Путь к свободе

      Настал день “Х”. Тавэл, ответственно подошедший к премьере коллеги, приготовился загодя, проверив свой костюм (да, он существовал, хотя на работу педагог ходил менее официально) и заказав к нужному времени букет цветов.       Припарковав авто на почти забитой парковке, в театр он вошел с видом, будто это для него обычное дело, хоть и поглядывал украдкой на гостей. Комфортнее было бы пойти с кем-то, но... Он не хотел отвлекаться на компанию, а сосредоточить внимание только на предстоящем зрелище. Было даже немного волнительно.       И вот свет погас, зал затих и начался спектакль. Метис мало понимал в театральных драмах, не был натренирован улавливать тайный смысл и посыл произведений, но в этот раз все было четко даже для него - сюжет поднимал тему восприятия и сути вещей, когда непонятно вампир ли монстр, питающийся кровью людей, или люди ничем не лучше, ведь порою совершают зверства куда как хлеще. Очень драматично.       И Астарион отыгрывал свою роль просто замечательно. В какой-то момент Тавэл даже поверил, что тот - крадущийся в тенях, создание ночи, больше никогда не смевшее увидеть солнце, посочувствовал отыгрываемому герою. Вот только то чувство - желание взять чужие ладони в свои и сказать, что все будет хорошо, - оно относилось к персонажу, или к самому актеру, которого Следопыт видел в коридорах университета все более не похожего на себя?       Непонятно.       Едва представление завершилось зал разразился аплодисментами, которые с удовольствием подхватил и Тавэл. А потом актеры начали выходить на "титры", кланяться зрителям и получать кроме рукоплесканий море цветов. Ожидающий этой возможности, метис тоже подорвался со своего места, желая поздравить Астариона с успехом. Он ведь не зря так долго трудился и... Глядя на улыбающегося, сияющего театрала Следопыт предположил, что ради этих моментов тот и живет в таких ограничениях - когда после представления зашкаливают эмоции, а зрители по достоинству оценивают мастерство.       Подойдя к сцене, Тавэл привлек внимание коллеги, одетого по роли в костюм 18 века и протянул ему букет бордовых роз, одними губами шепнув "Поздравляю".       Астарион, улыбавшийся всем и событию в целом, озарил улыбкой и его, принимая букет. Незаметно, будто бы случайно коснулся его костяшек подушечками пальцев в процессе, и на миг его взгляд стал теплее. Такой быстрый всплеск, что впору усомниться, что он вообще был. А в следующий момент актёр бросил быстрый взгляд куда-то в зал и переключил внимание на следующего поклонника, принимая новый букет. Вокруг театрала толпился не один человек, и им тоже требовалось внимание.       Не став задерживать остальных желающих преподнести цветы, полукровка, абсолютно довольный, развернулся и пошел к своему месту, желая досмотреть награждение актеров, как по пути почувствовал на себе холодный взгляд. Порою друзья говорили, что у Следопыта на такие дела особое чутьё. Недоуменно повернувшись в предполагаемую сторону, Тавэл всмотрелся в толпу, но вроде и не заметил ничего особенного, а стоять на проходе было не лучшей идеей, так что пришлось идти дальше. Наверное, показалось? Или тот, смотрящий, уже успел отвернуться? В любом случае бывало, что он кого-то не устраивал просто своим лицом, не впервой, так что великое ли дело. Не самое главное событие сегодняшнего вечера.       Пробыв в театре еще какое-то время, мужчина поехал домой и уже там задумчиво посмотрел на телефон. У него не было привычки списываться с Астарионом, тот диалог про музыку так и остался единственным, но сегодня... Хотелось поздравить его ещё раз.       Но найдет ли тот время на ответ? Наверняка у актерской труппы сегодня празднование успеха...       Нет уж, лучше оставить все до личной встречи, так и впечатления сохранит, и даже отзыв успеет придумать более адекватный чем "Ты был прекрасен". Ты. Спектакль конечно. Ваш спектакль.       