Она решила сдаться

— Соник, там придурок заявку оставил. — Чего? — Да шакал этот, опять у него что-то сломалось. Кривожопый жопорукий жопошник. Написать на него докладную, что ли? Сколько можно уже! Соник с некоторым удивлением приподняла брови, глядя неописуемым взглядом, в котором смешалось множество эмоций — начиная смятением и заканчивая недовольством, — на своего начальника. Шэдоу, конечно, всегда был, есть и будет резок на язык, но здесь уже что-то просто нездоровое. — Сколько лет прошло с той вашей драки на корпоративе, может, хватит поливать друг друга грязью? — Всего два года прошло, я до сих пор галстук отстирать не могу, — звонко фыркает чёрный ёж, глядя на себя в зеркало и хлопая по торчащим в разные стороны перьям. Будто хоть что-то, кроме ножниц, им поможет так не торчать. Соник в который раз закатывает глаза. — Я тебе новый куплю, успокойся уже. Стоило только этим словам прозвучать, как к ежихе тут же поворачиваются яркие рубиновые глаза. Шэдоу легко усмехается, бравируя клыками, облокачивается локтем на мфу-шку, стоящую на столе его системного администратора, что смотрит на него весьма неодобрительно. Хотя бы из-за того, как жалобно скрипнул пластмассовыми боками принтер от веса навалившегося на него морфа. — Я буду не против такой заботы с твоей стороны. — Однако игривое настроение почти сразу слетает с ежа. — Но я против, когда ты выгораживаешь этого идиота. Что, он не может сам разобраться с собственным компьютером? — Он просто архитектор, он не обязан разбираться в нашей работе. Сейчас гляну, что там у него не так, может, просто провод отошёл. — Или мозги у него отошли… Чтобы избежать продолжения не очень приятного разговора — тем более от столь токсичного морфа, как её начальник, — Соник скорее выходит из серверной, покидая маленькое местечко, где так уютно гудят сетевые устройства, похрипывает старенький сервер, живой только благодаря синей ежихе, и идёт в сторону офисов. Найти нужный кабинет не составляет труда — сюда она ходит едва ли не чаще, чем в дамскую комнату; похоже, его обитатель совсем не ладит с техникой. — Зеро, привет! Сидящий за столом шакал вздрагивает и едва не проливает кофе, что держит в руке. Подняв взгляд разноцветных глаз на вошедшую без стука ежиху, улыбается ей, чуть краснея, и этот румянец весьма заметно выступает через светлую шерсть на щеках. — Привет, Соник! — отвечает чекал, отставляя от себя чашку и салфеткой промакивая со столешницы несколько таки пролившихся капель. Ежиха хмыкает мягко, в который раз отмечая странности в поведении коллеги. Он всегда улыбается ей, машет роскошным пушистым хвостом, иногда даже заикается. Однажды она подумала, что нравится ему, однако на ответный флирт он не ответил, а быстро свернул разговор и ушёл, оставляя ежиху в непонятках и полной уверенности, что ей симпатия с его стороны показалась. А потом она заметила похожее его поведение с другими коллегами женского пола и поняла, что это просто такой у него способ общения с ними. Всякое бывает. Поэтому сейчас она не принимает на свой счёт виляющий за стулом хвост и румянец. — Что у тебя случилось? — мягко спрашивает, не акцентируя внимание на том, какой беспорядок развёл Зеро у себя на столе. Оглядывает спускающиеся со столешницы провода, пытаясь определить внешне проблему до того, как её озвучат, что, конечно, невозможно. — Да вот, нет соединения с общим диском, хотя подключение к интернету есть. А у меня там документы… важные… очень нужно. Зеро чуть опускает уши, разводя их в стороны, и Соник едва сдерживается от того, чтобы не потрепать его по густым белым волосам на макушке. Ну как провинившийся пёсик, ооо, такая очаровашка! Отмахнувшись от довольно странных мыслей сравнения взрослого мужика с милым щеночком, ежиха садится на освободившийся стул и сразу же отточенными движениями проходится по нескольким настройкам, пока не находит причину отсутствия подключения к серверу. И, покуда её пальчики порхают над клавиатурой, а сама ежиха сосредоточенно смотрит в экран, сбоку на стол облокачивается бедром шакал, окидывая синюю колючку сверху вниз горящими разноцветными глазами. — Соник… а… а как ты относишься к костюмированным вечеринкам? — А? — ежиха с некоторым удивлением поднимает взгляд на Зеро, хлопает глазами. — Ну… не знаю. Мне кажется, это прикольно. Весело. — У меня есть приглашение… кхм… на одну такую вечеринку. Соник чуть отводит голову в сторону, при этом не сводя взгляда с шакала. Тот же смотрит куда угодно, почёсывает острым когтем щёку, пока, наконец, не решается взглянуть в яркие изумрудные глаза. — Ты приглашаешь меня на вечеринку? — переспрашивает Соник, не зная, как стоит к этому относиться. Может, всё-таки, это его способ ухаживания? Но… он же вроде в ней не заинтересован? Однако то, как забегали разноцветные глаза по комнате, как поджались уши и подмялся хвост, выражает почти полностью то самое — он смущается её присутствия. Из-за чего? Не из-за симпатии же к ней? Может, она плохо пахнет? Может, у неё плохой макияж, не скрывающий, а подчёркивающий недостатки? А ему неловко об этом сказать ей? Или что? И ответ его как-то не уменьшает количество возникших в игольчатой голове вопросов: — Да! Вернее… нет. Не совсем! Эм… — Зеро прикрывает глаза, тихо вздыхая, трёт переносицу, пока не устремляет весьма твёрдый взгляд в глаза собеседницы. — У шакалов большие семьи, знаешь. И… и одна из моих кузин владеет клубом, в котором в эти выходные будет костюмированная тусовка. Она отдала мне пригласительный билет, но… мне такое не нравится, не хочу туда идти… но вот ты… можешь сходить, если… если хочешь. Там весело будет! — О, правда? — Даже несмотря на то, что приглашают её не на свидание, предложение отлично провести время показалось более чем заманчивой идеей, и Соник кивнула. — Да, хочу! Сколько стоит билет? — Для тебя — бесплатно, — чуть улыбнулся Зеро и достал из одной из лежащих на столе папок небольшой прямоугольник. Взяв его, Соник с интересом стала рассматривать яркий пригласительный билет, на обороте которого написаны правила для подбора костюмов. Улыбнувшись весело, ежиха благодарно кивает. — Спасибо! Обязательно схожу! — Тебе спасибо. Ты всегда мне помогаешь, я не мог не отплатить тебе тем же. Шакал легко улыбается, помахивая кончиком пушистого хвоста. Кажется, он совсем не огорчён из-за того, что отдал свой билет другой персоне, наверное, действительно не очень-то горел желанием идти в подобное место. Что же, Соник уже в предвкушении думает о собственном костюме. — Я подключила диск, почему-то съехали права доступа. Проверь сейчас. — Спасибо, Соник! Очень тебе благодарен. И, да, — останавливает ежиху, когда та уже оказалась около дверей. — Передай своему начальству, что я докладную сам на него напишу, если он будет слишком много выкобениваться. Кажется, синяя загрузилась слишком сильно, не сразу соображая какого она только что услышала и насколько оно странно и неправильно, однако Зеро мягко улыбнулся, поджав одно ухо. — Ещё раз спасибо за помощь! Только ты меня и выручаешь. Растерянная, ежиха возвращается обратно в свою каморку, сжимая в пальцах приглашение на вечеринку. Стоит только глазам вновь пройтись по этому цветастому прямоугольнику, как настроение начинает подниматься вверх. Что же, сегодня среда, вечеринка в субботу, у неё всего три дня на придумывание образа! И Соник использовала каждую минуту с пользой! Вспомнив, что она молодая яркая девчонка — ну, тридцать, ну и что, всё ещё молодёжь! — решила надеть пышную юбку, торчащую едва не балетной пачкой, лёгкую рубашку и сверху узкую жилетку, красиво облепившую её тело. Хорошо, что она плоскодонка, а то подобный образ выглядел бы довольно странно на больших грудях. На голове ободок с заячьими ушками, на ногах — колготки в сеточку с кружевной частью на бёдрах, создающей иллюзию чулок, не скрываемые слишком короткой пышной юбкой. И туфельки на небольшом каблуке. Как раз чтобы и потанцевать, и чтобы красивые ежиные ножки выглядели ещё более соблазнительно! Покрутившись перед зеркалом, Соник осталась вполне довольна собой, подхватила клатч и побежала к уже подъехавшему такси. Клуб ещё на подъезде за пару километров уже привлекает к себе шумом достаточно много внимания, так и крича «Здесь проходит вечеринка века!». Показав на входе приглашение, Соник оказывается в красивом холле с множеством украшений, где оставила своё пальтишко, поправила ободок, пышные синие перья и отправилась уже дальше в основной зал, откуда слышалось всё основное веселье. И словно оказалась в другой вселенной. Огромное тёмное помещение с яркими софитами, цветной сияющей люминесценцией, наполненное множеством морфов в разной степени креативности и эксцентричности одежде. Вечеринка костюмированная, и многие подошли к этому с достаточной скрупулёзностью. Тут тебе и пираты, переделанные на современный лад, и какие-то пришельцы, и просто непонятно что. Соник с распахнутыми глазами встала как вкопанная на самом входе, рассматривая всё и всех вокруг, настолько оно потрясающее! И даже бьющая по ушам музыка не кажется столь неприятной. Мимо проходит стайка разношёрстных ребят; они машут Соник, и один даже присвистнул её костюму. — Красивое платье! — Спасибо! Настроение поднимается только выше; ежиха решает найти бар и смочить немного горло. На сцене выступает какая-то группа с весьма мелодичным мужским тенором, инструменты ревут, толпа извивается в экстазе. Чуть сбоку находится таки бар, где Соник просит коктейль с самой малой долей алкоголя — напиваться в её планы совершенно точно не входит, но ей нравится атмосфера, в которой можно отлично расслабиться. — Для чудесной зайки, — подмигивает бармен, симпатичного вида белый ёж с двумя длинными перьями за спиной, собранными в низкий хвост. Соник мягко хихикает и отходит в сторону, обхватывая губами трубочку, вытягивая вкусную жидкость. Алкоголь едва горчит в горле, но тут же скрывается под сладостью добавок. Уже спустя пару минут бокал оказывается пуст, как и игольчатая голова, что не может управлять телом в полном объёме; ежиха идёт в самый центр толпы, чтобы вдоволь насладиться общим безумством, помешательством и весельем. Только вот слишком долго выдерживать подобное невозможно, и она выкатывается вновь к бару, весело смеясь. — Можно мне повторить? — поднимает руку, и бармен легко