечный приступ, у женщины средних лет припадок, а у сына соревнования по легкой атлетике. Около десяти вечера Нилу удается дышать более шестидесяти секунд. Но, как только он собирается поговорить с дежурной медсестрой Пегги о перерыве, подъезжает еще одна машина скорой помощи. Несмотря на усталость, Нил останавливается, как вкопанный, и смотрит. Мужчина, которого привезли парамедики — не кто иной, как Эндрю Миньярд. В любой другой день с любым другим пациентом, Нил бы вытащил маленькую карточку трудового стажа, которую он так старательно создавал, и умолял бы дать ему возможность просто посидеть десять минут и выпить бутылку воды. Но это Эндрю. Миньярд. Это один из любимых игроков Нила. Экси вратарь, который является рекордсменом по количеству забитых мячей в карьере и входит в шорт-лист олимпийской сборной. Он не может не воспользоваться шансом оказаться рядом с Эндрю Миньярдом. Он ловит его взгляд и приподнимает бровь. Он все еще в форме «Денвер Шаркс». Ярко-голубые глаза заглушают его карие и он довольно неуклюже сидит на каталке. Его брат-близнец Аарон, держит правую руку на уровне груди и шаркает вместе с медработниками, пока они направляют его в отсек восемь. И только когда дежурный сегодня вечером врач, доктор Дженсен, проносится мимо, Нил снова начинает действовать и следует за ним. Он проталкивает занавеску как раз в тот момент, когда команда перетаскивает Эндрю с каталки скорой помощи на койку скорой помощи. Лицо Эндрю остается пустым, но очевидно, что ему очень больно. Нил замечает его крошечные вздрагивания, а также то, как Аарон поправляет руку, когда он что-то бормочет ему. Нил садится на место рядом с другой медсестрой Кейтлин, которая готовит капельницу на тележке возле головы Эндрю и старается не смотреть на бедра Эндрю. Одно дело видеть по телевизору игроков Экси в крошечных шортах, и совсем другое — видеть их вблизи. Фельдшер начинает свою речь. — Эндрю Миньярд. Двадцать семь лет. Профессиональный игрок Экси. Во время сегодняшней игры его первым зафиксировали плечом в стене из плексигласа… — Но он же вратарь, — выпалил Нил. Все останавливаются и смотрят на него. Эндрю, несмотря на его пустой взгляд, выглядит немного удивленным. Однако доктор Дженсен бросает на него один из своих острых взглядов, и он захлопывает челюсть. — Продолжайте. Фельдшер поднимает бровь. — Спасибо. Как я уже говорил, он первым врезался в стену из плексигласа плечом и скатился на пол, а другой игрок оказался на нем. Несмотря на явно вывихнутое плечо, он встал, ударил соперника кулаком и расколол мяч. Костяшками пальцев на левой руке. Никаких признаков переломов костей нет, но они, вероятно, потребуют наложения швов, — Глаза Нила видят руку Эндрю, безвольно лежащую рядом с ним, обернутую бинтами, уже пропитанными кровью. — Нет аллергии. Никакой соответствующей истории болезни. Но, в первую очередь — вывих плеча. — Есть ли признаки травмы головы? Потеря сознания, спутанность? — спрашивает доктор Дженсен. — Никакой потери сознания или спутанности, никаких признаков сотрясения мозга. Но следить за этим определенно не помешало бы. — Спасибо, — говорит доктор Дженсен, обращаясь к медсестрам и медицинским работникам, слоняющимся по комнате, пока парамедики уходят. Нила беспокоит то, как лицо Эндрю становится все более напряженным и сморщенным. Румянец заливает его шею, и он пристально смотрит на любого, кто приближается к нему. — Давайте начнем линию, и… Кейтилин сегодня делает то, что, наверное, делала уже сто раз. Она тянется к руке Эндрю, чтобы нащупать вену. И прежде чем Нил успевает ее остановить, Эндрю издает рычание, хватает ее запястье своей перевязанной рукой и вырывает его у себя. — Нет. Кейтилин, надо отдать ей должное, сохраняет спокойствие и пытается вырвать свою руку из его хватки. — Мне просто нужно… — Нет. — рявкает Эндрю. Все начинают говорить одновременно. Доктор Дженсен включает свой самый властный докторский голос, Аарон фыркает, закатывает глаза и бормочет что-то язвительное, а Пегги пробует нежный подход. Ничего из этого не работает, и Эндрю не отрывает глаз от Кейтлин, которая извивается, когда его хватка становится крепче. Кровь, уже просачивающаяся сквозь повязки на костяшках пальцев, растекается еще сильнее. Нил выходит вперед, прямо рядом с Кейтлин, и показывает свое лицо в поле зрения Эндрю. — Эндрю, — говорит он спокойно. — Мне нужно, чтобы ты отпустил ее. — Мне не нравится, когда меня трогают. — говорит Эндрю, переводя взгляд на Нила, его взгляд теперь наполнен яростью, которая немного отбрасывает Нила назад. — Я это понимаю, но Кейтлин не собирается тебя трогать. И мне нужно, чтобы ты её отпустил. Нил встречает его пристальный взгляд пристальным взглядом, пока Эндрю не отпускает руку Кейтлин. На её предплечье остались белые отпечатки пальцев, наверняка, позже будет синяк. Она отступает на несколько шагов, и Нил пользуется возможностью, чтобы занять её место, извлекая выгоду из внимания Эндрю к нему. — Хорошо. Я понимаю, что ты не хочешь, чтобы к тебе прикасались, но, чтобы помочь тебе, нам придется прикоснуться к тебе. Ты