Душа в наморднике

Люцифер, так ничего и не сказав, растворился в своем красно-блестящем мареве, окончательно телепортируясь из полуразрушенного дома. Адам еще успел нахмуриться и подумать, что педиковатый придурок просто бросил его, ухитрившись как-то извернуться в трактовке контракта (вообще-то, следовало прочитать свиток до того, как соглашаться на сделку, но… думать наперед Адам не любил). Но спустя мгновение Адам пожалел, что Люцифер действительно не кинул его. Потому что через секунду после исчезновения новообретенного Хозяина, Адам ощутил ледяную тяжесть на шее. Поднял руку и неожиданно нащупал что-то вроде узкого металлического ошейника с длинной цепью, конец которой терялся в неизвестности. Цепь и ошейник, насколько мог судить Адам, до отказа скосив глаза, были из золота и украшены вензелями, похожими на те, что красовались на окончании пера Люцифера. Вот только этот ошейник и сама цепь были ледяными, практически обжигающими холодом. И тяжелыми. А потом с того конца цепи кто-то дернул с такой силой, что в глазах помутилось, дыхание перехватило и Адам, кашляя, рухнул на колени, едва не уткнувшись носом в высокие черные сапоги. Адам проворно вскочил на ноги, схватил спокойного Люцифера за грудки и встряхнул от всей широты души и уровня злости. Владыка Ада неожиданно покорно заболтался в руках собеседника, как будто бы это не его еще полчаса назад Адам не мог даже качнуть. Это взбесило Адама еще сильнее. — Какого хера это было?! — рявкнул Адам, до сих пор ощущающий на своей шее ледяное, но уже незримое присутствие ошейника. Люцифер даже не попытался остановить взбалтывание. — Это была телепортация на Хозяина, — спокойно пояснил он, мало заботясь тем, что его голова на тонкой шейке болтается, как у тряпичной куклы, — Полегче, у меня шляпа слетела. Адам подавил желание сжать шею любимого хозяина руками и раз и навсегда остановить этот балаган. Вместо этого он медленно отпустил Люцифера, сделал такой же медленный шаг назад, борясь с диким желанием прикончить придурка, и, наконец-то соизволил обратить внимание на окружение. Что ж, это действительно была телепортация. Полуразрушенное здание исчезло, а вместо него все обозримое пространство занимала огромная улица, запруженная народом. Сжимаемые по бокам магазинами и пабами, толпы грешников целенаправленно перли вперед, подминая и затаптывая насмерть своих же сотоварищей. Толпы ликовали. Слышны были крики, посылающие нахер Рай с его райским воинством. С другой стороны тоже кричали, но уже не от радости - видимо, под шумок там кого-то либо уже жрали, либо просто убивали. И все это радостное безумие направлялось в их сторону. — Это че за нахер? — пробормотал Адам, чувствуя, что еще не готов снова сдыхать. Ему почему-то решилось, что все эти грешники идут конкретно за ним. Люцифер спокойно поправил лацканы пиджака, поднял с земли шляпу, отряхнул ее и без того девственно-чистые поля и водрузил обратно на голову. Потом окинул пустым взглядом толпу. — А, это грешники идут разносить Небесное посольство, — откликнулся Владыка Ада, указывая за спину Адаму. Тот обернулся. За их спинами высилась огромная белоснежная башня, украшенная золотой отделкой и огромными песочными часами. Сейчас таймер, отсчитывающий дни до Истребления безжизненно замер на отметке в ноль дней, а песок в часах мирно покоился на самом дне. — А разве нам не туда? — осторожно спросил Адам, уже понимая, что да, именно туда. Люцифер, вместо ответа, усмехнулся. Толпа, настигшая парочку бывших ангелов проворно расступилась, обходя Владыку Ада и его новообретенного питомца за несколько шагов. Грешники кинув быстрый взгляд на