Дьявольские любовники

В посмертии время было субстанцией вязкой и тягучей, и хозяин мог играть с ней как ему того хотелось. Властелин Вечности — порой называли его Бегемот и Азазелло за замедление времени. Сейчас он не обратил ни капли внимания на то, что снова сделал это. Его мысли были заняты планированием и тем, что он собирался предложить. Возможность выбора для человека когда-то воспринималась им как игра, хотя Его это и раздражало. Сейчас бы Он счёл это необходимостью. Тяжёлым чеканным шагом он вышел в дверь из спальни и оказался перед дверью в квартиру пары. Без лишней скромности Сатана входит внутрь, обнаруживая лишь тишину, тревожную, подобно его собственным мыслям. Мастер и Маргарита не спят, но они в постели, полуобнаженные, переплетаются конечностями. Они даже не сразу реагируют на его появление, лишь спустя минуту поднимают головы и суетятся, поднимаясь с постели и накидывая халаты. — Простите, Мессир, — отзывается Марго, — Мы не ждали вас так скоро с прошлого визита. Но мы всегда рады вашей компании, — она даже улыбнулась, слабо, но совершенно искренне. Мастер смотрит на него прямо, будто чувствует, знает, что что-то не так. — Наше время заканчивается, не так ли? — с грустной улыбкой спросил писатель, хотя слова его скорее звучали приговором. Воланд сжимает губы в тонкую линию и не говорит ничего. Это удар по его гордости своего рода — он обещал им вечный покой, позабыв, что у ада свои правила и те, кто не страдают — распадаются. Их души угасают. Но это не был конец. Он бы не позволил себе нарушить обещание. А потому нужно было дать выбор людям и отойти в сторону, позволяя самим решать свою судьбу. Даже если сам Дьявол желал конкретный исход. Но долги были выплачены. А насильственно подавлять волю этих двоих Воланд не мог себя заставить. — Я всегда держу своё слово, — тихо, вопреки обыкновению, говорит Сатана, — И этот раз не исключение. Но ваше нахождение здесь вредит вам обоим и вот этого я не допущу. Эти слова успокоили писателя и его возлюбленную и они немного взяли себя в руки. Их спины стали прямее, а лица серьёзнее. В глазах Мастера зажёгся огонёк интереса, едва заметно, но Воланд это почувствовал. Он специально сел между ними на низком диванчике и уставился вперёд, глядя в никуда. Это не было длинным объяснением, он просто разложил перед ними карты и велел играть так, как они хотят. Выхода из ситуации на самом деле было лишь два. Первый — их возвращение на землю и жизнь в виде «милой нечисти», что накладывало особые требования и ограничения. И, конечно, они не могли бы быть всегда под его защитой. Дьявол, вопреки человеческому мнению, не был вездесущ. Второй вариант был несколько более извращённый в человеческом понимании. Мастер и Марго могли бы стать частью его свиты, получая силу прямо от него, что остановило бы процесс разрушения их душ, оставив в первозданном виде, но они были бы навечно связаны с ним и, по сути, он стал бы их хозяином, как стал когда-то для Фагота, Азазелло и Бегемота. Не то чтобы эта похабная троица на самом деле жаловалась когда-либо. Но стоило ли оно того? Это должно быть всецело их решение. Марго с Мастером переглянулись, будто могли согласовать ответ одним взглядом. — Нет сомнений, что мы выберем второй вариант, Мессир, — горячо говорит Маргарита. И Дьявол вновь сжимает губы в тонкую нить. Он недоволен. Не мужчиной и женщиной рядом с ним. Он недоволен собой и тем, как он преподнес варианты, будто второй лучше и безопаснее, будто он единственно верный. — Я не приму ответ сейчас, моя милая Марго, — твёрдо говорит Воланд, — Вы обязаны осознавать, что выбор вы можете сделать лишь однажды. Пути назад не будет. Связавшись со мной обетом, отдавшись, вы навсегда останетесь подле меня. Вместо этого вы вольны быть свободны, счастливы и даже условно живы. Он поднимается с дивана и оборачивается, чтобы видеть их обоих. Мастер вновь смотрит на него глазами избитого пса, а Марго и вовсе не желает смотреть. — Что необходимо, чтобы стать частью вашей свиты? — спрашивает женщина твёрдым голосом. Её рука в это же время судорожно сжимает ладонь Мастера. Она не смеет поднять взгляд, не то опасаясь Воланда, не то собственной реакции. — Вам нужно отдаться мне, — отвечает Дьявол. — Мы уже ваши, разве нет? — парирует Мастер, чуть наклоняя голову вбок и вверх, чтобы, напротив, смотреть прямо в горящие огнём глаза хозяина ада. И от этих слов взгляд смягчается, а тонкие губы дёргаются в подобии улыбки. — Вы принадлежите лишь друг другу, — удивительно мягко отвечает он. Марго вскидывает голову будто как-то зло и отчаянно, а после поднимается, становясь напротив Воланда, словно пытаясь противиться его воли. Но она только лишь смотрит. — Весь ад ваш, — тихо, со странной, почти блаженной улыбкой говорит Мастер, тоже поднимаясь, вслед за возлюбленной, перетягивая внимание на тебя, как одеяло, — И мы — ваши. Если вы того желаете. Дьявол вновь молчит, а затем без слов покидает помещение и исчезает, стоит ему только выйти за порог. Мастер и Маргарита остаются где были, лишь соединяясь в объятиях, тёплых и нежных. — Он может любить? — спрашивает Марго с придыханием, столь тихим шепотом, что не будь она в объятиях Мастера, он бы и не услышал. — Он падший ангел, — отвечает Мастер, вдыхая аромат волос Марго, — А ангелы сотканы из любви. И он её понимает лучше, чем что-либо. Может, потому нам и покровительствует. Может, потому и совершает благо, даже если вечно хочет зла. Марго смеётся в его руках. Как и всегда, явление Властелина Тьмы пробуждает в них жизненную энергию, даёт силы и отгоняет прочь мрачный потусторонний холод, который угнетает чистые души.

