АЛЕКС (эротический рассказ).

(пригород Марселя, лето 2008 года).

Госпожа де Арно ушла сегодня, как обычно очень рано. Как обычно Его не будила и, потому проснулся Он, как получилось… А получилось чуть позже десяти. И это прекрасно! Всё, как всегда… Последнее время Он стал ценить стабильность и предсказуемость. Необычным было только место пробуждения, ведь Он первый раз ночевал в её загородном доме. Шикарном большом, и очень колоритном - не больше не меньше, а в стиле древнеримской виллы. Она сходила с ума по античности, по этим колоннам, мозаикам, внутренним дворикам, фонтанчикам и, конечно, скульптурам - утончённым греческим красоткам и суровым бюстам римских сенаторов. Потому и построила себе такой дом - огромный, просторный и светлый, где все эти античные фигуры были ну почти, что на каждом шагу. И мозаики тоже были, и внутренний дворик и фонтаны. Даже внутри, почти в каждом холле! «Ах, Диана, Диана...» - про себя довольно отметил Он, когда вступил вчера вечером на порог этого великолепного дома. Ему здесь понравилось всё - и дом, и дворик, и скульптуры. И Диана в этом доме. Точнее, дом на фоне Дианы. Он красноречиво говорил о том, что его хозяйка реально очень богата. А это значит, что здесь стоит задержаться максимально долго. И хорошо! Опять же, стабильность… Он сладко потянулся, тряхнул тёмной и густой гривой, немного спутанных после сна, волос, обвёл внимательным взглядом бездонных серых глаз спальню, её нежно-персиковые стены, бежевый пол с ненавязчивой и, конечно же, а-ля античной мозаикой. Обнажённый подошёл к окну. В таком месте в самый раз было чувствовать себя античным богом. Апполоном, Адонисом… Дионисом, Амуром… Кто там самый красивый? Перед Его взором лежал большой ухоженный сад. Не менее шикарный и величественный, чем дом. На улице резвилось лето, синело небо с редкими невинно-белыми облачками. Зелёный сад, древнеримская вилла… Что может быть лучше? Это же - рай. Вот как он, оказывается, выглядит! Теперь Алекс это уже определённо знал... Да, сейчас его звали Алекс, и это имя он очень любил. Оно приносило удачу. Когда-то его звали Жан, потом Робер и Анри, потом Жиль и ещё много как. Но самое лучше имя - Алекс. И неважно, что там нацарапано в документах. Кто их будет проверять? Влюблённая, молодящаяся тётенька Диана? Или подобные ей? Им это едва ли придёт в голову. Если только она не захочет за него замуж. Но это совсем невероятно. Слишком, невероятно. И тут Он даже засмеялся. Радостно, весело, хотя и негромко. Да, конечно, это было бы хорошо! Сказочно хорошо. Но ключевым словом было «сказочно». Очень богатые люди, как правило, очень умны. И вряд ли ли она поведёт Его, мальчика, которого подцепила на открытии выставки Театра Роз под венец. Она, наверняка, прекрасно понимает, что этот безвестный красивый юноша готов служить своей новой госпоже, только рассчитывая на хорошее на содержание. Как домашняя болонка или пудель с безупречной родословной... Только вот родословной у него нет! И всё же... Он перестал смеяться и вдруг всерьёз подумал о том, что надо бы обратиться к старому другу Клоду Фурнье с тем, чтобы сделать, всё-таки, новые документы. На новое имя. На Алекса. Алекса Делёза, например… Или Дюбуа. Фурье... Или Трюффо… Он стал вспоминать самые красивые и яркие фамилии, представляя, как они будут красоваться в паспорте рядом с его фотографией. Надо, надо сделать новые документы. Чтобы, несчастный Жан Базен, наконец-то, на самом деле окончательно умер… Теперь-то у Него точно будет достаточно средств, чтобы оплатить услуги по такой смене паспорта. Теперь уже, да, точно можно будет на этом не экономить... Он продолжал смотреть в окно, где зелень ухоженного сада ласкала и успокаивала глаза. Так длилось, наверное, ещё минут пять. Потом Он пошёл в душ. Вода нежила гибкое, грациозное тело, освежала, придавала сил, практически возрождала вновь. Он трогал и мыл его, очень любя. Тело был его инструментом, его орудием, его капиталом. Его Всем. Его счастьем. Как же это удачно быть красивым и молодым! Двадцать три года - лучший возраст. Хотя он думал так и в пятнадцать и в восемнадцать. Но сейчас, сейчас, сейчас всё стало гораздо круче! Потом он старательно вытерся, любуясь своей наготой перед зеркалом, и надел длинный шёлковый халат. Бежево-золотистый, нежный, приятный к телу. Госпожа де Арно купила его, выбрав самый дорогой. Вернее тот, который понравился ему в том Интернет-магазине. Он уже и не помнил в каком. И, конечно, он взял его с собой в дом, не оставил в квартире. Он, наверное, уже тогда чувствовал, что останется здесь надолго… Квартира Дианы в Марселе, кстати, была тоже большой, дорогой, со вкусом обставленной, и тоже с античными прибамбасами. Но дом… Дом! Алекс спускался по широкой белой лестнице, внимательно глазея на фигурку каждого амурчика. На каждую музу… или нимфу? Кто их там разберёт! Стопы его бережно обнимали мягкие домашние туфли... Такая лестница не уступала по пафосности какой-нибудь театральной, дворцовой. Размером, правда, да, оказалась