***
Мимо пронеслась Сумин. Я вжалась в стену коридора на первом этаже, чтобы не оказаться затоптанной, и лишь успела посмотреть ей вслед. На девушке была тонкая на вид укороченная белая куртка, темно-синие джинсы скинни и низкие серые ботинки. Я искренне пожелала девушке не отморозить задницу в наши минус десять на горе и направилась в сторону зоны празднования. По сути мне не было смысла находиться здесь сегодня. За праздничные мероприятия отвечал Субин со своей командой. Мои все знали, что делать – просто работать в штатном режиме. Инструкторам обучать тех, кто запишется на занятия. Спасателям, надеюсь, не спасать, а быть украшением курорта. Прокатчикам выдавать снаряжение. Лавинщикам и оснежителям вообще сегодня никакой работы. Снега, с одной стороны, много – пухлого, объемного. Но не настолько, чтобы собираться опасными шапками, представляя угрозу. Ратракисты с утра трассы подготовили, теперь только перед вечерними катаниями выйдут. Ну, а у канатчиков вообще все просто и сложно одновременно. Стоят, контролируют посадку гостей, следят за подъемниками. Гости, правда, постоянно стремятся самоубиться на канатке. Но все уже обучены не допустить этого. И все же было бы неправильно не прийти на открытие сезона. Поэтому я просто наблюдала за ситуацией изнутри. До двенадцати, когда турникеты внизу заработают и начнут пускать гостей на подъем, оставалось еще полчаса. Я прошла мимо кабинок кассиров. Махнула рукой старшей на смене – Чхохи. Увернулась от размахивающего сноубордическими ботинками Чимина: – Блять, да как они порвались-то?! В обратную сторону пронеслась Сумин, бормоча невнятное «горло у него заболело, а где я нового найду». Возможно, и не замерзнет, с такими-то фитнес-нагрузками. Перед носом распахнулась дверь в комнату инструкторов, обдав потоком воздуха. На меня, вытаращив глаза, вывалился молоденький парнишка в пестрой куртке. А вслед ему гаркнуло голосом Чонгука: – И без лыж не возвращайся! Парнишка убежал в сторону проката. Я подождала, пока дверь захлопнется, и ускорила шаг, стремясь покинуть здание. Перед центральным входом располагалась небольшая площадка, на которой обычно собиралась очередь к канаткам, ведущим вверх на склон и вниз на плато. Если повернуть направо, то выйдешь к трассе для обучающихся. Налево – к зеленой, на которую выходили мои окна. А за самим зданием раскинулась большая площадь, заканчивающаяся обрывом горы, на которой проходили праздничные мероприятия, а в остальное время народ просто тусовался, фоткался, а инструкторы учили гостей вставать на борд или лыжи. Сейчас на этой площади стояла огромная сцена, украшенная шарами в фирменных фиолетово-голубых цветах курорта. Перед ней валялось штук двадцать кресел-мешков. Стояли стойки партнеров-рекламодателей с локальными конкурсами в стиле «закинь пять мячиков в корзину и получи десятипроцентную скидку на подписку на наш новый стриминг». По краю площади разместились несколько вагончиков с полевой кухней. Оттуда уже тянуло сладко-пряными запахами готовящейся еды. Рот наполнился слюной – завтракала я в полвосьмого, то есть целых четыре часа назад. Мимо пробежала Сумин, не переставая рычать в рацию «в смысле – вы не можете найти лотерейный барабан». Кстати, Тэёна я что-то не видела. Возможно, как руководитель сидит в теплом кабинете и оттуда управляет процессом, а менеджер тут бегает и координирует все. Или он внизу, на плато, где сейчас промоутеры развлекали гостей, создавая ощущение праздника и веселья. В атмосфере суеты и всеобщей занятости я чувствовала себя настоящей обманщицей. Поэтому бросила взгляд в сторону вагончика с горячими крендельками, развернулась на пятках и быстрым шагом добралась до своего кабинета, где заперлась на замок, достала из сумки контейнер с салатом и залипла в «Меморист». Не уверена, что мне понравится совмещение полицейского процедурала с элементами мистики, но лучше это, чем взвинченная Сумин.***
В семь вечера я все же выползла из своего кабинета на втором этаже, куда не было доступа гостям. Но даже здесь слышались гул голосов, бряцание снаряжения и писки детей. Я бросила взгляд на панорамные окна. Склон горы был усеян разноцветными людьми, что собака блохами на рейве. На нашем этаже свет не горел, но внизу наоборот, так что лестничный пролет выглядел как оранжевый магический переход в другой мир. Дополнительно включив фонарик на телефоне, я спустилась вниз и, аккуратно лавируя между людьми, добралась до инструкторской. Ввалилась в нее будто мешок с рисом и была поймана в объятия Хосока: – Сонэ, ты как раз к самому началу! Мы только собираемся. Помещение инструкторов небольшое, но все же просторнее, чем дежурка спасателей. По стене справа от входа и через угол от