кивает ей. — У вас тут так здорово! — решает завести разговор хоть с кем-то, потому как оказалось, многие пришли с компанией, и мало кто осмеливался подойти познакомиться к яркой активной ежихе. Бармен, что весьма умело и искусно намешивает коктейли, улыбается в ответ. — Рад это слышать! Заведением владеет семья шакалов, но, несмотря на породу, они нереально клёвые ребята. К тому же просто так никогда никого не приглашают. — Да, я получила приглашение от одного из кузенов владелицы. — Ооо, тебе повезло! Его не так-то просто получить! Соник мягко смеётся, подхватывая бокал, делает пару глотков. — А ты знаешь их? — Кого? — Ну, владельцев? — Знаю, конечно, — посмеивается белый ёж, на бейдже которого Соник наконец-то разглядела имя. Сильвер. Что ж, его образу ходячего снежка очень даже идёт. — Обычные шакалы. Владелица шикарная женщина, очень красивая и статная. — Так здорово! Налей мне ещё, невероятные коктейли делаешь. — Ты осторожнее, они в голову дают с опозданием. — Да всё норм! — отмахивается весело ежиха, игриво мотнув ушками с ободка. — Чай, не девочка уже, знаю! Заметив что-то за спиной ежихи, Сильвер немного тушуется, но всё же делает для неё новую порцию коктейля. Весело подпевающая играющей со сцены песне ежиха подёргивает головой, пока не поворачивается на крутящемся высоком стуле обратно к бармену. Только тот отошёл в сторону, обслуживая других клиентов, а рядом с Соник внезапно появляется некто в наглухо закрытой маске с ярко блестящим жёлтым глазом. От неожиданности нахождения кого-то столь близко, Соник дёргается и едва не падает с высокого стула, но оказавшийся рядом с ней морф легко подхватывает её под талию, усаживая обратно. Колючка чувствует весьма приятный аромат мужского парфюма и самцового мускуса, окутавший её на пару мгновений, что самец находился в поле её личного пузыря, и воззряется на него широко распахнутыми глазами. — Я вас напугал, миледи, прошу простить меня, — зазвучал приятный баритон, чуть приглушённый маской. Удивительно, но даже с шумом окружающей музыки его прекрасно слышно. Соник всё смотрит на внезапного персонажа, сглатывает тяжело, очухиваясь. Она чувствует себя словно зачарованной им: этим баритоном, этим с интересом осматривающим ежиху глазом, сильными руками в чёрных перчатках с острыми когтями, густой выбивающейся из-под ворота шерстью, широкими плечами, подчёркнутыми отлично подобранным мундиром с эполетами. И маска, что даёт сразу тысячу очков к загадочности и таинственности. Вот это кайфуха. Давно она не видела столь привлекательных мужиков в форме. — А… ничего… — кое-как находит собственный голос, а сама всё рассматривает мистического принца. — Я в порядке. — Вы чудесно танцуете. Не мог оторвать от вас взгляда. — Ох… спасибо… — Не против, если я составлю вам компанию на этот вечер, миледи? Ежиха, чувствуя, как жар опаляет щёки, неосознанно поднимает руку к груди, но её кисть легко перехватывают когтистые пальцы, сжимают ласково. — Где же мои манеры! Меня зовут Инфинит. — Мужчина галантно склоняется перед ней, приложив одну руку к груди и второй поднеся лапку Соник к острому носу маски, как если бы желал аристократично поцеловать тыльную сторону ладони. Это очаровало Соник только больше, и она просто взгляд не может от него отвести. — А вас, мисс? Колючка засмущалась, застеснялась, краснея ещё ярче. Дверь в сердце чувствуется сорванной с петель с мясом. Ещё никто не относился к ней вот так, никто не обращался подобным образом, с такой её подчёркиваемой значимостью. Как к настоящей даме! И никто не смотрел на неё подобным образом: с интересом, с любопытством, со страстью. С желанием. Всего лишь жёлтый глаз на фоне красной склеры выреза маски, но сколько же в нём откровенных чувств! И это всё к ней? Простой ежихе? Но нужно взять себя к руки! Он же сейчас увидит, что она совсем дурочка и двух слов связать не может, и потеряет к ней интерес! Нет, нельзя этого допустить! Поэтому Соник чуть трясёт руку самца — всё ещё не определив, к какому виду он относится, — сжимает её в ответ. — Очень приятно, Инфинит! Я Ежиха Соник! — свободной лапкой показывает на себя большим пальцем, легко улыбаясь. Глаз изгибается в ответной улыбке. — И мне очень приятно. Перейдём на «ты»? — Ой, конечно, я не против! Инфинит усаживается на соседний стул, машет рукой, подзывая бармена. Сильвер тут же оказывается рядом, принимая заказ от новоприбывшего клиента. При этом он весь как будто напрягся, сосредоточенно смешивая ингредиенты для коктейля, словно боится ошибиться или сказать лишнее, ведёт себя совсем иначе, чем был до этого. Или так просто кажется чуть пьяной синюшной, ощущающей себя несколько странно под пристальным взглядом морфа с соседнего стула. И вот перед ежихой оказывается очередной бокал, а новый знакомый просто сидит рядом, облокотившись на столешницу локтем, и глаз его всё осматривает колючку с ног до головы. Что ж, она решает сделать то же самое. Чуть подплясывая под весьма энергичную музыку, чувствуя, как привычно колышутся за спиной пучки игл, она оглядывает самца, замечает длинный изогнутый пушистый хвост с белой оконцовкой. Весьма знакомый хвост. О, так он шакал! Понятно, почему Сильвер так напрягся. Наверное, один из знакомых владелицы или, может, родственник. Стало как-то жутко неловко от мыслей, что он мог бы быть её мужем… кем, мать его угодно, ведь морды не видно под маской, даже неизвестно сколько ему лет! Ну, вроде как достаточно молодой. Впрочем, Соник с ним не детей же крестить, а для знакомства на одну ночь ей много знать и не нужно. И вот оно! Почему она только задумалась об этом? Ведь никогда не искала приключений на задницу, она совершенно не такая. Она обычная ежиха, любящая прогулки, нездоровую пищу и сетевые технологии. Ей ничего не нужно, никакие мальчики, какие-то там разборки между коллегами, Шэдоу, Зеро… нет. Ей нужно вот только всласть побегать и пожрать. Но, глядя на этого столь привлекательного галантного шакала, она начинает вспоминать, что, чёрт возьми, у неё секса не было уже года три, про отношения и говорить нечего. А здесь… загадочный кавалер, они вряд ли ещё когда-то встретятся. Алкоголь повышает уровень уверенности почти до максимума. Так почему бы не попробовать? И она решила сдаться. Подхватив губами трубочку коктейля, ежиха чуть прикрывает глаза, стараясь внести в него всю свою возможную томность. Как-то отвыкла она от флирта, да и вообще когда она говорила с кем-то из мужчин не по работе? А тут такой привлекательный, невероятный мужик в форме! От одного только костюма нового знакомого у Соник разбегаются мысли, оставляя лишь глупо хихикающую оболочку, а таки дошедшие, как и предупреждал Сильвер, коктейли заполняют оставшуюся пустоту разума чистыми инстинктами. Захомутать самца, лечь под него, понести… сегодня она самая смелая, красивая, привлекательная. Какая-то частичка разума ещё пытается вернуть управление синим — во всех смыслах — телом, указывая, что оно пьяно и пора бы домой, но Соник сама давит её в зачатке. Она сегодня оторвётся и расслабится по полной. — Как насчёт того, чтобы потанцевать? — легко предлагает, отставляя от себя полупустой бокал. Шакал кивает и галантно протягивает руку к своей спутнице, сразу утягивая её вглубь танцующей волнующейся толпы. Та словно море с волнами, колышется, встряхиваясь то здесь, то там, словно единый дышащий организм, что легко принимает в себя ещё двоих. Соник, подражая своему костюму, начинает весело прыгать вокруг кавалера, тряся ушками, длинными иглами и плиссированной юбкой с безумно пышным подкладом. Ежиха никого не стесняется, извивается красиво, прекрасно понимая, что её исподнее видно всем и каждому, тем более с красивыми узорами типа-чулок на бёдрах. Инфинит, напротив, сдержан, хоть и двигается внешне легко, взгляда не сводит с ежихи, что так и вьётся вокруг. Пока не подхватывает её за талию, притягивая к себе, вжимая её задницу к своему паху. Скользит руками по мягкому животику партнёрши, двигается вместе с ней в едином движении. А Соник, чувствующая себя совершенно пьяной от чужого внимания и тактильного контакта, легко подставляется под чужие откровенные прикосновения. Это так сильно её заводит, каждый нерв словно оголённый провод, и от малейшего касания того и глядишь — рванёт! — Ты очень красивая, — вновь этот бархатный голос. Маска чуть холодит щёку и висок, когда шакал наклоняет голову к её плечу, продолжая вжимать её бёдра в себя и двигаясь в таком положении. Очень откровенно, настолько, что ежиху бросает в настоящий жар от ощущения вжимающегося в её тонкие трусики члена через ширинку. Она точно сгорит сегодня… Но ведь она решила сдаться и ничему не сопротивляться. А потому сама вжимается задницей, двигается, трётся, накрыв руки шакала на животе, явственно драконит самца, и он отвечает на её действия, сжимая сильнее в объятиях. В столь тесном жарком контакте они танцуют до самого конца песни, и, словно благоволя им, следующая композиция оказывается медляком. Соник поворачивается в сильных руках и теперь вжимается животом в весьма крепкий пресс. Судя по тому, что ежиха почувствовала даже через плотную ткань мундира, там целый бетонный завод, но сейчас её ничто не смущает, и колючка только смеётся, скользя пальцами под роскошную шубку на шее. Как и выглядит, так и на ощупь шерсть оказывается невероятно мягкой и шелковистой, в неё так приятно зарыться всей пятернёй, взъерошить. За ушастой головой такая же роскошная грива, раскиданная по плечам; ежиха не упускает возможности потрогать и её. Они медленно покачиваются в танце, прижатые столь плотно друг к другу, что меж ними не проскочит и комар. Передняя часть юбки смялась, но даже так вполне чувствуется желание Инфинита, и Соник не может не чувствовать лёгкую гордость от этого. Чтобы такой невероятно восхитительный, шикарный МУЖИК В ФОРМЕ да не просто обратил на неё внимание, а вполне определённое внимание! Да, пусть на одну ночь, пусть ничего больше не будет, а ей и не нужно! Они есть здесь и сейчас, что там будет дальше вообще фиолетово. — Я понимаю что это часть твоего костюма, но… ты можешь снять маску? — Зачем? — Жёлтый глаз чуть щурится, и ежиха хихикает. — Я хочу тебя поцеловать, — понижает голос Соник и касается носом острого кончика маски. Глаз чуть расширяется, а затем вновь изгибается снизу — так