"С" – значит семья!

День выдался свежим и ясным; стебли кораллов приобрели оттенки красного и оранжевого, а с моря дул легкий бриз в наполненный осенью Бикини Боттом. В этот день Сквидвард оказался возле дома своего отца. В то утро он был странно взволнован, теребил развязавшуюся нитку на свитере, чтобы отвлечься, прежде чем постучать в дверь. Джефф Тентаклз был жестким, деловым человеком, чье кислое выражение лица и отчуждённая аура соперничали с аурой его сына. Старший осьминог никогда не понимал художественных пристрастий Сквидварда, когда тот рос, и даже дошел до того, что конфисковал его первый в жизни кларнет, когда он был маленьким ребенком, просто потому, что звук был ему противен. Хотя мистер Тентекалз и редко показывал это, но у него была любящая и веселая сторона; та, что была найдена его покойной женой. В отличие от своего мужа, Шарлотта Тентаклз была жизнерадостным, общительным осьминогом, которая с первого дня поощряла творческие способности своего сына. В тот же день, когда у него забрали любимый кларнет, Сквидвард вспоминает, как его мать склонилась к нему, заложив щупальце за спину, с лучезарной улыбкой на лице. – Не говори своему папе, - прошептала она ему, подмигнув, её тон был полон веселья, когда она вручала пропавший кларнет. Мать Сквидварда всегда была связующим звеном в их семье, поддерживая их и распространяя позитив в каждую душу, с которой она общалась; ее свет проникал даже в самые темные уголки их сердец. Итак, годы спустя, когда она неизлечимо заболела и в конце концов скончалась, над головами Джеффа и Сквидварда начала нависать темная туча. Сквидвард с трудом мог припомнить, чтобы его отец улыбался с того дня. Прежде чем Сквидвард успел передумать и броситься к холмам, бодрый голос рядом с ним напомнил ему, что он далеко не один. – Не волнуйся, Сквидвард, - заверил его Губка Боб, нежно сжимая щупальце. - Он будет счастлив, я точно уверен! --- Несмотря на первоначальное беспокойство головоногого, губка был прав: их встреча со старшим осьминогом прошла гладко – что было намного лучше, чем Сквидвард мог себе представить. Впервые за много лет Джефф Тентаклз рассмеялся; морщинки от улыбки на его лице стали глубокими, так как он давно ею не пользовался. Когда листья ламинарии и водоросли, также окрасившиеся в огненный цвет из-за смены сезона, упали к их ногам, Сквидвард вздохнул с облегчением. – Итак, все прошло хорошо, - выдохнул он, его поза расслабилась, когда он шел по тротуару, ища глазами свою лодку. – Думаю, я должен поблагодарить тебя за это, - продолжил осьминог, отрываясь от своих поисков и поворачиваясь к губке, идущей рядом. Он попытался обратить это в шутку, но мягкая улыбка на лице выдала его. Судя по их сегодняшней встрече, казалось, что новообретенная радость его отца была в первую очередь делом рук Губки Боба. Хотя, исходя из собственного опыта влюбленности в него, Сквидвард не был удивлен. Как и его мать, губчатый был способен скрасить день практически любого человека своим, казалось бы, неиссякаемым запасом энтузиазма и оптимизма. Очевидно, пострадал и его сварливый сосед. Сквидвард велел ему вести себя прилично, учитывая частую склонность губки переборщить с энергией. Однако Губка Боб в любом случае был самим собой, рассказывая Джеффу истории о своих приключениях и приключениях Сквидварда (к большому огорчению последнего), отпуская множество банальных шуток – его фирменный смех наполнял комнату, отражаясь от стен дома Джеффа. – Я же говорил тебе, что так и будет! Твой папа такой милый парень! Я рад, что наконец познакомился с ним, - щебетал губка, вприпрыжку шагая рядом со Сквидвардом по тротуару. - И ты не должен благодарить меня или что-то в этом роде! Думаю, он был просто рад, что ты был там, чтобы отпраздновать с ним сегодня. Несмотря на упоминание губки "праздника”, именно этот день обычно был мрачным для Сквидварда и его отца: день рождения его матери. Причина их визита заключалась в том, что Сквидвард не хотел, чтобы его отец оставался один в такой горько-сладкий день. Он и Губка Боб пришли с композицией из любимых морских цветов его матери, чтобы его отец мог с нежностью думать о своей покойной жене. Цветы в конце концов завянут, хотя в памяти этот момент останется навсегда. В ответ Джефф обнял их обоих, что обычно не делал никогда. Прежде чем они ушли, Джефф положил щупальце на плечо