Моя маленькая дикость

      Утро было таким же неспокойным, как и вся ночь. За всё это время Камила ни разу не сомкнула глаз, и когда на улице начало светать, у нее уже дико болела голова от беспрерывной борьбы с сонливостью. Всю ночь она с украдкой следила с Койотом. Судя по всему, это была его комната, где он жил один, пока не решил завести себе зверушку в виде нее. Камила чувствовала себя именно зверушкой — питомцем, которого не спрашивали, чего он хочет, а просто кормили и любовались.       Это была его комната. Здесь стояла только одна кровать. Однако к большому облегчению девушки, Койот устроился спать не с ней, а в большом дряхлом кресле, напоминавшем наполовину развалившееся гнездо из паралона и местами дырявой обивки. Оно было поновее, чем кровать и шкаф, но всё же ему давно пора на помойку. В нем Койот устроился полулежа, заверив ее, что она может его не бояться. А затем уснул, завернувшись в большую шерстяную кофту, и спал так до утра, словно не ощущал дискомфорта от сна в пыльной развалюхе, где нельзя расположиться лежа.       Камила следила за парнем, тихо сопящим из своего угла, и время от времени разглядывала комнату привыкшими к темноте глазами. Если бы она этого не делала, непременно бы уснула. Кровать стояла вплотную к стене, рядом с ней, в ногах, разлагалось это мертвое кресло, где спал Койот. Рядом с запертой дверью пылился грузный шкаф, по виду самодельный и вполне крепкий. Девушке страшно было представить, что хранится внутри. Оставалось надеяться, что ничего, кроме одежды и обуви. Близко к изголовью кровати стоял деревянный стол, большой и напоминавший письменный. Тоже самодельный и немного кривой, он стоял прямо под окном, и тусклый свет луны заливал его. Занавесок не было. Однако Камила уже выяснила, что она не может дотянуться даже до стоящего ближе всего к ее постели стола. Веревка слишком коротка и позволяет ей лишь свободно ворочаться на кровати. Под столом пряталась маленькая табуретка, устойчиво стоявшая на забавных сучковатых ножках. Вот, пожалуй, и все, что было в этой тесной комнатке.       Со своего места девушка видела за окном верхушки деревьев, тянущиеся к небу. Лес. Этот негодяй определенно увез ее в такую даль от цивилизации, что представить жутко, как непросто отсюда будет выбраться. Если бы он прямо сейчас отвязал ее и сказал, что она может уходить, едва ли Камила смогла бы выйти из такой глуши без помощи навигатора и запаса еды, воды и походного снаряжения. Хотя, кто знает, может быть, они не в самой глубине леса… Хотелось бы верить.       Вновь взглянув на похитителя, Камила твердо решила, что постарается воспользоваться каждым его промахом, чтобы сбежать. Он странный, невероятно доверчивый и наивный. И он втрескался в нее по уши. Если грамотно это использовать, ряд манипуляций приведет ее к свободе.       Только солнце взошло, Койот проснулся и встал. Девушка притворилась спящей, накрывшись до самого носа толстым одеялом, почему-то напоминавшем ей шкуру медведя на ощупь и по цвету. Она ощущала, как его взгляд трогает ее, долго, дольше необходимого, дольше, чем смотрит человек, просто проверяющий, спишь ты или нет. Она молилась, чтобы дальше взглядов он не зашел. После тихого мечтательного вздоха послышались шаги и негромкий скрежет засова на двери. Он ушел. Щелкнул замок. Камила привстала и вгляделась в дверь. Должно быть, изнутри она закрывается с помощью щеколды, а снаружи есть замочная скважина, запирающая дверь на ключ. Плохо. Это плохо.       Камила откинула одеяло и слезла с кровати. Подойдя как можно ближе к окну, натянув веревку как струну, она попыталась рассмотреть как можно больше пространства снаружи дома. И правда, это второй этаж. Отвратительное стечение обстоятельств. Всюду, куда падал взгляд, простирался лес, густой сосновый лес, выглядящий диким и девственным. Наиотвратительнейшее стечение обстоятельств! А если здесь есть дикие животные, медведи, волки? Отвратительнее просто некуда!       Вдруг она услышала, как кто-то ходит в коридоре в рискованной близости от ее комнаты. В текущей ситуации Камиле очень хотелось, чтобы это был возвращающийся обратно Койот, но шаги были более тяжелыми. Зашевелился ключ в замке. Неужели, Койот не забрал его с собой? Или у них несколько ключей от этой двери? Девушка вернулась в постель и накрылась одеялом, пока в голове металась только одна мысль: хоть бы не Ягуар. Койот сказал не бояться его, но, похоже, они не слишком ладили между собой, и на деле от этого мятежника можно ожидать чего-угодно.       