странно считывать эмоции всего лишь с единственной видимой части морды, коей является радужка да зрачок. — Тогда… — Инфинит так же понижает голос, от чего под рёбрами ежихи проходит лёгкая волнительная щекотка. — Закрой глаза. Соник легко подчиняется, опуская веки, и даже сама поднимает голову, подставляя пухлые чуть раскрытые губы. Она не совсем понимает, что задумал кавалер, но легко ахает, когда к её устам прижимаются чужие мягкие губы. Кончиком торчащего носа она чувствует прохладную поверхность маски и понимает, что Инфинит просто приподнял её, открывая нижнюю часть лица. Что ж, она решает оставить тайну его личности при нём, и сама прижимается к нему крепче, поднимаясь на носочки, отвечая на столь сладкий поцелуй. Весь мир словно сузился до них двоих, как бы банально это не звучало. Ежиха не слышит и не чувствует никого вокруг, наверняка там такие же парочки, тискающиеся друг к другу, и каждая пара — своя маленькая галактика в бесконечной вселенной. Соник льнёт ближе к шакалу, скользит своими губами по его, немного неудобно с псовой вытянутой пастью, но для неё неудобств сейчас вообще не существует. Она легко обцеловывает то верхнюю, то нижнюю губу, оттягивает, засасывает, пока не чувствует скользнувший ей навстречу длинный язык. Синяя пускает его в ротик, невольно застонав от жара, коим опаливает её партнёр. Он держит её лишь одной рукой на пояснице, но как сильно он вжимает её в себя! Словно пытаясь показать всем и каждому — эта ежиха сегодня полностью его. А она и не против. Язык вторит своему владельцу, по-хозяйски проходясь по всему ежиному ротику, касаясь зубов, нёба и, конечно же, сплетаясь с маленьким язычком, играясь с ним. Промежность опаливает жаром, трусики мокнут, ещё немного, и ежиха начнёт писаться кипятком от столь восхитительного поцелуя. И это действительно едва не происходит, стоит ощутить скользнувший длинный язык прямо в горло. Колени самую малость подгибаются, ежиха цепляется за сильные плечи, чуть не срывая эполеты. Поцелуй завершается особенно развратным влажным чмоком, разошедшимся эхом в пустой колючей голове. Морда ухажёра вновь скрывается под маской, но Соник успевает заметить вытянутую пасть и бляшку влажного чёрного носа. Собственные мысли разбежались как тараканы при свете, ноги дрожат, Соник едва не виснет в сильных руках. Выдыхает, опьянённо улыбаясь. — Ого… вот это я называю головокружительный поцелуй! Из-под маски раздаётся лёгкий смешок. — Ты ещё не знаешь, насколько головокружительно я могу быть хорош не только в поцелуях. Хочешь узнать? Соник не сдерживает лёгкого смущённого хихиканья, чувствуя себя просто невероятно! Она пьяна, да, но больше от собственных чувств, а не от выпитого. И её алкоголем в данный момент является вот этот мужик в форме, вломившийся в её сердце с выпнутой ногой дверью и словно танк прошедшийся по всем внутренним чувствительным рецепторам. Такого не было никогда. И в этот момент она отвечает: — Да. Тогда он подхватывает синюшную за руку и вновь утягивает за собой, на этот раз отправляясь вовне из толпы, сразу следуя в сторону неприметного коридора у бара. Соник следует за кавалером, даже махнула весело рукой Сильверу, что проследил за ними странно напряжённым взглядом. Никоими мыслями ежиха не цепляется за его поведение, в конце концов он для неё такой же незнакомец, что держит её за руку. Ну, не убьёт же шакал её на глазах у стольких свидетелей? Как только за ними запирается на ключ дверь, ежиха оказывается плотно прижатой к сильному телу самца. В любом другом случае они бы уже самозабвенно целовались, вылизывая рты друг друга, но в данном случае всё иначе. Соник не задаётся вопросами, почему кавалер скрывает от неё свою личность, да и ей плевать, если честно. Только бы не оказался пиздаболом и действительно хорошо её оттрахал. — Не хочешь немного выпить? — Я уже достаточно пьяная, ещё один шот меня уложит. И уложит в плохом смысле. — Ежиха чуть усмехается, вновь зарываясь пальцами в густую приятную шерсть за головой шакала, перебирает тяжёлые пряди. Облизывает губы в желании коснуться ими партнёра, но пока только и может, что тереться носом о торчащий нос его маски. В то же время Инфинит не просто держит её; его руки скользят по тонкой спинке, в основном обосновавшись на пояснице, чуть давят подушечками пальцев, пока не опускаются ниже, находя в складках юбки торчащий хвостик. Оглаживают его по всей длине, скользя от основания к кончику, приглаживая шерсть и заставляя ежиху сладко вздрагивать от лёгких заигрывающих ласк в предвкушении дальнейших более откровенных прикосновений. И шакал не разочаровывает — он обхватывает сильной ладонью ягодицу, сжимает её властно, оттягивая в сторону, задевает когтями тонкий капрон колготок, посылая щекотливые разряды удовольствия в киску. — Ты так красиво двигалась там, на танцполе. Я бы хотел, чтобы сейчас ты станцевала только для меня. Соник облизывает пересохшие от волнения губы и оставляет язычок игриво высунутым. Улыбается. — Мр, хорошо. Музыка всё ещё отлично слышится, что играет только на руку, и Соник принимается плясать. Когда-то давно, ещё в детстве, она занималась танцами, и многие уроки, полученные тогда, всё ещё остались в подкорке мышечной памяти; колючка легко двигается, извивается, водит руками и бёдрами, в то время как её кавалер не сводит с неё горящего золотого глаза. Полы его мундира снизу расходятся в стороны, и благодаря этому весьма крепкий и торчащий бугорок под ширинкой выпирает ещё более развратно, откровенно. Стоило только взглянуть на него, как ежиху пронзает дикое желание мало того, что освободить томящуюся за плотной тканью плоть, но и взять её в ротик. — Тебе нравится то, что ты видишь? — Похоже, от Инфинита не скрылись откровенные взгляды на его пах, и он, совершенно не стесняясь, сжимает себя ладонью, всё смотря на красивую колючую фурию. Та легко хихикает. — Будет интереснее посмотреть на него в открытом виде. — Обязательно посмотришь. И не только посмотришь. Отшагнув с лёгким смешком в сторону тумбочки с зеркалом, ежиха поворачивается спиной и наклоняется, задирая хвостик, светит игривыми трусиками, что скрыты под полупрозрачными колготками. Соник с высунутым язычком оглядывается через плечо, двигая попкой, так и завлекая самца к себе, подзывая, предлагая себя . — А тебе нравится? — спрашивает синяя, тяжело сглатывая от волнения и возбуждения. Промежность аж холодит от количества влаги, трусики наверняка мокрые насквозь. Кажется, она так возбуждалась только в старшей школе, а вот в последнее время как-то не везло на мужчин, от которых можно было бы столь откровенно потечь. И вот, этот шакал в форме нашёл к ней подход, буквально околдовал! Его внимания хочется больше, чтобы не только смотрел, но и касался, сжимал в сильных мускулистых руках, чтобы оттрахал до беспамятства! Вместо ответа на свой вопрос ежиха получает именно то, чего так желает: крепкие объятия вжавшегося в её спину шакала. В какие-то доли секунды он преодолевает расстояние между ними и крепко обхватывает её поперёк туловища. Нагло проводит по узкой талии сильными, мускулистыми лапами, едва не разрывая когтями тонкую ткань жилетки. На ушко порычал переливисто, в то время как крепким бугорком в штанах вжимается под хвостик, прямо под все эти складки юбки и подъюбника, к самой киске, прикрытой лишь тонкими колготками да трусиками. В совокупности от этих действий колени едва не подкашиваются, и Соник выдыхает горячо, задирая хвостик и позволяя себе притереться плотнее в ответ. Прекрасно ощущаемая крепкая колбаска позволяет ежихе представить не только размеры, но и вид. А ведь… у шакалов, как у псовых, несколько иной член, чем у ежей… — Спрашиваешь, нравится ли мне? — вновь рычание, и Соник не сдерживает тихого стона от очередного, достаточно крепкого притирания к промежности. Она старается поджать и расслабить иглы, чтобы любовник не укололся, и очень надеется, что у неё это получается, потому как все мысли сейчас находятся в нижней голове под капюшоном. — Надеюсь, это достаточно прямой ответ для тебя. Ох! Какой же чудесный крепкий бугорок тыкается прямо в дырочку киски! Как трётся плотно, как приятно скользит, что целый табун мурашек бегает по бёдрам и спинке вверх к самому затылку, в который вжимается носом маски шакал. Инфинит выше неё, и Соник очень нравится разница в росте и размерах. В таких объятиях всегда чувствуешь себя беззащитной маленькой самочкой, на чью киску объявлена охота. И самец, в чьих объятиях она находится, явственно готов заявить на неё свои права. Он расстёгивает верхние пуговицы блузки, легко пробираясь рукой внутрь через воротник жилетки сразу в лифчик, где грабастает жадными пальцами мягкую персиковую грудку. Второй же рукой пробирается под юбку спереди, пока не накрывает персик, чья влага и жар чувствуется даже под тонким слоем ткани, и сжимает его полной лапой. От подобных откровенных ласк Соник ахает, распахивая ротик, кровь шумит в висках от потрясающего возбуждения. — Так пахнешь… так притягательно пахнешь… — шепчет страстно шакал, продолжая нахально трогать Соник. Довольно гудит, почувствовав в соске штангу, и от обнаружения кавалером маленького ежиного секретика Соник бросает в ещё больший жар, в котором сердце пламенно стучит прямо в висках. — Какая ты необычная штучка с изюминкой. Давай, кончи, Соник… покажи мне, как ты это делаешь. Она даже удержать себя не может и трётся, трётся киской об столь крепко сжимающую её ладонь и в особенности об один из пальцев, что специально давит чуть выше клитора, подводя и без того взвинченную от возбуждения ежиху до сладостного пика. Колючка кончает на радость кавалера со сдавленным стоном, намачивая трусики и колготки, пальчиками невольно дёргая за шерсть на шее любовника, вжимаясь в него спиной. Тот вновь довольно рычит, усмехается. — Я не ошибся в тебе. Невероятно горячая штучка, — тихо проговаривает, крепко прижимая под грудью рукой, другой продолжая гладить киску успокаивающими движениями. Соник немного отдышалась, усмехнулась. А это очень даже здорово! И ведь всего только начало! Дальше точно будет намного интереснее. И так оно и оказывается. Инфинит легко поворачивает её к себе мордочкой, обхватывает пальцами персиковый подбородок, мягко оглаживая. Изумрудные глаза полуприкрыты, блестят развратом, а на губах