понимаешь? Эндрю едва скрывает глаза и проговаривает: — Да. Нил кивает. — Хорошо. Итак, вот что мы будем делать: я расскажу каждой медсестре, лаборанту и врачу, работающим сегодня вечером. Мы скажем тебе точно, что мы собираемся делать. Настолько подробно, насколько сможем. И мы спросим, ​​прежде, чем вообще прикасаться. Если ты скажешь «нет», мы не будем трогать. Хорошо? Эндрю выглядит так, будто не верит ни одному слову, исходящему из уст Нила. Но он бурчит что-то вроде «хорошо» и переключает свое внимание на доктора Дженсена. Доктор Дженсен — один из тех врачей, с которыми Нил не любил работать. У нее отталкивающий характер, и Нил проводит с ней большую часть своих смен, следя за ней и уверяя людей, что она не ненавидит их и действительно заботится об их благополучии. Совершенно предсказуемое столкновение между ней и Эндрю происходит немедленно. — Мистер Миньярд, как бы вы оценили свою сегодняшнюю боль? — спрашивает она, положив руки на бедра и выглядя так, будто предпочла бы быть где-нибудь еще. Нил понял, что это означает, что она глубоко задумалась, продумывая все шаги, которые необходимо предпринять. Но со стороны кажется, что её раздражают всё и вся. Эндрю это улавливает, и Нил видит момент, когда он решает пойти на трудности. — У меня было и хуже. — По шкале от одного до десяти? — Пятьдесят два. — Мистер Миньярд. — Отлично, — Эндрю вздыхает так, будто для него все это доставляет огромное неудобство. Нил все еще видит, как напрягаются его бедра, когда руки Аарона немного опускаются. — Наверное, восемь или девять. Брови доктора Дженсена взлетают вверх — единственный признак того, что она вообще его услышала. — Правильно. И есть ли причина… она неопределенно указывает на Аарона. — Аарон. — говорит он. — Аарон. Есть ли причина, по которой Аарон так держит тебя за руку? — Потому что боль возрастает до одиннадцати, если она не находится именно в этом положении. — Поняла. Верно. И кроме плеча и руки, у тебя еще где-нибудь болит? Эндрю медленно качает головой, но доктор Дженсен продолжает. — Головная боль? Синяк в месте падения? — Не-а. — Он выдвигает букву «Н», но его лицо совершенно прямое. — Хорошо. Первым делом, мы сделаем рентген. Собираешься хорошо вести себя с Нилом, чтобы он мог поставить капельницу? Нилу едва удается скрыть закатывание глаз, зажмурившись и повернувшись к столу, на котором Кейтлин разложила капельницы. — Да. Доктор Дженсен мычит: — Хорошо. Я сейчас вернусь. Когда он поворачивается назад, Нил обнаруживает, что Эндрю внимательно наблюдает за ним. Это довольно нервирует. Пытаясь избежать расчетливого взгляда Эндрю, он смотрит на Аарона и замечает, что его руки начинают дрожать. — Во-первых, как насчет того, чтобы дать Аарону возможность отдохнуть от того, чтобы держать тебя за руку, и купить тебе что-нибудь, чтобы поддержать тебя? Для этого только Аарону нужно прикоснуться к тебе. Да или нет? На долю секунды на лице Эндрю мелькает нечто вроде удивления. Но все прошло так быстро, что Нил убеждает себя, что ему это показалось. Эндрю кивает. — Отлично. — щебечет Пегги, стоящая рядом с Аароном. — Кейтлин, помоги мне найти что-нибудь, чтобы поддержать его руку, да? Кейтлин, которая все еще стоит в нескольких шагах от кровати и рассеянно потирает запястье, кивает и спешит мимо занавески вслед за Пегги. Нил остается наедине с Аароном и Эндрю. Он пытается игнорировать то, как они оба внимательно следят за каждым его шагом. Он надевает пару перчаток. — Хорошо, я пощупаю твою руку на наличие вены. Да или нет? — Да. Нил пытается улыбнуться, но Эндрю не отвечает на неё. Он ощупывает внутреннюю часть локтя Эндрю, просовывая большой палец под повязку Эндрю. — Могу ли я снять эту повязку? — Нет. Нил моргает. Эндрю известен тем, что носит черные повязки. Его никогда не видели без них. Но Нил никогда глубоко не задумывался о том, почему он их носит. Теперь, пока он обдумывает свои варианты, в его голове проносится миллион причин и ни одна из них не является хорошей. — Хорошо. Это нормально. И, снова, в глазах Эндрю озаряется вспышка удивления. Прежде чем Нил успевает предложить план Б, Аарон фыркает и переминается с ноги на ногу. — Да ладно, Эндрю, просто позволь ему снять эту дурацкую штуку. Он медбрат. Он видел и хуже. Я имею в виду, посмотри на его лицо. Это не первый раз, когда пациент или член семьи указывают на его шрамы. Но обычно дети такие бестактные. Нил не совсем уверен, как реагировать. Эндрю бросает взгляд на Аарона, и Нил едва уловляет малейший намек на раздражение. — Нет. — повторяет он. — Все в порядке, — спешит сказать Нил. — Он сказал нет. Могу ли я тогда предложить это? Я могу добраться до этой вены, но мне нужно немного больше места, чтобы приклеить капельницу, чтобы она не двигалась и не выходила. Итак, что, если я просто сверну? верхнюю часть этой повязки опустить на пару дюймов? Нил снова пристально смотрит, пока Эндрю изучает его лицо. Это похоже на испытание. Вероятно, это так. — Да. Нил кивает, осторожно просовывает пальцы под повязку и сгибает ее настолько, чтобы лента могла обернуть иглу. — Теперь я собираюсь