Hellevator

      Пока Минхо в компании высших демонов добирался до города Дита, он узнал, что Чан принадлежит Феликсу. Последний же является хозяином всего Ада, то есть сыном дьявола. Между этажом Чана и новым миром Феликса была каменная стена, у которой сидели сотни демонов, проверяя документы тех, кто хотел пройти наверх или спуститься вниз.       Завидев Смерть, окоченевшие и серые, они закивали, возвращаясь к работе. Джисон тяжело вздохнул. Это место он не очень любил. Укутавшись в свитер, который лежал для проводников на входе, он взял Минхо за руку, чтобы вместе с ним пройти тяжелые чугунные врата.       За ними был чистый Ад, вечный мороз. Ходили легенды, что в Аду жарко, но здесь было дико холодно. Вместо неба было лишь натянутое черное покрывало. Ледяные замки возвышались над горами. Феликс вызвал одного из помощников, который пригнал железную карету. В ней им предстоял долгий путь. Как Минхо узнал, за стеной было три этажа. На них находились самые отвратительные грешники, начиная от педофилов, заканчивая чокнутыми маньяками.       Черные лошади несли их по извилистой местности, подпрыгивая на камнях. Джисон и Минхо были отделены небольшой перегородкой от Феликса и Чана. Ли видел, как эти двое переговариваются между собой вне статусов и рамок. Слышались слова и вопросы знакомые всем людям, у кого есть те, о ком хотелось заботиться.       Джисон выдохнул, смотря за пределы окна. Еще никогда он не катался в колеснице, всегда ему приходилось проходить весь Ад с душами. Сейчас же все было иначе. Он приобнял Минхо, решая сосредоточить внимание на своем подопечном. Ли осторожно опустил голову на плечо Хана, желая хоть немного успокоить себя от разрывающих мыслей.       — Значит, я не должен был жить? — размышляет Минхо, анализируя все, что произошло.       — Не знаю, — вздыхает Джисон, погладив Ли по голове. — Скорее всего, последние десять лет были лишними, а потому — такими мучительными. Но… Как ты и сказал, что есть, то есть. Если ты будешь теперь здесь, то… Это будет надолго.       — Это хорошо? — хмурится Минхо. — Мы сможем… быть вместе?       — У них нет выбора, — усмехнулся демон. — Мы будем вместе.       — Мне б твою самоуверенность.       Джисон подмигнул Ли, смотря на фиолетовые волосы. Он наклонился, осторожно и трепетно вдыхая его запах. За эти дни он стал по-настоящему родным.       — Я никогда не был так уверен в том, что хочу с кем-то остаться, — тихо говорит Хан. — Бог часто забывает о нас тут, внизу под всеми. Но мне кажется, что все же мы с тобой — божий замысел.       Минхо закатил глаза, толкая Хана в бок:       — Не говори такие пафосные вещи. Это называется кринж.       — У любви и кринжа больше общего, чем ты можешь предположить!       Чан раздраженно и нарочито громко вздохнул, напоминая задним рядам, что они не одни. Минхо и Джисону пришлось притихнуть. Их привезли в ледяной дворец, где Феликс отправил Чана переодеть Минхо, а сам забрал Джисона для разговора. Хан кивнул Ли, широко улыбаясь, и бросил на Чана суровый предупреждающий взгляд. После этого он отправился вслед за Феликсом, стараясь совладать с волнением.       Крис привел Минхо в огромный зал с ваннами. Все было изо льда, прозрачного, устрашающего и едва треснутого. Ли непонимающе осматривался, надеясь, что неправильно подумал о том, что надо сделать. Здесь не было никакой одежды или даже дверей в гардеробную. Похоже, их с Джисоном успели обмануть и так просто обвести вокруг пальца. Или же только Минхо не понимал истинных целей демонов?       — Я же не буду лежать в ледяной воде?       — Будешь, — тут же разбивает все надежды Минхо Чан. — Раздевайся. Тебя надо подготовить.       — Ты издеваешься? — шипит Ли, отходя подальше от Криса. — Я не буду.       — Ты должен был уже привыкнуть раздеваться. Ты в Аду, — закатывает глаза Чан. — Таков этап перерождения. Мы все его проходили.       — Я не хочу в холодную воду, — хмурится Минхо, ниже натягивая теплую толстовку.       — Бывает. Раздевайся, — без особой нежности говорит Чан. — Когда прыгал я, в ней плавал лед.       Ли скривился, но противостоять Чану было бесполезно. Минхо начал медленно раздеваться, снимая все, кроме трусов. Крис до сих пор пугал до чертиков. Даже внешность Феликса была не такая угрожающая, а он, между прочим, сама Смерть.       — Белье тоже снимай. Тебе нужно предстать чистым перед омутом сути, — вздыхает Чан, но голос его, на удивление, смягчился.       — Отвернись, — фырчит Минхо, осторожно снимая трусы.       Крис пошел ему навстречу, опуская голову и смотря на воду. Синие языки пламени на теле Чана догорали, не в силах согревать его больше в этом священном месте. Демон наклонился, проводя рукой по воде и начиная мешать ее голой ладонью.       Нога Минхо медленно упала в воду, но там не оказалось дна. От этого ощущения неизвестности Ли испуганно дернулся, падая на ледяной пол. Ужасный холод окутал его полностью, заставляя дрожать и стучать зубами. Ли не мог поверить, что ему нужно проходить через это прямо так. Без подготовки. Без Джисона. Чан вздохнул, и на его лице проявилось что-то вроде: «Неудивительно, что ты тридцать раз не мог с собой покончить». Однако он подошел, садясь рядом с Минхо.       — Тело и привычки реагируют вперед тебя, но в воде нет ничего страшного, как и в смерти. Тебе ли не понимать это? — спрашивает он, напоминая о манящей и таинственно чарующей глубине реки Хан. Минхо хотел прыгнуть туда, не думая ни о температуре воды, ни об ее опасностях.       Ли нахмурился, буквально ощущая, как его поглощает любимая река. Однако эта прозрачная гладь не была такой нежной и чарующей.       — Это больно? — шепотом спрашивает Минхо, обнимая себя за колени.       — Сначала будет казаться, что да, но потом… Потом очень и очень хорошо, — закрывает глаза Чан, вспоминая ощущения. — Ты будто возвращаешься к настоящему себе, о котором до этого ничего не знал.       — А каким был ты? — хмурится Минхо. — Ты вряд ли боялся…       — Да, я не боялся, — кивает Чан. — Я уже встретил Смерть достойно, нельзя было посрамить свою честь и после перехода сюда. Хотя я и не человек…       — Ты изначально был демоном? — догадывается Ли, медленно поднимаясь.       Нельзя было тянуть и томить долго здесь Джисона. Лучше быстро со всем расправиться, чтобы окунуться в вечность. В этом Чан был прав. Нужно вести себя достойно.       — Я один из вестников апокалипсиса, которому пришлось пройти человеческую жизнь. Скажу честно, сейчас я совершенно не страдаю в отличие от тех лет в слабом подобии тела. Прыгай уже, — усмехнулся Чан, смотря на его метку.       Минхо тяжело вздохнул, решив сделать это максимально быстро. Он только перелез через бортик, как водоворот потянул его глубоко вниз. Крики накрыла плотная пелена. Все тело пронзил холод. Ли тянуло все ниже и ниже. Вены напрягались до предела. Они начали лопаться, окрашивая воду в человеческую кровь.       Обжигающе тепло кипятком пробудилось, заставляя метку гореть тавром. Тело медленно принимало разницу температур, заставляя Минхо мучиться. Сознание стремительно темнело, мозг боялся утраты хотя бы имитации жизни. Однако горячая волна начала заполнять Ли изнутри.       Минхо задыхался, с усилием открывая глаза. Он был где-то на глубине океана. Высоко-высоко над ним горел свет. Его лучи едва касались воды, насквозь пронзая объемные водные массивы. Сосредоточившись, Минхо поплыл к источнику света далеко впереди.       Он медленно приходил в сознание. Странное чувство охватило его душу. Ему не нужно было дышать, ощущения были притуплены, но ясны. Он был частью воды, но оставался отдельным телом, плывущим сквозь поток. Свет притягивал его подобно магниту, зовущему что-то глубоко внутри.       Ли рванул вперед, осознавая, что все вокруг неистово несет его к Джисону. Красная вода вокруг начала прорываться.