Когда дверь в гримерку закрылась, Астарион прижался к ней спиной и, прикрыв глаза, выдохнул. Сердце колотилось в груди и от радости, и от тревоги, но все-таки больше от радости. Такие моменты... Ох, именно на сцене, под восторженными взглядами зрительского зала, под грохот аплодисментов, заглушающий гремящий в ушах учащенный от волнения пульс, он чувствовал себя действительно живым. Он сиял, и в этом коротком сиянии растворялась боль, злость, ненависть... Растворялось все, кроме мысли "вот ради этого я живу". Его руки были полны цветов, а пальцы подрагивали от наслаждения ощущением собственной значимости. Но среди этих цветов был один букет, бордовые розы, так похожие на кровь, так подходящие его образу, которые он единственные хотел бы забрать домой, но именно с ними и была связана тревога. Тавэл... Боже, он был так впечатляющ в костюме! И смотрел так тепло, восторженно. Его так и захотелось взять за руку, утащить в гримерку, запереть дверь и поцелуями заставить дать отзыв о спектакле прямо сейчас. Но от одного его присутствия рядом Астариона ещё на сцене обдало льдом недовольного взгляда. И театрал чувствовал, что сейчас в гримерке будет совсем не приятно находиться. Что ж. Уж тут он точно ни в чем не виноват.       Буквально через пять минут к нему в "личные покои" вошел Касадор. Он выглядел довольным успехом протеже, а также полученным и для себя вниманием. Естественно, хоть зал и не рукоплескал продюсерам, но нужные люди оценили его роль во всем этом мероприятии.       - Ты хорошо постарался, мальчик мой, - мужчина внезапно обошелся без мгновенных замечаний, - все речи в основном о тебе! Я же говорил, что успех зависит от упорства и дисциплины, и вот он в твоих руках. Интерес публики, овации, цветы...       Наставник обвел взглядом все то, что уже успели перетащить в гримерку артиста, и остановился на бордовом букете.       - Рад видеть улыбку на вашем лице, мастер, - Астарион посмотрел на мужчину с преданностью собаки. - Ничего этого не было бы, если бы не ваша помощь и терпение. Спасибо! Все это в первую очередь ваша заслуга.       - Верно понимаешь, - усмехнулся Касадор, прохаживаясь вдоль цветов. - Я сделал из тебя актера, что, похоже, даже дикарей покоряет.       Он остановился у букета Тавэла и коснулся пальцами лепестков цвета крови.       - Что? Что вы имеете в виду? - моргнул Астарион.       Конечно же он понял, о чем и о ком говорит Касадор. Но признать это значит показать, что он вообще думает о полукровке.       - Ну как же, я про визит твоего коллеги... Хотя какой он тебе коллега конечно, но все же... из университета, не с твоей кафедры, - любезно пояснил маэстро. - Что он там ведёт, выживание в походах по захолустью?       - Ах, это. Кажется, да, что-то в этом роде, - пожал плечами артист. - Вам понравился букет? Заберите себе. Этот цвет идёт к вашему костюму.       И всем тоном показать, что букет и предмет разговора он не связывает, уже и забыв, что бордовые розы как раз от коллеги.       Касадор хмыкнул, но букет брать не стал, резко переведя тему.       - Я остаюсь на банкет для управляющих. А ты... За хорошую работу сегодня вечером у тебя будет компания. Кого хочешь, девушку, юнца?       - Сон, - Астарион улыбнулся немного виновато за то, что отказывается от благодати маэстро. - Простите, я так старался на сцене, что сейчас мечтаю только о подушке и тишине. Может, как-нибудь потом, если вы все ещё будете желать одарить меня своей добротой, мастер.       "Ты все равно не позволишь мне видеть в моей постели того, кого я действительно хочу там видеть. А другого мне сегодня... Мерзко"       - Сон так сон, - повел рукой продюсер, - ты нужен мне и своим зрителям в дальнейшем в добром здравии, премьера взорвала зал и этот спектакль придётся отыграть ещё не один раз. Ты должен быть в хорошей форме. Но все консультации со специалистами потом, а пока езжай, отсыпайся.       Величаво кивнув и снова покосившись на букет, Касадор вышел из гримерки. Впрочем, один Астарион не остался - с дозволения маэстро в гримерку были допущены гримеры, которые должны были переодеть артиста и смыть с него весь макияж.       