***
If I could, I’d be your little spoon And kiss your fingers forevermore But, big spoon, you have so much to do And I have nothing ahead of me You’re the sun, you’ve never seen the night But you hear its song from the morning birds Well, I’m not the moon, I’m not even a star But awake at night I’ll be singing to the birds © Your best american girl, Mitski. — Алло, мисс Нортон? Габи напрягается, когда на её мобильный телефон поступает неожиданный звонок. Она даже не сразу узнаёт, кто с ней говорит, покуда до неё не доходит смысл наличия чуть гнусавого французского произношения. — А кто спрашивает? — Николь, секретарь Августа. Помните меня? Как же Габи было её не помнить? Беловолосая, красивая, вежливая, статная — как будто сошедшая прямиком с обложки журнала по найму самых лучших секретарей в мире. — Да-да, конечно, Николь, я вас помню. Что-то… — Габриэла выдерживает паузу. — Случилось?.. Николь вздыхает. С её стороны, помимо усталых вздохов, слышатся звуки возни; будто она параллельно собирает вещи с рабочего стола. Габриэле был знаком этот шум ещё с периода работы в офисе и слышала она его далеко не один раз. — У меня к вам дело, мисс Нортон. И очень важное. Недавно… Мистер Хольт пропал. В компании сейчас руководит всем Зебедайя Трэнк. Он всем говорит, что мистер Хольт уехал… В вынужденный отпуск, но ползут слухи, будто его упекли куда-то или даже удерживают где-то насильно. Уж не знаю, насколько это правда, но, учитывая его любовь к своей работе, не думаю, что он сам бы уступил руководящую должность Трэнку. — Николь выдержала паузу. Судя по звукам, доносящимся всё ещё с её стороны, она зашла в комнату потише и прикрыла дверь. И специально включила воду, чтобы её не было слышно кому-то постороннему. Кажется, она ушла в туалет. — Поэтому не могу сказать, что его насильственное удержание может быть не правдой. Мне кажется, мистеру Хольту нужна помощь. Штаты внутри компании стали активно сокращать после его пропажи, меня тоже уволили. И мисс Хольт… Я услышала из разговоров членов отряда специальной охраны, что её содержат в неком специальном месте, куда свозят всех «оперенных». Оно называется Асулбург, запомните это. — Николь говорила так, словно надеялась, что Габи уж точно поймёт тайный смысл этих слов. — Трэнк не выпускает её и использует в своих целях. Боюсь, эту информацию мне больше некому передать, кроме вас. Вы единственное лицо, которому не всё равно на судьбу мистера Хольта и мисс Хольт. И я очень надеюсь, что вы воспользуетесь этой информацией и найдете способ им помочь. — Николь резко выключила воду. Раздались ещё чьи-то шаги. Казалось, кто-то из охраны насильственно собирался вывести её из офиса. — Извините, мне уже нужно бежать. Прощайте, мисс Нортон, и спасибо за уделенное время моему звонку. Габи затаила дыхание. Николь, не выслушав её ответное прощание, отключилась. Габриэла осталась наедине с повисшими в воздухе словами, совершенно не ведая, что с ними делать. На переносице от нервного возбуждения пульсировала вена, за окнами дома набежали тёмные тучи, завыл усиленно ветер и начался дождь. Что ей было делать? Просто… Что? Чего Николь хотела этой информацией добиться? Она ведь не боец, даже драться толком не умеет! Какой из Габриэлы был спаситель? Но при одной только мысли, что Мико и Августа где-то удерживают против их же воли, её сердце упало куда-то в желудок. Габриэла осела вниз, обхватив руками живот, и зажмурилась. Это было ужасное чувство. Но им двоим сейчас было явно куда хуже, чем ей с её обострённой эмпатией по отношению к близким людям. Габриэла сжала с силой в руках мобильный телефон и тот обвил следом зеленый плющ. Он же поддержал её и помог ей медленно встать прямо. Пошатываясь, Габи подошла к болтавшемуся из-за ветра окну и захлопнула его. Август спас когда-то ей жизнь. Дал ей денег, чтобы купить в своё время дом и не выдал её учёным, ставившим чудовищные эксперименты над оперенными (хотя и сам относился к тем, кто начал потом этим заниматься). Габи всё ещё чувствовала, что осталась крупно должна ему, но, видит Бог, причина её действий крылась не только в этом. Их расставание с Августом… Не расставило окончательно все точки над «и» между ними. Да, она улетела. Но Габриэла на самом деле не хотела улетать. Она оставила его одного, когда не должна была этого делать. Но ей попросту стало страшно, что она ничего не сможет сделать, не сможет с ним справиться, и их отношения потерпят крах. Тогда это казалось весомым доводом, чтобы отдалиться. Сейчас же… Габи понимала, что причин оставаться в стороне у неё было не так уж и много. Она не сможет жить с осознанием, что обладала информацией, где Август и Мико могут оба сейчас находиться, но ничего при этом не сделала. Бездействие в данном случае её просто убьёт (и, возможно, не только её). Поэтому… Габриэла решила, что нужно было что-то придумать. Переспать с рассказанной Николь информацией и утром решить, на что она способна в данной ситуации. И чем можно Мико с Августом помочь.***
Она не знала, как к этому делу подступиться. С чего стоило начать? Кто ей мог помочь и кто мог располагать хоть какими-то дополнительными данными? Пустив оставшиеся от покупки дома деньги на поиск информации, Габи решила разузнать, где сейчас могло находиться единственное связывающее её тонкой красной ниточкой с Мико и Августом лицо, которое могло хоть что-то ведать о их точном местоположении и как туда проникнуть. С Никой Чайкиной. Она еле смогла её отыскать. Уже отчаявшись, Габи напала на последний след бывшей Красной Фурии и повстречала ту в итоге через некоего Джонни, который по общим каналам связи выяснил, зачем Габи Нику искала. Он же их и свёл для беседы. Она нашла и других людей, ставших невольно союзниками против Августа. Однако оказалось забавным, что сами они ничего не имели против его сестры (ну, почти все). Ника возглавляла их список; к их состоявшейся встрече Габриэла уже была глубоко давно и очень хорошо осведомлена о ней и её жизни. Однако при непосредственном знакомстве это не заставило Габи резко воспылать неприязнью к Нике. Более того, она увидела, как большая половина упрёков Августа в её сторону… Были необоснованными. Ника согласилась ей помочь отыскать Мико в Асулбурге и даже помочь её вытащить оттуда. Чайкиной было очень приятно встретить человека, которому не было всё равно на судьбу девочки, о чем она поспешила с Габриэлой поделиться. Но что явно удивило мисс Чайкину, это также присутствовавшее искреннее волнение Габриэлы о старшем Хольте. Об Августе. «Ты что, стало быть, девчонка Хольта?» — Когда Джесс прямо в лоб об этом её спросила, Габи не нашлась сразу, что ей сказать, сильно покраснев. Ника отвела бывшую наемницу от новоприбывшего члена команды и заставила заткнуться. «Джесс, не прилично так кидаться сразу же на людей. Я думаю… Нас не касается, какие взаимоотношения их связывают». Но по лицу Ники было видно, что наличие человека, пекущегося искренне о шкуре Хольта, было вещью поистине фантастической. И что на самом деле интерес к тому, как Август такого человека среди всех своих корпоративных подлиз заимел, в ней преобладал весьма повышенный. Просто Ника его более профессионально сдерживала. Уже потом выяснилось, что Габи на него даже не работала. «Если она его девица, я имею