Как приручить Демона

Уилл Харпер возвращался домой, как обычно, после закрытия ресторана. Он шёл по тёмной осенней улице, накинув капюшон на голову, скрываясь от мелкого моросящего дождя. Асфальт блестел под ногами в тех местах, куда падал свет от уличных фонарей. Из-за тяжёлых свинцовых туч, луны на небе видно не было, поэтому там, где фонари не горели, была кромешная тьма. Он не боялся. Он жил в этом районе довольно давно и знал тут каждый закуток. Район был престижный, спокойный. Его зарплаты и чаевых хватало вполне, чтобы снимать тут небольшую квартирку. Первое время, выйдя из под стражи, он боялся. Он боялся мести Милковича. Он неплохо знал этого парня и мог предположить, что тот не пустит все на самотёк, не оставит все как есть. Но вот уже прошёл почти год с момента его освобождения, а Микки так и не объявился. Теперь Уилл думал, что Милкович занят своим рыжим ублюдком, который помешал ему придавить Микки насмерть и так счастлив, что конопатый выжил, что забыл про Харпера. Он так думал... Певое время он все время озирался по сторонам и лишний раз не выходил на улицу, держа дверь закрытой на все замки. Но ничего не происходило, а время шло и Харпер потерял бдительность. Поэтому, повернув к себе во дворик через узкий тёмный проулок, Уилл не заметил человека в чёрной толстовке и капюшоне, натянутом на голову. Его резко схватили сзади и сильно ударили об кирпичную стену здания так, что дух вышибло. Он скатился по мокрой стене на асфальт и почувствовал холод металла на лбу. Его затрясло от ужаса. — Неужели ты мог подумать, что я оставлю все так? — Пожалуйста... Не надо... — Уилл не узнал свой голос. Зато голос человека в чёрной толстовке он точно узнал. — Ты чуть не отнял у меня самое дорогое. Моё. А своё я отдавать не намерен. — Но ведь он же жив! — И только поэтому, мразь, ты жил этот год. Я подарил тебе его, — пистолет сняли с предохранителя и Уилл услышал этот щелчок. — Ты — гнилая мерзкая тварь. Такие, как ты, не имеют право существовать. Ты — ёбаная ошибка природы. И я здесь, чтобы её исправить, гнида. — Микки. Прости меня. Пожалуйста, не надо! — Бог простит, если он есть. В чем я очень сомневаюсь. Сдохни, урод, — выстрел был всего один и практически бесшумный. Пистолет был явно с глушителем. Последнее, что увидел Уилл, это ледяные топазы зрачков, блеснувшие скальпелем из под капюшона. Через чёрный ход Микки вошел обратно в ресторан: в подсобке для персонала он снял толстовку и перчатки. Всю одежду, вместе с пистолетом, он сложил в чёрный мусорный мешок, наполненный уже наполовину отходами из кухни ресторана. Он завязал его узлом так же, как и те, что уже ожидали мусоровоза. Он незаметно юркнул в туалет, а оттуда вернулся обратно за стол к Йену, Тиму и Аарону. — Че там так долго-то, Мик? Я уже хотел бежать на помощь! — возмутился Йен. — Там кто-то трахался в соседней кабинке. Заслушался, — оскалился Микки. — Ах! Бесстыжие!! — наигранно выпучил глаза Тимми и прикрыл рот рукой. В этот день, ровно год назад, Микки чуть не потерял смысл своей жизни. Сегодня был ровно тот день, когда Микки снова обрёл в своей душе равновесие и спокойствие. Справедливость. Возмездие. Кара. Микки не верил в Бога, ибо не случалось бы с людьми того, что случается. Никакой нормальный бог не допустит того, чтобы умирали дети от рака, убивали невинных, насиловали дочерей, отнимали любимых. А если ТАКОЙ, этот бог, то пошёл он нахуй. В такого Микки и верить не хочет. Микки верил в себя. Микки сам восстановил ту справедливость, в которую верит. Им принесли напитки и Микки встал, взяв свой стакан с виски. — У меня тост, друзья. — Ого! Где камера? Это надо снять!! Микки и тост — это сюр!