экзорциста, торопливо отводили глаза, точно боясь, что им прилетит за само проявление интереса к персоне бывшего головореза. Как будто они тоже видели золотой ошейник. Сначала толком ничего не происходило. Грешники лишь что-то кричали, как псы, боящиеся подходить и атаковать добычу. Некоторые плевали в сторону башни, но, увы, этого было недостаточно, чтобы хоть как-то навредить зданию. Разве только самолюбию ангелов, если бы те решили понаблюдать за происходящим снизу. — Идем, — улыбнулся Люцифер, прокручивая в руке трость и первый выдвигаясь в сторону Посольства, — Нам нужно успеть поговорить с Сэрой до того, как грешники здесь камня на камне не оставят. Толпа снова послушно расступилась, пропуская бывших ангелов и сомкнулась за их спинами, будто бы не желая выпускать их из своей ловушки. — А ты че, не можешь просто приказать им не трогать Посольство? — мрачно спросил Адам, торопливо следуя за Хозяином. Количество грешников вокруг и осознание собственной «смертности» нервировало. — Могу, — насмешливо ответил Люцифер, поднимаясь по светлым ступеням, — Но не буду. Когда огромные обитые сталью двустворчатые двери захлопнулись за Люцифером и Адамом где-то невдалеке послышался резкий звук бьющегося стекла — в здание Небесного Посольства полетел первый камень. После кровавой полутьмы Ада, бело-золотое убранство здания слепило, принося практически физическую боль глазам. Адам, вроде как привыкший жить в такой яркости еще в Раю, зло щурился. Все окружение, включающее в себя маленькие диванчики и золотистую отделку, вместо радости знакомым интерьерам вызывало лишь раздражение и мигрень. Не удивительно, что жители Ада с такой неохотой соглашались на совещания здесь. На стойке регистрации с коротким «дзынь» появился очередной золотой свиток. Правда, в этот раз к нему в комплекте шло самое обычное, неодушевленное ангельское перо. То самое, которым нужно было вручную выводить подписи. Люцифер поморщился и очередным щелчком пальца призвал кроваво-красное перо, с которым Адам уже успел познакомиться. С золотым оконечником и странными вензелями. Перо замерло над плечом хозяина, пока Люцифер быстро пробегался глазами по бумаге и, повинуясь едва заметному жесту, поставило размашистый росчерк. Красно-черный, как и в прошлый раз. Адам, не обладающий своим личным самописным пером, поджал губы и потянулся было за казенным, но, к его удивлению и немалому раздражению, то проворно увернулось от пальцев. А потом, поставив точку в свитке (красное перо ревниво дернулось, как будто бы недовольное тем, что последний символ остался не за ним), растворилось в воздухе вместе с ангельской бумагой. Адам, так и оставшийся стоять с протянутой рукой, почувствовал новый прилив злости. Он резко повернулся к Люциферу и последний, не дожидаясь очередного «Какого хера?!» передернул плечами: — Ты же неодушевленный. Вещь. Никто не ведет учет вещам. Это неожиданно царапнуло что-то внутри Адама. Как будто… как будто он начал думать о том, что будет, если Сэра откажется его вытаскивать и он так навсегда и застрянет, в вечном рабстве у педиковатого карлика в пижонской шляпке и вечной зубастой ухмылкой. У которого еще и в хобби значится «уводить жен у первого человека». Сука, до сих пор вспоминать тошно. Люцифер с омерзением натянул на лицо самую широкую из своих улыбок и, шагнув вперед, распахнул тяжелые двери, ведущие в зал переговоров. Он открыл было рот, чтобы поприветствовать присутствующую, но не успел. Адам, отпихнув растерянно крякнувшего Владыку Ада с пути, ворвался в комнату. Он должен был поговорить с верховным ангелом первым, еще до того, как идиотский клоун начнет болтать. Просто