Увидимся в Аду

— Я могу воспользоваться… эм, уборной? — спросил Вокс все еще не своим голосом и старался при этом адаптироваться к манере речи хозяина квартиры. — Конечно, сэр, гостевая дальше по коридору. Я пока схожу наверх переодеться, — оповестил тот, стряхнув влагу с зонта и скрывшись за углом.       Вокс кивнул с натянутой улыбкой и поспешил закрыться в туалете. Только замок щелкнул, и он тут же рухнул, отбив себе коленные чашечки.       Пиздец. Пиздец. Пиздец. Пиздец…       Он сам не понял, как это слово начало невольно слетать с его губ истеричным шепотом.       Что, сука, произошло?!       Он закрыл глаза почти до боли и глубоко вздохнул. Над раковиной висело зеркало, и ему было нужно в него взглянуть. Убедиться в том, чего быть просто не могло.       «Давай, ты сможешь, — увещевал он себя с чудовищно бьющимся сердцем. — Давай же, блядь трусливая!»       Еще минуты две Вокс просидел в таком отчаянном положении, умоляя свои трясущиеся ноги поднять его бесполезную тушу. И все-таки отголоски храбрости и затекшие конечности взяли верх, и он, пересиливая волнение, уперся руками о края ванной и рывком поднялся, чтобы вновь едва не упасть от ожидаемого, но так упорно не желаемого в признании образа. — Ну, здравствуй, — дрожащим голосом сказал он и усмехнулся своему залитому потом и грязью отражению. — Давно не виделись.       Действительно, давно. Ведь за это время он совсем забыл очертания выраженных скул; черноту прямых, смоляных волос с едва проглядываемой в висках сединой; синих глазах, которые казались такими странными на фоне белого, а не алого, особенно левый — чуть светлее правого и украшенный тонким шрамом. Зато улыбка, несмотря на отсутствие ряда острых зубов, была все такой же ослепительно фальшивой. — Выглядишь дерьмово, приятель, — проглотив ком в горле, он продолжал свой односторонний диалог. — Хотя, врать не буду, куда лучше, чем с ящиком вместо башки… блять…       Он не выдержал этого терзающего душу взгляда и опустил голову. Бормоча то ли маты, то ли еще что-то, бледнея и нагибаясь над раковиной, он прикрыл лицо ладонью.       Это было жестоко. Это было пиздец как жестоко.       Вокс опустился вновь на колени и обхватил себя руками. Он разрывался между желанием растерзать себе кожу, сбросить ее, выбраться из этого сосуда, чье место было гнить глубоко в земле, и жалкими попытками защитить его, сохранить тепло и больше никому не отдавать. — Сраный коротышка, — злобно выплюнул он в лихорадочном припадке, дыхание становилось все обрывистее и обрывистее. — Я никогда тебе этого не прощу.       Умереть один раз, оставив за плечами прошлое, настоящее и будущее — тяжело. Продолжать жить дальше, горя в адском пламени, при этом ставя себе цели и мечты, находя друзей и соратников — еще тяжелее. Но вновь вернуться к началу после отрыва от сердца прошлого себя — он бы не пожелал такого никому.       Будь он слабее, не будь он вообще собой, то без зазрения совести, гордости и прочего завопил бы от гнева, разорвал бы всех и каждого, кто попался бы ему на глаза. Но Вокс был Воксом — закаленным жизнью и смертью прагматиком, ставя ум и рациональность превыше эмоций. — Все в порядке? — с тихим стуком донеслось по ту сторону двери. Вокс вздохнул и прочистил горло. — Да, я скоро выйду. — Тогда я оставлю у двери чистую одежду. Приходите на кухню, как закончите. Хороший ужин и приятная беседа — лучшие лекарства от похмелья!       Удаляющиеся шаги, наконец-то, стихли. Вокс прикрыл глаза и встал на ноги.       Пусть он терзался, мучился, желал забиться в угол или впасть в бешенство, он должен был, как настоящий телевизионный ведущий, продолжать эфир несмотря ни на что.       С этим твердым намерением он привел в порядок внешний вид и немного мысли.       Прояснив разум, он понял, почему его изначально высмеяли и предложили сменку. Его костюм, который был впору демоническому проявлению, висел на нем, как мешок из под картошки. Вокс уже не помнил, какой был его рост при жизни, но удивился тому, как сразу не заметил держащиеся на честном слове брюки, а любимая шляпа, похоже, где-то одиноко валялась — бесчувственно забытая на крыльце.       