***
– И долго ты ещё молчать будешь, окаянный? – недовольно буркнул рыжий. – Выйди на свет. Посмотрю хоть, что за мудила за мной подсматривал. Дазай не понимал, почему вплоть до этого момента стоял неподвижно и молчал, как рыба, но стоило приказать - тут же вышел вперёд, стараясь игнорировать странную дрожь в коленях. Он шёл не спеша, чуть щурясь от яркого света фонарей, и остановился лишь в двух метрах от своей цели. И теперь, наконец, мог разглядеть заветное лицо. Оно, на удивление, было очень аккуратным для парня. Ровный нос, высокие, не сильно выраженные скулы, мягкая линия челюсти и манящие, чуть искусанные губы. Невероятно глубокие глаза сейчас казались угрожающе тёмными, взгляд был резким и прищуренным, а идеально выщипанные брови - изучающе изогнуты и частично скрыты длинными прядями чёлки. Осаму бы соврал, если бы сказал, что встречал людей красивее. Отнюдь. Но он не идиот. Этот паренёк был чертовски прекрасным, и это факт. Но и дураку понятно, что шутки с ним плохи. Несмотря на то, что тот действительно оказался ниже Дазая чуть ли не на голову, выглядел так, будто может пересчитать ему все косточки одним ударом. Это забавляло. Маленький, да удаленький, ха? – И хули ты лыбишься, мумия? – скривил бровь скейтер и многозначительно глянул куда-то на уровень шеи собеседника, и Дазай мысленно влепил себе затрещину. Чёрт, бинты… Свитер совершенно не прикрывал шею, являя миру то, что парень совершенно не желал показывать человеку напротив. Он не гордился тем, что прятал под бинтами, никогда. Считал это проявлением своей слабости в определённый период жизни, но уже давно перестал скрываться под чересчур закрытой одеждой, когда понял, что всем вокруг всё равно. Только Ацуши как-то завёл об этом разговор, но не настаивал на подробностях, понимая, что это слишком личное. И сейчас, когда на это обратил внимание совершенно незнакомый человек, что-то внутри приятно кольнуло. Губы Дазая сами собой расплылись в мягкой улыбке, и последующие слова сорвались с них без его воли. – Просто ты слишком прекрасен. Даже сам Дазай удивился, насколько нежно это прозвучало, но не спешил брать слова обратно, наблюдая за реакцией. Рыжий нахмурился и пару раз непонимающе моргнул, а, видимо, осознав смысл услышанного, удивлённо вскинул брови, хаотично забегал глазами по сторонам и поджал губы. Осаму был готов отдать руку на отсечение, что видел, как щёки пацана потемнели, и улыбнулся ещё шире, любопытно склонив голову набок. Смутился? Интересненько… – Т-ты чего несёшь? – нервно пролепетал малец. – Маньяк, что ли? – Осаму рассмеялся. – И хрен ли ты ржёшь? – Ты забавный. – О, правда? Какое счастье! – саркастично воскликнул он, дёргано жестикулируя свободной рукой. – Если ты не маньяк, то что тебе от меня нужно? – Познакомиться хочу, – довольно заявил Дазай, сложив руки за спиной. – Познакомиться? – и снова этот недоумевающий взгляд. – И с какой же целью, позволь узнать? И вот тут возник ступор. Что ответить? Ты чуть не сшиб меня вчера на аллее и приходил ко мне во сне. Мне показалось, что между нами пробежала искра. Познакомимся? Бред какой-то. Точно маньяк. Одержимый даже, скорее. Поэтому Дазай просто неопределённо пожал плечами, на что рыжий как-то многозначительно хмыкнул, покачав головой и явно сделав какие-то выводы. – Не знаешь, значит. Что ж, – он развернулся и пошёл в сторону лавочки, на которой только сейчас Осаму заметил что-то похожее на кофту, – дальше, видимо, нам не по пути… Дазай молча наблюдал, как парень поднимает толстовку, лёгким движением надевает на себя и накидывает капюшон на голову, скрывая столь притягательные локоны под тканью. До него не сразу дошло, что именно имел в виду рыжик, но когда тот направился прочь, встрепенулся и тут же окликнул его. – Стой! Подожди, почему нет? – Потому что я не желаю иметь ничего общего с человеком, который не знает, чего хочет от жизни, – не замедляя шаг и не оборачиваясь, пояснил скейтер. – Назови, хотя бы, своё имя! – Дазаю пришлось перейти на крик, чтобы его услышали. – Вот как поймёшь, зачем я тебе, может, и скажу. Бывай! – он отсалютовал ему двумя пальцами от виска, прежде чем окончательно затеряться в темноте. Дазай смотрел в ту сторону, где только что скрылся парень, и, несмотря на неудавшееся знакомство, почему-то улыбался, как идиот. Счастливый идиот.***