Губки Боба. – Было приятно познакомиться с тобой, Губка Боб. Я так много слышал о тебе, - сказал он губке с легким смешком; без сомнения, на другом конце провода Сквидвард раздраженно рассказывал про своего надоедливого соседа. Приглушённым тоном, слегка сжав его плечо, Джефф добавил: – Она бы тоже хотела познакомиться с тобой. Слабая улыбка пробежала по губам губки, а легкий румянец появился на его щеках, когда осьминог рядом с ним потянулся к его руке и уютно обвил своим щупальцем его пальцы. Хотя Губка Боб и Сквидвард знали друг друга много лет, это был первый раз, когда осминог добровольно пригласил губку познакомиться со своим отцом – или с кем-либо из его родственников, если уж на то пошло. Головоногий моллюск закрывал ему доступ к любой возможности, так что подобное было в порядке вещей. Однако Губка Боб был полон решимости разбить лед, окружающий сердце его коллеги, искренне веря, что угрюмый осьминог в конце концов впустит его. Вместе с бесконечно сильной любовью. В отличие от предмета своей привязанности, Губка Боб всегда смутно осознавал, что его чувства к Сквидварду выходят за рамки дружбы. Однако развитие их связи застало их обоих врасплох. Все началось в самый первый день их знакомства – одним примечательным летом, когда они были детьми, Сквидвард и Губка Боб посещали лагерь Коррал. Будучи старше маленькой губки, Сквидвард получил возможность стать младшим вожатым, и, как назло, его определили в хижину Губки Боба. Хотя Губка Боб осознал это не сразу, он был сражен с того момента, как они пожали друг другу руки (или щупальца) в знак приветствия. Несмотря на замешательство своих друзей по поводу его очевидной влюбленности, маленький губка просто ничего не мог с собой поделать; в Сквидварде было что-то особенное. Годы спустя – словно по воле судьбы - будущий ананасовый дом Губки Боба бесцеремонно упал с неба и уничтожил сад Сквидварда. Как и в его доме, губчатый снова появился в жизни головоногого моллюска как неумолимый зуд, который он не мог почесать. С того дня осьминог возненавидел проводить с губкой больше времени, чем необходимо, убеждая себя, что ненавидит его всеми фибрами своего существа. Что касается Губки Боба, то его мальчишеское увлечение переросло в постоянное желание подружиться со Сквидвардом. Ситуация только ухудшилась, когда Губка Боб начал работать в "Красти Краб". Хотя мистер Крабс, как и Сквидвард, изначально был готов избавиться от отважной губки, даже он стал заботиться о Губке Бобе почти как о родном сыне. Позже краб скажет, что это потому, что краксбургеры Губки Боба приносили ему стабильную прибыль, но Сквидвард не был дураком. Несмотря на многолетнюю враждебность со стороны своего коллеги, Губка Боб упорно пытался заставить его улыбнуться, даже если его усилия приводили к весьма неоднозначным результатам. Он просто хотел, чтобы Сквидвард увидел себя таким, каким он был: талантливым художником и музыкантом, заслуживающим всего мира. Сначала осьминогу это не понравилось, но со временем он научился, по крайней мере, терпимо относиться к губчатому настолько, чтобы не желать ему никакого вреда. Дошло до того, что вид слез Губки Боба вызвал болезненный оттенок в его сердце; это было похоже на стрелу в руках опытного лучника, каждый раз попадающую в яблочко. Вскоре они начали сталкиваться друг с другом на одних и тех же художественных выставках. Те же читательские группы. Те же джазовые концерты. Раньше это довело бы Сквидварда до грани безумия, и он, вероятно, подумал бы, что губка преследует его - что не было полностью исключено, учитывая его прошлые подвиги. Несмотря ни на что, ему было поразительно легко сблизиться с Губкой Бобом из-за сложных интерпретаций сюрреалистических картин или поэзии Оскара Уэйла. Он понятия не имел, что у губчатого такой острый вкус к искусству – несмотря на то, что Губка Боб часто превосходил его в его собственном ремесле. Вскоре после этого Сквидвард обнаружил, что не возражает проводить время со Губкой Бобом почти так же сильно, как и раньше – черт возьми, было бы упущением не признать, что он даже наслаждался его обществом. Что касается Губки Боба, он был просто счастлив быть со Сквидвардом, независимо от того, как выглядели их отношения. Хотя он надеялся, что это может значить больше, он предположил, что того, что его считали настоящим другом головоногого моллюска, было более