Душа в наморднике

— Ебаный рот! Адам с поражающей для его комплекции скоростью отпрыгнул назад, на несколько ступеней выше. На него с первого этажа, расплываясь в широкой зубастой улыбке, смотрела она. — О-хо-хох? — мелкое одноглазое создание снова имело в руках гребанный нож. Правда, в этот раз обычный, без ангельской стали. Менее пугающей она от этого не становилась, — А я тебя помню! Ты был очень плохим мальчиком. Адам попятился. Мелкая тварь запрыгала за ним на одной ножке, тихо хихикая. Желание в этот момент было одно — развернуться и удрать в комнату, никогда более ее не покидая. С другой стороны, он почему-то точно знал — стоило ему повернуться к этой херне спиной, как его снова истыкают ножом. А это нихера не приятно! Пятился Адам ровно до того момента, пока не уперся в кого-то спиной. Издав маловразумительное ругательство, он прыжком развернулся боком и к мелкой твари и к… Аластору, с неизменной улыбкой перекрывающему выход в жилые коридоры. Адам оказался зажат между ними двумя на лестничном пролете и теперь вжимал спину в стену, очень надеясь, что если хоть кто-нибудь из них на него нападет, он успеет хотя бы пнуть нападающего. Но, вместо атаки, Аластор неторопливо прошел мимо напрягшегося Адама, поднял мелкую тварь за шкирку и повернулся к бывшему ангелу. — Это Ниффти, наша горничная, — пояснил он Адаму с таким лицом, как будто не держал в руке истекающую слюнями зубастую херь с ножом, — Ее работа заключается в том, чтобы уничтожать насекомых, атакующих отель, — Аластор усмехнулся, прекрасно понимая двусмысленность своих слов, — Так что тебе нечего ее боятся. Ниффти тем временем, сместив свое внимание на Аластора, порылась лапками в кармане заляпанного кровью передника и достала очень жирного дохлого таракана, которого ей приходилось держать сразу двумя руками. Она подняла насекомое, демонстрируя его Аластору. — Это был их Король, — радостно заявила она, потрясая своей добычей, — Теперь он мой. — Умница, Ниффти, — сказал Аластор, возвращая горничную на ноги и погладив ее по голове, как отличившегося ребенка, — Твои умения в убийстве королей растут не по дням, а по часам. — Надеюсь, из-за этого не стоит начинать волноваться мне? На выходе из жилых помещений стоял Люцифер. В этот раз он был без своей шляпы, пиджака и трости. Видимо, эти атрибуты он использовал только для выхода “в люди”. Владыка Ада смотрел на всю компанию сверху вниз с самым брезгливым выражением лица. Адам подумал, что давно так не радовался появлению этого конкретного придурка. — Конечно же нет, — улыбка демона дернулась, исказилась, но осталась на месте, — Все мы знаем, что у Ниффти не хватит сил как-то вам навредить… Люцифер смерил Аластора мрачным взглядом и начал спускаться по лестнице. Видимо, все они подтягивались на обещанный Чарли завтрак. По крайней мере, это объясняло почему на этой лестнице стало так неожиданно людно. Более того, сверху, в жилых коридорах, уже слышались приглушенные переговоры других постояльцев. Отель, молчавший несколько ночных часов, оживал, наполняясь гулом голосов и движением. Аластор дождался, пока Люцифер поравняется с ним и, чуть понизив голос, закончил: — Но вот какой-нибудь оверлорд с множеством сильных душ мог бы попытаться… — Попытайся, — легко согласился Люцифер, — Душ так через пару тысяч. Аластор сощурился, но позволил последнему слову остаться за Владыкой Ада. Вместо этого он развернулся всем телом к Адаму и обратился уже к нему. — Наше знакомство было несколько неудачным, вам так не кажется? Сложно завести дружеские отношения, когда находишься на разных сторонах конфликта. Адам вообще не считал, что желает иметь хоть какие-то «отношения» с этим демоном. Было в его хитрожопой ухмылке что-то такое, что четко говорило — у этого сукиного сына всегда есть какой-то план и он всегда его придерживается. А взаимодействовать с слишком уж хитро сделанными людьми Адам не любил. Обычно, потому что именно он оставался дураком в их руках. — Так что давайте попробуем заново, — Аластор склонил голову на бок, — Меня зовут Аластор, я управляющий этим отелем. Помогаю нашей дорогой Чарли в исполнении ее идей. Адам хмыкнул. Он просто не мог отказать себе в удовольствии: — Меня зовут Адам, я буквально первый хуй на земле и… — он оскалился, — Это я едва не разрубил тебя