В ту ночь Осаму выспался, казалось, на все сто лет вперёд. Когда вернулся домой, Азуми ещё не было, и он, быстро приняв душ, завалился в постель, почти моментально уснув. Ему ничего не снилось, но чистя зубы у зеркала утром, в голове вновь всплыли небесной синевы игривые глаза и фраза “Попробуй ещё раз, ладно?”. О, он попробует! И далеко не один раз. Только, если вчера Дазай боялся лишний раз кому-то проболтаться о таинственном незнакомце, то сегодня твёрдо решил идти ва-банк. – Приветик, Ацуши! – он присел на краешек парты друга, отвлекая того от чтения какой-то книги. – Нужна твоя помощь. Окажешь мне услугу? – Да, конечно, – улыбнулся паренёк, откладывая своё чтиво в сторону, предварительно положив между страниц закладку. – Рассказывай! – Ты случайно не знаешь, есть ли в нашей школе некий симпатичный рыжий парнишка? – Рыжий? – Дазай кивнул. – Хм-м… – Накаджима задумался. – Если честно, не припоминаю. В нашей школе ведь очень строго с правилами, сам знаешь. Яркий цвет волос под запретом, меня-то со светлыми брать не хотели, а чтобы рыжий… – он помотал головой и, что-то вспомнив, отвёл взгляд. – Однако… – Однако? – Дазай с любопытством нагнулся поближе. – Общаюсь я с одним парнем из старшей школы Симамура и… – Симамура? – перебил он одноклассника, выразительно изогнув бровь. – Это ж чуть ли не на другом конце города. Как тебя туда занесло? – Ну-у, – Накаджима смущённо почесал затылок, что явно не укрылось от внимательных карих глаз, – мы познакомились на выставке искусств год назад, начали спорить и как-то так вышло, что продолжили общаться после. Даже гуляли несколько раз, и он брал с собой своего друга, Тачихару. Классный парень! – Тачихара? – Осаму озадаченно нахмурился. – Тот самый рыжий? – Ацуши с улыбкой покачал головой. – Да, Тачихара Мичизу. Правда, не уверен, что он натурально рыжий. Акутагава вроде заикался о том, что он красится. – Стоп! – неожиданно воскликнул Дазай. – Акутагава? Акутагава Рюноске? Это с ним ты общаешься? – А-ага… – неуверенно ответил одноклассник, пугаясь резкой перемены в настроении друга. – Ты знаешь его? – Наслышан, – мрачно отозвался Дазай, сгорбившись и подперев голову ладонью, – к сожалению… Он просто дико негодовал внутри. Рюноске - мрачный гений-подросток и главный соперник Дазая. Ему ещё ни разу не удавалось обойти этого парня на национальной олимпиаде по литературе. Этот гадёныш вечно набирает на один балл больше. И угораздило ж Ацуши подружиться именно с ним… Однако, если ты сможешь стать моей зацепкой в поисках, болезненный, то, так уж и быть, я готов изобразить дружелюбие. – Слушай, тигр, а у тебя случайно нет ваших совместных фото с его другом? – лукаво улыбнувшись, поинтересовался Осаму. –Ой, кстати, да, должны быть, – встрепенулся Ацуши и тут же полез в сумку за телефоном, пока сам Осаму мысленно потирал лапками в предвкушении. Только вот обрадовался он рано. Пару минут порывшись в телефоне, Накаджима заявил, что фотались они, видимо, на телефон Аку. Дурацкое милое прозвище врага явно подлило масла в огонь, потому что Дазай в момент стал хмурнее тучи. Только показалось, что он приблизился к ответу, как тут же судьба повернулась в нему задницей. Но на этом сдаваться было рано. – Ацуши, дружище, попроси его скинуть эти фоточки. Пожалуйста! – взмолился Дазай. – Это очень важно. – Х-хорошо, я напишу ему. Только… – Ацуши нахмурился, глядя куда-то перед собой и, судя по всему, собирая мысли в кучу. – Зачем это тебе? Кто этот парень, которого ты так сильно жаждешь найти? Осаму перевёл взгляд с друга на голубое небо за окном и чуть улыбнулся уголками губ. Мысли о рыжем красавчике из парка заставляли желудок внутри приятно сжиматься, посылая мелкую дрожь по телу. Он не в силах сейчас дать ответы на эти вопросы, как бы сильно не хотел. Это было что-то новое. Что-то, что ни разу в жизни ещё не было им испытано. И это новшество было слишком…приятным. Чем-то чересчур маленьким и хрупким. Чем-то, что не доверишь просто так в чужие руки. Поэтому… – Извини, я пока не могу об этом сказать, – спрыгнув с чужой парты, сознался Дазай и с мечтательным видом оглянулся на одноклассника. – Но как только я найду его и во всём разберусь, клянусь, ты узнаешь об этом первым…***
