Peace negotiations

Аргис приносит письмо утром после завтрака. Рей хмурится сразу, вскрывая тонкую бумагу конверта, содрав сургучную печать и вчитавшись в первые строки письма. Сколько он это письмо ждал? Месяц? Два? Как минимум полтора точно. Конечно, гражданская война это важное событие, да и управлять холдами сложно, но два месяца молчания в тот момент, когда весь Скайрим угрожает пожрать первенец Бога? В такой ситуации умные люди сложат оружие хотя бы время, чтобы вместе одолеть катастрофу, но, видимо, это для умных людей, а норды умом не отличаются. Но вот, спустя два месяца, за которые Алдуин наверняка почти восстановил свои силы, правители сей провинции решили таки переговорить. И — иначе попросту нельзя! — переговоры будут выглядеть за драка бешеных псин за кусок отравленного крысиным ядом мяса. — Неужели звёзды сошлись? — Рей передаёт конверт Мираку, который даже не читает текст, чтобы знать, что там написано. Вычурно и аккуратно, абсолютно бесполезными словами, чёрными чернилами по белой бумаге — «мы будем делить Скайрим, чтобы ты мог нас спасти». — И тебе нужно там быть? — Как минимум чтобы повеселить себя их криками, — простое движение плечами, как констатация факта. Мирак фыркает, сжимая письмо до нарастающего тления бумаги, распадающейся пеплом от его магии. — Тогда я составлю тебе компанию. — Уверен? Тогда они узнают, что Драконорождённых двое, — Рей не добавляет «это испортит элемент неожиданности» и «они начнут считать нас большей угрозой». Не добавляет потому, что хочет увидеть чужую реакцию. Увидеть шок и страх, кормящие бездонное чудовище его души, подпитывая его чувством власти и господства. Извращённое, но понятное, желание показать свою мощь, чтобы все пали ниц, желая сохранить себе жизнь. Так себя всегда чувствовали драконы, а следовательно и Драконорождённые. Непреодолимая жажда, которую подарил сам Акатош. — Уверен, — Мир подходит ближе, почти прижимается грудью к чужой спине, шепча: — Представь их лица, когда они поймут, с кем они связались и что их мирные переговоры нам вовсе не нужны. Искусительный шепот. Вдвоём они способны одолеть Алдуина иными методами, наплевав на всех. Будут ли они виноваты в том, что Скайрим падёт? Нет. Это вина ярлов, погрязших в собственных желаниях настолько, что они попросту забыли о своём долге, и не довакинам об этом долге напоминать. Они не захотят быстро и просто устроить перемирие на пару недель? Тогда Рей перестанет вести себя как хороший герой из легенд и возьмёт то, что ему нужно, силой. Виндхельм, может, и каменный город, но вот люди в нём состоят из мяса и крови, которые очень хорошо горят. — Возможно мне пора беспокоиться о том, что ты проращиваешь ужасные мысли в моей голове, — усмехается Рей. — Я помогаю тебе осознать свои силы, — парирует Мирак. — Пойдём, нам пора собираться на эти... "Мирные" переговоры. Пока остальные участники переговоров добираются до подножия горы на лошадях, а уже затем шесть тысяч шагов пешком, они используют привилегию истинных Драконорождённых — драконов. От поместья до Высокого Хротгара не так далеко лететь, но даже несколько минут полёта дарят превосходные ощущения, особенно когда летишь не один. Саротару и Релоникиву гонка в воздухе нравится — Саротар под командованием Мирака на какое-то время вырывается вперёд и вверх, задевая брюхом верхушки деревьев, но быстро отстаёт, получая сначала игривую попытку укуса за кончик хвоста, а затем возвышающуюся над собой тень кровавого дракона, знаменующего свою победу рёвом и показушным полётом без рук, который показывает Рей, зная, что Релоникив его не уронит. Крошечные фигуры у входа в монастырь обнажают оружие, когда видят двух приближающихся драконов, которые полностью игнорируют муравьёв под собой, ища место, чтобы приземлиться. Мирак залетает за задний