Формула импульса твоего сердца.

Он не знал своих корней и родства. Он не видел преград. Когда на нем совершенно небайкерский прикид, он любит летать по проезжим, пугая людей. Проезжая светофоры, которые горели красным, и символизировали об опасности, он испытывал самое лучшее чувство, которое только можно испытать человеку, который не ценит свою жизнь. Страх, смешанный с эйфорией и адреналином, от мысли, что его могут вот-вот сбить. Его тело пролетит пару метров, разматываясь по обочине и грязному асфальту. Но это не страшно. Для него это смешно. Ночные поездки особенно расслабляли. Ездил он всегда один, ибо не любил лишних. Доезжал до окраины города, подолгу курил, смотря на освещенный центр. Его главные привычки — это как раз курение и животный драйв. Действовало убойно, будто амфетамин. Разгон, и он мчался по трассе, сжимая рычаг, ускоряясь мгновенно. Один звук его байка заставлял девчонок схватиться за юбки, а остальных напугаться, из-за звериного рыка. Его любимый мотик — агуста, подарок отца на день рождение. Но уже как два года парню приходиться мириться с мыслью, что отца больше нет, а байк — это самое ценное, что осталось у него в итоге. Не будем о печальном. Он любил фиолетовый и зеленый неон, гонки со ставками, деньги, ночь, клубы. Его соперники и друзья, часто подмечали, что Пожар, ведет себя как маленький ребенок. А что плохого было в том, что этот ребенок вертел все проходящие в городе на хую? Он любил что ему завидовали, он горел, когда видел пламя ненависти в чужих глазах. И видя чужие, открытые раны, ему хочется расковырять их глубже, выворотить тело наизнанку, предоставляя на всеобщее обозрение. Ему нравилось втаптывать в грязь, дерзить и скалиться. Он любил агрессию. Он и есть агрессия. Не зря назвали этого психа Пожар. Словно огонь он может уничтожить все на своем пути: сжечь леса, города, дома, людей. Ему похуй на правила, ведь единственные правила, которые он соблюдает — его собственные. На законы клал хуй, он стихиен и непредсказуем. Он, красив и горяч, горяч настолько, что можно обжечься и попасть в больницу, только вот- вряд ли вы выживите при стычке с ним. Сложный и неприятный, но умелый в своем деле. Пожар. Услышишь это слово на мото-фестивале, постарайся разглядеть рыжие волосы. Он один из всех тут, даю зуб, ты поймешь без подсказок, что это он. Держись ближе к толпе, а желательно, держи маму за ручку, чтобы импульс его байка не снес тебя, нахуй. Смотри на него сколько захочешь, но не тяни руки к огню. Тебе явно не понравится исход. Но разве на любой пожар, не найдётся своя тучка, что разориться долгим дождем, на заполненное огнем поле?

…

— Не боишься не справиться с управлением однажды? — хлопая по плечу, к рыжему подошел пухленький чувачок, смотря в глаза с небольшой усмешкой, в этом был весь Вова. — Вовочка, сладкий, иди на трибуны, че ты тут забыл? — Пожар раздраженно скинул чужую руку со своего плеча, продолжая осматривать мотоцикл: — Или ты опять пришел лапать грид девчонок? Оставь их в покое, ты уже их заебал. Русоволосый посмеялся, почесав загривок, по его хитрому еблу было понятно, что рыжий его разоблачил. Но Вова не растерялся и в ответ высунул язык: — Ха-ха, обиженный, девчонки уже успели тебе в задницу флажков напихать? Иначе я не могу понять, хули тебя сейчас так распирает? Расслабься. Влюбись… ну если не хочешь, трахни после заезда какую-нибудь, — Вова опять виснет, указывает пальцем на девушек, что вертели бедрами. — Фу, влюбиться в шалав, которых уже передрал каждый. Да они выглядят как твоя мамаша, которую я видел вчера на порносайте, — Пожар хмыкнул, искоса глядя на круглое лицо друга. Вова лишь послал нахуй товарища, и все же, остался, чтобы поддержать Пожара, изредка долбя его голову тупыми вопросами, из-за чего гонщик сильнее злился, но в остальном, они хорошо ладили. Сам Вова в гонках сегодняшних не учувствовал, ибо на последнем своем заезде, он, будучи бухущим в хлам, полез к компании вышибал, а те, в знак любезного принятия в свою компанию, разукрасили его лицо и немного потаскали по проезжей части. Рыжий уже обошел своего верного коня со всех сторон, пытаясь найти изъян, который он мог упустить, но к своему мастерству, он ничего не нашел. Осталось дождаться начала. Парень был настолько уверен в том, что он выиграет эту гонку, что внутри у него даже все было не как обычно. Раньше, будучи неопытным, он, во время первых заездов, постоянно испытывал странное чувство, словно в нем волнуется море. Его плоть — острые камни, о которые сильная, голубая волна билась и щекотала его изнутри. А с недавних пор он и вовсе забыл об этом чувстве, ведь теперь, он заявлял себе сам с огромной уверенностью:

«Я выебу этот мир.»

