in searching of love...

По толстому стволу плакучей ивы вверх ближе к закрывающим поляну кронам тянулись муравьи, неподалеку прыгала с ветки на ветку рыжая белка, неся с собой пару опавших на влажную почву орехов, справа, кажется, журчит вода, под гнетом течения еле заметно обрушивая волны на маленький берег, замытый камышами и осокой. Птицы резвились по глади пруда, пока совсем маленькие птенцы отдыхали на больших плавающих кувшинках. Когда в сонном полудреме вдруг послышались кипящая жизнь людей и громкие разговоры, Марк резко напрягся. Открыв глаза, он видит пред собой объятую природой живописную картину реальности, слишком красивой, чтобы быть настоящей, протирает лицо руками, пытаясь взбодриться, но понимает, что снова оказался в другой вселенной, подальше от гибели и слез. Чувствует, как ком в горле успешно ретировался, пунцовые щеки лишены своих влажных дорожек, а рука вполне себе здоровая, только неприятный табун мурашек проходится по телу россыпью воспоминаний. Марк думает, что в этой ячейке мировой квантовой паутины Минхена нет. Он поднимается с промокшей земли, замечая на себе прочно сотканные шорты из льна, тонкую рубаху, что была на размер больше, тканевыми веревками украшенная на воротнике, на его талии покоилась ручной работы маленькая сумка, в которой еле слышно стучались небольшие склянки. Смотря в отражение пруда, он распахивает глаза, замечая первым делом светлые, слегка кудрявые волосы и небольшую ленту зеленого цвета, которая сочеталась с новым обновленным цветом и чем-то для него пострашнее. Из-за спины виднелись полупрозрачные расписные крылья оливкового оттенка, еле заметные по краям от его тусклого сияния. Марк громко вздыхает и делает вывод, что за участь реалистичного скептика судьба его слишком балует. Следуя по протоптанным тропинкам сквозь высокие заросли и кусты, он устремляет голову вверх, вглядываясь в изумрудную крону высоких сосен и дубов, прислушиваясь к рокоту птиц и шуршанию маленьких зверушек, наполняющие местность дыханием и звоном. Все кажется до ужаса знакомым: сочащиеся лучи солнца сквозь плотный строй стволов, плавно перетекающие земляные дорожки в мостовой тротуар, который вел к бурлящему жизнью поселению. Чего только стоило и без того шокированному Минхену увидеть жителей небольшой деревушки – глаза часто заморгали, а рука уж было потянулась ущипнуть себя за руку и убедиться в настигшей его реальности. Лоси с большими рогами величественно шли вдоль ряда домов, устремляясь к лесу, маленькие человекоподобные светлячки ремонтировали фонари, о чем-то споря друг с другом, остальные же существа то и дело бродили по дороге, заглядывали в гости или приветливо здоровались друг с другом. Работа кипела, а суматоха все никак не могла остановится – словно все в миг растворится в лесном воздухе сухими лепестками. Ноги по глубинным воспоминаниям лесного фея привели его к дому, огражденного небольшим, невысоким прутьевым забором и калиткой. Маленький дворик был украшен солнечными цветами, рядом с которыми стояла крупная лейка и баночки со смесями, кажется, удобрениями. Марк неуверенно вошел внутрь, проходя по теплой нагретой траве, и заходит в помещение. Деревянный пол скрипит под весом, а пыль, просачиваясь сквозь лучи на окнах, кружится в воздухе. В целом, интерьер был под его стать: все в коричневых тонах, на полках лишь самое важное – книги и склянки, где-то виднелись мешочки с пыльцой, посуда от большей к меньшей была построена в верхнем ящике смежной кухни, откуда можно было запросто пройти в столовую и гостиную. Лестница вела к спальному месту, но Марк, решившись туда заглянуть, вдруг останавливается у тумбы, где таился календарь, исписанный разноцветными красками и чернилами. Марк в мире лесных существ куда больше пунктуален и ответственен, чем реальный. А он сейчас, между прочим, опаздывает на один пункт в своем ежедневнике. «Навестить милашку-дриаду по соседству» Он хмыкает, неловко шмыгая носом, оставляет рукописи на столе и следует обратно во двор, дабы выяснить, какой же из всех его соседей – тот самый. Оглянувшись по сторонам и чуть зажмурившись от приближавшегося к закату солнца, Марк вертит головой, и только обернувшись в сторону замечает, как из своей лачуги с ведром, из краев которого хлещет вода, выходит русоволосый парень, ставит ведро у клумбы и приветливо машет фею. Донхек. Славный милашка-дриад. Щеки моментально вспыхивают, и Марк, прикрыв их ладошкой, вторую руку поднимает, здороваясь в ответ. Он смотрит, не оторвав взгляда, но хмурится, стоит спустя пару мгновений из той же двери выйти парню, держащего в руках засушенный клепку лаванды. Чувствует, какая энергия из него идет – хищная, воинственная, от