Привязанность

1

Цинхуа нервно перебирает бумаги, косясь взглядом в сторону, и, стараясь не подавать виду, пытается слушать, что говорят послы, но обострённый слух слышит лишь рычащие ноты в чужих голосах, а на лице словно пятна грязи отпечатываются острые, алчные взгляды. Взвинченный ещё с самого утра он всё это время готовился и настраивался на обычную (по меркам Царства Демонов) встречу с послами какого-то там знатного рода — Цинхуа не утруждал себя запоминанием ненужных фамилий и имён, зная, что всё задокументировано и хранится в одной из бесконечных комнат этого замка, потому что, когда он хотел разобрать и сделать хоть какую-то приличную систему этому хаосу, то чуть не сломал язык, только пытаясь выговорить их — он явно придумывал их под чем-то (хотя, учитывая потребления дешёвого кофе, энергетиков и лапши быстрого приготовления, то смесь вызывала как минимум галлюцинации и помутнение рассудка); это, в общем, главная причина, почему он ненавидит быть в слиянии с духом — все чувства выкручены на сто десять процентов, а ощущения по большей части звериные, поэтому, сидя сейчас перед толпой рода каких-то кошкообразных, он чувствует лишь желание замереть и притвориться мёртвым или лучше всего убежать далеко и надолго, забиться в тёмный угол или под одеяло, хотя и в том, и в другом случае его достанут. От таких нерадостных мыслей по телу пробегается дрожь, а взгляд мечется от одного демона к другому. Нога сейчас бы обязательно отбивала какой-нибудь чечёточный ритм, как он делает всегда в нервозных ситуация, даже сам не замечая, если бы вся его (по сути чужая) сущность не требовала срочно спрятаться в безопасном месте (желательно, на достаточном расстоянии), напряжённо замирая. Он крепко хватает себя за запястье, когда внезапно встречается взглядом с одним из демонов, что по-лисьи улыбается и оголяет клыки, однако продолжает что-то неторопливо говорить. Только теперь Цинхуа осознаёт, что не слушал и не записывал их разговор, что, вообще-то, входит в его обязанности секретаря Короля — или кем он там ему приходится? Паника медленно проходится по сознанию, заставляя прикусить губу в такт набирающей вместе с тем тревожностью и мельком взглянуть на Короля, прежде чем застыть под внимательным синим прищуром. -… Цинхуа? — Зовёт он его, видимо, не в первый раз, о чём говорит внезапно оглушающая тишина в зале. Заклинатель опускает голову и еле бормочет себе под нос, заламывая пальцы под столом. — Д-да, мой Король? Тот выглядит задумчивым, критично осматривая мнущего человека ещё пару раз, и зовёт его к себе, маня пальцем с длинным и острым когтем. Цинхуа с радостью вскакивает с места, выглядя чуть смущённым под столь пристальным и нервирующим вниманием, но не может отказать в себе слабости насладиться вниманием Короля и расцветающим теплом в груди от их связи. Он с тихим шорохом одежд поправляет документы на столе, думая, не будет ли слишком вызывающе подходить к Королю с естественно пустыми бумагами или вообще с пустыми руками, однако на вопросительный взгляд Мобэй-Цзюнь лишь дёргает подбородком и терпеливо ждёт. С топотом, звонко отскакивающим от гигантских стен зала, он поднимается к Королю, который (как будто может быть по-другому) восседает на троне, смотря на всех сверху вниз. Цинхуа тут же чувствует чужие взгляды, которые, все как один, направлены на него и неприятно врезаются осколками в сознание. Он съёживается, чувствуя отвратительные мурашки по всему телу, и горбится в попытке стать меньше. Однако, когда в его поле зрении появляются чужие колени, обтянутые тёмно-синей тканью, его тут же хватают за бока и тянут вперёд, пока он не прижимается боком к прохладной, но огромной груди, а ноги смешно торчат из-под плаща, которым его укутали, где-то сбоку. Он чуть съезжает вниз для того, чтобы уткнуться макушкой в чужой подбородок, а носом втянуть привычный и успокаивающий запах мороза и свежести. Только тогда трясущиеся руки расслабляются, напряжённость уходит куда-то далеко, а он растекается почти лужей на коленях Короля. Осталось лишь дождаться, когда Король закончит это глупое собрание и можно будет спрятаться в их общей комнате. — Продолжайте. Ну, это явно не то, что ожидал Цинхуа. Он уже в мечтах опустился в сладкую дрёму, которая накатила на него после напряжённого и нервирующего момента, однако продолжать собрание в таком виде кажется донельзя смущающим. Он тихо скулит Мобэю на ухо и дует в него в знак протеста, но лишь на талии хватка крепчает, а внешне Король остаётся всё так же невозмутим. И ведь даже слезть не даёт! Попытка соскользнуть под очередной громогласный спор не венчается успехом, как бы Цинхуа не надеется. — Ну мой Король, — тихо и недовольно возмущается Цинхуа, однако его лишь ощутимо щипают за бедро и бросают короткое: «Жди». Что ж ему ещё остаётся.

