Моя маленькая дикость

      Когда черная пустота сна начала растворяться, она ощутила, что ее тело тонет в чем-то ворсистом, похожем на мох. Довольно жестковато для постели, и запах незнакомый. Пахло старой древесиной и пылью, совсем не как дома. До того, как она очнулась, она и не догадывалась, как раскалывается ее голова. Сквозь тупую ноющую боль она чувствовала, как что-то щекочет ее лицо, аккуратно и даже нежно касается лба, гладит по виску, а потом спускается к щеке.       Камила нашла в себе силы на то, чтобы нахмуриться и раскрыть тяжелые веки. Тусклый теплый свет разлился перед глазами. Сколько сейчас времени? Как странно, это вроде бы привычное дело, но она не помнила, как ложилась спать. — О, ты, наконец-то пришла в себя, — радость зазвенела в чьем-то голосе прямо над ее ухом.       Это показалось слишком громким и чересчур неожиданным — здесь есть кто-то еще, да еще и так близко! Девушка вздрогнула, и боль вонзилась в голову неприятным уколом. Вновь уткнувшись затылком в нечто мягкое — вероятно, подушку — Камила поморщилась, зрение всё еще не могло ни на чем сфокусироваться, да и плохое освещение совсем не играло на руку. — Прости-прости, я не хотел напугать тебя, — голос мгновенно понизился почти до шепота и зазвучал чертовски виновато. — Извини… Как ты себя чувствуешь?       Что-то теплое снова коснулось ее щеки, уже как-то более навязчиво, и теперь сразу стало ясно — это чужие пальцы. Камила схватила их быстро, чего даже сама от себя не ожидала, и попыталась сфокусировать взгляд на собеседнике.       У ее постели сидел совершенно незнакомый парень, на вид не старше двадцати. Взъерошенный и несколько неряшливый, он выглядел нездорово тощим и бледным. Частая россыпь темных веснушек сильно выделялась на молоке его кожи. Он наклонил голову, слегка удивленно уставился на то, как она поймала его ладонь, и мягко сжал ее в ответ. Длинные темные волосы выскользнули из-за плеч и занавесками скрыли его лицо, Камиле показалось, что оно порозовело от… Смущения? Она быстро отпустила его и привстала. — Кто вы? — такой тревоги в собственном тоне она давно не слышала, но ничего не могла с собой поделать. Когда возле твоей кровати сидит растрепанный незнакомец и бросается в тебя странными взглядами, внутри всё само собой переворачивается вверх дном. — О, можно на «ты», правда, — парень по-дурацки улыбнулся. По-дурацки потому, что не отвечал на вопросы и при этом пытался успокоить. — Кто ты? — Камила тут же повторила.       Боль в голове притихла и дала возможность сосредоточиться. Девушка бегло огляделась, и чувство паники подступало к горлу всё ближе подобно приступу тошноты. Она была в совершенно незнакомом ей месте — небольшой полутемной комнате, заставленной старой деревянной мебелью и освещенной какой-то древней лампой, как в чертовом скайриме. И пугало то, что она здесь не одна. — Где я? — выпалила Камила, пока парень растерялся и думал над ответом с глупым выражением на лице. — И зачем я здесь?! — почти в ужасе вскрикнула она. Дышать резко стало нечем, но отнюдь не из-за затхлости воздуха. — Тш-ш-ш, не нужно так бояться, — незнакомец вскочил и положил руки ей на плечи.       Худой, но немаленького роста, он походил на пугало, обвешанное поношенной одеждой. Как кто-то, кто выглядит подобным образом, вообще может успокоить? Но он, тем не менее, прикладывал ради этого кучу усилий. — Я тебя не обижу, правда-правда, — что-то чудное было в том, как он подбирал слова. Что-то детское. — Да, наверное, тут не очень-то красиво, но… Э-э-э, зато уютно, вот! — парень снова засмущался и убрал от девушки руки, спешно вытерев их о мешковатые джинсы. Он волновался ничуть не меньше и сильно потел.       