полное право разворотить ей лицо, как и мы все», — Джесс говорила весьма пылко и явно не собиралась так быстро успокаиваться. Когда Ника начала более усиленно пытаться Родригез «запихнуть за пазуху», Габи неожиданно выступила против неё сама. Одно из растений появилось у неё в руках и вдарило пыльцой прямо в лицо Джесс. Та, поднеся ладони к лицу, начала резко сильно и очень часто чихать. «Если вы полезете в драку, я не премину тоже воспользоваться своими силами», — и пускай она была ниже и не такая сильная, как Джессика, Родригез, стирая с довольной ухмылкой пыльцу с лица, вдруг произнесла. «Так ты одна из них… Ты, значит, оперенная пташка, да? Вдвойне интересно, почему Хольт оставил в покое тебя и не изрешетил твою решительную тушку», — Джесс ткнула пальцем в её пышный бюст, из-за чего Габи закрылась резко руками крест-накрест и покраснела. С выражением самой что ни на есть невинности на лице Родригез добавила: — «Хотя, кажется, я знаю почему». Потом она схватила Габи за лицо, сдавила пальцами её щеки и, приблизив собственное лицо, произнесла несколько зловеще и в то же время очень горячо. «Милашка». Несмотря на то, что Габриэле Джессика вроде бы как была неприятна, её сердце в груди почему-то подскочило, а щеки предательски покраснели ещё сильнее. Терпеть её обидные саркастичные двусмысленные комментарии было тяжело, но Габи напоминала себе, что ей нужны эти люди и их помощь, чтобы найти Мико. Она еле смогла на них выйти, упускать шанс спасти сестру Августа и найти его самого было бы глупо из-за неприятия чужого желания задираться, подобно старшекласснице. Впрочем, мисс Ника и тут её не бросила: она отваживала Джесс от Габриэлы и не давала той выводить девушку на лишние эмоции. Чайкина аргументировала это тем, что если Джесс её выведет из себя, та может обычной пыльцой не ограничиться и нанести ей вред способностью. «Ой, лианами меня свяжешь, да? Такого опыта у меня еще не было, но, думаю, мне бы понравилось», — Джесс продолжала её стебать, — «А у вас с Августом хоть, ну… Было до того, как ты от него сбежала? Или что, испугалась, что он пережарит все твои внутренние пестики и тычинки?» Ника готова была закатить глаза в стратосферу, не говоря уже о самой Габриэле, сидящей с очень краснющим, как маки, лицом. «Прости, Габи, мне очень за неё стыдно». «Ничего, Ника. Вам, должно быть, с ней будет ещё тяжелее, чем мне. Ведь я потом уйду, а вы с ней останетесь». Джессика резко блеснула нехорошо взглядом. «А вот на это ты не найдеся, пташка. Может, и не уйдёшь ты оттуда. Как и мы все тоже. Если поймают, тебя там на атомы разберут. В этой лаборатории такое творится, что даже меня жуть берёт. Так что ты личиком-то не криви да поближе к нам держись. Не то с твоими цветочками тебя легко схватят». От лица Габриэлы мгновенно отхлынула кровь, и она побледнела, глядя в упор на Джессику испуганными глазами. Джесс, еще более довольная такой реакцией, ухмыльнулась. Она обожала наводить жути на ещё не подготовленных бойцов. «Хотя, может, тебе повезёт. И ты просто останешься с нами и нашей компанией, как выберешься. Тогда я тебя заебу со своими вопросами про твою способность и возможность использовать её в сексе». Вопреки тому, что Габриэла Джессике вроде бы как тоже не особо понравилась, — Габи казалось, что на это указывало абсолютно всё протекавшее время в общении между ними, — перед выходом на общую миссию именно Родригез отыскала её в помещение, которое в бункере было отведено под тренировочную территорию. Когда Габи заметила её позади себя, она вздрогнула и выстрелила совершенно мимо цели — пуля попала рядом с центром мишени, имевшей черный силуэт человека. Джесс, увидев этот позор и фыркнув, перестала быть сторонним наблюдателем и встала позади неё. Габриэле стало почему-то очень стыдно, хоть она это и скрыла. Она одобрения у Родригез искать не собиралась. «Ты хоть стрелять умеешь? Или совсем не бум-бум в плане того, чтобы от кого-то силой обороняться?» Габриэла застыла. Молча поджала губы в упрямую нитку, щурясь, словно ожидала подвоха даже в таком безобидном вопросе. Заметив её растерянность и враждебный настрой, Джессика широко ухмыльнулась. Раздвинула вдруг со спины ей бедра напористо коленом, а потом взяла за руки. Горячее тело Родригез прижалось к не менее горячему телу Габриэлы сзади, и та ощутила, что у неё в очередной раз спирает по неизвестной причине дыхание в присутствии этой неординарной персоны. «Понятно. Смотри, как надо. Во-первых, целься преобладающим глазом. Обычно он находится с той же стороны, что ведущая рука», — Джесс выставила ей правильно руки, — «Во время прицеливания держи мушку и задний целик пистолета на одной линии. Вот так», — она показала, где что, — «Прицелься. Постарайся сосредоточиться главным образом на мушке и целике. Выбранная цель должна быть немного размытой. Бери лучше центр мишени или голову. Наводим на голову…» — верхняя часть мушки была наведена на верхнюю мишень, — «…спокойно дышим… не спеши, иначе пистолет поведет, соберись и…», — Джесс нажала на её пальцы своими и надавила на курок. Из-за отдачи Габриэла невольно прижалась к ней спиной и ягодицами сильнее. Случился выстрел. Получилось практически попасть в цель. «И стреляем», — выдохнула она. «Зачем ты мне помогаешь?» — Габриэла не поворачивала головы, боясь встретиться с лукавыми карими глазами и выдать своё волнение. Волосы, собранные в конский хвост, были хорошенько стянуты, но даже так в присутствии Родригез они на затылке шевелились. Джесс усмехнулась. «Мне просто скучно. Да и потом, не обучи тебя хотя бы базовым навыкам стрельбы, ты там быстро сдохнешь. Святая Чайкина почему-то об этом не подумала, когда согласилась взять тебя с нами туда, да?» Габи все-таки перевела взгляд на лицо Джессики. Оно было очень близко к её собственному. Щека зависла рядом с щекой. Глаза смотрели цепко внимательно в чужие глаза. Она явно испытывала её, и эта странная милость была ничем иным, как способом развеять скуку. Так легче было думать. Габриэле, по крайней мере, точно. Она шумно сглотнула. Джессика, сощурившись, выпустила пистолет из своих рук и оставила его в чужих. «Удивительно, что тебе не всё равно». «Есть в тебе…что-то», — Джесс окинула её вновь неопределенным взглядом сверху вниз, — «из-за чего будет жаль, если ты сдохнешь. Так что тренируйся, пока есть время. Мы уже вскоре выдвигаемся». Габриэла вновь поджала губы. Потом окликнула Джессику на выходе из тренировочного помещения. Слова благодарности выдавились с трудом, потому что обращены они были всё ещё к Родригез. Понимание этого остро резонировало с глубоко спрятанным желанием её иногда прямо послать. «Спасибо». Родригез остановилась, вскинула брови. Потом вновь расплылась в одной из своих дьявольских издевательских улыбочек. «Рано благодарить. Вот если останешься жива, там и поговорим». И она ушла под аккомпанемент из собственного же злобного смеха, хлопнув громко напоследок дверью. Габриэлу передернуло. Определенно, Джессика была странным, не поддающимся рациональному пониманию человеком.***