нее тянулись металлические шкафчики для формы и одежды. К ним сейчас вплотную прижали лавки, на которые инструкторы садились, пока переодевались. Прямо напротив входа стоял компактный деревянный стол, сейчас заставленный алкоголем и намеком на закуску, хотя соотношение было в пользу первого. Стулья от него разместили вдоль стены слева, на которой были закреплены держатели с лыжами и бордами на них. Большие окна закрыли рулонными шторами, чтобы гости не видели, как сотрудники пьют и отдыхают. Хотя постоянно открывающаяся дверь сдаст нас с потрохами. От этой мысли меня скукожило, словно лимон целиком съела. Оставалось надеяться, что хватит одного моего присутствия, чтобы народ вел себя прилично и скромно. В помещении, помимо поймавшего меня Хосока, обнаружились Намджун с Сыльги. Я думала, что дежурная сейчас за пультом, но, видимо, оставили кого-то другого. Они сидели на лавке в углу и о чем-то негромко переговаривались. Мужчина улыбался правым уголком губ, отчего на щеке появилась ямочка. Поблизости от них кружком стояло три инструктора. Парни лицом примелькались, но по имени – нет. Справа у стола разливал напитки Чонгук. Он, улыбаясь, болтал с Чимином и Тэхёном, стоящими напротив него. Хёнвон, с которым мы познакомились на общей любви к сериалам про маньяков, болтал в центре комнаты с другими канатчиками. Кажется, внутри департамента есть четкое деление тусовок по должностям. Конечно, это довольно логично и закономерно, но как будто странно. Если уж собираемся все вместе, то есть смысл общаться между службами. – Итак, шампанское? Вино? Розовое? Белое? Хосок обнял меня за талию и повел в сторону сервированного стола. После урока катания мы с Чонгуком почти не общались. Лишь на общих планерках. То ли обоим было некогда, то ли я не одна заметила происходящую хуйню. С каждым шагом ноги наливались тяжестью, словно крови было больше, чем вены и артерии способны вместить. И она распирала изнутри, давяще, учащенным пульсом. Чонгук опустил взгляд вниз, на бутылку сладкого розового шампанского, которое наливал в обычный пластиковый стаканчик. Я мысленно перебрала в голове всех, кого успела заметить в инструкторской. Возможно, это для Сыльги или той девушки из канатчиков. Он улыбнулся и что-то произнес, но что – я не смогла расслышать из-за чирикающего на ухо канатчика. В ответ Чимин засмеялся, навалившись на Тэхёна. Тот поддержал коллегу, разместив большую ладонь между лопаток. – Сонэ, ау! – на талию дважды надавили, привлекая внимание. Я моргнула пару раз, после чего перевела взгляд на Хосока, рассеянно разглядывая его лицо. – Что? – ... будешь пить? – закончил он мой вопрос. – Ах, да... виски, если есть. Мы подошли к столу как раз в момент, когда Чонгук поднес к губам стаканчик с игристым и сделал первый глоток. Кадык дернулся вверх-вниз. – Джентльмены, дама будет виски, – объявил Хосок и сам же потянулся к бутылке с напитком люминесцентного ярко-оранжевого цвета. Это был наш с Субином личный прикол. Год назад, когда он приезжал в командировку в Сеул, мы после работы засели в моем кабинете поболтать и выпить. И я тогда проворчала, что во всех книгах виски называют «янтарной жидкостью», неужели нет других цветов? Подвыпивший приятель сказал что-то вроде «спокуха, я дизайнер». Нашел картинку Макаллана, стоявшего на столе между нами. Определил цвет напитка. По номеру цвета нашел его название – желто-оранжевый Крайола. Поскольку бренд Крайола для нас был пустым звуком, мы подобрали что-то близкое и понятное. С тех пор виски – это люминесцентный ярко-оранжевый напиток. Правда Юбин, которую я попыталась посвятить в эту шутку, с первого раза запнулась, подумала, обозвала нас с Субином психами и не стала поддерживать идею. Поэтому у нас с ней образовался другой прикол – она упорно звала виски янтарным, я театрально возмущалась, что он люминесцентный ярко-оранжевый. – Хороший выбор, – Тэхён приподнял стаканчик, в котором, судя по всему, плескался Джек Дэниелс. Чимин пил, кажется, соджу. Мне в руки ткнулся стакан с виски. Тэхён тут же потянулся чокнуться: – За отличный вкус, в отличие от Чонгука. Чон возмутился: – Чего?! Но его перекричал Хосок: – Подождите меня! Тэхён цокнул языком: – Ты пьешь соджу. Чонгук довольно хохотнул, а Чимин покосился на главного ратракиста: – Я что, тоже исключен из вашего элитного кружка?! Я слушала перебранку парней, улыбалась и медленно тянула жгучий виски. Конечно, лед тут никто не предлагал, а нырять за ним в сугроб все же недальновидно, так что приходилось довольствоваться теплым напитком. Вдруг равномерный гул из коридора с гостями стал громче. Я обернулась через плечо и увидела бледную Сумин с темными кругами под глазами. Она как раз закрывала за