Камила настороженно глядела на него и не могла унять ни дыхание, ни бешеное сердцебиение. Почему этот тип не ответил ни на один вопрос и несет какую-то чушь? Это он притащил ее сюда? Для чего? — З-зачем я здесь? — попыталась спокойнее и тверже спросить она. Где-то она слышала, что похитителя лучше не нервировать и не злить, но для этого нужно самой не нервничать и не злиться. Выходило плохо, и ее била крупная дрожь. — А… Ну… — веснушчатый поежился и сцепил длинные пальцы в замок, они едва ли выглядывали из-под рукавов явно великоватого бурого свитера.       Камила готовила себя к худшему, но бормотание похитителя, который сомневался в собственных планах, оказалось еще страшнее, чем долгожданный ответ. — Я бы… Я хочу, чтоб ты жила со мной.       У нее пересохло во рту. В воздухе вместе с крупицами пыли повисла неловкая тишина, и Камила в отчаянии пыталась придумать, что ответить на такое заявление — ведь это даже не было предложением. Это было фактом. — Я не хочу жить с тобой, я тебя не знаю! — воскликнула она, подбирая простые слова, словно для разговора с ребенком, и стараясь донести до этого стеснительного маньяка хоть толику логики. — Да, это так, но скоро всё изменится, — заверил он ее, хотя больше это напоминало оправдания маленького мальчика. — Н-например, сейчас… Ты уже сейчас знаешь, как я выгляжу и каков мой голос — это же уже прогресс, правда?       Однако у него была своя логика, которой он с чрезмерной твердолобостью следовал. Он будто абсолютно не осознавал того, что похитил человека и что этот человек может испытывать. Камила побледнела, понимая, что вести с таким человеком разговор бесполезно, а в ее положении — еще и опасно. — Ты поживешь у меня и привыкнешь, — он присел на край постели, немного прогнувшейся под ним, и потер мокрые руки о штанины. — Я не плохой человек, вот увидишь, — эта утешающая улыбка была такой тупой и бесполезной. — Я… Я вполне хороший, я тебе понравлюсь, а ты… Ты мне очень нравишься, ты милая…       Камила отодвинулась от него до самой стены и заметила еще одну неприятную деталь, поразившую подобно грому среди ясного неба. К ее запястью тянулась толстая веревка и другим концом она уходила куда-то за кровать. Завязано на совесть несколькими крепкими узлами, но она прежде не замечала этого, потому что между колючей веревкой и голой кожей был вставлен лоскут ткани — вставлен и обернут вокруг запястья, чтоб тугие путы не резались. — А, это… Это, ну… — незнакомец тяжело вздохнул, понимая, как эта веревка противоречит его предыдущим словам. — Прости-прости, это я сделал. Я не хочу, чтоб ты убежала.       Эта безупречная честность выводила из себя всё больше с каждым мгновением. Камила вдохнула побольше воздуха, словно это могло как-то помочь, и сердито повысила тон: — Нельзя так удерживать человека против его воли! Ты похитил меня, а это незаконно, почему ты ведешь себя так, будто не знаешь об этом? Почему ты ведешь себя так, будто всё в порядке?! — поддавшись эмоциям и забив на осторожность в словах, она почти выкрикнула последнее. Может быть, поблизости есть кто-то, кто услышит ее крики и придет на помощь. — Я… Я вообще-то знаю, что так нельзя, — с нелепым упорством недалекого пробурчал парень. Его грязные волосы висели сосульками. — Но разве… Разве ты бы согласилась уехать с таким, как я? — он отвел глаза в сторону, в них блеснуло что-то, похожее на печаль.       Камила, тревожно теребившая веревку свободной рукой, остановилась. Парень выглядел так жалко, она с украдкой вгляделась в его лицо, пока он рассматривал свои костлявые ладони. До красавчика ему далеко: нос с горбинкой, из-за которого он наверняка комплексовал, темные круги под глазами, густые запущенные брови и колючая щетина, делавшая его похожим на пьяницу, а еще он то и дело поджимал и без того тонкие губы. Такие парни совсем не в ее вкусе, но немного ухода за собой — и найдется кто-то, кому он приглянется. И не придется никого похищать!       