В Асулбурге было очень страшно. Габи так и чувствовала давление её стен на себя. И отчётливо представляла, насколько паршиво здесь было находиться другим оперенным. Это место было не просто как клетка, оно и было клеткой для многих живых и уже «не» душ. И где-то здесь была спрятана одна маленькая Мико. Габи было физически плохо от понимания, что её держали где-то взаперти. Мико, Мико… Она бегала отпирала клетки и искала её… Где же ты? Их команда разделилась. Поскольку в крепости было много еще других подневольных заключённых, Ника, Садап и Габи отправились искать Мико. Артур, Джесс и Лемке освобождать остальных. Однако… В один момент набежало очень много охранников, и Нику с Садап отрезало от Габриэлы. Они отстреливались, крикнув ей, чтобы она продолжала искать дальше Мико. Делать это одной было особенно страшно. Утешало одно, если на неё нападут, способность сработает и защитит её. Пускай сама Габи и не сможет драться. Джонни скинул на её планшет координаты нахождения Мико, но когда Габи туда прибежала… Там никого не оказалось. — Мико, где же ты? — с отчаянием громко она спросила, прежде чем позади послышались звуки возводимого в боевое положение оружия. Медленно обернувшись назад, Габриэла нервно вцепилась в ремешки своего рюкзака, в котором были сложены оружие и аптечка. — Мисс Нортон, полагаю? — среди охранников оказался и Зебедайя Трэнк. Габи узнала его по внешности, она видела его в фотографиях последних новостей о Holt-International. — Не поверите, но я ожидал вашего появления больше всего. Мистер Хольт скупо о вас рассказывал, но достаточно, чтобы человек вроде меня понял что к чему. — Зебедайя. — Габриэла воинственно сощурилась. — Я тоже предостаточно о вас слышала и прочитала. Где Мико? — О, мисс Хольт в надёжных руках, вы не сомневайтесь. Мы с ней ведём очень плодотворное сотрудничество. — Охрана рядом с Трэнком наставила в сторону Габриэлы оружие. Она застыла. Трэнк, видя, что та не собиралась дёргаться, подошёл к ней поближе, рассматривая. Габи была ниже, но не намного. Собранные в конский хвост каштановые волосы, смуглая кожа, украденный костюм охранника Holt-In… В ней мало что выдавало человека со сверхспособностями. Но, впрочем, Мико тоже внешне на оперенную совсем не походила. — Вы находитесь далеко от чего-либо природного, мисс Нортон. Полагаю, противостоять мне здесь вам будет трудно, судя по тому, какая у вас сила. Но Трэнк был не прав. Габи чувствовали, что даже под толстым слоем льда было что-то, что можно было использовать и из чего можно было вырастить растение. Пока они говорили, она уже ощущала, как из-под промерзшей насквозь земли к ней тянется нечто, что могло бы ей хоть как-то помочь. — Вы не представляете, как мне было жаль, что Август не успел нас познакомить. Вы такая выдающаяся личность. — Зебедайя откровенно заговаривал ей зубы, и Габи это прекрасно понимала. Она напряжённо вскинула подбородок и сжала показательно челюсти, глядя на него исподлобья. — Особенно ваши способности. Я всё думал, чем же вас выманить, чтобы изучить вас лучше здесь, в лаборатории, где вам могут помочь. — Мне не нужна помощь, мистер Трэнк, а вот вам она скоро может понадобиться, если вы не ответите мне, где Мико. — Габриэла не знала до сего момента, что может быть такой храброй, но она едва Трэнка не послала прямым текстом. Он со смехом вскинул ладони, мол, брейк. — А вы опасная девушка, с вами шутки, должно быть, плохи. Наверное, поэтому Август вас и отослал подальше от нас. Но он следовал тогда своим интересам, а не интересам компании. Что в наши дни является непозволительной роскошью, особенно для человека его положения. — Говорит тот, кто сдвинул его с поста главы компании и занялся самозахватом. Спрашиваю в последний раз, мистер Трэнк, где Мико? Мико резко выскочила к ним из-за угла. Она подбежала и встала между Трэнком и Габи, когда её уже хотели вырубить при помощи специального убойного транквилизатора для оперенных, временно блокирующего их способности. — Не трогайте её! — Мико едва не вскричала. — Она мой друг, мистер Трэнк, вы не смеете причинять ей вред! Иначе я больше ни одну тварь в этом месте не вылечу! Габриэла ощутила, что глаза защипало от слез. О, Мико! Она сама прибежала сюда на звук разговора! Но где она пряталась? Габриэла её нигде не видела до этого. — Мико… — Габи едва слышно прошептала. Повернувшись, та резко обняла Габриэлу за шею и так на ней и повисла. — Габи! Габи, ты пришла за мной! Но… Откуда ты здесь взялась? Как ты здесь оказалась? Хотя нет, можешь не отвечать, потом, всё потом мне расскажешь! — Мико и сама расплакалась. Она не ожидала хоть когда-нибудь ещё Габриэлу встретить. Оружие с них не свели. — Это очень трогательная сцена воссоединения, но, Мико, к сожалению, я не могу оставить твою подругу тебе. Она проникла сюда вместе с нашими врагами, помогла им отпереть большую часть больных, а ещё собиралась выкрасть тебя. Да и… С её способностями нам нужно, чтобы она осталась здесь. Габриэла резко вышла вперёд и закрыла Мико собой. — Значит, и её отпускать из-за её силы вы вовсе не собираетесь, верно? — Нортон сощурила вновь гневно глаза. — Об этом вы явно ей не сказали, когда запирали здесь. Оперенных очень много, а Мико — единственная, кто может их дар лечить, как вы выразились. Стало быть, мы обе потенциальные заключённые и ваши подопытные кролики. — Лихо вы всё завернули. Но если смотреть на ситуацию, в которую мы попали по вине её брата, Августа, то… Всё так оно и есть. Мы лишь пытаемся найти лекарство и исправить всё это. — Попутно разбирая оперенных на пробирки и выводя все полезные материалы из них. — Габи ощутила, что ещё немного, и всё вокруг взорвётся. Растения ползли под толстым слоем металла, словно змеи, готовые пробить его в любую секунду. Он начал вспучиваться, и охрана это заметила, растерянно заозиравшись по сторонам. — Я вам не позволю ей навредить. Мико здесь не останется, чтобы ваш бизнес рос и процветал, Трэнк. Пробив обшивку пола снизу, одна из лиан ударила с силой Трэнка по лицу. Из этой же дыры полезли остальные, они схватили охрану и связали её. Трэнк попытался выстрелить из перехваченного у одного из охранников оружия, но Габи в последний момент то выбила у него из рук и вырубила Зебедайю сильнейшим ударом макушкой прямо в подбородок. Ощущая острую боль от такого рискованного приёма, Габи схватилась за голову, чувствуя себя дезориентированной. Но после она оказалась схвачена Мико за руку и выведена в боковой коридор, откуда открывался проход на лестницу. — Габи, бежим, бежим! Нельзя останавливаться! Придя чуть в себя, Габриэла достала из рюкзака планшет и открыла им карту. — Джонни, я нашла Мико! Свяжите меня по каналам связи с остальными! — Хорошо, сделаем! — Канал связи вывел на Нику. — Мисс Ника, Мико со мной! Бежим к северному холлу, будем минут через 10, если очень повезёт! Со стороны передатчика Ники слышались выстрелы и часто чьи-то крики. Однако вскоре пробилась и речь Чайкиной. — Ждем вас! — Ты тут не одна? — Мико в шоке смотрела на Габи. Они так и бежали, держась за руки. Когда кто-то пытался на них напасть, Габи сносила его либо растениями, либо кидала слезоточивый газ в гранатах, если в каких-то местах не могла ничего призвать. — С тобой Ника??? — Да, милая. Она помогла мне добраться до тебя. — Габи говорила сбивчиво из-за частого шумного дыхания через рот, когда она и Мико были без специальных фильтрующих масок. — Она и ещё люди, которые хотят помочь оперенным. Таким как ты и я. — Открыв дверь магнитной