чтобы он не испортил и без того дерьмовую ситуацию еще сильнее. А о том, что Люцифер умел забалтывать насмерть Адам знал как никто другой. — Сэра! Сэра стояла у окна и мрачно наблюдала за тем, как грешники громят первые этажи Небесного Посольства. Конечно же, она была голограммой - едва заметная полупрозрачность на кончиках перьев выдавала ее с головой. Впрочем, никто и не ожидал, что она спустится в Ад лично. Особенно, учитывая беспорядки, набирающие обороты где-то там, внизу. Она резко обернулась и… замерла. Как будто бы не ожидала увидеть никого, кроме собственно Люцифера. — Сэра! — Адам ринулся к своей бывшей начальнице, — Сэра, я понятия не имею что произошло, но я пришел в себя здесь и… Сэра отшатнулась от грешника и вытянула руку вперед, отгораживаюсь от него. Адам в недоумении остановился. — Не подходи! — властно произнесла она, сурово сдвигая брови. Кончики пальцев засияли, показывая, что предупреждение будет единственным, а в следующий раз в Адама полетит уже ангельский луч, — Что за шутки, Люцифер? Зачем ты привел сюда эту… мерзость? Адам… сложно сказать что в этот момент почувствовал Адам. То есть, конечно же, если бы на его месте был кто-то другой, то можно было бы сказать, что этот персонаж — растерялся. Адам не был таким персонажем и теряться в принципе не умел, но в то же время… В то же время он почувствовал внутри что-то вроде зарождающегося беспокойства. В его планах Сэра не должна была отреагировать на него так. Люцифер тем временем, в очередной раз поправив шляпу — Адам имел просто феерический талант на сбивание шляпы, — спокойно подошел к столу, отодвинул себе один из стульев с высокой спинкой и сел. Он не стал как-то вмешиваться и останавливать Адама, хотя мог бы сделать это не особо напрягаясь, но… Должен же он понаблюдать за концертом? — Ну, — протянул Люцифер, закидывая ногу на ногу, откидываясь на спинку и награждая мрачную Сэру одной из самых широких своих улыбок, — Он очень просил встретиться с тобой и я не смог ему отказать. Не узнаешь своего любимого песика? Сэра внимательно всмотрелась в грешника, так и продолжающего молча хватать ртом воздух от переизбытка эмоций (в основном — негативных). Верховный ангел выглядела… плохо. Осунувшаяся, посеревшая. Даже ее движения — мягкие, скупые, — выдавали сколь сильно Сэра устала и как много ей пришлось разруливать сегодня. Провалившееся Истребление, смерть многих — очень многих — экзорцистов… смерть самого Адама, в конце концов. Это были вещи, требующие внимания верхушки ангелов. А самое главное — они требовали объяснения. Истребление можно замалчивать, когда все происходит гладко и без накладок. Но, когда назад из рейда не возвращается большая половина экзорцистов, то кто-то должен объяснить их семьям в каком таком конфликте участвует Рай, чтобы терять так много ангелов сразу. А если учесть, что пару месяцев назад из-за Адама уже начали распространятся слухи про активный геноцид Ада и многие жители Рая сочли это… несколько чрезмерным решением… — Адам? — тихо начала Сэра, внимательно глядя на притихшего экзорциста, — Что случилось? — Я не знаю! — наконец-то взвился Адам, не рискуя приближаться к Сэре лишний раз, ибо кончики ее пальцев все еще предупреждающе светились, — Меня убили во время Истребления, а очнулся я уже в Аду! Меня еще несколько раз убивали, но я… — Убили? — перебила Сэра, поднимая глаза на Люцифера. Тот лениво пожал плечами. — Я… лично наблюдал за тем, как его ласково и очень нежно нашпиговали ангельской сталью в спину, — Люцифер не удержал мечтательной ухмылки, — Много раз подряд… — О твоем личном участии в Истреблении мы еще поговорим, — мрачно пообещала