***

По очереди Мастера и Маргариту посещают все члены свиты. Первым приходит Бегемот, рассказывая свою историю попадания в компанию Дьявола. К удивлению оказывается, что он вовсе и не кот был изначально, а юноша-паж из времён позднего средневековья, умерший от чумы, но до этого успевший заразить пару десятков человек, которые были прямо или косвенно виновны в смерти всех членов его семьи. Его ненависть пылала так сильно, что ему удалось привлечь внимание Дьявола. В качестве своего дара Воланд дал ему ипостась кота вместо почерневших от болезни рук и чёрную же шерсть. И острые когти, для защиты. Имя Бегемот тоже было даровано нынешним хозяином кота. Было ли такое превращение подарком, или же наказанием за грехи, уверен никто в комнате не был, но история впечатлила своей остротой. После длинного, но отнюдь не нудного рассказа, Бегемот спросил, хотят ли они быть частью свиты и получил однозначно утвердительный ответ. Следом пришёл Фагот, которого в аду Коровьевым уже никто не звал. Он был приветлив и весел, учтив с Марго и даже мил с Мастером. Его судьба сложилась ничуть не менее причудливо, нежели у Бегемота. Он был рыцарем, служащим неупомянутым королю и королеве и был невероятно влюблён в обоих, но посмел косо улыбнуться в стороны знатной вельможи. Та, будучи оскорблённой до глубины души, потребовала у короля казнить рыцаря, чтобы он более никогда не смел улыбаться. За секунду до того, как быть убитым по приказу любимого короля, Фагот (чьё имя, конечно, не было изначальным), проклял всех в замке именем Дьявола. И тот явился на зов, снизошёл, забрав душу за секунду до её попадания в вечность. Теперь Фагот улыбался часто, возможно даже слишком часто, вопреки своему желанию. Его сущность, ощутив острую боль предательства, не желала улыбаться больше никогда. Но одно слово Мессира и он растягивал губы в широчайшей улыбке. Такова была его роль теперь. Фагот тоже спросил, желают ли они попасть в свиту и получил ровно тот же ответ, что был дан Бегемоту. Азазелло, пришедший в их скромную обитель третьим, рад этому был гораздо меньше остальных. «Я убийца» — заявил он спокойно и даже вальяжно. Марго, сделавшая им всем по чашке ароматного чая, на секунду застыла. Мастер безэмоционально кивнул, подталкивая продолжать. Азазелло фыркнул и одним глотком выпил неразбавленный чай, после чего оскалился и начал свой рассказ. Он был наёмным убийцей на землях Франции так давно, что будто и не упомнить. Отказался убить младенца по приказу какого-то «святого человека» и был обвинён в ереси, после чего, в алкогольном угаре решил что уж лучше он утопится. Но разговор с прохожим, мрачным тонким мужчиной, перевернул его жизнь. Ему было поручено принести голову того недо-священника, награда за которую будет в десяток раз больше, чем за младенца из королевской семьи. Спустя час Азазелло стоял на холме, держа за волосы голову, а мужчина перед ним заливался смехом, пугающим и колючим. Он всё же утонул. Но до этого заключил сделку с Дьяволом, который дал слово, что никогда более никто не попросит Азазелло убивать невинных. И Сатана своего слова ни разу не нарушил. На очередной вопрос, обращённый к Мастеру и Марго, был дан всё тот же исчерпывающий ответ. Последняя пришла Гелла. Вампирша до этого момента в их уголке рая не появлялась, будучи незаметным наблюдателем и шпионом Мессира на земле. Гелла была куда более жива, нежели остальные члены свиты, всё ещё пребывая в своём теле и первозданном виде, а так же не лишённая собственного имени. Гелла стала жертвой двенадцати пьяных мужчин, что бесчинствовали над ней всю ночь. Истекая кровью, она страстно пожелала, чтобы нашёлся в мире хоть кто-то, кто способен воздать этим людям по их деянием. Её кровь потекла обратно, в раны, которые затягивались на глазах, а боль облегчилась за мгновение. Перед ней стоял Князь тьмы и загадочно улыбался. Подал руку, стёр остатки слёз с её щёк и задал несколько вопросов, а после, «разрешил» выпить крови своих обидчиков. И кровь та, по словам Геллы, была слаще всякого вина, как до, так и после. Так она и стала вампиршей. Ни мертва, ни жива, но яро преданна своему Мессиру, заботясь о нём и его самочувствии. И выполняя поручения, карая ради князя тьмы и во славу его, получая удовольствие от