протереть. Будет немного холодно. Да? — Ага. Он считает в уме до двадцати, крутя тампон со спиртом вокруг локтя Эндрю, не отрывая глаз от пальцев. — Верно. Итак, я буду держать тебя за руку левой рукой, чтобы она была устойчива, а правой введу иглу. Хорошо? Эндрю кивает, опустив глаза и наблюдая, как рука Нила нежно сжимает его предплечье. Нил делал это миллион раз, но есть что-то в тяжелом взгляде Эндрю, что заставляет его действовать особенно осторожно. По привычке он говорит: — Немного щекотно, — Когда начинает вводить иглу. Эндрю не вздрагивает. Как только он может, он убирает руку с руки Эндрю. — Хорошо. Следующие пару шагов пройдут довольно быстро. Я собираюсь расположить иглу так, чтобы она хорошо вошла в вену, подготовить капельницу для введения жидкостей, а затем заклеить ее скотчем. Я прикоснусь к тебе наименьшее количество раз, когда смогу. Можно, ладно? Эндрю кивает, все еще глядя на руку Нила, крепко держащую иглу. Нил проходит этот процесс почти на автопилоте, добавляя по ходу пояснения и предупреждения. В зале царит устрашающая тишина, пока снова не появляются Пегги и Кейтлин с капельницей и кучей простыней и одеял. — Хорошо, Эндрю, это наша идея. — Пегги кладет стопку постельного белья на край кровати и сверху руки. — Мы собираемся сложить их тебе под плечо, чтобы поддержать локоть. А у Кейтлин есть ткань, которую мы собираемся обмотать вокруг твоего запястья и повесить на стойку для капельниц. Затем мы сможем регулировать ее вверх и вниз в зависимости от того, где оно должно быть. Звучит хорошо? — Да. — говорит Эндрю, все еще наблюдая за Нилом, пока тот готовит электроды, которые ему нужны, чтобы каким-то образом попасть под футболку Эндрю, не пуская слюни. — Прежде, чем мы все это настроим, — говорит Нил. — Можем ли мы снять твою футболку? Лучше всего, если она будет полностью, но если будет слишком больно перелезать через плечо, можно снять и половину. Мне просто нужно надеть это тебе на грудь. — Он держит электроды, чтобы Эндрю мог ясно видеть. — Если бы ты хотел, чтобы я разделся, ты мог бы просто попросить. — говорит Эндрю. Нил замирает, но лицо Эндрю остается совершенно пустым. — Эм… Аарон снова фыркает. — Боже, Эндрю, хватит флиртовать и начни раздеваться. У меня руки устали. Эндрю закатывает глаза и медленно наклоняется вперед. Нил и Кейтлин начинают действовать, медленно помогая Эндрю стянуть футболку через голову и осторожно спустить с руки. Когда они закончили, Эндрю тяжело дышал и прислонял голову к кровати, глядя в потолок. Пегги просовывает простыни под локоть Эндрю. — Нормально, Эндрю? — Хорошо. Кейтилин переворачивает стойку для капельницы на место, а Аарон пропускает руку Эндрю через перевязку. — Нормально? Эндрю кивает и бесконечно расслабляется. Аарон, Кейтлин и Пегги отступают и смотрят на руку Эндрю так, будто она вот-вот взорвется. Все остается стабильным. — Отлично. Я поговорю с доктором Дженсеном по поводу рентгеновского снимка. Пегги улыбается, и Эндрю открывает глаза, чтобы кивнуть ей, прежде чем снова закрыть их. — Я собираюсь поместить эти электроды тебе на грудь. И мне также нужен твой указательный палец для этого клип-монитора, — Тихо говорит Нил. Эндрю кивает, но Нил колеблется. — Да или нет, Эндрю? Его глаза открываются, часть пустоты сменяется болью и… чем-то, что Нил не может прочитать. — Да. Он наблюдает, как Нил накладывает электроды на его грудь, и послушно протягивает указательный палец. — Хорошо. Кейтилин собирается ввести тебе в капельницу обезболивающее. Они скоро подействуют и помогут немного облегчить боль. — Нил ждет кивка Эндрю. — Я сейчас вернусь. Нил проскальзывает через занавеску и делает глубокий вдох. Видеть людей уязвимыми и испытывающими боль — не новый опыт. Будучи медбратом, особенно, в отделении скорой помощи, Нил видел худшее, что есть в человечестве. Злоупотребление, расстрелы, поножовщины, кричать, кричать, ругаться, плач. Кулаки летят. Выросший сыном печально-известного серийного убийцы, скрывавшийся от этого серийного убийцы в течение десяти лет и наблюдавший, как его мать истекает кровью на его глазах, означало, что Нил пришел к медбрату, предварительно потеряв чувствительность к крови, запекшейся крови и гневу… Это одна из причин, по которой он выбрал это. Он знал, что сможет с этим справиться. И он хотел помогать людям. Он хотел исцелить боль мира. Но это… это как-то другое. Что-то о том, чтобы знать Эндрю — настолько, насколько вы можете знать профессионального спортсмена как болельщик — и знать, насколько скрытным и замкнутым он является в интервью и в социальных сетях, действует Нилу на нервы. Такое ощущение, будто он против воли сдирает с Эндрю кожу. Он подсознательно дергает край своего халата, хотя знает, что его шрамы полностью, на сто процентов закрыты. Ему приходится бороться с желанием закрыть лицо. Под кожей у него пульсирует знакомый зуд: ему хочется выбежать из отделения неотложной помощи, потерять свою личность и исчезнуть. Уже много лет у него не было желания сделать это. И он уверен, что Брайану, назначенному ему маршалу США, это бы не очень