Сэра, снова переводя взгляд на своего лучшего экзорциста, — Но как ты выжил после ангельской стали, Адам? — У меня есть предположение, кстати, — заметил Люцифер, не давая своему новообретенному слуге сказать и слова. Сэра мрачно смерила его взглядом. Было заметно, что ей не особо хочется слушать Владыку Ада. Но и выбора у нее особо не было. Люцифер — мелкий, едва достающий Сэре до пояса, — все еще оставался гребанным ангелом. Пускай и несколько… подпорченным. — Давай подытожим все, что мы знаем про ситуацию Адама, — неторопливо начал Люцифер, поднимая лапку на уровень глаз и верча ею, как будто бы оценивая свой маникюр, — У нас имеется Первый Человек. Ангел. Но его вполне очевидно убили. Я свидетель. После ангельской стали не остается бессмертных душ, так что отбрасываем идею о том, что он попал в Ад из-за того, что был редкостных говнюком. Здесь что-то другое… — И что же? — поторопил его сам Адам, неожиданно поняв, что этот белобрысый идиот… вообще-то прав. В его возрождении здесь действительно было слишком уж много странностей. Начиная от того, что он в принципе вернулся, хотя ангельская сталь убивает раз и навсегда, и заканчивая тем, что вернулся он не в Рай, откуда пришел, а в Ад. — Так вот, у меня есть предположение… — Люцифер закончил со своей рукой, водрузил локти на стол и умостил подбородок на кисти, почти влюбленно глядя на все больше нервничающего Адама. Последний подумал о том, что надо бы намекнуть хозяину, что он, вообще-то, по девочкам. И мелкие педики его вот вообще не интересуют. — Я подумал о том, что среди всех моих знакомых есть только одно настолько могущественное существо, которое могло бы оживить Адама. Или не дать ему умереть в принципе. Или отправить его в Ад, выдрав из Рая. Или… в целом сделать все что Ему будет угодно. Сэра явственно побледнела, а вот Адам не особо понял на кого намекает Люцифер. — Он спит, — наконец медленно сказала Сэра, нервно разглаживая складки собственной рясы, — Уже пару тысяч лет как. Ты ведь не думаешь, что Он неожиданно проснулся и первое, что решил сделать, это поразвлечься с бессмертной душой Адама? — Кто знает, что взбредет в светлую голову папочки? — оскалился Люцифер. В совещательной воцарилась очень мрачная и гнетущая тишина. Почти осязаемая. Жесткая. Почти что испуганная. Потому что единственным, кого сам Люцифер мог называть «папочкой» был никто иной, как… Бог? Адам открыл было рот, но… закрыл его, так ничего и не сказав. Ему неожиданно стало жутко. Как будто что огромное, необъятное, обратило внимание на него лично. Как будто необъятно-огромная фигура взяла его за шкирку и мягко, почти незаметно, переставила на другую клетку судьбы. Адам был важен — всегда важен. Он испокон веков исполнял роль воодушевляющей, обучающей фигуры. Фигуры, которая призвана была направлять более юное и горячее поколение. Не совершать ошибок. Молиться. Верить в Него. Вот только Его Адам видел очень, очень давно. Он даже не помнил как Он выглядел. Помнил только это пугающее, давящее чувство превосходства. Когда Он — Всеотец всего сущего, — смотрел сверху вниз на одно из своих величайших творений. — Это лишь догадки, — закончил Люцифер, — Но это буквально единственное объяснение происходящему, что приходит мне в голову. Вы бы проверили Всеотца, что ли? Может быть, Он уже давно не спит, а просто наблюдает за нашими терками с банкой колы и ведром попкорна? Сэра поморщилась. Уж кому как не Люциферу было знать, что Всеотца нельзя было проверить. Эта бессмертная, неосязаемая сущность существовала сразу везде, в каждом месте сразу, оставаясь невидимой. Всеотец знал все, видел все, но обычно предпочитал