Камила и сама плотно сжала губы. — Но послушай… Разве я настолько некрасивый? Я такой страшный? — тихо продолжил он.       Нет. Дело не только во внешности. Что-то есть в его голове. Неуверенность в себе? Зацикленность на своих изъянах? Недостаток внимания? Неудачи в общении с людьми? Что-то, из-за чего он и не подумает просто подойти к понравившейся девушке и заговорить с ней. Вместо этого он решит похитить ее! Как раздражает, что кто-то считает, что ему всё сойдет с рук — что он просто может запереть кого-то и ждать, что человек с этим смирится и полюбит его!       Камила глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Она уже раз выпустила пар и старалась не вскипать от злости снова. — …Разве плохо, что ты мне нравишься? — он покачал косматой головой.       Он говорил так грустно и так понуро сидел — это и настораживало еще больше. Настроение похитителя изменилось не в лучшую для нее сторону — вдруг он сейчас взбесится и набросится на нее? Нельзя провоцировать этого психа, иначе не видать ей свободы. — Нет, не плохо… — с осторожностью начала Камила.       Отчасти он был прав — теперь она знала о нем что-то. Она знала, что он думает о себе, и пыталась найти в этом лазейку для себя, крохотный ключик к побегу. — …Просто мне очень страшно из-за того, что я привязана и не знаю, где нахожусь, — Камила максимально подавляла в себе желание отчитать его за то, что он посягнул на ее свободу. — И я много слышала про разных маньяков и их методы… — Но я не маньяк! — парень резко повернулся к ней, и его волосы подпрыгнули от этого движения. Подпрыгнула на месте и Камила. От испуга и неожиданности. — Ты находишься у меня дома, со мной — это все, что важно. Я привязал тебя ради твоего же блага, но я правда не причиню тебе вреда, ты не должна меня бояться.       Камила сглотнула ком в горле. Вот тебе и не маньяк. Еще какой маньяк… — Я вспомнила, как ты похитил меня… У меня болит голова, — девушка понизила голос, напоминая ему, что он уже причинил ей вред. Конечно, она не помнила, как ложилась спать — потому что ее ударили по голове, когда она средь бела дня шла домой, и она потеряла сознание. — А-ах, об этом… Понимаешь, я не мог по-другому, я не хотел, чтоб ты убежала… — замялся он, будто его нападению на человека могло быть какое-то логичное объяснение. Опять эта противная честность, словно всё не очевидно! — Прости-прости, я виноват! — залепетал он торопливо и протянул к ней руки.       Камила вжалась спиной в стену и холодно посмотрела на него. Незнакомец оробел под ее неприступным не принимающим оправданий взглядом и словно бы стал меньше, сжался. Он извиняющимися глазами уставился на нее подобно мальчишке, что разбил любимую мамину чашку. — Но я больше так не сделаю, правда-правда! Ты можешь не бояться, — похититель вдруг подался вперед и уткнулся лицом в ее ноги, обняв их своими раздражающе длинными лапами. — Я клянусь, я больше так не сделаю! Я так виноват! — запричитал он. — О-отпусти меня! — испуганно ахнула Камила, почувствовав шквал неприятных мурашек. Ей не хотелось быть здесь, но еще меньше ей хотелось, чтобы он дотрагивался до нее. Мало ли, что придет ему в голову? Она попыталась отцепить его, однако он схватился за нее как за последнюю надежду. — Извини, что я так напугал тебя, я сделал тебе больно, я больше так не сделаю! — на одно ее слово он отвечал десятком.       