застыла лёгкая возбуждённая улыбка. Соник облизывается, медленно, откровенно, глядя в глаз шакала, и тот легко изгибается снизу. — Задери юбочку. Хочу увидеть, насколько ты мокрая. Ежиха легко подчиняется, подхватывая юбку, открывая своё исподнее. И едва успевает вздрогнуть, а её колготки уже оказываются порваны в промежности острыми когтями. Весьма редкие и хорошие, чёрт побери, колготки! С имитацией чулок! Псина! — Эй! — Чшш, — на её губы тут же ложится один когтистый палец, побуждая ежиху замолчать. — Я всё возмещу, обещаю. Но сейчас… позволь мне поиграть с тобой немного. Ну, что же. Колготки, хаос бы с ними, стоят копейки. А вот внимание такого самца — бесценно. Соник, краснея, опускает взгляд вниз, наблюдая, как севший на корточки Инфинит делает ещё несколько разрезов по длине капрона, оставляя то длинные затяжки, то просто большие дырки. Поднимается выше и разрезает верхнюю часть так, что в итоге Соник остаётся в некоем подобии полуразорванных чулок, и ничто не напоминает об их когда-то цельном виде колготок. Гулко сглотнув, она поднимает взгляд на шакала, а тот довольно светит своим жёлтым глазом. — Так мне нравится больше. Теперь ты намного доступнее. И сексуальнее. От подобных слов синие уши поджимаются и ярко краснеют, а сама ежиха чувствует, как по виску скатывается капля пота. И становится только горячее, когда её вновь прижимают за талию сильной рукой к не менее сильному телу, другой лапой нырнув под юбку, сдвигая мешающиеся трусики в сторону, обнажая горячий синий персик, что так жаждет вторжения. И получает, только не такого, как бы хотелось, а всего лишь два пальца, но и те вытворяют просто невероятные вещи, от которых подгибаются ноги. Соник хватается за плечи самца, страстно стонет, чуть приседает, разводя ножки, открываясь для толкающихся внутрь пальцев, что так изумительно приятно двигаются. Даже язык высовывает, постанывая развратно, хватается за дрочащую руку, а опуская вторую лапку вниз, где расстегивает брюки и позволяет горячей твёрдой плоти выскочить наружу. Соник пока не видит её, но пальцами легко ощущает размеры, текстуру и… расширение на основании. Аж перед глазами темнеет от желания ощутить эту шишечку внутри! — Ммм… может… может всё-таки скажешь, как тебя зовут? А то Инфинит как-то в рот не умещается… — В рот не умещается? Зато я точно знаю, что поместится, — с намёком рычит шакал, кивая вниз, однако при этом и не думает прекращать движения своей руки. Он трахает пальцами влажную щёлочку, явственно желая довести сексуальную ежиху до ещё одного оргазма. — Это и есть моё имя, малышка. Инфинит. И этой ночью ты сорвёшь свой чудный голосок, выкрикивая его на пике снова и снова. Бесконечно. Пальцы сгибаются внутри, надавливая на выступающий бугорок чуть выше входа, посылая электрические разряды по всему телу, от чего синяя шёрстка встаёт дыбом, а с вываленного язычка капает слюна. Соник вся в процессе, вся в любовнике, чьи пальцы так откровенно так страстно и так неумолимо двигаются внутри её лона, не давая ни мгновения на передышку, ни малейшей возможности соскочить и не достичь нового оргазма. — Такая горячая внутри… просто невероятно. Уже хочу войти в тебя… Но сначала ты кончишь ещё разочек. Как хорошая девочка. Ты же хорошая девочка, Соник? — Д… да… Похоже на какое-то безумие. Ведь никогда не считала себя легкодоступной, и поди ж ты! Знакома с этим парнем каких-то полчаса и уже принимает в свою хлюпающую киску его пальцы, готовая кончить вновь. Ей так хорошо сейчас! Настолько, что все мысли разбегаются, и ничто не заботит. Оно где-то там всё, далеко, здесь же ей так приятно, так горячо, сладко. Затягивает в омут с головой, спасения нет. Ну и пусть. Соник хочет просто расслабиться. А про своё отвратительное поведение она подумает позже. Ноги дрожат сильнее, и Соник едва не падает в обморок, цепко хватаясь за плечи любовника. Похоже, тот, наконец-то, замечает, что она вот-вот свалится, и легко подхватывает на руки, укладывая на постель. Да не просто укладывает, а разворачивает так, что теперь её голова свешивается с края кровати, и перед мордашкой сразу же оказывается крепкий твёрдый член. Стоит только изумрудным глазам сфокусироваться на нём, как ежиху бросает в жар, и она сглатывает тяжело, осматривая столь восхитительную плоть. Инфинит, замечая весьма откровенное внимание к его плоти, с лёгким смешком покачивает ею, такой тяжёлой, с влажной головкой, а изумрудные глаза всё наблюдают за ней восхищённо. Шакал скидывает перчатки, обнажая широкие ладони с длинными музыкальными пальцами, каждый из которых увенчан жутким длинным когтем, что даже через перчатки оказались острыми и легко разрезали ткань капронок. Соник видит это краем глаза, но ничуть не страшится, ведь чувствует где-то внутри, что кавалер не причинит ей боль, ни в коем случае. Да и к тому же, ей самой стоит постараться и показать ему, как в благодарность за уже доставленное и ещё только маячащее впереди удовольствие она не будет лежать послушным брёвнышком, а очень постарается и для любовника. Для этого она подхватывает плоть пальчиками, оглаживает легонько. Та длинная, крепкая, решительно выпирающая из расстёгнутой ширинки вперёд со стремительностью обнажённого для битвы меча. В полутьме и из-за одежды Соник не видит, но прекрасно может почувствовать пальцами местечко, где гладкая чувствительная кожа сходится с растянутым, покрытым тёмной жёсткой шерстью препуцием, что и выпустил из себя восхитительную красную «помаду», красящую персиковые губы в блестящий цвет предсемени. А по бокам две набухшие шишечки! Тот самый механизм, предусмотренный природой, чтобы кобель точно смог произвести потомство с сукой, выбравшей его и позволившей залезть на неё. Этой ночью такой сукой будет Соник. Она никогда не была ни с кем из псовых, только читала о них и их особенностях, и сейчас всё для неё такое невероятное, новое, неизведанное и очень волнительное! От одних только мыслей, как этот узел окажется внутри, разбухнет, сцепит их на несколько минут, накачивая матку спермой, киска восторженно пульсирует. Соник дёргает носиком, обцеловывая и обнюхивая шакалий жезл, чувствуя такой кисло-перечный аромат мускуса, пота и совсем немного мочи, и весь этот коктейль ничуть её не отвращает, наоборот, возбуждает лишь сильнее. Тем временем и Инфинит не остаётся безучастным, продолжая обласкивать её бутон страсти уже двумя руками. Для более удобного взаимодействия он стягивает маленькие трусики, и Соник, словно читая его желания, вынимает только одну ногу, оставляя бельё болтаться на бедре второй, тут же разводя ножки в стороны. Шакал тихо рычит и в благодарность за послушность шлёпает звонко всей ладонью по раскрытой влажной киске, заставляя ежиху дёрнуть бёдрами и сладко вскрикнуть. — Очень хорошая девочка… Пальцы одной руки он толкает вглубь влажного хлюпающего прохода, другой обласкивает и надрачивает аккуратный маленький клитор. Соник вновь вздыхает страстно и, распахнув ротик, кладёт на язык острую головку, смыкает губки вокруг неё, вкусно обсасывая, словно это не член, а чупа-чупс. Со стороны любовника слышится довольный выдох, и Соник, полностью уверенная в правильности своих действий, принимается сосать. Да ещё и делает это с особенным усердием, работая язычком и так плотно засасывая, создавая во рту полный вакуум, чтобы сильнее сжать плоть со всех сторон. Своими размерами на ощупь плоть впечатляет ещё больше чем на вид, приходится привыкать к этому, подготавливая горло, а потому на лёгкие подталкивания бёдрами от кавалера Соник сопротивляется, не пуская дальше ни ртом, ни упёршейся в бедро ладонью, ни пальцами, что сцепились на основании плотным кольцом. Впрочем, Инфинит не собирается долго это терпеть, при каждом новом движении бёдер добавляя напора. — Что ты там говорила про то, что имя моё тебе в рот не помещается? — удовлетворительно гудит шакал, чьи движения становятся всё более откровенными и напористыми, пропихивающими член всё глубже в чужой ротик. Соник скулит в ответ, пытается расслабить горло и уверенно сдерживает рвотный рефлекс, что в подобной позиции несколько сложновато, хотя на деле именно в таком положении намного удобнее брать в самое горло. Пальцами одной руки она всё ещё плотно сжимает основание под луковицей, другой невольно упираясь в бедро шакала, но тот совершенно неумолим. С очередным заходом Инфинит вкладывает больше силы в толчок, преодолевая сопротивление; ежиха не сдерживает горловой булькающий стон, впуская плоть в самую глотку. К губам плотно прижимается узел, из глаз брызгают слёзы, а торчащий чёрный носик утыкается в местечко под основанием, утопая в густой шерсти и том особенном животном запахе самцовых подпотевших яиц. — Вот так, сладенькая. Смотри, я оказался прав. Мой член очень даже помещается. Изумрудные глаза неконтролируемо закатываются под дрожащие веки, из-под которых каплями срываются горячие слёзы от того усердия, что приходится приложить Соник в попытке не задохнуться, не подавиться и не заблевать всё вокруг. Ей приходится часто сглатывать, и стенки пищевода приятно сжимаются, пульсируя вокруг ворвавшейся столь по-хозяйски плоти, вырывая новые довольные вздохи из шакальей пасти. Колючка чуть дёргается под любовником, хлопает его по бедру с возмущением, а тот, подержав совсем недолго член в чужом горле, вытаскивает, оставляя влажную тянущуюся от персиковых губ до кончика головки дорожку слюны и позволяя партнёрше вдохнуть воздуха. Правда, его милость распространилась ровно на два жадных вдоха, и он тут же проталкивается обратно с возбуждённым рычанием, вновь оставаясь просто внутри, грея своё достоинство в чужом рту. — О да! Отличная глотка, малышка! Соник старательно дышит через нос, но, учитывая, что утыкается она им прямо в пушистые мягкие яйца, взгляд застилает от лёгкой асфиксии и тянущегося за ней невероятного возбуждения. Инфинит даже не трахает ежиху, он действительно просто греет свой член в её глотке, но при этом сам не остаётся в долгу. Пальцы его продолжают порхать над влажным розовым бутоном, вырывая из ежихи новые и новые порции стонов и вздохов, заглушённые его же членом. Соник чуть приподнимает ноги, двигает бёдрами, подставляясь под столь приятные прикосновения, пока не булькает восторженно от очередного прикосновения к себе. И это была не просто ласка. Это