Одиноко однажды, в недалёком царстве, в недалёком государстве, жили, да тужили король и королева Фрамп. Была у них красивая прекрасная дочь, по совместительству принцесса, по имени Офелия. И менее прекрасная принцесса, Мортиша.
В то же недалёкое государство, недавно, приехал Гомес Аддамс. Человек, большие глаза и тоненькие усики.
Мортиша мечтательно посмотрела на окно. Сегодняшней ночью она ждала его. Сегодня, она расскажет ему.
В балконную дверь коротко постучали. Мортиша взволнованно подскочила на своем месте, быстро направляясь к двери и открывая её. Гомес обернулся, он выглядел также чарующе, блестящие влюбленные глаза, сверкающие в ночи, широкая ласковая улыбка, что весело приподнимали вверх кончики тоненьких усиков, свежий, румяный, с него прёт горячностью и немного розами.
— Мортиша! — он крепко её обнял, прижимая её к себе и утыкаясь носом в её плечо. В одной руке он держал цветы.
— Я скучала по тебе, Гомес. — Мортиша немного отстранилась, сказав это, и за волосы притянула к себе, чтобы поцеловать.
Они страстно целовались, пока не насытились губами друг друга, после чего Мортиша пригласила его в свою комнату.
— Тиш, я принес тебе дамасских роз. Куда мне их поставить? — он поднял вверх охапку цветов, после чего оглянулся в комнате, ища что-то наподобие вазы.
— Положи их в ту урну, пожалуйста. — она пальцем указала на красиво выполненную урну с прахом её бабушки, который пустел, она использовала все в свои века. Гомес кивнул и положил туда букет, после чего Мортиша улыбнулась и сжала руки у груди, — Спасибо тебе, Гомес, урна бабушки пустела! Я приведу их в презентабельный вид позже.
Гомес ужасно-счастливо улыбаясь подошёл к ней, смотря на неё, словно на самое красивое существо в мире. Не далеко от правды.
— Покажешь мне своих пауков, cara mia? Как они у тебя поживают? — Гомес наклонился к ней и спросил, обнимая её за талию и притягивая к себе.
Мортиша несколько нервно покачала головой, и посмотрела прямо в его темные глаза.
— Ты в порядке, Тиш? — он в миг посерьезнел, и наклонил голову, оглядывая её обеспокоенным взглядом.
Мортиша посмотрела на него странно. И не в хорошем смысле. Она посмотрела него, словно они виделись в последний раз. Она напугано заглянула ему в глаза, в тьму, где водились не только черти. Выкарабкавшись из глубоких черных волн, она оглядела его лицо, словно запоминая.
Сердце Гомеса громко заухало где-то за гранью разума. Он заворожённо смотрел на неё.
— Я… — Мортиша вернулась к родным глазам и начала, она глубоко выдохнула, прикрыв веки, и решительно и прямо заглянула ему в глаза. — Я беременна.
Где-то рядом ударил гром.
Гомес ожидавший новостей, которые убьют, расчленят и сварят, ошеломленно замер. Мортиша, не увидев никакой реакции, занервничала. Может не стоило так ставить перед фактом, а как-то подготовить его?
Гомес вылупился на неё, выкатив свои огромные глаза, но Мортиша давно привыкла.
— Тебе следует сказать что-то, или я пойду спать. — она повернулась к нему спиной, в глаза навернулись щиплые слезы.
Вдруг, её плеча нежно дотронулись. Обернувшись, она посмотрела на любимого мужчину. Гомес смотрел на неё, словно перед ним рождалась новая сверхновая, чем бы это ни было.
Мортише стало плохо, настолько трепетным и хрупким взглядом, среди полутьмы украшенной огоньками свеч, обливал её Гомес.
— Ты… Это правда? — настолько тихо и мирно спросил Гомес, что внутри Мортиши раскрылись капканы надежды.
— Да. Я беременна от тебя. — она прошептала, нежно обводя взглядом мужчину.
Гомес нежно огладил её, обнаженное от платья, кусочек кожи её плеча, обхватив её плечо ладонью, он притянул её к себе, обнимая.
Мортиша, в несколько ошеломленном состоянии, замерла, ощущая, как мужчина крепко сжимает ее плечи и огладив её от щек до шеи, начал медленно опускаться на колени, при этом всхлипывая.
— Cara mia, я люблю тебя. Я люблю тебя, Мортиша. — мужчина прижался головой к её коленям, сжимая ткань её ночного платья. — Ты сделала меня самым счастливым человеком на земле.