чем достаточно после всего, через что они прошли вместе. Всему этому пришел конец в прошлом году на рождественской вечеринке в "Красти Краб", где Губка Боб проявил свое кулинарное творчество с "сантабургерами": обычным краксбуроером, украшенным в виде праздничной фигурной головы. Мистер Крабс также потребовал, чтобы его сотрудники по этому случаю оделись как эльфы. – Ну же, парни! Где ваше рождественское настроение? - спросил мистер Крабс. - В конце концов, это самое счастливое время в году. – Мистер Крабс, эти дурацкие наряды действительно необходимы? - Спросил Сквидвард, съежившись при виде отвратительного красно-зеленого топа, который был на нем надет. – Отлично, мистер Крабс! Мы устроим этим ребятам столько рождественского веселья, что ими наполнится весь "Красти Краб"! - вступил в разговор Губка Боб, выставляя два больших пальца из кухонного окна, из-за чего крошечные колокольчики на его одежде зазвенели в такт движению. – Так держать, юнга! И перестаньте хандрить, мистер Сквидвард, - ответил мистер Крабс. Одетый в красный костюм с оторочкой из белого меха, ракообразный надел шляпу Санта-Клауса поверх своих глазных стеблей. – И это будет приказ Санты для вас обоих сегодня, - скомандовал он, его ноги застучали по полу, когда он издал один из своих лающих смешков. Все это было последней попыткой мистера Крабса получить дополнительный приток наличных перед закрытием ресторана на праздники. Естественно, как будто они снимались в одной из тех пошлых романтических комедий, которые так нравились Губке Бобу, они вдвоем неизбежно оказались под омелой. Прошли секунды, когда голубые глаза встретились с красными, хотя с таким же успехом могли пройти столетия из-за интенсивности их взгляда. Постепенно их лица приобрели соответствующие оттенки рубина, когда их мозги присоединились к сердцам. Они действительно собирались это сделать? Здесь? Сейчас? После множества подначиваний со стороны других завсегдатаев вечеринок и клиентов пара наклонялась все ближе и ближе друг к другу, пока их носы не соприкоснулись. Они даже не заметили тишины, воцарившейся в комнате, когда их губы наконец встретились. Посреди "Красти Краб" рождественские эльфы целовались под омелой. На глазах у всех, в том числе и у матери одного из них. Тем не менее, они оба были слишком сосредоточены на мягком прикосновении губ другого к своим собственным, на тепле их дыхания к своей коже, на твердом, но нежном пожатии их рук / щупальцев, когда они держали друг друга, чтобы оставаться устойчивыми. Искры пронеслись между ними, как удар электрического угря, что в конечном итоге вынудило их отстраниться, хотя они никогда не хотели, чтобы это заканчивалось. Неважно, как сильно Сквидвард тогда хотел это отрицать. Много лет назад Сквидвард буквально воздвиг кирпичную стену между собой и Губкой Бобом, когда они вместе смотрели на закат – событие, которое произошло только потому, что осьминог думал, что это последний день его коллеги на этой Земле. В отличие от этой стены, метафорическая кирпичная стена романтического напряжения, возведённая между ними в течение десятилетия, начала неуклонно рушиться в тот вечер в "Красти Краб". Когда их взгляды снова встретились, они не смогли сдержать охватившую их застенчивость, поскольку все, кто был свидетелем этого зрелища, радостно зааплодировали вокруг них. По словам мистера Крабса, "Красти Краб" никогда не приносил такой прибыли, как в тот день. – Благодаря вашему трюку, я – э-э, мы - получили денежный подарок на это Рождество! - радостно сообщил им мистер Крабс, осыпая себя наличными из кассы после закрытия ресторана. Хотя, без ведома Губки Боба и Сквидварда в то время, величайшим подарком было найти друг друга. После нескольких месяцев тоски, отрицания, осознания чувств, еще большего отрицания и еще большей тоски, они вдвоем, наконец, стиснули зубы и начали всерьез встречаться ближе к летним сумеркам. Вернувшись в настоящее, осьминог почесал свободным щупальцем затылок, продолжая разговор, основываясь на более раннем комментарии губки. – Итак, Губка Боб. Кстати, о знакомстве с родителями, - начал головоногий. - Когда мне можно будет познакомиться с твоими? Знаешь, на этот раз как следует. С задумчивым выражением лица губка постукивал пальцем по губам, пока на него не нахлынуло осознание. Над его головой физически появилась электрическая лампочка; ее