собой дверь, когда справа послышалось чонгуковским голосом «Черт». Я рефлекторно повернулась на звук и успела заметить недовольное выражение лица: наморщенный нос, поджатые губы. – Ставлю на два раза, – Чимин полез в карман джинсов. – Офигел?! – возмутился Чонгук. – Ноль, – слева от меня Хосок повторил жест прокатчика. – Спасибо! – несмотря на благодарность, голос Чона звучал крайне недовольно. – Мало, помещение же небольшое, – Тэхён поставил стакан на стол и потянулся к заднему карману брюк. – Пять. – И ты туда же! – зашипел Чонгук. – Сонэ, на сколько поставишь? Кажется, парни не сомневались, что я понимаю, о чем они, хотя никто не объяснил. Однако после разговора с Субином так и было. Я окинула взглядом Чонгука. Тот окинул меня недовольным взглядом в ответ. Обернулась в сторону топчущейся у стены в одиночку Сумин. Странно, что она к нам не подходит. Прикинула. – Три раза. – Ты-то куда?! – простонал Чонгук. – Ставка – десять тысяч вон, – Хосок протянул длинную, мозолистую ладонь. После того, как банк переместился в карман канатчика, мы дружно уставились в сторону Сумин. Та выпрямила спину, повела плечами и уставилась куда-то в сторону с безразличным видом. – Почему она не подходит? – в голосе Тэхёна прозвучало напряжение. В конце концов он сделал наибольшую ставку, так что переживал сильнее всех. – Потому что я был прав, – довольно пропел Хосок с самым рискованным предположением. Я потягивала виски, не вступая в дебаты. Интересно, это Чонгук настолько хорош, что Сумин забыла про гордость? Или все же у девушки есть какие-то личные сложности, что она так вцепилась в парня? Спустя один стакан виски мне надоело следить за ситуацией. Тем более Сумин даже не пыталась подойти к Чонгуку. Это отметили и парни, с недоумением выдвигая теории одна безумнее другой, почему так могло произойти. Больше всех мне понравилась про хищника, который усыпляет бдительность жертвы. Чонгук же, наоборот, постепенно расслаблялся, переставал хмуриться и становился все более говорливым. Намджун к нам так и не подходил. Со стороны я видела, что он достаточно неплохо общается с ребятами, так что причина, думаю, крылась во мне. Мы не скандалили, он спокойно, по крайней мере на вид, выполнял поставленные мною задачи. Но тем не менее держался на расстоянии. Вот и сейчас он держался поближе к Сыльги и другим сотрудникам, подальше от того места, где была я. Все дело в уведенной из-под носа должности? Или в чем-то другом? Надо разобраться, пока это не вылезло проблемой в неожиданном месте. Допив виски, я выскользнула из инструкторской и окунулась в водоворот гостей, лыж и форменных курток. Спросила у Чхохи, почему она не присоединяется к нам на пьянке. Сходила в туалет. Снова встретила Чхохи и уволокла ее за собой на празднование. С удивлением отметила, как много людей прибавилось с момента моего посещения уборной. Сообразила, что наступило восемь вечера, значит, кассы закрылись, инструкторы отвели последние занятия. Увернулась от чересчур энергично снятой куртки. Отошла в сторону и принялась осматриваться в поисках, с кем могла бы провести какое-то время. Намджуна с Сыльги со своего места не увидела. Тэхён болтал с Сумин, значит, мне туда не надо. Хосок тусил со своими, в числе которых все так же виднелся Хёнвон. Можно, кстати, к ним присоединиться – целых два знакомых лица. – Меня ищешь? Ухо опалило горячим дыханием. Низкий, хриплый голос пустил по телу волну будоражащих мурашек, прокравшихся по груди и добравшихся до внутренней стороны бедер. Судорожно вздохнув, я повернулась направо и столкнулась носами с Чонгуком. Тепло. Отпрянула, увеличивая расстояние между нами. На его губах блуждала тонкая усмешка, еле заметно приподнявшая уголки влажно блестевших губ. Сердце забилось тревожной птицей, рвущейся сквозь прутья грудной клетки. – Нельзя так пугать! – А как можно? Отвечать не стала. Вместо этого развернулась на пятках и шагнула в сторону Хосока. Однако не успела сделать второй, как на нижние ребра спереди легла рука, преграждая путь и удерживая на месте. Я вцепилась в чонгуково предплечье в попытке отодрать его, но парень подтащил меня к себе, вжимая спиной в грудь. Слишком, некомфортно близко. – Ты что творишь?! Совсем охренел?! – хоть в инструкторской было довольно шумно, звучал смех и выкрики, а на фоне играла музыка, я зашипела так, чтобы не привлекать ничье внимание. – Что такое? Боишься, что нас увидят? – промурлыкал на ухо Чонгук. От его дыхания по шее и ключицам пробежалась вторая волна мурашек. – Что?! При чем тут... – я оборвала сама себя. – Не припомню, чтобы разрешала тебе прикасаться. – Хм, то есть, за репутацию ты не волнуешься? Какого черта он такой сильный?! Как бы я ни пыталась, сдвинуть