— сказал Йен. Аарон взял свой мобильный и нажал на запись. — Я хочу выпить за человека, который показал мне, что такое любовь, который снова дал мне возможность поверить в её существование. Это мой Йен. Он моя любовь. Он моя жизнь и моя судьба. Я во многое не верю, я во многом разочаровался, но только не в нем. Он держит меня на плаву и даёт мне ту энергию, которой я, наверное, не достоин. Но он даёт мне любовь: абсолютно чистую, бесценную и безвозмездную, — Микки полез во внутренний карман пиджака и достал коробочку. — Я хотел бы прожить всю свою оставшуюся жизнь с этим рыжим придурком. Он лучшее, что со мной когда-либо случалось, — Микки сел на свой стул и повернулся к Йену лицом так, чтобы быть с ним на одном уровне. Глаза в глаза. — Йен. Окажешь мне честь? — Микки открыл коробочку и поставил её рядом с Галлагером. Тим разрыдался, как романтичная сучка. — Конечно. Конечно да, Милкович! — Мик достал одно кольцо и надел на палец рыжего. А потом второе на свой. Йен сидел, раскрыв рот, и хлопал глазами. Он посмотрел на Тима и удивлённо ошарашено произнёс. — Тим, ты это видел? Он мне сделал предложение. Я таки захомутал этого мужика! — Тим разрыдался с новой силой. — Да, блять, я вижууу... Это пиздец как трогательнооо... Аарон, прекрати меня снимать, их снимааааай... Аарон перевёл камеру с сопливого Тимми на двух целующихся напротив. — Люблю тебя, детка. — Люблю тебя, малыш. Когда на следующий день босс и Галлагер пришли в офис держась за руки и с одинаковыми кольцами на пальцах, все вопросы отпали сами собой. **************************** — Мистер Милкович, к Вам детектив Маккензи. Он уже поднимается, — звонок был с ресепшен. — Спасибо, Лиззи. Ладони Микки вспотели и он нервно вытер их о джинсы. Его об этом могли бы не предупреждать, но Лиззи всегда была добра к Демону, с самого начала его работы здесь, несмотря на его крутой нрав и тяжёлый характер. Через пару минут в дверь постучали. — Да, — крикнул Микки, выдохнул и напялил на лицо маску равнодушия. — Михайло Милкович? — в кабинет вошёл крупный мужчина средних лет, с усталыми, но пронзительными глазами и с сединой в тусклых волосах. — Да, это я. Чем могу? — бесстрастно произнёс Милкович. — Я детектив Маккензи. Могу я отнять у Вас немного времени? — Конечно. Так чем обязан, детектив? — Микки кивнул головой, приглашая детектива присесть. — Неделю назад был обнаружен труп Уильяма Харпера. Вы же знаете такого? — Естественно. — Откуда, позвольте узнать? — Вы же сами знаете откуда. Он чуть не убил моего жениха где-то с год назад. — А какие у него на это были мотивы? — А это Вам надо было у него спросить перед тем, как выпускать его на свободу и снимать с него все обвинения. — У вас были отношения? — Да, давно. — Может он сделал это на фоне ревности? — Может. Мне, знаете ли, было не до того, чтобы вести с ним задушевные беседы о его долбанных мотивах. У меня на руках истекал кровью человек с пробитым лёгким и множественными переломами костей. — И все же... Как Вы предполагаете..? —Детектив Маккензи, да мне, честно говоря, похуй зачем, отчего и почему. Меня сам результат мотива очень не устраивал. А дознавать — это ваша работа, не моя. — А где вы были 16 октября с 9-ти вечера до 6-ти утра? — С 7-ми вечера и где-то до полуночи в ресторане "Дон Франческо". Потом у себя дома. — Вы вот так вот с лету помните где были неделю назад? — В этот день я встречался с друзьями и сделал предложение своему мужчине. И он согласился. Поэтому этот день я помню очень хорошо. — Как интересно все совпало. А год назад в этот же день... — ... я чуть не потерял любимого человека. Поэтому решил сделать предложение именно в этот день. — Вы не уходили никуда из ресторана? — Нет. Наверное, об этом можно было и не спрашивать, в ресторане наверняка есть камеры. —Да, все верно. Мы их уже проверили. Правда половина не работала в тот вечер. — Этот ёбаный несовершенный мир. Несовершенные камеры, несовершенная система правосудия США... — Вы же к этому, конечно, не причастны? — Вы меня в чем-то подозреваете? — Пока просто интересуемся всеми теми, кому это было бы выгодно. — И Вы считаете, что я получил выгоду от смерти ублюдка Харпера? — Моральную. — Тут Вы правы, детектив. Честно