На дворе начал лить ливень.
— Mon amour, я люблю тебя. Ты делаешь меня счастливее любого человека. — она погладила его по волосам и взяла его за затылок, приобнимая, и притягивая к себе.
Её самый сильных страх был преодолен.
Её любимый, так же желал ребенка, как и она. Их ребёнок будет расти у лучшего отца и у лучшей матери, она проследила.
°•°
— Смотрите мне в глаза, когда разговариваете со мной, отец. — Мортиша отвесила короткий, но изящный реверанс отцу, который ещё правил этой страной. Она опустилась на красиво вырезанный стул, присоединяясь к завтраку на свежем воздухе, прилегающей к дворцу, сада.
— Моя дорогая, мой взгляд прикован к твоему чреву, ты пополнела или это пополнение в семье? — насмешливо крякнул Мартин Фрамп, оглядывая её небольшой выпирающий живот.
Мортиша забеспокоилась, хоть и не подала виду, для неё этот человек не являлся родным.
— Не ваше дело, господин. — холодно отрезав, она испила из чашки черного кофе, которое налил слуга.
Мартин потвердел во взгляде и мрачно, даже несколько убийственно посмотрев на неё, он медленно поднялся со стола.
— Маленькая черная мышь, ты переспала с кем-то на стороне, не имея мужа и даже жениха? — он взял её за подбородок, заставляя смотреть прямо ему в глаза.
— Да. — прямо сказала Мортиша, не испугавшись ни единого сказанного мужчиной слова, честно говоря, она считала, что лучше не имея жениха, чем как описал достопочтенный отец. — Я люблю его.
Мужчина взорвался, ударив её в щеку. Мортиша удивлённо отпрянула, упав со стулом. Отец её раньше никогда не бил.
— Что ты знаешь о любви, шлюха? — свирепо вскричал Мартин, сжимая зубы и яростно на неё глядя, — Кто этот мерзавец? Или может мерзавцы?
Мортиша ошеломленно на него посмотрела, не понимая, как мужчина, которого она с детства знала и любила, назвал её шлюхой, да ещё имеет наглость говорить о неверности одному единому.
— Мои знания будут получше, чем твои. — Мортиша ядовито сообщила о величайшем провале с её матерью, которую теперь заменили на вторую женщину.
Её отец вспыхнул, словно тлеющие угли, огнем. Он сурово посмотрел на неё, что у неё на секунду замёрзла вся кровь, и внезапно, улыбнулся. Мортиша непонимающе посмотрела на него.
— Как зовут твоего суженного, дорогая? — гладким стеклом спросил Мартин, широко ухмыляясь.
Мортиша моргнула, закачала головой, отказываясь сдавать Гомеса.
— Я не скажу. — она оглушительно прошептала.
Мужчина засмеялся. Ад замерз, она бы поклялась. Мужчина наклонился к ней.
— Не скажешь? — в руке Мартина сверкнуло что-то.
Сердце Мортиши упало.
Она схватилась за землю, пытаясь избежать своего отца, смотря на него ужаснувшимся взглядом.
Мужчина схватил её за руку, крепко сжимая, она безвыходно обернулась. Слуги стояли смирно, притворяясь, что перед ними происходит обычное чаепитие, не более. С ужасом осознав безысходность, Мортиша посмотрела на отца, он уже подносил нож к её красивому платью.
— Отвечай! Кто отец этого недоноска? — Мартин взглянул на неё, угрожая ей ножом, прижимая нож к её верхней части живота.
Мортиша, потеряв дар речи, несмело качнула головой.
По животу прошлись ножом. Живот и платье сразу залило кровью, она с неверием посмотрела на отца.
— Имя! — рявкнул Фрамп, доставая нож и преподнося для ещё одного удара.
Она испуганно посмотрела на нож, судорожно дыша.
Она покачала головой, и, словно в замедленной съёмке наблюдала, как к центру её чрева приближается нож. Она выставила свою вторую руку, откидываясь назад и прошептала:
— Гомес Аддамс.
Её отец мерзко улыбнулся и убрал нож, прополоснув кожу на её руке.
— Спасибо, моя милая дочка.
Мартин ушел, а её забрали на осмотр эскулапа.
Она теряла ребенка.
°•°
Гомес любовно ковал новый меч, когда на улице, где находилась его ковальная, затихла. Заметив это, он непонимающе осмотрелся. На этой улице всегда стоял шум и ропот бедных, калек и уличных детей. А сейчас, в гробу шумней, чем здесь!