Его загребущие большие ладони пугали ее силой и настойчивостью — тощий как грабли, а всё равно не отобьешься. Что, если он захочет сорвать с нее одежду и… Она же совершенно ничего не сможет ему сделать! Камилу снесло волной паники, ее руки задрожали, когда она вцепилась в его сальные волосы в попытке высвободиться из этих жутких объятий.       За казавшейся такой далекой и неприступной дверью, на которую падало совсем немного света, вдруг послышались шаги нескольких пар ног и громкий безумно рассерженный вопль: — Твою мать, он реально это сделал?! — Стой, подожди, — вторил ему более уравновешенный голос.       У Камилы кровь отлила от лица. Кто-то очень злой и тяжелый направляется к ним, в эту комнату, и кто знает, чем всё это кончится. Она замерла, как олень перед приближающимся автомобилем, и разжала руки, когда парень резко отстранил голову от ее ног. Его лицо побелело, но, кажется, совсем не от страха. Брови сошлись на его переносице, а глаза стали жуткими, стеклянными, глядящими в одну точку. — Не останавливай меня! Ты знаешь, что он перешел все границы, и ты со мной согласен! — разъяренный бас сотрясал стены, он был уже совсем рядом.       Дверь с грохотом распахнулась и бахнула об стену, с потолка посыпались труха и паутина. На пороге возник высокий мужчина, которого толком не удавалось разглядеть не то из-за плохого освещения, не то из-за испуга. Это еще кто? Камила думала, что похититель живет один! — Твою мать! — увидев девушку и убедившись во всем лично, чужак разозлился еще больше, но, кажется, не на нее. — Ты совсем ёбнулся?!       Похититель рывком поднялся с места и перегородил пришедшему путь к кровати, пряча Камилу не то от нападения, не то от чужих глаз. Он был ненамного ниже буйного гостя. Тот перешагнул порог и решительно ринулся прямиком к ним, в свете лампы девушка заметила ужасный шрам, стягивавший кожу на его шее и скрывающийся под растянутым воротником грязной майки. Камила была уверена, что стук ее насмерть перепуганного сердца слышно всему дому. Стоило ему подойти чуть ближе, как в маленькую комнатку влетел еще один здоровяк. — Нет, оставь его, — этот мужчина с успокаивающим голосом схватил взбешенного друга и не дал ему сделать ни шагу больше. — Я нос тебе сломаю, может тогда в башке что-то на место встанет?! Я не собираюсь с тобой сюсюкаться! — рявкнул в адрес похитителя этот громкий человек, размахивая крепкими руками.       Патлатый парень только сжал кулаки, Камила заметила, как побелели костяшки его пальцев. Он продолжал загораживать ее, напоминая дитя, притащившее с улицы бездомного котенка без разрешения родителей. Ей не очень нравилось играть роль этого бездомного котенка. — Не трогай его, — с трудом, но второму незнакомцу удавалось удерживать агрессора и при этом сохранять спокойный тон. — Сегодня не трогаю, а завтра мы за решеткой! Я не собираюсь от копов линять из-за того, что он не может держать свою кобру в штанах! — Заткнись, урод, или я отрежу тебе язык! — прошипел резко тот, кто только что ползал у Камилы в ногах с извинениями. Она побелела и подсознательно попыталась занять как можно меньше пространства. Подобного она прежде не слышала от него и никогда бы не хотела услышать это в свой адрес.       Девушка втиснулась в стену и замерла как каменное изваяние, не желая оказаться под прицелом его злости. Уже несколько мгновений она не помнила, как дышать. Когда сюда ворвались двое, не слишком довольные, судя по всему, украденным человеком в этом доме, она всем сердцем хотела верить, что ее сейчас спасут. Однако в голове ворочался маленький червячок сомнений, что эти парни, похожие на преступников куда больше, чем ее похититель, захотят ей помочь. — Ну так иди сюда, чё встал там, ссыкло?! Как тёлку в машину закинуть, так ты герой, а меня боишься, уёбок мелкий?! — озлобленный мужчина сделал новую попытку освободиться и начать драку, однако