говоря, мне приятно осознавать, что провидение настигло сучару. Все таки что-то хорошее в этом мире ещё осталось. Хоть какая-то справедливость. Надеюсь, его прирезали как свинью? — Нет, он умер очень быстро. От пули в лоб. — А вот это жаль. — Вы желали ему смерти? — Я желал справедливого наказания. Но увы. Хотя... Теперь он его сполна получил. Я бы даже руку пожал этому человеку. Если вы его найдёте, дайте мне знать, я буду пересылать ему деньги и сигареты на зону. — Вы же привлекались, мистер Милкович? — О. Поговорим о моем прошлом? Да, в 15 я торговал травкой и отмотал 8 месяцев по малолетке. Только какое это имеет отношение к Харперу? — Вы из неблагополучной семьи... — Да что Вы? Хм. Жаль, что Вы об этом вспомнили только сейчас, 20 лет спустя, а не тогда, когда мой ёбаный отец насиловал мою сестру, а меня избивал до потери сознания. Не тогда, когда по нашему адресу даже скорая не приезжала, а органы опеки обходили наш дом стороной, а я воровал макароны из супермаркета за углом, чтобы мы не сдохли от голода. Наверное, потому что проще было отвернуться от этого пиздеца, закрыть глаза и сделать вид, что все в порядке, не видя всего того, что видели мы, десятилетие пиздюки. Поэтому я ещё раз спрашиваю Вас, я в чем-то подозреваюсь? — Нет. Пока у нас ничего нет, — детектив не подал виду, но в душе прекрасно понимал, о чем говорил Милкович. Таких семей на юге Чикаго даже не через одного, намного больше. — Как будет что мне рассказать — звоните, пишите. Мои данные у Вас есть. А теперь мне пора работать, детектив. Я, знаете ли, законопослушный гражданин, плачу налоги и имею соцстраховку. И хочу, чтобы так и оставалось. У меня есть планы на эту жизнь и в них не входят разговоры о каком-то мудаке, вроде Харпера. — Последний вопрос. Вы способны убить? — О, это очень трудный вопрос. Я бы даже сказал философский. Способна ли мать убить, защищая свое дитя? Способен ли человек убить, стоя перед выбором "или он, или его"? У меня нет на этот вопрос ответа, детектив Маккензи. Потому что опыта такого тоже нет. Да, я много дрался в юности. Это было жестоко. И я тем самым выживал. Но убить... Наверное, мы на многое способны в моменте. Я, Вы, тот парень... Просто сами о себе многого не знаем, пока нас не припрет к стенке Тощая с косой или не нависнет угроза над нашими близкими и теми кого мы любим. Надеюсь, Вы не планируете это выяснять опытным путем? Детектив пристально посмотрел на мужчину, сидящего напротив него. Микки смотрел в ответ открыто, не скрывая своей неприязни к человеку, чуть не убившего его самого и его любимого человека, и который из-за несовершенства системы избежал наказания за это. Но, избежав правосудия, не увернулся от провидения. Да. Этот способен на все, что угодно. Но пока у нас нет доказательств, я бессилен. — Спасибо Вам за уделённое время, мистер Милкович. Я свяжусь с Вами, если что, — детектив поднялся из кресла и пошёл к двери. — Всего доброго, детектив. Удачи, — сказал Микки, скрестив, на всякий случай, пальцы на руках под столом. Детектив вышел и Микки обмяк в кресле. Вроде пронесло... На самом деле Микки был уверен, что сделал все так, что комар носа не подточит. Он готовил эту казнь больше полугода, тщательно изучая все мелочи: начиная с расписания и маршрутов передвижения Харпера и заканчивая поломками наружных камер наблюдения на своём пути от ресторана и обратно. Но маленькая вероятность проёба есть всегда, правда же? Есть много примеров отлично подготовленного налёта на банк или убийства, где люди палились на мелочах. Либо само проведение или случай вмешивался в планы дельцов. Он хорошо помнит фильм, который они как-то смотрели вместе с рыжим в один из ленивых вечеров. "Матч Поинт". Иногда судьбу решает малюсенький нюанс. Но Микки был настолько уверен в справедливости своих действий, что ни разу не усомнился, что Судьба и Правда на его стороне. Он ни разу не задумался о том, а надо ли, и его рука не