Дома Дазая ждал разговор с матерью, но в этот раз он был к нему готов. По дороге из школы примерно прикинул, что должен будет сказать и как. Подвешенные отношения с родительницей порядком изматывали. Пусть и прошло всего пару дней, на деле же это длится уже несколько лет. И сегодня весьма удачно совпали карты, ведь Азуми с обеда должна быть дома, а у Дазая, наконец, ясная, выспавшаяся голова. Так что… Почему бы не решить хотя бы одну из проблем? Ещё с порога он учуял запах его любимого удона. Живот тут же жалобно заурчал, напоминая, что кто-то нормально не ел уже два дня. И нет, это вовсе не оттого, что он боялся пересекаться с матерью. Просто аппетита не было. Зато сейчас накатил так сильно, что хотелось выть. – Осаму, это ты? – раздался голос Азуми, и следом из кухни высунулась её голова. – Голоден? Я приготовила твоё любимое. Она полностью показалась в коридоре, вытирая руки кухонным полотенцем и мило улыбаясь. И Дазай приметил, что их ссора сказалась не только на нём. Лицо матери осунулось, под глазами залегли тени. Волосы собраны в небрежный пучок, хотя обычно всегда лежат идеально, без единой выбившейся пряди. Да и в целом, она казалась более уставшей, чем обычно. И, скажем так, совесть Дазая прилично забила тревогу. Причём настолько сильно, что от чувства вины разболелась голова. – Мам, я… – он замялся, опустив голову, чувствуя, как предательски защипало глаза. – Прости меня… Повисла тишина. Дазай никак не решался поднять взгляд и нервно покусывал губы. В идеале он также ждал извинений и от неё. Всё же, как ни крути, её вины в конфликте было отнюдь не меньше. Однако, если хотя бы после его извинений лёд маленько оттает, пусть будет так. – Осаму, – он вздрогнул и сжал зубы в ожидании, – иди сюда! Вид раскинувшей для объятий руки матери и её мягкая, но уставшая улыбка, стали для него ударом под дых. Ком в горле увеличился в разы, не давая сделать нормальный вдох. Колени норовили подкоситься, и только неумолимая сила воли позволила ему сделать несколько неуверенных шагов навстречу. Азуми прижалась к сыну сразу же, стоило тому оказаться в её досягаемости. И первые пару секунд Дазай боялся даже дышать, привыкая к ощущению родных рук на своей талии. Они давно не обнимались. Очень давно. Но это чувство, тепло самого родного человека не забывается. – Прости меня, Осаму! – первой нарушила тишину женщина. – Из меня вышла ужасная мать… – её голос дрогнул, и Дазай судорожно выдохнул, чувствуя, как рассыпается изнутри. – Не говори так! – надрывно прошептал он, наконец, обняв родительницу в ответ и уткнувшись носом в макушку - парень давно уже перерос её на десять сантиметров, и сейчас, такая хрупкая, она казалась ему ещё меньше в его руках. – Но это так! – Азуми всхлипнула, и Осаму почувствовал, как его рубашка постепенно становится влажной. – Я столького не замечала. Настолько ушла в себя, что совсем забыла о тебе. Не замечала, как тебе тяжело. Не замечала всего этого… Знаете, вы никогда действительно не прочувствуете свою боль. До тех пор, пока о ней не заговорит кто-то другой. И когда дрожащие пальцы матери коснулись сзади бинтов на шее, Дазай почувствовал, как накрывает. И он готов поклясться, что даже на похоронах отца не было столько слёз, сколько в момент сорвалось с его ресниц сейчас. – Прости меня, Осаму! Пожалуйста, прости… Это совсем не то по ощущениям, когда вы сами говорите о своей боли. Потому что велика вероятность, что вас просто не услышали. А если и услышали, то не обратили внимание, посчитали это мелочью, чем-то не столь существенным. Однако, когда человек осознаёт свою ошибку и сам начинает говорить о вашей боли, это ощущается совершенно иначе. Это ощущается победой. Потому что, чёрт побери, вас услышали. Годы самоистязаний, криков в подушку и пролитых в одиночку слёз, наконец, замечены. Пусть и с прямым намёком на это, но всё же. Вашу боль признали чем-то важным и…это просто дикое облегчение. Осаму не помнил, когда последний раз вот так рыдал при матери, но ему не стыдно. Его никогда не ругали за слёзы. Кто сказал, что мальчики не плачут? Бред, да и только. Сейчас он ощущал лишь то, как этот тяжеленный груз постепенно падает с его плеч и как заботливые руки родительницы успокаивающе поглаживают по спине. Большего было и не нужно… – Сегодня утром я звонила Озаки-сан, – спустя полчаса они уже сидели на кухне, поедая примирительный удон. – Предупредила, что на занятия ты больше не придёшь. Дазай замер, так и не донеся очередную порцию лапши до рта, и в удивлении уставился на мать. Он, конечно, ожидал подобного разговора, но никак не думал, что она решит всё сама и так быстро, не уговаривая его не бросать музыку. Что ж, тогда для неё есть небольшой сюрприз. – И что она на это сказала? – чуть нахмурившись, спросил он и с характерным хлюпаньем всё же подцепил еду с палочек. – Она расстроилась. Говорила, что ты был одним из самых способнейших её учеников, всегда играл больше на струнах сердца, чем на гитаре, – Азуми мягко усмехнулась, глядя на поверхность стола, а потом отложила приборы в сторону и, откинувшись на спинку стула, виновато взглянула на сына. – Но она также упомянула, что в последнее время ты был будто не собран. Озаки-сан давно поняла, что это стало для