его всё еще не пропускали. — Остынь, Ягуар, — единственным, кто пытался хоть что-то сделать, чтобы предотвратить конфликт, был мужчина с низким бархатистым голосом, он симпатизировал Камиле больше всего, потому что казался самым адекватным в этой компании. — Возьмите себя в руки, вы оба! — он призывал к порядку и друга с чешущимися кулаками, и ощетинившегося возле девушки похитителя, похожего на защищавшую свой выводок собаку. — Если он еще раз зайдет в мою комнату, я его зарежу, — по бешено вздымавшимся плечам веснушчатого парня Камила даже со спины поняла, как его вывела из себя эта ситуация. Это плохо. Что, если он не успокоится, и ей тоже достанется? Угрозы из его уст звучали жуть как убедительно, ей не хотелось испытать их на себе. — Гаденыш, — сдался шумный гость, опустив руки и отложив ссору на потом. Его больше не держали, и он покинул комнату, многообещающе зыркнув на парня. — Завтра поговорим.       Послышались отдаляющиеся шаги, они спускались по деревянным ступеням, жалобно поскрипывавшим под весом рослого мужчины. Камила поджала губы. Через окно сбежать не выйдет, она минимум на втором этаже, если не выше. Это плохо. Еще и лестница донельзя скрипучая.       Второй мужчина подбоченился и облегченно выдохнул. В воцарившейся тишине он строго разглядывал похитителя, чье неровное дыхание было хорошо слышно в безмолвной комнате старого дома. Насколько Камила могла рассмотреть его в тесных потемках, он казался вполне обычным — никаких жутких шрамов и сумасшедших глаз. Его темные волосы были собраны в небрежный короткий хвост на затылке, несколько прядей выбилось, судя по всему, пока он удерживал своего неугомонного приятеля. Из-за того, что в скрипящей деревянной халупе ее окружали грязные заросшие волосами мужики, Камила почувствовала себя в какой-то секте, оторванной от цивилизации. В городе, на улицах, в вузе она толком таких людей не встречала, а если и встречала, всё было не так запущено… Как далеко ее увезли? Если она выберется из дома, куда ей дальше бежать?       Похититель не сдвигался с места, словно всё еще чувствовал угрозу, и тоже таращился на вторгшегося на его территорию человека. А Камила вдруг поймала на себе взгляд темных глаз мужчины, в темноте они казались почти черными, задумчивыми и не предвещавшими ничего хорошего. Ужас сковал ее. — Пойдем выйдем. Ненадолго, — бросил он парню и скрылся за дверью, шурша грязной джинсовой курткой.       Похититель раздраженно всплеснул руками, и Камила невольно шарахнулась, надеясь, что ее не заденет этой вспышкой гнева. Быстрым шагом он вышел и закрыл дверь. Это был ее шанс. Никто из этих двух громил ей не поможет, они пекутся только о своих шкурах и скорее решат избавиться от нее, чтобы не угодить в тюрьму. Камила представила мертвое тело с длинными красными ртами порезов, брошенное в глубокую яму. С фантазией у нее было более, чем хорошо, и она почти вживую увидела, как комья земли падают на слипшиеся от крови волосы, на пропитавшийся алым свитер, изрезанный ножом, на неподвижные скрюченные пальцы… И полностью скрывают от всего мира труп. Труп с ее лицом.       Ее почти стошнило. — …Почему тебе можно, а мне нет?! — донеслось снаружи. Кажется, они не ушли далеко, но разговор было слышно лишь обрывками и то тогда, когда кто-то повышал голос. — …И что с того?! Да, я не такой, как ты! Я никому не нравлюсь, никогда не нравился, никто не хочет быть со мной! Но я тоже этого заслуживаю!       