каждого глотка крови мужчины, что поднял руку на женщину. Она не задала вопрос, она утвердительно произнесла, что они согласны быть частью их свиты, быть преданы Дьяволу так же, как каждый из них. Мужчина и женщина лишь подтвердили, чем вызвали её немедленную улыбку. — Вы особенные, — сказала она тихо, чуть подумав, — Вы не просили, но вам было предложено. И даже не один вариант. Мессир питает к вам слабость, но, раз уж вы желаете быть рядом с ним, вы должны превратить эту слабость в его же силу. — Разве могут быть слабости у Сатаны? — спросил было Мастер, но Гелла лишь рассмеялась. — Разве может у Дьявола болеть колено? — ответила вопросом на вопрос Вампирша. Марго и Мастер переглянулись, а когда их взгляды разошлись, Геллы уже не было. — Что, если так лучше будет для нас, но не для него? — шепчет Мастер. Такое никому из них в голову никогда не приходило. Для них Воланд был существом вечным и всесильным, лишённым слабостей как факта. Голова Марго лежала на коленях Мастера, а его рука плавно и нежно перебирала волосы возлюбленной. Они были сбиты с толку, озадачены внезапной идеей того, что на выбор можно взглянуть с другой стороны. Были ли эти явления приближённых проверкой, или же таким образом Воланд ровно трижды уточнял, согласны ли они, оставалось загадкой. И всё же, в туманное сумрачное безвременье, когда мысли пары заняли уже другие вещи, явился он. Без извечно любимой трости, элегантного облачения и ухмылки на лице. Выражение было скорбно серьёзным и несколько даже жутким, но вместо того, чтобы отшатнуться, Марго и Мастер, напротив, шагнули ближе к Дьяволу. Каждый новый шаг давался труднее предыдущего, будто силы их с каждой секундой истощались и закончились буквально в метре от места, где стоял Князь Тьмы. — Да будет желаемое исполнено волей моей, — произнёс он тихо, но сила слов прокатилась девятым валом по всему аду. Они в мгновение очутились в темноте, а затем тут же вспыхнули тысячи свечей вокруг, осветив лишь их самих и пол из чёрного мраморы. Они стояли посреди пентаграммы, босые и совершенно нагие, как в день своего рождения. — Готова ли ты, Маргарита, вверить свою душу моим рукам, стать хранительницей силы и тайных знаний, затерянных в вечности? — каждое слово было весомо и отдавалось внутри висков Марго. — Да, Мессир, — ответила она со всей возможной энергией, что в ней оставалась. С плеч Воланда жидким шёлком стекает чёрная накидка и растворяется в небытии, оставляя его лишь в чёрных кожаных брюках. Дьявол, ногтем, будто лезвием, рассекает запястье своей же руки. Но вопреки короткой мысли, из раны струится не кровь, а живая, бушующая энергия, красными нитями вырывается наружу. Воланд подносит запястье к губам Марго и та покорно отпивает часть энергии, в ту же секунду переставая дышать, а потом ощущая внутри настоящий ураган, от которого кружится голова. Чьи-то мягкие губы касаются её губ и она отвечает, безвольно отдаваясь рукам Дьявола. Он прижимает её к себе, окутывая коконом тепла и уюта, пока она не растворяется в его же руках, становясь частью силы и снова собираясь, но уже в другом, изменённом виде. Её кожа лишь на пол тона бледнее, а глаза светятся красным, как та часть энергии, которую поглотила она и которая позже поглотила её. Она остаётся, будто в трансе, сидеть на коленях внутри пентаграммы, пока не настаёт очередь Мастера. — Готов ли ты, мужчина, именующий себя Мастером, вверить свою душу моим рукам, стать хранителем силы и тайных знаний? — произносит он ту же фразу. Мастер чувствует, как его виски гудят и всё вокруг будто пронизано вибрацией, того и гляди он сам пошатнётся. Но тем не менее, взгляд прикован лишь к Дьяволу перед ним. — Да, — говорит мужчина твёрдо и видя проблеск благосклонной улыбки на губах Сатаны. Он так же поглощает силу и порезанного запястья, на котором уже спустя секунду нет разреза и тоже получает поцелуй, глубокий и жадный, пробирающий до костей. Его разносит на миллиард частиц, а потом вновь собирает в единую сущность, не то повинуясь воле хозяина, не то от случайности, но Мастер чувствует, как за секунду до восстановление формы, он имеет…крылья? Теперь они все трое на мраморном полу и Дьявол с довольной, сытой улыбкой прижимает к себе уставших, но таких живых Мастера и Маргариту.