***

      Давным давно в расщелине меж невысоких горных хребтов себе дорогу начал пробивать ручей. Медленно и постепенно он двигался по земле, рассматривая новые территории. Ему нравилось вокруг все, что жило и цвело. Постепенно в потоках воды стала тоже рождаться жизнь. Юная река была счастлива приютить сотни маленьких созданий.       К ней тянулись. Ее любили и восхваляли. Но никто не задерживался надолго. Впервые отпускать любимых гостей из своих вод было ужасно больно. Река не понимала, почему с ней так жестоко поступают и оставляют в тихом одиночестве. Однако она заметила, что люди приходят чаще, если есть рыба для еды, а вода чиста для питья. Река старалась, создавала свой внутренний мир, пока однажды человек не заметил ее.       Когда люди окунались в воды, веселились и благодарили за помощь, река радостно плескалась о берег. Она была еще совсем мала и ничего не знала о том, как работает вселенная. Все новое ей раскрывали люди. Они рассказывали о невероятных чудесах и чувствах, признавались в своих страхах и боли.       Они стирали свои измазанные кровью одежды, умывались после тяжелых дней дороги или даже битв. Пили, наклонившись носом прямо в воду, совсем как животные. Однако однажды перед юной рекой встала очень странная сцена. На закате дня женщина плакала, окуная в воду маленькое тело. Оно было похоже на обычных людей, но совсем крошечное, на вид слабенькое. Глазки его были закрыты. Лишь позже река узнала, что это был ребенок. Женщина плакала навзрыд оставив свое чадо реке.       Некоторое время спустя река увидел других малышей, которые пришли помыть свои ручки и поиграться. Река была счастлива. Ей хотелось показать всю свою силу, с которой она была готова поиграть с малышами. Впервые тогда стало ясно, что человек, особенно такой маленький, не будет в силах справиться с природой. Потоки реки были слишком тяжелыми и случайно чуть не утопили мальчика.       Река испугалась, что больше не увидит людей. Однако снова и снова стали приходить незнакомые люди и дети. Сила, которая росла со скоростью потока, стала обретать свою форму. Похожую на человеческую. Однако чего-то не хватало, чтобы полностью окрепнуть.       Тогда у берега села девушка, пристально посмотревшая в лицо реке. Никогда до этого никто не смотрел речному духу в глаза, он был удивлен.       — Ты меня видишь?       — Да, — ответила незнакомка, прикрывая рот рукой.       В ее глазах был страх. Руки девушки затряслись от ужаса. Все легенды о речном духе оказались правдой. Это было невероятно.       — А… Кто ты? — склонил голову молодой человек, стоявший в реке ногами.       — Виресон, — наклоняет голову девушка, смущенно отводя взгляд. — Ты… Значит, ты омываешь мой город?       — Город? — удивилась река, направляясь к ней. — Стой, ты хочешь сказать, что рядом со мной город?       — Да, я родилась совсем недавно. Люди рассказали, что город появился, благодаря тебе. Я не верила, но ты действительно существуешь, — растерянно опускает взгляд Виресон.       Джисон ахнул, присев рядом с ней.       — Благодаря мне? Они говорят обо мне?       Рассматривая лицо девушки, речному духу стало интересно, так же ли он похож на людей, как и она. Такой же ли он красивый, как и она.       — Да, они всегда говорят о тебе. Постоянно. Ты для них настоящий святой дух. Они верят тебя и превозносят, — кивает Виресон, рассматривая юношу. — И ты пленяешь их своей чистотой и красотой.       — Красотой? — усмехнулся дух. — О чем ты? Если кто из нас красивый, то это ты. Он сказал это так легко и так честно, что это тронуло бы бьющееся сердце.       Девушка смущенно прикрыла щеки, мотая головой. Для них обоих эта встреча была исторической и знаменательной. Каждый день Виресон приходила к реке и рассказывала о том, как строится новый город, какие люди там живут и что они планируют. Их связь крепчала каждое десятилетие. Они росли рука об руку, постепенно влюбляясь в чистоту и искренность друг друга.       Со временем река узнала, что зовут духа Хан. Виресон сменила имя на Хансон — город на реке Хан, и влюбились они друг в друга окончательно. Вместе они наблюдали за миром вокруг, за тем, как движется жизнь. Однако что-то Хана смущало в том, как протекает эта жизнь. Постепенно все меньше птиц становилось слышно, звук перекрывали паровые машины. Хан наблюдал за этим миром и ощущал себя ужасно одиноким.       Хансон приезжала к нему все реже, все больше они ругались по пустякам. Ей ужасно не нравилось, как ведет себя Хан. Он был слишком мягкосердечным, был против войн и агрессии. Но для Хансон расширение земель стояло в приоритете. Сначала Хан надеялся, что это пройдет, но с каждым днем ее дух становился все жестче и мрачнее.       Точкой кипения стал момент, когда в реку вылились тонны отходов с фабрики.       — Ты с ума сошла?! — пришел к ней Джисон. — Что ты делаешь?!       — Разбираюсь с делами, — хмыкнула Хансон, закидывая ноги на свой изысканный керамический столик. — Сиди молча. Ничего с тобой не будет. Воду же не выкачиваем.       — Ты не понимаешь, что отправляешь воду?! Это даже хуже, чем просто ее выкачать! — объясняет Джисон, в ярости смотря на нее и не узнавая в ней город, который когда-то любил. — Я вижу, что это у вас новое модное веяние — убивать реки и водоемы, но как ты можешь срать туда, откуда ешь?!       Девушка закатила глаза, устало вздыхая. Ее взгляд упал на босые ноги Хана.       — Ты будешь мне указывать, как вести политику и развитие, учитывая, что совсем не меняешься? Мир двигается, а ты нет. Так может проблема в твоей реке, а не в людях?       — Что ты сказала? — напрягся Джисон, сжимая кулаки. — Во мне дело? Хочешь — можешь осушить меня, да кто с тобой останется, если будет нечего даже пить, не то, что есть! Еще немного, и люди будут умирать от болезней и антисанитарии, которую ты разводишь!       — Уже создано искусственное очищение. Засунут в тебя парочку машин, не проблема для твоего существования. Хватит цирк разводить, не приходи ко мне по таким глупостям, — незаинтересованно отмахнулась от него Хансон.       Хан хмыкнул.       — Когда наступит война, не приходи ко мне за помощью. Ты умрешь. Люди умрут, но я останусь.       