Девушка подавила рвотный позыв от пахнущих разложением фантазий и скатилась с постели, стараясь не шуметь. Нужно что-то делать — то, что она слышала, ей совсем не нравилось. Камила поднялась на полусогнутых, но дальше кровати не ушла — веревка тут же натянулась и неприятно сдавила запястье даже через ткань. Все-таки она короче, чем можно было надеяться. — …Нет, никто меня не видел! — продолжал распалённо похититель, и его слова напоминали истерику бунтующего подростка, застрявшего во взрослом теле. — Я же не тупой, чтобы нападать в людном месте! Гризли, я не такой придурок, как ты думаешь!       Камила судорожно огляделась в поисках чего-нибудь острого, до чего можно дотянуться отсюда, но не обнаружила совершенно ничего — даже какой-нибудь стеклянной бутылки, которую можно припрятать, а потом разбить, когда никого не будет поблизости, и разрезать веревку осколками. — …Ты только всё усложняешь, — продавливал свою линию мужчина, он звучал совсем приглушенно. — Если ты или Ягуар тронете ее, я вас… Я вам…! — голос похитителя запинался от переизбытка эмоций. — Я здесь всё сожгу! Спалю к чертовой матери весь этот гребанный дом! — Койот, остынь.       Девушка в отчаянии заглянула под кровать, поморщившись от нескольких слоев пыли, и поняла, что другой край веревки надежно привязан к крепкой деревянной ножке. Она попробовала приподнять кровать, но та оказалась слишком тяжелой — даже с места не сдвинуть. Конечно, чего она ждала от вековой развалюхи со стародавним матрасом и большим шерстяным одеялом — одно оно весит, как она! — …Никто ничего не видел, правда-правда! — похититель даже в такой ситуации упоминал это глупое детское «правда-правда». — Я был осторожен, никто не найдет ее. …Гризли, я не знаю, я… Наверное, я влюбился? Я хочу ее, понимаешь? Хочу, чтоб она была со мной.       Камила начинала паниковать. Что теперь делать? Попытаться перегрызть веревку? Так она без зубов останется, но едва ли добьется хоть какого-то результата. Она заметила свой рюкзак, лежавший в стороне. В нем есть перцовый баллончик, который не спас ее днем, но, может, хоть сейчас выручит? Не зря подруга советовала носить его в кармане, чтобы был под рукой! Девушка потянулась к сумке. Даже если похититель рылся там и забрал баллончик, там есть газировка в стеклянной бутылке, которую она не допила в институте…       Шаги, надвигавшиеся к двери, вынудили ее прервать активное планирование побега, и Камила в один прыжок вернулась на кровать.       Похититель возвратился уже без компании и закрылся внутри комнаты. Он уперся в дверь лбом и руками, не то не желая, чтобы кто-то сюда вошел, не то держась за нее, чтобы не упасть. Странно, но он выглядел так, будто вот-вот свалится. Он весь трясся, словно его только что вытащили из проруби с ледяной водой. Камила глядела на его фигуру, стоящую к ней боком и сверлившую дверь неморгающим взглядом. Похититель неровно дышал, он явно всё еще зол и не может успокоиться. Это отвратительное для нее стечение обстоятельств. Камила не знала, что делать и что говорить.       Вдыхая и выдыхая сквозь стиснутые зубы, парень молчал. Парень, которого они почему-то называли Койотом. Почему? А те двое… Гризли? Ягуар? Это точно не секта? А может, здесь живет кто-то еще? Еще какой-нибудь сумасшедший со странным прозвищем, который станет очередным препятствием для нее. Чем больше здесь народу, тем сложнее сбежать незамеченной. Камила тихо вздохнула. Из-за того, что она пока еще не придумала способа спастись, внутри всё дрожало и сжималось, пульсировало и переворачивалось с ног на голову.       Койот косо глянул в ее сторону пустым взглядом и вдруг пнул дверь носком ботинка, из-за чего пыль и сор вновь посыпались с потолка. Девушка вздрогнула от резкого звука, но еще больше ее поразило то, как парень рывком отдернул рукав своего свитера и безжалостно вонзился зубами в собственное запястье. Ни с того ни с сего! Камила съежилась и не решалась оторвать взгляда от этой картины. Он буквально вгрызался в плоть, глубоко и до крови, и не отпускал, зажмурившись и судорожно дыша, согнувшись и сгорбившись. Это выглядело очень жестоко по отношению к самому себе — как он не чувствует боли? Он же кусает изо всех сил, без притворства!       