картой, украденной у Трэнка, Габриэла первая выглянула в коридор. Пока было пусто, она потянула Мико вновь за собой. — Я так рада тебя видеть, если бы ты знала. — Я тоже так рада тебя видеть! — Мико вновь начала утирать свободной ладонью слезы. — У тебя есть план? Куда мы дальше будем деваться? Сразу просматривалась хваткость Хольтов. Габи не смогла на это чуть не улыбнуться. — Выберемся, поживешь у меня, я тебя спрячу. Схоронимся в моём доме на какое-то время, а дальше… — Она остановилась лишь на секунду, чтобы перевести дыхание. Ох уж эти тренированные бойцы, как только бегают без передышек! Вскинув лицо и взглянув на Мико, Габриэла спросила. — Где Август? Ты знаешь, куда он пропал? — О, Габи, тут такое творилось!.. Я тебе сейчас расскажу!.. Пока они бежали дальше, Мико поведала ей и про Магистра, и про Трэнка, и про то, что Асулбург должен был стать центром реабилитации для оперенных, а не пыточной и клеткой для них. Но у Трэнка были совсем иные планы — он начал грести немеренно бабла на том, что распиливал оперенных и продавал их части разным людям, кому зачем: кому для сохранения молодости, кому-то для выведения их способностей при помощи сегментации, кому-то продавал оперенных и вовсе, как супер-рабов. Мико сама узнала об этом всём только недавно, первое время она и вправду помогала Трэнку, думая, что делает ситуацию лучше, но сейчас… Когда случилось это нападение, и она столкнулась с неким Кирком до встречи с ней, у Мико на многое открылись глаза. Август подставил его друга, Мёрдока, погибло очень много людей из-за оперенных, но ведь не все они в этом виноваты, не все они были чудовищами, как Макалистер, которого специально натравляли и буквально натаскивали на убийство других! Габи в ужасе слушала её и понимала, что Август успел наломать таких крупных дров, от которых так просто ему не отделаться. Впрочем, учитывая, что Трэнк теперь был глава компании, и Августа могли вполне себе удерживать где-то тоже в неволе, Габриэла не могла избавиться от мысли, что он попал в такое же положение, в которое загнал несчастных, пострадавших из-за перьев и него когда-то людей. Но даже если Габриэла злилась и осуждала, то только вплоть до первого столкновения, прежде чем она вписалась лицом прямо Августу в грудные пластины его боевого костюма на первом же ближайшем повороте.***
Если Зебедайя думал, что Август будет спокойно отсиживаться после истории с Магистром в стороне в охотничьем домике, переваривая в долгосрочной перспективе всё связанное и уже случившееся с ним дерьмо, и оставит в его загребущих руках свою родную сестру, — даже с её предательским тупым решением сменить сторону, — то он мог запихнуть себе поглубже ствол в задницу и несколько раз нажать на курок. Август ван дер Хольт не умел сдаваться, он только умел брать паузу, чтобы перегруппировать силы и вновь кинуться в бой. Он не собирался оставлять ему Мико. Какой бы засранкой она ни была, она всё же его сестра. Она молода наивна и во многих вещах еще не разбирается, неудивительно, что Трэнк смог ею так легко управлять. Если кого из них двоих и нужно было винить в той ситуации, когда она его оставила, так это Зебедайю. Пришлось красть для проникновения в Асулбург модифицированную форму специальной охраны из своей же, блять, лаборатории, — что было крайне унизительно с точки зрения Августа, но просто необходимо, — легко это не было, Хольту пришлось вскрывать замок и обходить не одну камеру, изучив до этого план их расположения внутри крепости. Когда терпение его кончилось, как и время на безопасный осмотр камер тоже, он принялся их к чёрту вышибать (всё равно часть накопившегося заряда нужно было растратить). В крепости творился какой-то дурдом: оперенные бегали, как обезумевшие, охрана не справлялась, да ещё и хмырь какой-то приперся, который начал их вырезать. Сказать, что Август тогда охуел, значит, ничего не сказать. Внешность, подсмотренная у «виновника торжества», кажется, была славянская, из чего вытекал вывод, что опять во всём были виноваты ебаные русские. С ними связываться себе дороже, нужно было забирать Мико и валить скорее отсюда. Каково же было его удивление, когда сестра в один момент влетела к нему в руки буквально сама, как и не только одна она следом. Это, должно быть, был сон. Или его кто-то крепко долбанул из подопытных крыс его же уже бывших учёных. Потому что представить иное объяснение, почему в его руках сейчас была Габриэла, Август попросту… Не смог. — Габи??? — Хольт был в шоке, но его тут же сгребли в крепкие душащие объятия хваткие женские руки. И он застыл, объятый этим теплом, любовностью и внезапностью, с которой могла свалиться на голову в таком месте только любимая женщина, недавно сбежавшая от него. — Август!.. — Габриэла не верила своим глазам. Он жив, жив! Ещё и оказался откуда-то здесь! Даже в форме такой же! Неужели Трэнк удерживал его где-то в крепости? Если да, то в порядке ли он? Не пострадал ли? Но Август выглядел абсолютно в полной боевой готовности, более того, куда явно собраннее и лучше, чем она сама. — Ты не ранен? Здесь столько всего произошло, я не думала даже, что найду тебя! Он всё ещё в шоке смотрел на неё сверху вниз широко распахнутыми жёлто-зелёными глазами. — Что ты здесь делаешь??? Габи взяла его лицо в свои ладони. — Я пришла сюда за Мико. А потом хотела найти тебя. Николь передала мне, что она здесь, я не могла оставить её в руках Трэнка! И ты… — Она никак не могла отдышаться после бега и из-за волнения. — Она сказал, что ты пропал. Я не знала, что думать, так испугалась за тебя. И я отправилась вас обоих искать. Он резко не дал ей закончить и сгреб в ответные крепкие объятия, уткнувшись лицом ей в плечо. — Габс… — выдохнул он хрипло и будто слегка надломленно. Габриэла застыла, чувствуя, что у неё заливает с силой краской щеки. Следом их двоих обняла крепко Мико, даже не дав толком опомниться. Август обнял их обеих в ответ и растерянно смотрел то на них, то на появившихся позади его девчонок людей. Увидев Чайкину, Август едва не начал искрить, как сломанная новогодняя гирлянда. В голове сразу собрался паззл, встала на пустующее место его недостающая часть, кто помог Габриэле сюда попасть. Ну да, конечно. Как же без, блять, мисс-святая-невинность-Чайкиной. — Чайкина. — Август рыкнул неприязненно, щуря глаза. — Август. — Ника кивнула ему и сохранила между ними безопасное расстояние. Заметив эту странную умилительную картину, — Августа, облепленного двумя дорогими сердцу девушками, — она даже едва заметно позволила себе улыбнуться. — Я сюда не с тобой воевать пришла. Он едва удержался от колкости. С трудом подавив бушующий под ребрами гнев, Хольт низко процедил сквозь зубы. — Вижу. И эту сюда притащила… — Теперь он злобно уставился ещё и на подоспевшую Джессику. — Ну, я бы так на твоём месте не искрила, а то твоей подружке может и достаться, как досталось когда-то Мико. — Джессика фыркнула. Несмотря на то, что злить Августа было очень херовой идеей, иногда у Родригез был явно язык без костей. — Тронешь её хоть пальцем, я тебе руки вырву и запихну их тебе в вечно зудящее место. — Август всё ещё не простил ей то, что случилось с Мико, не говоря уже о том, что новые угрозы в сторону Габриэлы его заставили возжелать Джессике смерти даже не вдвойне, а