тебя обузой. А мне так и не удалось этого разглядеть… – Ма-ам, – проглотив остатки пищи, возразил Дазай, положив свою ладонь поверх материнской, – мы же уже всё обсудили. Я сам виноват. Мне стоило поговорить с тобой об этом раньше, но я никак не мог решиться. Ты была так счастлива, когда я начал заниматься музыкой. Мне не хотелось тебя расстраивать, – он нежно огладил тёплую кожу под своими пальцами, опустив взгляд и поджав губы. – Осаму… – Однако, – не дав ей возразить, он настойчиво продолжил, – я не собираюсь совсем бросать музыку, – Дазай усмехнулся, поймав заинтересованное и не менее удивлённое выражение лица напротив. – Я просто хочу взять небольшой перерыв. Хотя, признаться честно, первоначально планировалось забросить гитару в дальний угол и не вспоминать о ней, – он тихо рассмеялся, неловко потирая шею, а серые глаза женщины заискрились ещё большим интересом. – Что-то случилось? Почему ты изменил своё решение? – Я… – парень взглянул на их сцепленные руки, о чём-то размышляя, и уголки его губ изогнулись в улыбке. – Я встретил кое-кого пару дней назад, – он не увидел, как в удивлении взметнулись её брови, и продолжил. – Что-то внутри резко пошатнулось, и… В ту ночь мною снова овладело желание пройтись по гитарным струнам. Я этого всё ещё не сделал, но что-то мне подсказывает, что звучать они теперь будут совершенно иначе… Дазай не успел понять, как так быстро его мать встала и обогнула обеденный стол, но уже через мгновение она сжала его в объятиях. Пока её пальцы поглаживали его по волосам, он, прижатый головой к груди, слышал каждый стук материнского сердца, и билось оно так сильно, что Дазай забеспокоился и начал отсчитывать пульс. Однако он сбился, почувствовав, как женщина чуть наклонилась и чмокнула его в макушку. – Я так рада, милый! – воскликнула она, снова обнимая того крепче. – Надеюсь, что ты познакомишь меня с этим человеком. Ого! Неожиданно. – Конечно, мам! – неуклюже обнимая её в ответ, пообещал Дазай. – Сразу же, как появится возможность. Я и сам был бы не прочь с ним познакомиться, знаешь ли.***
Оставшийся день прошёл весьма спокойно. Сегодня Дазай решил обойтись без прогулок и слежки, надеясь в скором времени получить хоть какую-то информацию от Ацуши, но тот, как назло, молчал. Осаму в определённый момент даже поймал себя на том, что слишком часто проверяет телефон на наличие входящих сообщения. Ну мало ли, вдруг не услышал. И так каждые полчаса. По итогу, он даже не был уверен в том, что его домашка сделана хотя бы на удовлетворительно, ибо думал обо всём, кроме чёртовых параллелепипедов и сульфатов натрия. Стоя под горячими струями душа, он незаметно для себя вспомнил диалог с Накаджимой и задумался. Его смущало имя, которое тот назвал. Мичизу. Дазай прокручивал его в голове на повторе до тех пор, пока до конца не распробовал на вкус. И, честно, он бы не назвал этим именем того самого рыжика. Ну не подходит оно ему. Ни глазам, ни волосам, ни голосу. Ничему. И нет, Дазай не был сумасшедшим. Просто привык, что, как правило, всем людям, с которыми он знаком, их имена подходили идеально, сочетались и дополняли хозяина, а тут… – Тачихара Мичизу, – в очередной раз задумчиво протянул парень перед зеркалом, прежде чем сунуть зубную щётку в рот. – Да быть не может. Добравшись, наконец, до кровати, Осаму устало выдохнул. Как-то этот день его немного умотал, и, несмотря на то, что он выспался, сонливость уже начинала брать своё. И когда он уже почти провалился в сон, телефон на тумбе громко звякнул, оповещая о новом сообщении. Дазай со стоном перевернулся на другой бок, явно не собираясь отвечать, но вдруг резко вспомнил, что вообще-то ждал, обернулся и схватил телефон в руки. Неубавленная яркость в полной темноте тут же ослепила, и парню пришлось ненадолго зажмуриться, и как только он снова могу видеть, первым делом снизил яркость почти до минимума. “Новое сообщение в Line” – Да неужели! – Привет ещё раз)) Прости, что поздно. Рю долго не отвечал И опять эти дурацкие милые сокращения для этого обмудка, буэ… – Вот фотки. “3 пересланных сообщения” И вот тут надежды Дазая полетели вниз, с громким треском разбившись о землю. На фотографиях действительно был рыжий парень, но не такой. Волосы не настолько насыщенные и небрежно торчат в разные стороны, без каких-либо длинных локонов, глаза не пленительно голубые и ростом явно выше. Тип с фотографий ничем не привлекал. Абсолютно. Это не он…– Спасибо, приятель! Но, к моему величайшему сожалению, это не тот, кого я искал…
– Оу… Мне очень жаль, правда.– Да ладно, я всё равно его найду. Так или иначе.