понравилось. Возможно, терапевт, которого суд рекомендовал ему после суда, все равно возьмет его в качестве пациента. Если подумать, возможно, есть более доступные терапевты, чем тот, о котором семь лет назад ему сразу упомянул благонамеренный адвокат из Балтимора. Кейтилин выходит из-за занавески рядом с ним, и Нил подпрыгивает. — Прости, — шепчет Кейтлин, широко раскрыв глаза. — Не хотела тебя напугать. Ты в порядке? — Да. Прекрасно. Все хорошо. Нил сглатывает и поводит плечами. — Просто была долгая ночь. А ты в порядке? Она поднимает запястье на уровень глаз, где, как и подозревал Нил, имеются пять синяков от отпечатков пальцев. — Полагаю, у меня было и хуже. — Обязательно приложи лед, хорошо? Кейтилин кивает. — Где доктор Дженсен? Они сканируют отделение скорой помощи и обнаруживают, что она и Пегги сгрудились вместе с другой медсестрой в дальнем конце палаты, просматривая рентгеновские снимки одного из пациентов, попавших в автомобильную аварию. Доктор Дженсен замечает их приближение, машет рукой другой медсестре и говорит. — Да, обязательно уведомите ортопеда. Ему понадобится вытяжение, пока он ждет операции. Спасибо. Нил. Нил останавливается перед ней, обмениваясь с Пегги неуверенным взглядом. — Да? — Хорошие новости о мистере Миньярде. —Говорит доктор Дженсен, с чем-то похожим на улыбку, изгибающую одну сторону ее рта. — С ним было довольно сложно, но ты хорошо с ним справился. — Он не был трудным, и я не имел с ним дела. — Огрызается Нил. Брови доктора Дженсена хмурятся, и Нил глубоко вздыхает. Усталость делает его неряшливым. — Я уважал его. Такая реакция на прикосновения часто означает, что кто-то подвергся насилию — Физическому или сексуальному. Я видел это все время, когда работал в психиатрическом отделении больницы Святого Иосифа. Пегги кивает. — Зная то, что я знаю об Эндрю, меня это не удивило бы. Он вырос в приемной семье и отбыл некоторое время в колонии для несовершеннолетних. Обе системы не особо хвалят за отсутствие злоупотреблений. — Экси-фанат? — спрашивает Нил, волнение пронзает раздражение и тревогу, пронзающие его вены. — Мой сын такой. Он играет на позиции защитника в своей школьной команде. Не замолкает об Эндрю Миньярде, Кевине Дэй и «Шаркс», которые выходят в плей-офф четвертый год подряд, и о том, кто будет в олимпийской сборной. Он будет в шоке, когда я скажу ему, что встретила Эндрю Миньярда на работе. Нил улыбается. — Держу пари. — Он делает мысленную пометку спросить, сможет ли он когда-нибудь увидеть одну из игр ее сына. Или поиграть с ним на местном корте. Прошло слишком много времени с тех пор, как он держал в руках ракетку Экси. — Какой бы захватывающей ни была эта болтовня, — Перебивает доктор Дженсен. — Позвольте мне напомнить вам, что в отделении скорой помощи находится несколько очень больных людей, и в любой момент может прибыть еще больше. Нил, я ставлю тебя в тупик с мистером Джонсом. Миньярд. Кажется, он доверяет тебе. И все заняты оставшимися пациентами в автокатастрофе. Кейтлин, ты тоже чувствуешь себя там комфортно? Кейтилин уверенно кивает. — Конечно. — Хорошо. Только вы трое, да? Если нам не нужны дополнительные руки, только вы трое. — Она вздыхает. — К сожалению, рентгеновский кабинет сегодня очень занят, поэтому портативный рентгеновский аппарат придется немного подождать. Полагаю, ему, по крайней мере, сейчас комфортно. Нил кивает. — Мы поддержали его руку и дали ему обезболивающие. — Хорошо. Как только будет рентген, мы проверим, насколько серьезен вывих, — Она проводит рукой по лбу. — Я волнуюсь, что это больше, чем просто вывих, если он не сможет выдвинуть ее из этого положения. Но мы перейдем этот мост, когда доберемся до него. А пока ты наложишь ему швы на руку? И еще раз проверь, нет ли другой боли. Теперь, когда адреналин несколько угас, он может начать чувствовать ее где-то еще. — Хорошо. Нил собирает необходимые припасы и возвращается в отсек восемь. Сквозь занавеску доносится голос, который Нил не узнает, но когда он отодвигает его в сторону, это все еще только Аарон и Эндрю. Аарон, теперь сидящий в пластиковом стуле у стены, держит перед собой телефон, и незнакомый голос что-то болтает. — И мы с Эриком просто… ох, мы так волновались, Эндрю. Я рад, что мы решили смотреть фильм, а не ложились спать. В противном случае, мы бы узнали об этом только завтра. Прости, что я не знал, пока спал. Что я не звонил и не проверял. — Ники. — Говорит Эндрю, следя глазами за каждым движением Нила, пока тот раскладывает свои припасы на тележке возле кровати. Ах, это Ники Хеммик. — Я в порядке. Ники усмехается. — Я знаю, ты всегда так говоришь, но вывихнутое плечо, Эндрю. Это… — И ему нужны швы на костяшки пальцев. — Говорит Аарон. Эндрю пристально смотрит на него. — Что? — Ники визжит. — Швы? Ты так сильно ударил его, что тебе нужны швы? Я не… я не знаю, что с тобой делать. Тебе просто нужно было разозлить Джонти из всех игроков, не так ли? Голова Нила резко поднимается. — Крис Джонсон прижал тебя к стене? — Крис «Джонти» Джонсон — один из крупнейших игроков профессионального клуба «Экси» и один из