Толстая дубовая дверь медленно открылась, и на пороге вырос третий из местных жильцов. Тот, которого все называли Гризли. Он побродил расслабленным взглядом по комнате и остановил его на Камиле. От зажатой между пальцев сигареты исходила струйка дыма. — Не спишь? — спросил он бесцеремонно. Его волосы сейчас не были собраны и неопрятно торчали в стороны, напоминая гриву льва. Видок как у наркомана. Камила вдруг осознала, что он еще сонный. — Вот и отлично, — он свободно зашел и прикрыл за собой дверь.       Девушка придвинулась к изголовью кровати, пытаясь сделаться единым целым с подушкой и колючим медвежьим одеялом. Гризли расселся рядом, и матрас смялся под его весом сильнее, чем под весом Койота. Он был огромным. Это пугало еще больше. Камилу поглотило липкое как смола опасение и неприязнь, когда она вспомнила тонкие длинные ручищи Койота, от которых она не могла отбиться. Руки Гризли были крепкими, он весь казался мясистым и тучным от мышц. Точно настоящий медведь. Против него у нее и подавно нет шансов. — Разговор есть, — он выдохнул густой как молоко и въедающийся в легкие дым. И замолчал, делая паузу многозначительной.       Камила разглядывала его и радовалась, что он сидел к ней боком, будто разговаривать собрался со стеной напротив. Это немного снимало напряжение. Вчера в вечерней полумгле она сочла его старше, но в самом деле выглядел он так, словно ему и тридцати не было. Лет двадцать пять, может, двадцать семь. Хотя кто его знает — этого небритого вонючего мужика, кажущегося старше в том числе и из-за своих размеров. — Ты уже заметила, что Койот особенный, да? — он почесал жесткую щетину с неприятным звуком. Речь лилась из него медленно и несколько вальяжно, будто у них было всё время жизни на этот разговор. Гризли никуда не торопился: — У него есть некоторые… Отклонения. Но если ты не будешь его злить, всё будет пучком.       Девушка смерила его потемневшим взглядом. В какой-то мере ее обрадовало то, что пришел именно Гризли — вчера он показался ей самым порядочным и адекватным, она надеялась, что он станет ее лазейкой для побега, но всё не так просто. Конечно. Койот сказал, что Гризли его брат, а чего еще ждать от родственника похитителя? Что он поможет ей спастись? Ну конечно… — А его злит всё, что идет не по его планам, — фыркнула она разочарованно, впившись пальцами в ворс одеяла. В ней снова просыпалось недовольство от несправедливости, заточившей её здесь. Хотя едва ли это недовольство хоть на миг засыпало ночью. — Именно, — просто отозвался Гризли, криво усмехнувшись. Он вновь затянулся и наполнил лёгкие сигаретным смрадом, его губы были сухими и потрескавшимися, дополняя и без того брутальный образ. Мужчина поглядел на лежавший в отдалении рюкзак Камилы, облепленный яркими значками. И продолжил: — Если будешь хорошо себя вести, он начнет носить тебя на руках и сдувать пылинки. Так что советую смириться и влюбиться.       Это просто возмутительно. Дико. Невообразимо! Просто взять и попросить о таком! Это и не совет даже — это чертова инструкция! Однако Камила понимала, что агрессия ни к чему её не приведет. Это не тот путь, которому стоит следовать, чтобы выжить здесь. — Послушайте, у меня дома больная мама, я не могу бросить её одну. Пожалуйста, отпустите меня, и я никому ничего не скажу, — начала умоляющим тоном девушка, всё-таки прибегнув к этому варианту.       Из всех троих о таком можно просить только Гризли, вдруг сработает? Он пристально поглядел на нее через плечо и прищурил глаз, кожа вокруг него покрылась узором морщинок. Камила сглотнула ком, режущий горло. Пульс стучал в висках тяжёлой головы почти болезненно, она чувствовала, как всё происходящее вьёт вокруг неё кольца страха, словно щупальца хищного растения. — Я… Я же не знаю, где нахожусь, я даже имен ваших не знаю, я не натравлю на вас полицию, даже если захочу, — попыталась объяснить девушка, надеясь, что это покажется здоровяку простым и логичным выходом из этой ситуации. — А я не стану этого делать, если вы просто дадите мне уйти! — поспешила добавить она. Голос предательски дрожал, да и руки, вцепившиеся в одеяло как в спасательный круг. Она не врала, она готова была просто вернуться в город и забыть обо всем, как о страшном сне. Она готова была не обращаться в полицию.       Гризли сидел молча какое-то время. Он не поворачивал головы, но всё еще внимательно следил за ней, и от его взгляда холодок бежал по ее спине. По позвоночнику словно полоснули когтем. Камиле казалось, что он видел ее насквозь, и, пускай скрывать ей было почти нечего, всё равно от этой всевидящей тишины ей поплохело. — Хитра, лиса. Не зря рыжая, — в конце концов, выдал Гризли. Он облизнул губы и стряхнул пепел с сигареты в пустую консервную банку, которую принес с собой. Это явный отказ.       