был язык! Похоже, шакалина снял с себя маску и теперь сладостно облизывает текущую розу, слизывая все натёкшие соки, пользуясь тем, что в подобной позиции и с членом практически в желудке его морду ежиха не увидит. Соник выгибается под ним, скулит и стонет, придушенная… и тут же с криком выгибается едва не с треском в позвоночнике, когда шакал специально проводит острыми резцами по капюшону клитора, вызывая целый взрыв в бёдрах Соник и цепную реакцию эксплозии с зашкаливающим количеством выбросов эндорфина, эстрогена и иных гормонов счастья во всём остальном теле. Соски торчат так, что едва не разрывают ткань рубашки, из уретры вырывается тонкая струйка прозрачной кончи, разбрызгиваясь по наглой морде и простыням меж дрожащих ножек в сексуальных чулках. От настолько сильного оргазма ежиха едва не задыхается, и шакал вовремя вырывает член, открывая дыхательные пути, чтобы только она реально не задохнулась… Зато взглядом обласкивает дрожащую в оргазмических судорогах партнёршу, успев обратно натянуть маску. Облизывается, скрывая зубастую довольную усмешку. — В порядке, малышка? — урчит, успокаивающе поглаживая трепещущую в оргазме ежиху по впалому животику, по узким бокам и, конечно же, по груди, позволяя персиковому наливу практически вывалиться из глубокого выреза жилетки. Скидывает в сторону ободок, едва касаясь роскошных пучков перьев египетского синего, спадающих до самого пола с края постели. — Ах… да… — сглатывает тяжело синюшная, вытирая мордочку, ведь сама даже не заметила, как напускала столько слёз, соплей и слюней с заткнутым членом ртом. Выдыхает, улыбаясь, снова облизывается, переворачиваясь на животик. И не сдерживает довольного виляния синим хвостиком, когда её щеки касается тёплая лапа, отчётливо пахнущая её собственными вагинальными выделениями. Ни слова возражения не звучит, когда эти самые пальцы, что только что были внутри неё, теперь проталкиваются в её ротик. Наоборот, она с огромным удовольствием сосёт теперь их, слизывает свои же соки, а сама смотрит горящими глазами на любовника снизу вверх, замечая его горящий хищный взгляд. — Хорошая девочка… очень хорошая, — опьянённый возбуждением, урчит шакал. Отпустив ежиху, отступает к прикроватной тумбочке, чтобы что-то достать из неё. При ближайшем рассмотрении это нечто оказывается внушительной упаковкой презервативов — штук двадцать, не меньше! — и какой-то тряпкой. На вопросительный взгляд Соник Инфинит легко усмехается. — Я тоже хочу тебя целовать и ласкать, миледи. Но… с твоего позволения я оставлю свою личность втайне. С одной стороны, это напрягает Соник. С чего бы кому-то желать оставаться неизвестным перед сексом? Просто из-за того, что они никогда больше не увидятся? Или у него есть свои причины скрываться? Может, он действительно преступник, который убивает своих жертв в постели? Вот сейчас оттрахает её, а потом задушит этой же тряпкой? А с другой стороны… ну и хрен бы с ним. Соник тоже не собирается развивать с ним отношения или что-то в этом роде. Она пришла сюда расслабиться и хорошенько потрахаться, и любовник уже показал свои умения и познания в доставлении удовольствия женщине. А ей разве многого надо? Хочет скрываться — хорошо, пусть. Даже если этот секс будет последним в её жизни — пусть. — Хорошо, Фини. Я понимаю. Из-под маски раздаётся лёгкий смешок. — Таки не уместилось имя? Соник вторит его смешку собственным, прикрывая покрасневшую смущённую мордашку. Покачала отрицательно головой, а глаза так и блестят азартом и возбуждением. Приняв из рук шакала квадратик презерватива, подняла на него взгляд, молчаливо спрашивая, мол, правильно ли она поняла: он хочет, чтобы партнёрша сама надела резинку на него? Любовник так же молчаливо кивает ей, поглаживая по щёчке, чуть задевая острыми когтями нежную кожу. Тогда она решает удивить его своими умениями. Легко разорвав упаковку клычками, вытаскивает кругляшок резинки. — Смотри, как умею, — озорно шепчет и засовывает презерватив в рот, оставляя кружочек снаружи губ. Наклоняется к члену шакала, подхватывая его у основания под узлом и опускается ртом на крепкий ствол, что теперь легко помещается внутри, таким нехитрым образом раскатывая презерватив по всей длине. Резинки немного не хватает, крепится в паре сантиметров от набухшего узла, но этого вполне достаточно для превентивной защиты. Инфинит оценивающе кивает, улыбаясь одним только взглядом, полностью оценив умение колючей соски. Поглаживает её за ушком, пока Соник расправляет пальчиками латекс по всей поверхности, оглаживая и мешочки узла. Наклоняется к ним, чтобы обласкать каждый язычком, чем заслуживает очередной благодушный вздох из-под маски. — Сколь бы прекрасными не были Изумруды твоих глаз, миледи, мне придётся их закрыть. Но здесь есть и плюсы — без зрения остальные чувства возводятся в абсолют. Ты не будешь видеть меня, малышка, но будешь чувствовать каждой клеточкой своего тела. От подобной изящной речи ежиха тяжело сглатывает. Любой другой самец бы просто сказал «Закрой глаза», но Инфинит — не любой другой. Его приятно слушать, как тембр голоса, отдающий чем-то отдалённо знакомым и приятным, так и речь, лёгкую, с правильным произношением и столь красивую, что просто диву даёшься! И вслушиваешься, словно в песню, переливающуюся, звенящую, ласкающую уши. Женщины любят ушами. И Соник чувствует себя совершенно пропавшей в любви к этому невозможно обаятельному мужику в форме. Повязка ложится на глаза, плотно подвязывается на затылке в обход пучков игл. Соник поправляет её на мордочке для удобства. Есть лёгкий соблазн таки подглядеть, хотя бы снизу повязки, краешком глаза! Но она слишком честная для этого. Поэтому поправляет повязку так, что даже снизу ничего не видно, погружаясь в полную темноту и при этом оставаясь на поверхности океана возбуждения и желания. Дальше приходится ориентироваться на оставшиеся чувства. Синие треугольники ушек чуть шевелятся, приподнимаются, когда она слышит среди достигающих комнату бит музыки лёгкий стук — кажется, это маска соприкоснулась с деревом прикроватной тумбочки. А, значит, хвостатый любовник сейчас вновь открыт. Соблазн скинуть повязку вновь начинает завлекательно шептать, но ежиха полностью его подавляет, зная, что в благодарность за покорность получит намного больше. Пусть волнение охватывает её целиком, но на деле действительно — лишившись зрения, она начала опираться на другие чувства. И от того, как её пронзает током от прикосновения к бокам груди, Соник едва не подскакивает. Подобной чувствительности от самой себя она не ожидала, а потому неловко посмеивается, подняв руку по направлению к шакалу. Вместо холода маски она чувствует мягкость и тепло шерсти да щекотно покалывающие вибриссы, оглаживает легонько, задевая короткими коготками, ловит ладонью смешок. — Таких послушных девочек бессовестно мало. Мне очень с тобой повезло, миледи. — Инфинит наклоняется ближе к мордашке ежихи, чтобы провести длинным языком по её щеке пару раз, ласково вылизывая, вызывая теперь смешок у партнёрши. Пока внезапно не щёлкает зубами около её уха, позволяя представить на слух остроту жутких больших клыков. — Не боишься? — Я… я доверяю тебе, — шепчет в ответ Соник, тяжело сглотнув от представшей перед взором картины утыканных частоколом зубешников челюстей хищника столь близко к ней. В ответ он легко хмыкает и опрокидывает любовницу на постель, нависая сверху. Соник послушно подставляется, позволяя делать с собой всё что угодно любовнику; голова кружится от выпитого и от горячности происходящего, но даже с закрытыми глазами она вряд ли сможет сейчас заснуть. Нет, она не испортит вечер, что начался вот так откровенно хорошо и готовится плавно перетечь в ночь, а там и до самого утра! За неимением зрения приходится полагаться на остальные чувства, и ежиха выдыхает, когда верхнюю пуговицу жилетки расстёгивают, как и рубашку под ней, чтобы добраться до маленьких сисечек. Они прикрыты кружевным бюстгальтером, недолго — и вот уже оказываются вывалены из чашечек наружу, сдавленные не расстёгнутой до конца жилеткой. Округлые, с торчащими сосками — оба проколоты масенькими штангами с блестящими шариками. Интересно бы посмотреть на реакцию Инфинита на её пирсинг, но тот сполна выдаёт своё восхищение, сжимая с горячим выдохом когтистой лапой одну грудку. Наклоняется к ней, подхватывая резцами за штангу, оттягивает за неё сосок, вырывая стон с персиковых уст. — Сколько же я мечтал об этом… — Ежиха, отъехавшая от возбуждения, даже не сразу может расслышать шёпот шакала, а когда распознаёт сказанное, в некотором удивлении приподнимает уши. Инфинит же продолжает жарко шептать, продолжая ласкать её груди, прикусывая легонько то соски, то ключицы, то бьющуюся жилку на шее: — Мечтал о тебе подо мной… как ты лежишь, готовая на всё. Раскрытая и влажная для меня… Красивая, сексуальная… Соник невольно тяжело сглатывает, чувствуя нечто совершенно странное в изменившейся атмосфере. Где-то внутри образовывается прогорклый комок, алкоголь выветривается, позволяя мыслям разума всколыхнуть внутреннее состояние синей ежихи. Ведь именно сейчас она особенно откровенно осознаёт, что доверилась совершенно незнакомому морфу, даже лица которого не видела, и что он может скрывать под маской кроме физического уродства ещё и моральное — и думать страшно. Он же не убьёт её?.. Он же не маньяк?.. — Что?.. О чём ты? Разве… разве мы знакомы? Ежиха не видит, но отчётливо чувствует, как любовник замирает, словно до этого не осознавал вырвавшихся из него слов. Соник и сама напрягается от этого и уже тянется к повязке, но её лапки перехватывают и легко сжимают, покрывая тонкие пальцы поцелуями. — Нет, миледи. Мы не знакомы. Я шептал лишь о том, как ты возбудила меня своим танцем там, на танцполе, вызвав столько эмоций и желаний. Сложно устоять перед подобной красотой, вот и я не смог. Нафантазировал себе… — Оу… — выдыхает Соник, тяжело сглатывая. Напряжение всё ещё чувствуется тяжестью в венах, но под столь приятными ласками довольно быстро сходит на нет, возвращая лёгкость возбуждения. И этому только больше способствует то, как шакал спускается вниз, задирая пышную юбку и открывая влажный синий персик, блестящий влагой возбуждения. От лизнувшей раскрытую промежность прохлады, а затем и горячности дыхания Соник чуть напрягается, но