втройне. Но Габи тут же надавила на его грудь, останавливая, как и Мико тоже. — Август, стой, все, хватит. Эти люди помогли мне сюда добраться, они же помогут нам выбраться. Не надо устраивать сейчас пустых ссор и драк, иначе мы отсюда не выйдем. Я еле сумела вывести Мико, в крепости всё ещё есть опасные посторонние. Нам надо… — Габриэла посмотрела сначала на своих нынешних союзников, потом на Августа. — Сначала уплыть отсюда, а потом уже разбираться со всем остальным. — А у тебя, смотрю, голос прорезался… — Он с тёплой усмешкой посмотрел ей в карие глаза сверху вниз. — И командирские замашки. Тебе идёт. Раньше в тебе такого не замечал. — Ой, Боже, меня сейчас от вас стошнит. Вы ещё прямо тут потрахайтесь. — Однако вопреки своему оскорбительному комментарию Джессика Габи неожиданно… Подмигнула, чем вогнала ту в краску. Август Джессику буквально готов был взглядом испепелить. — Захлопнись. Значит, так. Мы уходим отсюда своим путём втроём, вы — своим. Не пересекаемся по дороге. Увижу, что кто-то пытается вильнуть в нашу сторону, расцениваю это как акт агрессии и за себя не отвечаю. Всё ясно? — Он посмотрел на членов команды Ники, обведя их быстрым властным взглядом, после чего повел девчонок на выход. Им он уже сказал на порядок тише и не таким командирским тоном. — У меня здесь подлодка недалеко стоит, залезаем, уплываем и дело с концом. Всё остальное — не наша забота. Мико всё ещё несколько было неловко, но она все-таки нашлась нужным сказать. — Прости, Август. Он остановился. Обернулся, посмотрел на неё внимательно, а потом, поджав губы, хотел что-то сказать, но не успел. Мико его порывисто крепко обняла. Хольт в очередной раз застыл, как каменное изваяние, но всё же собрался и, обхватив линию плеч сестры со спины, прижал ту бережно к себе. Глядя на них со стороны, Габи не смогла не расплыться в улыбке. Она едва заметно утерла слезы, надеясь, что Август их не заметил. Он посмотрел на неё поверх головы Мико. Его всё ещё поражало, что она… Не забыла про него. Про неё. Она вернулась за ним, за ними обоими. Габриэла снова была здесь, рядом, и Август не знал, как расценивать это возвращение… За последние месяцы он как только не думал о ней, как и о возможности сорваться и приехать в её уединённый дом. Он не оставлял до последнего эту мысль, эту идею, это глупое мечтание, ставшее навязчивым. Особенно в плане детального продумывания перед сном. Теперь же больше всё это было не нужно… Габи ему устало улыбнулась, понимая степень его потерянности, отражающую его собственную. Но она ни о чем не жалела. Она говорила о переменах в своей жизни и о том, что хочет её изменить. Ну вот, она это и сделала. И главная её перемена стояла сейчас перед ней. Обнимала одна другую. Спасённая и вовремя вызволенная, пускай и не только на плечах самой Габриэлы. Губы Августа едва заметно шевелились. — Спасибо. Лишь после они наконец открыли верхний люк подлодки и запрыгнули внутрь неё. — Что, так просто их и отпустим? — Садап тихо и чуть удивлённо спросила Нику, когда Август скрылся с Мико и Габи в противоположном направлении от них. — Пусть идут. — Чайкина внимательно смотрела им вслед. — Если нашёлся наконец человек, который может уравновесить поведение Августа, пусть лучше остаётся с ним. В конце концов… Нам же лучше, если он сейчас скроется, как и Мико с ним тоже. Ей стоит держаться подальше от оперенных и от Трэнка в том числе.***
Пока они плыли, их троица уснула на узкой лавке в отсеке управления. Август сидел посередине, Габриэла и Мико прижались к его плечам щеками. День был не то что тяжёлым, скорее, смертельно утомительным. Трэнк наверняка бросит все силы, чтобы их отыскать, и нужно будет куда-то скрыться. Куда, оставалось открытым вопросом. Август с удовольствием бы пораздумывал бы над этим подольше, если бы не был настолько уставшим. Когда он настроил подлодку плыть определённым заданным курсом на автопилоте, он отрубился. Всё потом, все рассуждения будут уже потом, утром. Надо посоветоваться с Габи, может, она что подскажет… Кстати, о Габи. Август успел украдкой посмотреть на её спящее умиротворенное чуть осунувшееся лицо. Мешки под глазами вон появились, неужели совсем толком не спала, пока искала их?.. Августа почему-то приятно при этой мысли кольнуло. Но обдумать её он тоже не успел, поскольку тепло его девчонок просто его сморило. Утром, — под водой это было понятно лишь по часам, — они втроём выглядели осоловевшими. Август смотрел на карту на общей панели со средствами навигации, плыть оставалось до ближайшей базы недолго. Габриэла тихо подошла к нему, заглядывая поверх плеча. Мико пока сидела ела сухой паёк и пыталась расшевелиться. — Долго ещё осталось плыть? — Несколько часов. Потом выйдем, нас примет мой старый знакомый. Дальше его базы мы должны будем раствориться и исчезнуть. Куда вот деваться, ума что-то не приложу. — Август сдавил переносицу пальцами. — Не было времени продумать план до конца. Габриэла поджала губы. Она осторожно коснулась его плеча. — Может, тебе пришла пора взять отпуск?.. Отпуск? Август развернулся к ней, чуть удивлённый. А ведь и вправду… Когда он в последний раз был в отпуске? Он уже и не вспомнит, когда не принудительно куда-то улетал или уезжал с Мико под боком. А тут ещё и Габи появилась. По-моему, они общей суммой страданий заслужили себе наконец адекватное время, которое можно было бы провести подальше от всякой нечисти, оружия и наглых проныр, отбирающих твоё место. Отпуск… Августу даже мысленно было странно это слово произносить. Оно перестало быть знакомым на вкус. И представлять его толком не получалось, дальше пошлых картинок золотого песка на пляже, коктейлей с зонтиками и пальм над головой, которые вдалбливали обывателю через телек в голову, не заходило. Он смотрел пронзительно на Габи, слегка подвиснув из-за сонливости и своих мыслей, а потом сказал. — Ты вернулась. Габриэла состроила неловкое смущённое чуть виноватое выражение лица. — Не могла оставаться в стороне, когда узнала, что с вами обоими случилось. После расставания им всё ещё было тяжело найти друг к другу сразу подход. Габриэла понимала Августа и не собиралась на него никак давить. Он думал о том же. О том, что надо бы выждать, подождать момента, когда можно будет снова сблизиться и её хотя бы нормально коснуться… Но шанс предоставил себя сам — из-за перепада давления у Габриэлы резко потекла из носа кровь. Она вскинула к носу ладони, прикрывая его, и Август невольно спохватился. — Габс, у тебя кровь! Блять, от стресса и давления наверняка пошла. — Хольт неожиданно начал суетиться, и Габриэле было это так… Необычно и странно. Совершенно непривычно. Однако даже когда Август был таким, в нём всё равно проступали черты поведения руководителя: он схватил её за локоть и потащил к аптечке, бормоча, что, ей Богу, она, как тепличный цветок, выпускать никуда нельзя. Габи даже не стала сдерживать смеха на его ворчание. — Вот что ты ржешь? У тебя же кровь идёт, а ты ещё и ржешь. Нортон, я за тебя волнуюсь, тебя точно там не приложили? — Август и его грубое чувство юмора напополам с заботой были просто «очаровательны», что говорить. Габриэла закатила глаза, но покорно далась в руки. Хольт осторожно оттер кровь, — всё ещё несколько неловко, словно ему было непривычно кого-то