яркость соперничала только с улыбкой на его лице. – Ну, Сквидди, забавно, что ты заговорил об этом, - нетерпеливо сказал он, упираясь ногой в бетон. - Я только что вспомнил, что мы с родителями планируем поехать в Долину Си Гласс на следующей неделе на наш семейный отдых! Нехарактерно застенчивый, губка пошевелил пальцами, прежде чем продолжить. – Т-ты хочешь поехать со мной? Сквидвард обдумал вопрос с застывшим выражением на лице. Он не ожидал, что такой поворот в их зарождающемся романе произойдет так скоро. Тем не менее, он стремился произвести хорошее впечатление и познакомиться с ними поближе. Возможно, импровизированная поездка за город была бы прекрасной возможностью сделать это. Мягко глядя в глаза губки, которые блестели любовью, головоногий моллюск кивнул. – С удовольствием. --- Неделю спустя… Ни один из них не был до конца уверен, как им удалось убедить мистера Крабса разрешить им взять недельный отпуск на работе, но им это удалось. Отчасти из-за неэтичной деловой практики мистера Крабса, "Красти Краб" не предлагал оплачиваемый отпуск. Итак, хотя Сквидвард пожертвовал недельной зарплатой – за Губку Боба, не меньше, – он обнаружил, что на этот раз не возражает. Неделя у черта на куличках с Губкой Бобом и его семьей много лет назад показалась бы кошмарной мыслью, хотя сейчас он действительно с нетерпением ждал этого. Хотя бы для того, чтобы они с Губкой Бобом могли приятно провести время вдвоем в сонном провинциальном городке вдали от хаоса Бикини Боттом. Пока Сквидвард собирал свою лодку для поездки, он воспользовался моментом, чтобы перевести дух после размещения их тяжелых сумок в багажнике. Боковым зрением осьминог видел отчетливый желтый оттенок, который становился все ближе и ближе. Повернувшись к нему, он увидел Губку Боба, выходящего из своего дома, чтобы присоединиться к нему, неся в руках небольшую коробку, в которой, вероятно, находились вещи Гэри. И действительно, Гэри уютно устроился на макушке губки, явно наслаждаясь видом с высоты, как король. Плюхнув коробку на заднее сиденье, губка похлопал ладонями друг о друга, прежде чем положить их на свои квадратные бедра. – Фух! Думаю, это все! - заявил он, вытирая каплю пота со лба. Сквидвард уже собирался ответить утвердительно, когда его взгляд скользнул к улитке, сидящей на голове его парня. – Что он здесь делает? - головоногий усмехнулся, указывая щупальцем на моллюска. Гэри просто “мяукнул” в ответ, как бы говоря: “Я думал о тебе то же самое”. – Эй, без ссор, ребята! Вы двое должны поладить на этой неделе, - рассуждал губка с комично строгим выражением лица. Повернувшись к Сквидварду, Губка Боб добавил: – Сквидди, Гэри - тоже часть семьи, так что он может пойти! Кроме того, моя бабушка спрашивала о нем. Правда ведь, приятель? Он протянул палец вверх, чтобы почесать Гэри под подбородком, вызвав у улитки мурлыканье. После того, как его побаловали, Гэри издевался над головоногим моллюском, дразня его высунутым языком. Сквидвард только фыркнул, скрестив руки на груди. Затем Губка Боб деликатно снял Гэри с головы, прижимая улитку поближе к груди. Вытянув руки так, чтобы Гэри оказался лицом к нему, губчатый продолжил свою мысль. – И, Гэри, Сквидвард теперь мой парень! Так что ты тоже должен быть с ним вежливым, хорошо? Не кусайся! - проинструктировал губка. Теперь настала очередь Сквидварда злорадствовать, посмотрев на улитку с самодовольным лицом. В ответ Гэри зашипел на осьминога. Губка Боб просиял, переводя взгляд со Сквидварда на Гэри, чистая радость практически струилась из его пор. – Ах, я так взволнован! И только подумайте: для вас, ребята, это будет идеальный опыт сближения, - подбадривал губчатый, держа Гэри над головой, прежде чем осторожно поднести его к своему носу. Осьминог и улитка переглянулись, прежде чем дружно застонали от поражения, молча объявив перемирие. Что только не сделаешь для своей любимой губки.