Дазай отложил телефон и прикрыл руками лицо, тяжело вздохнув. И почему удача снова отвернулась от него? Второй раз за день! Какая наглость… Всё же так хорошо шло. И выспался, и с мамой помирился и, казалось, даже напал на след таинственного рыжика. И снова мимо. Может он что-то упустил? Да нет, навряд ли. Или всё-таки…? В следующую секунду телефон вновь оказался в руках. Дазай принялся детальнее рассматривать фотографии. На первый взгляд ничего необычного, но он печёнкой чуял, что где-то должна быть подсказка. Пристально приглядывался к каждой мелочи, каждому человеку на заднем плане, попавшему в кадр, словно тот, кого он ищет, вдруг появится из ниоткуда. Но ничего. Или же… – Ми-ину-уточку, – он сел и прищурился, внимательно вглядываясь в задний план третьего фото. – Нашёл! Они фотались, по всей видимости, на набережной, и в толпе мимо идущих людей далеко не сразу можно было заметить знакомый силуэт. Паренёк был всё в той же толстовке и с капюшоном на голове, но это нисколько не мешало разглядеть его слегка размытый профиль и яркие пряди волос, спускающиеся по плечу. Он смотрел куда-то в сторону моря, и взгляд его даже в таком качестве казался слишком печальным. Сердечко Дазая уже так привычно затрепетало. Это точно он. Сомнений нет.– Слушай, Ацуши, а этот парень случайно был не с вами?
“прикреплённый файл”
– Нет, я его впервые вижу. – Это его ты ищешь?– Да, это он.
– Спросишь о нём Акутагаву? Может, он его знает.
– Да, без проблем. – Подожди пару минут.– Ок.
– Только не называй мне его имени, если он тебе скажет, хорошо?
– Эм-м, ну ладно. Дазай явно его озадачил. Впрочем, не только его. Однако эта просьба имеет куда больше смысла, чем это могло показаться на первый взгляд, ведь…“– Вот как поймёшь, зачем я тебе, может, и скажу.”
Рыжий сам должен доверить ему своё имя. Дазай чувствовал, что это важно. И он обязательно добьётся этого доверия, даже если придётся бегать за ним до конца жизни. Странные ли это мысли? Однозначно. Характерное ли поведение для Дазая? Абсолютно нет. Волнует ли это его? Отнюдь! Он хочет этого парня, и он найдёт его. И не просто найдёт, но ещё и на отпустит.“– Маньяк, что ли?”
Осаму тихо рассмеялся, вспомнив слова скейтера. Этот голос отпечатался в его памяти настолько прочно, будто был там всегда и отчего-то грел изнутри. Очень непривычно. Дазай мало что знал об этом чувстве, даже не мог дать ему чёткого названия. Это интерес? Влечение? Или он просто увидел в этом человеке свою музу? Пока что сложно сказать, но он намерен найти на это ответ. Телефон снова звякнул, и новое сообщение заставило Дазая чуть ли не плясать от радости. – Рю сказал, что это парень с его параллели. Попросил тебя быть аккуратнее с ним. Его по каким-то причинам все сверстники стороной обходят…– Спасибо, дружище!
– Обо мне не волнуйся, он ничего мне не сделает.
– Так…
–Минуточку!
– ТЫ ЧТО, СКАЗАЛ СВОЕМУ ДРУЖКУ, ЧТО ЭТО Я СПРАШИВАЛ?!
– Ой – Не надо было? – Извини… Дазай влепил себе рукой по лбу. Ну как можно быть таким простым, боже? Но в этом весь Ацуши, грех его винить.– Ладно, проехали…
– В качестве извинений мне нужно расписание занятий рыжика
– Желательна завтра
– Достанешь?
– Конечно! – Завтра всё будет))– Отлично!
– Спасибо, приятель:)
Сна больше не было ни в одном глазу, а вот мелодия на ум пришла. Но поскольку для игры на гитаре было уже слишком много поздно, Дазай решил обойтись без неё. Включил настольную лампу, взял карандаш и бумагу и начал записывать аккорды, просто напевая их под нос. Он пока не знал, что из этого выйдет, но обязательно проверит это. Завтра он снова возьмёт в руки гитару и позволит сердцу играть за него.***
Ехать несколько станций на другой конец города, пропустив последние два урока, явно было не лучшим решением, но давать заднюю было уже поздно. Да и не хотелось, если честно. Когда после первой перемены Ацуши переслал расписание, Дазай с горечью осознал, что занятия сегодня у них кончаются в одно время, а это значит, что, чтобы успеть поймать рыжика, придётся чем-то пожертвовать. Ну что ж, геометрия и физика кажутся не такими уж и плохими вариантами. Тем более, что кое-кто всё равно домашку по этим предметам на “отвали” сделал. Старшая школа Симамура отличалась от Судзуки менее строгими правилами, поэтому все “цветастые на голову” поступали именно туда. Ацуши поступил в Судзуки только потому, что его новый дом, как и у Дазая, располагался всего лишь в квартале от учреждения. Его родителям стоило немалых усилий уговорить директора взять их сына на учёбу без покраски. Благо финансовое положение им позволяло дать пару взяток и внести приличную сумму на новый компьютерный класс. Уже на подходе к месту назначения парень глянул на время - 14:55. Через пять минут должны кончиться занятия