оставаться лишь молчаливым наблюдателем. Даже его так называемый «сон», не был сном в обычном понимании. Просто Бог в один момент перестал отвечать своим детям и оставил их в испуганном, потерянном одиночестве. — Сэра, — вновь подал голос Адам, когда тишина начала затягиваться и нервировать, — Сэра, вытащи меня отсюда. Я… блять…. Я не заслужил этого дерьма! Верховный ангел тяжело вздохнула и посмотрела на Адама. — Если Люцифер прав и твое перерождение в Аду дело рук Всеотца, то это испытание. Возможно, Он решил дать тебе второй шанс. Шанс доказать всем, что ты действительно заслуживаешь места в Раю. Люцифер фыркнул со своего края стола, а Адам наградил его злым взглядом. Разговоры про уместность Адама в Раю всегда окружали Первого человека. Они следовали за ним, куда бы он не пошел. Ангелы и демоны всегда шептались за его спиной, обсуждая его самого, его поведение, его лексику. Раньше Адаму было поебать на эту болтовню, но вот теперь… вот теперь она очевидно вылезла ему боком. — Так что мой ответ нет. Я не стану тебя вытаскивать отсюда. Адама как будто ударили в поддых коленом. Он замер, выпучив глаза и хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Рыба, лишившаяся своего родного места обитания. Рыба, которую ласково пнули и посоветовали учиться ходить по суше. — Но ты очень удачно свалился мне на голову, — протянул Люцифер, — И можешь стать отличным вдохновляющим примером для миллионов моих людей, если… осилишь Искупление и докажешь, что Ад действительно не навсегда. — Даже если Искупление и возможно, — торопливо вклинилась Сэра, — Не стоит забывать. С проданной душой нельзя попасть в Рай. Это был второй удар. В этот раз уже по яйцам. — Что? — тихо переспросил Адам, теряя малейшие остатки самоконтроля, — Что ты, блять, только что сказала? Сэра нахмурилась и открыла было рот, но Адам устал молчать и играть пай-мальчика. Он уже достаточно выслушал от этих придурков. — Ты, блять, серьезно сейчас говоришь?! — заорал Адам, — Ты предлагаешь мне, сука, зарабатывать себе место в ебанном Раю? Место, которое я получил тысячи лет назад? Место, блять, на котором огромными сраными буквами выгравировано мое имя? Я, сука, Адам! Я Первый Человек! Я был лично создан Богом, и отправлен ебаться во благо человечества! Сэра кинула злой взгляд на Люцифера и Адам мгновенно переключился на другую цель: — А ты, блять, что задумал, ебанная коротышка? — Люцифер улыбался, как будто бы даже наслаждаясь истерикой Адама, — Ты думаешь меня можно так просто запихнуть в клоповник твоей тупорылой сучки? Ты думаешь я буду играть во всю эту ее дружбу-магию? Да первое, что я сделаю — разъебу ко всем хуям это гребаннон шапито! А потом переебу всех местных жителей. Посмотрим как ты будешь лыбиться, когда башка твой дочки окажется на… Люцифер перестал улыбаться. А в следующую секунду шею Адама сдавил ошейник. Адам захрипел, пытаясь вцепиться пальцами в металл, но тщетно — золотая побрякушка оставалась все так же невидной и неосязаемой. Возможно, ее даже не существовало на самом деле и она просто чудилась затухающему сознанию. В этот раз ошейник давил всерьез. Не давая возможности Адаму сделать и вздоха. Перекрывая все, что только мог. Практически, убивая своего носителя под ледяным, немигающим взглядом хозяина. Адам потерял равновесие и рухнул сначала на колени, а затем завалился в бок, продолжая ногтями раздирать кожу на шее. Вздох. Ему нужен всего один вздох, чтобы… чтобы продолжать жить. Чтобы… Мысли окончательно запутались и растворились в черной пустоте мутнеющего сознания. Его целенаправленно и спокойно убивали, чтобы потом, когда он снова оживет, убить снова… и