поменьше. Но в целом, здесь не хватало только лакеев в париках 18 века. Или нет. Нет! Римских рабов в длинных одеждах а-ля простыня, с послушно потупленными взорами... Но и не надо! Ни тех и ни других. Он хотел быть сейчас один, чтобы спокойно поцарствовать в этом античном дворце... Спускался Он не спеша и, конечно, величественно, с каждым шагом уже начиная чувствовать себя настоящим патрицием. И вот оказался в столовой. Довольно большой, но уютной. Конечно же, с античными колоннами у стен, с уютной нишей и диваном в духе римского ложа. Столовая была почти белой, точнее кремовой. Нежной и изысканной, как всё здесь. Нежной и благородной. Как Он. Он обошёл её всю, посидел на диване, потрогал в нише у стены за смешные детские носы и маленькие пенисы очередных стоящих там бело-мраморных «амурчиков» (или как их там?). Они держали в руках то подносы с фруктами, то сосуды с вином. Поиграл с сосочком какой-то нимфы, обнимающей гигантский и такой же мраморный ананс. Погладил ладонью белую столешницу, а пальцами - спинки дорогих стульев. Широких и низких, также изображающих Древний Рим. Любовался высокими арочными окнами. Ему не хотелось даже курить, так всё вокруг радовало и умиротворяло. Придавало сил. Заставляло верить в в себя. Хотя Он всегда в себя верил. Просто шёл не всегда верным путём. Торопился жить. А вот здесь можно будет, пожалуй, жизнью наслаждаться. Пить её не спеша, размеренно, вкушая каждой клеточкой своего безупречного тела. И вот Он решил начать сегодняшний день с утреннего сока. Никакого кофе! Он выспался. Только сок! И тут же выжал себе свой любимый - из красного сицилийского апельсина. Сел на римский стул светлого горчичного цвета за белым столом. Закинул ногу на ногу и наслаждался. Вкусом, красотой и нетривиальностью интерьера. Белая чашка сока стал уже почти пуста, когда дверь столовой едва слышно открылась. Он поднял глаза и увидел застывшую в удивлении юную девицу, одетую в стиле горничной 19 века. Светло-коричневое мини-платье белый фартучек, воротнички. Не очень высокая, русая с удлинённым каре, не то, чтобы пухлая, но плотненькая. С большой высокой грудью, стройными, хоть и не особо длинными ногами. - Месье? - удивлённо, тихо и с каким-то едва уловимым акцентом вопрошало это милое, в целом существо, с приятными для глаз голыми коленками. - Доброе утро. - ответил Он ей и тут же спросил. - Кто ты? - хотя уже и так понял, что это домработница, уборщица. - Ирен. - ответила милая прислуга. - Алекс. - сказал он машинально. Хотя представляться, наверное, было и не обязательно. Он осекся и уже только мысленно продолжил неторопливо и важно: «Алекс Делёз». Эта фамилия нравилась ему больше всех. - Я здесь работаю. - она продолжала говорить дальше, и лёгкий акцент, красноречиво показал, что девчонка была родом откуда-то из Восточной Европы. - Мне нужно убраться в столовой и во всём доме. Я прихожу через день. Она улыбнулась, как-бы извинительно. Но даже такая робкая и неуверенная улыбка неожиданно ярко расцветила её, в общем-то, очень обычное лицо. Просто молодое и свежее. Лет восемнадцати-двадцати. Не больше двадцати... - Работай, да. - кивнул Он изысканно небрежно. И отвернулся от двери к окну. Девушка же расторопно прошла мимо Него в сторону кухни. За ней стелился шлейф очень недорогих, но всё же приятно свежих духов. Он посмотрел ей вслед, оценил плотные икры, загар и, аппетитно выступающий кругленький зад. «Упругая бойкая попка!» - подумал Он уже почти мечтательно и продолжил мысленно рассуждать о том, что восемнадцатилетняя девка-уборщица всегда слаще, всех этих бабёнок сорок плюс и, тем более, пятьдесят плюс. Пусть даже, подтянутых, ухоженных и спортивных. Как бы они не хорохорились, всё равно главное их преимущество - всего лишь (!) пухлый кошелёк. Здесь же привлекательным и пухлым было то, что надо. Пусть скромное, маленькое, невзрачненькое даже, но молодое. Малышка Ирен меж тем шустро взялась за работу. Не очень навязчиво шумел высокий блестящий, немецкий профессиональный пылесос тёмно-жёлтого цвета. Иногда лилась вода. Он потихоньку отвлёкся на другие свои мысли. Почему-то это оказались воспоминания о замужней банкирше Эмме, предшественнице госпожи де Арно. Он была пьющей вечерами много вина и хрипловатой дамой лет пятидесяти восьми. Да, она была щедрой, снимала ему квартиру, отдала одну из своих машин и подарила толстый золотой перстень с сапфиром. Но потом вдруг резко исчезла. Может, заболела, конечно. Всё-таки, возраст... Эмма любила секс садо-мазо и была исключительно нижней. А Он от души отрывался. Не потому, что она Его злила или была противна до тошноты. Просто это так забавно и мило - бить плёткой и цинично насиловать старушку. Условную старушку, конечно. Тётка любила спорт и косметологию. Но всё равно не выглядела, как юная девочка. Как эта... И Он стал искать глазами маленькую юркую служанку. Она возилась всё ещё где-то в стороне кухни. Кажется, что-то тихо напевала в такт тому, что слышала в