Он бегло переоделся, замечая с удивлением, что любезно предложенная рубашка и брюки были почти по размеру — только немного великоваты в плечах и бедрах. Вокс старался не рассматривать новоиспеченного знакомого, но все же непроизвольно отметил, что тот был немного ниже и телосложением тоньше. Однако он не стал подолгу заострять на этом внимание. Свой же костюм он сложил и спрятал за ванной в намерении при первой же возможности от него избавиться: какое-то шестое чувство подсказывало, что не стоит хранить вещи из преисподней.       Когда он собрался с духом и направился на кухню (найденную по запаху едких специй), то уже более спокойным взглядом мог оценить обстановку.       «Ебаный музей», — мысленно он изрек свои наблюдения и заглянул на кухню. Мужчина, действительно, невысокий и худощавый стоял к нему спиной. Теперь Вокс мог отметить и взъерошенные каштановые волосы, и неплохую осанку, а еще такие по-юношески узкие бедра…       Он тряхнул головой и ради приличия спросил: — Нужна помощь?       Мужчина оторвался от плиты и бросил на него любопытный взгляд. Вокс не смог не заметить, что смотрел тот странно: дружелюбно и оценивающе одновременно. — Не говорите глупостей! Вы же гость, — весело отказал он и кивнул в сторону накрытого стола. — Присаживайтесь. Надеюсь, Вы не будете против креольской кухни? Не хочу хвастать, но моя джамбалайя славится своим уникальным вкусом! Я использую секретный ингредиент.       Вокс незаметно сжал кулак и постарался не выдавать накатившего на него напряжения.       Все нормально. Многие гурманы готовят это странное блюдо.       Не только он.       Совпадение — слово, которое где-то на подсознании проговаривалось им с самого момента пробуждения. Все это — просто совпадение. — Конечно, — судорожно выдохнул он и на негнущихся ногах добрался до стула. — Надеюсь, я не причиняю никаких неудобств?       Он говорил тихо, медленно растягивая слова, в то время, как глаза отчаянно цепляли каждый миллиметр чужого тела и пытались убедить, что оно и впрямь чужое. — Что Вы, старина, — вновь звонко рассмеялся мужчина, протянув Воксу глубокую тарелку, наполненную ароматным рисом. — Я изначально приготовил слишком много для одного. Так что безумно рад, что мои труды не пропадут!       У Вокса скрутило внутри, а рот наполнился слюной. Из-за шока и лихорадочной паники он не чувствовал, как сильно изголодался. Однако сначала надо было развеять опасения. — Одного? В доме нет женского внимания?       Перед ним взмахнули рукой с оголенным безымянным пальцем и снова оглушили заливистым смехом. — Как видите, нет! Я проживаю одинокую, холостяцкую жизнь.       Вокс понимающе улыбнулся, а внутри твердил, что это тоже нормально. В самом деле, мало разве в мире неженатых мужчин? — Как синоним — счастливую, — усмехнулся он, пока его стакан наполнялся вишнево-красной жидкостью.       Все нормально. Многие предпочитают креольский биттер. А еще многие предпочитают слушать джаз во время еды, который так «удачно» включили на пластинке.       Вокс был уверен, если бы он был в своем загробном облике, его не на шутку бы сейчас заглючило. Но он продолжал превосходно улыбаться и нахваливать любое действие хозяина вечера. — Кстати, — опомнился тот, наконец-то усевшись и подняв свой стакан. — Наверное, прежде чем пить за знакомство, стоит сначала познакомиться. Ха-ха! Действительно, я ведь так и не узнал Ваше имя.       Вокс замер, рассеянно хлопая ресницами. На лице заиграла мимолетная паника, и он, заикаясь, пробормотал: — Я В… Во, Во…       Мужчина наклонил голову и усмехнулся. — Вольф? Воллис? Воган? Волкер? — Волкер, — тут же спохватился явно не Волкер. — Виктор Волкер.       Он не знал, насколько уместное выпалил имя, но был уверен, что оно подходило под место и время куда лучше, нежели его собственное. Хотя для него сейчас это было меньшим из проблем. — О, вот как…       «Не произноси это имя!», — мысленно умолял он, сжав пальцами края стола. У него перехватило дыхание. — Что же, рад встречи, мистер Волкер. Весьма рад!       «Не произноси это имя!» — А меня зовут…       «Черт возьми, только не это имя!» — …Аластор. Просто Аластор!       Блять…