Джисон развернулся, собираясь уже уйти, но вспомнил кое о чем.       — Поговаривают, что у тебя уже новое имя?       — Сеул, — не поднимает на Хана взгляд Сеул. — И в следующий раз ищи себе девушку, которая готова выслушивать твое нытье. Предупреди ее заранее о своих проблемах.       — Я тебя услышал, — хмыкнул Джисон, закрывая дверь.       Теперь он остался один. Выдыхая, Хан ощутил на своих щеках слезы, которые он сдерживал до этого момента. Сейчас он остался один. И одиноким он был уже давно.       Гуляя по людным улицам, слушая детский смех, старческий кашель, скрежет металла, он надеялся услышать снова пение птиц. Мир менялся все быстрее и быстрее. Люди уже давно шагали прочь от природы. Джисон понимал почему, глубоко внутри он знал, отчего это происходит. Но ему было тяжело видеть последствия, которых становилось лишь больше.       Хану было больно. Он давно уже перестал говорить с Сеул о том, что творится за ее пределами. Она и сама прекрасно это знала, но только как одна сторона. Джисон же видел, как разные люди творят ужас, он знал от своих рукавов, что происходит за пределами южной части полуострова. Он чувствовал, что движется все это к чему-то очень злому и страшному. Впервые это он осознал, когда на берегу своей реки увидел всадника апокалипсиса. Войну.       Тот период был худшим в его истории. Пришлось забыть обо всех разногласиях, взяться за оружие. Люди уходили тысячами. Вся красота и величие Сеула исказились шрамами. Она осталась почти ни с чем. Голодная, замерзающая и страдающая. Джисон страдал вместе с ней и с сотнями людей, оставшимися в живых. Ему было тяжело понять это. Он не мог осознать ту часть человеческой души, которая толкает одних против других и наоборот. Однако в этот момент они были вновь едины, как много сотен лет назад.       — Ну как там твои машины? Всего хватает для обороны? — тихо спросил Джисон, когда они сидели в момент небольшого отдыха.       Ночь была наполнена грязью, слезами и плачем. Как много сотен лет назад, когда Сеул только родилась в бесконечных военных походах поселений друг на друга.       — Очень смешно, — рявкнула на него девушка, бросая мелкий камушек под ногами в воду. — Скоро это закончится. Не считай себя правым, это бред.       — Но ты разве не видишь, что происходит?       Худые плечи Сеул, испачканные в крови, вызывали в Джисоне только сочувствие. Ее боль откликалась и в нем.       — Сеул, — тихо и мягко говорит Хан, накрывая ее своей рубашкой. — Я люблю тебя и твоих людей. Думаю, что понял, что ты делала все это время, но тебе стоит пересмотреть приоритеты.       Говорить по душам было немного неловко. Сеул очень изменилась, в отличие от Джисона, но разве он стоял на месте?       — Что бы ты ни думала обо мне, я останусь здесь. И я буду питать тебя так же, как и много лет назад.       — Спасибо, но я достаточна сильна, чтобы пересилить все это. Я почти закончила переговоры с Войной, поэтому не стоит так сильно беспокоиться обо мне. Думай о себе, — уверенно кивает она.       Такая упертость и холодность сбивали Джисона. Ему казалось, что теперь точно он не вернет время вместе. Вряд ли хоть какой-то дух или человек сможет скрасить одиночество Хана, если даже самая близкая так упорно отворачивается от него. Джисон схватил ее за плечи, разворачивая к себе. Его глаза горели зеленым речным светом. Тревожный ветер прошелся по воде.       — Не говори со мной как со слугой, — неожиданно твердо отчеканил он. — Не было бы меня, не было бы и тебя. Не смей смотреть на меня свысока или отворачиваться от меня. Я не просто ресурс. Ведешь себя…       В этот момент Джисон осознал, что Сеул не может быть ему родственной душой. Она слишком близка к людям, к их порокам и слабостям.       — Завтра я пойду на переговоры с тобой.       — Как хочешь, мне все равно, — хмурится Сеул, замечая далекий солнечный свет. — Забери свою метку с меня. Уже пора.       Через несколько часов они уже сидели в конференц-зале, где перед ними расположились Чан и Феликс. Последний удивленно рассматривал Хана, ощущая нечто странное. Впервые он наблюдал Джисона в таком неоднозначном, подвешенном состоянии.       — У вас больше нет меток? — прямо спрашивает Ли.       — Что по поводу текущих действий? — сразу перешел к делу Джисон, сложив руки на груди.       Чан опустил глаза в документ.       — Назревает соглашение об установленных территориях, но вторая сторона считает, что может еще немного надавить, чтобы отвоевать.       — Тогда нужно их переубедить, — уверенно тут же отрывает Чана от работы Сеул. — Мы потеряли слишком много людей. Если так продолжится, от нашей территории ничего не останется. Это не выгодно даже вам!       — Эй, поспокойнее, — тут же щурится Феликс. — Истерить будешь в другом месте. Джисон, говори ты. Тебя хоть поприятнее слушать.       — Я полностью с ней согласен, но полагаю вас это не волнует, — выгнул бровь Джисон. — Где Пхеньян?       — С ним у нас разговор прошел быстрее. Они той же позиции, что и мы, по большей части, — устало говорит Крис, потирая виски.       Чан вздохнул, открывая вторую папку документов.       — То есть вы их представитель? Думаете, это честно?       — Я думаю, что хотел бы просто высечь здесь все и отдать эти земли по итогу Китаю или даже Японии. У них объективно там негде ютиться, они хоть знают, что делать здесь, — хмыкнул Чан. — Так что можно было бы просто добить здесь все, и конец с ним.       — Добить? — стиснул зубы Джисон.       — Ага. После мировой войны, если честно, разбираться еще и с вами у нас нет сил, но и просто развернуть танки нельзя, сам понимаешь, ни одна война так не останавливается. Что-то должно сгореть. Мы здесь больше формально предупредить вас, что ваших сил не хватит. К тому же, финансовый кризис, который последует за этим… Мда, это больше к Сынмину, — отложил один из листков Чан, возвращаясь к карте. — Короче, на вас можно поставить уже большой крест, чтобы больше никто из вас не мучился.       — Никто из «нас»? Лихо вы порешали судьбу нашей половины, не думаете?       — И там, и там — корейцы. Кто сильнее, тот и выиграл, — говорит Чан скучающе.       Джисон встал.       — То есть, если я буду сильнее тебя, то могу взять твою должность?       Чан нахмурился, поднимая на Хана острый взгляд.       — Дерзить вздумал?       — Кстати об этом, если уж все равно скоро у тебя работы не будет, не хочешь переехать к нам вниз? — неожиданно спрашивает Феликс, даже не обращая внимания на эмоции Хана и Сеул.       — Что?! — не понял Джисон. — Вниз? В Ад?!       — Ну да. Количество суицидов на твоей реке растет. Это довольно близко к нам.       — Что за бред вы несете? — дрогнул Джисон.       — Создатели запросили создание нового этажа уже давно, но мы ждали, когда ты разберешься с военными проблемами. Совсем скоро они решатся, так, может, перейдешь к нам?       — И кем он будет? Унынием? — не сдерживается Сеул, поднимаясь. — Вы здесь все с ума посходили, обожрались своих душ и решили, что имеете власть на всем миром!       — Сядь и заткнись. Ты совсем забыла свое место, как и все города, — хмыкнул Чан, бросив на Сеул резкий взгляд, от которого ее всю перекосило.       Ее ноги стали ватными, будто по ним прошлось лезвие меча.       — Стой, — дернул Чана за мантию Феликс. — Джисон, так что думаешь? Ты был бы не против?       — Вы вот так заявляетесь сюда и говорите о чем-то таком?!       У ног Хана начала журчать вода. От силы своей ярости он и не заметил, как речной ветер начал дуть во все стороны. Бумаги полетели со стола, закручиваясь и облепляя пришедших демонов. Из всех щелей полилась вода.       — Я не дам вам стереть с лица земли ни меня, ни мой город, — говорит Джисон, заворачивая воду вокруг Чана и Феликса. — Я согласен только на мирное соглашение между сторонами.       — Да ладно, не дуйся, — смеется Феликс, касаясь потока.       Холод прошелся по всему телу Джисона. Его воды начали замерзать, превращаясь в лед. Ли был одним из немного демонов, которые сильнее Джисона. Даже Чонин и Сынмин были слабее этого речного духа. Однако против Смерти могла стоять только Жизнь. Хотя в ярости каждый был способен на полное безрассудство. Джисон укутал водой Чана, и холод мгновенно заставил его оказаться в оковах льда.       — Скажи мне, долго ли демоны живут во льдах? Я, к сожалению, знаю об этом не очень много, — шикнул Джисон.       Чан постарался дернуться, но совершенно не мог этого сделать. Лед был слишком крепким. Феликс шикнул, перехватывая резко Джисона за шею и посылая холод в его организм. Нечасто демоны выходили из-под контроля настолько сильно. Хотя с Ханом всегда были какие-то проблемы.       — Заканчивай этот балаган! Иначе мне придется вызвать Создателя. И он иссушит тебя до конца! — приказывает Ли.       — Обещай, что эта война остановится! — хрипит Джисон. — Иначе я затоплю все!       Его глаза налились кровью. Вода начала протекать через дверь. Телефоны Чана и Феликса зазвонили. Хан не оставил им выбора. Его демоническая сила вышла из-под их контроля. Ли едва успел сложить руки в молитве, но Джисон тут же оборвал контакт высокой волной.       Чан, успевший немного освободиться ото льда, взял телефон. Это звонил Чонин. Из его бассейнов вода начала выливаться, заполняя все вокруг. Крис посмотрел на Феликса.       В этот момент в потолке появилась белая дыра. В комнату спустился Создатель. Он взглянул на Джисона, опуская свои объятия на его плечи. Сердце Хана начало успокаивается. Суть возвращала необходимое равновесие. На ухо раздавался шепот Создателя.       — Ты боишься остаться один?       Все внутри вновь взволновалось. Хан развернулся, чтобы увидеть лицо Создателя. Светлые длинные волосы упали в воду. Добрые черты лица заставляли почувствовать себя вновь живым. Создатель определенно не желал ему зла. Он хотел лишь познакомиться и узнать Джисона лично.       — Здравствуйте, господин Создатель, — кивнул ему Джисон, стараясь удержать всю свою силу в руках.       — Что тебя тревожит? — осторожно он кладет ладони на пальцы Джисона. Хан чувствовал, как энергия покидает его. Она будто исчезает.       — Нет, пожалуйста, я не хочу умирать, — просит Джисон. — И я не хочу быть один. Мне нравится жизнь… Не убивайте этих людей, пожалуйста!       Хан ощутил страх, которого раньше никогда не испытывал. Ему показалось, что вся его мощь растворяется в воздухе.       — Я не буду этого делать. И мой брат не будет. Нам это не нужно. Скажи лишь, что ты хочешь. Ты долго боролся, но не хочешь присоединяться к нашему миру. Однако и к людям я пустить тебя не могу. Что же нам делать? — мягко опускает Джисона на пол Создатель, окутывая в своем белом одеянии как в теплом одеяле.       Хан начал медленно успокаиваться. Его дыхание выравнивалось.       — Я… Я не знаю, — честно говорит Джисон. — Я мог бы провожать людей в ваш мир?       — Ты это уже делаешь. Но твоя сила намного выше обычного проводника. Я бы, и правда, хотел видеть тебя как нового демона этажа. Однако если тебе не нравится эта идея, можем поступить иначе, — тише отвечает Создатель.       — Как? — смотрит на него Хан, не представляя, что может ему предложить Создатель.       — Я дам тебе того, кто сможет удовлетворить оба наших желания, — раздается шепот.       Перед глазами сверкнула картинка фиолетовых волос. Джисон обнимал кого-то, кто пах очень сладко, но не приторно. Этот кто-то не позволял увидеть свое лицо, зарываясь в грудь Хана и мечтая стать его частью. Джисон наполнил свою грудь этим запахом.       — Хорошо, — тихо говорит он, закрывая глаза.       Хан потянулся к образу, но тот растворился в его пальцах.       — Как я его узнаю?       — Он будет частью тебя. Ты не сможешь его не узнать. Только будь осторожен. Такая крепкая связь может убить душу, — предупреждает Создатель, отпуская Джисона и вырывая из мимолетного прекрасного ведения.       Когда Джисон открыл глаза, он лежал на берегу собственной реки. К нему бежала Сеул. Конфликт был разрешен. Чан и Феликс уступили. Они согласились на условия Джисона. Но теперь Хан чувствовал, что на него лег неизведанный ранее контракт.       Он долго думал над ним, но на время пришлось отложить все мысли. Город восстанавливался. Жизнь постепенно налаживалась, и покой, который остался после разговора с Создателем, постепенно заполнил его сердце, оставив после себя лишь легкое ожидание.