у рыжего, поэтому Дазай, поправив чехол с гитарой на плече, встал неподалёку от ворот школы и принялся ждать. Вокруг было тихо. Изредка можно было заметить прохожих на другой стороне улицы, неспешно бредущих по своим делам. Этот район Йокогамы считался одним из самых спокойных и безопасных, ибо находился довольно далеко от порта. Здесь селились обычно самые мирные или зажиточные граждане, и Дазаю уже не терпелось узнать, к кому из них относится его скейтер. Вскоре из здания начали выходить ученики, и Осаму включил всю свою внимательность на максимум. Честно, от обилия цветов, у него даже зарябило в глазах. Тут были и блонд, и пепел, и просто белый, светлые и тёмные с выкрашенными отдельными прядями, и яркое нестандартное окрашивание. В общем, кого только ни попадя. Осаму в какой-то момент даже запаниковал, испугался, что в этом “разнотравье” упустит того самого. Но, на его счастье, тот самый вышел почти самым последним и не заметить его было трудно - рыжие локоны засияли пламенем, стоило им лишь попасть под лучи солнца. Сердечко Дазая медленно начало плавиться, и он почувствовал, как отключается его мозг. – Приветик, Рыжик! Парень остановился и с настороженным любопытством оглянулся по сторонам. Заприметив по-идиотски улыбающуюся у ворот шпалу, он недоумённо вскинул бровь, оглядывая того с ног до головы и пытаясь понять, где его видел. Прошла секунда. Вторая. Шестерёнки в голове вроде двигались, но с каким-то титаническим усилием. Когда голубые глаза дошли до забинтованной шеи, лампочка в сознании загорелась, освещая ответ. – А, снова ты, мумия, – скучающе протянул рыжий, сложив руки на груди. – И чего ты тут забыл? Что-то не припомню тебя среди здесь учащихся. – Да вот, искал тебя. Птичка одна нашептала, что ты здесь учишься, вот и решил проверить, – промурлыкал Осаму, наслаждаясь видом огненных завитушек у лица напротив. – И после этого он ещё утверждает, что не маньяк, – драматично закатил глаза скейтер, вызвав тихое хихиканье у забинтованного. – Проверил? Убедился? – ответный кивок. – Молодец! А теперь пиздуй отсюда! – Э-эй, а познакомиться? – обиженно воскликнул Осаму. – Я между прочим с другого конца города ради тебя приехал. – Слушай, тебя никто об этом не просил, окей? – разозлился рыжий и направился в сторону дороги. – Так что отъебись от меня и возвращайся обратно на свой конец! – Стой, подожди! Дазай следовал за ним по пятам, соблюдая дистанцию в один метр в качестве безопасности. Поначалу шли молча. Погода была отличная: голубое небо, разбавленное мягкими разводами облаков, яркое солнышко, пение птичек. Грех жаловаться. Даже жить хочется больше обычного. Правда, угрюмо идущий впереди красавчик немного портил общую картину. Но лишь совсем чуть-чуть, честно. У него, по-любому, очень красивая улыбка. – И долго ты ещё будешь плестись за мной? – Пока не назовёшь мне своё имя. – Это так важно? – Конечно! А как иначе мы познакомимся? Меня вот Осаму зовут. Дазай Осаму. – Рад за тебя… – А как тебя зовут? – Иди на хуй… – Ну бли-и-ин! – Дазай насупился, глядя в спину рыжего. И как же его растормошить? Почему он такой нелюдимый? Тем временем вокруг витрины магазинов постепенно сменялись жилыми домами. Чем чаще они сворачивали, тем больше и богаче появлялись участки. Они не обязательно пестрили роскошью. Красоту им придавал ручной труд жильцов - идеально подстриженный газон, ухоженные великолепные клумбы с цветами разных сортов и калибров, фигурно обрезанные кусты, кованые или креативно выкрашенные заборы и прочие мелочи, выдающие в жильцах очень умелых и старательных людей. – Вот мне интересно, – спустя пару минут молчания вновь начал Дазай, – как в таком маленьком человеке помещается столько злости? – Слышь, ты ахуел? – Или это по аналогии с чихуахуа? – продолжал рассуждать парень, задумчиво потирая подбородок и разглядывая небосвод. – Тоже маленькие вроде, но облают так, что и рад не будешь. – Кто-то сейчас по ебалу получит… – прорычал скейтер, сгорбившись, на что Осаму как-то гаденько улыбнулся. Кажется, раздражён. Ещё чуть-чуть и я выведу его на эмоции. Главное - выжить после этого… – Ёжики вот тоже маленькие, а иголок у них столько, что хрен потрогаешь. Это у вас, у мелких, защитные механизмы такие? – Ну всё, сука, тебе пизда… Рыжий резко развернулся и замахнулся кулаком. Забинтованный успел среагировать и перехватил, на удивление, маленькую ручку. Ну как маленькую? По сравнению с лапищами Дазая, она действительно была меньше, однако силы в ней было достаточно, чтобы оставить на наглой моське хорошо заметный фингал. Он замахнулся второй рукой, но и та оказалась перехвачена. – Смотри-ка, даже ручонки маленькие, – усмехнулся Дазай, – прямо как у девчонки. – Ах ты ж сволочь! – рыкнул рыжий и уже