Камила растерянно округлила глаза и таращилась на него с бледным лицом. Она забыла все слова. Почему им всем так плевать на здравый смысл? Почему чему-то такому обязательно нужно случиться именно с ней? Что такого она сделала и кому, чтобы заслужить всё это? Чтобы оказаться в хижине среди леса без возможности сделать и жалкий шажок от кровати! Кровати, на которой ее, возможно, изнасилуют и убьют, а никто даже не узнает! Камила потупила взгляд и плотно сжала зубы, чтобы не сказать ничего провоцирующего. Она была так зла. — Теперь ты послушай, — произнес мужчина, разглядывая укоротившуюся за время их беседы сигарету. — Не вздумай так ездить по ушам Койоту. Если из-за тебя с ним что-то случится… Больная мама будет меньшей из твоих проблем.       Что-то в его голосе изменилось лишь на миг, но Камилу обдало могильным холодом. Прежде он звучал вполне непредвзято и безмятежно, но теперь напоминал приставленное к виску дуло пистолета. Это что, угроза? Ну конечно… Гризли прикрывает своего глупого брата, как может. И дела ему нет, как Койот обойдется со своей игрушкой. Возможно, уже не первой игрушкой. От этого осознания ужас и злость сцепились внутри Камилы словно бешеные собаки. Если Койоту надоест, он просто убьет ее, а его заботливый братец, милейший человек, поможет ему избавиться от тела. — Да ладно тебе, раскисла вон как. Не конец света, — голос Гризли снова стал беззаботным. Впечатанный в дно банки бычок дотлевал, доживая последние мгновения.       Урод. Говорит так, будто его самого держали взаперти и он смирился. В том-то и дело, что в ее положении он никогда не был. Пожалуй, у Койота успокаивать получалось лучше, чем у этого козла. Замешкавшись, Гризли вдруг полез в карман. Что бы он оттуда ни вытащил, Камила готовила себя к худшему, наблюдая за ним пустыми глазами. Ей просто хотелось, чтобы он убрался подальше, чтобы оставил ее одну. К счастью, он и сам собирался уходить. Гризли достал что-то и спрятал в большом кулаке, покрытом рубцами шрамов. — Чуть не забыл… — положив руку на кровать и не торопясь показывать ее содержимое, загадочно произнес он. Таким голосом доверяют важные секреты. — Возьми. Пригодятся рано или поздно.       Он убрал руку и поднялся. Матрасу понадобилось время, чтобы принять прежнюю форму после тяжести гостя. Камила взглянула на интригующий подарок и смертельно побледнела. Вместо маленького складного ножа или еще чего-нибудь полезного, что мог бы тайком передать ей Гризли, на медвежьем одеяле лежали два маленьких квадратных пакетика. Презервативы.       Паника сжала грудь, дышать стало невыносимо, словно кто-то набросил на голову пакет и не позволял сдернуть его. Камила подняла взгляд и уставилась в спину замызганной джинсовки, покрытой мелкими дырами и швами. Так хотелось добавить туда еще пару дыр. От ножевого ранения или от пули. Казалось, дай ей оружие сейчас — и она бы была способна на убийство. Пульс в висках стучал громче, чем его ботинки о дощатый пол, сердце билось где-то в горле подобно молотку, руки не переставали трястись, абсолютно не подчиняясь сигналам мозга. Камила оцепенело проводила Гризли глазами, пока он не ушел и не запер за собой дверь.       Не в силах сдерживать дрожь, одолевшую каждый сантиметр ее тела, девушка сглотнула ком в горле, но он никуда не девался. Она безнадежно оглядела комнату, смыкавшуюся вокруг нее без всякого намека на пощаду. Стены давили как стенки гроба. Гроба, заколоченного и зарытого. Хотя даже о таком теперь можно только мечтать. Если она умрет здесь, ее закопают абы как, спрячут в лесной почве, набросают ветвей и шишек, не оставят и надгробия. Даже мертвым птичкам, которых она хоронила в детстве, она делала кресты из палочек. Гризли назвал ее лисой, но она была всего лишь птичкой. Для Койота и его друзей она была не более, чем синичкой с красивыми перышками, заточенной в клетку, но никто из них троих не позаботится о крестах и надписях из камешков, когда она умрет.       Никто не найдет даже ее трупа.       Камила почувствовала, какой липкой она стала из-за пота. Жар во всем теле вдруг сконцентрировался в голове, ударил в нее подобно выстрелу. Комната закружилась перед глазами, замаячили одинаковые бревенчатые стены, засверкало бликами оконное стекло. В эпицентре кошмара девушка медленно опустилась на подушку и плотно зажмурилась. Дрожащие руки кое-как спрятали напуганное тельце под грузным одеялом. Таким тяжелым, что оно как никогда стало похоже на толстый слой земли, схоронивший ее от мира. Камила сразу же отбросила его в сторону и зарыдала. Она надеялась, что сумеет сохранять спокойствие, держать под контролем себя и всё вокруг, но не вышло. Такой истерики у нее давно не случалось. Она схватила подушку и вжалась в нее лицом, чтобы не плакать слишком громко.       