Мятежный принц

      Рамси слишком торопился. Весь азарт сражения скользил мимо, мысли были устремлены далеко назад, в Винтерфелл. Как не вовремя чертов зануда решил подойти к стенам. Что-то происходило с его Вонючкой. Меч вошел во вражеское тело почти на автомате. Он стал покладистым, почти не трясся от прикосновений. До полноценного перевоплощения оставалось немного.       Меч махнул по чужой груди, тело поддалось инстинктам. Почти как тогда. Вонючка учил Рамси сражению, вместо длинных мечей они украли у мясника пару тесаков.       - Потом вернем, - успокоил себя Рамси. - Зачем мне учиться драться?       - Не драться, - Вонючка все чаще лаял, чем говорил. - Убивать, молодой лорд.       - Я не лорд. И не буду им, - мальчишка вертел в руках нож. - Домерик станет лордом после отца.       - Вы видели его, юный лорд? - Вонючка встал в стойку и поднял тесак будто меч.       - Да, видел, - бастард, так Рамси звала мать, повторил нелепую стойку. От плохой еды он был щуплым для своих лет, нож пришлось взять двумя руками. - Он взрослый. Красивый. Похож на меня немного. Глазами.       - Он из крови и плоти. Справа, - Рамси юрко увернулся влево.       Довольный Вонючка растрепал черные кудряшки и наклонился к морозным глазам:       - Значит, его можно порезать. Если идет кровь - можно убить.       - Он мой брат, - Рамси неуверенно поднял глаза. - Нельзя убивать своих родственников.       - Все они смертны, Рамси, - Вонючка громко закашлялся. Когда приступ прошел, губы обагрились. Он снова встал в стойку. - Все мы смертны.       Учитель из Вонючки был плохой, зато агрессивный и быстрый. Он хаотично размахивал ножом с очень умным выражением лица. От тучного тела всегда шел ужасный запах тухлятины, который теперь смешивался еще и с потом. Но Рамси привык.       - Неважно, как ты бьешься, важно - что ты остаешься жив! - их ножи сцепились, чиркнув заточенными лезвиями, в мгновение ока разошлись. - Да, вот так, сильнее! Жестче! Наступай!       Любой уважающий себя мастер над оружием просто посмеялся бы, наблюдая неловкие движения тесаками, отсутствие боевых стоек и беспорядочные метания мальчишки и старого слуги. Либо Рамси был слишком резок в своем порыве, либо Вонючка поздно отскочил. Острый мясничий нож глубоко вошел в мизинец, брызнула кровь. Мальчишка побледнел и поспешил отвернуться, а Вонючка только расхохотался густым лающим смехом и рубанул наотмашь.       - Тебе больно! - морозные глаза увлажнились.       - Хотите - рубите пальцы, хотите - бейте, - слуга протянул мальчику сочащийся кровью палец. - Я всегда буду любить Вас. Всегда буду принадлежать Вам. Я стерплю для Вас любую боль.       Рамси теперь жалел, что не сохранил подарок. Следующую долгую зиму Рамси отсиживался в родовом замке Болтонов. Мать с облегчением отослала его, а Вонючка стал совсем плох: не мог двигаться, захлебывался лающим кашлем, не ел и не пил. Глядел вокруг пустыми глазами, лишь изредка узнавая Рамси. Когда юноша приходил проведать слугу, тот почти не говорил. Вихрил четырехпалой ладонью черные кудри и шептал одни и те же слова: "лорд, лорд". Теперь от Вонючки несло еще хлеще - смертью.       Степенный лорд-отец не отвечал на робкие попытки сблизиться: он проводил все время с наследником. Редко Рамси могли взять с собой на охоту в особо теплые дни. Мальчишка шел на старом объезженном коне позади, морозя спину братцу взглядом.       Он убил Домерика не из мести или зависти. А в память о Вонючке, тело которого бросили собакам в отсутствие Рамси. В память о жестоком, забавном и бесконечно верном Вонючке. Только он называл бастарда-юнца своим лордом. Не имея возможности попрощаться, Рамси разбил кулаки о стены. Он подходил к собакам, гладил их полные животы, будто пытаясь дотянуться до того единственного, кому был нужен во всем свете. После Домерика отец редко разговаривал с ним, в ясных глазах появилось отвращение.       