Не спорьте с Гарретом Уизли

Стук в дверь прервал истерику Гаррета. Утирая выступившие от смеха слезы, он впустил в комнату пожилого домовика, принесшего угощения. — Благодарю! А вот и ужин, — Уизли ловко перехватил большой поднос, отпустив жестом домовика, поставил его на стол, стараясь не смотреть в сторону Оминиса. Тот расхаживал в этих чертовых трусах, от которых тело сводило от возбуждения. Мало идиотской надписи, так они еще плотно облегали фигуру, очерчивая рельеф и сзади и спереди, что хотелось резким движением стянуть их, упасть на колени и… — Чертов Сэллоу! — тихо пробурчал себе под нос гриффиндорец, взяв в руки чайник и кружку, чтобы смочить горло. Помотал головой, стараясь прогнать из головы слишком пылкие картинки того, как он снова медленно снимает и… — Стоп! Со спины раздался тихий смех и Уизли осторожно повернулся, стараясь не опускать взгляд ниже лица Мракса. — Салазар, ты такой забавный. Иди в душ, согрейся, а я налью чай, — Оминис аккуратно освободил руки рыжего и мягко улыбнулся. Даже ему, слепому, было очевидно, что гриффиндорец смущен и очень возбужден, предвкушая события сегодняшнего вечера. Возможно, Себастьяну нужно будет сказать спасибо за то, что вручил ему этот дурацкий подарок, желая, видимо, отомстить за наколдованные кошачьи уши. Вот только, что в том случае, что в этом — эффект, скорее положительный, чем отрицательный. И Оминиса это откровенно забавляло. Уизли мелко вздрогнул, когда их пальцы соприкоснулись, и отвел глаза, чтобы прямо сейчас не наброситься на парня, который, сам того не понимая, сводил его с ума каждым движением и словом. Оминис будто специально стоял так неприлично близко и совсем не смущался: ни своей наготы, ни проклятого белья, сидевшего на нем как вторая кожа. Все так же стараясь не опускать взгляд ниже уровня его подбородка, Гаррет с титаническим усилием повернулся и дошел до душа, попутно стягивая зимнюю мантию. — Ну почему вчера было все так просто и естественно, а сейчас я чувствую себя эмоциональным бревном? — спросил он себя. Остановившись у умывальника, Уизли провел рукой по запотевшему зеркалу и всмотрелся в свое отражение. Раньше внешность не интересовала его, но рядом с Оминисом он тушевался — простачек подле принца. Хоть он и сам чистокровный, относящийся к Священным 28, и их фамилия там далеко не на последнем месте, — это все равно не воспринималось как аргумент, чтобы быть действительно достойным Мракса. Гаррет иронично ухмыльнулся, ведь он сам говорил Оминису не думать об их неравном положении в обществе, а сейчас сам занимался именно этим. Стянув оставшуюся одежду, он забрался в душевую кабину. Включил горячую, почти ожигающую, воду и не спешил возвращаться в комнату, оттягивая время. Вся его хваленая гриффиндорская храбрость куда-то испарилась. — Судя по всему, сегодня инициатива на мне? — внезапно прохладные руки скользнули по бокам к животу, оглаживая кубики пресса с едва покалывающими кончики пальцев волосками, уходящими вниз манящей золотой дорожкой. У Гаррета пол ушел из-под ног, когда мягкие губы коснулись чувствительного уха, а язык скользнул по хрящику, завершая нехитрую ласку. — Оминис… — Да, мой лев? Или, скорее, львенок. Растерял всю свою храбрость? Руки скользнули вверх, оглаживая широкую грудь, цепляя соски и слегка сжимая их, заставляя Уизли сдавлено застонать и упереться в стену ладонями, слегка прогнувшись в пояснице. — Когда ты охотился на меня, то был куда разговорчивее и активнее в действиях. Как сверлить меня взглядом со второго этажа башни ЗОТИ — так ты мастер, а вернуться в спальню к своему парню уже духу не хватает? — Ты знал? Кажется, что так Гаррет не краснел еще никогда. Даже будучи под напором горячей воды, он чувствовал, как пылают щеки. Оминис, оказывается, уже давно рассекретил его нахальные поглядывания, но рассказать об этом только сейчас — это удар ниже пояса. — Сложно не узнать. Ты так сверлил меня взглядом, словно хотел облизать с головы до пят, — Мракс тихо засмеялся, спускаясь руками вниз, обходя призывно стоящий член и оглаживая бедра. — Именно так я чувствовал твой взгляд, рыжее ты недоразумение. Словно меня нахальным образом лапают у всех на виду. Гриффиндорец опустил голову, следя за движением рук Оминиса, и загнано дышал, понимая к чему идет дело. Твердый стояк Мракса упирался ему ровно между ягодиц, и парень бесстыдно им потирался, попутно прикусывая кожу на шее и плечах. — Хочешь? — тихо прошептал он на ухо. По спине Гаррета пробежал холодок от мягкого вкрадчивого голоса. Рука обхватила его напряженный член. В глазах от наслаждения заплясали разноцветные круги, и ему стоило огромных трудов не сорваться на громкий и пошлый стон. — Да! Как и в первый раз, Гаррет был согласен на все, что ему мог предложить слизеринец. Оминис усмехнулся, слегка отстранившись, и провел ладонью по пояснице, заставляя его прогнутся