Послушав восторженные речи ещё и от них, Астарион поехал домой, оставив все цветы во власть персонала. Как бы не хотелось забрать бордовые розы домой, это было бы сродни самоубийству. Даже лепесток было опасно, раз уж Касадор столько внимания ним уделил.       Тихая музыка такси, и вот он уже поднялся в квартиру, где тут же упал на диван, медленно выдыхая. Вопреки собственным словам, спать он, конечно же, не хотел. Он хотел Тавэла, черт возьми! Этот образ в идеально сидящем костюме не желал уходить из головы, лишь отодвигался на задний план более важными разговорами. Но стоило остаться одному в тишине квартиры...       Астарион достал телефон, посмотрел на экран пару секунд и, быстро разблокировав гаджет, зашёл в нужный чат.       А: "Знаешь, была бы моя воля, я бы утащил тебя в гримерку прямо со сцены"       "Твой костюм тебе так идёт. Так и хочется его снять"       Это все была сплошная глупость, но Касадор сейчас на банкете, говорит с важными людьми, расширяет свое влияние и купается в лучах своей власти. А ему нужно как-то выпустить эмоции. Необходимо.       У себя дома Тавэл, спокойно попивающий мятный чай под просмотр ничего не значащих видео, удивленно покосился на завибрировавший уведомлением телефон.       Это кому к ночи неймётся?       От увиденных сообщений пульс разом подскочил. И это он подумал, что Астариону писать не стоит, а он... А он вот такое!       Долгую минуту Следопыт смотрел на признание едва ли не круглыми глазами, а потом опомнился и, выдохнув, написал ответ:       Т: "Ты все ещё можешь исполнить вторую часть. Сцены уже не будет, но костюм все еще у меня. Хочешь я приеду?"       И это он собирался скоро спать, ага...       Астарион едва подавил полный разочарования стон. Как бы он хотел! Ох, как бы хотел!       А: "Тебя охрана не пропустит"       "У нас очень охраняемо все и строго"       Даже не ложь. Охрана нанята Касадором, и тут же ему сообщит, что среди ночи кто-то пытается проехать по интересному адресу.       А: "Но ты можешь прислать мне фото. Где ты не совсем одет..."       Тавэл приподнял брови.       Т: "После таких твоих слов фото, ты шутишь?) Если уж меня не пропустят в твой элитный район, так может приедешь ты?"       И вот как ему объяснить, что он не может покидать квартиру, когда захочет? Ибо все та же охрана сообщит и о его передвижениях.       И почему ты просто не можешь подхватить игру, Тав? Немного интимных переписок, от которых на завтра не останется и следа. Немного относительно безопасного удовольствия без лишних вопросов.       А: "Я не могу"       Да, он не придумал чего-то элегантнее сразу.       Снова "я не могу".       Полукровка смотрел на эти слова и непроизвольно хмурился.       Это... Это всё-таки странно. Только что звучал будто не против встречи, и очередное ограничение. Спросить почему? Вряд ли он получит ответ.       Т: "Как только я увижу тебя в университете, то украду в свой корпус, так и знай.       Но пока..."       Что забавно Следопыт уже был не совсем одет, лежа на диване лишь в мягких домашних штанах. Потому фото обнаженного торса, по которому проводил рукой, отправил довольно быстро.       Астарион едва порадовавшийся отсутствию дальнейших расспросов, вдохнул, да и забыл выдохнуть, увидев фотографию. Враз стало очень, очень жарко... И эти татуировки...       А: "Я бы провел языком по каждому изгибу твоих мышц. Завидую твоей руке, она касается такой красоты"       Т: "Помнишь ты говорил, что я ужасный человек? Ты сейчас не лучше, так дразнишься. И не присылаешь ничего в ответ..."       Пробный намёк. Тавэл конечно поймёт, если артист не станет делится с ним фото, но вдруг.       А: "тогда мы оба ужасные люди, что поделать"       "Но тебя и вправду хочется изучить губами и языком"       "Всего"       "После первого жаркого, дикого, несдержанного секса, конечно"       И снова метис завис над столь откровенным сообщением не зная, что и напечатать в ответ. Если бы Астарион был рядом, все было бы гораздо проще, но вот так...       Т: "Может хотя бы созвонимся?"       