надвое вчера. Аластор сощурился. Улыбка стала шире. О, он определенно не забыл их вчерашние разборки. — Это было не очень-то дружелюбно. — Разве? — расхохотался Адам, — Можешь мне поверить, хуярил я вчера со всем своим дружелюбием. Люцифер, дойдя до самых нижних ступенек, остановился и поднял голову, следя за разворачивающимся наверху цирком. Хочет убедиться, что радио демон не поцарапает его новое приобретение? Возможно. Аластор тоже это заметил — Адам видел как его глаза на мгновение метнулись вниз, в сторону Владыки Ада. Улыбающаяся хрень раздумывала еще долгое мгновение, пока, наконец, не рассмеялся и не отвернулся первым. Это противостояние было выиграно. Но не Адамом, к его огромному раздражению. — Что ж, — Аластор кинул косой непонятный взгляд на Люцифера, — В любом случае, я буду рад помочь нашему гостю реабилитироваться, — и, направившись вниз по лестнице, — как можно быстрее. Адам пилил взглядом спину демона, когда почувствовал, что кто-то тянет его за одежду. А спустя мгновение на его плече уже сидела Ниффти, беспечно болтая ножками: — Мне нравятся плохие мальчики, — доверительно сообщила она ему на ухо. Адам с маловразумительным воплем сбил мелкую хрень с плеча и, не оборачиваясь, рванул вниз по лестнице. Подальше от подозрительной горничной и, почти безотчетно, поближе к ожидающему Люциферу. В какой момент он решил, что держаться поближе к мелкому клоуну будет лучшей из идей он и сам не мог вспомнить. — Ебанное шапито, — прошипел Адам себе под нос. В столовой во всю кипела жизнь. Чарли что-то восторженно вещала Вегги, размахивая руками и мелко пританцовывая от переполнявших ее эмоций. Она двигалась так стремительно и порывисто, что нельзя было не заметить, как Вегги ненавязчиво оттесняет ее от горячей утвари и хрупких предметов. Просто так, на всякий случай. Под ногами путалась черная длиннохвостая кошка, темным призраком метающаяся от пустого стола к хозяевам и обратно. Яйцеобразное существо с кряхтением выкатывало тележку с едой из кухни ( не повезло же кому-то с обликом грешника). А один из адорожденных, которого Чарли во время битвы превращала в сраного дракона, расставлял на столе, покрытом накрахмаленной белой скатертью, вазочки с цветами. Но кроме этого на столе не было ничего. — Наконец-то! — воскликнула Чарли, когда следом за Адамам и Люцифером в столовую ввалились посмеивающиеся остатки жильцов отеля, — Мы можем приступать! — И тебе доброе утро, — хмыкнул Люцифер, с недоумением обводя собравшихся взглядом, а потом поворачивая голову в сторону не накрытого стола, — К чему приступать, милая? Вегги, старательно игнорирующая присутствие ухмыляющегося Адама, взяла в руки стопку тарелок и передала их Чарли. — Для сплочения команды и поднятия боевого духа каждый день мы выполняем рутинную работу вместе! Как одна команда, — сурово свела она брови к переносице, — Отказы и отмазки не принимаются, работают все, — и, уже чуть менее уверенно, — И вы тоже, Ваше Величество. Люцифер с недоумением склонил голову на бок, потом пожал плечами, дескать, как скажете, и вытянул вперед руку, складывая пальцы для очередного магического щелчка. Действительно, какие могли быть проблемы с работой у ангела, который буквально управлял всем Адом. — Нет-нет! — Чарли замахала свободной рукой, чуть не упустив тарелки, — Никакой силы! — и, скосившись на Аластора, — И никаких фокусов с тенями! Только ручной труд! А потом Чарли сделала шаг вперед и вручила опешившему отцу тарелки. — Пожалуйста, пап, разложи их. А остальным займется кто-нибудь еще. Владыка Ада с тарелками наперевес выглядел комично. Особенно смешно было из-за крайней растерянности на его физиономии. Как будто Вашество не ожидало, что кто-то попросит его о столь банальной услуге, как ручная расстановка вещей. — Дальше, — Чарли метнулась к столу и подняла с него столовые приборы, — Кто-то должен разложить… разложить вилки. Запинка, видимо, была вызвана тем, что у входа в данный момент оставались стоять Адам (Чарли пока была не уверена, стоит ли ему в принципе давать в руки что-нибудь острое), мелко подпрыгивающая Ниффти (вот уж кому в руки точно нельзя было давать острое) и Аластор (улыбавшийся так, будто бы он уже точно знал в кого воткнет вилки, если выпадет такая возможность). Чарли заметалась глазами по столовой, пытаясь