обрабатывать и так о ком-то заботиться, но он очень старался, — и ватой ей заткнул ноздри. Габи перестала смеяться и затихла. Она внимательно на него посмотрела снизу вверх, снова немного смущённо. — Спасибо, Август. — Из-за ваты она говорила теперь в нос. — Ты просто лекарь от Бога. — Делаю, что могу. — Он фыркнул, пропуская её шпильку. Однако… Габи, положив поверх его ладони свою, произнесла весьма искренне. — Нет, правда спасибо. Она погладила его по сжатому кулаку большим пальцем, а потом отвела взгляд в сторону. Черт. Черт. Черт. Как преодолеть эту тупую стену отчуждения? Как заставить её и неловкость треснуть? В ГДР и ФРГ же стену смогли когда-то разрушить, неужели у них с Габи не получится повторить подвиг немцев, просто немного вновь друг к другу… Притеревшись? «Ей явно стыдно, что она меня тогда кинула. Мне стыдно, что я так и не позвонил ей. Так и не приехал, хотя очень хотел. Дерьмовая ситуация». Август всё ещё чувствовал эмоциональный зажим внутри себя. Он помнил, что было в последний раз, когда он ей открылся. И что он тогда получил. Ему нужно было теперь время. Габи, видимо, тоже. Но её руку в своей он неожиданно все-таки сжал. Прервала их молчаливый диалог Мико, которая принесла им найденную в камбузе еду. — Вы ведь ещё не ели, а уже обжимаетесь сидите. Давайте как-то потом, ладно? Габриэла поняла, что стыд перешёл краснотой от шеи быстро к щекам. Отпрянув от Августа, она медленно убрала свою ладонь от его и несколько неловко Мико улыбнулась. — Она права. Надо бы поесть. — Что с твоим носом? — Мико только сейчас заметила вату. — Август, это ты натворил?! Август закатил глаза. — Вставляешь, значит, тут вату, как профессиональный хирург, а ещё потом и сам получаешь. Класс. Спасибо, Мико, за веру в меня. Мико пихнула его плечо своим. — С тебя станется. Больше не на кого было подумать. — А на давление? — Август взъелся. Иногда Мико методично умела выводить его из себя. Габриэла их обоих осадила слишком громким звуком открывшегося пайка. Она попеременно посмотрела сначала на Августа, потом на Мико. — Давайте не будем ругаться. И лучше подумаем, куда нам деться. — Кстати, об этом я и хотел с тобой поговорить, пока эта засранка нас не прервала. — Август с угрюмым смешком взъерошил Мико волосы, и та смешно от него попыталась отбрыкаться. — Что думаешь… Куда лучше будет сейчас податься? Габриэла выглядела всё ещё очень удивленной. — Тебе интересно моё мнение на этот счёт? — Не было бы, не спрашивал. — Август, Ей Богу, показывал иногда зубы, как Мико. Как подросток. Габи было с этого смешно, но к этому… Всё же нужно было заново привыкнуть. Она снисходительно на его попытку огрызнуться улыбнулась, словно умиляясь его поведению, и отправила в рот крекер с сыром. — У меня есть идея. Но тебе она может показаться… Либо слегка безумной, либо неприемлемой. Август аж подобрался. — Я слушаю. Карие глаза Габриэлы засверкали знакомой ему искрой. — Помнишь, маршрут, про который я рассказывала? Ты и я ещё читали книги об этом. Маршрут одноэтажной Америки. Я подумала… Было бы здорово арендовать тачку и втроем сорваться по нему. Я бы всё вам показала, мы бы проехались по самым интересным местам. Все бы отдохнули. А дальше, когда всё бы улеглось, мы бы придумали, где окончательно… Закрепиться. Габриэла под конец вновь хрустнула крекером, единственная издавая хоть какой-то звук в повисшей задумчивой тишине. Август попытался представить то, что она сказала. И ему это… Понравилось. Никакой суеты, никакого привычного давления работы. Только дорога, машина, он, Мико и сама Габриэла… Раньше бы он с этой мыслью поспорил, но разве можно было о большем мечтать, когда вы втроём теперь были официально в бегах? Каждый день новое место. Американская пыльность, места, где ещё бывал Хемингуэй, возможность перевести дух и провести время рядом с сестрой, которая невыносимо сильно скучала по нему, но никогда бы прямо об этом не сказала. А Габи? Скучала ли она по нему? Август вспомнил, как она кинулась ему на шею, когда только увидела, как сгребла в руки… Внутри груди стало слишком полно. Настолько, что его это ощущение распирало и даже душило. Мико первая прервала затянувшуюся паузу. — Мне нравится. Это звучит как очень крутая идея. Да, Август? — Она посмотрела сияющими глазами на него. Но Август знал этот взгляд, если он откажется, он тут же станет свирепым, как у маленького ощетинившегося зверька. У пустынных лисичек бывал такой, когда они чуяли кровь. Август, не сводя внимательного взгляда с Габи, сощурился. Он какое-то время ещё обдумывал эту мысль, а потом кивнул. Покровительственно так, как львы делают в прайде. — Да, хорошая.***
Они и вправду отправились в долгую поездку по США с Востока на Запад от Нью-Йорка до Калифорнии по знаменитому историческому маршруту «Route 66», и затем от Калифорнии по Югу и Восточному побережью страны обратно в Нью-Йорк. Закупились одеждой на заправке, — господи, на американских заправках, казалось, можно было купить все, от одежды, необходимой в дороге еды, до продаваемых официально наркотиков. Заметив на одном из прилавков тианептин, Август сам себе усмехнулся. Он оказался не далек от правды, ушлые американские наркоторговцы и вправду нашли лазейку в бадах, чтобы толкать свою дурь. Хорошо, что у Мико не было панических атак и её в машинах при быстрой езде не укачивало. Август в коем-то веке решил отойти от привычного официального вылизанного с иголочки образа и взял себе знаменитые голубые джинсы Джеймса Дина, белую майку-алкашку и свободную рубашку в черно-красную клетку, чтобы скрыть хоть немного бледную кожу от суровых палящих лучей солнца. Мико выбрала себе менее практичный джинсовый комбинезон с короткими шортами, розовую футболку и белые носки, как у чирлидерш, с парой симпатичных кед. Габи же взяла похожий комплект, как у Августа, отличающийся лишь тем, что палитра её рубашки была фиолетово-серо-сине-пастельной, белая майка-алкашка выгодно обтягивала пышную грудь, чуть оставляя открытым живот, а джинсовые короткие шорты и вовсе заставили Августа подвиснуть на весомую долю секунд, пока Габриэла забирала бумажные пакеты с покупками. Благо Август успел вывести прилично денег на специально открытый на «черный день» счёт, так что в средствах стеснены они не были. Габс подсказала, что полноценно затариться одеждой они смогут в Олбани, на заправке было удобнее всего поменять их старую одежду хоть на какую-нибудь иную (а то собирать косые взгляды из-за боевых костюмов они трое уже устали). В Олбани же они взяли наконец машину для поездки — Август и Габриэла долго спорили, какую взять лучше, учитывая, насколько долго их будет носить по штатам, но новенький красный Volkswagen GTI в итоге победил черный Ford Mustang. Пришлось объективно смотреть на расход топлива, которое в Америке было совсем не дешевым и далеко не везде было хорошего качества, на реакцию по бездорожью и, конечно же, на количество свободного места на задних сидениях и в багажнике. Mustang проигрывал подчистую Volkswagen, но Августу все равно было обидно — в мечтах представлялось, как они рассекали по США на Ford, а не красной спортивной машинке. Но досада его поубавилась, когда он сел за руль — машина оказалась резвой, из-под задницы так и рвалась, да и легко разгонялась. Габриэла