А: "У тебя никогда не было секса по переписке? Как мило :3"       Астарион на своём диване честно пытался дышать медленно и глубоко. Мог ли он позволить себе созвон? Приложение имело такую функцию, но он все так же не был уверен, что может говорить все это вслух в своей квартире.       Т: "А ты затейник. Надеюсь когда-нибудь тебе это припомнить. Ладно... Давай попробуем)"       Да, Тавэл сдался. Он не понимал, почему театрал не мог или не хотел чего-то большего, чем переписка, хотя явно хотел именно близости, но...       Т: "Представь, что я у тебя в гримерке. Пришел дарить цветы лично. Твои действия?"       А: "Ммм, я бы взял у тебя цветы. Они прекрасны, кстати. А потом взял бы тебя за галстук и притянул бы ближе, у самых губ интересуясь, как тебе понравился спектакль"       Т: "А я бы не сказал тебе ни слова, потому что крепкий поцелуй был бы лучшим объяснением моих впечатлений       Знаешь, ты был...       Когда я поцелую тебя снова, тогда и поймешь ;)       Но в гримерке я бы уже стаскивал с тебя рубашку, в меру заботясь о том, что это вообще-то вещь театра. Ты слишком горячий чтобы быть очень уж аккуратным"       Набирая этот текст Тавэл чувствовал, что... Вдохновляется. Кажется, секс по переписке в некотором роде сексом все же будет. В штанах уже было тесновато. И жарковато.       А: "Как мне нравится твоя напористость, мммм.       Я бы стащил с тебя пиджак сразу после этого. Твой костюм действительно тебе идёт. Но у него удивительный эффект пробуждения желаний узнать, что под ним. Я бы немного распустил твой галстук, но оставил бы его на шее, расстегивая рубашку. Он мне нравится. За него можно притягивать тебя к себе для нового поцелуя"       Астарион буквально описывал ему свою навязчивую фантазию, и это заводило отдельным эффектом. Будто делился сокровенной тайной.       Т: "Но как же ты тогда будешь меня кусать, не помешает?)"       Игривый вопрос, вместо описания новых действий и метису за это ничуть не стыдно.       А: "а тебе как я погляжу, и вправду понравилось тогда?       Поверь, не помешает. Его всегда можно отвести рукой... Или зубами.       И я бы так и сделал, но поначалу просто поцеловал бы, оставив тебя без рубашки и вдоволь насладившись твоими губами"       Тавэл хмыкнул. Этот вариант развития событий ему нравился.       Т: "Знаешь, перед тем, как идти к тебе в гримерку, я успел съесть кусочек шоколада. Ведь такие поцелуи тебе особенно нравятся, верно?"       А: "Ты ужасный человек. Но да, твои сладкие губы способны свести с ума, это факт. Я бы не смог сдержать стон, целуя тебя так"       Астариону жарко. Он хочет все это в реальности. Вкус шоколада на губах Тавэла... Одна из самых желанных вещей в мире сейчас.       Т: "И знал бы ты, как мне приятно слышать твои стоны... Сразу хочется провоцировать тебя быть еще громче.       Но для этого неплохо было бы устроиться поудобнее. Что там с обстановкой в твоей гримерке?"       Покусывая губу, полукровка ждал, когда артист напишет новое сообщение, а пока воображение, вкупе с памятью, подкидывали ему картины страстных поцелуев.       Астарион же едва удержался, чтобы не отправить ему голосовое. В такие моменты, когда желания столь сильны, мысль "а может и нет никакой прослушки, ты просто перестраховываешься" сводила с ума. Но он держался.       А: "Стойки-вешалки с костюмами, широкое зеркало с лампами и столик перед ним, небольшой диванчик в углу"       Т: "Зеркало звучит маняще, и я надеюсь оно захватывает диван, потому что я всё-таки отнесу тебя на мягкое. Подниму на руки и отнесу. Прости, я выносливый и хочу этим воспользоваться."       Вес артиста в своих руках Следопыт помнил. И не отказался бы действительно пронести его от двери до кровати. Это было и приятно, и как-то мило что ли. Учитывая, что Астарион был чуть ниже и стройнее него, ох... Совсем немного, но этого хватало, чтобы у Тавэла взыграли подобные мысли.       А: "а ты смог бы меня нести, пока я тебя целую?"       Т: "Ну, это было бы сложно, потому что я все время хотел бы положить тебя на кровать, которой рядом нет, но я смог бы)"       Астарион это представил. Астарион возбудился ещё сильнее.       