наушниках. - Хочешь, музыку громко включи. Не стесняйся! - крикнул он ей и, допив сок, отставил в сторону белую чашку. - Мерси! Мерси! Хорошо. - отозвалась девчонка и негромко зарядила на своём телефоне музыку. Что-то лирическое на английском... Вскоре она подошла и к Нему. Вернее, к окнам, напротив стола, за которым он продолжал сидеть. Протирала выборочно стёкла, что-то брызгая на них, а низкие, маленькие подоконники протирала каждый. И вот, наконец, подошла к самому ближнему от него окну. Посмотрела на стекло. Хмыкнула. Брызнула и протёрла, наклонилась к подоконнику. Он же смотрел на неё. Это вышло само собой. Он не ставил целью смотреть и подглядывать. Глаза заработали сами, следуя биологической природе вещей. Платье Ирен было насколько коротким, что при глубоком наклоне тут же зовуще, хотя и очень слегка оголились в меру загорелые круглые булочки. Мммм… И показались на свет божий белые, совсем обыкновенные и, наверное, недорогие трусики-стринги. «Интересно, ты скромница или шлюшка? - подумалось Алексу. - А я сейчас это проверю...» Он тот час же подошёл вплотную к милому, соблазнительному тельцу. Быстро, стремительно, но почти неслышно. Девочка никак не успела опомниться, как длинные, практически музыкальные пальцы легли на её бёдра с обеих сторон. Устремились вглубь, под юбочку, сжали их сильно, не грубо, но страстно. Ирен дёрнулась и что-то ойкнула. Однако, Он удержал маленькое создание и сладко прижался своим горячем естеством между её притягательных булочек. Она замерла. Если и в испуге, то не в очень критичном. Просто от неожиданности, смущающей, но, словно на зло, приятной. Он же, как банальный подросток в метро стал тереться... А потом, ласково тиская попочку, раздвинул пошире аппетитные булочки и нырнул между ними гибкой ладонью вниз. Погладил заветное местечко горячее через трусики. А-а-ахх! Мммм… Но пальцами проникать пока никуда не пытался. Девка задёргалась снова, пытаясь освободиться. - Месье, Алекс! - Зови меня «Сладкий месье»… - одновременно загадочно, блаженно и многообещающе сказал Он, вновь погружая руки глубже под платье, и тем беспощадно задирая его на спину. Затем Он наклонился почти лёг на неё, а эти руки ловко скользнули вперёд, к груди, и властно ухватили упругие, приятно большие округлости. - Месье, Алекс! - снова пыталась сопротивляться маленькая домработница. Пойманные грудки, желая продолжения, стали заостряться. - Сладкий месье! - поправил он, при этом ласково, но настойчиво сжал, ловко добытые сочные сиськи. - Неужели не нравится? Млеешь ведь вся… Он потрогал подушками гибких пальцев её вздыбленные крупные соски, и приятная нега предательски стала разливаться по безнадёжно пойманной девичьей плоти. Расслабила её ноги, заставляя их послушно раздвинуться... Однако, остатки рассудка всё ещё жили в нашей малышке. - Месье! Не нужно этого, не нужно! Отпустите меня! - Чего ты боишься? Здесь нет камер. Я вчера проверил. Да и тебе ли это не знать? - Месье! - тихо умоляла крошка Ирен. Ей было очень неловко вот так вот врасплох оказаться в руках этого статного красавца, вероятно, любовника её хозяйки госпожи де Арно. - Мне нужно работать! - Я компенсирую. - вдруг уверенно ответил Он. - Твоё время и твои… - хотелось сказать «услуги», но Он не стал говорить так цинично. - Твои хлопоты… Ты так хороша! Не удержусь! - последняя фраза вышла с глубоким, горячим придыханием. Тут же Он сгрёб свою маленькую добычу в охапку, стал выпрямляться, потянул на себя и выпрямил её спину, а затем развернул, поставив лицом к себе. Когда вертел, грудки пришлось отпустить, но, когда они уже стояли прямо и лицом к лицу, сразу же ухватился руками за плотную попку. Она была ниже ростом, и потому Он склонился над ней, подтягивая за попочку наверх. Ирен же вынужденно встала на цыпочки. Сейчас она увидела его, наконец, хорошо. Молодой мужчина был очень красив. Широкоплечий, но стройный и гибкий, чувственный брюнет с волосами до плеч и светлыми огромными глазами. Как сошедший с иконы. По крайней мере, в нём читалось, кажется, что-то эпически средневековое или нет! Античное. Как и всё здесь... «Оказаться в руках такого - совсем не дурно! - промелькнуло в её голове. - Да, и на грубого насильника он совсем не был похож...» От красавца приятно пахло дорогим шампунем, чистым телом, силой и сексом, а девушка наша совсем не была синим чулком, девственницей или монашкой... Но и шлюшкой, кстати, не была тоже. Встречалась, как говорится, «по любви», то есть только при сильной взаимной симпатии. Сейчас у Ирен не было парня или любовника, и поэтому неожиданное «нападение» такого красавца показалось весьма интересным. А что такого? Но смущение от неожиданности ещё до конца не прошло... Он же снова забрался руками под платье и с наслаждением затискал пухлые грудки. - Вот оно чудо! А ты, специально встала так передо мной, да? Она отвела глаза в сторону, сама не зная прав ли Он. - Да? Или нет? - Нет. - Значит, ты относишься ко мне как к мебели? - неожиданно серьёзно спросил