двор, а Рей направляет Релоникива на крышу у входа, осторожно усаживая дракона и не давая ему команду сжигать людей, шокированных такому... своеобразному появлению. Едва он спрыгивает с чужой шеи, как дракон срывается в полёт, делая почётный круг, чтобы затем улететь на вершину Глотки Мира. Спустя минуту к нему присоединяется Саротар. — Ярлы, — кивает Рей в приветствии, отмечая, что не только ярлы собрались на переговорах. Дельфину и её испепеляющий взгляд он узнаёт сразу. — Это— — Не так важно, как сегодняшние переговоры. Попрошу отложить все ненужные вопросы на потом, — недовольство повисает в воздухе. Довакин и на драконе: как так вышло и что это значит? И что значат два дракона? Кто же второй наездник? Так много вопросов и так сильно отсутствует желание на них отвечать. В зале все рассаживаются по местам, устраиваются поудобнее и набирают мысли в споры, оступаясь в этом, когда в зал со стороны дальних комнат входит фигура в маске, опускающаяся на свободное место рядом с Реем. — Los hi nuk? — спрашивает Мирак, бросая мимолётный взгляд в сторону удивлённых и подозревающих физиономий. Насколько странно выглядят два человека в древних масках, говорящих на непонятном языке? — Zu'u hind pah fen kos flogah ahrk mu fen vudoz sosmah, — Рей кивает, откидываясь на каменный стул. Сначала с переговоров устраняют Эленвен. Делает это Галмар, своими громкими криками, едва сдерживая не самые приличные высказывания за зубами. В иной ситуации Рей бы уговорил всех оставить альтмерку, но пока что Доминиону не стоит знать о том, что Драконорождённых двое. Это бы испортило сюрприз, который он так долго планировал. Точнее, не планировал вовсе. Перепалка с Эленвен заканчивается, Рикке и Галмар кусают друг друга парой фраз, а затем начинается представление, достойное Шеогората своей абсурдностью. — Мы начинаем мирные переговоры? — предупреждает и спрашивает Арнгейр. Все соглашаются. И переговоры начинаются. Ещё как начинаются. Ульфрик и его брат по оружию сразу встают в позицию, либо Маркарт, либо они уходят. И начинается спор на повышенных тонах, который Рей и Мирак игнорируют, снижая голоса до чуть повышенного шепота. — Nust los ful koraavnu, — Рей не удерживается от смешка. Они действительно слепы, даже хуже, чем фалмеры. — Nii fund kos ful vahk wah kuz Keizaal. Mahraal: du'ul nau hin klov, dovah los med sahvotei aar... — Zu'u los prii sahrel, — если Мирак продолжит, то Рей начнёт фантазировать, а это ни к чему хорошему не приведёт. Иногда вместо кошмаров его посещают сны иного характера: странная корона вместо маски на голове, город наводнённый драконами, следящими за людьми, неспособными поднять глаза на занятое небо, Мирак по его правое плечо и неограниченное ощущение власти. После себя сон всегда оставлял смуту где-то на уровне сердца. И хорошо, и плохо — как и любая власть, которая в неправильных руках способна поменять чашу весов. Хороший ли Рей? Он не уверен. — Довакин! — голос Ульфрика заставляет его отвернуться от Мирака и обратить внимание на остальных сидящих. Маска Вокуна скрывает его недовольное подобным лицо, но всё равно оставляет читаемым взгляд, хотя для чтения этого нордам не хватает внимательности. — Реши наш вопрос. — Он не обязан решать ваши свары, — отвечает Мирак. — А кто ты такой, чтобы решать, что он обязан? Ему нужен мир, пусть он и добивается, — рявкает Галмар, и Рея едва не пробивает на смех. Мирак же свой смех почти не сдерживает, выбешивая Каменного Кулака ещё сильнее. — Довакину нужен мир? Dii vokun, lost hi hon daar folahzein? Рей кивает: — Thurot goltnu. А затем добавляет уже на понятном другим людям: — Мне мир не нужен. Он нужен вам, чтобы я мог спасти мир от Пожирателя Мира. Если вы не хотите договариваться о перемирии, то так тому и быть. Мы можем прекратить переговоры. — Мы можем