его руку не получалось. Это нормально – чувствовать себя мухой, вляпавшейся в варенье? – В моем возрасте иметь безупречную репутацию – дурной тон, – пропыхтела. Становилось жарко. От прикладываемых усилий, от близости горячего, словно батарея, Чонгука, от теплого свитера. К щекам и ушам прилила кровь, а отдельные волоски ощутимо прилипли ко лбу. – То есть, я могу ее подпортить, – промурлыкал он. Тут меня осенило, и я с размаху пнула Чонгука пяткой по колену. Рука тут же исчезла с моего тела, а сам парень зашипел и застонал одновременно. Надеюсь, это не помешает ему проводить занятия. – Я тебя подпорчу, если будешь меня хватать. Обернулась, оценила недовольно сморщенное красивое лицо парня, скрюченную позу и потирающую колено ладонь. Осталась довольна результатом. – Злюка, – процедил он, распрямляясь медленно, словно дедуля. – Озабоченный. Не желая и дальше оставаться в компании Чона, я снова сделала шаг в сторону Хосока. И тут же почувствовала, как джинсы в районе ремня натянулись – Чонгук схватил за шлевку и тянул на себя. Ничему его жизнь не учит! – Ты не бессмертный, – обернулась через плечо и смерила взглядом слегка скособоченную фигуру. – Черт, Сонэ, не уходи, пожалуйста. С парня слетело все самодовольство. Он морщился, поджимал ушибленную ногу, хмурился, кусал губы. И взгляд – бегающий, не задерживающийся ни на чем. Я даже сопротивляться перестала, заинтригованная. – С чего бы? – прищурилась, ожидая очередного подвоха. – Хочу побыть с любимым боссом, – протянул Чонгук голосом, которым говорят «я съел килограмм лука за пять минут». – Рада, что ты начал осознавать наши роли. Всего хорошего, – я, не поворачиваясь к Чонгуку спиной, начала отходить в сторону. Не глядя, в какую, лишь бы подальше. – Да стой ты, – метнулся парень вперед в попытке поймать меня. Я чертыхнулась, резко дернулась, отчего врезалась в девушку, которую не смогла распознать по лицу. Та же, судя по округлившимся глазам, моментально меня узнала. И не успела я извиниться, как девушка пискнула «простите» и метнулась подальше. Неловко получилось. Пока я отвлекалась на девушку, Чонгук снова вцепился в мою талию, прижал к себе и, прихрамывая, потащил в сторону угла комнаты рядом с окном и столом с алкоголем. – Пну. – Буду готов. Конечно, хотелось все же вырваться от Чонгука. Но ситуация с девушкой заставила пересмотреть способы борьбы. Я не шутила – репутация и правда не тот актив, которым хотелось дорожить. Многие были уверены, что в тридцать я стала директором потому, что спала с CEO. И плевать на образование, работу по двадцать часов в сутки и высокий IQ. Нет, женщина, да еще такая молодая, карьерных успехов достигла исключительно через постель. Назначение на должность директора важнейшего департамента пустило вторую волну слухов. Так что даже если не будешь давать повода для сплетен – народ что-нибудь придумает сам. Поэтому смысл оглядываться на чужое мнение болтался в районе нулевой отметки. Но вот люди. Людей я ценила, хоть некоторые и считали, что странно это показываю. Департамент тогда успешен, когда каждый его сотрудник – лучший на своем месте. Поэтому нанести кому-то увечья, кроме Чонгука, естественно, мне бы не хотелось. – Ну? И что тебе от меня нужно? Я смиренно стояла полубоком в объятиях Чонгука в самом углу так, что перед нами распростерлась вся инструкторская. Не хватало кислорода – слишком много людей на квадратный метр. Царивший полумрак словно еще сильнее душил, сжигал кислород, утяжелял дыхание. На нас оглядывалась пара человек. Заметила смеющийся взгляд Тэхёна поверх чьей-то кучерявой макушки – он как раз стоял близко к одной из включенных настенных ламп. Сумин, зыркающую из противоположного мрачного угла. Впервые за этот вечер Юнги – он общался с Джином, чей красивый нос пару раз мелькал на периферии зрения. Куда-то запропастился Чимин. Намджун как исчез, так и не появлялся. – Сказал же. – Соврал же, – передразнила я своим самым мерзким, гнусавым голосом. Чонгук закатил глаза и открыл рот, чтобы опять выдать какую-то ложь. – Это я нужна тебе, а не наоборот, – оборвала очередную попытку развесить рамен на моих ушах. Чонгук сначала закрыл рот. Посмотрел на меня, прищурившись, после чего возвел глаза к небу, то есть, к потолку, и запричитал: – Я же был хорошим мальчиком, кушал кашку по утрам, слушался маму, за что мне досталась ты? – Карма. Говори, пока не «прилетела», – резко оборвала стенания. Чонгук дергано окинул взглядом инструкторскую, прежде чем посмотреть мне в глаза. – Кажется, Сумин не рискует к тебе подходить. Я перевела взгляд на притопывающую ногой девушку. Та по-прежнему не сводила с нас взгляд. При этом не сказала бы, что смотрела с какой-то злостью. Скорее она выглядела