В порыве гнева Рамси чересчур сильно вонзил меч в чужое тело. Замешкался на пару секунд, вытаскивая. Когда Рамси понял, что открылся для косой атаки, левый бок взорвался болью. Какой-то умник с дрожащими руками и мечом в его крови. Его голова покатилась далеко по склону. Битва подходила к концу. Знамена с ободранным человеком развевались по ветру тут и там. Рамси зажал рану, кровь уже пропитала вареную кожу.       Милорд торопливо отдал распоряжения и тронул коня разворачиваясь. Нужно в замок: доложить отцу новости и проверить своего Вонючку. Грохот копыт и взрывы смеха нагнали милорда на полпути. Его парни весело играли с отрубленной головой Станниса.       - Кто убил? - Рамси скривился.       Красавец Деймон повертел голову в руках, взвешивая:       - Не знаем, милорд, мы только что нашли его тело в глубине леса.       По пути в Винтерфелл Рамси слушал доклад командующих. И наконец веселой, пьяной от крови гурьбой, они въехали в ворота под звуки рога. Лорд Русе был на коне, доспехи сверкали на солнце, будто отец готовился присоединиться к битве. Рамси стащил перчатки для верховой езды, заткнул их за пояс, одновременно прикрывая рану.       - Станнис, - Рамси кивнул, седая голова прокатилась под ноги отцовского жеребца. - Вся его армия мертва, потери подсчитываются.       - Что леди Баратеон? Или красная жрица?       - Ни среди погибших, ни в лагере их не было, - Рамси пришлось навалиться на конскую шею, чтобы прямо сидеть в седле. Чужая кровь покрывала его доспехи, и лорд-отец в начале не заметил его раны. - От лагеря вели следы одинокого всадника на Север. Возможно...       - Ты позволил себя ранить, - Русе поморщился, будто вступил в дерьмо.       Торопливо заковылял мейстер Уолкан. Кто-то помог Рамси спешиться. Кровь все еще лилась. Сознание мутилось от стоячего положения. Морозные глаза сопротивляясь, закрылись.       Теон бежал, преодолевая боль в боку; небольшой факел светил уже не так ярко, как раньше. Он не мог сосчитать, сколько прошло времени, сколько пропустили поворотов, упрямо двигаясь вперед. Как заверял мейстер Лювин: "Напрямую, не сворачивая, до пещеры". В пещере было тепло даже в рубище, которое приходилось носить Вонючке. И все равно под кожу заползал липкий страх. Рамси уже обнаружил пропажу, Теон вслушивался, ища знакомый лай бастардовой своры. Санса большую часть пути молчала, видимо, боялась вдохнуть вонь. Но это было неважно - и одежда, и кожа их пропиталась густым смрадом за считанные минуты. Это хорошо, гончие вряд ли почуют их.       Выход из пещеры продувался, не спасал даже горячий источник в центре. Теон с содроганием подумал о ледяном воздухе и снеге, терпеливо ждущих их впереди. Он набросил дырявый мех на плечи - единственный, который ему удалось стянуть. Наполнил бурдюк горячей водой и положил Сансе под мех. Теон торопился: даже этот недолгий привал ставил в опасность их жизни. Он почти наяву видел искаженное яростью лицо Рамси, как его крепкие руки сжимают лук и ведут гончих по следу. Обычно от хозяина никто не убегал.       Они вышли далеко позади кровавого месива, оставшегося после битвы. Рамси скорее будет искать их в другой стороне леса, ближе к теплу и Орлиному гнезду. Но был и шанс, что прямо сейчас за ними по пятам идут ищейки. Догадаться, куда пойдет последняя из Старков было не так сложно. Рамси сам недавно рассказал Сансе о Джоне на Стене. Они бежали долго, не останавливаясь, жадно глотая ледяной воздух, задыхались.       