Shiro-Kuro

      Врачи призваны спасать жизни, а не отбирать их — Ян Лин был воспитан в этой философии и много лет придерживался ей свято, для него не было других истин, существовала только эта — одна единственная.       Он был доктором, и он спасал — руки, которые спасают, не имеют права вредить.       Доктор Ян Лин и не вредил никому, никого не убивал — разведчик Лин делал это без зазрения совести. Какая тонкая грань между одной личностью и другой: ему подходили они обе, и переключаться между ними было намного легче, чем казалось на первый взгляд — достаточно надеть расписанную яркими красками деревянную маску, и ты уже совсем другой человек. И совесть чиста, ведь по факту, он не был доктором в тот момент, когда проводил ножом по чьей-нибудь сонной артерии.       Он не был врачом, когда выдергивал большими щипцами ногти во время пыток, не был им, когда похищал, угрожал, отрезал языки и поил вызывающим сильнейшую боль ядом, этот человек под маской был совсем другим, не им, и только одно оставалось неизменным.       И разведчик Лин, и Ян Лин, лечащий людей, одинаково ненавидели вонь и грязь, но только в обоих ремёслах никак не обходилось без телесных жидкостей. Что же поделать, похоже, это его наказание за все совершенные грехи.       Священная кара за то, что он убил бога.       Этель отказывалась от еды — прошло уже несколько дней, как её отключили от внутривенного питания, но те тарелки, которые приносили из столовой, оставались нетронутыми раз за разом, только вода в стакане исчезала. Такими темпами, все попытки вытащить ее с того света будут бесполезными. Лин тяжело вздохнул, поправляя длинные шёлковые волосы — он понимал, что её состояние будет нестабильным и непредсказуемым, все же, дети и подростки тяжело переносят такие травмирующие события, но не думал, что все будет до такой степени плохо.       — Как долго ты собрался здесь оставаться? — Резеф уселся прямо на стол, как наглый кот, которому правила приличия не писаны.        — Сколько надо, столько и буду. Какие проблемы? — какая вообще разница ему, где Лин находится и что делает. Возомнил из себя няньку… — Пошел вон со стола, на стуле сиди.       — Ладно, ладно, не сердись, шеф, — Резеф шутливо поднял руки и пересел на стул. — Как твои поиски?       — Ничего.       Последний раз Гëте видели в Сепии, и там его след обрывается. Если он никуда не уплывал, то должен был быть там, у себя на родине, и Лин специально ради этого взял свой корабль и поплыл туда… Но ничего не смог найти, кроме больного ребенка.       Он словно сквозь землю провалился, исчез, испарился, как дым. Лин искал его уже много лет, но только казалось, что поиски приближаются к завершению, как парящий вдалеке образ таял, как дым. Как же это оказалось тяжело… Тяжелее, чем раньше казалось Лину.       — Та девочка, о которой ты говорил, — Резеф закинул ногу на ногу, откинувшись на спинку стула. — О которой говорила твоя пациентка… Её нашли среди солдат Союза Освобождения. Она приплывет сюда с Драгон-саном.       — Кто именно? — Ян Лин конечно славился хорошей памятью, но если запоминать буквально любого первого встречного, то можно и крышей поехать. Резеф раздражённый фыркнул:       — Ты сам просил узнать. Та «подружка» твоей пациентки.       Ах, эта — та, о которой этот ребенок заботился больше, чем о самой себе, хотелось бы с ней побеседовать. Имени ее Ян Лин не помнил, хоть и Этель говорила о ней без умолку, и очень боялась ее расстроить. Без разницы, это всего лишь один человек, который в будущем ему не пригодится.       — Передай на корабль, чтобы привели её ко мне, когда пришвартуются.       У него было, о чем поболтать с той девушкой, но сейчас стоило подождать, когда корабль прибудет на Балтиго — до тех пор можно было заняться делами насущными.       — Добрый день, Лин-сан, — милый приятный голос Коалы заставлял на секунду забыть, что Лин, вообще-то, был занят работой: он звучал освежающе в этой духоте постоянных размышлений.        — Добрый, добрый, — Лин кивнул девушке, слегка улыбнувшись. — Заходи. Прости, что нагружаю.       — Привет, красотка, — Резеф вальяжно махнул рукой, за что его хотелось бы ударить по голове, но Лин брезговал, этот дебил голову мыл раз в три дня.        — Здравствуйте! — Коала улыбнулась ему в ответ, похоже, решив проигнорировать обращение к ней. Везёт ему, что она такая добрая.       — Полагаюсь на тебя и сегодня.       Коала сидела с Этель, когда Лину нужно было заниматься своими делами разведки. Оставлять ее одну по многим причинам не получалось, а естественно никому в Революционной Армии не сдалось сидеть с незнакомым подростком. Коала была ребёнком хорошим, добрым и отзывчивым, Ян Лин иногда сравнивал её со своей младшей сестрой. Естественно, Ян Мей была не сказать, чтобы такой же милой, даже в детстве…       Возможно, у него к Коале действительно особое отношение — как ко всем детям, кто знал, каково жить с разбитой на кусочки душой и собирать её, как витраж, из осколков былого: вроде душа та же, а что-то в ней все равно не то, перевернутое, неправильно вставленное или вовсе чужое.        — Да, конечно, не переживайте, — Коала кивнула головой. — Меня все равно пока что… Никуда не посылают, поэтому, я не против помочь.       — Если почувствуешь, что тяжело, не молчи.       Он знал, что этот ребенок будет работать, не жалуясь, до тех пор, пока не свалится от усталости, и пусть сидеть с больной не было каким-то физически затратным делом, такая работа была морально угнетающей. Не каждый мог справиться с человеком в подобном состоянии, даже сам Ян Лин не всегда мог.       Слишком сильно она была похожа на него самого, чтобы смотреть равнодушно…       — Лин-чан, прием, — Резеф помахал рукой перед его лицом, вызывая желание эту же руку ему оторвать. — О чем задумался?       — Скорее бы ты обратно в Норт Блю свалил, и глаза мне не мозолил.        — Ладно, не надо было тебя трогать, все-таки, молчание тебе больше к лицу.       Ух… Достал. И даже не разозлиться на него, в конце концов, они знали друг друга уже много лет — давнее знакомство беглого раба и изгнанного священника, из которых ни один, ни второй не чувствовал себя человеком.       Раз Коала пришла, пора было идти работать — Лина давно не было на Балтиго, и в первую очередь нужно было разобрать шифрованные письма подчиненных.       Они не пользовались ден-ден муши, это было бы слишком подозрительно, поэтому использовали свой собственный шифр, которому не обучали больше никого. Их с Ян Мей детский тайный язык… Пригодился, чего уж там. Было конечно больно отдавать частичку светлых воспоминаний на нечто подобное, но что поделать.       Ян Лин уже давно утратил все то светлое и невинное, которое имел тогда, в детстве, и она тоже утратила.       За окном кабинета замелькала белобрысая макушка. Вот ведь, каждый день же приходит, зашел бы уже, а не под окнами сидел.        Сабо был той еще занозой в заднице, они с Лином не очень ладили, хотя он был одним из самых перспективных подростков в Революционной Армии, на него почему-то возлагали большие надежды. Драгон-сан сам взял над нам шефство, и многим нравился этот умный, ловкий и смекалистый парнишка с большим боевым потенциалом, но для Ян Лина он был проблемой — возможно, потому что он вёл себя, как типичный балагур.        Да, он был отличным бойцом, который схватывал все на лету, но у него была странная привычка: слушать, делать вид, что послушал, и делать все по-своему. Часто перебивал, недослушивал, пропускал мимо ушей и игнорировал, с лёгкостью уходил, даже когда с ним лицом к лицу говорили. Лина это порядком раздражало, хотелось дать ему крепкой затрещины, но он держался до последнего, как хороший взрослый.       Он был хорошим взрослым… Наверное.       — Если хочешь зайти, зайди и смотри.        