Someone older

Хëнджин Сынмина не любит. — Хватит язвить, Сынмин, — Чан обрывает донсэна на репетиции: тот снова заигрался в "Достань Ли Минхо и останься в живых". Минхо уже зол, и если бы Чан как ответственный лидер не вмешался, Сынмину давно бы не поздоровилось. Сынмин дуется, но ничего не говорит. Он пристаёт к бицепсам Чанбина, лезет к Чонину обниматься, разыгрывает с Феликсом в камень-ножницы-бумага последний глоток воды из общей бутылки и проигрывает. — Ты такой тихий сегодня, — Феликс присаживается на корточки рядом с Хëнджином. — Я накосячил... — Где? Я не заметил. — Во втором припеве. Минхо меня убьет, да? Им бы уже записать наконец эту практику на 4la и отсмотреть, но Хëнджин косячит. Даже Сынмин столько не ошибался. — Ты должен поговорить с ним или хотя бы перестать пускать в свою кровать. Феликс не упрекает, лишь наставляет осторожно. Они уезжают из агентства почти под ночь. Все, кроме Чана и Чанбина. "Знаю я, как они работать будут, — бурчал Джисон, яростно закидывая вещи в сумку. — потом оба обсосанные вернутся". Хëнджин отказывается от ужина. — Мы потом поговорим, — Минхо поджимает губы. Он не угрожает и даже не обижаешься, лишь предупреждает. Сынмин всё же приходит к нему. Он забирается к Хëнджину на колени, мягко поглаживает плечи и целуется. Он целуется хорошо, даже вкусно. Но Хëнджин не любит его. Сынмин осторожно целует глубже, лезет руками под футболку, а в голове Хëнджина набатом стучит пульс и звучит настойчивое: "беги". Бежать. Куда подальше отсюда, от Сынмина, но Сынмин сейчас такой маленький в его руках... — Мне нужен кто-то старший... Я думаю. Как ты. Я люблю тебя, хëн. — и год назад Хëнджин не смог сказать "нет". Не смог сбежать. Сынмин опускается ниже под одеяло, устраивается у Хëнджина между ног. Хëнджин не любит его.