лучших нападающих в истории «Экси». Не тот, с кем можно связываться. Эндрю снова выглядит слегка удивленным. — Да. Ему дали красную карточку и исключили из игры, за проверку вратаря. — И получил красную карточку за то, что ударил его. — ворчит Аарон. — Подожди, кто это? С кем вы разговариваете? — спрашивает Ники по телефону. — Нил. Один из медбратов Эндрю. — Объясняет Аарон, протягивая трубку Нилу, как будто ожидая, что он заговорит. — Привет? —Говорит он, обращаясь к Эндрю за помощью. Он смотрит в ответ, ничего не предлагая. Ники хихикает. — Ох, он звучит мило. — Ники, ты замужем. — Категорически говорит Аарон. — Не для меня, глупый. Для Эндрю. Видит Бог, ему нужно немного… Аарон нажимает кнопку завершения вызова. — И этого достаточно. — Ты получишь несколько гневных голосовых сообщений. — Сообщает ему Эндрю. Нил улыбается и подтягивает табуретку, которую он принес с собой, ближе к кровати. — Мне все равно. — Бормочет Аарон, рассеянно листая телефон. Нил пользуется возможностью, чтобы привлечь внимание Эндрю. — Хорошо, я собираюсь развязать твою руку, ладно? Посмотрим, с чем мне придется поработать. Эндрю кивает, и Нил начинает медленно развязывать повязки. К счастью, кровь не настолько высохла, чтобы приклеить марлю к коже. И кровотечение, кажется, остановилось настолько, что больше не хлещет. Сильнее всего повреждена кожа на среднем и безымянном пальцах, а также довольно неровно порвана вниз по суставу. Нил кладет руку Эндрю на кровать и просовывает под нее тряпку. — Сколько раз ты ударил Джонти? — Тихо спрашивает Нил, протирая спиртовой салфеткой порезы, которые ему не придется зашивать. — Ммм, пять или шесть? — задумался Эндрю. — Вообще-то десять, — Усмехается Аарон. — Я не шутил, когда сказал, что он выбил из него все. Нил качает головой, но ничего не комментирует, беря местный антисептик. — Я собираюсь нанести сюда немного антисептика, чтобы продезинфицировать, пока буду чистить и накладывать швы. И снова Эндрю кивает и наблюдает за всем происходящим. Нил осознает каждое место, где его рука касается руки Эндрю, но Эндрю ни разу не вздрогнул. Проходя через одну сторону первого разреза, Аарон фыркает. — Кевин злится, что ты не отвечаешь на телефонные звонки. Эндрю закатывает глаза. — Он все еще на стадионе. — Да, я ему сказал. Теперь он просто злится, что ты ранен. Я дам тебе прочитать его выговор позже. Хотя, он, вероятно, появится здесь и сделает это сам, — Аарон вздыхает. — Он, должно быть, сказал всем остальным, что я с тобой. Потому что теперь меня завалили сообщениями. Я думал, что ушел от этого, когда групповой чат прекратился. Я не твой секретарь, Эндрю. — Не моя вина. — В некотором роде это твоя вина, — Аарон выпрямляется. — Эбби спрашивает обо всех медицинских вещах: сколько швов; как выглядит рентген. Ваймак только что назвал тебя идиотом. Эллисон тоже. Дэн прислала селфи, на котором она и Бойд выглядят обеспокоенными и все такое, спрашивая, как ты. Рене только что сказала, чтобы ты позвонил ей, когда вернешь свой телефон. Нил медленно перечисляет все имена команды «Лисы», выигравшие чемпионат «NCAA» у «Воронов» через год после смерти его матери. Нил, все еще находившийся в бегах, старался не отставать от Кевина, насколько мог, надеясь, что хотя бы с одним из них все будет в порядке после того, как он увидел, как на их глазах происходит убийство. В этом сезоне он тоже стал одержим Эндрю. Чемпионат состоялся сразу после убийства его отца, после того, как Нила поймало ФБР, после того, как он рассказал столько истории, сколько смог, после того, как его поместили в Службу защиты свидетелей под другим новым именем, пока, по крайней мере, не пройдут все слушания по делу его отца. Внутренний круг был закончен. Экси был единственным, что удерживало Нила от того, чтобы ускользнуть от своего американского «Маршалла» и забронировать рейс в Аргентину. Через все испытания, через школу медбрата, через то, что ему снова и снова говорили, что ему придется остаться в Службе защиты свидетелей еще немного, он наблюдал, как Лисы изменили лицо университетского Экси. А затем он наблюдал, как некоторые из них подписывают контракты с профессиональными командами, бьют рекорды направо и налево и встряхивают Про экси, как никогда со времен самой Кейли Дэй. Что-то в членстве в команде привлекло Нила как ничто другое. Даже в интервью, где «Лисы» рвали друг друга на части или язвили по поводу плохих игр, было очевидно, что они заботятся друг о друге. Они поддерживали друг друга. Нил никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Его жизнь всегда была одинокой. И, когда его мать умерла, он остался по-настоящему один. Итак, каждый раз, когда ловят нового члена группы его отца, Нил смотрит самые невероятные моменты самых невозможных закрытие ворот Эндрю. Каждый раз, когда ему назначают дату судебного заседания, он смотрит интервью после игры. Каждый раз, когда с ним связывается ФБР и говорит, что он все еще недостаточно безопасен, чтобы выйти из-под защиты свидетелей, он смотрит подборки, в которых Кевин делает бросающие вызов физике выстрелы за мгновение