Шорох под окнами затих, решил притаиться, похоже. Коала резко распахнула окно, даже Этель, обычно ни в чем не заинтересованная, чуть привстала с кровати, чтобы поглядеть, кто там скрывается. Удивительно, в такие моменты её закрывшийся в себе разум будто приоткрывал створки и выпускал её любопытный темперамент.        — Ну, уйдете, может я и загляну, — сконфужено произнес ему в ответ Сабо. Высунулся все-таки, значит, ну да, терять ему нечего. Вот малолетний шпион…       — Уже ухожу.        — Вовремя, уверен, у вас много дел!       И что делать с этим наглым мальчишкой? Ян Лин раздраженно закатил глаза и вышел из кабинета — ему нужна тишина. Побыть в тишине, пока он иглу кому-нибудь в лоб не засадил.       Читать письма и писать на них ответы удобнее всего было в библиотеке. Там тихо, спокойно, никто не заходит, потому что кому тут было вообще интересно читать, многие приходили в Революционную Армию абсолютно безграмотные, приходилось учить их письму и чтению. Сидению за книгами большинство тех, кто только готовился уйти на фронт, предпочитало боевые искусства, Лину же от этого было намного удобнее. Никто не мешается под ногами — хотя для разведки такие солдаты не подходили, а жаль. Все-таки там надо было думать головой, а не мускулами.       Разведчиков Ян Лин готовил сам, частенько забирая их для этого в Юэ Ся, чтобы не отвлекать на ерунду. Они должны были обладать навыками актёрского мастерства и изучить язык шифрования, владеть техниками скрытого убийства — никого, кроме мобильного отряда, Лин не учил тому древнему боевому искусству Юэ Ся, которое практиковал сам — должны были обладать терпением и знаниями во многих сферах, от вышивки и готовки, до изготовления яда, который нельзя было обнаружить серебряной посудой.        Хороший революционер должен был уметь множество вещей, но одного умения сносить головы не хватает. И не хватает, чтобы стать разведчиком, который в одиночку должен справляться с тяжёлыми задачами в тылу врага, там, где один неверный шаг, и ты можешь умереть. Ян Лин уже на своем опыте увидел достаточно подобных идиотов. Слишком много — из всего первоначального состава разведчиков сейчас в живых остались только они с Резефом, и от кого-то известия переставали приходить. Сейчас таких оказалось двое.       Осталось восемнадцать человек — неизвестно, кто погибнет следующим, но Лин знал, что по крайней мере, никто из них не дойдет до пыточной камеры — все умрут раньше. Разведчики не боялись самоубийства ради того, чтобы не стать «источником информации». Конечно, бывали и свои крысы… Но о них Ян Лин предпочитал не думать, те чаще всего умирали сразу в пыточной камере.       Пока местонахождение штаба Армии не нашли, можно было быть уверенным, что никто не проболтался.       Если кто-то из двадцатки умирал, ему следовало найти замену. Горевать по чужим смертям не было времени, Ян Лин знал, что найдутся те, кто сможет поплакать за них и упокоить их души. Но состав разведгруппы никогда не должен был уменьшаться слишком сильно — на подготовку каждого рекрута уйдет не меньше года, поэтому подбирать их надо было начать незамедлительно. Чем больше людей захочет, тем лучше — все равно отбор пройдут далеко не все. Нужно было поговорить с Хаком, должен был быть кто-то, кого из его нынешних воспитанников он выделяет в боевых искусствах… Кого-то помладше, кого не будет поздно переучить.        Ян Лин не любил опускать на плечи детей такую ношу, но он всегда говорил, что надо. Это будет правильно. Все равно, придя сюда, ты вряд ли уйдешь с чистым сердцем и доброй душой.       Монстры не могут вырастить человека, и каждый, кто хоть раз познал убийство, уже стал чудовищем — не просто так говорят, что только в первый раз отнимать жизнь страшно. Дальше ты познаешь власть над жизнями других, и то, что сильнее некоторых людей. Это развязывает руки, опьяняет, и страх причинить вред кому-то, кто физиологически похож на тебя, просто растворяется в ощущении превосходства над другими. Это было неизбежно — даже если во благо, убийство было убийством, и после него в человеке умирало нечто «человеческое».       