еще раз… и еще… Последнее, о чем успел подумать Адам до того, как окончательно потерять сознание, что было максимально самоубийственной идеей угрожать дочери Владыки Ада. *** Люцифер щелкнул пальцами, убирая с пола бессознательное тело бывшего экзорциста. Убивать Адама он, конечно же не стал. Да и не было такой цели. Нужно было всего лишь заставить его помолчать и, в перспективе, подумать над своим поведением. Далеко телепортировать не стал — сбросил буквально в соседней комнате на диванчик. Звуки погрома приближались и Люцифер очень не хотел бы, чтобы ворвавшиеся грешники увидели бы беззащитного Адама. Смерть человека, душа которого принадлежит тебе, сопровождается парой… не самых удачных моментов. И эти самые моменты сейчас были бы совершенно не к месту. Люцифер медленно выдохнул сквозь зубы. Нацепил на лицо кривую улыбку. Лишний раз поправил и без того идеально сидящую шляпу и пиджак. Он устал. Смертельно устал сегодня. Но нужно было продолжать играть свою роль в этом богом проклятом цирке уродов. — Я думаю, нам стоит поторопиться, — наконец сказал Люцифер, — Мы ведь хотим закончить до того, как эта башня рухнет, не так ли? — Ты остановил зачистку, — мрачно сказала Сэра. Теперь, когда в комнате переговоров не осталось никого лишнего, атмосфера окончательно утратила хоть какую-то температуру. Атмосфера ледяной и почти взаимной ненависти, скрытая масками вежливости. — Истребление, — насмешливо поправил ее Люцифер, — Мы называем это Истреблением. — Как бы вы это не называли. Ты нарушил наш договор и вмешался. Люцифер хмыкнул. Ну да, конечно. — Наш договор, — он щелчком пальцев призвал свою копию договора, расписанного все на том же золотом ангельском свитке, — Включал в себя несколько условий, если помнишь. Например, условие о том, что не должны страдать рожденные в Аду. Только грешники. Сэра также призвала договор и отгородилась им от Люцифера. В крайний раз более или менее лично они встречались довольно давно. И та встреча также не была особо дружелюбной. — Так и есть, — согласилась она, поднимая глаза от свитка, — Насколько мне известно, экзорцисты соблюдали этот пункт. К тому же… напоминаю про сноску чуть ниже, где отдельно вынесено, что рожденные в Аду, убитые случайно, во время неразберихи, считаются допустимой потерей, пока их процент не превышает критического. В данном случае, — она провела пальцем по строчкам, выискивая очередное дополнение, — не больше пяти процентов от общего уровня смертей. — Убитые случайно, — повторил Люцифер, — То есть, наш договор закрепляет то, что рожденные в Аду не могут быть целью экзорцистов, верно? — Сэра кивнула, — Тогда, надеюсь, ты сможешь ответить мне какого хера Адам целенаправленно преследовал мою дочь? Сэра поморщилась. Маты от Адама воспринимались как нечто само собой разумеющееся, а вот от Люцифера — царапали слух наждачкой. Адам просто так разговаривал, а вот Люцифер делал это целенаправленно, в каждый мат вкладывая столько… хм… «души», что звучало это дико странно и отталкивающе. — Твоя… твое творение самолично встряло в зачистку, — сказала Сэра, — Могу предположить, что у Адама просто не осталось выбора и ему пришлось защищаться. — Защищаться? — Люцифер, мы оба знаем, что у Шарлотты достаточно сил, чтобы представлять очевидную угрозу для любого экзорциста. В том числе и для Адама. Ты ведь не думаешь, что он должен был просто наблюдать за тем, как она пытается его убить? Люцифер улыбнулся еще шире. Все было плохо. Очень плохо. — Я был там, Сэра, — тихо сказал Люцифер, отмахиваясь от договора и отправляя его обратно в свой кабинет, — Я контролировал это Истребление с самого начала. И я