Алекс. - Месье! - Сладкий Месье! Называй меня только так. - игриво приказал Он, будучи профессионалом в разных любовных играх, да и, в принципе, профессионалом в любви. - А я буду называть тебя Горячая Попка! Или… Круглые Сиськи. Ирен в ответ хихикнула и зарделась как школьница. - Смешно? - Он сделал вид, что разозлился и довольно чувствительно щипнул соски. - Просто забавно… - оправдалась служанка, сперва ойкнув от лёгкой боли. - Но ведь так и есть. Твоя попка меня заводит… Твоя попка - мммм… Играл бы с ней вечно. Милый такой мячик. И ещё эти два мячика… маленьких… Сиськи - зачёт! Жать буду вечно! - на этих словах, Он и, правда, снова сжал сразу обе груди, а потом неожиданно отпустил, резко задрал её платье вместе с белым фартучком и стремительным движением сильных рук враз всё это снял через голову. Она осталась перед ним только в трусиках и в бюстгальтере, который Алекс быстренько расстегнул и отбросил прочь следом за платьем и фартуком. Девушка стушевалась, но деваться, похоже было совсем некуда. Топ-лесс, совсем беззащитная перед этим блистательным наглецом! Оголённые груди снова оказались в его руках… Он же ласкал их одновременно нежно и настойчиво. Тёплые руки всё дальше расслабляли нашу незадачливую крошку, и она пыталась сопротивляться уже совсем неубедительно. Потом Он начал целовать её шею, ароматную юную шейку, наслаждаясь сполна вкусной и нежной кожей. Смущение молоденькой служанки уменьшалось с каждой секундой, таяло везде и всюду, где оказывались страстные губы и ласковые пальцы. И вот уже она сама стала отвечать на поцелуи и объятия, а Он наклонился ближе к ней. Малышка же трепетно тянулась к нему. Босоножки и трусики оставались последним оплотом её одежды. Очень скоро и вторые послушно упали на пол, поддавшись упругим, сильным, но мягким пальцам, никогда не утруждавшим себя физической работой... Потом Он уже целовал ей грудь, а она откинув голову назад, что-то приятно верещала. Это было нечто среднее между стонами, вздохами и поскуливанием. Или нет, скорее, мурлыканьем. Если люди, конечно, умеют мурлыкать... На самом деле, умеют и ещё как! Особенно, женщины, в которых Алекс теперь разбирался фактически профессионально. И вот, быстро истомлённая ласками нашего профи, сама, не особо искушённая ещё в амурных изысках Ирен Липски (как она называла себя теперь на западноевропейский манер) уже и не знала куда себя девать. Всем существом нетерпеливо хотела скорее принять Его, судя по всему, многообещающее «достояние». Яркое же приключение случилось сегодня с ней! Сколько месяцев подряд по приезду во Францию всё было однообразно, и даже как-то слишком скучно для эмиграции… Остановилась она у тётки, вернее, теперь вместе с ней стала снимать тесную студию на окраине города. Искала работу недели две. Служила сначала сиделкой в самом Марселе. Однако, её подопечная глубоко пожилая мадам с истинно аристократической фамилией Савиньи умерла неожиданно скоро - через три недели после того, как новая работница заступила на службу. Затем Ирен семь месяцев работала горничной в загородном доме, уже здесь, недалеко от виллы мадам де Арно. Тогда же она познакомилась с курьером и соотечественником Дэном, своим последним бой-френдом, вторым по счёту, за всю её пока ещё не очень длинную и бедную на приключения жизнь. Хозяйка дома Лили Фернан - женщина лет тридцати пяти была живой, активной, современной и, вероятно, очень великодушной по своей натуре, потому что перед своим неопределённо долгим отъездом куда-то в Штаты, неожиданно для Ирен позаботилась о своей новой прислуге, порекомендовав её госпоже де Арно. Не просто богатой, а очень богатой соседке. Чем уж там юная девушка с польской фамилией так приглянулась ей, кроме этой фамилии и хорошего французского, один бог знает. Но хороший французский был, бесспорно, и ещё, наверное, важную роль сыграл нрав - такой же живой и оптимистичный, точь-в-точь, как у самой хозяйки мадемуазель Лили. В общем, Ирен в новой стране, можно сказать, однозначно везло. Работы всегда было с избытком и (тут уж, увы) далеко непростой. Так, бабушка Савиньи оказалось тяжёлой больной, и спать в те несчастные три недели сиделке Ирен удавалось ничтожно мало. Дома для уборки оба попались очень большие, и добираться до них было далеко и долго, но в целом, всё складывалось хорошо. Платили везде неплохо: и внуки Савиньи, и Лили, и, тем более, мадам Диана. Разве что с Дэном пришлось расстаться. Он банально нашёл другую. Но страданий особых не было. Некогда было страдать. Итак, всё шло ровно, обычно, однообразно и, в основном, по-деловому. Короче, нечего и вспомнить... И тут вдруг такая вот яркая странная сказка! Красавец-парень в золотистом халате, выглядящий очень органично в этой шикарной античной вилле. Целует, обнимает, пристаёт, но так, что совсем не хочется сопротивляться и не страшно нисколько. Какой уж там страшно - сказочно, фэнтезийно даже. И вот уже наша юная трудовая мигрантка Ирен сама прижимается крепко к этому парню, поддаваясь настойчивому