… – Ладно, прекрасно. Я постараюсь терпеть его ... и его слизь, - вздохнул Сквидвард, закатывая глаза и внутренне съеживаясь при мысли об улиточной слизи на его вещах. - Итак, ты готов идти? – Готов! - воскликнул губка, запрыгивая на пассажирское сиденье вместе с Гэри на буксире. --- После часа езды с единственной остановкой, чтобы спросить дорогу, Сквидвард, Губка Боб и Гэри наконец подъехали к большой выцветшей деревянной вывеске, на которой было написано: Добро пожаловать в Долину Си Гласс: Город, о котором никто не слышал. Под названием города было указано население: всего 215 человек. Бикини Боттом ни в коем случае не был крупным мегаполисом. Однако, как и предполагала вывеска, Долина Си Гласс была практически участком травы с несколькими небольшими зданиями наверху по сравнению с ней. Сам выросший в необычном закрытом сообществе, Сквидвард никогда раньше не видел такого города, как этот. Вдохнув морской воздух– благоухающий полевыми цветами и свежескошенной морской травой, Губка Боб счастливо вздохнул, осматривая окрестности, пока они ехали к месту, указанному на их карте. – Ничто не сравнится с бодрящим ароматом сельской местности, а, Сквидвард? - сказал губчатый, подталкивая локтем осьминога, который пытался сосредоточиться на ветреной дороге впереди. Сам понюхав воду, Сквидвард закашлялся, когда запах навоза морских коров проник в его ноздри. Его глаза даже начали слезиться, хотя он не мог сказать, было ли это из-за неприятного запаха или из-за разыгравшейся аллергии. – Фу. Да, пахнет здесь просто замечательно, - ответил он, тон был пропитан сарказмом. Казалось бы, не обращая внимания на неискренность своего партнера в этом вопросе, губка вернул его внимание к карте и снова перевел взгляд на дорогу. Он ахнул, сжимая брошюру в руках, его радужная оболочка была почти скрыта зрачками, расширенными от чистого волнения. Услышав шум рядом с собой, Сквидвард взглянул на Губку Боба, приподняв бровь. – В чем дело, Губка? Практически вибрируя на своем сиденье, губчатый хихикнул и плавным движением убрал карту от лица. – Мы почти на месте! - воскликнул он, указывая прямо перед собой. - Дом как раз на этом холме! Головоногий повернул обратно к дороге, и, как и сказал губка, впереди на вершине холма показался относительно большой дом, который, как он предположил, принадлежал бабушке Губки Боба. Сквидвард сглотнул при этой мысли. Всего через несколько минут он официально познакомится с семьей своего партнера. Ты справишься! Это всего лишь его родители и бабушка, успокаивал он себя, делая глубокий вдох, подъезжая все ближе и ближе к дому. --- Добравшись до дома, Сквидвард быстро припарковал свою лодку на подъездной дорожке у забора, чтобы не загораживать путь. Он быстро обратил внимание на единственную другую лодку в этом районе, сделав вывод, что родители Губки Боба, должно быть, уже внутри. Выйдя из машины, пара оглядела стоявшее перед ними жилище. Дом был двухэтажным, обшитым деревянным сайдингом землистого оттенка. Несмотря на осеннюю прохладу, цветы цвели в кашпо, украшавших каждое окно. По стенам дома ползли водоросли. Это был объективно прекрасный дом, хотя головоногий почувствовал, как по спине у него пробежали мурашки при виде этого, дурное предчувствие охватило его в полную силу. – Ладно ... Итак, я полагаю, мы на месте, - напряженно отметил осьминог. - Но еще не поздно повернуть назад. Издав раскатистый смешок, Губка Боб поставил Гэри на голову, прежде чем схватить щупальце Сквидварда и сжать его. Осьминог повернулся на ощупь, установив зрительный контакт с губкой рядом с ним. – Тебе не нужно нервничать, Сквидвард! Все пройдет отлично, - заверил губчатый, его лицо светилось обожанием. Вопреки себе, осьминог почувствовал, как улыбка расползается по его собственному лицу. Губка Боб, похоже, в последнее время производил на него такой эффект, независимо от обстоятельств. – Я надеюсь на это, - тихо сказал он. – Ну, я уверен, что это так, - согласился губка, - а теперь пошли! Пойдем, поздороваемся со всеми! С этими словами пара подошла к входной двери и сильно в нее постучала. Прошло несколько мгновений, прежде чем с другой стороны послышался щелчок засова. Дверь медленно открылась, и на пороге появилась пожилая янтарная губка в ярком зелено-розовом платье, в очках без оправы и с копной седых волос на голове. – Бабушка! - обрадовался Губка Боб, увидев, кто стоит в дверях. Обняв свою бабушку, желтый губка улыбнулся, когда она поцеловала его в лоб. – Кто же это, если это не моя маленькая крошка бу, - проворковала пожилая губка, сжимая щеки младшего. - Я скучала по тебе. Сквидварду пришлось сдержаться, чтобы не рассмеяться над прозвищем своего партнера – подвиг, который легче сказать, чем сделать. Тем временем Гэри “мяукнул” бабушке в знак приветствия, что немедленно привлекло ее внимание. – О! Я