Это был обряд посвящения в чудовища.       Ян Лин был чудовищем, он знал, кем является, и сам себя за это презирал. Но это было неизбежно. Все эти дети и подростки, которых воспитывает Армия, уже были такими же чудовищами: и доброжелательная Коала, и слегка нагловатый Сабо. Эти дети легко говорили об убийстве, и так же легко могли бы убить — иногда Лин думал о том, чтобы в качестве эксперимента взять Сабо с собой посмотреть на пытки, но он скорее всего захочет сам принять в этом участие, а Лин был ещё не настолько горьким безбожником, чтобы смотреть, как ребенок отрезает человеку пальцы.        Возможно, поэтому он и сторонился этого парня.       Лина порой нервировало его хладнокровие, даже если это звучало странно от человека, который занимается пытками. Лин прошёл через немалое количество сражений, пережил рабство и убивал своими собственными руками, и мальчишка, который ещё ни разу не обагрил рук в человеческой крови, но не уступал в сосредоточенности и жестокости воюющим взрослым, его нервировал — от мысли о том, что творится в его голове, в жилах стыла кровь.        Интересно, это последствия его амнезии или что-то другое? Не важно… У Лина есть другие дела.       Он взялся за перьевую ручку и принялся выводить причудливые символы на чистой бумаге. Нужно было написать ответ тем, чьи послания дошли в целости…       Неизвестно, сколько времени это заняло, но поднял Лин голову только услышав настойчиво зовущий его голос Коалы. Девушка, кажется, была чем-то радостно взволнована.        — Что такое, Коала? Все нормально?       — Лин-сан!.. — она счастливо улыбалась, так, будто случилось что-то очень хорошее. Лин напряженно поджал губы. — Эль-чан… Сабо-кун заставил её поесть!        — Заставил поесть?       Этель была совершенно равнодушна к еде, и если ела больше, чем позволял её организм, желудок выворачивало наизнанку. Лин едва ли не с боем каждый раз заставлял её съесть хоть что-то. Как это удалось мальчишке, который не знает, как обращаться с больными?        — Да, мы общались с ней вместе с Сабо-куном, — продолжила Коала. — Потом он рассказал ей, как порезался, когда чистил картошку, и пожаловался, что она еду выбрасывает… И она правда съела весь картофельный суп.        — Из-за одного разговора с этим мальчишкой?        Нет, Ян Лин прекрасно знал, что присутствие людей, особенно больному человеку, часто может спасти жизнь… Но ведь с ней регулярно оставалась Коала, и такого эффекта её нахождение никогда не приносило — они общались, но не более того. Неужели один порезанный палец нагловатого пацана мог повлиять на то, с чем никто не мог ничего сделать до сего дня?        Сабо начинал нервировать Ян Лина.        — Ну, не знаю, — Коала пожала плечами, будто не поняв сути вопроса мужчины. — Похоже, ей понравилось с ним общаться.       Да, он многим нравился, это было не удивительно — у Сабо был довольно лёгкий уживчивый характер, он умел находить с людьми общий язык, был достаточно вежлив и в то же время легко переходил от формальностей к фамильярности. Ян Лин был одним из немногих, кто относился к Сабо настороженно, когда большинству он, по понятным причинам, нравился. Все же, он был хорошим ребёнком — и талантливым бойцом, который в будущем добьется многого, в это верили многие. И Лин тоже верил, только его натуры это никак не меняло.       — Он сейчас там? — оставшиеся письма придется на время отложить. Ян Лин встал из-за стола и сложил бумаги аккуратной стопкой, глядя на Коалу.        — Конечно, — девушка утвердительно кивнула. — Я оставила их вдвоем, а пошла к вам.       — Тогда идем к ним.       