зову его плоти. Ну и своей, конечно, тоже... На колени Она опустилась достаточно скоро, и Алекс, распахнул свой халат, надетый, как мы помним, прямо на голое тело. Глубокий вздох-стон вырвался из груди уже разгорячённой, растрёпанной и нетерпеливой девочки, разомкнулись ласковые губки и заработали так, как обоим очень хотелось. Он трогал эти губки своими красивыми пальцами, хрипловато просил то двигаться быстрее, то взять по глубже... Смотрел ей в глаза, и она смотрела, стараясь почти как отличница с первой парты, но не за обещанную компенсацию нет, нет! Она про неё забыла, ей просто было чертовски вкусно. И Он был уверен в этом, ведь Он же не мог быть другим, таким, что кому-то вдруг может оказаться невкусным или нежеланным. Вся жизнь Его уже около десяти последних лет вертелась вокруг того, чтобы его хотели и любили, любили и хотели. И, конечно, лучше бы очень богатые люди... В данный момент, однако, последнее правило стало необязательным, потому что сейчас не работа, сейчас - досуг, да и госпожа де Арно вернётся ещё очень нескоро... Кстати, при чём здесь, вообще, госпожа де Арно? Да, Алекс, действительно, был в себе уверен процентов на двести, хотя ему не всегда в этой жизни везло. И начало Его полностью самостоятельного бытия, лет эдак в шестнадцать было не таким спокойным и позитивным, как сейчас у этой Ирен в её восемнадцать... Да, куда уж спокойно? Иначе не исчез бы однажды Жан Базен из родного города, убедив недоброжелателей (главное, их!) в том, что он утонул стылым осенним утром в быстрой реке. И хотя тело, конечно же, не нашли, никто в его гибели не стал сомневаться. Так вот ему удалось! Родные? Как там они, горюют ли до сих пор о нём? Об этом бывший Жан, а теперь уже Алекс никогда не переживал. Он просто был уверен, что никогда не был им но-настоящему нужен. А, если бы не был так уверен, не сделал бы, наверное, любовь своей основной профессией… Ирен наслаждалась искренне. По крайней мере, Ему так это сейчас казалось вполне определённо, хотя и чисто интуитивно, ведь глубокие мысли даже во время орального секса, как правило, не приходят. Однако же, тут всё было видно сразу, без анализов и раздумий. Или же нет? Может, наш Алекс, уже совсем скоро официально Алекс Делёз, просто так преувеличивал силу своей неотразимости? А бедная уборщица-иностранка лишь всё-таки надеется на деньги... Природа толкала Его быть грубее, и Он ухватил её за волосы ощутимо больно. Она дёрнулась, что-то глухо промычала, но Он тут же нежно погладил их, давая понять, что всё в порядке и Он просто её очень хочет. Но это ей тоже было и так понятно... Он сделал между послушных, на всё согланых, девичьих губ, наверное, где-то двенадцать-пятнадцать глубоких и резких толчков. И, наверное, ей не каждый раз было очень приятно. Она немного давилась, издавала, разумеется, очень невнятные звуки, но смотрела всё также преданно и послушно. И, да, да! Несмотря на дискомфорт и даже лёгкую тошноту, явно наслаждалась вкусом и запахом, подчинившего её сейчас, нежданного Господина. Прекрасного и ласкового, а не такого как в БДСМ-порно. Господина в хорошем смысле... Ох, уж это чувство наполненности и принадлежности! Как оно присуще, наверное, каждой женщине. Маленькой и взрослой, девчонке и молодящейся «бабушке»… Про своих «бабушек» Алекс, конечно, на время забыл. Не забыл Он только о продлении удовольствия... Решив, что залить этот милый ротик Он ещё успеет, стал действовать так, чтобы быть снова лучшим во всём. Да, Он так привык, и не только жажда обоюдного наслаждения двигала Им сейчас, а ещё и эта привычка быть всегда безупречным. И несмотря на то, что Его чертовски распирало от желания излиться прямо сейчас между губ этой самозабвенно сосущей молодой тёлки, Он всё же извлёк на свет божий трепетавшее и, воистину горящее на работе, своё сладкое «орудие труда». Тут же Он быстро схватил её, поднял на руки, но не стал нести как носят детей или невесту, а понёс словно охотник, перекинув добычу через плечо. Потащил к небольшому, такому же «древнеримскому», как и всё здесь, дивану, стоящему, в нише, в тени и подальше от окон. К тому самому, на котором уже успел посидеть до её прихода... Уложил на спину, подмял под себя, а ноги, раздразненной до изнеможения, полностью «готовой» крошки, конечно, уже раздвинулись сами. Помогать ей было не надо. И потому Он проник в неё сразу, безо всяких там ласк и изысков, которые так любят дамы из высшего общества и просто избалованные женщины постарше... Но нашу молодушку похоже и саму давно утомила затянувшаяся прелюдия. Она поддавалась ему во всём, ловила жаждущими губами, всё до чего могла дотянуться. Дышала горячо и громко. Обнимала руками и ногами тоже стремилась обнять. Было ли ей иногда тяжело или неудобно, Он не думал совсем. Вероломная страсть захватила каждый кусок его плоти, и Он стал двигаться в ней с самого начала очень быстро. Она же почти сразу закричала, возможно, отчасти от боли его энергичных ударов, но, скорее, конечно, от страсти, от упоения