заставляет себя расслабиться. Она ведь уже согласилась на всё, что бы не предложил ей этот мужик в форме, да и он хоть и говорит странности — столь очаровательно звучащие странности! — но она доверилась ему. И просто так забирать слова обратно не собирается. Вместо волнений ежиха раздвигает ноги шире в явном приглашении к продолжению, скинув трусики в сторону. Дрожь проходит по позвоночнику до самой промежности, когда перед закрытыми глазами предстаёт картина шакала, нависшего над самым сокровенным для любой девушки. Конечно, она уже давно не девочка, но впервые за столько лет ощущает то самое чувство трепета и восторга, вызываемое ощущением мокрой бляшки носа, уткнувшейся прямо в персик. Любовник шумно вдыхает её интимный запах, ничуть не стесняясь собственного восторга. Этой ночью они сгорят вместе. Со стоном Соник запрокидывает голову, держа ножки в сексуально разорванных чулках-колготках распахнутыми, ощущая такой влажный и чуток колючий язык чекалки, что вылизывает только недавно кончившую киску, такую чувствительную, что ежиха невольно дрожит и слегка дёргается от особенно ярких ощущений при вылизывании и обсасывании горошинки клитора. Похоже, Инфинит весьма откровенно увлёкся своим действом, начиная неконтролируемо рычать, уделяя внимание не только яркой жемчужине, но и всему её окружению. От ощущения, как в самую дырочку толкается сильный язык, а половые губки засасываются во влажный горячий рот, перед глазами ежихи начинают плясать яркие звёзды, а на рычание самца она поджимает ушки и сама скулит зазывно. Зарывается пальцами в его роскошные кудри, давит на затылок, не позволяя отстраниться от столь сладкого синего персика. Она хочет Инфинита, хочет почувствовать внутри своей киски… она уже слишком готова! Несмотря на два ярких влажных оргазма Соник хочет ещё! Больше! И совершенно не возражает, когда её несколько грубовато складывают буквально пополам, прижимая бёдра по бокам от живота, максимально раскрывая перед любовником. Более того, она сама берётся за свои икры да ещё сжимает локтями торчащие из выреза жилетки груди, представляя, какими красивыми округлыми шариками они торчат на её худощавом тельце. Старается быть самой красивой и соблазнительной, ведь такого мужика стоит ублажить не только сексуально, но и визуально. Почему-то для него Соник хочется быть самой-самой, чтобы среди всех потаскушек, прошедших через его постель — а их наверняка не одна и не две, — он запомнил именно её, Ежиху Соник. — Готова? — Под ежиной задницей проминается матрас, а к киске приставляется острая головка. Соник выдыхает, цепляясь за собственные икры, расслабляется, чувствуя лёгкое скольжение внутрь. Крепкая плоть входит лишь на головку, выходя обратно и тут же вновь двигаясь внутрь, с большим давлением и глубже, словно играется. Прекрасно чувствуется, как острый кончик расширяется к истинной толщине пениса, приятно раздвигающей узкие стенки. Для Соник неважна длина, важна толщина, и размеры этого конкретного члена кажутся ей идеальными. Ровно до момента, когда шакал вошёл полностью… да не совсем. К раскрытым словно ракушка половым губам прижимается набухший узел, чуть давит, и ежиха невольно вздрагивает, осознавая, что как-то слишком оптимистично смотрела на собственные возможности по вмещению подобного в свою вагину. Потому как сейчас мешочки на основании шакальего пениса кажутся ей невозможно огромными, что разорвут её до крови. — Какая же… ты узкая! — низко рычит Инфинит, скользя неспешно, постепенно наращивая темп. Он никуда не торопится, более того — позволяет партнёрше привыкнуть к нему, принять его всего в себя полностью. И явно готовит её, чтобы она приняла и узел тоже. Постепенно боль от вторжения уходит, оставляя место лишь удовольствию. Ежиха страстно постанывает, подставляя писечку любовнику, в то время как чекалка двигается внутри со всей силой своей страсти. Сменяет темп, играется, то быстро, то неспешно, позволяя прочувствовать каждую венку на красноватом члене, от чего с обратной стороны плотно закрытых век взрываются яркими пятнами отголоски прекрасного удовольствия. Как же давно она не ощущала подобного! Как же ей сейчас хорошо! Настолько, что её даже не смущает малоприятный звук чавкающей киски — но то явно нравится шакалу, ведь позволяет ежихе услышать довольные полустоны-полурычание при каждом движении внутрь узкой дырки. Она чавкает из-за влаги, а влажная она от возбуждения, и возбудил её именно он — Шакал Инфинит! Соник легко улыбается, ощущая подобные вайбы довольства от любовника. Крепко удерживая собственные ножки разведёнными, обвив их руками за икры, раскрывает себя всю для шакала. Ещё и высовывает развратно язычок, издавая довольный смешок, когда Инфинит звучно плюёт в её распахнутый ротик, размазывая непопавшее по щекам большой когтистой лапой. А затем, схватившись за край жилетки под грудями, дёргает на себя, навстречу движениям своих бёдер, вжимаясь с каждым заходом в киску пружинящей на матрасе ежихи всё сильнее и сильнее, давит, желая войти внутрь и набухшими мешочками узла, но Соник сжимается — не в последнюю очередь непроизвольно от удовольствия, — не пуская дальше. Что же, шакал совсем не расстраивается подобному. На очередном возвратном движении он полностью покидает столь уютную норку, срывая с персиковых губ вместе с поцелуем и расстроенный возглас. Шлёпает по синему взъерошенному бедру, давя на него, и Соник, понимая желание любовника, складывает ноги вместе на бок и чуть приподнимает ягодичку, приглашая вновь наполнить её. Инфинит не отказывает им обоим в подобном удовольствии, погружаясь в сокращающиеся вокруг его плоти горячие мышцы, раскрывая особенно плотно сомкнутые половые губы из-за сжатых вместе синих бёдер. Входит до узла, вновь давит им, и ежиха покрывается мурашками, невольно ощетинившись от ощущения нависшего над ней большого сильного кобеля и прошедшего дрожью по всему телу рычания. — Я чувствую, как ты сжимаешься… как не хочешь впускать мой узел. Ничего, миледи… — по щеке проходится мокрый язык, приглаживающий персиковую шёрстку, переходящий на шею. — К утру я настолько растрахаю твою дырку, что ты будешь легко принимать меня на всю длину. До самых яиц. Соник сглатывает тяжело, промачивая пересохшее от стонов и жарких вдохов горло. Из-за «отключённого» зрения остальные чувства просто зашкаливают, в основном сосредоточившись в промежности; она совершенно точно близка к очередному оргазму. И любовник достаточно легко и быстро доводит до него, ускорив свои движения, раздвигая своими размерами маленькую розовую щёлку. Подобное расширение входа стимулирует запрятанные вокруг ножки клитора, от чего ежиха выгибается с криком, брызгаясь на постель в очередном ярком потрясающем оргазме! Инфинит, не растерявшись, мочит свой член в её соках, рычит, вновь вгоняя до узла внутрь, продолжая неумолимо трахать дрожащую, дёргающуюся в экстазе ежиху. — Ааах! Фини! Аааа!!! Твёрдый член скользит внутри сокращающихся пульсирующих мышц, такой немного иной формы, с прижимающимся под половые губы узлом. Ах, эта луковичка просто с ума сводит Соник своим наличием! У других её любовников такого никогда не было, что уж там говорить, она с псовыми вообще никогда не спала! А, оказывается, член у них очень большой, во всех смыслах. И этот узел! О Хаос! Соник со всей ясностью осознаёт — она хочет, она ГОТОВА принять его, почувствовать внутри своей жадной похотливой пиздёнки. Словно услышав её, распознав готовность, шакал поднимается на ноги, подтягивает задницу ежихи ближе к краю постели. Берётся за длинные синие ножки в разорванных чулках под коленями, разводя широко, раскрывая для себя прекрасный цветок. Тот набух, чуть покраснел, весь блестит от влаги блаженства, распустился, зияя притягательной сердцевиной раскрытой красноватой дырочки посередине складок кожи под дерзко торчащим треугольником клитора. Соник невольно сжимается, её киска дрожит вместе с ней; ежихе представляется, как самец смотрит на неё вожделенно блестящими глазами. И она совсем недалека от истины. — С ума готов сойти по тебе, миледи, — выдыхает довольно шакал. Соник чувствует на своей киске тяжёлый ствол, как он трётся об неё, собирает больше вагинальных соков, притирается к клитору, что всё ещё весьма чувствителен, от чего ежиха выгибается и чуть дёргает бёдрами, то ли пытаясь уйти от ласк, то ли, наоборот, прижаться плотнее. Желая немного приласкать самца в ответ, Соник опускает руку на плоть и тут же напрягается — ей кажется или там не чувствуется латекс? — Подожди, — приподнимается на локте, перекладывая лапку с члена на грудь шакала в останавливающем жесте. — Презерватив порвался? — С ним всё в порядке, миледи, — спешит успокоить её Инфинит. Целует ласково тонкие пальцы, подхватив ручку со своей груди, другую бежевую лапу вжимает в постель. — Это хорошие резинки, не рвутся даже в гоне и в течке, очень тонкие, вот и кажется, будто его нет… Так ведь приятно ощущать меня? — На этих словах он вновь начинает тереться о раскрытую киску, срывая с губ ежихи тихие стоны, вводя её сознание в приятный туман. — Я бы с удовольствием трахнул тебя без всего этого, чтобы ощутить каждую дрожащую от моего вторжения мышцу твоей сладкой писечки. — М… хорошо, Инфи… Соник доверяется своему любовнику, расслабляется под ним. Чувствуя небольшой стыд за своё недоверие секундой ранее, она решается реабилитироваться в его глазах, а потому опускает руки вниз и раскрывает свою киску. Поглаживает половые губки, отодвигает их в стороны, приглашая Инфинита погрузиться в мир удовольствия и чистого восторга. И по раздавшемуся рычанию сверху понимает, что всё делает правильно. — Ты знаешь, что невероятно сексуальная? — Знаю. — Ежиха не сдерживает лёгкий смешок, которым тут же давится от глубокого вторжения. К губам уже почти привычно прижимается узел, однако всё на мгновение замирает, и синие уши выхватывают интересный звук, который она позже расшифровывает как открытие крышки какого-то тюбика. Уже спустя мгновение становится понятно, что это была смазка. Инфинит щедро облил ею узел, киску, что сладко пульсирует вокруг члена, размазал, игриво проходясь когтями по клитору, вырывая страстный визг и ещё более плотное сжатие его члена мышцами. От такой наполненности у обоих кружится голова; шакал возобновляет свои движения, взбивая