расстроенной. Вот-вот расплачется. Снова посмотрела на нахмуренного Чонгука. – Я пошла. Сам нафлиртовал, сам пусть разбирается. – Куда?! Рука на талии сжалась чуть сильнее, вернув к себе мое внимание. Я настолько уже привыкла к ощущению чего-то постороннего, что даже забыла о ее существовании. – Я поставила на три поимки. Не хочется деньги терять, – отвертелась. Признаваться, что собирала сплетни, немного стыдно. – Давай я заплачу эти десять тысяч вон, чтобы ты провела вечер со мной. Я ошарашенно уставилась на Чонгука, пытаясь понять: сам-то он слышит двойственность сказанного?! Парень смотрел мне в глаза пристально, напряженно, словно просто ожидая ответа. Кажется, нет. – Ты так дешево меня оцениваешь?! – а вот я очень даже слышу. – Это все, что тебя смутило в предложении? Я задохнулась от возмущения. Пользуясь заминкой, Чонгук ухмыльнулся и толкнул щеку языком изнутри. Судя по ощущениям, мои глаза округлились. – Ой, да ладно тебе! Я красавчик. Девушки любят красавчиков. Парень быстрым движением склонил голову набок и повел подбородком вперед в самом высокомерном жесте, который придумало человечество. В душе нарастал протест. Я медленно перевела взгляд с его глаз вниз, прошлась по лицу, телу, дошла до груди, остальное не было видно из-за нашей позы, – и обратно. К этому моменту ноздри Чонгука уже трепетали, раздуваясь, а улыбка схлынула, оставив после себя ассиметричную ухмылку. – Мало быть красавчиком. Оба уголка губ парня взлетели в улыбке. Рука на моей талии сжалась сильнее. И Чонгук, придвинувшись ближе к моему лицу, горячо выдохнул. – То есть, ты признаешь, что я – красавчик? – он смотрел с прищуром и теребил языком пирсинг. Вопросов, почему на него ведутся девушки, не было. Только вот он кое-что не учитывал. – Да, ты красавчик. И? Мой голос звучал спокойно. Я расслабленно смотрела ему в глаза, улавливая в них свой нечеткий контур. Музыка сменилась, и на фоне заиграла новинка от Ateez – песня It’s you из вышедшего буквально вчера альбома. Дыхание парня то и дело холодило мои губы. Он смотрел в ответ и молчал. Его большой палец бездумно скользил вверх-вниз по моей спине, приковывая к себе внимание. Чувствует эти вибрации по телу? – било по сердцу голосом Ёсана. – Ты считаешь меня красавчиком, – прохрипел Чонгук и облизнул губы. – Я не слепая, – взгляд глаза в глаза. Бит, бит, ритм, ритм проникает в тело, – отражались от стен строчки песен. – И не стесняешься это признавать, – Чонгук выдохнул сильнее привычного. – Почему я должна стесняться? Я уперлась руками в грудь парня. Сквозь тонкий свитер чувствовались крепкие мышцы, стук сердца, ритм дыхания. Рука на талии затвердела, превратившись в капкан. Тело захватила нервная судорога. Меня словно скручивало и рвало на части, и чем больше я пыталась вести себя как ни в чем не бывало, тем невыносимее это было. О, в этот самый момент, о, я чувствую тебя, – на выдохе пел Сан. – То есть, я тебе нравлюсь? – Чонгук склонился ниже, ближе, непозволительнее. – Нет, – я подалась назад, выгибаясь на его руке. Теперь она – моя опора. – Но ты же сама сказала... – он склонился еще сильнее. Бежать было некуда. Я не хочу останавливать свое тело до рассвета, – мурлыкал Уён. Предплечье Чонгука, на котором я висела, поднялось выше, не давая выгибаться дальше от парня. Я сузила глаза и с размаху уперлась ладонью в наглую морду отодвигая его от себя, и рассерженно зашипела: – Чон, чтобы заинтересовать меня, мало одной смазливой мордашки. Фырча и отплевываясь, он увернулся от руки, из-за чего в мысли закрались сомнения, услышал ли, что я говорю. – Что мне, трахаться со всеми красавчиками? – тем не менее продолжила отчитывать так, чтобы перекричать Ateez, но не привлекать к себе лишнее внимание. – У нас Сокджин словно с обложки. Замутим тройничок? Хоть Чонгук и увернулся, я, пользуясь близостью, снова уперлась ладонью ему в щеку, отодвигая парня подальше. Рука на спине напряглась, не давая вырваться из объятий. – Я не делю свою девушку с другими. – Хорошо, что я не твоя девушка. Мы уставились друг на друга. Взгляд Чонгука блуждал по моему лицу, а между его бровей залегла морщинка. Он моргнул раз, другой. Почесал глаз свободной рукой. А я сделала глубокий вдох, медленный выдох, прислушалась к быстро бьющемуся сердцу и медленно заговорила: – Так, распутываемся. Ты вцепился в меня, чтобы держать Сумин подальше. Рука на лопатках снова напряглась, а морщинка между бровей Чонгука стала глубже. – Но я сделала ставку, что она три раза поймает тебя. Так что мне невыгодно помогать. Парень громко фыркнул, закатил глаза и прижался щекой к ладони так, словно комфортно лег на нее как на подушку. Я зависла. Убирать руку опасно, оставлять – так он слишком