***

      — Теперь вспомнил? — вздыхает Феликс.       — Я и не сильно забывал, — признался Хан.       — Тогда почему не понял, кто такой Минхо для тебя? — поднимается Ли.       Он прошел к своему барному столику, решая налить что-то покрепче. Эти двое его в конец довели. Джисон вел себя как ребенок даже спустя столько лет. Хан будто не понимал правил Ада. Здесь никогда и ничего не бывает случайно. Все предрешено.       — Ну я пытался следовать правилам? — отвел взгляд Хан и тут же сам чуть не посмеялся над своими словами.       — Будь я Создателем, просто убил бы тебя и заставил переродиться, — качает головой Феликс. — В общем, как ты понял, теперь твоя сила этажа перешла Минхо.       Джисон нахмурился, заглядывая внутрь себя, проверяя, стал ли он слабее.       — Это был наш с ним уговор, — кивает Джисон. — И я не против.       — Тебе придется самому обучать и вести Минхо, пока он не станет полноценным демоном. Он будет слабее Чонина и Сынмина. Если не справится, это будет твоя вина.       Джисон усмехнулся:       — Ты тоже сам все объяснял Чан-хену? Не будь таким букой, ты же не такой уж злодей, каким кажешься.       Феликс, наконец, залил ледяной стакан горячим виски, удивленно переводя взгляд на Джисона. За прошедшую сотню лет их отношения улучшились, однако Ли все еще вел себя как подобает владыке Ада.       — Ты забыл, кто я такой? — наклоняет голову Смерть.       Однако в противовес своим словам он достал для Джисона второй стакан, только стеклянный.       — Нет, — пожал плечами Джисон. — Но разве тебе недостаточно поклонения, страха от людей и низших демонов? Если бы ты мог или хотел, меня бы давно уже здесь не было. Но я здесь, и ты наливаешь мне выпить, кстати, спасибо.       — Ничего подобного, — пробурчал Ли, протягивая Джисону стакан с любимым напитком Хана — соджу.       Только Джисон коснулся губами обжигающей жидкости, внутри него закричала тревога. Река взбушевалась. Хан сам не заметил, как под его ногами начала скапливаться красная вода. Он нахмурился, смотря на нее. Сердце моментально сжалось.       — Минхо…       Не слушая и даже не пытаясь прервать беседу, он подпрыгнул, проваливаясь в алые воды любимого с головой. Перед ним открылся параллельный мир рождения демона. Джисон не плавал еще в этом месте. Его рождение выглядело совсем иначе. По вкусу и запаху Хан сразу понял, что вокруг распространялась кровь Минхо.       В этот момент он пожалел, что хотя бы не попытался уточнить о том, что происходит с Ли. Однако иначе он был бы не собой. Что бы Минхо не проходил, Хан обязан был быть с ним. Он чувствовал, что хочет быть с ним. Моментально Джисон направился туда, откуда кровь распространялась. Он ощущал зов Минхо через метку и не медлил.       Сквозь туман из лопающихся артерий Джисон добрался к слабому телу, повисшему посередине демонической сути. На теле Ли сидел маленький фиолетовый демон, пытающийся отгрызть метку Джисона. Выглядел он как кот с забавными рожками. Увидев его, Хан даже не сразу понял, что это. Он потянулся к зверьку, попытавшись взять того за шкирку.       — Ты что?       Демон завопил, начиная мяукать и вырываться. По сравнению с Джисоном, он еще был совсем маленький.       — Ай, малыш! — чуть не уронил его Джисон, вовремя подхватив. — Ты, наверное, суть? Я твой старший, ты не должен так плохо вести себя!       Кот посмотрел на него, недовольно блеснув фиолетовыми глазами. Маленький демон только-только родился. Хан не помнил, чтобы ему приходилось так держать на руках чью-то суть. Но у Минхо она была невозможно милая и безобидная.       — А ты очень хорошенький, — улыбается Джисон, протягивая руку, давая понюхать запах речной воды и рыбы, что обитает в ее глубине.       Демон довольно замурчал, впиваясь острыми зубами в руку Хана и начиная ее обгладывать. У всех демонов суть была разной форма. У многих были предметы, места или животные. Минхо досталось последнее. Его суть явно была еще совсем глупая и непонимающая ничего, кроме жажды.       — Руки еще пригодятся, чтобы гладить тебя глупыш, — усмехнулся Джисон, закрывая пасть котенка и целуя его в макушку.       Хан посмотрел на Минхо, выдыхая. Все же его мальчик был в полном порядке. Он убрал челку со лба Ли, рассматривая его. Волосы Минхо начинали темнеть, а кожа загорелась, благодаря метки Джисона. Демон спрыгнул на живот Ли, снова хватаясь зубами за метку и пытаясь ее оторвать. Постепенно Хан начал понимать, в чем дело. Суть Минхо не могла вытеснить его собственную и залезть полностью в Ли.       — О, давай помогу, — кладет он руку на свою метку, закрывая глаза.       Все же сначала Минхо должен был обрести себя, а затем уже их. Вновь. Метка медленно потускнела, уменьшаясь и прилипая к ладони Джисона.       Котенок внимательно смотрел на Джисона, недовольно фырча. По его глазам все было ясно. Это было типичное поведение сути: «кто посмел забрать моего хозяина?» Но Хан демону понравился, поэтому он подскочил, слизывая метку с теплой руки.       — Давай уже воссоединяйся с хозяином, — подмигнул ему Джисон, укладывая голову Минхо себе на колени.       Котенок походил задумчиво по телу Ли, не решаясь заглянуть в душу. Все же он сам побаивался этого человека и того, как демон преобразиться. Но выбора не было, котик свернулся на животе Минхо.       Вся кровь вокруг начала заполняться всеми оттенками фиолетового. Джисон наблюдал, как медленно вода стекается вниз, а он с Минхо выныривает из глубины. Над Ханом загорелось теплое солнце, а под его ногами проявился розовый остров.       