Его ритмом, отвечая собой такт в такт. А, может, от страсти и боли одновременно? Но Алекса это не волновало. Разве об этом думаешь, когда перед глазами первозданно доступная, грудастая девка, распираемая желанием принимать и подчиняться на любых твоих условиях? Подчиняться и одновременно поглощать тебя своей маленькой и, наверное, тоже очень сладкой пропастью… «Наверняка, она глупа, как овца». - мелькнула в Его голове, казалось бы, гаденькая мысль. Однако, такие слова и сравнения Алекса только возбуждали и совсем не вызывали отвращения. Ему очень даже нравились эти женские лица во время любви, не отягощённые никакими мыслями, а только желанием, желанием, и ещё раз желанием. Сводили с ума эти полуоткрытые рты, затенённые мутной паволокой глаза и, наоборот, широко открытый взгляд во время исполнения минета. Сосущая баба или девка, выглядит полной дурой, тупой шлюхой. Разве не так? Но как же это заводит! Она смотрит и трудится, превращая свой рот в услужливую и желанную трубочку, куда хочется только толкать и толкать, сильнее и глубже... глубже! Иногда Ему непреодолимо хотелось уронить такую девку или бабу с колен на спину и до исступления бить её рот сверху! Он закрыл глаза и увидел перед собой эту картину... Между тем, крик Ирен нарастал, неумолимо превращаясь в дикий, кошачий. Короткие, но острые ноготки попытались было впиться в спину, однако, Алекс жёстко прервал этот совсем ненужный ему порыв. Перехватил её руки, прижал её ладони своими ладонями, будто распяв на диване. Настолько, насколько для этого хватило места... Потом чуть поднялся, замер на несколько мгновений и вновь продолжил свои движения, всё больше и больше напоминающие удары. Крик простушки уборщицы насквозь пронзал античные хоромы госпожи де Арно. А Он слушал его, будто пил. Пил и одновременно в нём, растворялся... Его собственные стоны тоже вдруг прорвались и слились с этим криком воедино. Сами они сами вскоре также слились телами, плотно прижавшись друг к другу. Девчонка, правда, пыталась метаться от возбуждения, а Он тяжело дышал и удерживал её пока, наконец, не взорвался в ней, на миг ощутив себя маленьким вулканом. Вулканом, взорвавшимся в центре Вселенной... Сладкая нега заструилась по телу, и Алекс хотел бы откинуться рядом, но на диванчике не было столько места и, потому Он только плотнее прижался к ней, к этой как её там? Марлен… Ирен? Ему, вообще, было неважно, кто она такая. Особенно сейчас. Она тоже была счастлива, льнула и снова пыталась целовать всё, до чего дотягивалась, надолго прижимаясь к этому месту губами, и тихо, блаженно постанывала… Так длилось, наверное, пару минут. Затем Он неожиданно бодро вскочил и, взяв свою маленькую спонтанную любовницу за руку, решительно увлёк за собой в душевую, но не в ту, которая была рядом, на первом этаже, а в ту, что располагалась наверху, около спальни, в которой мылся сразу после побуждения. Они бежали босиком по шикарной белой, античной лестнице, молодые, счастливые и обнаженные, только что бывшие единым целым. Босиком, потому что Его туфли и её босоножки остались там, у тесного дивана в столовой. - Вперёд! Вперёд! - громко и радостно крикнул он. И вот уже вскоре тёплая ласковая вода обнимала их обоих, веселила, бодрила и умиротворяла одновременно. Они смеялись, как детишки, намыливая друг друга пушистой пеной нежно ароматного геля. Он снова играл с её сосками и грудью целиком, жал её крепко, но уже без небрежности и боли. Очень нежно потешил девочку пальчиком, когда мылил её заветное местечко... Она тоже была очень бережной, намыливая Его мужскую красоту, звонко хихикала одновременно от лёгкого смущения и от игривого торжества, что ей - самой обычной девчонке и нежданно-негаданно достался сегодня такой красавец. Подленький страх того, что хозяйка как-то узнает о её проделках со своим любовником уже прошёл. Да и жил он в сознании Ирен совсем недолго. Она ведь уже давно знала, что у странноватой, старомодной Дианы де Арно, внутри виллы и во дворе камер, действительно, нет, а есть они только по периметру участка. Тут их, правда, было в избытке... Но, самое главное, что охрана, которой всегда в смене было обязательно три человека, в дом строго-настрого доступа не имела! Отследить происходящее в доме она тоже не могла из-за зеркальных окон, а повар, степенный месье Лепаж, приходил в будние дни только после 14.00. Так что, опасности быть замеченными и, тем более, пойманными с поличным у наших шалунов сейчас не было никакой... - Теперь поняла, почему я - Сладкий месье? - спросил Алекс, улыбаясь новой подружке мокрой улыбкой, гладя её также мокрые русые волосы, небрежно прилипшие к плечам и спине. Ирен с готовностью кивнула, хихикнула и в подтверждение своих слов ловко наклонилась вниз, где принялась облизывать его пока расслабленную мягкую головку. Он прижал её голову к себе крепче, заставляя продолжить начатую игру, сам же начал мягко двигаться её навстречу. Девчонка опять податливо раскрыла ротик, приняла такт его движений и, скользя