К тому, же отвратительно светило солнце, заливая его глаза. Он вышел на улицу, и увидев его, несколько мужчин в королевской охранной форме, подошли к нему.
— Вы господин Гомес Аддамс? — строго спросил усатый джентльмен, в офицерской косухе.
— Он самый, проблемы, джентльмены? — спросил Гомес, нахмурив брови и стряхивая со лба пот.
— Да. Вы приговорены к казни за обесчещивание принцессы Мортиши. — резанул топором второй.
Гомес безмолвно уставился на них, видимо её отец узнал об их связи. Если он будет вредить ей или их ребенку, он готов убить её отца, но пока он ничего с ними не сделал, он надеялся, он мог быть послушным. Даже если это будет стоить его смерти. Жизнь и безопасность Мортиши и их ребенка превыше всего.
— Дайте мне переодеться. — он попросил, снимая с себя кожаный фартук, который он надевал, когда ковал железо, надел черную рубашку и темно-бордовый пиджак, сшитый накрест с черными нитями, поэтому бордовость не была особо заметна.
Офицеры следили за ним с некоторой жалостью во взгляде, видя безвыходность ситуации и смирение Гомеса.
Они увезли его в темницу.
°•°
К нему заходил король, обвинил его в изнасиловании его дочери, о том, какой он сучий сын, о том, какими сучьими сынами будут его дети, и что он заставит Мортишу потерять ребенка. Почти заставил. Она находилась на грани жизни и смерти, рана спровоцировала преждевременные роды, из-за чего она мучилась, рожая его первенца. К счастью, мсье Фрамп ушел.
Гомес внимательно изучал черную кладку, тоскливо оглядывая её, при этом думая о Мортише и их ребенке. Он помолился всем богам, чертям, Вселенной, судьбе и Мортише.
Он встал на четвереньки, сжимая в руках солому на полу, чувствуя, как его сердце захватывает агония. Он прижался к полу лбом и начал шептать.
— Пожалуйста, кто бы меня ни слышал, спаси мою жену. Спаси мою Мортишу. Я молю тебя об одном спаси мою семью. Пожалуйста, сохрани Мортишу и нашего ребенка. Возьми меня, я готов пройти все круги Ада и вариться в котле вечности, лишь прошу тебя спаси мою жену. Бог, если ты есть, Сатана, если ты меня слышишь, Вселенная, если ты не безразлична, Судьба, если все ещё не предопределено, Мортиша, если ты меня слышишь. Будьте живы. — Гомес тяжело прошептал, зажмурив слезящиеся глаза, сипло вдыхая и выдыхая воздух через рот.
°•°
— Именем короля Мартина Фрампа, приговариваю Гомеса Аддамса к смерти, путем повешения. — громко провозгласил кто-то, он не видел кто. На его голове тяжело осела черная непроницаемая ткань.
Народ, который пришел посмотреть на его повешение, радостно загоготал, надеясь увидеть хорошее шоу. Народу было немало.
Его вывели из укромного угла, направляя к народу. С его головы сорвали ткань. В глаза забился яркий свет, он зажмурил их, пытаясь привыкнуть к яркому свету. Народ, увидев его лицо, немного затих, узнав кузнеца и воина.
Его повели к виселице, за ним следовало два охранника, наверху виселицы его ждали ещё два человека – палачи.
Он, увидев столб и верёвку, несколько удивился безвыходности ситуации. Вот он, стоит на эшафоте, его ожидает верная людям Смерть, он никогда её не страшился, да и сейчас тоже, но он не хотел оставлять Мортишу и их ребенка одних. Он ещё столько всего не сделал. Он не показал Мортише Испанию, его прекрасную родину, они даже не обзавелись своей общей кроватью, на которой они могли, без всякой совести, спать и не только, он даже не знает, сын у него или дочь, хотя был бы рад им обоим. Он ещё столько всего не сделал. Ему хотелось плакать. Он потерял свою жизнь впустую.
Священник призывал их к чему-то, он не слышал. Он посмотрел на пасмурное небо. Когда он вышел, солнце светило ярко. Он надеялся, что с Мортишей и их ребенком все в порядке. Он верил, что они выкарабкаются. Они смогут. В Мортише дух самого Дьявола, а в их ребенке смешана кровь непобедимых Фрампов и упрямых Аддамсов. С таким набором, ему не следует волноваться.