придумать кому доверить столовые приборы так, чтобы не вытаскивать их из других постояльцев. Черри и Энджел тоже отпадали — оба бросали на Адама слишком хищные взгляды. В результате выбора-то практически и не оставалось. — Хаск, — с тяжелым вздохом выбрала Чарли наименьшее из зол, — Можешь, пожалуйста, разложить вилки? Кот с мрачным бурчанием оторвался от стены, где о чем-то вполголоса беседовал с Энджелом и, забрав приборы, пошел выполнять задание. — Теперь стаканы! — Чарли указала на поднос, полный высоких стеклянных бокалов. Очевидно, что это были именно коньячные бокалы, но, видимо, за неимением лучшего, они выполняли в этом отеле роль обычных стаканов, — Адам, можно попросить тебя… Адам скрестил руки на груди, глянул на Чарли сверху вниз и, оскалив острые зубы в ухмылке, сказал: — Нет. — Ты…! — начала было Вегги, но Чарли остановила ее жестом. — Адам, — серьезно сказала Чарли, хмуря брови, — Если ты не будешь выполнять задания и упражнения, ты не сможешь заработать Искупление. — Да неужели? — ядовито переспросил Адам, — А как вся вот эта херь поможет мне искупиться? — Это… Но Адам не дал ей закончить. Он был вполне самодостаточной фигурой и чувствовал себя комфортно вещая в гордом одиночестве. А подвякивающие «собеседники» только мешали. — Это — херь! И это все, — он обвел рукой комнату, подразумевая весь отель в целом, — Это все тоже полная херь. И ты — он сделал шаг вперед и ткнул ее пальцем в грудь, — Ты абсолютно непроходимая и тупая дура, если действительно считаешь, что херь вроде этого способная искупить любой из семи смертных грехов! Ему под нос снова ткнули ангельским копьем, но в этот раз он даже не обратил на него внимания, прекрасно понимая, что Вегги не станет тыкать острой палочкой в имущество Владыки Ада. По крайней мере, пока он является отцом ее текущей девушки. — Уж извини, что рушу твой сопливый розовый мирок поней и радуг, — он скривил настолько брезгливое лицо, что его отношение к поням и радугам стало более чем очевидно, — Но ты занимаешься бесполезной хуйней и этот сукин сын, — Адам ткнул пальцем в подозрительно молчащего Люцифера. На самом деле, Адам ожидал сжатия ошейника еще в начале своей тирады, но хозяин почему-то медлил, — Этот не останавливает тебя только потому, что это занимает тебя хоть ненадолго и ты не ебешь ему мозги. А я, — голос Адама переполнился злобой и почти мазахистским удовольствием, — А я не получу Искупления и не вернусь в Рай хотя бы потому, что этот ублюдок повесил на меня сраный ошейник с поводком. — Адам, блять! — рявкнула Вегги. Копье у лица экзорциста подрагивало, выдавая в какой ярости она находилась. — Ты можешь получить Искупление, — тихо сказала Чарли, сжимая кулаки, — Если перестанешь вести себя как говнюк и тогда папа… — Чарли, все хорошо, — беспечно сказал Люцифер, успокаивающе похлопывая дочь по руке. Чарли, от переизбытка эмоций уже начавшая отращивать себе рога и хвост, растерянно посмотрела на него, — Адам сейчас расставит все стаканы. Адам открыл было рот, чтобы уже привычно послать Владыку Ада нахуй, но осекся. Ледяной ошейник снова появился на его шее, только в этот раз не душил, а как будто бы просто напоминал о своем присутствии. — Молчи, закрой рот, — спокойно приказал Люцифер. Адам попытался было сказать хоть что-нибудь, но глотка отказывалась слушаться. Он напрягался, злился, но не смог выдать из себя ни одного звука, — Возьми поднос со стаканами. Расставь их рядом с тарелками. Аккуратно. Ноги Адама против его воли развернули тело и потащили к столу. Руки сами по-себе протянулись вперед и, ухватившись за края, подняли поднос, уперев его краем в бедро, чтобы было удобнее. Бокалы покачнулись, но устояли. Ноги тем временем развернули его и понесли уже в сторону обеденного стола. Все было тщетно. Адам внутри напрягался изо всех сил. Рвался, пытался сделать хоть что-то. Шевельнуть хотя бы пальцем. Но единственное, чего ему удалось добиться это того, что тело начало дышать чаще, да руки задрожали, звеня бокалами. Но и то это была не заслуга Адама, это была заслуга паники, захватывающей его в свои щупальца. — Успокойся. Тело успокоилось мгновенно. Дыхание выровнялось, руки перестали дрожать и Адам потерял даже настолько микроскопический контроль. Он не мог сделать ничего. Просто ничего. Ни