История длинною в жизнь

Проснувшись от стука в дверь, Юра открыл глаза и понял что уже далеко не раннее утро. С удивлением осознав, что спал глубоким сном без сновидений, как минимум часов десять, он поднялся и поспешил к двери. Схватив по пути, полотенце в ванной, обернул вокруг бёдер. На пороге стоял Кудряшов с двумя кружками кофе. — Уже 12:00, выспался? — спросил он настороженно, оценивающе глядя на Шатунова. Пытаясь понять, в каком он настроении. — Да не то слово! — ответил Юра, пропуская Аркадия в номер. — Я рад, что успокоительное подействовало, — усмехнулся Кудряшов поставив кофе на стол, и плюхнувшись на диван. Открыв окно, Шатунов закурил и хлебнул кофе. — Где ты откопал эту блондинку? Юра щурясь от яркого солнца, вопросительно смотрел на Аркадия. — Что, хороша?! — Хохотнул Кудряшов. Элитная девочка, обслуживает только верхушку местной власти. — Жаль девчонку. Юра выпустил дым задумчиво глядя в окно. — А чё тебе её жаль? Катается как сыр в масле. Они её на руках носят. Фыркнул Аркадий. — Ага! И подкладывают под заезжих гостей, чтобы жизнь малиной не казалась. Горько усмехнувшись, Юра сделал последнюю затяжку, затушил сигарету и залпом допил кофе. — Да ладно! Поди кайфанула от секса с секс-символом, — Кудряшов заржал чуть не расплескав кофе, довольный своим пошлым каламбуром. - Местная верхушка не блещет красотой. — Остряк, блядь! Шатунов отвесил ему подзатыльник. Вали давай, я в душ. И скрылся за дверью ванной комнаты. Стоя под струями тёплого душа, Юра вспомнил слова девушки про ценность взаимной любви. Наверно ты права Клава, усмехнулся парень. Только как понять, что это действительно любовь? А не мимолëтная страсть, утолив которую, можно сильно ранить наивную и ранимую девичью душу. Концерт в Оренбурге прошёл с аншлагом. Желание увидеть и послушать своего земляка, изъявило огромное количество людей. Валентина Николаевна не отходила от Юры, окружив его заботой и вниманием. Накануне вечером он побывал у неё в гостях, окунувшись в приятную семейную атмосферу её замечательной, дружной семьи. Побывал и в Доме детства, где его встретили как почётного гостя. А сейчас, перефотографировавшись со всеми, кто был допущен за кулисы и раздав кучу автографов, Юра торопился покинуть стены ДК, в котором проходил концерт. Ему не терпелось поехать с Кузей в студию, послушать его новые песни и музыку. Кузнецов тоже не терпеливо, но с гордостью, наблюдал за всей этой суматохой вокруг Шатунова. Они то и дело переглядывались, и обменивались какими-то фразами, сквозь толпу сменяющих друг друга людей, пытающихся протолкнутся к Юре за автографом или фото. Когда наконец они вышли из здания и сели в машину, Шатунов обнял Кузю. — Ну что, Кузька, поужинаем и в студию? — Юрк, да давай сразу в студию, там перекусим. — А давай! Кудряшов, недовольно заворчал. — Ну начинается! Пожрать нормально не можете, сразу в студию им. — А ты поезжай, и нам привезешь потом. Юра подмигнул, Кузе. Им хотелось побыть вдвоём. Поговорить по душам. — Не терпится от меня избавиться? — Буркнул Аркадий. Он ревностно относился к Юриной привязанности к Кузнецову. — Аркаш, ты хуже ревнивой бабы, — рассмеялся Шатунов. Давай не выебывайся уже, поезжай в кафе, а через часок другой, нас приедешь, накормишь. Сидя в студии, когда уже было прослушано несколько композиций и за душевным разговором выпито по две кружки кофе, Юра вдруг спросил. — Кузь, а как отличить любовь от страсти? И вскинул на него глаза, в которых метались заинтересованность и смущение одновременно. Этот вопрос, заданный по-детски наивно, застал Кузнецова врасплох. Напомнив ему о тех далёких временах, когда он только познакомился с Юрой. Сейчас он смотрел на него так же, как