губками по настойчивому «корню жизни», без стеснения постанывала, наслаждаясь тем, как он растёт внутри неё, растет и раздаётся в ширь. Понимая, что даже в этой довольно просторной душевой места для второй серии полноценной любви будет тесновато, Алекс всё же вскоре прервал её милые старания, выключил воду и подтолкнул девушку к выходу. Она неохотно оторвалась от пикантного занятия и вышла впереди Него. Затем Он опередил её и за руку повёл в комнату. Нет, конечно, не в спальню их с госпожой де Арно, а в другую, в одну и комнат для гостей. Ту, что была в другом, самом дальнем конце дома. Вытираться сейчас они не стали, Алекс лишь взял с собой из душевой одно большое нежно-кремовое полотенце. Мокрые они быстро прошли, практически пробежав широкий холл с фонтанчиком, льющимся из чаши в руках очередного мраморного амурчика в веночке. Миновали сам широкий коридор с мозаичным полом и стилизованными колоннами вдоль обеих его стен и вот оказались в гостевой комнате. Она была, конечно, не столь шикарной и большой, как спальня самой Дианы, в которой сегодня проснулся Алекс. Интерьер был всё также древнеримский, однако, неожиданно более тривиальный, то есть какой-то излишне слащаво-вычурный. Словом, менее величественный и лаконичный, а, значит, неподобающий для Великого Рима. Во всяком случае, именно так показалось Алексу, искушённому в роскоши. Он еле заметно разочарованно усмехнулся, посмотрев на Ирен. Она, похоже, ничего подобного для себя не отметила или, может, ей просто нравились всевозможные оттенки жёлтого и розового, господствующие здесь. Хотя, скорее всего, юная домработница лучше Него знала все комнаты этого дома и не никак отреагировала на наивную, хоть и не очень яркую пестроту этой гостевой спальни. Он закрыл за ними дверь широкую розовую дверь, привлёк юную служанку к себе и энергично обтёр прихваченным полотенцем. Руки Его по ходу процесса будто-то бы невзначай находили самые интересные, выпуклые места. Девчонка в ответ, как и положено, звонко хихикала, слегка вырывалась, тоже пытаясь ухватить Его за самые привлекательные части тела. Вытерев малышку почти до скрипа, Алекс поднёс, ставшее влажным, полотенце к лицу, прижался к нему, блаженно вдохнул, оставленный здесь нежный запах молодого девичьего тела. - Ах, как ты пахнешь, малыш! - воскликнул и, найдя на полотенце относительно сухое место, обтёрся сам так же тщательно, а потом ловко откинул его на спинку у изголовья кровати. Со стороны ног у этой кровати никакой спинки не было вовсе, и здесь она изрядно напоминала овал. Красиво? Ну, «как-бы» - было по мнению Алекса. Он считал, что все эти нарочитые овалы и округлости в дизайне, и, конечно же, розово-жёлтые цвета были слишком приторными, что по факту выходило плебейским дурновкусием. Да-да. Именно, так Он подумал, ведь он уже с момента своего пробуждения в доме ощущал себя почти настоящим патрицием... Он без промедления повалил Ирен на эту необычную полуовальную кровать, которая для неё, наверняка, казалась, воплощением роскоши и шика, как и всё здесь. Так он считал... И вот они уже весело катались по кровати, обнимаясь и резвясь. Затем разгорячённый, до предела вновь возбуждённый Алекс властно и однозначно поставил крошку у края кровати на колени и локти. Сам оказался сзади, встал на пол рядом и, обнимая крепко широкие упругие бёдра, снова вонзился в неё под негромкий, но глубокий стон одобрения. Опять её желанное и желающее влажное тепло обняло Его, заставляя двигаться всё энергичнее и быстрее... Ей тоже нравилась эта страсть. Она отзывалась на каждый его удар новыми стонами, плавно переходящими в крик. Снова мир исказился, изогнулся, сжался под давлением бушующих гормонов, и наш Алекс видел сейчас на нечётком жёлто-розовом фоне, аляповатой, на его взгляд, комнаты только изгиб спины этой простушки. Обычной бедной эмигрантки, ставшей на несколько минут для него самой нужной женщиной. И плевать было сейчас Ему, всегда законченному эстету на всё остальное и всех остальных и даже на эту наивно-нарядную комнату... Молодость! Молодость! Вот - главная сила жизни! Снова Её животные крики, потом также слившиеся с его стонами, рвали пополам, а, скорее, вообще, полосовали на части весь этот помпезный античный дом. И даже весь этот жалкий, капризный и несуразный мир... Хорошо, что они были всё же не так громкими, чтобы охрана слышала их. Хорошо, всё хорошо… Второй раунд любовного бесчинства длился значительно дольше. Алекс бил сильными ладонями крутые бёдра своей негаданной «жертве», а ей это откровенно очень и очень, нравилось, потому что безумный крик в эти моменты однозначно усиливался. - Так тебя, так, малышка. Так тебя надо. Жаркая крошка... Так, так… - громким шёпотом приговаривал Он каждый раз. - Держи, получай… Так, так! Наконец, очередной Его хлопок сделал маленькое и, в-общем, обыкновенное чудо, заставив нутро её быстро пульсировать, сжимая и отпуская, также приближающегося к кульминации Алекса. Крик девчонки изобразил что-то отдалённо