чего кровь моментально стынет, и, к сожалению, закипает, когда этот парень нежно целует его Донхека в макушку. Злость приливает к голове, вздувая венки на лбу, к легким, превращая воздух в огонь и целый пожар, прыгающий со стенок в самое сердце. Друид, вожак своей стаи, чье имя так ласково поет Донхек. Джено, что даже не знает, как успел обрести себе врага. Он слишком хорош собой, черные пряди прилипает к вспотевшему лбу, оголенные руки и плечи демонстрируют рельефы мышц, смущенная улыбка, расплывшаяся меж лучами жары, обрывки темной ткани притягивали к нему тепло и всеобщее внимание. Марк презренно выдохнул, когда мимо проходившие молодые ведьмочки неловко шептались в сторону друида. Сам от себя не ожидая, фей заходит обратно в дом, неприлично громко хлопая дверью, расхаживает по комнате, от чего даже масляные картины на стенах содрогаются со своих мест. Ком обиды и непонимания застрял поперек горла, на что Марк усердно выпивает пару кружек чистой воды с горного ручья, вытирает струю воды с подбородка и стискивает зубы – не может быть так, что его Донхек, милый и славный Донхек, тот, что в другой вселенной все так и ждет томного признания, в этом мире нагло и бесповоротно выбрать другую ветку любви. Крылья по непривычке напрочь выдают накопившиеся эмоции – то резко порхают, периодически сталкиваясь меж собой кончиками, то отдают импульсы в лопатки. Чем же Джено лучше, чем он? Волчья шкура на шее куда величественнее смотрится, чем ручная поделка из полупрозрачных камушков? Неужели он слишком мягок, до боли и криков нежен, будучи мифическим лесным существом, о котором ходят лишь сказы и повести, чтобы привлечь внимание соседа-дриада, прикованному корнями к старинному древу? Взор неожиданно падает на календарь, подвешенный на стену возле двери: созданный своими руками, буква за буквой выведенный тонким золотым искусством, рисунки, начерченные на каждом листе времен года, и аккуратная пометка на сегодняшней дате. Второе августа. С твоим днем появления, солнечный фей. С подписью снизу, чье авторство предписывает знакомое ему имя. Донхек. Солнце плавно приближается к горизонту, превращая небо в роспись пастельных красок, розовых и красных тонах, напоминая жителям о настигающем их жарким августовским днем. На улочках стало куда тише, лишь порой нежные мелодии струнных инструментов раздаются сквозь распахнутые настежь окна, напоминая Марку о том, как сердце тоскует по дому. Злость далеко улеглась под коркой обиды, которую он упорно давит в необъятной душе, но та в ответ на это все просится к пруду, водной глади под стрекотание насекомых и мягкую прохладу вечера. А фей перечить желаниям не очень-то и умел. Закрыв за собой калитку, убедившись, что и дверь дома он плотно закрыл, Марк замечает, как на маленькой скамейке сидит дриад, перебирая венки из полевых цветов, уже чуть завядших к вечеру, но ничуть не потерявших свою красу, и, увидев идущего парня, радостно ему улыбается, только радость на лице пропадает, когда тот в ответ и глазом не ведет – все следует прямо, топчась по дорожке. Донхек хотел было встать и пойти следом, но так и не решается, рука зависла в воздухе, а с губ не срывается чужое имя, и он, опустившись на место, лениво перебирает в руках веточку полыни. Марк же срывается на бег, дабы опередить возможные события, что к своей точке назначения он придет не один, и впервые задумывается на что ему дарованы крылья, раз он даже не умеет летать? На берегу лежал забытый кем-то фонарь с почти догоревшей свечкой внутри, чей свет мягко расхаживал по пруду, а рыбы все ниже опускались ко дну, что от утренних всплесков осталось ни звука. Сверчки громко заявляли о своем присутствии в кустах, но даже ветер, тонко прикасавшийся к чужим белым прядям, куда-то исчез, не пообещав вернуться. Так же, как и Марк. Все не может принять судьбу напутствия, думая, что прошел урок, дарованный ему далеко свыше, за пределами наших галактик и световых лет, обещал себе, шепча тихо-тихо минхеновской доверчивостью, держал кулачки, мол, больше никогда не будет так оттягивать момент силы и смелости. Он пинает носком мелкие камушки, от чего те с характерным звуком погружается на дно водоема, чуть хмурится и невинно жмурит нос по своей маленькой привычке. Как быть дальше никто не знал, а как путешествовать дальше – кто-то определенно, но каким образом до него достучаться вопрос уже другой. А к другим вопросам Марк относится со всей своей серьезностью адвоката. Искав пути решения, он не сразу замечает, как за твердым стволом ивы вдруг послышались странные звуки, совсем не похожие на те, которые он привык слышать в местности флоры и фауны. Подойдя чуть ближе и любопытно заглядывая