хорошо живет. Вспомнила про свой козырь в рукаве, с силой надавила на щеку, мешая удобно на ней лежать, и процедила: – Не забывайся, Чон, я по-прежнему твоя руководительница. Чонгук быстро подался назад, и я пошатнулась из-за резко пропавшей опоры. – Забудешь, когда ты все время об этом напоминаешь. Стоило, наверное, уйти подальше от Чонгука. Но внутри проснулась любопытная кошка, которая хотела знать, что сделает мышка. Пользуясь моментом, я пробежалась взглядом по помещению, старательно избегая угла, где затаилась Сумин. Уловила на себе несколько взглядов сотрудников, которые отвернулись, стоило оказаться пойманными. Разглядела Намджуна с Сыльги – они общались с кем-то из спасателей. Помещение, на самом деле, забилось до отказа. Часы на стене напротив намекали на приближение закрытия курорта, поэтому многие свою работу уже закончили и теперь толпились, празднуя открытие сезона. Только вокруг нас с Чонгуком образовалась небольшая зона отчуждения. – Что ты хочешь за помощь? – голос над ухом вырвал из размышлений. Я, не глядя, щелкнула пальцами и, кажется, попала по губе. По крайней мере, это было что-то мягкое, припухшее. Чонгук издал недовольный сип, и стало чуть прохладнее – он перестал горячо дышать в висок. – Ты неделю будешь самым примерным сотрудником в мире... – Идет! – согласился он быстрее, чем я договорила. Я закатила глаза, не особо веря в то, что у Чона получится, после чего окинула его самым холодным взглядом из своего арсенала и распорядилась: – Стой рядом и не беси. Парень ухмыльнулся мартовским котом. Уголки губ поползли вверх, глаза сощурились, а сам он подался вперед, то ли прося потрепать «между ушками», то ли желая цапнуть за нос и удрать, довольным собственной шалостью. Я, на всякий случай, сделала шаг в сторону от него и уперлась плечом в холодную из-за мороза на улице стену. Вопреки моим опасениям, на этом все закончилось. Чон прошел чуть вперед, встал около стола и налил себе новый стаканчик сладкого розового шампанского. По моим наблюдениям его пили только девочки и он. – Значит, виски, – парень взял пустой стаканчик и потянулся к бутылке с люминесцентным ярко-оранжевым напитком. – Значит, розовое шампанское, – я изогнула бровь, не понимая, к чему был комментарий про виски. – Это вкусно! – ощетинился Чонгук, протягивая мне наполненный стакан. – Я не сказала, что это плохо. Просто констатировала факт, – покачала я головой и приняла стакан из рук парня. Из колонок на надрыве разносился голос Woodz. Я наблюдала за тем, как Намджун чуть возвышается над собравшейся вокруг него компанией. Парень в куртке спасателя что-то рассказывал, активно жестикулируя. Сыльги смотрела поверх его головы и выглядела максимально безучастной. Почти как Намджун. С той лишь разницей, что мужчина все же смотрел в глаза собеседнику. Его поза была расслабленной. Черная водолазка плотно обнимала тело, подчеркивая мощный торс и рельеф мышц. Вот на плечо легла небольшая рука Сыльги – она поманила пальцем Намджуна, заставляя его ухом склониться к ее губам. Наверное, девушка что-то сказала – с моего места не разглядеть. Но мужчина кивнул, прежде чем выпрямиться и снова обратить свое внимание на разговорчивого спасателя. – Обычно все ждут, что я буду пить что-то типа виски. Я вздрогнула, поскольку уже успела забыть про стоящего рядом инструктора. И раздавшийся над ухом голос заставил мобилизоваться все ресурсы организма: от ускоренного сердцебиения до нервной энергии в руках. Не заметив, как подействовал на меня, парень глазами указал на мой стаканчик. – Ты разве из тех, кого волнует чужое мнение? – я глубоко вздохнула, возвращая себе спокойствие. – Иногда устаю от навешанных на меня стереотипов, – пожал тот плечами, устремив взгляд в толпу. Перед моим носом к столу протиснулся Хосок, приговаривая «простите, извините», я попятилась, чувствуя дискомфорт от излишней близости к его заднице. – Например? – уточнила, разглядывая спину главного канатчика. Он хмыкнул и промолчал. Я перевела взгляд с Хосока на Чонгука. Его взгляд по-прежнему бродил среди коллег, иногда теряясь в толпе, застревая на ком-то отдельном, но неизменно продолжая блуждать. А ведь он сейчас не там, среди своих друзей и приятелей. Его это, наверное, бесит. Мог тогда просто уйти, раз Сумин не дает ему хорошо проводить время на подобных мероприятиях. Хосок отошел с тремя стаканами, снова оставив нас вдвоем. – Нам всем люди приписывают собственные ожидания, – я сделала глоток. Виски привычным огнем разлился во рту, покалывая язык и обволакивая нёбо. – И тебе? – взгляд парня остановился где-то в центре помещения. – Да, – я попыталась проследить, на кого он смотрит. Где-то в той области нашлись инструкторы, стоящие