А: "кажется мне нужно идти в ванную, иначе я подожгу квартиру"       "что бы ты сделал дальше?"       Т: "Я бы... Уложив тебя на диван я бы шепнул тебе на ухо, что к сегодняшней встрече подготовился. Такой я самонадеянный... И что мы можем насладиться друг другом сполна. А после начал бы тебя раздевать, попутно не забывая целовать губы, плечи и торс... Ты знаешь, что тоже вкусный, верно?"       Едва дописав все это, метис потащил с себя штаны. Может театрал и прав, выбрав ванную, но ему лично не хотелось никуда идти. А плед потом можно и постирать.       Тихо рассмеявшись на слова об уложить (диванчик маленький, Тавэл бы не смог, но он ведь не знает), Астарион быстро забыл о смехе на следующих словах. Он легко мог представить себе шёпот Тавэла, и от пусть и вымышленной, но возможности зайти дальше, чем они смогли тогда в аудитории, по телу побежали горячие мурашки. Он уже был в ванной, но едва успел включить воду. Рука сама собой скользнула в штаны, и артист позволил себе несколько приятнейших, слегка порывистых движений прежде, чем суметь напечатать ответ.       А: "мммм, скажи мне, что хотел бы быть сверху, ведь так?"       Т: "Хотел бы. И я бы внимательно следил за тем, чтобы тебе это нравилось. Прежде всего, хоть ты уже и завёл меня до мыслей о порывистых движениях, я бы ласкал тебя пальцами чтобы как следует подготовить. И раззадорить."       Описывая все это Следопыт прекрасно представлял все в красках. Особенно то, с какими стонами Астарион мог реагировать на его действия. И это было горячо. Метис, стараясь медленно дышать, неспешно проводил рукой по члену, стараясь не спешить с разрядкой.       Ему ведь еще столько могут напечатать...       А: "охх... не сомневаюсь, что ты был бы нежен. Но сомневаюсь, что я бы долго выдержал. Я так тебя хочу сейчас. Я бы притянул тебя к себе за галстук, поцеловал бы крепко, и потребовал бы большего. Я могу быть очень властным, знаешь. Особенно в таком состоянии, когда все мысли только о твоем члене и его жарких толчках во мне"       Астарион писал, тяжело дыша, и благодаря автозамену за ее существование, так как подрагивающие от возбуждения пальцы не всегда попадали в нужные кнопки. Все его мысли сейчас и вправду старательно концентрировались только на одном. Ладно, на двух. На желании почувствовать все то, о чем писал Тавэл, и на мысли, как же хреново, что полукровка сейчас так далеко. Но первое преобладало.       Т: "Укуси меня, когда я в тебя войду"       В этот раз сообщение от метиса было коротким, но он специально не стал писать больше. Он хотел, чтобы Астарион, да и он сам, представили этот момент так четко, как только можно, и больше ни на что не отвлекались.       Едва прочитав сообщение, артист прижал руку тыльной стороной ладони к губам, сдерживая стон, пока вторая рука крепче сжала его член, уже освобожденный от штанов. Боже, Тавэл такой... Тавэл. Это еще звучало, как просьба на будущее, а не просто часть их небольшой игры. И от этого еще жарче.       А: "Обязательно. Я бы не стал нежничать, кусая. Нам ведь обоим сейчас не до нежностей, не так ли? Возможно, мне пришлось бы застонать от удовольствия прямо во время укуса, попутно впиваясь в твою спину ногтями. С тобой так сложно себя контролировать..."       Т: "Эта твоя порывистость меня заводит. А царапины я переживу. И следы зубов тоже. Признаться, я не против носить на теле следы нашей близости. Несколько засосов на шее и торсе было бы идеально. Пожалуй, я попрошу тебя их оставить, но в следующий раз, а пока буду двигаться в тебе, наслаждаясь новыми стонами."       Полукровка прикрыл глаза, представляя это самое действо. Астариону под ним уже было жарко, на бледной коже виднелись бисеринки пота и еще он то запрокидывал голову, в этот раз не стесняясь стонать, то тянулся к губам Следопыта, срывая горячие короткие поцелуи.       Тавэл и сам не заметил, как тихо застонал из-за своей фантазии.       