И ладно бы ее похитили, чтобы убить или пустить на органы — тогда она могла бы умереть скоро и, может быть, даже быстро! Если бы ее схватили, чтобы требовать выкуп, она бы, может, даже выжила. Хотя ее семья никогда не славилась богатством, чтобы кто-то обратил на это внимание… Но нет! Ей выпало кое-что гораздо лучше! Настоящий джекпот! Ей не повезло попасться на глаза какому-то извращенцу, сходящему с ума от собственного одиночества! Камила выла в подушку, не узнавая свой голос. Она не могла заставить себя рыдать тише, поэтому душила истерику пыльной подушкой, пропитывая ее влагой и солью, делясь с ней своим отчаянием, наполняя ее своим страданием. Ее желудок бурлил от неустойчивой смеси нервного возбуждения, она делала долгие вдохи в попытке успокоиться, но по итогу лишь глушила кашель мокрой поверхностью подушки. Тошнота подступала к горлу. — Камила!       Она знала, кто пришел. Она игнорировала. Она не хотела видеть ни его, ни кого-либо еще. Ни сейчас, ни потом. Она не могла успокоиться. — Милая, что случилось?!       Хлопок двери, торопливые шаги, звон посуды, стукнувшей по столу, и его руки. Его загребущие ужасные не знающие границ руки. Камила заерзала, пытаясь сбросить их с себя, и вновь закашлялась в подушку. — Всё хорошо, всё хорошо, почему ты плачешь? Тебе плохо? Камила! — голос Койота звенел в комнате, в ее ушных раковинах, в ее голове.       Какой идиот! Не то слишком тупой, не то слишком хорошо умеющий притворяться тупым! Иначе как можно додуматься задавать такие вопросы?! Камила дернулась еще раз, но его лапы не отпускали ее. Не зря тот урод принес презервативы, совсем не зря! Лучше бы ее убили сразу!       Койот больше ничего не сказал, и его длинные лапищи замерли, обхватив ее за бока. Она почувствовала, как он положил голову на ее спину и перестал шевелиться. Суетливо дыша и всхлипывая, Камила вцепилась в подушку зубами в ожидании чего-то. Чего-то очень неприятного, чего-то, через что ей никогда бы не хотелось пройти, чего-то, от чего никто ее не спасет, от чего она себя не спасет.       Койот не двигался. Просто сидел на полу возле кровати и держался за нее. Девушка вдруг поняла, что он не просто держит ее. Он что, обнимает ее? Она громко шмыгнула носом и приложила все усилия, чтобы выровнять дыхание. Большая костлявая ладонь погладила Камилу по подрагивавшей спине, медленно и бережно. Тело, ноющее от перенапряжения, начало расслабляться. Так странно. Почему у него получалось вести себя так, чтобы она почти почувствовала, что они в одной лодке? Как будто он тоже здесь взаперти, будто ему тоже плохо. Она судорожно выдохнула весь воздух из груди. Кажется, начало отпускать. — Полегчало? — тихо спросил Койот без тени насмешки в голосе. Он продолжал гладить ее, сквозь хлопок серого свитера чувствуя, как ее постепенно перестает знобить. — Это всегда работает, ха-ха… — мягко улыбнулся он, упираясь в лопатки Камилы веснушчатой щекой, колючей от щетины. — Гризли часто так меня успокаивал, когда мне это было нужно. Просто и без слов.       При упоминании Гризли девушка поморщилась в подушку. Как брат он, может, и замечательный, но это не ее брат. С ней он возиться не станет. С ней он может сделать что-то более жестокое и мерзкое, чем Койот. — Знаешь… — вдруг добавил парень, и его ладонь остановилась. Камила ощутила, как тепло от нее потихоньку просачивается сквозь свитер. — Я тоже часто плачу. Все всегда говорят, что это плохо, но это вранье. Я считаю, если в человеке еще есть слезы, это значит, что он не разучился чувствовать.       Он спокойно отстранился и начал поправлять перекрутившееся одеяло. Камила потерлась лицом о подушку, вытирая остатки своих эмоций, и медленно привстала. Не очень хотелось светить красным опухшим от слез лицом перед кем-либо, даже если это похититель. Так уж ее научили. Все всегда говорят, что плакать плохо. Она вытерла остатки влаги рукавом и села, уткнувшись спиной в стену. Она старалась не смотреть на него, но Койота, кажется, действительно мало беспокоило, что многие осуждают слезы и считают их проявлением слабости. — Что тебя так расстроило? Ты можешь рассказывать мне всё, что захочешь, правда-правда. Я всегда выслушаю, — Койот всё сидел у кровати, словно забыл, что можно расположиться на ней.       Камила глядела на него, нацепив на лицо безэмоциональную маску. Он вроде ведет себя понимающе и поддерживающе, даже сумел успокоить ее, но эти его идиотские вопросы ставят в тупик и неизбежно возвращают ее к бессильной злости. Неужели он в самом деле не понимает, что ее расстроило? То, что он ее, черт возьми, похитил! Так хотелось зарядить ему пяткой в лоб, а сейчас он еще и так удобно сидит под прицелом, облокотился своими длинными ручищами об край кровати и наблюдает на ней щенячьими глазами. Момента лучше не придумаешь.       