сами найти Алдуина без помощи, — предлагает Мирак. — Это потребует время, за которое он пожрёт все души в Совнгарде и наберётся сил, но здесь присутствующих это вряд ли интересует столь же сильно, сколько кровопролитие здесь и сейчас за... За что вы воюете? Свободу? — хохоток бывшего драконьего жреца даёт понять, насколько это глупо. — Воюйте сколько угодно, вы её больше не увидите. — А ты откуда знаешь? — с подозрением интересуется Тулий. Мир переглядывается с Реем, получив беззвучное согласие которого он встаёт с места, делая вдох. — Mul Qah Diiv! — магия собирается по чешуйкам из воздуха, подпитываемая драконьей душой, формируя доспехи. Крика достаточно, чтобы многие осознали произошедшее, а слова лишь подтверждают увиденное. — Я — Мирак, первый Драконорождённый, некогда один из высших жрецов Культа Драконов, Первый слуга и Дважды предатель. Рей бросает взгляд в сторону Дельфины и Эсберна. Удивление на их лицах настолько сильно, что лишь мышцы удерживают их челюсти от падений на каменный пол. Непередаваемое чувство довольства греет мёртвую грудь изнутри. Будет ли Дельфина ползать на коленях, пытаясь сохранить остатки своей гордости, чтобы убедить хоть одного из довакинов подобрать Клинков, как бесполезных и жалких охранников, коими они всегда были и будут? Минута требуется почти всем присутствующим, чтобы осознать, что вторым наездником на драконе был Мирак. Ещё минута — чтобы начать подозревать его в не самых лучших вещах. Третью минуту Рей им не даёт. — Итак, — начинает он, — Сейчас вы либо убираете свои прихоти и складываете оружие на несколько недель, давая нам шанс найти Алдуина с помощью его верного помощника, либо... Он не озвучивает второй вариант, передавая его Мираку. — Либо мы отказываемся спасать мир и отдаём власть в Мундусе драконам, гарантируя вам длительную войну, в которой вы проиграете и станете рабами, — настолько будничный тон, которым Мирак говорит почти точную копию событий прошлого, вызывает проявление некоторых способностей к осознанию и принятию решений. — Сейчас у вас есть выбор. Потом его не будет. — Мы истинные норды! Мы будем бороться! Мирак фыркает: — Такие истинные норды пришли ко мне, умоляя помочь им одолеть Алдуина. Я отказался, избрав другой путь. Они погибли, пытаясь его остановить. Победили лишь уловкой, использовав магию. И вас постигнет та же участь. Ваши деревни сожгут до тла, детей и жён пожрут, а города станут храмами, где вы будете стоять на коленях и умолять драконов сохранить вам жизнь, возносить сердца своих братьев на алтари, надеясь получить хоть каплю драконьего могущества — если вам нравится такое будущее вашей провинции, то кто мы такие, чтобы мешать вам его достигать? Все замолкают. Тяжелое молчание не мешает Мираку с мягкостью взглянуть на Рея. Тот незаметно улыбается под маской. Да, жестокие аргументы, но до людей не доходит иначе. Лучше осознать весь ужас сейчас, чем позднее, когда тень Пожирателя накроет твою душу в Совнгарде и уже не будет времени для принятия правильного решения. — Мы вас поняли... довакины, — звучит вердикт. — Мы согласны. Мирные переговоры заканчиваются. На перемирие даётся месяц. После переговоров, игнорируя желающую что-то высказать Дельфину, Рей узнаёт имя правого крыла Алдуина, а затем утаскивает Мирака на задний двор, оставляя Клинков проигнорированными. Потом. Они ещё прилетят в храм, где смогут долго и с удовольствием поговорить. И уже там можно будет не сдерживаться в выражениях, которыми так преисполнена представительница Клинков, нацелившаяся на уговоры Мирака. Глупенькая, она не понимает настоящую правду. Никто из пришедших на переговоры её не понимает. Мирак не пришёл спасать мир. Мирак пришёл помочь Рею. Остальное же его не интересует, пока не придёт время. И пусть люди молятся, чтобы это время не пришло.