была права, и её рассуждения, что на такой машине они ну точно смогут затеряться, не были лишены логики и смысла. В конце концов…Ford бы их выдал, потому что именно на нем бы Август один или с кем-то близким и сбежал бы ото всех, если бы не нашелся тот, кто вставил свое слово против. Между ними ничего не происходит до первой официальной остановки в мотеле. Когда целый день проходил в переглядках, едва заметных улыбках, смешках, колких «тычках» и шутках. Для Августа это было сродни удушающему промедлению. Он привык ко многому подходить с холодной головой, но когда делось касалось женщин, это не всегда получалось. С Габриэлой не получалось и вовсе. У него просто не выходило рядом с ней думать только мозгами, а не другим причинным местом, и сбросить бы было можно на типичный мужской охотничий инстинкт, — что недоступно, то тянет сильнее всего, а они все-таки только целовались перед прощанием и всё, — но с Габи было что-то другое. Ещё на вечеринке в «Moon» друг отца сказал, что даже Кеннеди когда-то встретил свою Джекки. Хольт колко отшутился, что при этом не перестал трахать всех подряд у неё за спиной, поэтому Дезидериус исправился и сказал, что бывает иногда так. А иногда бывает иначе: в красивой женщине можно обнаружить ещё и друга. И вот тогда ходить налево просто-напросто уже не захочется, потому что другие будут казаться недостаточно красивыми. Недостаточно умными. Все они будут лишены её шарма и личности, которая тебя когда-то давно зацепила. Август понимал, что это было им с Габи ближе. Сначала они друг друга медленно узнавали. И между ними зрело напряжение, оно создавалось плотным тягучим сгустком, пока не выстрелило и не убило их обоих тем поцелуем наповал. Но Габи после от него сбежала. Это было больно, но раз она вернулась, медлить вновь будет преступлением. Однако, несмотря на такие размышления, Август готовился морально к тому, что его шаг на те же грабли даст ему палкой прямо по лицу. Заслужено ли? Это будет большим вопросом, но он, наверное, и вправду со своей рабочей деятельностью меньше всего заслужил хэппи-энд в этой истории. Мико кладут в соседнем номере. Он буквально напротив них, если вдруг что, Август просто снесёт эту картонную коробку и любому накостыляет, кто подумает к ней сунуться. С Габи же они селятся в одном номере. Когда она его снимала, он даже не думал её поправлять, потому что понял, что это был… Намёк. Жирнющий такой намёк, чтобы он не тупил и не вздумал дать по тормозам. Когда они остаются одни, у него жжёт внутри горло от желания, внутри всё взвинчивается, как у мальчишки, и это так непривычно, так непохоже на то, что было с другими молодыми девицами, которые не были… Ею. Габи стоит в приглушённом свете сберегающих подсвечников и смотрит прямо на него. Выжидательно. Мягко, чуть даже лукаво и весело. Август неожиданно понимает, что надо предупредить, потому что с женщинами вообще бывает сложно: ты её можешь хотеть до безумия, а она тебя — нет. И то, что она строит тебе весь день глазки, не гарант того, что под конец дня вы ещё переспите. — Габс, предупреждаю тебя, если я тебя сейчас не поцелую, я просто взорвусь. Возможно, даже буквально. Габи от его слов расслабляется. Словно тоже боялась, что ей… Лишь казалось, что он оттаял и позволил ей вновь стать ближе. Она улыбнулась вдруг шире и сделала шаг навстречу. — Давай не будем сразу же себя обнаруживать взрывом, ладно? Будет очень жаль попасться полиции только потому, что мы не переспали. Он любит и одновременно ненавидит её юмор, схожий с его собственным. Особенно в такие обострённые моменты. Но даже эти слова, эта откровенная насмешка над ними обоими выступает спусковым крючком к действиям — Август порывисто шагает к ней, он обхватывает её лицо ладонями и с жадностью наконец Габриэлу целует. Его будто прошивает от сладости её губ, от её запаха, от мягкости волос, в которые он запускает пальцы, и того, как сильно она льнет к нему наконец в ответ, требуя поцеловать ее ещё сильнее. До тех пор, пока его поцелуй не начнёт её душить. Габриэла обхватывает Августа за шею, обхватывает его рот своим, позволяет забраться в него языком и толкнуться глубоко, сразу сильно, приперев её следом к стенке. Август вздернул её запястья, начал напирать лбом на её, потом грудными мышцами на её грудь; он словно хотел съесть её здесь и сейчас, прямо у этой стенки, и от этого рвало крышу. Как бы её не сорвало в прямом смысле, если заряд придётся в срочном порядке куда-то девать прямо посреди процесса. Держисебяврукахдержисебяврукахдержисебяврукахинеподжарьее. Она словно угадала его попытку «заговорить» себя. По его вздыбившимся и напрягшимся под рубашкой мышцам. По тому, как он зажмурился, словно крутя в голове какую-то назойливую мысль, на которой приходилось концентрироваться против своей воли. Стараясь Августа расслабить, Габи поглаживала его по затылку, чуть скребла по нему и сжимала, но так, чтобы ему было приятно. Она осторожно отпрянула, пытаясь отдышаться, карие глаза блестели незнакомым ему огоньком. — Я здесь, Август, я никуда от тебя не уйду… И если тебя накроет, тут пустыня совсем недалеко, я тебя туда отведу… А взрывы можно всегда списать на взрывы от ядерных полигонов. В американской пустыне их предостаточно. Странно, но это успокаивало. Он усмехнулся и посмотрел ей прямо в глаза. — Ты, смотрю, всё уже продумала. Габи не хотела, чтобы её забота его как-то оскорбила, но она, не прерывая зрительного контакта, медленно кивнула. — Я помню о твоей особенности. И помню, что нужно быть осторожнее. Но из-за этого я от тебя не сбегу. И раскрыть нас не дам. Он снова завёл ладонь ей за голову, расположил на затылке, начал перебирать волосы и притягивать ближе… Словно пьяный, потерся с силой медленно лбом о лоб, переходя на шёпот. — Знаешь, у меня такой женщины, как ты, раньше-то и не было. Я даже не знаю, как это всё делается… В нормальных отношениях. Но знаю точно, что сбежать тебе от себя точно не дам, куда бы ты там ни порывалась. Эти слова могли бы напугать или напрячь, но Габи правильно их истолковала. Это означало, я упустил тебя один раз и больше себе этого не прощу, если подобное случится повторно. Габи взяла его лицо в свои ладони и неожиданно… Поцеловала Августа мягче. Этот поцелуй был как медленный танец, в котором вела женщина; в общем-то, так и было, когда Габриэла начала подводить Хольта к кровати, попутно помогая вытаскивать белую майку-алкашку из джинс и расстегивать ремень. Когда она его толкнула и оказалась сверху, она ненадолго перехватила его запястья, не сжимая те сильно. Отпрянула на короткий промежуток времени, заглядывая в его блестящие глаза и раскрытый в частном дыхании рот, а потом вновь медленно тягуче поцеловала. Это было что-то вновь новое. Полное. Не пустое, а переполненное чувственностью через край. Его ладони сами по себе поползли по её бокам, оглаживая те и изучая, подстраиваясь словно под каждый ход её действия. Габриэла сдавленно на Августе вздохнула. Ага, значит, ребра у неё были чувствительным местом. Дальше его ладони повели по цепочке спинных позвонков. Продавливая те через такую же белую, как у него, майку, его пальцы послали совсем слабый заряд к её коже. Габи ахнула. Она прервалась в своих притираниях, призванных его сильнее распалить, — хотя, казалось