Только вот это бессмысленно. Камила вздохнула. Она внезапно осознала, что нельзя показывать Койоту свои слезы и злобу. Гризли и Ягуара она вряд ли проведет, но Койот — идеальная мишень для манипуляций, обвести его вокруг пальца — раз плюнуть. Нужно только набраться терпения и больше не допускать таких срывов, как сегодня. Втереться в доверие, изобразить взаимные чувства, поцеловать разок, может, даже осмелиться на что-то большее — всё, чтобы выжить. Придется очень сильно постараться, он перестанет привязывать ее, и тогда… — …Пока тебя не было, сюда приходил Гризли, — начала она, заметив, как беспокойство в его лице сменяется настороженностью. — Я испугалась, что он… — запнулась Камила. Даже затевая притворную игру, было сложно просто и легко выговаривать такие слова, как «убьет» или «изнасилует». Особенно когда они напрямую относились к тебе.       Серые глаза Койота, и без того казавшиеся холодными и потухшими из-за цвета, стали стеклянными. Он резко расслабил брови, но улыбка сходила с его тонких губ медленно. Он глядел в пространство перед собой, точно увидел между собой и Камилой призрака. Она поежилась, осознав, что похититель ведет себя точно так же, как вчера. Пока он не провалился в пропасть, наполненную слепой яростью и неконтролируемой дикостью, девушка поторопилась продолжить: — Я не знаю, чего он хотел, но мне было очень страшно. Я осталась тут совсем одна, привязанная и с пустыми руками… — осторожно подбиралась к желаемому Камила, тщательно фильтруя слова и описывая встречу с Гризли так, как это выгодно для нее. — У него есть еще один ключ, — пробормотал Койот, не моргая. — Какого. Черта. У него. Есть еще один ключ? — вопрос повис в воздухе, как это обычно и делают риторические вопросы. — Это моя комната. Он не имел права. Я с ним поговорю. Я предупреждал его.       Он снова говорил так, словно его подменили. От улыбчивой любезной версии парня не осталось и следа. Все-таки, манипулировать им не так просто, но отнюдь не потому, что он умный. А потому, что чокнутый. Койот поднялся с явным намерением пойти на поиски Гризли, но Камила не могла этого допустить. Если он снова уйдет, к ней — привязанной и с пустыми руками, как она сказала — может заявиться Ягуар. А его тут только не хватало.       Она привстала и поймала Койота за рукав. — Не уходи, пожалуйста. Мне страшно оставаться одной, — скованно произнесла девушка, поняв, насколько смелым с ее стороны был такой шаг. Он сработал, но это так странно и неловко. Ей было тошно от собственного притворства.       Койот остановился и изумленно поглядел на нее сквозь просветы в темной гриве, доходившей ему до плеч, даже чуть ниже. Он вроде как надеялся услышать что-то такое от нее, но растерялся, когда она действительно это сказала. Что-то в дрожи ее голоса, что-то в красном от недавних слез лице, что-то в том, как она сжимала рукав его свитера убедило его не уходить. — Я должен с ним поговорить. Я поговорю, он больше не придет, и тебе не будет страшно. Я обещаю, — он присел на корточки возле постели, и Камила отпустила его. Похититель проводил ее руку взглядом. — Но ты ведь уже говорил с ним вчера… — тихо произнесла девушка. — Он всё равно пришел.       Койот сдвинул брови и поглядел на свои ладони. Он взбешенно втянул носом воздух. Кажется, ее слова показались ему весомыми. — И… Ты ведь не можешь постоянно быть рядом, иногда тебе нужно отлучиться. В такие моменты они и будут приходить, — Камила боязно сжала край собственного свитера. Так убедительно у нее получалось играть отчасти потому, что такой расклад ее и правда пугал. Нужно что-то с этим сделать. Она знала, что именно, но нужно было внушить это и ему, раз его так беспокоит ее самочувствие. — Если бы у меня было что-то, чтобы я могла защититься… Хотя бы до твоего прихода, — они встретились взглядами, когда Койот непонимающе, но польщенно уставился на нее. Камила нервно сглотнула и договорила: — Ты мог бы оставить мне что-то, например, нож. Тогда я бы боялась меньше, и они не смогли бы мне навредить.       Разговоры с ним напоминали ей беседы с маленьким мальчиком. Очень странный похититель. Странный из-за своих отклонений, как ребенок, которому можно навязать свои правила игры. Камила даже радовалась, что ее захотел украсть кто-то такой, как Койот. Будь похитителем такой человек, как, например, Гризли, она бы не смогла так с ним разговаривать, объяснять каждое слово, почти сюсюкаться. На нем бы это ни за что не сработало.       