собственными глазами видел, что Адам преследовал Чарли. Она уже была сбита с крыла и уже не могла ему ничего противопоставить. Он мог бы просто оставить ее там, на крыше, и продолжать уничтожать грешников. Но он этого не сделал. Вместо этого он решил самолично попытаться ее убить, — откинулся на спинку стула и весело фыркнул, — Ты же не думаешь, что я должен был позволить ему охотиться за моей дочерью? Сэра с раздражением отослала свиток и вновь отвернулась к окну. Вряд ли ей было что-то сказать на это. Договор был нарушен каждой из сторон, а значит — утратил силу. Единственное, что можно было сделать со всем этим это попытаться докопаться до того, кто первый нарушил соглашение. Вот только Адам славился своим неконтролируемым поведением, а Люцифер, говоря про зачистку, был абсолютно спокоен. — Разбирательства будут в любом случае, — сказала Сэра, — Мы созовем весь высший суд и тебе придется держать ответ за то, что ты сделал. — Я готов. Он не был готов. Морально, по крайней мере, так уж точно. Более того, он не представлял, сколько сил ему потребуется, чтобы держать маску перед высоким собранием. Сами мысли об этом выматывали. — Что ж… тогда последняя тема на сегодня, — Сэра взмахнула рукой, как будто бы отсекая предыдущий разговор и продолжила, все так же избегая смотреть на Люцифера, — отель Хазбин должен прекратить свое существование. — Прошу прощения? Ангел покачала головой и медленно повернулась, прямо глядя на нахмурившегося собеседника. Спокойная, абсолютно уверенная в силе собственных приказов здесь, в Аду. Это иногда раздражало. Люцифер ненавидел правила и приказы. Потому что обычно все это почему-то навязывали именно Аду. — Сама идея об Искуплении шатает наши устои. Нашу Веру. Наше все, Люцифер. Твоя… Шарлотта не понимает что именно она делает. Не понимает к каким границам безумия подходят ее идеи. Она собирается размыть вечные понятия Рая и Ада, а ты должен понимать к чему это приведет. Люцифер положил локти на стол и подпер голову руками, серьезно глядя на Сэру. — Что-то случилось, верно? — Не понимаю о чем ты. — Всеотец и Раю подгадил? Иначе почему бы вам в принципе интересоваться заведением, которое, по вашим же словам, не работает? — Происходящее в Раю не твоя забота, — резко ответила Сэра, косвенно подтверждая мысли Люцифера, — Разберись сначала со своим Адом. И своими вещами. Люцифер задумчиво склонил голову на бок. Почему-то его не покидало пока еще смутное, но все более оформляющееся ощущение, что его… провоцировали. Просто, в лоб, бесхитростно. Пытались развести как глупого мальчишку на эмоции и необдуманные поступки. Но в этом они просчитались. С необдуманными поступками Люцифер завязал сразу после грехопадения. А глупым мальчишкой перестал быть еще раньше. Но вот называть его дочь и Адама вещами… это грубо. — Отель не работает, — жестко сказала Сэра, — Он разрушает все, что создавал Всеотец. Он порочит самим существованием идеи Рая. Потому, что если ты после смерти сможешь искупить любой свой грех… значит при жизни можно творить что угодно. Отель Хазбин должен быть уничтожен. — Любите же вы уничтожать все хорошее в Аду, — едва слышно пробормотал Люцифер.

***

А спустя несколько минут, когда никого уже не осталось в Небесном посольстве, оно неожиданно накренилось, покачнулось и рухнуло с громоподобным стоном. Грешники ликовали на его обломках, тыча распространенными жестами из одного пальца в небо и выкрикивая непотребности. Песок из разбитых часов медленно растворялся в воздухе, оставляя после себя резкий запах озона. Сегодня была нарушена связь Рая и Ада. И сложно было сказать, виновато ли в этом только падение башни…