до того, как звучит зуммер. А в особенно плохие ночи, когда тени в квартире заставляют его нервничать и он не может избавиться от ощущения, что кто-то за ним наблюдает, он засыпает под повтор той самой первой игры чемпионата «NCAA». Он смотрел это так много раз, что это врезалось в его память. Он запомнил отметку времени, когда Кевин переложил ракетку из правой руки в левую, и толпа сошла с ума. Он может представить в мельчайших деталях выражение лица Рико, когда прозвучал последний зуммер и счет «Лисов» увеличился до одиннадцати. Когда он сидит здесь, в этом отделении скорой помощи, зашивает руку Эндрю Миньярда, его охватывает все сразу, и ему приходится остановиться на середине завязывания шва, чтобы напомнить себе, как правильно дышать. Эндрю и Аарон снова замолчали, а взгляд Эндрю все еще прикован к рукам Нила. Аарон кладет телефон в карман и откидывается на спинку стула. — Итак, Нил. Нил мычит. — Ты фанат Экси? — Как ты узнал? — Спрашивает Нил, надеясь не показаться буйным сумасшедшим, который использует Экси как механизм преодоления того, что, несомненно, является крайней тревогой и посттравматическим стрессовым расстройством. — Ну, — Начинает Аарон, считая на пальцах. — Ты знал, что Эндрю вратарь. Ты узнал имя Джонти. И я мог видеть маниакальное ликование, которое появляется в глазах только у фанатов, когда я назвал имена наших товарищей по команде из колледжа. Итак, ты не только фанат Экси, ты еще и студенческий игрок. Фанат Экси. А это, на мой взгляд, совершенно отдельный фанат Экси. Нил кивает, стараясь не показывать на своем лице никаких эмоций. — Экси помогло мне пережить трудные времена в моей жизни. Скажем так. — Тяжелые времена? — Спрашивает Аарон. Нил уверен, что на самом деле ему не может быть любопытно. Вероятно, ему просто скучно. И Нил не собирается рассказывать историю своей жизни Аарону Миньярду посреди отделения неотложной помощи — и не только потому, что ему не положено этого делать, пока он находится под защитой свидетелей. Вместо этого он обычно машет себе в лицо и многозначительно смотрит на Аарона. Аарон кивает. — На самом деле, я играл в Экси, когда был моложе. — говорит Нил, удивленный тем, что слова слетают с его уст. Он никогда никому этого не говорил. Это слишком близко к правде, то, что случилось с Натаниэлем Веснински, а не с Нилом Джостеном. Натаниэль должен был играть. Нилу остается только смотреть. — Думал, что когда-нибудь стану профессионалом. Но… можно сказать, у жизни были другие планы. — Он завязывает второй стежок. — И что побудило тебя стать медбратом? На этот раз спрашивает Эндрю. Нил поднимает глаза, ожидая увидеть тот же скучающий взгляд или, может быть, какое-то любопытство. Но вместо этого он находит подозрение в прищуренных карих глазах Эндрю. Нил рассказывает свою отрепетированную предысторию Нила Джостена. — Моя мать была врачом. Я хотел помогать людям, как и она. Восемь лет спустя у Нила все еще стоит ком в горле от мыслей о матери. Она была кем угодно, только не врачом, и даже в лучшие времена могла быть жестокой и ледяной. Но она сохранила Нилу жизнь. Это то, что делают врачи, верно? — Не хотел быть врачом? — Эндрю давит. — Видишь ли, Аарон — врач. И он говорит то же самое. Хочет помогать людям. Но я думаю, это потому, что у него небольшой комплекс Бога. — Доктор? Ты работаешь в этой больнице? Я тебя здесь не видел. — Говорит Нил, игнорируя придирки к Аарону и умело переводя разговор от себя. Аарон качает головой. — Нет. В больнице Святого Иосифа. Я стажируюсь на нейрохирурга. — Ты знаешь Джилл Мэтисон? — Да? Нил осторожно вводит иглу в разрез. — Я проходил клиническое обследование в больнице Святого Иосифа и провел там первые два года в качестве медбрата в психиатрическом отделении. Эндрю напрягается, и его рука дергается. Нил поднимает взгляд, но он уже закрыл глаза, твердые, каменные и пустые. — Хм, и одна из врачей-психологов, с которыми я работал, — Джоан Кеттеринг — жена Джилл. — Хм, Мир тесен. Аарон постукивает ногой несколько раз, а затем встает. — Я собираюсь найти кофе и вернусь. Он ушел прежде, чем Нил успел сказать ему, где ближайшая кофемашина. — Ты лгал. — Говорит Эндрю, как будто это самая очевидная вещь на свете. Нил хмурится и смотрит на лицо Эндрю. — Я? — Да. — Его глаза по-прежнему закрыты и пусты. Он выставляет подбородок. — Подобные шрамы рассказывают другую историю. — Они просто рассказывают больше истории. Это не значит, что остальная часть неправда. Эндрю ничего не говорит. Он просто смотрит на Нила, как будто ждет большего. Нил понимает, что это так. Он ожидает, что Нил расскажет ему остальную часть истории. Никто никогда не просит чего-то большего, чем история «моя мама была врачом». Обычно этого достаточно. К счастью, Нил избавлен от необходимости собирать воедино историю жизни, в которую Эндрю, по-видимому, очень проницателен, на самом деле поверил бы, благодаря доктору Дженсону, проскользнувшему через занавеску. — Мистер Миньярд, мы готовы сделать рентген. — Объявляет она и полностью открывает занавеску. Позади нее ждет портативный рентгеновский аппарат