Недавно заасфальтированная, прямая дорога была идеальным местом для нелегальных заездов. С наступлением ночи она, практически, оставалась до утра свободной и была излюбленным местом для байкеров. Повсюду живые, веселые лица, которые светились разными цветами, он неоновых прожекторов. Тут был рев моторов, едкие, выхлопные газы, громкие крики и куча разноцветных огней. Гости и зрители, любители гонок выходили из машин, возбужденно и радостно приветствовали друг друга, обнимались, как давние знакомые, хлопали по плечам, со смехом выполняли какие-то приветственные обряды, перебирая пальцами. Кто-то курил, а кого-то уже перло от выпитого пива. Люди, стоящие за перегородкой, скандировали имена тех, на кого они поставили сегодняшние бабки. На полосе старта стояли три мотоцикла, уж не знаю почему, но решили открыть мотофестиваль заездом сильнейших гонщиков. Среди них был уже знакомый вам Пожарник, Вегас, он же Коля, и чей-то неизвестный, черный ниндзя, на котором красовалась обдерганная, готовая слететь, наклейка. Да, этот мот выглядел просто монстрищем. Голубые, яркие глаза пробежались по нему повнимательнее: хороший японский байк, с большой царапиной, что больше походила на шрам, растягивалась по всей длине с перерывами. Хороший, но умотанный. — Коль, — Пожар махнул рукой, подзывая к себе друга ака соперника: — Кто сегодня против нас? — блондин снял шлем и повернулся, глядя на крайний мотоцикл. Его белокурые волосы разлетелись в стороны. Серые глаза байкера уставились на рыжего, а сам он подбоченился, держа в руке шлем. Да, Коля был ебабельным. Славный малый с милым личиком, от которого текли все телочки на любой тусе. — Блять, Дань, я че ебу? Спроси у организаторов, сейчас Влад припрется, спроси у него, — по Коле было видно насколько ему похуй, он был максимально расслаблен. А голос! Голос какой! Сладкий, тягучий, с хриплыми нотками. Вернулся Влад, сообщил, что трасса готова, перекрыта со стороны старта и финиша, и взяв громкоговоритель он огласил первое трио. К сожалению, на Даню он даже не обратил внимания, хотя тот старательно пытался звать его к себе. Брюнет мотнул головой, показывая Пожару не то «отъебись», не то «не сейчас». — Салют, подонки и педовки, господа и дамы, пацаны и пацанессы! Сегодня мы открываем наш пятый, юбилейный фаер-фестиваль! — торжественно вскинув руки, будто по приказу посыпались аплодисменты и улюлюканье со всех сторон. — Откроют наш фестиваль те, кто в силах подтереть нос любому громиле на ссаном велосипеде! Встречайте, Пожар, Вегас и Падший! — повернувшись на участников, ведущий опешил, пустовало одно место, и это был как раз черный ниндзя. Зрители недоуменно потупили взгляды на пустующее место и выдохнули разочарованно. Кто-то из толпы даже крикнул: — Наебщики! Тут нихуя не трое, научись считать, пидорас! — в ответ на гул толпы, Влад снова поднес громкоговоритель к губам, отсекая охуевшего придурка из толпы: — Завали пиздак, неуч! Простите, уважаемые гости, сейчас мы… — со стороны заезда послышались женские крики, толпа взбудоражилась, и все одним мигом повернулись к источнику звука. На место сбежались все, от организаторов до зевак. Там были все, кроме Пожара. Парень предпочел не следовать зову толпы, он лишь смотрел в спину отдаляющемуся Вегасу. Достав сигарету, он уже понимал, что гонка, к которой он так долго шел, просто — напросто отменится. Он был уже в этом уверен на сто процентов. — Скорую! Звоните в скорую, нахуй! — кто-то разбегался, а кто-то наоборот оставался на своем месте, наблюдая во что выльется эта история. Рыжий достал сигарету, и смотрел в толпу, что так динамично суетилась от чего-то. Ему уже было плевать. Парню не было интересно что там случилось, он просто оседлал байк и в бешенстве сжал рычаг газа, несясь прочь. В его голове все было логично выстроено. На такие незаконные гонки точили зубы менты, ибо в этих компаниях можно было найти людей без автомобильных прав, нариков, рецидивистов, и прочих экстремистов. Если менты находили их скопище, то будьте уверены, десяти минут им хватит, чтобы положить всех, кто сейчас находился тут, грудаком на капот ДПС. Пожар не захотел проблем, потому он просто съебался. Ему было не страшно, он просто не хотел проблем. А там, в бушующей толпе, произошел самый настоящий фурор. Влад трясущимся голосом заявил прямо в громкоговоритель: — Так, гонка переноситься на неизвестные сроки, а теперь быстро сели по тачкам и уехали нахуй, мы сами разберемся с этим! — саппорты расталкивали людей от места происшествия, а Коля постарался протиснуться, чтобы увидеть, что же произошло хотя бы одним глазком. Повернув голову, он увидел, как два крепких чувака, тащат за руки парня без сознания. Задержавшись на них, он заметил, что парнишка, которого тащили в машину, был перемазан в крови, брови его кривились от боли, но самое ебанутое было то, что этот трюкач еще улыбался, но улыбка его была какой-то странной. Поспешив в их сторону, Коля забил на свой байк, но тут же, в потоке людей, он воткнулся в чужую грудь, больно ударившись носом. — Ай, нахуй! Смотри куда прешь, уебище! — подняв полные, разгоряченные от гнева и тревоги глаза на оппонента, парень ойкнул. — Б-бля, прости Илюх… Я просто на панике видимо, ты не знаешь че произошло? — серые его глаза уставились на парня в очках. Илюша тоже был гонщиком, но сегодня он не смог учувствовать в фестивале по личным причинам. Брюнет взял Вегаса за запястье, утаскивая за собой без слов подальше, прикрывая от большой текучки и давки собой. Наконец, они дошли до стоянки, которая начинала пустеть, ведь зрители в панике стремились покинуть это место. Дышали они оба слишком громко, ибо в сильном, людском потоке некуда было и плюнуть, не говоря уже о том, как трудно было просто вздохнуть. Осенний, октябрьский воздух холодил поясницу. Кстати, сам фестиваль проходил на нагорье, где им любезно выделили дорогу для гонок. Оттуда открывался потрясный вид на город. Каждый огонек снизу ликовал и играл разными красками, выглядел как вспыхнувшая спичка. — Ну, рассказывай, Илюха! — Коля потряс товарища, который облокотился на свой белый автомобиль спиной. — Да че, я стоял за зрителями, ты же знаешь, что за ними обычно собираются конченные, перекаченный мужики типа байкеров? Блять, они же типы ого-го, и к ним лучше не лезть, нахуй, они просто психи ебучие! Убьют и не заметят! Так вот, вылетает чувак из «Импульса», хуй знает, видимо с неба грохнулся… Но то, что он был под чем то, это явно… — положив ладонь на грудь, Илья задышал часто, стараясь перевести дыхание. — Ну? — подначивал блондин, смотря на друга и держа его за плечо. — Хуи гну! Он вылетает, и просто в разнос нахуй несется! Начинает хуями крыть этих дебилов. Они, естественно не терпилы, поперли на этого типа. Короче, в диалог я не вдавался, но, когда повернулся к ним еще раз, там бугай побил ножом насквозь этому чуваку щеку! Просто бах! И все! В общем, все переросло в пизделово, да такое, что ну его нахуй! Вот и вынесли этого ебика с пробитой щекой, да со сломанным пальцем. Такая тема, братан! Коля осуждающе мотал головой, прикрыв рот от ужаса рукой. Следующий заезд будет точно не скоро. — А кто это был то, а? — блондин задал еще один вопрос, чтобы уже точно разъяснить ситуацию. — Я говорю, чел из «Импульса»! Он еще, судя по всему, с вами должен был стартовать! — тогда Коля пришел еще в больший шок, чем минуту ранее.