дрогнула ни на миллиметр. Он не жалел о содеянном и не чувствовал за собой греха убийства. Напротив, в тот момент он чувствовал себя уверено, правильно. Спокойно. За жизнь Йена. За свою жизнь. Ведь он не мог быть точно уверен, не захочет ли Уилл повторить подобное, поэтому и не мог спать спокойно. А после все тревоги его отпустили и он облегчённо вздохнул. Нет мудака, нет проблемы. **************************** Два года спустя... Микки вошёл через красивую кованную калитку во двор их с мужем дома и поднялся на крыльцо. Дверь была не заперта и он вошёл в холл. Навстречу ему кинулись две собаки, виляя хвостами и приветствуя своего папочку: бобтейл, лохматая и радостная зверюга, и бесенджи, такая же рыжая, как его муж. Микки потрепал обеих за загривок и прошёл дальше в кухню. — Где Йен, мальчики? Оба экземпляра ринулись к двери на задний двор, Микки пошел за ними. Он открыл дверь и радостные псы кинулись к Йену. Тот стоял кверху жопой и ковырялся в грядках. Участок за домом был педантично ухоженным: с английским газоном, зоной барбекю и небольшим бассейном с подогревом. Часть земли Йен ревностно отвоевал под огородик, где с упоением копошился, как добрый фермер. По периметру плотным зелёным забором росли кусты гортензий, рододендронов, сирени, жасмина и других цветущих и пахнущих. — Микки, блять, загони их обратно!!! Они мне все помидоры потоптали!! — взвизгнул рыжий. Микки коротко и громко свистнул и псы послушно ринулись к папочке номер один. — Ну-ка, домой! — скомандовал Мик и собаки послушно зашли внутрь. — Йен, какие, нахуй, помидоры? Супермаркет за углом. Пойдём, я тебе ящик помидор куплю. Хош два. Хош контейнер. — Знаешь что?! — Что? — Нихуя и луку мешок!! — И луку мешок куплю, — глумился Мик. — Ты не понимаешь! Это же настоящие, свои! А не эти пластмассовые из магазина! Мне нужен забор! Огородить мои помидоры от этих слюнявых варваров! — Всё, что захочешь, малыш. Забор, окопы, боевые слоны и катапульты. Иди ко мне. Йен что-то пробубнил и пошёл к Микки, снимая на ходу садовые перчатки. Микки схватил в охапку мужа и втянул носом его запах. — Я потный. Я воняю, — Йен обнял Микки в ответ. — Ты прекрасен. Как и запах твоего пота, — Микки лизнул Йена в шею. — Жрать хочу. — Четыре троглодита на мою потную шею, — бубнил Йен, уже улыбаясь. — Лазанью будешь? — Мммм, угу. А выпить есть? — В холодильнике. Пошли, — сказал Йен, повернулся и громко прокричал. — Буба, кс-кс-кс, кушать! — через пять секунд от соседнего забора, из под кустов, несся чёрный котяра, держа хвост трубой. — Вот он. Ток бы пожрать. Мик схватил кота на руки и они все вместе зашли в дом. Через полчаса вся компания оккупировала кухню. Микки наяривал вторую порцию лазаньи, запивая пивом из бутылки, кот вылизывал жопу, сидя на подоконнике после своего ужина, собаки, сожрав положенную им дозу корма, валялись в ногах под столом. — Че, как на работе? — спросил Йен, положив голову на сложенные перед собой руки. — Пиздец, — ответил Микки, прожевав. — Люси круглая, как планета. Я все время боюсь, что её вот-вот разорвёт, поэтому близко к ней не подхожу, чтоб не забрызгало при взрыве. — Когда ей рожать-то? — Блять, вчера. Чет все тянет. — Боится, наверное. — Наверное. Я бы тоже боялся, если б во мне сидело два паразита и било меня по почкам и печени. — Отправь её уже в декрет. — Я, блять, боюсь её. Она неадекватная стала. Поговори ты с ней. — Хорошо, завтра позвоню. — Мэнди звонила. Ждёт нас в следующем месяце в гости. Поедем? — Тебя отпустят? — У меня неиспользованный отпуск. — Канеш поедем. У пацанов как раз день рождения. Подарки ещё надо купить. — Уже купил. В шкафу в спальне лежат. Договорись тогда с миссис Салливан, чтоб Бубу кормила. А собак с собой возьмём. — Окей, — Йен немного помолчал и добавил. — Заодно переговорим с ней. Если ты не передумал. — Если ты хочешь, я не против. Но за Мэнди ничего сказать не могу. Хуй знает, как она отреагирует. Может нахуй