не забыла о тебе, Гэри. Бабушка тоже по тебе скучала, - заверила бабушка улитку, осторожно снимая ее с головы Губки Боба и запечатлевая поцелуй на его раковине. Наслаждаясь получаемой лаской, Гэри уткнулся носом в ее лицо. Опомнившись, Губка Боб потянулся к щупальцу Сквидварда и осторожно потянул его вперед. – О, бабушка, я бы хотел тебя кое с кем познакомить, - сказал он, и легкий румянец разлился по его щекам. - Это Сквидвард! Он мой очень, очень близкий друг. Ну, я думаю, теперь он действительно больше, чем друг! Сквидвард неловко помахал янтарной губке, быстро пробормотав “привет”. Опустив Гэри на землю и водрузив на нос свои большие круглые очки, бабушка прищурилась, чтобы получше разглядеть стоявшее перед ней головоногое моллюскообразное. Сквидвард, с другой стороны, чувствовал, как учащается его пульс, чем дольше длилось ее молчание. – Вы случайно не тот, кто доставлял моему внуку неприятности из-за поцелуев его бабушки? - спросила она, скрестив руки на груди. Несмотря на ее обычный добрый характер, каменное выражение застыло на ее лице. – Э-э... ну – я, - заикаясь, пробормотал осьминог, его лицо становилось все горячее с каждым неудачно произнесенным слогом. Много лет назад Сквидвард высмеял Губку Боба за то, что его поцеловала бабушка, и в этот момент сожалел об этом больше, чем когда-либо прежде. Он едва обмолвился парой слов с бабушкой губчатого и боялся, что уже успел потерять ее расположение. Прежде чем осьминог успел рассыпаться в извинениях за свои прошлые поступки, бабушка протянула руки, чтобы приблизить его лицо к своему уровню. От этого движения Сквидвард чуть не потерял равновесие, немного споткнувшись, прежде чем инстинктивно согнуть колени, чтобы приспособиться. Затем янтарная губка также поцеловала его в лоб; громкий звук чмокающего поцелуя был отчетливо слышен любому, кто находился на расстоянии вытянутой руки. – Ну вот! Теперь ты получишь свой собственный поцелуй, - заявила она, милая улыбка сменила суровое выражение ее лица. Снова выпрямившись, осьминог густо покраснел, хотя и не мог сказать, было ли это от явного смущения или его искренне тронул этот жест. – Смотри, Сквидди! Теперь мы похожи! - хихикнул Губка Боб, указывая на след от губной помады у себя на лбу. Нет, это было определенно от смущения. Открыв дверь пошире, бабушка вышла из дверного проема и жестом пригласила Губку Боба и Сквидварда заходить внутрь. – Ну что ж, заходите, мальчики! Когда пара последовала ее примеру и вошла в дом, интерьер которого представлял собой смесь деревенского и винтажного декора, их приветствовала еще одна пара губок. На одной из них были очки в золотой оправе, которые скрывали его глаза, коричневые квадратные брюки и белая шляпа в западном стиле, в то время как на другой было лавандовое платье, туфли на каблуках и жемчужное ожерелье; ее черные локоны были собраны в аккуратный пучок. Затем бабушка вежливо извинилась и ушла на кухню готовить ужин, предоставив их четверых самим себе. – Мы сразу узнали твой голос, сынок, - радостно сказал Гарольд, входя в гостиную из другой комнаты. Вскоре к нему присоединилась его жена Маргарет, лучезарно улыбаясь новоприбывшим. Увидев своих родителей, маленький бисквит громко ахнул и прижал ладони к щекам, его глаза заблестели от ликования. – Мамочка! Папочка! Ты здесь! - воскликнул он, подбегая и практически бросаясь в их объятия. – О, я так рада видеть тебя, мой милый мальчик, - прощебетала Маргарет, в последний раз обнимая сына, прежде чем они разомкнули объятия. Повернувшись, чтобы посмотреть на осьминога в комнате, который неловко стоял у дивана, Губка Боб протянул к нему руку. – Мама, папа, я думаю, вы вроде знакомы со Сквидвардом, - сказал он, хихикая. - Но я хотел, чтобы на этот раз вы познакомились с ним по-настоящему! – Ах да, я помню, - задумчиво произнес Гарольд, приглаживая пальцем свои седые усы. Подойдя ближе к Сквидварду, он продолжил: - Ты ближайший сосед нашего малыша. Разве это не так, Маргарет? – Верно, Гарольд, - ответила она, вскоре встретившись взглядом со Сквидвардом. - Я определенно узнаю тебя” – О! Он больше , чем просто мой сосед, - поправил Губка Боб, хлопая ресницами при виде осьминога рядом с ним. – Приятно познакомиться с вами обоими, э-э, официально, я полагаю, - поздоровался осьминог так вежливо, как только мог, надеясь, что две губки не заметили, как он