Он должен был увидеть это своими глазами, убедиться в том, что все так, как Лин услышал. Этель была сложным пациентом, не смотря на свой покладистый характер, даже не верилось в то, насколько сложным, и тяжело было представить, что с ней мог совладать этот мальчишка. Мало ли, Коале показалось.       Не хотелось думать о том, что парнишка, которого Лин инстинктивно опасался, на самом деле может помочь ему в работе. Это ведь была его работа, отвечать за пациента, хоть он и не планировал быть ее психиатром…       По крайней мере, ему надо было сделать все, чтобы она не умерла.        В палате белобрысый черт действительно сидел, и очень нехотя повернулся, услышав голос Ян Лина. Вот как, приятно знать, что их неприязнь в сторону друг друга взаимна. Этель на открывшуюся дверь уже привычно вздрогнула всем телом — её всегда немного пугали входящие в помещение — и глубоко выдохнула, понимая, что это всего лишь ее врач.       — О чем общаетесь? — Ян Лин сел на свой стул, внимательно глядя на обиженно скривившегося Сабо.        — Рассказываю ей, что у нас тут на Балтиго есть.       — Вот как…       Лин потер пальцами переносицу, вздыхая. Логично, ему не о чем больше рассказывать, кроме как об этом острове, но все же, вызывало беспокойство: эта девочка сейчас была крайне нестабильна. Хорошо, что пока Сабо говорит лишь об острове, это еще не зашло далеко, поэтому можно было пропустить, но…       Ян Лину не хотелось, чтобы Этель рассказывали многого об Армии.       Этот ребенок пережил войну и чуть не погиб — если она захочет жить мирно после этого, никто не должен заставлять её свернуть с этого решения. Не каждого ребенка Революционная Армия оставляла у себя, все-таки, обучать новых бойцов это хорошо, но если у них была своя семья, легче было отправить их назад.       Этель жила в чужой для себя стране на другом острове, и найти её дом было проблемой, но он взял на себя ответственность за её жизнь… Лин мог забрать её в свою клинику в Юэ Ся, если она не захочет вновь подвергать свою жизнь опасности, а дальше, он посмотрит… Квалифицированные врачи сейчас тоже нужны, а она, судя по данным, которые ему удалось собрать, была сестрой милосердия.       — Пацан, — Лин избегал звать Сабо по имени, просто потому что тогда мог внезапно привязаться к тому, кого считал странным. — Я бы хотел с тобой поговорить.        — Меня зовут Сабо, — поправил его парень. Как будто Ян Лин этого не знал. — По поводу?       — Выйдем ненадолго, — он кивнул на дверь и встал со стула. Сабо пожал плечами, повернулся к Этель и улыбнулся:        — Скоро вернусь. Не скучайте.       Она улыбнулась ему в ответ, и Лин почувствовал, как внутри что-то скукоживается в не хорошем предчувствии. Он вышел в коридор — надо расслабиться, это всего лишь дети. Просто лишние волнения…        — Так, о чем вы хотели поговорить? — Сабо заговорил первый, Ян Лин даже не заметил, как все это время молчал… Когда он вообще успел выйти?       — Как её состояние?       Не стоит спешить — сначала стоило понять всю картину в целом, чтобы сделать выводы. Возможно, это общение будет Этель лишь на пользу, если он действительно в состоянии на неё влиять…        — Бледная, как смерть, и говорит вяло, но нормальная.       — Нормальная?       Что в контексте Сабо означало это слово, интересно.        — Ну, я не увидел в ее поведении больше чего-то слишком странного, — объяснил парень, но это запутало Ян Лина еще больше. Слишком странного… Что странный ребенок может посчитать для себя «слишком»?        — Это правда, что она поела? — Ян Лин хотел бы удостовериться. Тарелок на тумбе уже не было никаких, чтобы проверить самостоятельно, да и услышать из первых уст было лучше, чем просто верить в пересказ. Сабо как ни в чем не бывало улыбнулся:       — Ну, я просто пожаловался, что мы там на кухне мучаемся, а она не ест.        — Ты надавил на ее чувство вины?       