послать, может в ебало стукнуть. Она ж у нас такая, с пиздинкой, — Микки покрутил пальцем у виска. — Ладно. Этот разговор я возьму на себя. Если не согласится, там дальше будем по ходу действия думать. —Там ещё Люк, не забывай. Тоже реакцию трудно предугадать. Я вот, блять, не знаю как бы отреагировал, если бы моему любимому человеку предложили выносить кому-то дитёнка. — Ну, во-первых, ни кому-то, а родному брату и его прекрасному мужу. — Ага, ага.. — Мик, если ты не хочешь, если ты хоть каплю сомневаешься и делаешь это только ради меня, то не надо. — Галлагер, все в этой жизни, уже как три года, я делаю только ради тебя. И получаю от этого просто какое-то извращенное удовольствие. Когда я вижу твою счастливую конопатую морду, я, сука, сам становлюсь счастливым. Думаешь, мне очень нужны твои помидоры? Ну, в смысле те, что в огороде. Они тебе нужны. А для меня это самое главное. Я даже последнее время кончаю больше ради тебя, чем ради себя. Потому что видеть твоё блаженно-счастливое лицо в момент моего оргазма мне приносит невъебенное удовольствие. — Бля, это как-то неправильно, наверное, Мик. — Малыш, я сам неправильный, я с детства со сдвигом. И желания у меня тоже немного того, ебанутые. Но я счастлив. Не потому что хоть что-то. А потому что это то, что мне нужно. Меня это наполняет, заводит, радует. Может для кого-то это ебанутость. Для меня это моя лучшая жизнь. — Микки, ты просто нереальный какой-то. Я так люблю тебя и с каждым днем все больше и больше. — А то, что ты творишь со мной в постели, это вообще что-то нереальное, Галлагер. Выворачиваешь меня наизнанку. Мне именно это и нужно. И ты делаешь это идеально. Я чувствую себя стабильнее, свободнее, спокойнее и чище. Ты меня контролируешь. Я себя отпускаю. У меня с тобой дзен. — Если ты доел, я готов взять на себя контроль. Прям сейчас, — Йен умел мгновенно менять тембр своего голоса на тот, от которого у Микки слабели колени и тяжелело в паху. — Чёртов, блять, Галлагер... — Под стол, на колени. Быстро, — глухо приказал Йен, а Микки судорожно всхлипнул и тихо простонал. Йен начал демонстративно развязывать шнурок на спортивках и Микки быстро выгнал собак в гостиную. — Обожаю тебя, сученыш развратный. — Тогда на колени и соси мой член, — Йен облизнулся, стянул штаны и белье до щиколоток и раздвинул ноги. Микки уже в состоянии полного хаоса в голове рухнул между ног мужа и принялся за дело. Он смачно насаживался своим ртом на член, а когда Йен схватил его за волосы и начал направлять и давить на затылок, Микки затрясло и он застонал. — Я кончил, Йен. Только что, — сказал он, оторвавшись от своего занятия, тяжело дыша и глядя на Йена стеклянными глазами. Йен зарычал, откинул голову назад и с силой насадил рот Микки на свой член. — Ох, обожаю тебя, сладкий мой. Кончить в штаны не тронутым, только потому что сам мне сосешь... Бля... Ох... Близко, детка... Даа... Я щас... Мик... Йена выгнуло и размазало. Он ухнул, ругнулся и затащил мужа к себе на колени. — Ёбаный по голове, Микки! Ты космос, бля... — прижимаясь к мужу и тиская в своих его объятьях, хрипел Йен. — Ох, Галлагер. Люблю. Этой ночью Йен брал Микки нежно, но властно, со всей своей любовью и дикой похотью. Микки кончал со стонами и именем мужа на губах, кончал, как в первый раз, отпуская себя и полностью отдаваясь в руки любимого человека. А потом мурлыкал и ластился, как молодой кот на весеннем солнце, слизывая сладкие поцелуи и нежась в надёжных руках. — Я держу тебя, милый, — шептал Йен на ухо мужу, зная, что для него это очень важно. Он крепко сжимал его в своих объятьях, давая почувствовать себя нужным и любимым. — Не отпускай никогда, малыш, — вжимался Микки в тело Йена. — Никогда. Ты мой ручной Демон и я люблю тебя. — Твой. Да, — отзывался эхом Мик в крепких надёжных объятьях мужа и мягко провалился в спокойный блаженный сон с улыбкой на лице и мыслями о долгом и счастливом будущем. ************❤️************