Койот с сомнением поглядел куда-то ниже ее глаз — вероятно, на губы. Он задумчиво притих, переваривая сказанное ею. Его взгляд медленно поехал изучать всю пленницу, пока разум взвешивал все «за» и «против». Молчание затянулось надолго, и Камила давала ему время и место для размышлений. Глаза Койота остановились на веревке, обнимавшей запястье Камилы, и он сразу же ответил: — Нет. Нельзя.       Вот черт. Не так уж он прост. Камила расстроенно поджала губы, хотя ей очень захотелось что-нибудь ударить. — Они тебе не навредят, — парень взял ее за руку, его тон сделался извиняющимся. Он отказал ей и сам был этому не рад. Однако он оказался достаточно смышленым, чтобы увидеть в этом плане минусы для себя. — Они не такие плохие, ты зря боишься. Камила, я защищу тебя от всего, — не замечая проблемы в двух противоречащих фразах, которые он сказал подряд, Койот бережно сжал ее ладонь.       Девушка плотно зажмурила глаза, чтобы снова не расплакаться. Под ресницами пульсировала печаль. Может быть, она бы даже не стала использовать нож против Койота, просто разрезала бы веревки и сбежала, но теперь этот шанс выскользнул из ее рук. У нее почти получилось его провести, но такая просьба прозвучала слишком прямо и в лоб, что даже тормоз заподозрил неладное. С другой стороны, что еще она могла попросить для самообороны? Бутылку? Зажигалку? Ага, не стоит давать ему больше идей, иначе она останется жить в комнате без мебели. — А еще я понял кое-что и хотел извиниться, — вдруг выдал Койот, и Камила тоскливо глянула на него. Он разжал ее ладонь. — Я понял, что был слишком резким и внезапным вчера. Прости, пожалуйста. Ты простишь меня? — он сложил лапки, будто собрался умолять. Девушка всё еще не могла привыкнуть к его формулировкам и резким сменам тем. И этот вопрос… Как на него можно ответить «нет», когда говоришь с похитителем? — Вчера ты напугал меня, но… Если такого больше не будет, я прощу… — осторожно ответила она, задержав глаза на его обкусанных запястьях, выглянувших из-под рукавов свитера. Еще одно напоминание, почему здесь лучше не задерживаться. — Ах, спасибо! — Койот искренне просиял, как детсадовец, который помирился с подружкой. Его улыбка была такой наивной и простой, что создавалось впечатление, что от детсадовца его отличал только рост. — Я понял, что нам нужно стать друзьями. Мы ведь только познакомились вчера, а я уже почти жениться собрался, ха-ха! Так глупо получилось… — он неловко почесал руку. В том месте, за которое он себя грыз.       Камиле было не до смеха. Он всё равно не отпустит ее, даже если начнет видеть в ней не потенциальную девушку, а хорошую подругу. Но хорошо то, что он решил замедлиться и остудить свой пыл. Это хотя бы ненадолго отсрочит момент, когда могут понадобиться презервативы… Кстати, где они? Она бегло оглядела кровать и одеяло, и нигде их не увидела. Во время своей непонятной панической атаки она совсем не потрудилась спрятать их. Если они попадутся Койоту на глаза, кто знает, что он запоет об их дружбе. Но они куда-то запропастились. — Ну, ты будешь со мной дружить, правда же? — веснушчатый придвинулся чуть ближе к кровати в ожидании ответа, напоминая лесного дикаря, выучившего новое слово.       Девушка вскинула брови. Похоже, Койот куда менее испорченный, чем его старший брат. Это не может не радовать, учитывая, что это ему она приглянулась и именно он ее украл. Камила надеялась, что Гризли или Ягуару не захочется… Попользоваться тем, что она здесь. И что Койоту не захочется делиться с ними своей птичкой. — Я не против, — отозвалась она чуть бодрее.       Нет, она не птичка. Она лиса. — Ах, спасибо! — Койот расплылся в довольной улыбке и вдруг засуетился.       Он стал подниматься на ноги и подтягивать джинсы, которые держались на его тощих бедрах только благодаря ремню. Камила заметила, что в дешевом поясе из искусственного кожзама сделаны дополнительные отверстия для застежки, и заподозрила, что Койот донашивает одежду за старшим братом, которому сильно уступает в размерах. — Я же принес тебе завтрак! Я почти забыл об этом, пока мы разговаривали, — пояснил патлатый причину своей суеты и взял со стола деревянный поднос с тарелкой, чашкой и ложкой. — Если тебе понравился вчерашний ужин, то завтрак тоже понравится. Я сам готовлю, — гордо заявил он и протянул Камиле еду. — Я как раз проголодалась, спасибо, — вежливо поблагодарила она его, решив опять-таки не игнорировать, но и не перегибать палку со слащавостью.       