тогда, с каким-то детским доверием и интересом. — О-г-о! — Медленно выговорил Кузнецов. Василич, ты влюбился? Шатунов в задумчивости пробежал пальцами по клавишам. — Я не знаю что это… Это больше похоже на сумасшествие… Он взъерошил свои волосы двумя руками и тряхнул головой, словно приводя себя в чувства. — Короче пиздец какой-то, — заключил Юра. Сергей смотрел на пацана, который уже не был тем смешливым и озорным ребенком, которого он привык видеть. Он очень изменился и повзрослел. Это уже был молодой мужчина, ещё пацан конечно, но уже не ребёнок, который раньше часто задавал ему всевозможные вопросы, и прислушивался к его мнению. И Кузе было приятно осознать, что Юра по-прежнему ему доверяет. — Нууу, тогда это больше похоже на страсть, — задумчиво протянул Кузнецов. Любовь, более глубокое чувство. Вот улягутся страсти, и ты поймёшь, дорог тебе этот человек или нет. — Да не дала она мне… И вообще, мы всего два дня провели вместе. Но я не могу выбросить её из головы. Сергей рассмеялся. — Вон оно что! Может в этом и дело? Запретный плод сладок. — Кузь, я знаю что нравлюсь ей, и мог бы с пол пинка… Но она такая наивная и совсем неискушённая, я не хочу её ранить. Кузя приподнял брови. — Ну это уже о многом говорит. Если тебе важны её чувства, значит ты к ней испытываешь нечто большее, чем просто страсть. Почему бы не проверить, Юр? Сергей подмигнул ему. — Проверить?! А если будет как всегда? Он потер лицо руками. Не знаю Кузь, я сам не понимаю чего хочу. Поэтому принял решение больше не встречаться с ней. — Василич, ну ты же не знаешь чего хочет она. Надеюсь она взрослая девочка? Юра кивнул усмехнувшись. — Взрослая, но ещё девочка. Ты не представляешь какая она! Взгляд Шатунова устремился куда-то в даль, сквозь Кузнецова, сидевшего напротив него. Юре хотелось выговориться, поделиться своими переживаниями. И Кузя, по его мнению подходил больше чем Аркадий. Сергей прекрасно это понял, и спросил. — Аркадий то в курсе? — Нет, конечно. Дану его на хуй, засмеëт. — Ну расскажи мне об этом неземном создании, что свело тебя с ума. Кузнецов по-доброму усмехнулся, он видел что для Юры это очень важно. Он рассказал Кузе историю их знакомства и даже признался в своём непозволительном поведении в гримерке. Про два дня за городом рассказал без интимных подробностей, но зато в мельчайших деталях описал свои эмоции от нахождения в её компании. Кузнецов слушал его и думал, ну вот и пала непреступная стена. Стена которую Юра выстроил вокруг себя с самого детства, потеряв доверие к людям. Несмотря на всю его показную простоту в общение, веселость и открытость, Кузя как никто другой, знал насколько тяжело Юра подпускал к себе людей и мало кому доверял. А эта девочка, сама того не понимая, за два дня проложила дорожку к его сердцу. — Юр, отпусти ситуацию, не загоняйся. Поступай как чувствуешь. Иногда, когда много думаешь, принимаешь не правильные решения. Их разговор прервал приезд Кудряшова. Они поужинали и ещё долго, почти до утра просматривали материал Кузи и спорили что может выстрелить, а что нет. Под утро они распрощались, взяв некоторые песни в работу. По дороге в гостиницу Кудряшов спросил. — Ну как Кузя? Не бухает сейчас? — Да вроде бы нет. Работает с Веряскиным. Надеюсь у них всё хорошо будет, и они не сдуются. На следующий день, они вернулись в Москву. Столица их встретила прохладной погодой. Моросил дождь, солнце едва проглядывало из-за туч. В самолете, Юра принял решение, попытаться продолжить общение с Олей. Прошёл почти месяц и он с трудом представлял их встречу, но понимал что очень этого хочет. Прокручивая в голове разные сценарии, он надеялся что она не пошлёт его, даже не захотев выслушать.