2

Цинхуа стоит, переминаясь с ноги на ногу в явном смущении. Он совершенно не знает, куда себя деть. И зачем только Мобэй притащил его сюда? Конечно, он здесь уже не в первый раз. Именно в этом зале он уже третий раз, но «собрания верховных демонов», как он прозвал эти странные сборища про себя, хотя и не помнил, чтобы прописывал что-то подобное (но, когда его книжка стала реальным миром, Система с радостью заделывала сюжетные дыры (иногда самым нелепым образом), ведь теперь сказать, что главный герой снова смотался куда-то по делам, чтобы очередная подружка успела попасть в беду, не получится). Обычно он стоял позади трона своего Короля, напряжённо следя за каждым демоном и время от времени проверяя своего. Всем было плевать на какого-то человеческого слугу (мало ли какие у великих демонов прихоти), поэтому он научился сдерживать свои природные позывы по полдня (чувство голода где-то внутри было уже привычным, а вот сдерживать себя от того, чтобы сходить в туалет к себе в штаны, было тяжело) и максимально согреваться, не привлекая внимание. Но в этот раз отточенная программа даёт сбой. Может, Цинхуа слишком расслабился за проведённые беспечные и слишком комфортные условия во дворце, что в ветряных горах он чувствует себя по меньшей мере в их подземной тюрьме, где даже столетний камень промёрз насквозь льдом (он не хочет и не будет комментировать, что уже несколько месяцев случайно называет замок в Ледяных Пустошах их; он просто надеется, что это не вырвется в каком-нибудь из разговоров с Королём), он чувствует, как медленно, но верно холод забирает остатки тепла из его тела, как постепенно коченеют пальцы на конечностях, по ним проходится судорога, со временем становясь полноценной, непрекращающейся дрожью. Ладно, было бы как минимум глупо умереть от холода, когда ты буквально любовник одного из самых северных демонов, но теперь, когда он гордо (нет, на самом деле нет) восседает рядом с этим самым демоном, а не прячется как обычно за спинкой, когда никому до него нет дела, возможности согреться или хотя бы попытаться хранить тепло нет. Он буквально чувствует, как из меридиан потихоньку выходит чужая ци вместе с теплом, а на замену ему приходит ледяной холод. И даже его единственная возможность согреться куда-то делась, участвуя в каких-то разборках за земли. И вот он сидит одинокий, брошенный, постепенно превращающийся в ледяную статую, в которые так любит Мобэй в порыве злости превращать врагов. Руки уже теряли большую подвижность и чувствительность, так и оставаясь в скрученном состоянии лежать у него на коленях. На сравнение с трупом в голове он хочет усмехнуться, но любое движение уголками губ кажется натянутым, словно ещё чуть-чуть и его лицо порвётся. Он горбит свою напряжённую осанку, с которой боязливо вошёл в этот зал, и облокачивается спиной на ледяную спинку трона. Конечно, его не посадили наравне с Мобэем и он всё ещё был частично скрыт от левой части демонов, но это не значит, что он не чувствует их взгляд и жажду убийства за тот факт, что ему дали трон, а не оставили в стороне как доверенного, но всё же слугу. И пусть его хомяк внутри ориентируется лишь на свою пару, почти не замечая демонов вокруг, это не значит, что Цинхуа тоже удаётся это делать. Он со всей силы вжимает себя в спинку (которая, кажется, ещё больше вытягивала из него тепло), горбится, с трудом обхватывая предплечья руками, и прижимает подбородок к плечу, стараясь не обращать внимание на очевидные смешки со стороны демонов. Но всего через пару секунд он осознаёт, что тёмно-синяя ткань (в которую обычно был одет Мобэй, но теперь она красовалась и на нём, отмечая принадлежность к его роду и даря ему некую защиту), которая на штанах становится почти чёрной, притягивая взгляд своей глубиной, стоит прямо перед ним, и только потом он вскидывает голову, встречаясь с обеспокоенным взглядом синих глаз. Цинхуа старается улыбнуться, губы не поддаются, да и вряд ли окоченевшее лицо будет работать следующие два часа. Мобэй хмыкает, немного забавляясь своим бесстрашным любовником (хотя это скорее дело