маленькую киску, пока в один из заходов узел не проталкивается внутрь. Это похоже на локальный ядерный взрыв, когда смешавшиеся в опасной концентрации чувства экстаза, боли, некоторого дискомфорта и чистейшей эйфории доводят свою реакцию до точки кипения, мгновенно расширяются, а энергия высвобождается через невероятно громкий визг схватившейся за голову ежихи и звонкое журчание. Когда же постепенно её начинает отпускать, и контузия проходит вместе с алкогольным опьянением, ежиха стыдливо осознаёт, что, испытав, кажется, сильнейший в жизни оргазм, она… обоссалась в постели. Подобное происходит впервые! Несмотря на умение мокро кончать — так называемый сквирт, — она никогда не принимала это как нечто сродни уро. Да, до сих пор ведутся споры о природе выделяемой жидкости при подобном женском оргазме, и многие сходятся именно на моче. Но сама Соник так никогда не считала. И вот… с ней случилось именно то! Она буквально уссалась от оргазма, насаженная на огромный и всё ещё крепкий узел! Стыд-то какой! А… а Инфинит?.. Какая у него реакция? Отвращение? Сейчас выкинет её из постели и из комнаты, даже не позволив найти трусы?.. Хаос-Хаос-Хаос!!! — Я… — только находит в себе силы раскрыть пересохший от волнения рот, чтобы как-то оправдаться… хотя бы выпросить выслушать её… как внезапно слышит довольное урчание: — Вот это да! Никто ещё не принимал мой узел с таким… восторгом! Ты лучшая, малышка! Ежиха в удивлении замирает, когда чувствует крепкие сильные объятия, в которых её сжимают мускулистые руки. Похоже, в какой-то момент Инфинит успел скинуть мундир, и теперь синюшная может почувствовать его ничем неприкрытые мускулы и мягкую густую шерсть. Шакал горячо и страстно целует ежиху, покусывает её губы острыми клыками, продолжая урчать и гудеть как большой кошак, а руки его оглаживают мягкие бёдра, стискивая в крепкой хватке. — Немного влажно, но так даже лучше! — Тебе… не противно? — переспрашивает Соник, боясь, что слух её обманывает. Но нет, совершенно точно она слышит лёгкий смех, подтверждающийся новым поцелуем: — Ничуть, миледи. Подобный оргазм самки — лучшая похвала для самца. И… ты чувствуешь? — А?.. — Я всё ещё внутри тебя. И всё ещё не кончил. — … — Ты ведь не думала, что на этом всё закончится? — Нет… не думала… Инфинит вновь выпрямляется, подхватывая бёдра ежихи, усмехается. Почему-то перед взором Соник представляется Зеро, растягивающий довольную похотливую ухмылку с высунутым по-собачьи языком… Но это ведь не может быть он? Сколько шакалов в мире! Впрочем, все более-менее связные мысли мгновенно улетучились, когда она почувствовала движение внутри — любовник потянул член наружу, но мышцы не пускают так просто шишку обратно, вытягиваясь следом. Был бы обычный член, он бы легко вышел, но не с подобной особенностью! И вместо того, чтобы расслабиться, Соник невольно сжимается только сильнее, цепляясь в простыни под собой с оглушительным треском и протяжным стоном, звучащим в унисон оханью чекалки. — Понравился? Он тебе понравился, да? — Ааааааххаа-ах…. — Ты маленькая синяя потаскушка. — Шакалиное гудение переходит в резкое рычание, и ежиха вздрагивает, когда её довольно сильно хватают пальцами за щёки, заставляя выпятить губы, по которым тут же проходится влажный язык. Вместе с тем член двигается внутри, оттягивая стенки входа и снова погружаясь внутрь, доставая, похоже, до самой шейки матки. — Отвечай! Нравится мой узел? — Даааа… — Громче! — ДААА-А! Крик становится лишь громче, когда разогнавшийся распалённый чекалка вырывает с громким пошлым чавканьем член из ежиного влагалища. Соник невольно складывает ноги, инстинктивно пытаясь закрыться, да только сильные лапы удерживают её раскрытой на месте, не позволяя даже отодвинуться, а член вновь неумолимо вторгается внутрь до самых яиц, вжимающихся под дрожащий синий хвостик. Соник выгибается вибрирующей напряжённой струной, что вот-вот порвётся, потянешь за неё ещё раз, но Инфинита это совершенно не останавливает от новых движений, при которых он полностью вынимает член и так же полностью на всю длину вгоняет его обратно, наполняя собой женскую пустоту ежихи. Правда, замечая, что партнёрша вообще не в себе, отпускает её, отступая, и Соник инстинктивно съёживается, подтягивая ноги к груди, вжимается мордой в пропахший сексом и потом матрас. Пытается отдышаться, прийти в себя; киска её яростно пульсирует, раздраконенная, растраханная, раскрытая. — Одно удовольствие видеть тебя такой, — слышится довольная усмешка шакала, а затем его лапа шлёпает по потному, мокрому от всевозможных выделений персику. Это вздёргивает ежиху с постели; с хрипом она пытается отползти, жадно хватая распахнутым ртом воздух. Только вот попытка «спасения» проваливается, как только на её ягодицу опускается с хлопком тяжёлая ладонь, заставляя мягкую плоть пойти волнами, а затем хватает за щиколотку и подтягивает сучку обратно к кобелю. — Никуда не сбежишь от меня, пока не будешь накормлена моей спермой. Инфинит подхватывает ежиху под локти, ставя её на колени и тут же приставляя плоть ко входу. Трётся немного, заигрывая, дразня, но сам не выдерживает подобной игры и погружается со стоном внутрь столь гостеприимной сладкой норки. Соник практически повисла на собственных руках, за которые её крепко держит любовник, опустила низко голову. Чувства просто зашкаливают; ей кажется, что ещё немного и её разорвёт как шарик от слишком большого количества испытываемых эмоций. Но разве она попросит прекратить? Ни в коем случае! — Миммгх! Как же ты… аах… харош… Инфии-нииит! — не сдерживает долгий скулёж, звучащий прерывисто из-за каждого нового движения шакала внутри неё. Он вновь лишь играется, двигается хоть и быстро, но входит только до узла, пока в один из моментов не впихивает его внутрь. Соник вскидывает голову, взмахивая растрёпанными колючками, задирает хвост выше и хлопает им невольно по крепкому прессу самца. А вскоре и сама начинает с особенным удовольствием подаваться назад, насаживаясь глубже, вновь желая получить столь восхитительный член сразу весь до самого основания, до яиц! Оба любовника запыхались, дышать совершенно нечем. Даже свежий воздух, что скользит в комнату через приоткрытое окно, несильно помогает. Остудить два взмокших меховых тела, слившихся в чистейшем экстазе удовольствия, сможет разве что ведро ледяной воды, коей разнимали случившихся животных много тысячелетий назад. Да и то маловероятно, что от испуга мышцы влагалища не сцепятся вокруг узла, накрепко связывая парочку. Какое счастье, что они находятся в комнате одни и никто им не помешает. Как и говорил Инфинит, дырка Соник легко впускает и выпускает восхитительный большой узел, а ведь не прошла и половина их ночи. Он славно постарался для этого, сейчас пожинает плоды собственного труда, практически буквально натягивая ежиху на себя. Он крепко держит её за запястья, дёргая на себя, и наверняка любуется шикарным видом, как его огромный толстый член двигается внутри розовый дырочки, как неумолимо проталкивается с силой узел, скрываясь внутри, и как выталкивается обратно, весь смазанный в беловатых вагинальных соках. Под звучное довольное урчание хищника Соник представляется именно подобная картинка. И вываливший язык Зеро. — Ах… миледи! — Ещё! Дай мне ещё! Щас… ммм. Кончу… кончуу-у! Стоило лишь этим словам скользнуть с персиковых губ, как Соник ощущает резкое изменение своего положения в пространстве. Шакал заваливается на постель, утягивая за собой и синюшную; отпустил руки, но теперь взялся вновь за ноги, задирая их вверх и в стороны, и ежиха, не ожидавшая потери точки опоры, с визгом валится сверху на любовника, под собственным весом насадившись на плоть до основания. Кажется, будто в такой позиции член находится ещё глубже, натурально пробив шейку матки и вонзившись внутрь неё. Только это могло бы объяснить тот шквал эмоций и ощущений, опрокинувшийся кипятком на ежиху, что она вновь кончает, сильно, влажно, выстреливая струйкой кончи. Пытается схватить воздух распахнутым ртом с вываленным языком, хрипит, задыхается, цепляется за шевелюру любовника как за спасательный круг. Тот рычит, наверное, от лёгкой боли сжатых на его шерсти пальцев, сам сцепляет зубы на синем плечике. Потрясающая смесь боли и удовольствия, Соник кажется, что она вот-вот отключится. И становится только хуже, когда её горло обвивает сильная рука, придушивая, а снизу толкаются ещё сильнее, ещё быстрее, вталкивая и вытаскивая луковицу, пока не входят последний раз, закупоривая ежиху и кончая глубоко внутри неё. И одновременно с тем она с хрипом кончает вновь, и только тогда её отпускают и позволяют расслабиться. — Не отключайся, миледи… — слышится лёгкий смешок, и Инфинит начинает вылизывать свою партнёршу, поглаживая успокаивающе по дрожащему в экстазе телу. — Наша ночь только началась. Единственное, на что хватает Соник сейчас, это нервно хихикнуть. Вот это кайфуха! И невероятный кайфовый мужик в форме, оказавшийся морфом слова. Сказал, что оттрахает её до сорванного голоса — и вот оно. Прекрасно. — Ты сукин сын… — Знаю, крошка. Но я слишком тебя хочу. Побереги свои ругательства до момента своего очередного влажного оргазма. И она решила сдаться. Окончательно и бесповоротно.