нервничает. Последовала пауза, когда Гарольд почесал затылок, в то время как Маргарет неуклюже сложила руки перед собой, оба с застенчивым выражением лица. Прежде чем кто-либо успел разрядить обстановку, Маргарет сложила руки в успокаивающем жесте, в ее голубых глазах читалось раскаяние. – Мне так жаль, что мы забросали ваш дом туалетной бумагой! - выпалила она извиняющимся тоном. – И мне жаль, что мы заставили Губку Боба присоединиться! Мы просто хотели, чтобы наш малыш немного повеселился той ночью, - закончил Гарольд, пристыженно склонив голову. – Все в–- начал Сквидвард, но тут же остановился. Бросив на пару озадаченный взгляд, он продолжил свою мысль. - Подождите… вы двое заставили Губку Боба сделать это? – Я пытался тебе сказать! - раздраженно закричал Губка Боб, размахивая руками. Примерно через неделю после инцидента с туалетной бумагой губка наконец смог вернуться домой после того, как его ананас был уничтожен. Первое, что он сделал, это постучал в дверь Сквидварда и рассыпался в извинениях. В то время осьминог подумал, что он, как обычно, просто надоедает, и просто усмехнулся, прежде чем захлопнуть дверь у него перед носом. Однако теперь разрозненные части, казалось, собрались воедино, совсем как поврежденный дом губчатого, когда он снова вырос. Осознав это, Сквидвард фыркнул, прежде чем разразиться раскатистым смехом. Вскоре после этого Маргарет и Гарольд присоединились к нему, к большому замешательству их сына. – Подожди, а что здесь смешного? - спросил Губка Боб, выглядя странно невеселым среди всеобщего хихиканья. Смахнув веселую слезинку с глаза, когда его смех затих, головоногий повернулся лицом к своему партнеру. – Прости, Губка. Просто, после стольких лет знакомства с тобой… Я никогда бы не подумал, что твои родители окажутся зачинщиками, - ответил он с улыбкой на губах. – Как ты думаешь, почему он стал таким? - Спросила Маргарет с огоньком в глазах. Повернувшись к сыну, губка абрикосового цвета нежно коснулась его щеки. – Нам просто нравится видеть тебя таким, какой ты есть, счастливым, энергичным маленьким "я"! Ты прекрасен таким, какой ты есть, - согласилась она, сжимая щеки Губки Боба, отчего тот захихикал. – Не могу не согласиться, - неожиданно для себя произнес Сквидвард с мягким выражением в бордовых глазах. Встретившись взглядом с осьминогом, желтая губка окрасилась в ярко-розовый цвет. – Если ты думаешь, что мы дикие, то просто подожди, пока завтра не появятся остальные, Сквидвард, - согласился Гарольд, дружески подталкивая головоногого локтем. - Ты еще ничего не видел! На этом веселье Сквидварда резко прекратилось, его улыбка мгновенно исчезла. Осьминог не рассчитывал, что кто–то, кроме них шестерых, включая Гэри, отправится в это путешествие. Во что он себя втянул!? – О-остальные? - он запнулся, ни в малейшей степени не скрывая своего удивления. Маргарет в замешательстве склонила голову набок, вопросительно взглянув на осьминога. –Разве Губка Боб тебе не сказал? - спросила она. - Братья Гарри и их мальчики приезжают завтра и проведут с нами остаток недели! – Мэгги, я только что узнал от Шерма, что Джоли тоже едет в эту поездку! - Вмешался Гарольд, зная, что его жена была бы рада услышать эту новость. – О! Я так давно ее не видела! - Нетерпеливо сказала Маргарет, слегка ахнув. Пока родители Губки Боба продолжали оживленно болтать о других членах семьи, которые прибудут на следующий день, Сквидвард стоял неподвижно, как статуя. Его взгляд переместился на его партнера, который стоял рядом с ним с сияющей улыбкой на лице. –Прошу прощения, - перебил осьминог, хватая Губку Боба за руку и стискивая зубы в натянутой улыбке. - Милый, ты не мог бы помочь мне принести сумки из лодки? – О, Сквидвард! Ты никогда раньше не называл меня "милым" - заискивающе протянул губка, обрадованный новым выражением нежности. - Конечно! Милый. Он подчеркнул ласкательное имя, подмигнув головоногому моллюску. Не желая ставить себя в ещё более неловкое положение, осьминог выдернул губку наружу, его щеки все еще горели ярко-красным. --- На обратном пути по подъездной дорожке от лодки Сквидвард слушал болтовню Губки Боба обо всем, что произошло, когда его родители навещали его в последний раз. – ...