намеревался врезать уроду по коленной чашечке ногой, как вдруг остановился, озадаченно глядя куда-то за спину. – Ты… музыкант? Тут-то Дазай и вспомнил, что, вообще-то да, он же взял с собой. И почему он не подумал начать с дневной серенады под школьным окном? Это явно было бы эффектнее и не оставило бы равнодушным даже эту чихуахуа. Хотя также велика вероятность, что его упекли бы в психушку. Ибо нефиг правила нарушать. Кто ж серенаду днём исполняет? Да ещё и парню. Абсурд да и только! – Да, играю иногда, – он небрежно пожал плечами, будто это не что-то особенное и это умеет каждый. – Но могу сыграть не только на гитаре, но и на струнах твоего сердечка, – он поиграл бровями, чем вызвал очередное закатывание голубых глаз. – Да сдался ты мне, – скейтер выдернул свои руки из чужой хватки и отошёл на пару шагов, вперив взгляд в дорогу. – Я ухожу. В твоих же интересах за мной не ходить, – он поправил сумку на плече и двинулся дальше, не оглядываясь на парня с гитарой. – А что насчёт имени? – в ответ Дазай получил лишь поднятую руку со средним пальцем. – Понял. Значит в следующий раз. Рыжий скрылся за поворотом, и Осаму, мечтательно вздохнув, сел на тротуарный бордюр, вынул гитару из чехла и взял поудобнее. Он уже давно не держал её в руках, и первые секунды она отзывалась неприятными ощущениями тревоги внутри. Но это всё утихло, стоило Дазаю лишь подумать о рыжике. Он был так близко, держал его за руки, смотрел прямо в эти дикие, сердитые голубые глаза в обрамлении огненных волн и просто тонул. Чёрт, казалось, что даже если бы он получил фингал от этого парня, то ни за что не стал бы замазывать тональником, чтобы скрыть. Наоборот, ходил бы гордо, словно его медалью наградили. Глупо, конечно, ну и хрен с ним. Первое движение пальцев по струнам резануло по ушам. Расстроена. Поэтому пришлось немного повозиться. Однако, когда с настройкой всё было готово, звуки, издаваемые гитарой, уже казались чем-то приемлемым. Дазай ещё немного побрякал в пустую по струнам, а потом начал наигрывать аккорды, написанные ночью. Всё шло не совсем так гладко, как хотелось, но он быстро прикидывал, где и что следует изменить, и после недолгих манипуляций мелодия была готова. Он наигрывал её снова и снова, нежно улыбаясь. Глядел на небесную синеву и видел в ней лишь сердитые голубые глаза. Дазай не знал, но именно сейчас эти самые глаза тайком восторженно наблюдали за ним из-за угла.***
Следующая неделя текла как-то…странно. Дазай жил, буквально, от вечера до вечера. Приходил в тот же скейтпарк и дожидался там рыжика. Либо, если тот уже был там, тихонько садился на лавочку, доставал гитару и, создавая вид деятельности, постоянно поглядывал на скейтера, поражаясь всем его трюкам. Сам же парень его благополучно игнорировал, стараясь делать вид, словно никакой приставучей шпалы с гитарой тут нет. В общем, общение как-то не ладилось. Пару раз Дазай снова сбегал с последних уроков и мчался к школе Симамура, где благополучно посылался на хуй прямо с порога. Казалось бы, ну хватит бегать, ничего ж не выходит. Однако, ему было в радость просто видеть эти глубокие глаза и слышать хрипловатый голос, пусть он и посылает его по очень известному адресу, плевать. Но в один день судьба, видимо, решила сжалиться, потому что… Это была пятница. Семнадцатое мая, если быть точнее. Один из тех дней, когда Дазай явился в парк первым. Не то чтобы он был прям лютым паникёром, но сейчас знатно переживал. Рыжего не было слишком долго. Обычно он приходил, плюс-минус, в одно и то же время, а сегодня знатно задерживался. Дазай не идиот, и неоднократно уже думал о том, что в один день скейтер может просто не явиться, потому что одна мумия его достала. Но он каждый раз одёргивал себя от этой мысли, однако в этот раз выходило плохо. Прохладный ветер заставил гитариста поёжиться и теплее укутаться в плащ. Погода сегодня была весьма обманчива. Ясное небо без единого облачка, пригревающее солнце, ну прям благодать! Если бы не одно “но”. Грёбаный. Холодный. Ветер. Бр-р-р… Краем глаза Дазай заметил некое телодвижение и с облегчением выдохнул, узнав в приближающемся человеке своего рыжика. Ну ещё не своего, но не важно. Только вот было кое-что иначе. Привычно струящиеся по плечу рыжие локоны были небрежно собраны в шишку, делая шею чуть более открытой и… Ну что ж, Дазай обнаружил у себя ещё одну слабость. Он ещё не видел её чётко вблизи, но внутри у него уже всё сжалось от желания подцепить никогда не снимаемый чёрный чокер и дотронуться до бледной кожи. – Снова ты… – устало произнёс рыжий, и только сейчас Осаму заметил более выраженные круги под глазами и потухший огонёк в глазах. – Ну что тебе от меня нужно? – Я же уже говорил, что хочу познакомиться с тобой. – С какой