рядом со спасателями. Следит, чтобы не сильно напивались? Я до сих пор не сделала для себя вывод, насколько Чонгук хорош как руководитель. – И какие же? Что раз ты малявка, то милая и пушистая? – он отвернулся от толпы и ухмыльнулся. Я вздохнула, перевела взгляд с его правого глаза на левый и обратно, после чего спокойно уточнила: – Ты хочешь услышать ответ или поругаться? Губы Чонгука дернулись, поджимаясь и расслабляясь обратно. Он опустил взгляд вниз и тут же посмотрел на меня обратно. И только после этого глухо произнес: – Ответ. Кажется, алкоголь развязал мне язык. Иначе с чего бы так откровенничать с Чонгуком? Хотя, уверена, что и до него доходили слухи, раз уж я знаю про него с Сумин. Любая организация – это муравейник, стоящий на трех китах. Сплетни. Презрение. Секс. И последнее являлось для меня триггером по многим причинам. Виски удивительно быстро закончился в стакане. А Чонгук, стоящий рядом, казался неотъемлемой частью моей рабочей жизни. – Все думают, что должность я получила через постель. Признание сорвалось с губ легко. А вот последовавшая за ним пауза тяжелым грузом опустилась на плечи. Чонгук закусил нижнюю губу в месте пирсинга и отвел глаза. Я негромко хмыкнула. Звук утонул в музыке, хоть звучала она скорее на фоне, не особо перебивая наши голоса. – Это не так? – спросил Чонгук и сделал быстрый глоток шампанского, старательно изображая непринужденность, но всем своим видом выдавая некоторую нервозность. Иначе как объяснить эти бегающие глаза и пальцы, теребящие пластиковый стаканчик? Я покачала головой и попыталась выбраться из капкана между двумя стенами и Чонгуком. Но тот опять схватил меня. За талию, поперек живота. За этот вечер я уже всяко повисела на нем, и мы пошли по второму кругу. – Стой. Прости, я идиот. Слова парня бормашиной впивались в уши и догрызались до мозга. Хотелось бы игнорировать их, но не получалось, когда стальная хватка на талии прижимала близко к крепкой груди, а над ухом торопливо рассыпались бусины слов. – Ну, правда! Жалуюсь, что устал от стереотипов, а сам... прости, правда, прости! Не желая больше болтаться в руках ограниченного малолетнего идиота, я впилась пальцами в его предплечье в попытке вырваться из захвата. Но то ли болевой порог у Чонгука был слишком высоким, то ли я – слишком изнеженной офисной работой. Пока что это больше напоминало попытки мухи отклеить лапки от медовой капли. И хоть много сил уходило на пока бесполезную борьбу, тем не менее я яростно выговаривала все, что было на душе. – Я отказалась от всего ради этой должности. Ни семьи, ни друзей, родители мое имя забыли. Мне очень дорого далось то, где я сейчас нахожусь. А люди думают, что просто ноги раздвинула и получила все. Вторая рука легла на талию поверх первой, обхватив кольцом и сократив мои шансы примерно до одного процента. А над ухом раздалось негромкое: – Ты невыносимая... Я с размаху наступила на ногу парня, надеясь и отомстить за слова, и освободиться. В первый раз сработало. Но тот лишь дернулся, не выпустив меня, и зашипел. – Айщ! Не дерись! Говорю, ты невыносимая, но даже я вижу, что шаришь. Я замерла и прислушалась к тому, что говорит Чонгук. Комната перед глазами смазалась, люди слились в пятно, а звуки стали глуше. Лишь голос парня четко и ярко выделялся на общем фоне. – Надо быть полным идиотом, чтобы думать про постель. – Идиотом, как ты? – я горько усмехнулась, вспомнив заминку. – Идиотом, как я, – выдохнул Чонгук, воздухом пощекотав кожу на виске. Размытые пятна обрели человеческие контуры, а мне удалось расслышать, что играл один из первых треков Aespa. – Руки убери, я все же твоя начальница, – примирительно распорядилась я. Чонгук покладисто отпустил и наполнил мой «бокал» новой порцией виски. В остальном вечер прошел без происшествий. Мы с Чонгуком обсудили сноуборд, стереотипы вокруг бордистов и лыжников, и их молчаливую войну-соперничество. Соревнование, которое пройдет у нас в январе. Похож ли серфинг и сноубординг. После долгого кружения по комнате к нам присоединились Хосок с Джином. Каким-то образом мы вдруг начали играть в «попробуй не подпевать». Чонгук для этого нашел видео в интернете, и мы скучковались вокруг его телефона. Совершенно не удивилась, когда мы с Джином больше реагировали на песни начала нулевых, а Чонгук – десятых. Хосок особых склонностей не проявил. Музыка на фоне мешала нам, а мы мешали другим находящимся в помещении. К счастью, вскоре курорт закрылся, и кто-то распахнул дверь в коридор – вечеринка расползлась по первому этажу. Через полчаса после закрытия приехали корпоративные автобусы. Обычно в это время ходил только один – забирал тех, кто заканчивал после закрытия курорта. Но так как вечеринку