Мы с ней на «ты»

— Правда или действие? — лёгкая усмешка. Ты наклоняешь голову вбок и рассматриваешь лицо блондинки, сидящей перед тобой на полу по-турецки. — Правда, — она откидывает мешающие пряди с плеч одним взмахом руки. Тебя гипнотизирует это действие. Думаешь, что нужно записывать её на телефон и проигрывать потом раз по сто на дню. Возможно, после этого начнёт тошнить, но к тому времени ты точно успеешь найти другой фетиш, связанный с блондинкой. — У Вас было что-нибудь с ЕД? — складываешь губы трубочкой, мысленно расправляя морщинки напряжения на лбу учительницы. Она знает, к чему ты клонишь, и не ответить просто не имеет права. Да, чёрт возьми, она боится этого ответа. Он сначала встаёт у неё где-то поперёк горла, но, опустив глаза, она говорит: — Было, — на выдохе голос её кажется шелестом, словно она совсем-совсем далеко от тебя, за сотни километров через пробки и провода. — Твоя очередь. Правда или действие? Тебя захватывает азарт. Ты уверена, что в эту самую секунду на «действие» она заставит тебя кукарекать под столом, поэтому решаешь пойти другим путём. — Правда, — без сомнений проговариваешь ты, но отчего-то — в кулак. — Ты специально в моём присутствии флиртуешь с Катериной? — она поджимает губы. В голове у неё уже рисуются картинки: одна хуже другой, и тебя это забавляет. Но в ответ ей — пауза. У тебя нет выбора. Ты не можешь не ответить. И соврать тоже — не можешь. По двум причинам: первая — не позволяют правила игры; вторая — этой женщине невозможно врать. Она мгновенно тебя раскусывает, ведь у тебя то улыбка на губах появляется дурацкая-дурацкая, то глаз дёргается, как при нервном тике, то потеют и трясутся руки. А она всё видит. Так что лгать в её присутствии — дохлый номер, если ты, конечно, не владеешь этим навыком больше, чем в совершенстве (а так вообще бывает?). Поэтому ты честно отвечаешь: — Да, — ну и пусть знает. Не всё же ей устраивать испытания для нервных клеток, которые, между прочим, восстанавливаются очень медленно. — Правда или действие? — Действие, — смело заявляет блондинка, и ты, не сдержавшись, победно улыбаешься. — Поцелуйте меня, — как приказным тоном. А женщина большими зелёными глазами смотрит прямо тебе в душу и не моргает. В следующую секунду твои и её губы встречаются. От блондинки пахнет вином. Красным таким, полусладким, с насыщенным вкусом и ароматом. Ты думаешь, что тоже сейчас опьянеешь. А потом как-то незаметно ловишь себя на мысли о раскрепощённости, развязности и вседозволенности под действием алкоголя. Ты резко укладываешь женщину лопатками на жёсткий пол, нависая сверху. Поцелуй углубляешь. Но он всё равно получается какой-то смазанный: не успеваешь прикусить ей губу, не успеваешь должным образом насладиться сладимым привкусом. Тебе, как голодному зверю, этого мало. Женщина сама опускает твои поцелуи ниже, на шею. А тебе ничего не остаётся — только подчиняться. Ведёшь дорожку от мочки уха до ключицы, влажно вбирая в себя её без остатка. Она сбивчиво, рвано выдыхает, но, кажется, не вдыхает. Сопит так, что трясутся стены. Ты улыбаешься в поцелуе, который укусом оставляешь ей под ключицей. От этого она шипит, а ты заслуженно получаешь шлепок по плечу. — Что я теперь должна загадать тебе в «действии»? Возьми меня? — усмехается она, стараясь отдышаться. Пол жёсткий, лопатками она неприятно упирается прямо в него, поэтому начинает ёрзать. — Рановато, не доросли Вы ещё до этого, — ты ложишься рядом, обвивая её талию и прижимая женщину к себе. Хочешь не отпускать её никогда. Она усмехается и, приподнявшись на локтях, тянется за бокалом вина. На лице у неё одно блаженство. И у кого теперь улыбка на губах появляется дурацкая-дурацкая?