привычки), внезапно разводит полы плаща и резко переворачивает их местами, что Цинхуа даже не сразу понимает, что стоит, поэтому первые секунды две заваливается на Короля, вовремя выставляя ладонь на его груди в качестве опоры. Шан Цинхуа слегка краснеет от близости и от рук на талии, что понемногу вливают в него демоническую ци, разгоняя ледяной холод. Он стоит зажатый между ног у демона, который даже не скрывает лукавого блеска в глазах, и глубоко вдыхает. Талию вместе с руками обвивает пушистый хвост, и заклинатель давит смешок, гладя мягкую шерсть. Сопротивляться мягким подталкиваниям уже нет смысла, и он полностью облокачивается на чужую грудь, шумно дыша в ухо, чем вызывает недовольное шипение, чувствуя, как с обеих сторон его укутали в плащ. Он всё также ощущает на себе пронизывающие чужие взгляды, демоническую ци и просто недовольные перешёптывания, и он знает, насколько сложно показывать демонам мягкость к партнёру, что считается скорее оскорблением, нежели заботой, но пока можно смириться и с полыхающими ушами, и с ехидным взглядом Братца Огурца напротив.

3

День загружен настолько, насколько это вообще возможно. Может, думает Цинхуа, кто-то просто хочет от него избавиться таким извращённым способом или, что более возможно, эти маленькие демонюги откладывали каждое дело в долгий ящик, пока весь этот снежный ком не свалился на бедного него. И если бы это был реальный снежный ком, вряд ли сейчас он был бы хоть капельку против, но нет. Сейчас он просто стоит посреди чёртого холодного коридора с чёртовым списком, который никак не хотел уменьшаться. Пока он так и не разобрался, кто он: слуга, советник или логист. Впрочем, вариант «разнорабочий» полностью описывал всё то, что происходит последние несколько дней. В пустом желудке вместе с привычным садящим холодом поднимается неумолимое раздражение и злость, портя без того шаткое настроение. Он не ожидал, что с утра пораньше вместо привычного завтрака его наглым образом разбудят, чтобы сообщить о всех «важных» делах, которые лежали теперь на его столе. Столе, который он только недавно избавил от двух внушительных стопок тоже, несомненно, важных бумаг, столе, на котором он уже собирался засесть за свою обычную писанину, гордо обозвав этот день своим выходным, который он выбил потом, кровью и своими бессонными ночами. Но с того почти самого главного разочарования его жизни уже прошло порядком пяти часов, и в этот момент он осознаёт, что с того самого момента так и не видел Мобэя. Эта мысль отдаётся сильной грустью где-то в груди, заставляя сжимать эти бесполезные свитки в руках и с прищуром смотреть на что-то лепечущих демонов. Он уже не слушает их, он сдерживает себя, чтобы все вещи в его руках не полетели в этих демонов. — Понимаете, Дарен Шан, мы пропустили поставку древесины на прошлой неделе, так как многие были… — Заткнись, просто заткнись! Цинхуа просто не знал, что может выдавать такие рычащие нотки, но уши, как и руки, мелко подрагивают от сдерживаемых эмоций, пока маленький хвостик напряжённо замер. Видят Небожители, он просто хотел сегодня отдохнуть. Хотел расслабиться с тем самым чувством безразмерного спокойствия, когда тебе никуда не надо, и всё, что ты можешь — это плыть по течению времени. И он только сейчас узнаёт, что поставка той невероятно прочной и также невероятно дорогой древесины была пропущена неделю назад. Любая причина сейчас для него покажется неубедительной. Да хоть, блять, на войну шли! Ему просто нужна минута спокойствия, запас успокоительных трав от Му-шиди и время для принятия, что в этом мире он никогда не сможет отдыхать. И денёк другой поплакать. Но это не так важно, как тишина, которая ему сейчас жизненно необходима. — Дарен Шан, в списке ещё не указали библиотеку… Договорить демон не успевает, задушено хрипя от внезапного толчка в грудь, отлетая в стену. Второй демон испуганно подскакивает, уже со страхом смотря на заклинателя, что устало глядит в ответ. Глядит и ждёт, видимо, ещё «чудесных» новостей, о которых он не знал из-за некоторых маленьких чёртовых демонюг. — Д-дарен Шан… — Что? Хочешь