Он обнял Минхо, рассматривая все вокруг, готовый защищать Ли до последнего. Однако мир, формировавшийся вокруг, нисколько не пугал. Из фиолетовых глубин выныривало все больше и больше. Стал проявляться рельеф местности.       — Этаж?       Из земли вырастали бесконечные сакуры, которые цвели прямо на глазах. Все вокруг держалось на воде, рожденной из крови Минхо. Небольшие островки являли плодородие и активную жизнь. Это был самый яркий мир из всех этажей, которые так часто проходил Джисон.       Он замер, наблюдая это великолепие. Джисон был силен. Силен достаточно, чтобы бороться с Чаном и проводить каждую душу по всему Аду. Но он всегда считал, что иметь собственный этаж куда интереснее. И такой этаж мог быть только у сильной души. Джисона окатили гордость и волнение, пока он наблюдал за рождением новой обители.       Солнце тепло окутывало, а фиолетовая трава начала прорастать под ногами. Но, больше всего, Хана поразила жизнь, рождающаяся на островах. С ближайшего дерева спрыгнули несколько белок, с невероятной скоростью побежав к Джисону. Хан в шоке замер. Это были частички его собственной сути.       Эти несколько дней на фоне жизни до этого были настоящим мгновением. Однако момент, когда он так ярко чувствовал жизнь, был уже очень давно. Хан был поражен, что за столь короткий миг он смог с кем-то настолько сблизиться. Джисон опустил взгляд на Минхо, и ему захотелось растрясти Ли, чтобы он тоже увидел, что создается, благодаря ему.       Суть Минхо проникла глубоко в душу, заставляя Ли медленно снова начать дышать. Глаза не спеша приоткрылись. Новорожденный демон едва мог двигать губами.       — Что происходит?       Его встретила счастливая улыбка, и очень громкий голос Джисона.       — Минхо!       Ли не поспевал за энергией своего демона, которому не терпелось все показать.       — Смотри! Смотри, это ты сделал! У тебя свой этаж! Никакой похоти!       — Чего? — бубнит Минхо, шипя от головокружения.       Тело ощущалось ужасно непривычно. В нем будто кипела ярая сила, которой можно было разнести все вокруг.       — У тебя свой этаж, и ты теперь тоже демон! Ты, получается, тоже можешь мне метку оставить? Надо проверить, я об этом много не спрашивал… Минхо, смотри! — показывает Джисон на единорогов, пробегающих мимо.       На них верхом мягкими клубками сидели котики. Ли в шоке раскрыл глаза, приподнимаясь и начиная заикаться. Это было сплошное сумасшествие.       — Какого черта?! Какой я демон?! — испуганно раскрывает глаза Минхо.       Джисон смотрит на его фиолетовые переливающиеся волосы, на блестящие глаза. Осознание даже до него медленно доходило.       — Самый красивый? — нервно усмехнулся Хан. — Не переживай, к этому быстро привыкаешь.       Глаза Минхо постоянно меняли цвет, заливаясь то зеленым, то красным, то фиолетовым. Ли был полностью растерян. Он будто родился заново, вся боль из тела ушла. Ли осмотрелся, замечая, как на их тела падают лепестки сакуры.       — Но… чего тогда я демон? — еле бубнит Минхо.       — А, да… Мы с Феликсом обсуждали это, и он сказал, что ты, не поверишь, демон одиночества, — становится серьезнее Джисон.       Ли непонимающе огляделся, наклоняя голову:       — Ты считаешь, что именно так выглядит одиночество?       — Нет. Но так выглядит твоя душа, — пожимает плечами Джисон. — Я думаю, что ты сполна ощутил этого чувства и… Это похоже на место, где никто не будет одинок.       Минхо задумался над этим, ощущая, как этот мир наполняет его. Энергия так и прорывалась изнутри. Однако в ней было еще что-то, принадлежащее Джисону. Ли прикрыл глаза, слыша журчание сиреневой воды и глубоко вдыхая ее запах.       — Это река Хан…       — Что? — обернулся на звук реки Джисон, замечая частичку себя. — Вау!       Великолепие флоры и фауны в новых тонах. Ее течение уже несло лепестки сакуры далеко-далеко.       — Мне даже лифт не нужен, чтобы прийти к тебе, — улыбается Джисон.       — Получается, мой мир создан из тебя? — хитро улыбается Минхо, пересаживаясь на колени Джисона.       — Я бы сказал, что он создан вместе со мной, — обнимает его Хан. — Знаешь… Я немного понял, почему все вокруг так взъелись. Но как я и сказал, мы со всем справились.       — Это было легко? — хмурится Минхо, пытаясь вспомнить, что происходило после того, как он нырнул в ванночку.       — Да. Мы с твоей сутью нашли общий язык, — подмигивает ему Хан. — И ты очень очаровательный как снаружи, так и внутри.       Ли фыркнул, закатывая глаза и опуская взгляд на губы Джисона:       — Получается, сейчас все закончилось?       Хан притих, наблюдая за ним.       — Путь по Аду? Да. Но наша история только начинается… — сокращает он расстояние, желая поцеловать Ли.       Минхо не стал сопротивляться, наконец, они могли со спокойной душой слиться в нежном поцелуе. В нем не было страсти, лишь чистая, бесконечная любовь. Джисон крепко обнял его, ощущая, что сейчас все на своих местах. Их губы, они сами, белки и коты, все время бегающие вокруг них. Теперь и у Джисона было место, куда он будет рад приходить снова и снова.       Возможно, Ад не такой страшный, как кажется людям. Самое ужасное каждый человек делает во время своей жизни, когда не подпускает к себе других и грязнет в сухом одиночестве. В этой пустыне легко задохнуться. Но теперь Минхо знает точный метод, как запустить речной поток заботы и любви в жизнь каждого, кто окажется под его крылом на новом этаже одиночества.