***

Ежиха неожиданно даже для самой себя вздрагивает, дёргает головой. Чёрт, с момента, как она узнала о беременности, которую, несомненно, притащила с той вечеринки, вся жизнь её остановилась в странной позиции. Она скорее напоминает симуляцию, в которой Соник простой NPC, у которого нет ничего кроме заготовленного заранее паттерна поведения и пары фраз. Только вот проблема в том, что главный герой никак не может до неё дойти, и в итоге ежиха просто не способна ни на что, кроме как впадать в спящий режим в моменты, когда на неё никто не смотрит. Ну, а что ей ещё остаётся? Пока она не решит, что делать дальше, дальше и пойти не может. Перед ней граница, переступить которую сможет только при твёрдо принятом решении: либо она оставляет ребёнка, либо делает аборт. Вот надо же было так обосраться. Ну вот как? Как! Она же точно помнит, что презерватив был, чёрт побери, она сама его натягивала на красный член. Ещё помнит, как огладила такой необычный узел на основании, которого никогда и ни у кого не видела. Этот Инфинит первый с подобной «изюминкой». Неужели плохой презик? Ох, ну как так-то… — Соник! — со стороны раздаются шаги и звучный голос начальства, что позволяет колючке встряхнуться и прийти в себя. Для этого ещё пришлось похлопать себя по щекам, чтобы точно свести собственные зависания к минимуму. В маленькую серверную заходит Шэдоу, оглядывает ежиху. Несколько обеспокоенно хмурится. — Ты в порядке? — Я… да. Вполне. — Просто ты до сих пор не пообедала. Зелёные глаза скользнули по завёрнутому в пакетик чили-догу, к которому она так и не прикоснулась. Тихо вздохнув, Соник трёт переносицу. — Мне нездоровится немного. — Может, пойдёшь домой? — Нет, неважно. Что ты хотел? Шэдоу смотрит пристально на свою подчинённую, но прекрасно видит её настрой, не уступающий бульдозеру. Что ж. — Я договорился с перерабатывающей компанией, они готовы забрать у нас старое оборудование. Хотел тебя попросить пройтись по офису и узнать, нет ли у кого лишнего чего-то, которое уже не работает, но какого-то хрена ещё не списано и не находится на складе. Составить список и принести мне. Всего пару мгновений нужно ежихе, чтобы мысленно пробежаться по перечню, который когда-то давно отложила, и вот сейчас он понадобился. Вспомнила несколько списанных принтеров, которые были слишком тяжёлыми для неё, и она решила забрать их позже с тележкой, в итоге забегалась и совершенно забыла. Ну, нужно как-то шевелиться, а то она вообще в спячку впадёт и не выйдет, поэтому Соник легко поднимается и согласно кивает. К тому же работа всегда прекрасно помогает отвлечься. — Да, конечно. Сейчас сделаю. Подхватив сумочку, в которую положила ключи и телефон к уже валявшимся там ручкам и маркеру, перекинув ремешок через плечо, отправляется в свой поход по паре десятков офисов строительной компании, обслуживаемых их ИТ-отделом. Нашла в закромах у бухгалтеров старинный факс, которым никто не пользуется уже лет двадцать, а он всё ещё стоит. Нашла давным-давно списанный принтер, который по документам уже сто раз прошёл переработку. Забрала пару сгоревших чайников, отнесла на склад и внезапно остановилась около дверей одного из кабинетов. Кабинет Зеро. Кажется, у него тоже был то ли чайник, то ли факс, то ли хер его вспомни, но точно что-то было. Соник стучится и заглядывает внутрь, где привычно обнаруживает сидящего за компьютером шакала. Тот поднимает на неё взгляд, чуть улыбается, опуская уши. — Привет, Соник! — Привет! Слушай, помнишь, мы у тебя что-то меняли, и я старое не забрала? Пару месяцев назад точно. — А, кажется, бесперебойник? — Да, точно! Могу я его забрать сейчас? — Да, он лежит в шк… афу… Ещё до ответа шакала Соник уже подошла к стоящему гардеробу и распахнула дверцы, не сразу понимая, почему Зеро неожиданно притих. А затем она видит ЭТО. В жизни есть множество вещей, которые вводят в странное состояние, разобрать которое почти невозможно. Когда в коктейле смешиваются противоположные эмоции, когда одновременно тебе смешно и грустно, безразлично и очень интересно, когда тебя переполняет страх и отважность. И в итоге ты не знаешь, как реагировать, в какую из противоположностей вдариться, тупишь, как нейросеть, которую не обучили на подобные варианты. Жизнь не подготовила. На вешалке аккуратно висит мундир с красивыми эполетами. И ладно бы мундир, у кого такого нет? Но вот маска… та самая маска, наглухо закрытая, с вырезом лишь под один левый глаз. Та самая маска с большими ушами с инвертированными спиралями внутри. Та самая маска, что была на том МУЖИКЕ В ФОРРРМЕЕЕЕ, который столь вероломно её охомутал всего парой красивых фраз, безумно хорошо оттрахал и утром испарился, как карандаш со стола после фокуса с головой. Та самая маска, что принадлежит отцу её ребёнка. В устаканившейся звенящей тишине, что всё ещё царит в комнате, Соник закрывает дверцы шкафа, причём делает это медленно и с какой-то возведённой в абсолют аккуратностью. Оборачивается столь же медленно к владельцу кабинета и причине того говна, в котором она едва не захлебывается последние несколько дней. Тот смотрит на неё выжидательно распахнутыми разноцветными глазами, и левый глаз у него действительно жёлтый. Смотревший когда-то на неё со всей страстью и желанием. Сейчас же в обоих глазах плещется напряжённое ожидание и лёгкий страх. Видимо, перед неизвестностью реакции ежихи на появившиеся новые факты. — Так, — влажно причмокивает Соник губами, чувствуя, как слёзы вот-вот готовы сорваться с глаз. — Это… это что ещё такое, а? Вот оно, значит, как. Она тут переживала столько, волновалась, сильно плакала, узнав от Сильвера, когда пришла в бар днём спустя несколько суток, что он не знает, кто был с ней и каким образом его найти. А оказывается! Оказывается этот ублюдок всё это время был так близко! Так близко! Шакал поджимает уши, облизывает нервно нос, явственно пытаясь принять вид невинного милого пёсика и уменьшить ежиный гнев. Но колючку уже не остановить. Она подхватывает ближайшую папку с мягким — да блять! — переплётом и тут же налетает на Зеро. Или Инфинита?! — Ах ты скотина! Такая! Ублюдок! Сукин сын! — рычит, отхлёстывая пытающегося закрыться парня этой самой папкой на каждом слове. При очередном замахе листы из неё вырвались и рассыпались по всему кабинету в весьма красивом манёвре, только никто на это внимание не обратил, потому что оба морфа в этот момент были очень заняты. Зеро смог перехватить руки ежихи и притянул её к себе на колени, крепко обнимая, а губами вжался в её мягкие уста. Стерпел всё: удары по плечам, укусы, активные выворачивания из рук! Но смог таки успокоить свою синюю зазнобу, крепко прижимая к себе. — Прости меня, — тихо шепчет на её ушко, чувствуя влагу на плече — Соник всхлипывает, едва сдерживая громкие безудержные рыдания. От чего плачет — и сама не знает. То ли от облегчения, то ли от ярости, то ли вообще непонятно от чего. Столько противоречивых чувств! Чан переполнился и готов уже взорваться, но одновременно с этим ежиха чувствует себя совершенно опустошённой. Апогей всей накрутки её чувств дошёл до своего логического конца, оставив лишь пустую оболочку; ежиха с отстранённым ужасом понимает, что она так больше не может. — Да пошёл ты… — Нет, Соник, пожалуйста! Позволь мне объясниться! — И что ты хочешь мне рассказать? Что ты с какого-то хрена заигнорил меня, когда я открыто тебе показала свою заинтересованность? Но за милую душу оттрахал инкогнито в клубе? Чекал поджимает уши, вздыхает, вновь облизывает нос, заставляя его влажно блестеть и чуть подёргиваться от едва улавливаемого приятного запаха. Он не сразу распознаёт его, а когда понимает — обнимает ежиху ещё крепче. Но та, ещё мгновение назад представлявшая собой сдутый шарик, вновь наполнилась гневом и яростью. Вполне справедливыми, что уж тут скрывать. — Нет… не в этом дело… — А в чём? В чём?! То есть, когда я сама проявила к тебе симпатию, ты такой «Ну нахер!», зато вот с закрытой мордой — да, пожалуйста, Соник, раздвинь ножки! Да не пойти бы тебе! — Нет! — От испуга, что она сейчас уйдёт, оставит его, а он только учуял её особенный аромат, о столь многом говорящий, шакал даже жалобно заскулил. Так и не выпуская колючку из крепких объятий, он жарко заговаривает, молясь самому Анубису, чтобы Соник его выслушала и, самое главное — услышала: — Когда ты зафлиртовала со мной тогда, я… я запаниковал! Растерялся! Я такой дурак, Соник! Не поверил сразу, что столь красивая ежиха, как ты, действительно обратишь на меня внимание… Замечая, что Соник притихла, только смотрит на него бесконечно огромными влажными глазами с каменным выражением лица, от которого становится совсем плохо. В особенности из-за опущенных уголков губ, что обычно находятся в приподнятом состоянии лёгкой дружелюбной улыбки. Шакал всё же собирает свои раскатившиеся яйца вместе и говорит уже более спокойно и уверенно: — Ты можешь считать меня полным нулём, зеро, но я не мог найти смелость заговорить с тобой прямо. А в маске… с закрытой мордой я словно стал другим, понимаешь? Ты так мне нравишься, я хочу быть с тобой! Никаких больше недомолвок между нами, никакого вранья, клянусь, я сделаю тебя самой счастливой. Соник молчит, не зная, что ответить. Ну а что тут ответить? Ей кажется, что она едва не разъебалась, она чувствует себя очень плохо. Беременность, ещё этот… придурок. Вот что с ним делать? Простить? Вот так сразу? Понятно теперь, почему он так хотел оставить свою личность в тайне. Понятно, почему глаза закрыл. Непонятно только, насколько обдолбанная алкоголем и феромонами была Соник, если не узнала его по голосу. — То есть… не найди я сейчас маску, ты так ничего и не сказал бы мне? — Нет! Я хотел признаться тебе, собирался с силами… маску притащил, чтобы ты поверила… Я уже хотел пригласить тебя в кафе, поговорить! Ты немного опередила… Я такой дурак, Соник, пожалуйста! Прости меня… Ежиха тихо вздыхает, отводит взгляд в сторону, пытаясь разобраться с собственными чувствами. Она настолько ушла в себя, что даже не сразу замечает, как её обнюхивают около ключиц, а когда замечает, хлопает несколько раз легонько по мягкой пушистой щеке. На этот раз два паруса ушей не поджимаются, а, наоборот, полностью расправляются, клыки обнажаются в довольной улыбке, от которой у Соник захватывает дух, и она тяжело сглатывает. Два разных морфа — Зеро и Инфинит — в этот момент сходятся в одну персону. — Что… что ты улыбаешься? — Чувствую вескую причину, по которой ты не сможешь отказаться выйти за меня замуж. Соник глупо моргает, пытаясь сообразить, а когда понимает — делает невероятно странную импульсивную вещь. Задирает свободную кофточку, натягивая её на голову незадачливого ухажёра, даже не подумав о причинах и последствиях подобного аффективного действия. Она просто хочет скрыть эти нахальные разноцветные глаза и спрятаться самой. А в итоге оказывается в ловушке, потому как Зеро не упускает столь удобно представившегося шанса и носом сразу зарывается в чашечки лифчика, длинным языком вылизывая мягкие округлости, доставая до проколотых сосков. Соник ахает, обнимает его за голову. — Ну… придётся хорошенько постараться и убедить меня, что выйти за тебя замуж — это отличная идея. И… уж ты постарайся. Из-под кофточки раздаётся довольное урчание, и ежиха чувствует зубастую ухмылку собственным соском. От чего-то ей кажется, раз она однажды уже сказала ему «Да», скажет и снова.