бы, куда ещё было сильнее? — а потом вновь его поцеловала, но уже более страстно. Тут уже край его пассивности дал о себе знать. Он резко перевернул Габи под себя, подхватывая её под бёдра и пристраиваясь мигом между ними. Его потряхивало. От желания или заряда, было большим вопросом. После Сибири контролировать себя стало заметно сложнее, и хоть рядом с Габи было заметно спокойнее и его реже лихорадило, сейчас же Августа накрывало. Однако он сумел взять себя в руки, сумел не дать этому дерьму выйти на неё. Говорит, полигон недалеко есть? Значит, в пустыне выпускать заряды можно будет без каких-либо зазрений совести. Он сжал сильнее её бёдра, раскрыл её рот вновь своим, поедая его в поцелуе, а потом стянул наконец с неё джинсовые шорты и приподнял вверх майку. Красивая. Блять, она была очень красивая. Полная вздымающаяся грудь, смуглая кожа, тонкая костная структура и выпирающие рёбра… Не совсем плоский чуть тренированный живот, выпирающие кости таза, на которых ещё хлипко держались так до конца и не стянутые трусы. Он так внимательно и детально её рассматривал, что скопившееся в паху напряжение дало о себе знать болью. Габи, чуть изогнув иронично брови, спросила. — Что-то не так? — Всё так. Ты просто… Вау. Я ведь тебя ни разу до этого не видел без одежды. Габриэла прижала ладонь ко рту, стараясь сдержать смех. — Ты так красноречивен. — О, Габи, заткнись. — Август закатил глаза и вновь её заткнул поцелуем. Его язык нашёл её, поддел, толкнулся глубоко и обхватил сбоку. Его давление заставило Габи застонать и зажмуриться от удовольствия. Так-то было лучше. Прижимать чужой язык и получать более приятные слуху звуки Августу нравилось куда больше. Когда он наконец сдвинул полоску белых влажных хлопковых трусов, проникнув в ощутимо влажное и туго сжавшееся лоно пальцами, Габи на полувздохе, полустоне буквально дико восстала под ним. Вцепилась в его плечи, открыла шире в выдохе рот, зажмурила сильнее от удовольствия глаза. Кто бы что ни говорил про искусство и его красоту, но краше стонущей под тобой и от твоих действий женщины картины всё равно не найти. Лучше уж он будет пялиться всё своё свободное время на Габи, чем по два часа обхаживать коридоры с картинами, именующимися современным искусством. Приятным довеском его невозможности иметь детей был тот факт, что трахаться Август мог спокойно и без презервативов. Габи, видимо, по старой привычке потянулась за ними, но потом вспомнила, с кем имеет дело, и ее шарящая вслепую по тумбочке рука обратно переместилась на затылок Августа. Хольт доводил её до первого оргазма сильным нажатием ладони и проникновением пальцами по самые костяшки. Часто, быстро, резко, Габи из-за его прыткости и силы расцарапала ему уже весь загривок. Когда Август ощутил, что под ним наконец начали сокращаться, он чуть выждал, перенимая пульсацию через пальцы на себя, а потом уже медленно вывел те из тесного захвата сокращающихся вагинальных стенок. Скинув рубашку и оставшись в одних голубо-серых джинсах с майкой, он проник в Габи после совсем небольшой передышки. И тут его как сорвало. Как отрывает чеку у гранаты и следует взрыв, так у него слетел предохранитель, и он взялся втрахивать Габи в кровать так, что та начала под ними скрипеть. Он брал её чередой мощных быстрых фрикций, обрушившихся на неё так, словно это был камнепад, сошедший на головы путников с горы. Одна из лиан от большого выплеска эмоций взяла и призвалась произвольно сама по себе, обхватив вдруг Августа за шею. Габи, раскрыв глаза и ощутив, что Хольт начал сбавлять движение, округлила испуганно глаза. — Август!.. — Она приподнялась, перестав занимать лежачее положение, и принялась его развязывать. — Боже, извини, оно… Оно само! Август медленно так поморгал. Он за много лет сексуальных похождений перепробовал всякое, но чтобы его связывали внезапно растениями… Это было что-то новенькое. — У нас с тобой каждый раз при попытке потрахаться или хотя бы поцеловаться срабатывает правило юмора категории B. — Август ворчал и потирал шею пальцами, а потом взял и хлопнул лиану сверху по её отростку, чтобы не лезла. И посмотрел на неё ещё так пристально, словно пустил электричество без применения силы. — Мне очень жаль, прости. — Габриэла вновь лежала под ним, прикрыв ладонями часть лица, покрасневшее теперь не только от возбуждения, но и от стыда. Но Хольт вдруг ей улыбнулся. Причём весьма широко. — Да ладно тебе, это смешно. Но все-таки постарайся меня до конца процесса не придушить, ладно? Габриэла кивнула, поморгав несколько растерянно на его реакцию, а потом мановением ладони убрала растение из комнаты. Оно, уползая куда-то по стенке, спряталось в темном углу, наблюдая теперь, как раскрытый не вовремя вуайерист. Потом Габи тоже рассмеялась приглушенно себе в ладонь. Август был прав в одном — у них всё не Слава Богу. Обычные люди во время секса уж точно не думают, как бы друг друга случайно не поджарить или не устроить непреднамеренно сцену из японских порномультфильмов с живыми растениями, хватающими тебя без твоего согласия. Когда он вновь на неё навалился, Август двигался нарочито медленнее, но потом стал проникать более отрывисто и жёстко, до самого конца. От таких резких фрикций грудь у Габриэлы сильнее тряслась, буквально подпрыгивала перед его взором, а сама она быстро дошла до грани второго оргазма, который всё никак не наступал. Нужно было не сбавлять темп и выдерживать определённую динамику, — это крутилось у Хольта в голове, когда он перехватил вновь её запястья и вздернул те над растрепавшейся головой. Жар тугим шаром скручивался всё сильнее, и ему самому уже оставалось совсем недолго, поэтому он взял управление полностью в свои руки, чтобы гарантированно дойти до пика и довести её. Габи нельзя было назвать неумехой, она просто заметно ему поддавалась, позволяя взять наконец её так, как ему хотелось. Он ей был благодарен, потому что вытерпеть даже игровую борьбу за власть сейчас банально бы не смог. А прогнуть Габриэлу под себя силой… Хотелось только с её же согласия. Он навалился полностью на неё, когда кончил. В голове словно выбило пробки. Его на какое-то время от собственного же пульса оглушило. Хорошо, так хорошо… И наконец ни одной мысли в голове. Габи сильнее обхватила его бёдрами, сильнее стиснула и внутри себя, — её сокращение на его члене было восхитительной мечтой, ставшей реальностью. Сама она всё ещё выгибалась под ним, ребра проступали сильнее вверх, грудь тоже, она жадно хватала с закрытыми глазами разогревшийся их обоюдными стараниями воздух. Август неожиданно отвёл волосы от её шеи и в порыве чувств взял… И укусил её. Габи вздрогнула. Горячий щекотливый импульс ударил в копчик. Глаза широко распахнулись. Если и можно было довести человека до третьего оргазма почти сразу, Август выбрал самую правильную тактику из всех. Он тут же зализал укус и прошёлся по нему носом. Она пахла теперь им, собой и пустыней. Это был необычный флер, который, Август надеялся, ещё долго не рассеется с её кожи. Даже после душа и манипуляций с гелем. — Габи, я тебя люблю. — Он думал и понял, что больше не было смысла этого скрывать. — Я тебя тоже, Август. — Она ответила слабо, но искренне, любовно так, словно только отошла от долгого сна. И в буквальном, и в фигуральном смысле.