а потом они повели меня на матч по реслингу! Я даже не думал, что им нравится реслинг, понимаешь? В общем, мы сидим там, и появляются эти действительно большие парни. Кажется, их звали ‘Лос Дублоны’ или что-то в этом роде. Но знаешь, что сделали мои родители? Они оба выскочили на ринг, чтобы сразиться с ними! Это был, наверное, самый страшный момент в моей жизни, и на кону была даже не моя собственная жизнь, но я... – Губка Боб. Прервавшись, губка сделал паузу в своем рассказе и посмотрел на Сквидварда, который резко остановился. – Да, Сквидди? - спросил он, как всегда, сладким и веселым тоном. Раздраженно фыркнув, головоногое моллюск развернулся лицом к губке, в его глазах появилось возмущенное выражение. – Когда ты собирался сказать мне, что в это путешествие собирается вся твоя семья!? - спросил осьминог, нахмурив брови. Покрутив большими пальцами, губка рядом с ним нервно хихикнул, явно не готовый к такому вопросу. – О-о, да. Я просто был так взволнован, приехав сюда, что, должно быть, это вылетело у меня из головы! Упси! - приукрасил пориферанец, натянуто улыбаясь, пытаясь убедить Сквидварда в подлинности своих слов – Ты знал, что они придут? – Н-нет, конечно, нет! Не говори глупостей! Это было неожиданностью даже для меня ... хех. Последовала пауза, пока Сквидвард впивался взглядом в губку, умоляя ее расколоться под давлением. Осьминог точно знал, что Губка Боб не мог солгать, чтобы спасти свою жизнь. Конечно, Губка Боб вскоре рухнул кучей под пристальным взглядом своего партнера, плавясь под его сильным жаром, как кусок сыра на солнце. – Хорошо, хорошо! Да! Я знал, что они придут! - задыхаясь, признался губка. Разочарованно вздохнув, головоногий моллюск чуть не выронил сумку, которую держал в руках. – И почему ты ничего не сказал перед нашим уходом!? - потребовал он ответа, поднимая Губку Боба с земли. – Я... мне жаль! - заикаясь, выдавил губка, сжимая указательные пальцы. - Я просто подумал, что если скажу тебе правду, то... то ты не захочешь ехать со мной. Услышав признание своего партнера, гнев Сквидварда медленно рассеялся, и выражение его лица смягчилось. – Губка Боб, конечно, я захотел бы пойти с тобой и познакомиться с твоей семьей. Тебе не нужно было беспокоиться об этом, - заверил он, потянувшись к рукам губки. - Я просто был ... застигнут врасплох, вот и все. И ты же знаешь, я не слишком хорошо принимаю сюрпризы. Подняв одно из своих щупалец, чтобы обхватить губку за щеку, он продолжил говорить. – Когда я сказал тебе, что хочу быть с тобой, я не имел в виду это легкомысленно. Ты ... важен для меня, милый маленький идиот, - заявил он с нежной усмешкой. Ухмыляясь и скрестив руки на груди, он добавил: – Кроме того, если бы я собирался познакомиться с твоей семьей, я мог бы с таким же успехом сорвать отпуск за одну неделю, верно? Нейтрализовав выражение лица, головоногий моллюск вернул свои щупальца на прежнее место, к щекам губки. – Но пообещай мне одну вещь: больше никаких секретов. Губка Боб положил руку на щупальца, ласкающие его лицо, потерся о них носом, прежде чем встретиться взглядом со своим парнем. – О, ты тоже много значишь для меня, Сквидди! И я обещаю, - мягко ответил он. - Но ты действительно не против познакомиться со всей моей семьей? Иногда с ними бывает нелегко справиться, так что я полностью пойму, если ты ... – Губка Боб, все в порядке. Я справлюсь. В конце концов, у меня было достаточно практики с тобой, - перебил его головоногий, добродушно посмеиваясь. - А теперь давай. Твоя семья, наверное, удивляется, почему мы так задерживаемся. – Хорошо! - согласился бисквит, к нему возвращалась энергия. - Знаешь, бабушка всегда готовит свою знаменитую запеканку из ламинарий, когда мы бываем в городе. Держу пари, тебе понравится! Услышав название блюда, Сквидвард мгновенно оживился. Запеканка из ламинарии – с добавлением большого количества ламинарий - была его абсолютным фаворитом. Когда они направились обратно к дому с багажом на буксире, Сквидвард позволил себе отвлечься. Хотя он все еще немного опасался встречи с большой семьей Губки Боба на следующее утро, он также должен был признать, что он выбрал быть с губкой, и встреча с его семьей была не чем иным, как обязательным условием. Увы, он действительно любил Губку Боба, поэтому решил, что со временем научится наслаждаться их обществом так же, как раньше наслаждался каждой минутой, проведенной со своим любимым губкой. Кроме того, его родители и бабушка казались достаточно приятными. Насколько все могло быть плохо? ~