одна маленькая, микроскопическая мышца не слушалась его. Даже голова и глаза поворачивались сами, выполняя приказ хозяина. Тело-то успокоилось, но вот сам Адам… Мысли закольцевались. Одна и та же единственная, унижающая, уничтожающая идея сверлила остатки его сознания. «Он развлекался!» Все это время! Все их пререкания, все их споры и ссоры, все дерганье за цепь — все это было лишь развлечением для Люцифера. Он в любой момент мог заставить его делать то, что нужно. Но вместо этого предпочитал слушать желчные издевательства Адама и улыбался. Все это! Вся иллюзия свободы существовала только для того, чтобы развеять скуку Владыки Ада. Все это время он был маленькой комнатной собачкой, которая огрызалась на поводок, не осознавая, что кроме самого поводка на ней висел электрический ошейник, готовый бить током за малейшее непослушание. И вот теперь собачка в нем лежала тряпочкой, не выдержав первого же удара электричеством. Он не мог смотреть на окружающих, но тело, мерно расставляя бокалы, нет-нет, да скользило по окружающим взглядом. Их реакция говорила о многом. Вегги была довольна. Она стояла, опершись об ангельское копье и с удовлетворением наблюдала за мерной работой подневольного туловища. Хаск и Энджел, стоя в разных концах комнаты почти синхронно отвернулись, избегая встречаться с ним глазами, но жалость… жалость и понимание, исходящие от них, Адам чуял почти что шкурой. Аластор наслаждался происходящим. Настолько очевидно и с таким удовольствием… Люцифер пилил его мрачным взглядом. А Чарли… Чарли была единственной, находящейся в неописуемом ужасе от происходящего. На очередном бокале кто-то вцепился в его руку и дернул изо всех сил. На пол полетел поднос с оставшейся посудой. Стекло со звоном разлетелось на мелкие осколки, усеявшие пол. Тело остановилось. Оно потеряло предмет приказа и теперь нуждалось в новом. — Останови это! — крикнул кто-то, все еще продолжающий держать трясущимися руками Адама за локоть, — Сейчас же! — Чарли, он… — попытался было Люцифер, но она не намеревалась выслушивать его сейчас. — Останови немедленно! — повторила она. Люцифер сдался. — Адам, свободен. Можешь говорить. Адам пошатнулся, завалился вперед, упираясь руками в столешницу и тяжело дыша, как после десятикилометровой пробежки. По телу прошла волна дрожи, потом другая, а следом его затрясло основательно. Зубы звучно отстукивали дробь, слышимую на верхних этажах здания. Адам захрипел. Он не пытался что-то говорить, просто в какой-то момент ему перестало хватать воздуха — и это несмотря на то, что ледяной ошейник исчез вместе с отмененным приказом. — Все хорошо, — тихо сказала Чарли, продолжая крепко держать его за локоть, как будто бы готовясь в случае чего удерживать на ногах, — Ты в порядке. Нихуя не было в порядке. По лицу потекли истеричные слезы. Адам пытался как-то вытереться или остановить это, но происходящее было выше его сил. Он просто окончательно потерял контроль над своим собственным телом. Как будто ошейник все еще был на нем. Как будто ничего не изменилось к лучшему. — Давай сядем, — тихо предложила Чарли и потянула его к ближайшему стулу. Остальные молчали и тишина была практически осязаемая, — Вот так. Садись. Сегодня посидишь здесь, а завтра сам выберешь место, которое тебе понравится. Сейчас налью водички. Но стакан с водичкой в руке Адама появился сам по-себе. Люцифер отвернулся и занялся восстановлением разбитой посуды. Молча. Адам никак не мог собраться. Он сидел, согнувшись, уже даже не пытаясь вытереть сопли и слезы, уперев пустой взгляд в стакан с водой, к которому даже не притронулся. Он не отреагировал, когда Чарли, наконец, отпустила его, когда остальные начали рассаживаться по местам. Он даже не мог бы точно сказать, говорили ли жители отеля о чем-либо за едой или нет. Да и сам он не ел. Он практически не пошевелился с того момента, как его усадили за стол. Только дрожь немного улеглась, да истерика и паника постепенно сошли на нет, оставив его полностью разбитым и опустошенным. — Они любят играть в добродетелей, — неожиданно прошептал кто-то ему на ухо. Адам даже не смог бы сказать кто конкретно сейчас с ним говорит, — Не спорь, торгуйся. Не доводи до приказов. Как только прозвучал первый приказ, ты больше ничего не сможешь сделать. Будь хитрее их. Выживай.