целью? – скривил он бровь. – Помнится, в первый раз ты не смог ответить мне на этот вопрос. Нашёл ответ? – Просто ты мне очень понравился, – Дазай нежно улыбнулся и чуть склонил голову, наблюдая за реакцией. Парень нахмурился, бегая взглядом по улыбающейся моське и, вероятно, обдумывая услышанное. Секунды ожидания растянулись в минуты. Ветер игрался с волосами обоих и заставлял листья на деревьях вокруг трепетать. Где-то неподалёку были слышны голоса людей, разбавляемые пением птиц, но никто не смел нарушать это мгновенье. И каков бы ни был ответ рыжика, Осаму чётко знал, что не сдастся. – Ладно, – наконец сдался скейтер, – но при одном условии. – Ты согласен?! – тут же взбодрился Дазай, напрочь игнорируя хмурую физиономию. – При. Одном. Условии, – чётко отчеканивая каждое слово, повторил рыжий. – Для тебя всё, что угодно! Я весь твой! – Боже, упаси! Не нужен ты мне. – Ну блин… – Дазай обиженно надул губы. – А что тогда? – Сыграй для меня. – Ха? Рыжик кивнул в сторону гитары, и Осаму озадаченно перевёл взгляд с него на инструмент. Он ожидал чего угодно, но явно не этого. Хотя, возможно, это имело смысл, если вспомнить резкую перемену в поведение скейтера, когда тот впервые увидел Дазая с гитарой. Но почему? С чего была такая реакция? Тогда он не успел об этом подумать, слишком опьянённый их столь близким взаимодействием, но сейчас… Чёрт, он просто обязан узнать, в чём дело. – Хорошо, без проблем, – согласился Дазай, обворожительно улыбнувшись, и уже было собрался извлечь из струн первые аккорды, как вдруг… – Стой! – рыжий напряжённо огляделся по сторонам. – Не здесь. Пойдём! – и, схватив гитариста за руку, быстро двинулся куда-то вглубь деревьев. Осаму неуклюже переставлял свои длинные ноги, стараясь поспевать за своим поводырём, не врезаться в какую-нибудь ветку и не потерять гитару по дороге. Он понятия не имел, куда его ведут, ни разу не заходил так далеко, но холодная рука на его запястье ощущалась так приятно, что ему уже было всё равно. Они вышли на совершенно безлюдную поляну, вид с которой открывался прямо на залив. Небо на горизонте уже окрасилось жёлтыми и розовыми оттенками, а предзакатное солнце бросало яркие блики на водную гладь. Вдалеке можно было даже разглядеть небольшой остров с маяком и портовые корабли, отплывающие с товаром за границу. Зрелище было чертовски красивым, и Дазай очень хотел сохранить его в памяти навсегда. Они подошли к одиноко стоящей деревянной лавочке. Рыжик указал на неё рукой в качестве предложения присесть, и Дазай принял его без колебаний. Однако, был удивлён, когда, вместо того, чтобы сесть рядом, парень поставил свой скейт на землю неподалёку и уселся на него спиной к гитаристу. И ещё больше удивился, когда тот достал из кармана толстовки пачку сигарет и зажигалку. Не то чтобы он осуждал, просто, скорее, не ожидал. Хотя это объясняло легкую хрипотцу в голосе скейтера. И почему он сразу об этом не подумал? Находясь рядом с этим парнем, Осаму начал ловить себя на том, что тупит, как пробка. Надо попить чего-нибудь для улучшения работы мозга. – Можешь начинать, – закурив и выдохнув струйки дыма изо рта, подал команду рыжий, обратив свой взор к морю. Дазай согласно промычал и взял гитару поудобнее, настраиваясь. Он сразу решил, что сыграет ту самую мелодию. Мелодию, написанную ночью. Мелодию, созданную для него. Он играл, полностью погрузившись в себя, в свои чувства, пытался ощутить этот момент каждой клеточкой своего тела. Смотрел на тонкую шейку, обтянутую полоской кожи, на собранные рыжие волосы, пленяющие своими переливами на солнце и чувствовал. Просто чувствовал. Что-то тёплое, яркое, пускающее табуны мурашек по телу. Оно начиналось где-то в груди, доходило до кончиков пальцев и изливалось в красочное буйство нот. Дазай старался вложить в музыку всего себя, чтобы этот прекрасный человечек услышал его, ощутил всё то, что он пока не мог выразить словами. И он готов был поспорить, что у него это вышло, ведь с момента начала игры рыжий больше ни разу не притронулся губами к сигарете, сидел неподвижно, словно боялся, что в любой момент мелодия прервётся. Он закончил ровно тогда, когда сигарета дотлела до фильтра, и с улыбкой выжидающе уставился на спину скейтера. – Это… было неплохо, – спустя минуту тишины подытожил он, затушив и выкинув бычок. – Сыграешь ещё раз? – Для тебя могу играть хоть всю жизнь, – ещё шире улыбнулся Дазай. – Но сначала позволь всё же услышать твоё имя. – Чуя. Накахара Чуя, – тихо ответил парень, всё так же смотря на горизонт. – Что ж, – голос Дазая стал неимоверно нежным, словно он произносил самые главные слова в своей жизни, – приятно познакомиться, Чуя!***
Эй, скейтер, мальчик — летний вечер
Укради меня навечно в свой заброшенный скейт-парк.