Она поставила поднос на колени, как вчера. Над стаканом возвышался столп пара, от темной жидкости пахло травами и ягодами. Рядом с предполагаемым чаем поблескивала старая чайная ложка. В глубокой тарелке с щербатым краем была оранжевая кашица с вкраплениями ягод. Возле ароматного домашнего джема просто на подносе стопкой стояли крупные ломти хлеба. — Я долго учился печь хлеб, — заговорил Койот с видом знатока, пока измученная жаждой Камила пригубила чай. — Сначала он получался сырой внутри, потом я его передерживал, и он подгорал. Вот Ягуар бесился, когда я переводил продукты, ха-ха… Но теперь я умею! Попробуй, — подбадривающе кивнул он.       Камила вспомнила, как страшен Ягуар в гневе, и поразилась тому, как маленький и тощий Койот не боялся такого верзилу. Опустошив весь стакан, она замешкалась. Минутку… Если Гризли — брат Койота, то кто такой вообще этот Ягуар? Почему он живет с ними? — А… Ягуар тоже твой брат? — как бы невзначай спросила девушка, раз уж речь зашла об этом загадочном человеке. Она уже узнала что-то о Койоте и Гризли, но Ягуар оставался для нее чистым листом. — Фу, еще бы у меня был такой брат, — отмахнулся Койот подобно капризному ребенку, которому мать сказала, что у него скоро родится братик.       Камила макнула хлеб в варенье и изумленно посмотрела на Койота. Так он брат или не брат? — Он женишок Гризли, — пояснил парень беззаботно и прикрыл глаза. — Они уже давно вместе.       Камила округлила глаза и уставилась на него, забыв про завтрак. — Знаю, что ты думаешь, — махнул рукой Койот. — Что Гризли мог бы найти себе кого-то подобрее, кто не ненавидит меня. Но нет, я просто вижу в нем вечно недовольного вредину, который спит с моим братом.       Девушка согнала с лица изумление. Удивилась она не из-за того, за что оправдывался Койот, отнюдь. Она совсем не ожидала такого сюрприза от кого-то, кто выглядит как Гризли. Нет, ничего дурного она в этом не видела, ей дела нет до того, с кем там спит какой-то незнакомый ей мужик, но… В ее положении это же даже хорошо! Выходит, опасаться ей теперь можно всего лишь одного из троицы! Ну, убить ее им ничего не помешает, но если эти два здоровяка не особо заинтересованы в девчонках, можно не ждать их в этой комнате с сальными похабными намерениями. Если, конечно, ее появление не пошатнет «великую любовь» этих двух маньяков, и кто-то из них не передумает… Но в остальном это отличная новость! — Хотя и хорошо, наверное, — озвучивал свои мысли Койот. — Если бы он встречался с девушкой, она бы не смогла так умело нарубить нам дров или принести тяжелые ведра с водой… — задумался он. Ему совсем не в тягость болтать без умолку и управлять разговором. Похоже, с этими двумя он чувствовал себя третьим лишним, чуть ли не чужим, и очень соскучился по общению. — Хотя… Хм, если бы он встречался с девушкой, может, того случая бы вообще и не было…       Камила наклонила голову и внимательно поглядела на него. Какого еще случая? Что у них там случилось? Ей стоит переживать на эту тему?       Только она собралась спросить, как вдруг за окном мелькнула огромная черная тень. Девушка шарахнулась и рывком вытащила из варенья хлеб, который успел хорошенько так туда погрузиться. Половина ломтика так и осталась в тарелке, прилипнув и увязнув. Камила увидела расположившуюся на подоконнике с той стороны крупную черную птицу. Это… Это ворон! — О, это мой друг! — Койот лихо вскочил, а крылатый гость стукнул клювом по стеклу, неуклюже поерзав на тесном подоконнике. — Прости-прости, он напугал тебя? Не бойся, он ручной.       Парень наклонился через стол и, повозившись с окном, открыл его. Большая величественная птица перепрыгнула с подоконника на стол, как так и нужно. Стук ее коготков по дереву звучал устрашающе и в то же время забавно, словно цоканье маленьких каблучков. Она совсем не боялась и чувствовала себя как дома. Выходит, ворон и правда ручной. Камила переводила взгляд с Койота на его неожиданного питомца. Ворон замер и уставился на нее одним глазом, повернув голову набок. — Он иногда прилетает, и я кормлю его, — Койот ласково погладил птицу по черному зобу. Он неподдельно улыбался, словно соскучился по старому приятелю.       Вынув из кармана джинсов несколько упругих желтеньких ягод, парень протянул их ворону на раскрытой ладони, и тот с готовностью их склевал. Камила слышала, что эти птицы очень умные, но никогда не видела доказательств до этого момента — ворон ни разу не ударил хозяина клювом в ладонь, а нацеливался именно на ягодки. — Вот так, дружище. Сегодня облепиха, — приговаривал Койот, наблюдая за трапезой пернатого гостя. Он улыбнулся Камиле, явно гордый тем, что впечатлил ее. Девушка забыла про свой завтрак насовсем. — Хочешь тоже покормить его? — Он… Он меня не испугается? — опасливо поглядывала на ворона Камила. Ей очень хотелось потрогать прекрасные черные перья, волшебно поблескивавшие в утреннем свете, но получить внушительным клювом в глаз не входило в ее планы. — О, не переживай об