вместе с улыбающимся техником Бобом в ярко-синем халате. Кейтлин тоже появляется, паря рядом с Бобом. Доктор Дженсен переводит взгляд на Нила и поднимает бровь. Нил встает со своего табурета. — Эндрю, нам придется тебя немного сдвинуть, чтобы поставить панели на место. Хорошо? Эндрю кивает. Кейтилин помогает Бобу расположить все правильно, а Нил остается парящим. Он готов вмешаться в любой момент, если кто-то сделает неверный шаг. Но Боб — профессионал. Он объясняет все, что делает, до мельчайших деталей, улыбаясь до ушей, несмотря на пустой взгляд Эндрю. Боб выгоняет всех, пока делает рентген. Нил наблюдает, как Эндрю сидит неестественно неподвижно, глядя на Нила. Ему должно быть от этого некомфортно. Но это не так. Как только Боб дает слово, Кейтлин осторожно перемещает панели и регулирует ремень. Нил садится обратно на табурет и вытаскивает бинты. Отсек снова пустеет, и Нил снова переключает свое внимание на руку Эндрю. — Я собираюсь перевязать чистыми бинтами. Хорошо? — Хорошо. Нил поднимает руку Эндрю и начинает медленно обматывать его руку марлей. — Тебе нужно, чтобы это место оставалось сухим в течение дня или двух. И мы назначим тебе запись, чтобы убрать их примерно через неделю. — Не первый раз мне накладывают швы. — Я уверен, что у тебя есть хорошие истории о шрамах. В тот момент, когда Нил произносит эти слова, он сожалеет о них. Челюсть Эндрю сжимается так сильно, что Нил уверен, что слышит скрежет его зубов. Но он ничего не говорит. Он просто сидит и смотрит на то место, где Нил свободно держит его запястье. Нил спешит закончить перевязку и осторожно кладет руку обратно на кровать. Он собирает все свои вещи, когда видит, как дергаются бедра Эндрю. Он хмурится и бросает взгляд на перевязку. Запястье Эндрю, должно быть, соскользнуло. — Твою руку нужно поднять выше? — Все в порядке. — Ворчит Эндрю. — Я могу это настроить. — Нил обходит кровать и тянется за перевязью. — Да или нет? — Да. Осторожно Нил сдвигает штангу для капельницы на дюйм вверх. — Нормально? Все тело Эндрю расслабляется, и он снова откидывает голову назад. — Ага. — Лучше, не так ли? — У меня было и хуже. Нил снова хмурится. — То, что тебе раньше было больно, не означает, что нужно чтобы болело сейчас. Эндрю бросает на него взгляд, который Нил не может прочитать. И снова момент прерывается открыванием занавески. На этот раз это Кейтлин и Аарон, склонившие головы и смеющиеся. За ними немедленно следуют доктор Дженсен, Пегги и врач, с которым Нил, к сожалению, очень хорошо знаком — ортопед, к которому они обращаются каждый раз, когда у кого-то сломана кость, что случается часто. Доктор Райт — крупная женщина с гораздо более представительным характером, и она улыбается Эндрю, когда останавливается в конце кровати. — Мистер Миньярд, мы просмотрели ваш рентгеновский снимок, и я впечатлена уровнем вывиха, с которым вам удалось справиться. Она поднимает руку, имитируя руку Эндрю, и прижимает пальцы к своему плечу. — Итак, у вас ключица и лопатка расположены рядом друг с другом. Вам удалось втиснуть плечо между ними. Там кость к кости. Поэтому я не удивлена, что вы не можете выдвинуть его из этого положения без сильной боли. Нил гримасничает. Это звучит ужасно. Возможно, Пегги позже позволит ему увидеть рентген. — Но никаких сломанных костей. Итак, нам просто нужно вернуть его на место. Дайте ему немного отдохнуть, и все будет в порядке. Доктор Дженсен выходит вперед. — Итак, план состоит в том, чтобы ввести вам успокоительное… — Нет. Челюсть доктора Дженсена дергается. — Мистер Миньярд, это будет очень болезненный процесс… — Я сказал нет. Следующим выходит Нил, привлекая к себе внимание Эндрю. — Эндрю, ты мне доверяешь? — Я тебя не знаю. — Можешь ли ты доверять мне в течение следующих двадцати минут? — Я не доверяю тебе настолько, насколько могу. Нил сдерживает возражение. — И я уверен, что это довольно далеко. Вместо этого он смотрит на Эндрю. И на секунду он представляет, что находится в ситуации Эндрю, которого просят отказаться от своей автономии и позволить другим людям незнакомцам управлять его телом. Образы Лолы, его отца и каждой руки, которая прикасалась к нему, когда он не хотел, мелькали в его голове, и он подавлял вздрагивание. Конечно, Эндрю этого не хочет. Он едва позволяет Нилу прикоснуться к себе, пока находится в полном сознании. Он взвешивает свои варианты. — Эндрю, если ты откажешься, мы не будем давать тебе успокоительное. Мы ничего не можем сделать без твоего разрешения. Но я хочу, чтобы ты подумал об этом. Мы дадим тебе столько обезболивающих, сколько сможем, но ты уже приняли довольно большую дозу. А это… — Нил подталкивает больную руку Эндрю вверх на полдюйма. Все тело Эндрю напрягается. — Все еще болит, не так ли? Взгляд, который бросает на него Эндрю, может расплавить сталь. Но это ничто по сравнению с маниакальной ухмылкой, которую имел его отец. Итак, Нил смотрит в ответ, не мигая. — Умножь это хотя бы на пять. Или дай мне двадцать минут доверия. Я позабочусь о том, чтобы никто не прикасался к тебе без необходимости. Аарон может остаться, если