меня тоже осчастливить? Давай, я жду подробный отчёт о том, что вы ещё скрывали от меня, решив внезапно вывалить всё в один день. — Д-дарен… — Заткнись, если не хочешь повторить судьбу второго! Я просто хотел отдохнуть сегодня! Не работать, не разгребать все те горы, что вы делали, видимо, специально для меня. Я хотел просто отдохнуть! — М-мой К-король!.. — Полузадушено пищит демон, однако не сдвигается с места, хотя дрожащие ноги еле-еле удерживают его в вертикально положении. — Что? — Растерянно переспрашивает Цинхуа от внезапного вскрика и делает шаг назад, врезаясь в чужую, несомненно широкую грудь. — М-мой Король? — Цинхуа. Мобэй захватывает человека к себе в объятия, крепко прижимая руками. Хвост также обвивается вокруг талии, не спеша отпускать желанную жертву. Не то, чтобы жертва сопротивлялась. — Мой Король. Но Мобэй-Цзюнь не обращает внимание на тихий зов, смотря на пару испуганных глаз, которая слишком пристально таращиться на них. Однако он слишком скучал по своему мышонку, который пропал ещё рано утром, так и не объявившись ни в их комнате, ни в кабинете. Он, честно признаться, уже заскучал, поэтому решил пройтись по дворцу, пытаясь отыскать слуг или сразу своего мышонка. Отыскав сразу и одного, и других, он не мог не провести носом по чужой шее, наслаждаясь любимым запахом. Присутствие Мобэя, кажется, подействовало на Цинхуа как успокоительное, что он сразу расслабился в чужих руках. Однако чего он точно не мог ожидать, так это резкую, острую боль на загривке и довольно глубокий след чужих зубов. Шан Цинхуа тут выскальзывает из чужих объятий, несчастно смотря на демона, и недовольно вскрикивает, прикладывая руку к ещё пульсирующему месту. — Мобэй! Но демон довольно ухмыляется, почти с детским озорством смотря на недовольство на чужом лице, и Цинхуа чувствует как печёт лицо от таких открытых эмоций. — Конечно, я твой, мой Король. Зачем это подтверждать такими радикальными способами? Все это и так уже поняли, — бормочет Цинхуа, опуская взгляд вниз, и внезапно натыкаясь на полубессознательную тушку демона, у которого не дрожат разве что зубы, и то лишь из-за сильного сжатия челюсти. Оглядываясь чуть дальше, он не находит второго, что, видимо, сбежал под шумок ещё раньше. Очень разумно с его стороны. Цинхуа неловко опускает взгляд, также поглаживая след от зубов, и слышит лишь топот маленьких копыт демона, что со всех ног мчится отсюда, надеясь больше никогда в жизни не встречаться с ними. Цинхуа тоже на это надеется.

+1

Цинхуа сидит в своём кабинете, без лишней спешки разбирая бумаги по стопкам и безрезультатно пытаясь оттереть пятна с рукавов нового ханьфу. Он каждый раз смущённо улыбается и мечтательно смотрит куда-то в даль, когда вспоминает прошлый вечер. И причина этого смущённого счастья прямо на нём — клановые одежды. Дорогущая нежная ткань верхнего халата притягивает взгляд и блестит на солнце, а остальные слои одежд совсем не ощущаются на теле, лишь воздушной массой иногда соприкасаются с кожей, вызывая мурашки и блаженную улыбку. А ведь они даже не женаты, но Мобэй-Цзюнь уже всем своим видом заявляет свои права на него, а Цинхуа не знал, что его можно смутить лишь одним жестом, однако у его Короля это отлично получается. Но он уже настолько прикипел к своим потрёпанным одеждам с пика, что согласился таскать эти вещи лишь во дворце подальше от любопытных глаз заклинателей. И вот первое разочарование постигло его: с его-то неуклюжестью о дорогих и красивых вещах лучше забыть, как несбыточный сон. А то только денег на его одежду будет уходить, как месячное пропитание демонов дворца. За ленивыми попытками заставить себя работать, отвлекаясь на всё подряд, он неожиданно вздрагивает всем телом и напрягается, улавливая чутким слухом странный гул из основных коридоров, которого явно там не должно быть. Король ещё вчера ушёл разбираться с небольшой заварушкой на границе с Востоком и должен вернуться только завтра, а то и послезавтра. Цинхуа же в это время пытался занять себя чем-нибудь. Но вот проблемы сами находят его! И именно в тот момент, когда Короля