Начиналась вьюга. Мало того, что холод собачий, так еще и видно всего шагов на двадцать вперед. Радовал только снег, успешно скрывающий все следы. Они бежали, крепко сцепившись пальцами, вязли в сугробах. Несколько раз Санса падала, и Теон боялся, что подняться она не сможет. Волевая леди Старк упрямо вставала с колен и бежала дальше. Лес становился гуще, где-то вдалеке выли волки. Чтобы не бояться, Теон с силой вжимал ногти в ладонь. Легкая боль дарила ощущение спокойствия.       Возле звонкого ледяного ручья они остановились на минуту. Полная луна была прямо над ними. Глубокая ночь.       - Надо найти обход, - Санса дрожала от холода. Вода в бурдюке давно остыла, но хранила тепло ее тела.       - Слишком долго, - Теон мотнул головой. Решение пришло быстро. Он сорвал меха с шеи, завернул в тугой комок. Торопливо снял плащ с Сансы и вошел в пламя реки, подняв руку с одеждой высоко над головой.       Вода была ледяная до судорог. Санса боязливо отходила.       - Санса Старк, - Теон протянул руку, быстрое течение больно било по телу. - Ты сможешь. Ты должна.       Ее платье намокло сразу же. Санса закрыла рот ладонью, ее трясло от панического ужаса и холода. Теон тянул ее на другой берег. Ручей был маленьким, но ослабшие от бега, промерзшие до костей, они двигались в воде медленнее, чем нужно. Миледи беззвучно рыдала, отчаянно пытаясь согреть свой живот под ладонями. Они упали на горячий снег. Губы Сансы опасно посинели. Теон стащил с юной леди мокрую одежду и завернул ее в сухую накидку и драные меха. Его рубище мгновенно стыло на ветру, на усах образовались морозные сопли.       -Костер, - удалось выговорить Сансе далеко не с первого раза. Она хотела было отдать меха насквозь промерзшему Теону, но тот лишь сильнее укутал ее. - Ты умрешь, нужен костер.       Отвечая на голос Сансы, далеко-далеко, возле замка они услышали то, чего ждали и боялись. Утробный собачий вой.       Во сне рука прошлась пару раз по швам. Свежая боль разбудила. Он лежал в своих покоях, теперь невыносимо жарких после борьбы его тела за жизнь. Единственное, чего хотел милорд - открыть треклятые окна. Лоб и голая грудь блестела от пота, подушка была отвратительно влажной, под боком лежала окровавленная повязка. Видимо, Рамси стянул ее во сне. Маковое молочко еще действовало: он снова упал в сон.       Рамси снилась метель, обдувающая со всех сторон, вокруг негде было укрыться от ледяного ветра. Милорд закрыл лицо, двигаясь хоть куда-то: отчего-то он знал, что нельзя стоять на месте. На мгновение ему показалось, что кто-то бродит вокруг него, наворачивает длинные круги, прячется от взгляда. Море звало его, но соленый голос все удалялся, пока не растворился совсем. Рамси считал, что давным давно разучился бояться, но от сна по его спине взвились мурашки.       Снова очнувшись, Рамси обнаружил темноту вокруг. Горло драло от жажды, свечей не зажигали перед сном, на столе стоял поднос с давно остывшей едой. Мейстер сменил повязки. Вот и вся забота. Хотя бы окна открыли. Рамси внезапно представил отца, склонившегося перед его кроватью. Он лично поил бы сына, оттирал пот со лба, рассказывал истории, от которых Рамси забывался сном. Да уж, представлять Русе Болтона любящим отцом было почти так же смешно, как его, Рамси, представлять хорошим человеком.       - Во-вонючка, - рука требовательно подалась вперед.       Ничего не произошло, Рамси откашлялся и повторил громче:       - Вонючка!       Надо полагать, ни в покоях, ни за дверью его не было. Рамси сдержал разочарование, вспомнил Вонючкин недавний приступ. Что если... Нет! Он не мог умереть просто так. Он стал собственностью Рамси. Но если... Плевать, он найдет Вонючку даже после смерти.       