напоминавшее «Да-а!» и превратился, вообще в нечто необузданно-неописуемое. Со всей силой Алекс прижался к ней сзади и тоже, тоже... освободился вновь. Потом ещё неоправданно долго Он держал её вот так, прижатой к себе. Затем они оба в бессилии рухнули, сначала откатившись друг от друга на разные края огромной, по-хорошему сказать, четырёх-спальной кровати. По крайней мере, таких молодых и стройных, как они здесь уместилось бы четверо, если не больше… Через минуту они в буквальном смысле снова прикатились к другу, чтобы обняться, обнялись и лежали так ещё минут пятнадцать, пока наконец, вернувшаяся в реальность, домработница Ирен не вскочила почти как ошпаренная и не засуетилась бежать вниз. - Работа! - вскрикнула она и схватила полотенце, висящее на спинке. «Работа и ещё раз работа» - тоже подумал Алекс, сам, разумеется, никуда не спешащий. - У меня очень много дел. - Успеешь… - ответил лениво, хотя сам понимал, что работы в этом огромном доме у уборщицы, действительно, много. Ирен замотала головой. - Нет-нет… - и, завернувшись в полотенце, видимо, застеснявшись осуждения, отовсюду взирающих, псевдо-античных статуй, унеслась прочь. Сначала в душ, а потом вниз, туда, где остались платье, фартук, бельё и босоножки. А Он беззаботно уснул. Вышел из спальни совсем не скоро, когда работница уже давно успела принять душ, одеться и во всю трудилась. Это Он понял, потому что с первого этажа доносился негромкий, но деловитый шум дорогого немецкого пылесоса. Бывший Жан Базен величественно последовал ополоснуться. Он мылся сегодня третий раз, но также степенно, как и первый, наслаждаясь собой и водными процедурами. Вытерся, обернул вокруг талии полотенце и спустился по же самой широкой белой лестнице вниз, взяв предварительно из их с Дианой спальни свой телефон, про который сегодня совсем забыл. Однако, звонков никаких не было. И это чудно! Он направился в столовую, где всё уже было убрано. Слегка небрежно одетая Ирен заканчивала теперь уборку в просторном холле и похоже собиралась идти наверх. Он проследовал мимо неё, будто не замечая. Нашёл на диванчике свой любимый золотой халат, оделся и такой же холодный, гордый и сдержанный как патриций, наконец-то, направился к ней. Снова оценивающе осмотрел, немного сожалея, что не всё удалось сегодня испробовать «с этой крошкой»… Но, может быть, всё ещё впереди? - Позвони мне. Хочу твой номер. - сказал лаконично и почему-то слишком серьёзно. Она радостно повернулась к нему. Смущенно улыбнулась, заглядывая в непривычно равнодушные сейчас, серые глаза. - Да-да… - суетливо полезла в фартук, достала телефон, ожидаемо оказавшийся очень дешёвым. - Какой у тебя номер? Скажи... Алекс старательно продиктовал свои цифры, сбросил дозвон и записал новую знакомую почему-то под своим настоящим именем «Жан». Почему под мужским, в общем-то, было понятно… Но почему именно Жан? Он сам это до конца не осознал... - Мерси, малыш. Малыш снова улыбнулась и снова преданно заглянула Ему в глаза. - Да, что Вы… За что уж? - За всё. - ответил Алекс и многозначительно улыбнулся в ответ. Она смутилась, взгляд отвела, а Он ушёл прочь, вернув своё внимание к телефону. Когда девушка уже бодро бежала к лестнице на второй этаж, Он резко повернулся к ней, и тряхнув черной блестящей гривой густых волос крикнул вслед как-бы очень небрежно: - Я перевёл тебе 50 евро. Ирен замерла и тоже к нему повернулась. - Вы что? Я... Я не… - Я обещал тебе всё компенсировать. - Но месье Алекс… Вы… - растерянная служанка чувствовала себя более чем неловко, она совсем забыла про обещание оплаты. - Я же не... - Я обещал. Работай, работай. Тебе ещё очень много… - тут Он слегка улыбнулся, чтобы как-то смягчить неловкость их диалога. - Я не… - Всё хорошо. - настаивал Алекс, искренне удивлённый, почему эта девка не радуется хорошим деньгам заработанным довольно быстро. - Я же не… зарабатываю так… - смогла, наконец, договорить Ирен. - Я отнял у тебя время. - продолжил настаивать он. - Время - деньги! Не ты... И, вообще, это Франция, детка. Здесь всё проще. Она ничего отвечать не стала. Отвернулась и молча пошла наверх, задумчиво и гораздо медленнее, чем хотела. Алекс чуть проводил её взглядом и направился вперёд, вглубь белой столовой, чтобы хотя бы что-то найти в холодильнике госпожи де Арно, на завтрак, по времени уже настойчиво приближающийся к обеду. Несмотря на настойчивый голод, Ему было, в целом, хорошо и приятно. Он чувствовал себя удовлетворённо, но чуточку необычно. Всё ведь бывает когда-то в первый раз! И вот сегодня, Он первый раз в своей жизни заплатил за секс, потому что до этого, всегда сам получал за него деньги. Расставшись с 50 евро, наличие или отсутствие которых для него, вообще, ничего не решало, Алекс почувствовал, как поднялся на ступеньку выше... Выше того несчастного тринадцатилетнего мальчика Жана, который когда-то примерно также заработал свои первые 18 франков... 6 марта 2024 года © Copyright: Анна Косыгина Соболь, 2024 Свидетельство о публикации №224030700186