***

      Очередная заблудшая душа проснулась на черном стекле, покрытом водой. Джисон с широкой улыбкой протянул руку молодой девушке:       — Ну, здравствуй.       Она испуганно закричала, отталкивая ладонь Хана. Без лишних мыслей она рванула вдоль по реке. Джисон не сдерживал довольную улыбку от возможности вновь окунуться в любимую работу.       В этот раз в реку упала школьница, которая была отвергнута всеми друзьями. Оставшись одна, она не нашла иного выхода, кроме как покончить с жизнью.       — Подожди! — бежит за ней Джисон. — Дай хоть объясню тебе, что случилось!       Упав в слезах на водную гладь, она позволила Хану отдышаться. Открыв книгу жизни юной леди, Джисон радостно запрыгал на своих маленьких волнах. Девушка была абсолютно одинока. Она бросилась в воду из-за несчастий, которые не позволили ей найти близких людей. Это точно был лучший клиент, чтобы после Чонина отправиться на нужный этаж.       — Юная леди, прошу, поверьте мне, вы больше не одиноки, — вновь протягивает ей руку Джисон.       Девушка недоверчиво мотала головой, но у нее уже не осталось сил сопротивляться. Хан смог, наконец, взять ее за руку и усадить в свою лодочку для крайне увлекательного путешествия по Аду.       Хан начал медленно рассказывать ей обо всем на свете, незаметно для самой девушки вовлекая ее в разговор. Когда они оказались на первом этаже, красивые цветы Чонина совсем окутали ее, а недолгий сон помог выдохнуть. Как только на утро Ян упомянул некого «Котенка», глаза речного демона загорались. Его эмоции взлетали за грань человеческого. Чонин, наблюдая за этим, лишь смеялся и указывал на свое кольцо. Бедной девушке был совсем непонятен этот смысл и суть их немого разговора.       Она чувствовала большое волнение, когда в очередной раз вошла в лифт с Джисоном, уходя снова на этаж ниже. Когда двери открылись, девушка чуть не упала. Перед ней был сумасшедший бесконечный мир, состоящий почти полностью из воды. Повсюду гуляли разноцветные животные, по небу летали неизвестные никому птицы. Около лифта сидели девять котов. Каждый из них был одет в стилистику определенного этажа.       Джисон с трудом удержал смех, поклонившись котикам.       — Добрый вечер господа, это наша гостья.       Коты переглянулись. Темно фиолетовый котик в корейском ханбоке подошел к Джисону, мягко мяукая и потираясь его ногу. Весь мир будто взорвался звуками, как только Хан сказал эту фразу.       — Это твой этаж? — хмурится девушка.       — Нет. Но я очень люблю того, кто владеет этим этажом, — протягивает руки к котику Джисон, чтобы погладить его. — Мы с ним познакомились так же, как ты со мной. Все началось у реки Хан. Господин Фон-Хан-Ли, проводите ли нас к господину Минхо-я?       Котик довольно замурчал, гордо вышагивая вдоль реки. Вокруг все жило и цвело. Здесь не было места одиночеству. Гостья не могла поверить в такое чудо. Как самый болезненный этаж мог быть таким сладким Раем. За очередной сакурой показался высокий керамический домик. Он был словно кукольный, разрисованный детскими руками. За все время нахождения на этом этаже девушка не видела особо людей. Ей попадались только дети, бегающие по реке, и животные.       — А где все жители?       — Они сейчас в розовой долине, — показывает на нежно-сиреневый холм Джисон по левую руку от них. — Там еще строится деревня, куда приходят до этого неправильно распределенные люди. Ты первая, кто пришел сюда сразу.       Котик недовольно зафырчал, пытаясь укусить Джисона и привлекая к себе внимание. Ему не нравилось, что Хан флиртует не со своим истинным парнем.       — Эй, я ничего такого не сказал. Между прочим, я занимаюсь его работой. Где Минхо? — бубнит Джисон, разговаривая с котиком.       Он посмотрел на один из домиков, похожих на пузатый чайник из «Алисы в стране чудес».       — Наверное, он сейчас там, — предположил Джисон и повел девушку за собой.       Как только открылась небольшая дверка, на Хана налетел этот самый странный властитель этажа. Он был в абсолютно обычной одежде: серые треники, белая футболка, фиолетовые волосы. Ничего необычного. Но он с таким рвением залез на Джисона, что все сразу стало понятно.       — Оу, оу, — неловко засмеялся Джисон, и лицо его стало совсем очаровательным.       Он совершенно без труда держал Минхо на руках, не сопротивляясь его прикосновениям.       — Дорогой, у тебя гости.       — У меня? — удивленно спросил Ли, приземляясь на ноги.       Минхо тут же выпрямился, едва заметно нервничая.       — Здравствуйте, дорогая гостья. Добро пожаловать на этаж одиночества и уныния. Мы проведем с вами вместе целый день. Как я могу к вам обращаться?       Девушка замерла, рассматривая Минхо. Она не видела в своей жизни человека красивее. Такие идеальные черты и демонические переливающиеся глаза.       — Невероятно красивый… — только и смогла она произнести.       — Конечно, красивый, — гордо улыбнулся Джисон, приобнимая Минхо. — Это же сам Ли Минхо — демон одиночества. О красоте его и его души слагаются легенды, что ходят от этажа к этажу. Ты не найдешь повелителя добрее и сердечнее. Можешь не сомневаться, ты в надежных лапках!       Ли тихо засмеялся, присматриваясь к Джисону и осторожно переплетая с ним пальцы.       — И вы встречаетесь? — хмурится гостья.       — Да, — кивает Джисон, положив вторую руку в карман и немного задумавшись о чем-то.       — Да, мы одна из пар в Аду, — хихикает Минхо. — Но необычная. Пойдем уже, повеселимся.       Ли подхватил девушку под руку и повел вглубь коридора своего чайного домика. Целый день гостья занималась бесконечными глупостями. Она играла с животными, каталась на единорогах, соревновалась в боулинге с другими жителями этажа. Ей было совсем непонятно, как же она искупит свой грех, но большего счастья она в жизни не чувствовала.       Поздним вечером, когда они проводили девочку в ее новый домик, Джисон пригласил Минхо на пикник у реки. Это было одно из их любимых занятий: вот так просто сидеть вдвоем на природе, поедая разные вкусности. Так они могли проводить вместе целые ночи, обсуждая события дня, обмениваясь поцелуями и ласками.       — Ты очень хорошо справляешься, Минхо-я, — говорит Джисон, смотря за мурчащим котом, развалившимся на коленях Минхо.       — Пока еще не очень. Но ей вроде понравилось здесь, — улыбается Ли. — А все благодаря помощи моего любимого мужчины.       