этом. Если сделать всё правильно, он не испугается, правда-правда, — парень достал еще пригоршню янтарных ягод и, присев возле девушки, поманил ворона к краю стола. — Ты же не обидишь его, верно? — Конечно, нет, — Камила отставила в сторону поднос и взволнованно потерла об себя руки. — Тогда всё точно будет хорошо, — Койот сейчас мало отличался от солнечного лучика. Теплота делала его серые глаза живыми, необъяснимо нежными. Он очень любит животных, это заметно. — Дай мне руку, — он поднес к ней свою худощавую ладонь, и Камила решила положиться на него. Койот осторожно пересыпал ей горстку облепихи. — Вот так… Теперь медленно и аккуратно… — почти шепотом сказал он, снизу придерживая ее ладонь своей.       Камила затаила дыхание, видя перед собой любопытную птицу, такую большую и суровую на вид, но доверившуюся людям. В городе такие появлялись нечасто, да и то были поменьше, чем эта красавица. Или красавец? Девушка осторожно поднесла янтарные ягоды к птице. То, что Койот помогал ей, успокаивало. Так она намного сильнее верила в то, что ворон ее не клюнет с испугу. — Вот так, дружище… Ты же любишь облепиху… — по-доброму заговаривал с ним Койот. Их ладони замерли в достаточной близости к гостье. — Я читал, что хлебом их лучше не кормить, — быстро пояснил он между делом, а потом снова обратился к своему лесному другу: — Хотя ты бы и от него не отказался, да, обжора?       Когда ворон схватил первую ягодку, Камила оцепенела. Он не задел ее ладонь, а ловко расправлялся с каждой облепихой по очереди, как он делал это с ладони хозяина. И правда завораживающее зрелище. Девушке никогда не доводилось кормить птиц прямо с рук, все пернатые малютки, живущие в ее дворе, слишком боялись людей. Она часто вешала кормушки с кормом недалеко от своего окна и исподтишка наблюдала за пирующими птичками, приловчившись не отпугивать их через стекло. А здесь… Целый ворон, здоровый и красивый, доверился ей. — Я подобрал его в лесу, когда он был птенцом, и выкормил его. Не нашел его гнездо, — негромко поделился Койот. Из-за того, что он говорил так тихо, Камиле казалось, что этот разговор лишь для них троих и больше никто во всем доме, во всем лесу их не подслушает. — Он повзрослел и научился летать, но не забывает меня. Жалко только, что Гризли и Ягуар не разрешают ему тут жить, и он каждый раз прилетает на свой страх и риск… — вздохнул он негромко и отпустил руку девушки. Он передал ей еще ягод, вытряхнув из кармана последние. — Теперь попробуй сама. Уже не так страшно, правда?       Камила задумалась над его словами и тем, что он закладывал между строк, и скормила черному клювику всю оставшуюся облепиху. Койот поднялся и погладил ворона снова, будто прощаясь. Наблюдая за этой милой и несколько печальной картиной, она полюбопытствовала: — Сам выкормил? А сколько ему? Он уже такой большой… — она рассматривала гостя, полакомившегося ягодами и собиравшегося лететь своей дорогой. — Где-то… Года полтора. Или даже два, хм… — крепко призадумался Койот, следя, как ворон деловитой походкой пересекает стол и забирается на подоконник. — Два года? — опешила Камила, округлив глаза. — Вы уже два года живете в лесу?       Койот с загадочным прищуром улыбнулся и косо взглянул на нее. Девушка недоуменно глазела на него, не зная, что и думать, и надеясь, что он ответит вразумительно. — Сколько же вы тут живете?.. — менее уверенно спросила она, стушевавшись перед интригующим молчанием собеседника. — Это секрет, — просто и невинно пожал плечами парень.       Должно быть, Гризли хорошенько прополоскал ему мозги, раз Койот додумывается не раскрывать о себе и своих соседях много информации. Однако… Иногда он всё же дает слабину, забывает об осторожности и выдает полезные для Камилы факты. В такие моменты он максимально открыт, эмоционален и наивен — это моменты, когда он видит в ней кого-то, кто может его полюбить. — Увидимся, дружище, — почесав шейку ворона напоследок, Койот проследил, как он расправил внушительные крылья и сорвался с подоконника. Короткий порыв ветра обдал его и пошевелил висящие сосульками волосы.       Камила проводила птицу взглядом. Большую вольную птицу, прилетавшую лишь тогда, когда она сама пожелает. Ни к чему не привязанную и свободную. Может, в обычной ситуации она бы даже подружилась с Койотом. Если б никто ее не заставлял. Девушка взялась за поднос, чтобы поесть и, как того и хотел Койот, попробовать его хваленый домашний хлеб. Вдруг она заметила завалившиеся за кровать и застрявшие между перекладиной и матрасом презервативы. Придвинувшись ближе к стене, она незаметно протолкнула их дальше, чтобы похититель не заподозрил об их наличии.       Нет, она не птичка. Она лиса.