Даже отсюда Камила заметила, что вся рука Койота покрыта следами укусов, красными и нарывающими, опухшими и местами темно-синими. На ней просто не было живого места. Какого черта? Он часто так издевается над самим собой? Зачем? А если он решит и ее так укусить? А кусает он так, что едва ли кусок не отрывает! Девушка нащупала подушку и прижала ее к себе, не зная, куда еще деть руки и куда деть саму себя, чтобы гарантированно обезопасить себя от этого психа. Это точно секта… — Что ты… Что ты делаешь? — тихо спросила она, начиная задыхаться от молчания и паники. Эта сцена длилась бесконечно долго, он просто не переставал пытать себя.       Койот замер и разжал челюсть, точно пожиравший добычу хищник, которого внезапно спугнул зверь покрупнее. Между его ртом и отвратительно выглядевшей раной натянулись алые от крови нити слюны. Это было не менее мерзким, и Камила пожалела, что заговорила с этим зверем. И правда. Нормальные люди так не делают. Он поднял на нее глаза, будто только что вспомнил о ее присутствии. Серые глаза, водянистые и поблескивавшие, словно он вот-вот расплачется. Камила сжала подушку. — Я… — похититель запнулся, ощутив солоноватый привкус во рту.       Он спешно спустил рукав и отвернулся, вытирая толстой тканью свитера глаза и губы. Девушка наблюдала за ним, перестав дышать. — Я… Ничего не делаю, всё в порядке, — Койот шумно вдохнул через нос и повернулся к ней снова. Он на миг замолк, прислушиваясь к звукам снаружи.       Для Камилы пока что не существовало ничего, кроме этой комнаты, и она понятия не имела, как выглядит коридор, другие комнаты, как устроен сам дом и как далеко он от знакомых ей мест. К счастью, было тихо — те двое оставили их в покое. Девушка пока не определилась, кто пугал ее больше — тот агрессивный гигант или пожиравший сам себя похититель. Койот вдруг подошел к кровати и сел недалеко от Камилы. — Ты можешь их не бояться, они просто… Просто придурки, с которыми мне приходится жить. Но они тебя не тронут, я им не позволю, правда-правда, — он улыбнулся с какой-то необъяснимой теплотой на лице и кровью на зубах, и Камилу передернуло, неведомая сила вынудила ее отодвинуться от него ближе к изголовью кровати. Койот перестал улыбаться и обеспокоенно сказал: — Ох… Ты что, боишься не их, а меня? — Почему… Зачем ты кусаешь себя? — напряженно спросила девушка. Она всё еще отгораживалась от него подушкой, хотя бы ею. — Я не кусаю… — начал он и запнулся. Иногда в нем включалась детская наивность, но здравый смысл — спасибо, что он вообще был — всё же побеждал. Койот сцепил руки друг с другом и потупил взгляд. Она уже всё видела, она всё правильно поняла. — Я не знаю. Это… Это странно, да? Я… Прости, я не хотел напугать тебя, это всё они — они меня разозлили, Ягуар такой подонок! — вздохнул парень, направляя ярость куда-то в пространство перед собой и скаля окровавленные зубы. Он гневно выдохнул, аж зашипело в горле.       Нужно срочно отвлечь его, иначе он взбесится и выкинет что-то похуже, чем то, что Камила уже увидела. Девушка зацепилась за последние слова похитителя и быстро придумала, что сказать. — Почему ты называешь его ягуаром? Вы все… Обращаетесь друг к другу как к животным. Гризли, койот. Почему так?       