планировали заранее, я договорилась о нескольких. Сумин так и не попыталась приблизиться к Чонгуку, из-за чего все деньги забрал Хосок, к удивлению участников тотализатора, но не меня. Намджун куда-то исчез раньше, чем мы закончили гулять. Тэхён вбросил, что скорее всего уехал домой на своей машине. Я заняла место в третьем автобусе, который ехал на восток города, где располагалась моя арендованная квартира. Чонгук с Хосоком ушли в первый – юго-восточный. Ко мне на сиденье рядом подсел Джин, и всю дорогу мы обсуждали рыбалку – отец брал маленькую меня с собой, а оснежитель сейчас ею активно увлекался. Жаль, что Субин не пришел. Он, конечно, не относится к департаменту горы, но я все равно его приглашала. В отличие от Сумин. Надо, кстати, узнать, чего это она меня сторонилась?***
В городе было снежно. Не так, как в горах – там все спрятано под пушистыми белыми шапками. Но, тем не менее, весь город укрыло тонким кружевом снега. Я вышла из автобуса, попрощалась со знакомыми, отказалась от предложения Джина взять такси на двоих. Мне пешком десять минут, а погода так и манила пройтись по малолюдным улицам зимнего города. Годами я работала почти или совершенно без выходных. Но с этим назначением твердо решила для себя, что могу перестать гнаться за очередным повышением. Снег под ногами поскрипывал. Я уже высоко забралась, пора добавить в свою жизнь что-то помимо работы. Например, восстановить отношения с родителями. Яркая неоновая вывеска продуктового магазина мигнула и погасла. Сходить с Субином и его девушкой на ужин в модное местечко, про которое говорил приятель. Мимо прошел собачник с золотистым ретривером на поводке. Пойти на йогу или полноценно освоить борд. Встретить мужчину. Не так, как было до этого: я постоянно занята, он психует, что приходится планировать свидания на недели вперед, и все равно они срываются. Сзади послышалось поскрипывание снега под чьими-то шагами. Я прижалась к правой стороне дорожки, давая возможность пройти мимо меня. Сначала в поле зрения показалась вытянутая золотисто-рыжая морда, затем – висячие уши, после – вся собака, и только после этого – мужчина в синей дутой куртке, серых спортивных штанах и объемных кроссовках. – Вы понравились моему Джихо, и он решил с вами познакомиться. Пес обнюхал мою ногу и отвернулся в сторону старушки, идущей по противоположной стороне улицы. Я моргнула пару раз. Ошейник у собаки выглядел качественным: из плотной кожи, широкий, с ровной стежкой. К нему на карабин цеплялся черный плетеный поводок, петлей закинутый на запястье мужчины. Ответ, он ждет ответ. – Всегда рада познакомиться с таким красивым джентльменом, – я растерянно улыбнулась. Только сейчас мое внимание сосредоточилось на лице мужчины – вытянутом, с длинным носом, темной родинкой на щеке и широким ртом с узкими губами. Не красавец. Но про таких говорят «харизматичный». – Его имя вы уже знаете. А он ваше – нет, – улыбнулся мужчина. – Кан Сонэ, – я подняла руку и принялась теребить кончики волос. – Красивое. Его хозяина, кстати, – мужчина перевел взгляд на собаку, обнюхивающую столб, – зовут Чхве Джихун. Я фыркнула и тут же сжала губы, удерживая смех в себе. – Да-да, у нас почти одно имя на двоих. Но это лишь потому, что мы оба – хорошие мальчики. Джихун широко улыбнулся, обнажив белые ровные зубы. Я натянула улыбку, стараясь выглядеть достаточно приветливой. Мне было непонятно, как правильно вести себя в подобной ситуации. А Джихун вместе с подневольным Джихо так и шли со мной в сторону дома. Мужчина болтал ни о чем, вытягивал меня на разговор, да так умело, что я невольно включалась и отвечала ему. Поэтому к моменту, когда мы подошли к продуктовому напротив дома, я вполне расслабилась и даже сама задала вопрос про собаку. – Джихо был бы рад еще раз тебя увидеть, Сонэ-щи. – Эм... я... да... наверное... – все слова казались какими-то нелепыми, а мозг под виски отказывался соображать. Но Джихуна, кажется, ничего не смущало. Он записал мой ка-ток, тут же написал, чтобы у меня тоже был его контакт, после чего помахал рукой и ушел с ретривером в обратную сторону, потому что они «как раз шли домой с прогулки, когда встретили меня». Я посмотрела на небо, словно блестками усыпанное снежинками. – Вселенная, я хочу миллион долларов. После чего опустила глаза вниз. Посмотрела налево. Направо. Ничего не изменилось. Не появился лепрекон. Или старый больной дядюшка, завещавший мне все наследство. Никакого лотерейного билета на земле. Распахнутых дверей казино или однорукого бандита за углом тоже не нашлось. Никакого красного креста на земле. Золотая рыбка не проплыла мимо. Ну, что ж. Спасибо за, кажется, возможные отношения? А Намджун? А Намджун – подчиненный.