сильнее. — Молодец. Тонкие длинные пальцы прошлись между ягодиц, слегка задевая чувствительное и узкое место, отчего гриффиндорец вздрогнул, но не отстранился. — Ты знаешь насколько ты прекрасен? И я, конечно же, не про внешность, мой львенок. Рядом с тобой тьма, окружающая меня, рассеивается. Ты словно солнце: прогоняешь мрак и холод. И пахнешь так, будто я зашел в кондитерскую лавку, — его рука скользнула по позвонкам вверх, путалась во влажных рыжих волосах, сжала их в кулаке, заставляя откинуть голову назад. — Хочу тебя, Гаррет Уизли. Хотел тогда, когда ты лапал меня своими бесстыдными глазами на виду у всей школы, хотел в Выручай-комнате и особенно хочу сейчас. Позволишь? Уизли так сосредоточился на этом тихом, но властном голосе, что не сразу понял, что Мракс уже вставил в него два пальца, массируя и растягивая вход. Уизли хрипло задышал и стал бесстыдно подаваться им навстречу, игнорируя легкую боль. — Да, Оминис… Стоило этим словам сорваться с губ, как Мракс повернул его голову и впился жадным несдержанным поцелуем: буквально вылизывал рот, прикусывая до боли пухлые губы. Затем, словно извиняясь, прошелся по ним кончиком языка, слизывая алые капельки крови из растрескавшихся истерзанных ранок. Гаррет и представить не мог, что слизеринец может быть таким: властным, сильным и развратным. Услышав сзади тихий шепот, он понял, что Оминис невербально применил заклинание смазки. Уизли тихо заскулил от нахлынувшего возбуждения, когда почувствовал прохладную вязкую жидкость между ног. — Расслабься. Пусти меня, — тихо шептал искуситель ему на ухо, проводя головкой по тугому влажному колечку мышц, слегка надавливая и дразня. — Пожалуйста… — тихо взмолился Гаррет. — Я хотел сделать это в постели: вылизать тебя от кончиков пальцев до самой макушки. Узнать, действительно ли ты так сладок на вкус, как и на запах. Исследовать каждый дюйм твоего тела… — тихий вкрадчивый голос отвлекал от распирающего чувства проникновения. Гриффиндорец тихо застонал, откидывая голову на плечо любовника. Руки Оминиса скользили по его телу, лаская и не давая сосредоточиться на чем-то одном. — Ты такой тесный и горячий, — сдавлено прошептал слизеринец, начиная неспешно двигаться. Обхватил член парня ладонью, лаская в такт медленным толчкам. Растягивал удовольствие, наслаждаясь ощущением дозволенности подобного момента. Тихие стоны подтверждали то, что его льву тоже все нравится, и он даже нетерпеливо подавался ему навстречу, стараясь насадиться сильнее. — Мерлин, Оминис, прекрати издеваться, — хрипло простонал Уизли, выгибаясь словно кот. — Все, что попросишь, — Оминис тоже едва держался, чтобы не начать двигаться быстрее. Слишком желанным, нахальным и податливым был гриффиндорец в его руках. Дыхание Уизли стало частым и рваным, а по телу побежали мурашки, когда он услышал тихое шипение Оминиса. Чертов парселтанг сводил с ума. И слишком сильно. Оргазм накрыл его внезапно, он даже не сразу осознал это. Ноги свело мелкой судорогой, а тело сжало все мышцы сразу. — Гар-р-р-рет… — глухо выдохнул Оминис, содрогаясь от давящего напряжения и изливаясь внутри парня. Уизли закрутил краны с водой, повернулся, облокачиваясь на стену. Стоять на ногах оказалось невозможно сложно. — Наверное, было бы логичнее, если бы труселя с Алохоморой подарили мне, а не тебе, — засмеялся Гаррет. Оминис улыбнулся, поднял руку и, под ошалевший взгляд гриффиндорца, слизал белесые капельки спермы с пальцев, при этом довольно улыбаясь. — Согласен. Пойдем в кровать? — предложил он, как будто не делал ничего до безумия смущающего секунду назад. — Ты же не думаешь, что это все? Я хочу наслаждаться тобой до самого рассвета и воплотить в реальность все свои задуманные желания. И твои, если хочешь, тоже. Уизли тихо простонал и крепко сжал его в объятиях, утыкаясь лицом в ключицы и почти всхлипывая от ощущения безграничного счастья: — Я, кажется, влюбился в тебя, Оминис Мракс. — Теперь я должен сделать все, чтобы убрать из этого признания слово «кажется», — чуть насмешливо, но с обволакивающей уши нежностью, прошептал Оминис, накинув на плечи парня полотенце. *** Вечером следующего дня, Китти получила в подарок несколько флаконов с зельем и припиской.

«Не благодари»

Целую неделю Сэллоу передвигался по школе исключительно в капюшоне, нервно оглядываясь и потирая свои покрасневшие от недосыпа глаза. Кэтсвилл прослеживала, как он крадется к входу в Крипту, думая что смог сбежать от нее. Все же спор с Гарретом Уизли был, определено, самым удачным из всех, несмотря на то, что она его проиграла. Просто признаться в симпатии, как сделал это рыжий однокурсник, было слишком страшно, а вот оттягивать бедному Себастьяну мягкие кошачьи ушки, а после бесстыдно стонать под ним, — в самый раз! Часовой механизм приветливо скрипнул, когда она с широкой улыбкой навела на него палочку, а после неспеша шагнула внутрь.