Богослужащий закончил свою насыщенную речь. Его подтолкнули к верёвке, он посмотрел на верёвку, словно на своего самого худшего врага. Его повернули спиной к узелку, накинули на сильную шею, заранее аккуратно поправив воротник рубашки.
Он втянул в грудь воздуха.
— О братья, вы переживете нас.
Мы смертники. Не будьте строги с нами
И у помоста в наш последний час
Не смейтесь, потрясая бородами.
И не кляните нас, хоть нас казнили,
Не гневайтесь, в отличье от судей!
Ведь кто не легкомыслен из людей!
Ах, если б все благоразумней были!
О люди, вот урок вам. Кто грешил,
Молите бога, чтоб меня простил.
Нас дождь окатит, он омоет нас,
Омоет плоть, что мы кормили впрок,
И воронье не пощадит, дай срок,
Видавших виды, жадных наших глаз.
Мы занеслись поистине безбожно,
Не в меру высоко. И вот висим мы тут,
Словно кичась. И птицы нас клюют,
Как лошадиное дерьмо в пыли дорожной.
Вот вам наука, братья. Кто грешил,
Молите бога, чтоб меня простил.
Девчонок, продающих ласки,
Всегда готовых оголиться,
Котов, что строят девкам глазки,
Чтоб их деньгами поживиться.
Клятвопреступников, колодниц,
Бродяг, способных и убить,
Гулящих, тунеядцев, сводниц
Я их прошу меня простить.
На короля зол, — не скрою,
Который меня кормил
Одной древесною корою
И много бед мне, моей жене причинил.
Я мог бы и проклясть их ныне,
Но буду кроток, так и быть!
Чтобы не связываться с ними,
Я их прошу меня простить.
Взять молоток бы потяжелее
Да в королей запустить!
Не стоит, впрочем. В самом деле,
Я всех прошу меня простить! — громогласно прозвучало на улицах Парижа. Все затихли.
Палачи, очнувшись, начали приводить свой механизм в действие.
Он закрыл глаза, в последний раз оглянул людей собравшихся на площади, и остался во тьме. Он зашептал, проживая последние мгновения своей жизни:
— Мортиша. Я люблю тебя. — он хотел сказать ей больше, но не мог.
Под ногами исчезла земля, он провалился под землю, в Ад, чувствуя, как веревка закрывает ему дыхательные пути.
Через несколько секунд, он почувствовал, как его тело немного приподняли, хотя, казалось, его тело превратилось в кашу, столкнувшись с чем-то. Его подняли, и он все ещё дышал. Удивлённо раскрыв, крепко зажмуренные гигантские глаза, он огляделся, народ, теперь немного ниже, радостно хлопал и галдел. Он посмотрел вниз, он сидел на плечах уличного музыканта, который знал о их связи с Мортишей.
— Ну, что ты, брат мой, мы же в чертовом фанфике! — музыкант солнечно улыбнулся, и подмигнул, — Не волнуйся, Автор задумал, что твои девочки живы.
Гомес широко улыбнулся, хотя и не особо понял слов музыканта.
В большой лошади приехал королевский гонец, объявляя, что принцесса Мортиша привела в свет девочку. Гомес радостно и влажно посмотрел вниз, но он уже стоял на своих двоих. Музыкант исчез.
Он побежал к обители эскулапа. Его никто не держал. Гонец сказал, что король скоропостижно умер, и все казни отменены. Ему, кажется, присвоили замок, где-то на окраине.
На улице начался ливень и гром с молнией.
Он забыл об этом, когда он забежал в темную комнатушку дома врача, увидев Мортишу с маленьким свёртком на груди, он замер. Гомес, словно оказался в самой жестокой и долгожданной мечте. Робко улыбнувшись, когда она нежно взглянула на него, он сжал ладони в кулаки и приблизился к ней, пытаясь не плакать.
Мортиша была жива, их ребёнок, он восторженно оглянул свёрток, девочка, была идеальна, как и они.
Жизнь наладится. Он позаботится о своих самых драгоценных женщинах.
Медленно сев на колени рядом с низкой койкой, он наклонился и поцеловал Мортишу в лоб.
Она нежно погладила его по щеке, убирая слипшиеся волосы и красиво улыбаясь.
— Mon amour… — она хотела так много всего сказать, и ничего не было идеально подходящим.
— Cara mia… — также самоуничтожительно чувственно прошептал Гомес, оглядывая её ласковым блеском теплых карих глаз.
Он накрыл её губы поцелуем, говоря все, и получая все.