…

С того момента прошло три дня. Вегас позвал Пожара в какой-то бар, чтобы рассказать события того вечера, но рыжему видимо было похуй на эти сказки. По крайней мере, так думал сам Коля. — Вот! И представляешь, это один из «Импульса»! Я всегда знал, что они там все того… Короче, ебанутые! — Коля рассказывал все так экспрессивно, что у Пожара начинала болеть голова. — И че? Мне- то какая разница? Отпиздили да отпиздили, главное, что не нас, — хоть он и пытался всем своим надменным видом показать, как ему похуй, но неумолимый интерес бушевал в груди его. Он бы хотел посмотреть на этого безбашенного придурка, который в одиночку полез на стадо ебланов, которые же в раза три больше чем он сам. Ему было до чертиков интересно посмотреть на этого мальца, который решил, что он на Олимпе. — Он просто придурок, который возомнил о себе дохуя, — заключительно сказал парень и затянулся, вдыхая ядовитый дым в легкие. Так все и началось, мой дорогой читатель, ты же наверняка слышал небезызвестную поговорку: «Любопытство сгубило кошку»? Так вот, чем дальше, тем любопытнее и круче завернется огненный интерес. Жил-был мальчик, звали его Даня. Он хотел все знать. Увидел он яму, и решил туда залезть, а обратно не вылез. Пожалуй, начнем.