нет во владениях. Заклинатель тихо встал, проверяя на поясе меч и внутренне радуясь, что не забросил его куда-нибудь как обычно. Лёгкая поступь позволяет без обычного шума добраться до двери и с небольшим скрипом открыть её. Привычных стражников возле кабинета нет, что тоже настораживает. Либо уже всех убрали, либо же все куда-то сбежали. Конечно, хуже всего будет, если за этим стоит кто-то из замка, но не будет такой уж неожиданностью. Внезапно напряжённую тишину разрывает шумный гомон: дворец, будто кто-то нажал на кнопку «включить», активируется, везде слышен топот и тихие переговоры, а вдалеке слышны указания, но из-за общего шума Цинхуа всё никак не мог определить личность говорившего. Увидев суетливо выбегающего из какой-то подсобки демона, Цинхуа тут же перехватывает его. — Что произошло? Говори. — Д-дарен Шан… Т-там К-король… Он-н… — Что? Король приехал? — Растерянно переспрашивает Цинхуа, смотря на дрожащего демона, но подробности столь внезапного приезда решает узнать уже в процессе, поэтому бросает эту тушку и бежит навстречу Королю. Суетливая шумная обстановка совсем не вяжется с почти мёртвой тишиной пять минут назад, поэтому, выбегая ко входу в замок, он поначалу замирает и морщится от внешнего шума и неприятного запаха, а также от тянущегося с открытых ворот холода. А после переводит взгляд и широко распахивает глаза, растерянно блуждая взглядом по толпе побитых демонов с разодранной одеждой и капающей на пол крови. В себя он приходит, когда сталкивается со взглядом Короля и протяжно выдыхает, сам не заметив, что задержал дыхание. Ловко лавируя между пробегающими туда-сюда демонами, он подходит к Королю почти в плотную и с ужасающим его трепетом осматривает. Губа разбита, рассечена скула, плащ скинут как гора ненужных тряпок ещё на подходе в замок, давая рассмотреть сквозь болтающиеся одежды множество синяков на белеющей коже и пару рваных ран, а также следу жуткого укуса на бедре. На пальцах ещё иногда образуются тонкие кристаллики льда, которые Мобэй небрежно стряхивает, давая понять, насколько взвинчен хозяин. Но они явно не проиграли, что уже радует, однако надо срочно уводить демона в спальню, пока он не разнёс всё в ближайших метрах вокруг себя. — Цинхуа, — коротко произносит демон, вкладывая в эту короткую фразу всё своё раздражение. — Мобэй, — не остаётся в долгу Цинхуа, складывая руки на груди и поражаясь своей наглости. — Цинхуа, — уже устало произносит демон и недовольно щурится, как бы прося уйти, но его тут же дёргают за грудки, заставляя наклониться вперёд, и впиваются в губы острым поцелуем. Мобэй рассерженно шипит, когда Цинхуа специально кусает за разбитую губу, добавляя поцелую солоноватый привкус, и вцепляется в чужую талию, с силой сжимая в попытке хоть как-то успокоить мужчину. Но заклинатель не успокаивается, ещё сильнее напирает, сопротивляясь крепкой хватке, и мажет языком по чужим губам, с громким хлюпом отстраняясь. Мобэй-Цзюнь пару раз моргает, пытаясь согнать с глаз расслабленную дымку и включить снова в процесс, как видит тоненькую каплю крови на уголке чужих губ. Он зачарованно смахивает её пальцами, а следом видит как розовый язык собирает остатки и снова исчезает во рту. — Моя кровь..? — Твоя, твоя, чья же ещё, — резко отвечает Цинхуа, снова критично осматривая демона морщась от запаха крови. Ну хоть на ногах держится. — Но ты… — Если бы я не хотел, меня бы вообще здесь не было, — снова перебивает Цинхуа, замечая переползшие пятна крови на своей одежде. — Быстро в комнату, я разберусь. Вымойся, и я обработаю тебе раны. Король ничего не отвечает, разворачиваясь и идя в нужном направлении. И лишь Цинхуа замечает слегка покрасневшие в смущении уши. Он позволяет себе лёгкую улыбку, лишь спустя секунду замечая, что в коридоре стало слишком тихо. Оглянувшись, он громко командует замершим демонам поторапливаться, подготовить бочку с водой для Короля и остальных пострадавших, а также много еды для восстановлении сил. И старается игнорировать слишком уж красноречивые взгляды. Пускай Король разбирается со всей этой ерундой, раз уж начал.