хочешь. Убедитесь, что я держу свое обещание. Эндрю бросает взгляд на Аарона. Зал тихий. А затем Эндрю снова смотрит на Нила и кивает. — Я позвоню анестезиологу, — Говорит доктор Дженсен. Зал снова пустеет. Нил кивает Аарону, чтобы тот последовал за ним. Он останавливается через несколько шагов и встречает подозрительный взгляд Аарона. — Ты в порядке, находиться там? Это будет не очень приятное зрелище. — Я изучаю хирургию головного мозга. Все будет хорошо, — Его взгляд скользит по плечу Нила. — Я не понимаю, почему он не хотел принимать успокоительное. Почему вместо этого он выбрал боль. — У меня есть свои догадки, но это не имеет значения, — Нил пожимает плечами. — Самое главное — его комфорт, моральный и физический. Аарон качает головой. — Вот почему я собираюсь стать хирургом. Я не очень хорошо лажу с людьми. Нил поднимает бровь. — Просто помни, когда ты врезаешься им в голову, что они все еще люди. Аарон хмурит брови и окидывает Нила взглядом сверху вниз. — Ты странный. — Спасибо? — Ты просто такой милый. Нил моргает. — Я не думаю, что кто-то когда-либо говорил мне это. — Могу поспорить, что нет. Через пятнадцать минут появляется анестезиолог Райан, и доктор Дженсен объясняет ему ситуацию. Нил работал с ним раньше, и он настолько тихий, насколько это возможно. Он с любопытством смотрит на Нила, когда доктор Дженсен рассказывает ему о текущей позиции Нила, но не комментирует. Эндрю практически вибрирует, пока они готовят успокоительное и составляют план. Но на его лице остается жесткий взгляд, направленный в основном на Нила. Он не против. Он может быть тем, что нужно Эндрю прямо сейчас: кем-то, кого можно ненавидеть, кем-то, на кого можно опереться. Райан берет кислородную маску, и все занимают свои места, а Эндрю теряет сознание. Требуется десять минут и четыре человека — двое тянут Эндрю за руку и двое в другую сторону — за его грудь — чтобы наконец вернуть его на место. Это одно из самых жестоких исправлений вывиха, которые Нил когда-либо видел, и однажды Нилу пришлось вправить собственное колено на место после столкновения с отцом. Аарон с интересом наблюдает, следя за тем, чтобы все указания Нила выполнялись, и вздрагивает лишь один раз, когда сустав наконец с громким треском возвращается на место. Пегги стоит у головы Эндрю, когда он начинает приходить в себя, и напевает ему, когда он моргает, открывая глаза. Нил готовится к насилию, размахивая кулаком, но Эндрю какое-то время просто смотрит на нее. — Эбби? — Бормочет он, и Пегги смеется. — Не совсем, дорогой. — Это комплимент. — Говорит Аарон, не отрывая глаз от лица Эндрю. — Эбби была нашей медсестрой в колледже. Все ее любят. Пегги улыбается. — Ну, спасибо. Похоже, он еще не совсем проснулся. Должно быть, анестезия сильно ударила по нему. Она уносится прочь, и одновременно происходит несколько событий. Райан наклоняется вперед, в поле зрения Эндрю, из другого отсека раздается крик боли, и что-то падает на землю. Глаза Эндрю распахиваются, и он отскакивает от Райана, чуть не скатываясь с кровати. Действуя на чистом инстинкте, Пегги, Кейтлин и Райан бросаются вперед, но Нил отчаянно машет руками. — Не удерживайте его. Не удерживайте его. Нет! — Он щелкает. — Просто дайте ему секунду. Все замирают. Эндрю, схватился за поврежденную руку, кряхтит и падает обратно на кровать. Он тяжело дышит, а его кардиомонитор выходит из строя. Нил делает шаг вперед и швыряет всех от изножья кровати. — Эндрю, — В ответ он получает еще одно рычание. — Ты помнишь, где ты? — Больница. — Да. Твое плечо снова на месте, но какое-то время оно будет болеть. Так что пока оно на перевязке. Эндрю поворачивает голову и смотрит на Нила. — Ты сдержал свое обещание? Аарон встает со стула. — Он это сделал. Эндрю кивает. — Могу я уйти сейчас? — Просто еще один рентген, чтобы убедиться, что все в порядке, и тогда да. Можешь идти домой. Второй рентген проходит гладко, и, как и первый, Эндрю все время смотрит на Нила. Нил отстранился после рентгена, чтобы помочь другому пациенту, а когда он возвращается, чтобы проверить Эндрю, он бросает на него скучающий взгляд. — Я скоро смогу уйти, да? Аарон закатывает глаза, но ничего не говорит. И прежде чем Нил успевает ответить, по другую сторону занавеса возникает волнение. Нил выбегает из бухты, чтобы посмотреть, что происходит, и снова останавливается как вкопанный. Кевин Дэй марширует по отделению скорой помощи, все еще в форме Экси и с разъяренным видом. — Мистер Дэй, пожалуйста. Вам не следует сюда идти. — Умоляет крошечная пожилая медсестра, спеша за ним. — Он меня увидит. Я в этом уверен. Просто, вот ты где! — восклицает Кевин, когда замечает Эндрю через занавеску. Он не заметил и воспользовался случаем, чтобы убежать. Он не уверен, узнает ли его вообще Кевин, но он не готов встретиться с Кевином Дэем. Возможно, он никогда не будет. Бросив последний взгляд на Эндрю, который смотрит на него, наклонив голову, он позволяет занавесу опуститься, говорит Пегги, что у него наконец-то перерыв, и покидает отделение скорой помощи. Когда он возвращается через полчаса, Эндрю уже нет.