Звучало дико, даже если он не совсем понимал, что именно делает. Сабо недоумевающе моргнул от такого вопроса:        — Нет, не пытался, но… Она ведь поела. Разве это не хорошо?       Да, разумеется, это было хорошо — раз она ест, значит пойдет на поправку, да и злиться на ребенка было последним делом, учитывая, что Сабо вряд ли думает об этической стороне вопроса, когда что-то делает — о ней вообще в Революционной Армии мало, кто задумывался, включая самого Ян Лина, но не тогда, когда это касалось отчаявшихся.       Радикальная терапия может как спасти, так и утянуть на дно — он знал об этом не понаслышке, ведь не первый год занимается медициной. Да, когда-то он и сам был таким…       До встречи с Гёте. Давно это было, даже вспомнить тяжело, когда Лин вёл себя так же, не думая о последствиях.       — Да, — отрицать было бессмысленно. — Это хорошо.        — Так… Что не так? — Сабо задумчиво посмотрел на Ян Лина. — Вы же о чем-то другом хотели поговорить, я прав?       Он проницателен, даже слишком — хорошее качество для человека, для бойца, даже для разведчика, и Лину, пожалуй, хотелось бы иметь такого пацана у себя в отряде, но не этого, точно не этого.       — Ты еще собираешься к ней ходить?        — Ну да, мне пока что заняться нечем, — Сабо пожал плечами. — На задания меня не берут, а хотелось бы, Драгон-сан все еще не приехал…       — Вернется через три дня, — уже скоро этому мальчишке будет не до отдыха с его тренировками. — Так что не расслабляйся.        — Ну наконец-то, — Сабо довольно улыбнулся. — А то я уже заждался…       — После этого мы покинем Балтиго, так что не слишком разговаривай с Этель об Армии.        — А?        Сабо очевидно не понял, либо не до конца сообразил, что вообще имеет в виду Ян Лин. Ну да, скорее всего, у него в голове не укладывается, что кто-то может не захотеть остаться — были те, кто не подходил, и впоследствии покидал войска, работая в тылу, но тех, кто покидал армию, даже не вступив в неё, не было. Пришлось пояснить:       — Этот ребенок пережил войну, будет жестоко отправлять её воевать снова.       — Странно, — Сабо свел брови. — У нас ведь достаточно детей, тоже переживших войну.       — Если бы за этих детей отвечал я, я бы не позволил им превратить себя в монстра.        — Но Революционной Армии ведь нужны бойцы.        Он что, додумался с ним спорить?       — Любой желающий может вступить в армию, мальчишка, — Лин потер пальцами лоб: кажется, у него начинает болеть голова. — Желающий здесь ключевое слово. Сейчас она делает все, что скажут, не имея своих желаний. Если позже ей захочется сражаться за свободу — так тому и быть, но не по принуждению.       — А что для вас принуждение?       — Навязывать другому свою философию — принуждение.        — Но разве мы не занимаемся тем же? — голос Сабо вдруг прозвучал странно твердо. — Мы ведь убеждаем людей в том, что им это все нужно, даже если они так не думают. Или когда не понимают, чего хотят.       — Революционная армия была создана не для того, чтобы что-то кому-то навязать, мальчишка, — нет, это не то, совсем не то, чем они занимались и что стояло целью. Он ошибается… — Мы помогаем тем, кому хватает смелости выступить против тирании, и дарим эту смелость тем, кому пока её недостаточно. Никто не заставляет те народы, кого устраивает их правительство, восставать, и конечная цель — не уничтожить правительства по всему миру, а добиться равноправия и избавить этот мир от двуличия, когда люди считают, что могут иметь других людей в собственности.        — Да, возможно… — ответ Сабо прозвучал слегка приглушено, задумчиво. Вскоре он слегка сконфужено улыбнулся. — Да, думаю, вы правы.       