Минхо потянулся к Джисону, мягко чмокая его и убирая растрепанную челку.       — Я просто тебе помогаю. Но ты очень хорошо ладишь с людьми! Тяжело поверить, что когда-то было иначе, — усмехнулся Хан, целуя его шею.       Действительно, Джисон часто подкидывал интересные организационные идеи для новопришедших, но Минхо точно знал, как именно их подстроить для людей. Думая о своей силе, с которой течет река, Хан был рад, что направлять эту силу мягко и ненавязчиво мог тот, чье сердце не омрачил бы ни грех тщеславия, ни жажда войны. Лишь печать одиночества останавливала их долгое время от свободного дыхания, но теперь все было иначе.       — Минхо-я, знаешь, у меня появилась еще идея, — говорит Джисон, садясь перед Минхо.       — Да? — заинтересованно смотрит на него Ли, перекладывая котика со своих колен на мягкую траву.       — Закрой глаза.       Минхо послушался, чувствуя, как ожидание течет по его венам. Ветер тихо трепал волосы и щеки. Джисон немного копошился, взволновано дыша.       — Минхо-я…       Ли наклонил голову, прислушиваясь к дыханию младшего. Он и сам начал нервничать из-за такой неожиданной обстановки.       — Открывай глаза.       Перед Минхо на коленях стоял Джисон. На его ладонях было два фиолетово-синих переливающихся кольца, лежавших в ворохе цветочков.       — Дорогой… Минхо, ты согласен стать моим мужем?       Ли шокировано раскрыл глаза, едва осознавая всю ситуацию. Они уже говорили о возможности брака, потому что он создавал больше возможностей для того, чтобы чаще видеть друг друга. Однако Минхо и не надеялся увидеть такой романтичный поступок от Джисона. Ли постарался взять себя в руки и не заикаться, но он был слишком счастлив для какой-либо субординации.       — Д-да, конечно! Я согласен! — радостно дернулся Минхо, зажимая Хана в объятьях со всей своей демонической силой.       Джисон расслабленно выдохнул, прильнув к любимому и обнимая его в ответ еще крепче.       — Как я тебя люблю… — шепчет Хан, сжимая в руке их кольца.       Создатель точно не мог обмануть его. Это был точно его демон и человек. Джисон, наконец-то, ощутил себя больше, чем на месте. Именно здесь он хотел быть уже давно — являться чем-то более значимым, чем просто владельцем этажа, проводником или речным духом. Он хотел любить и быть любимым.       Минхо дал ему все, чего не хватало. Он делал Джисона по-настоящему счастливым. А ведь как раз счастье является смыслом жизни каждого духа как на земле, так и за ее пределами.       — Дай мне надеть на тебя колечко, — улыбнулся Джисон, отдаляясь и находя ладошки Минхо.       Однако не успел Хан сделать этого, как из-под земли вылез демон похоти. Он недовольно покачал головой, щелкая в обиде языком. Как демоны смели без него заключать брак? Хенджин выпрямился, поднимая Джисона с Минхо за уши.       — Когда ж ты научишься быть приличным мальчиком?! — шикнул Хенджин, особенно сильно сжимая ухо Хана.       — Да блин, сначала же предложение!       — А чего тянуть? Тебе нужен месяц, чтобы быть уверенным?       Хенджин резко потянул их вверх. В один миг демоны оказались перед алтарем Чонина.       — Минхо, пойдем переоденемся, — бубнит Хенджин, уводя Минхо от глаз Джисона куда-то за колонны. — Нини, займись этим обалдуем, глаза б мои его не видели.       Ян усмехнулся, устало потирая лоб. Он потащил лучшего друга за противоположную колонну. За считанные секунды зал наполнился демонами разных этажей. Даже Феликс заинтересованно выглядывал с задних рядов. Весь Ад ждал момента свадьбы. Никто не сомневался, что это будет так быстро. К тому же, Хан сказал о предложение Чонину еще неделю назад. За это время Ян с Хваном все подготовили без лишних вопросов и баек от молодоженов.       Джисон смотрел на Чонина, чувствуя себя взволнованным как никогда.       — И зачем вы так запарились?       — Потому что мы не хотим быть единственной замужней парой, — усмехнулся Ян, протягивая Джисону черный костюм. — И ты достоин жить со своим любимым… примерно вечность.       За спиной Чонина распушился лисий хвост. Счастье за друга было одно из самых сильных чувств в мире. Оно питало желание сделать нечто невероятное и удивительное. Весь зал был украшен цветами сакуры с этажа Минхо. На первом ряду стеклянных скамеек расположились все девять котов. Двое из них, Похоть и Лимб, были шумнее всех. Они пели свою мурчащую песнь, начиная церемонию. Со стороны это казалось бы полным безумием. Но для Ада это было вполне обычным делом.       Джисон встал у алтаря, повернувшись и ожидая своего возлюбленного. Из-за белых колон вышел Хенджин. Он сам был одет в нежный кремовый оттенок. Рядом с ним, прикрытый белой фатой, шел Минхо. Весь его белый костюм был украшен фиолетовыми цветами. Джисон застыл в ожидании. Минхо всегда был прекрасен, но в этот момент Хан не мог никак им насладиться.       Ли недовольно фырчал что-то о том, почему фата досталась только ему, но сейчас это было уже совсем неважно. Минхо и Джисон остановились друг напротив друга. За ними блестели мозаики, освещая молодых влюбленных. Чонин поднес им кольца, пока Хенджин начал церемонию. Во всей вселенной лишь он один имел право распоряжаться судьбой демонов и душ, потому что он и есть любовь. Его не обмануть. Хван произнес очаровательную речь, погружая всех собравшихся здесь в таинство брака.       — Хан Джисон, готов ли ты разделить вечность с Ли Минхо? — поднимает хитрые глаза на Джисона демон любви.       — Да, — кивает Джисон.       — Ли Минхо? Согласен ли ты на вечность в Аду подле демона, стоящего рядом с тобой?       — Да, — уверенно ответил Минхо.       Он никогда не думал, что его свадьба вообще возможна хоть в какой-то вселенной. Однако сейчас, когда Джисон надевал на него кольцо, от которого исходил прекрасный лунный свет, Ли почувствовал, что все в своей жизни сделал верно.       — Мда, до чего уже дожили. Демоны свадьбы играют, — усмехнулся Дьявол, попивая с Господом чай.       Они наблюдали за процессом с высшего неба, сидя за левитирующим столом.       — Такими темпами жизнь загробная станет интереснее жизни обычной.       — А может это и не так плохо? Жизнь не может закончиться, и даже мы с тобой не имеем над ней власти, — улыбается Господь, принюхиваясь к аромату чая с лепестками весенней сирени.       — И то верно, — усмехнулся Бог, сталкивая их чашки и радуясь легкому звону. — И все же, это по-настоящему наше великое творение.