к неизвестности, Марк удивляется, заметив на месте шума странные аномалии искажения света и преломления воздуха в оттенки красного и синего. Отклонения, что он видел в самый первый раз. Страх спрятался за большой горой интереса и риска, ударившего в голову, поэтому он, медленно протянув руку и случайно дотронувшись до одного из миражей оказывается в кромешно белом просторе, до невозможности ослепления светлом. Межпространственная петля, вернувшаяся к нему то ли милостью, то ли с жалостью. — Вы, кажется, — знакомый цифровой голос раздается эхом, — не исправили ошибку. о которой я вам говорила. В чем заключается проблема? У Вас не так много времени. — А вы, кажется, даже ничего мне и не объяснили! — срывается и кричит, мотая головой из стороны в сторону, пытаясь найти и увидеть источник звука, — лишь прогоняете меня из одной жизни в другую, как будто я что-то должен выжать из этого сам! — Напомнить, сколько лет Вашей материи в главной вселенной? — с насмешкой произносит, возвращаясь к более спокойному и серьезному тону, — Марк, Ваша цель была обговорена изначально, стоило Вашей душе и телу переместиться в это измерение. Повторяюсь, Вы были отправлены во вселенную VT-54. — Раз я, как утверждаете, был там, а я действительно потерял там много слез и своей взрослой суровости, превратившись в пубертатного подростка, который прощался со своим единственным другом, то почему вдруг я оказался здесь? — поворачивает головой, устремляя взгляд на крылья и морщась, после чего тише произносит, — еще и крылья.. Просто издевательство! — Мы не в праве менять ваше местоположение между пространствами, кроме того, здесь вы очутились лишь по своей воле. — Моей? Моей воле? — переспрашивает, топчась на месте, — о какой воле идет речь, когда у меня с самого начала не было выбора, меня не спрашивали, хочу ли я чего-то, хочу ли я терять свое будущее и свое счастье. Хочу ли я вообще видеть, как человек, которому я только хотел признаться, в другом мире предпочел не меня. В чем я, по-вашему, вообще могу быть уверен? Молчание пронзает воздух острой иглой, от чего напряжение медленно и противно скатывается по стенке горло, закупоривая собой стенки с кислородом, старая обида и хмурые брови возвращается к нему вместе со скрещенными руками на груди и тяжелым вздохом. Ругаться с несуществующим телом, с голосом в его воображении в планах изначально и не было. — Но, прошу прощения, — начинает после паузы, — Вы действительно попали в этот мир сами. Возможно, атмосфера вокруг на это повлияла и система, что сканирует Ваше представление, подобрала то, о чем Вы размышляли. Припоминаете, что было в тот момент? …Шум природы за окном стал намного громче: ветки взымались вверх, поднимая за собой и шуршащие в немом крике листья, только распустившиеся и большие, трава тянулась выше из рыхлой влажной земли, а ветер медленно, убаюкивающе, оставлял поцелуями прохладу на шее и щеках, ворошил непослушные кудрявые локоны, и легким прикосновением рисовал круги на поверхности пруда. И теплое пение птиц почти под ухом. — Получается.. я могу перемещаться туда, о чем я смогу подумать? В любое место? Даже домой? — К сожалению, вернуться назад не получится, для этого Вы должны исправить присутствующий дефект. Но Вы можете переместись в то место, где были сначала – вселенная VT-54. Пожалуйста, представьте хорошо те события, что окружали Вас, — мягкий голос становился все тише, пока совсем не стих, оставляя Марка наедине с собой и чутко бьющимся сердцем. Он закрывает глаза и вытирает влажные ладони об рубашку. «Представить вселенную, где погиб Донхек. Соберись, Марк. Было сыро, очень сыро и тускло, но как хотелось солнца… Солнце погибло, а на город осел туман и мрак. Небеса настолько тосковали по нему, что ходили легенды о полном океане слез. Марк. Не отвлекайся. Я помню большое дерево во дворе у него дома и..» — Будьте внимательны, — раздается где-то позади. — А вы будьте добры! Не отвлекайте меня, — раздраженно шепчет, пытаясь сосредоточиться вновь. «Большое дерево. Оно было почти голое, без почек и листьев, хотя для того времени было странно – столетнее дерево как неживое. Словно вслед за ним погибала и природа. Почему-то вспоминается большой и теплый кот, что всегда по весне прыгал к нам на ноги, а мы с детским восторгом боялись пошевелиться, а тем более к нему прикоснуться. Не хотелось убирать это тепло, но я даже не замечал, как это оно сидело совсем рядом, задорно заливаясь смехом под блестящим солнцем. Как я по тебе скучаю. Я забываю, какие мы были и какими мы станем, когда мне нужно погибнуть за тебя. Номер вселенной…. Может, стоит подумать о названии? VT… 56? 4?..... 45? Я не п0мнЮ.. я ничЧЕГ……0 нЕПО…………..