Лин закусил губу — он снова не сдержался… Когда речь шла о свободе и принуждении, мужчина становился чересчур вспыльчивым — наверное, даже спустя много лет забыть годы рабства никак не выходило. Не получалось избавиться от того чувства унижения, когда являешься всего лишь безвольной игрушкой для избалованной уродины, когда любое неповиновение отражается на теле твоей родной сестры, когда по чьей-то прихоти ты должен вести себя так, как желает хозяин.       Не важно, значило ли это стоять, как статуя, сутками, или шептать слова любви той, кого хотелось ночью задушить подушкой.        — Рад, что ты меня понял, — пришлось глубоко вздохнуть. Свою точку зрения Лин ему объяснил, хотелось лишь надеяться, что сам Сабо к ней прислушается.       В любом случае, через три дня вернется Драгон, а потом можно будет собираться покинуть остров, останется лишь провести допрос той девушки, которую привезут с рекрутами из Сепии. После этого уже ничего не будет держать Лина на Балтиго… Мей уже давно ждет его дома. Нехорошо расстраивать младшую сестру.        — Я могу вернуться? Раз уж мы закончили, — в ответ на вопрос Сабо Ян Лин махнул рукой: пусть идет, этот разговор не мог закончиться иначе. Этот ребенок…       Всегда его нервировал, и они, наверное, не смогут найти общий язык. Их методы мышления слишком разные для того, чтобы договориться.        Одно лишь время покажет, действительно ли от этого пацана будет толк в дальнейшем. Драгон-сан в людях обычно не ошибался, и в этот раз он тоже не мог сделать неправильного выбора — то, что этот выбор не нравится Ян Лину, ничего не меняло. Ему вообще было очень трудно угодить.

***

      Спустя три дня предводитель Армии действительно вернулся. Это позволило Ян Лину немного вздохнуть, потому что Сабо на какое-то время пропал с радаров. Во всяком случае, так Ян Лину хотелось надеяться.       Ту девушку, Шеру, среди рекрутов нашли довольно быстро — она и не скрывалась. Её допрос был последним делом, которое предстояло сделать перед тем, как уплыть, поэтому было даже радостно, что ждать долго не пришлось. Все складывалось для Лина буквально наилучшим образом. В худшем случае, они смогут уплыть недели через две, в лучшем — уже в конце этой недели.        За дверью послышались шаги, Ян Лин напрягся: кого нелегкая принесла? В последнее время у него было так спокойно, что он начал забывать, что его кабинет периодически превращался в проходной двор для перепачканных мужланов.       — Лин, — дверь распахнулась, смуглая физиономия Резефа просунулась в проем, обращая в улыбке белоснежные зубы: — Опять задротишь?        — Если ты пришел только ради этого вопроса, то можешь сразу уходить.       — Вот душнила.       Он уселся на стул задом наперёд и облокотился подбородком на спинку, усмехаясь:       — А где девочки?       — Коала повела Этель на прогулку.       Все лучше, чем она будет сидеть в четырёх стенах целыми днями, пусть гуляет, даже если из пейзажей на острове были лишь глиняные барханы да камни.       — А Фауст?       — Ушел к Хаку.       Фаусту с рыболюдьми было лучше, они его, по крайней мере, понимали. Ян Лин мог лишь немного догадываться, о чем эта большая черепаха думал, тогда как рыболюди и русалки могли составить с ним, как и с другими морскими жителями, полноценный диалог… Иногда было немного завидно. Он бы хотел знать, что происходит в голове такой вредной черепахи.        — Ох, печаль беда, — с наигранной грустью произнес Резеф. — Наш Лин остался совсем один. Хорошо, что я пришел к тебе, верно?       — Можешь проваливать, — кто сказал, что его надо спасать от одиночества вообще? Резеф насмешливо закатил глаза:       — Ладно тебе, мог бы и помягче. Я тоже сегодня уплываю.       Вот, значит, как — ему уже пора возвращаться к своей работе. Резеф не мог долго находиться вне поля боя, сказывалась его вскормленная пустыней натура, Ян Лин даже иногда сомневался в том, что он и правда все детство провёл среди жриц своей странной богини.       — На чем ты приплыл сюда?       — На Дайлайоне.       