А: "О, да, я бы не смог сдержаться. Возможно, я был бы непозволительно громким для того, кто занимается сексом в гримерке театра. Потому что ты непозволительно горячий. Даже фантазии об этом хватает, чтобы почти довести меня до пика, боже"       И это было чистой правдой. Астарион с трудом напечатал сообщение, тут же вернувшись к быстрым, порывистым движениям, лаская себя и пряча сдержанные стоны в шуме воды. Такое яркое воображение... И так не хватает ощущения силы любовника в реальности. Но даже так, даже просто представляя их секс он не мог продержаться долго.       Это все сдержанный образ жизни, точно он.       На другом от артиста краю города разгоряченный Тавэл тоже понял, что близок к финалу, едва прочитал сообщение. Он отложил телефон и прерывисто дыша принялся ласкать себя быстрее, видя под закрытыми веками образ кусающего губы любовника. Вскоре он уже сорвался на стоны, а после, без сожаления вытерев руки о плед, напечатал ответ.       Т: "А ты меня уже довёл. Негодяй. Одними словами!       ...       Хочу тебя сейчас обнимать"       Тавэл откинулся головой на подушки и расслабился, переводя дыхание. Надо бы идти в душ...       Ответа от Астариона не было ещё пару минут. Тот, тоже вскоре дошедший до пика, ещё некоторое время стоял, опираясь на стену душевой спиной, благо, та была тёплой от разогретого водой воздуха, и тяжело дышал. Таких выходок он не позволял себе уже очень давно. Но сегодня... У него будто совсем не было сил сдержаться.       Потянувшись к телефону, он прочёл сообщение и улыбнулся, невольно коснувшись второй рукой губ в инстинктивной попытке эту самую улыбку спрятать.       А: "Кто кого ещё довёл. Ты очень ловок в обращении с текстом, знаешь ли.       Кажется, нам совсем нельзя заниматься такими вещами в университете. Если ты будешь рядом, на мои стоны сбежит я вся округа.       ...       Романтик :3"       Т: "Не считаю это плохим!       Так скажи мне, ты после премьеры стал посвободнее?"       Это метис печатал уже из душа, на время выключив воду. Не хотелось держать долгие паузы между сообщениями.       А: "Пока не знаю. Сейчас может быть корректировка графика из-за дополнительных предложений, интервью и съёмок"       Астарион отложил телефон и сам принялся приводить себя в порядок. Вот теперь действительно хотелось лечь и нежиться в постели в тишине... Тавэла бы ещё под бок, чтоб действительно обнимал да терся щекой о висок, как он любит. Мечты, мечты. Опасные мечты.       Т: "Тогда скажешь, как все немного устаканится. Я все еще жду тебя на чай) На шоколад, прости))"       А: "Угрозу про похищение, как только я покажусь на горизонте, считать недействительной?)"       Т: "... Ах да :) Ну все, ты сам мне напомнил. Придумай студентам сказку заранее, почему на пару опоздал"       А: "Мне нельзя опаздывать"       Астарион улыбнулся в экран. Ему правда нельзя, но Тавэл сейчас был такой милый.       Т: "Зануда, хотя бы пара минуточек"       А: "Только если это будет без опозданий"       "Я сам к тебе зайду"       Т: "Ловлю на слове и буду ждать. Приятных снов тебе там, отсыпайся, ты сегодня был... а, впрочем, скажу поцелуем ;)"       А: "Добрых снов, Тав.       Спасибо за вечер. И что пришёл на спектакль ^.^"       Астарион, между сообщениями таки добравшийся до постели, уронил телефон на одеяло, прикрыв глаза рукой.       Ради чего он так рискует? Простого физического удовольствия? Что мешало сегодня согласиться на "юнца" и это самое удовольствие нормально получить? Почему именно Тавэл такой, что не хочется никого другого? У него не было ответов. Он их боялся. Хотя может дело просто в том, что запретный плод сладок... Ха, ну да, буквально.       Нужно удалять переписку. Он взял телефон, выделяя все сообщения, и завис на минутку на фотографии. Так жаль её удалять. Но сохранить никак нельзя...       И нужно будет напомнить на днях Касадору о благости. Хоть ему сейчас и не особо интересно, полный отказ будет слишком подозрителен. Не поверит ведь, что Астарион научился жить без секса, подозревать начнёт. А там и до катастрофы недалеко.