Парень перестал морщиться от злобы и взглянул на нее. Кажется, фитиль затушен. Судя по его простодушному взгляду, он почти сразу забыл о том, что опять начинал злиться. — А… Так это, ну, как бы наше правило, — он вздохнул, отпуская презрение и злость к громкому соседу. — Ягуар… Это тот, со шрамом. Не бойся его так, он прошел через кое-что плохое, и это превратило его в параноика. Но он ничего тебе не сделает, правда-правда, обещаю, — было неясно, что похититель имеет в виду. Он утверждает, что Ягуар не способен навредить, или обещает ей свою защиту от агрессивного друга? Судя по самому Ягуару, первый вариант еще как возможен. Парень медленно моргнул и продолжил: — А Гризли… Ну, в общем, он мой брат. Он хороший, но уже доконал меня своей опекой, словно я совсем ни на что не гожусь… О-о! Я же даже не спросил твоего имени! — воскликнул резко Койот, будто бы перебивая сам себя. — Это так невежливо! Прости-прости, — он покачал головой, и поблескивавшие у корней сальные волосы закачались ей в такт. — Как тебя зовут?       Девушка озадаченно изогнула брови, колеблясь и думая — сказать правду или назвать ему фальшивое имя? Если ей удастся сбежать, ему будет сложнее отыскать какую-нибудь Джессику или Меган, которой и в помине не было. С другой стороны, недавно он выследил и украл ее, даже не зная имени… Так какая разница? Если они снова увидятся в городе после ее побега, ей несдобровать. Чужое имя не изменит ее внешности и личности. — …Камила, — негромко произнесла она. — Камила… — повторил Койот вдохновленно. Кажется, ему понравилось, как это звучит. Хотя учитывая его маниакальную одержимость случайной девчонкой на улице, он был бы в восторге от любого имени. — Камила… Хм, — он как-то подозрительно глубоко задумался, точно вспоминал кого-то из своего прошлого. — Кажется, это имя означает «помощник священника». Что-то из Древнего Рима или вроде того, тогда это было не именем, а должностью.       Только что он разговаривал как ребенок, а сейчас выдал такой заумный факт. Правда это или нет, сейчас не проверишь, но Койот, кажется, не шутил. Этот человек полон загадок и противоречий, но он похитил ее и держал насильно бог знает где. Сложно испытывать к нему восхищение в таком положении. Только неприязнь. Только страх. — Здорово… — Камила отвела отрешенный взгляд в сторону. Она ответила что-то, лишь бы не вывести его из себя. Вдруг игнорирование придется ему не по душе? — Красивое имя под стать красивой девушке. Мне очень нравятся твои ресницы, такие же рыженькие, как волосы, восхитительно. А волосы, волосы тоже мне нравятся, они у тебя такие очаровательные и мягкие…       Камила сохраняла непроницаемое лицо, но чувство беспокойства свивалось кольцами внизу живота. Разговор уходил в то русло, которое ее пугало, ей не хотелось слушать о том, какая она распрекрасная, от фрика, который вытирал потные ладони о штаны. Мягкие волосы… Наверняка он трогал их, когда она была без сознания. Пока фантазия не начала рисовать в голове догадки о том, где еще он мог ее трогать, Камила перебила его. — Гм, а тебя как зовут? — Койот, — парень приподнял брови, ответив так быстро, будто его совсем не смутила смена темы. — Нет, по-настоящему, — Камила постаралась, чтобы в ее голосе не было ноток раздражения и тревоги, переполнявших ее изнутри.       Он поглядел на нее иначе, как щенок, услышавший команду, но совершенно ее не понимавший. Холодный пот заставил кофту приклеиться к ее спине. Почему он так смотрит? — У тебя ведь… Есть настоящее имя? Нормальное, как у всех? — осторожно спросила девушка, перебарывая лишавший дара речи шок. Любопытство и надежда, что любая информация окажется полезной, объединились в ее венах. — Ах, ты про это. Имя есть, — похититель бесхитростно пожал плечами. — Но я не могу тебе сказать. Никаких имен, таково правило. А теперь ложись отдыхать, тебе сейчас это нужно, — вот так просто он улизнул от темы и дружелюбно подмигнул ей. — Ты отдыхай, а я принесу тебе чего-нибудь вкусненького.