Маленький, не смотря на название, кораблик, но довольно быстроходный. Резеф часто использовал его, не удивительно, что и сейчас…       — Обратно на нём же?       — Да, я же налегке плыву, — чего и следовало ожидать. Он никогда особо много вещей не брал, всего по-минимуму, да и людей с собой тоже не брал.       Разведчики — всегда одиночки.        — Значит, допрос я буду проводить уже в твое отсутствие, — Ян Лин знал, что Резеф скоро уплывет, но все же немного надеялся, что успеет до этого времени. Вместе с ним подобные вещи делать было комфортнее.       — Ну ты же взрослый мальчик, думаю, справишься, — Резеф хохотнул, поправляя солнечные очки. — Если скучно, позови Иву, она не откажет.       — Да в жизни я его никуда с собой не позову!        Прекрасно же знал, что они друг друга не переваривают… Резеф обожал говорить то, что введет его в бешенство, и всегда знал, что именно сказать, чтобы разозлить. От этого голова шла кругом… Всё на этом острове было против его душевного равновесия, скорее бы вернуться обратно в Юэ Ся.       Под окном снова что-то зашуршало — Лин закрыл лицо рукой. А ведь ни слуха ни духа не было от него уже несколько дней, неужели решил снова побездельничать?        — Ее нет, — резко и громко произнес Ян Лин, чтобы до его слуха точно дошло. — Этель ушла гулять с Коалой.       — В смысле?! — окно резко распахнулось снаружи, Сабо недовольно надул губы, залезая на подоконник. — Почему мне не сказали?!       — Так ты же был на тренировке, — Резеф чуть посмеялся, вставая со стула и поправляя свой длинный серебристый хвост на затылке. — Ну как успехи?        — Нормально… — ответил Сабо слегка недовольно, похоже, нормально было не все. — Мое задание опять откладывается.       — Так я же говорил, тренируй хаки.        — А я что, не тренирую? — Сабо нахмурился. Резеф на это только громко, весело рассмеялся.       — Драгон-сану виднее, — Лин отвернулся к лекарствам на своём столе. Надо бы оставить запас антибиотиков здесь перед уездом, большинство медиков Армии были не квалифицированы, и операции делали на живую, едва обеззараживая инструменты. После таких операций частенько возникали воспаления. — Значит, ты еще не готов.        — И когда я уже буду готов… — Сабо тяжело вздохнул и повис на подоконнике. — Это невыносимое ожидание…        — Может, ждет для тебя подходящей ситуации, — Резеф подошёл к окну, схватил пацана под руки и поднял прямо к своему лицу. Для двухметрового мужчины четырнадцатилетний пацан казался совсем игрушечным, хотя он и дорос уже до полутора метров… Ладно, для Драгона даже Резеф будет низковат. Он и с Лином разговаривал, присаживаясь немного, чтобы слышать.        — Я состариться к этому времени успею, — поведение Резефа Сабо, кажется, совсем не колыхало, он даже не дернулся, когда перестал чувствовать опору. — Ну почему нельзя просто поверить в меня и все? Надоело чистить картошку и мыть полы!       — Слушай, Лин, — Резеф повернул голову, на его лице появилась хитрая полуусмешка. — Если не хочешь просить Иву, возьми Сабо на допрос. Будет у него опыт.        — Допрос? — парень вдруг изменился в лице. Ян Лин хмыкнул: он об этом думал, хотел посмотреть, как Сабо поведет себя в давящей на нервы ситуации, да и этот допрос не должен был перерасти в пытку.       Всего лишь небольшой разговор.       — Ничего важного, это по поводу Этель. Если хочешь доказать, что ты на что-то способен, то пошли со мной. Посмотришь, как это все проводится.       Сабо просиял: по всей видимости, то, что его хотя бы на подобное мероприятие брали, сильно улучшало ему настроение… Что за кровожадное создание. Или же этому ребенку просто хотелось почувствовать собственную причастность к общему делу?       — Спасибо, Лин-сан!       В жизни Ян Лин не думал, что услышит слова благодарности от этого дьяволенка, и подобное, пожалуй, было даже впервые. Ладно… Будь что будет.       — Только посмей сейчас встать своими грязными ботинками на мой чистый пол!