Когда Рамси впервые увидел широко улыбающегося нахального принца, кулаки зачесались выбить ему зубы и посмотреть, что тот представляет из себя без наглой ухмылки. Вот бы с силой опустить неестественно вздернутый волевой подбородок. Кто приучил его с таким вызовом смотреть на этот мир, будто смеясь над всеми окружающими? Конечно, это было напускное. Было что-то до безумия жалкое в попытках принца владеть чем-то. В глубине души, они оба это знали: Теон не хотел владеть, он хотел принадлежать. Отчаянно храбрившееся лицо выражало беспокойный скудный ум. Да и весь Теон был жалок, что в нем настоящего - гадкое нутро. Рамси был почти уверен, что внутри принц прогнил до костей и вонял гаже Вонючки.       Милорд перекатился на здоровый бок и поднялся. Голова кружилась от долгого дневного сна, во рту было гадко. Шатаясь, Рамси дошел до стола и в несколько жадных глотков осушил чашу, а затем и кувшин. В голове прояснилось. Надо к мейстеру. А это несколько долгих пролетов по темным коридорам вниз. Подумав, Рамси быстро управился с беконом и зажаренной редькой. В детстве он питался многим хуже, так что жаловаться было не на что.       Путь занял у него без малого полчаса: Рамси то и дело останавливался перевести дух у теплых стен. Замок спал, а в тишине звучали только его нестройные шаги. Рамси ощущал себя безумно одиноким. Он будто заблудившийся призрак, которого не видно обычному глазу. Отдышавшись, милорд постучал в тяжелую с металлом дверь. Он бы и в добром состоянии не выломал ее, а сейчас даже проявил вежливость.       - Милорд? - мейстер Уолкан выглядел заспанным, но сразу же подобрался. - Швы беспокоят или хотите макового молока? Не следует Вам одному...       - Где Вонючка? - он пристально оглядывал келью. На швы и боль было побоку, хотелось, чтобы рядом кто-то был.       - Он ушел еще пока Вы были при битве, милорд, - Уолкан теребил отсутствующую цепь на шее. - Я заключил, что разум юноши раскололся, вероятно, из-за множества травм.       Рамси моргнул.       - Что значит раскололся?       - Бывает, что некоторые слабые умы не выдерживают лишений или излишней боли, - мейстер подвинулся, пригласил Рамси внутрь. - Тогда их разум сначала твердеет и высыхает. Мысли и поведение все менее становятся похожи на людские. Мейстер Викар не так давно описал раскол рассудка у изнасилованных женщин при боевых событиях.       Рамси соображал туго: из него сегодня вылилось порядочно крови, потом тело работало наизнос, заживляя рану. Сейчас мозги его плавились от быстрого потока информации. Рамси было откровенно похрен на изнасилованных женщин, в данный конкретный момент его волновал только Вонючка. Странное выражение выцветших глаз, тело в судорогах, вспомнилось, как он шептал "Станнис".       - Природа мужчины-воина такова, что заставляет желать быстрой разрядки при виде смерти, - мейстер все не умолкал. Рамси кивнул, хотя его вмешательство было необязательно для словоохотливого старика. - Многие женщины, живущие близ территорий военных действий, лишаются невинности или чести. Бывает что и несколько раз. Мейстер Викар записывал свои наблюдения о бедняжках, упоминал сломленное состояние как тела, так и духа.       Сломленное тело и дух. Рамси понял, к чему ведет мейстер. Стало как-то тоскливо горько и до невыносимости одиноко. Даже если так, то где он? Куда убежал? Может, забился в угол своей клетки. Рамси почти увидел, как стекленеют глаза Вонючки в темноте. И все же что-то не сходилось: последние годы он провел в руках Болтонов, его разум мог сломаться миллиарды раз, но случилось это только сейчас. Почему? Санса! Полная луна двигалась по небу, время текло сквозь пальцы. Старый мейстер давно перестал говорить и с сомнением уставился на Рамси.       - Милорд, проводить Вас в покои? - Уолкан тяжело поднялся. - Я дам Вам макового молока, проспите до утра. Лучше сна нет лекарства.       - Санса, - Рамси все размышлял. Вонючка не осмеливался уходить и приходить по своей воле. Хозяин запретил ему любое неповиновение. Что-то произошло. Милорд вскочил, тут же пожалев об этом. Голова противно закружилась, но он устоял. - Санса. Санса.       Мейстер торопливо приблизился, удерживая милорда. Влил в горло вонючее снадобье, Рамси проглотил, едва не захлебнувшись.       - Что за дрянь? - комната наконец перестала кружиться, слабость медленно отступала.       - Лечебный отвар на крови зубра, милорд, - Уолкан ощупал швы и остался доволен. - Обопритесь на меня, милорд, я провожу Вас.       Рамси не пошел в покои, как надеялся мейстер. Они прошли сонную площадь Винтерфелла к военной башне.       - Подъем, - гаркнул было Рамси, но горло предательски дрогнуло. Вышло даже жалко, но болтонские латники поднялись. - Подъем, ленивые псины, обыщите замок. Каждый угол, каждую щель.       Деймон потянулся, отбрасывая красивые длинные волосы за плечи:       - Что ищем, милорд?       - Найдите и приведите Вонючку к моим покоям, - Болтон двинулся на выход. Секунду помедлил и вновь обратился к Деймону. - Распорядись, чтобы подготовили ванну и ужин. Отхлещи кухарок, если раскудахтаются.       Ванна и горячий ужин остывали. Его молодцы прочесали замок сверху донизу. Деймон стоял, трусливо переминаясь с ноги на ногу, злить Рамси ему не улыбалось. Милорд буравил взглядом ночной лес.       - Приведи Сансу, - Вонючка обезумел сразу после завтрака. Помимо Уолкана он в это время был на псарне и относил леди Болтон объедки.       Когда дверь в комнату новоиспеченной леди Болтон открылась без ключа, Деймон задрожал. В этот момент он понимал только одно: им всем спустят шкуру. Рамси появился неожиданно - надоело ждать. Желваки опасно заходили на скулах, глаза налились кровью. Деймон на всякий случай отошел подальше, стараясь не привлекать внимание.       - Готовь коня и мой лук, - по ледяному тону милорда можно было сказать, что кожу с них сдирать будут медленно. - К моему отъезду должен быть готов небольшой отряд из лучших лучников.       Замок ожил в ночи: зажглись факела, конюхи готовили лошадей, оруженосцы запасали стрелы и точили мечи. Пятеро сонных солдат с длинными луками стояли у ворот. Рамси отобрал двух лучших сук и малышку Мону: она лучше всех знала запах Вонючки.       Деймон помог Рамси забраться на коня. Держался в седле милорд откровенно плохо, движения коня бередили свежие швы, но Рамси запретил всяческие возражения. Парни понимающе переглядывались. Клал он на жену, Север и статус лорда. Ему как воздух сейчас необходим был только Вонючка. Рамси как раз представлял, что он с ним сделает, когда на площади появился лорд-отец. Кто из них сказал ему?       - Этих в темницу, - крикнул Рамси стражнику, кивком указывая на свою личную свору. Деймон и Молчун было вынули мечи, когда многочисленная стража их обступила.       - Я запрещаю тебе выезжать, - Русе скрестил руки на груди. Зря, руки всегда должны быть готовы к атаке. Заточенное недавно лезвие вошло в льдисто-голубой глаз с отвратительным звуком. Отец глухо упал на спину и больше не вставал. Под лысеющей макушкой стремительно розовел снег.       - Достал, - Рамси схватил поводья. - Тело кинь собакам, леди Уолду запереть и не кормить, - старик Костяной, единственный, кого пощадили, торопливо начал оттаскивать мертвое тело. Девочки в клетках облизывались, предвкушая сытный ужин.       Оторопелые стражники смотрели то на Рамси, то на тело Русе.       - Ну, что встали? - постепенно оцепенение спадало с ночного Винтерфелла. Лучники забрались на коней, торопились слуги. Мейстер, весьма резво для своего возраста, уковылял к башне воронов. Стражи распахнули ворота, на выезде из Винтерфелла девочки завыли.