L'appel du Vide

Я свешиваю голову через перила верхнего этажа космической станции которую, наверное, могу назвать «домом». Внизу продолжает течь жизнь, но здесь, наверху, тихо. Всё же на весь этаж приходится лишь несколько пустых переговорных комнат, да пара других неиспользуемых помещений. На самом деле это должны быть вполне себе пристойные квартиры, но сейчас более чем недостроенными коробками их не назовешь. Искусственная гравитация ощущается здесь немного слабее, и тело благодаря этому как будто легче. Хотя, возможно, это всё же заслуга алкоголя. Кисть, скрытая перчаткой плавно двигается, взвешивая и покачивая бутылкой над пропастью. Интересно, если я её сейчас уроню, через сколько она разобьётся об пол? Через минуту? Или же две? Тело будто бы налито свинцом, настолько кажется тяжелым, но я всё же встаю, и прислонив горлышко к губам делаю ещё несколько глотков. Опираюсь локтями на холодный металл перил, рассматривая уходящую на несколько миль вниз станцию. Кажется, именно это и называют l'appel du vide. «Зов пустоты»; тяга, непреодолимое желание прыгнуть вниз, навстречу неизбежной смерти. Хотя мне всё же не кажется, что это оно. Смотря вниз, на бесконечные этажи мега станции КММ, на сотни тысяч таких же бесполезных ворчунов, точно так же как и я работающих ради капитала Янтарного Лорда. Они все снуют по искусственной земле настолько далёкой, что я даже не могу сфокусировать взгляд и как следует рассмотреть их. В каждое из этих мгновений я чувствую зов, но это ведь не пустота. Это просто что-то глубоко зарытое внутри меня. Просто тихое, откровенно глупое и отчаянное желание сбежать, которое за столько лет так и не получилось окончательно подавить. Я мог бы прямо сейчас покончить со всем, и никому не было бы до этого дела. Я просто очередная единица, крик в вакууме, ещё один избыточный ряд в коде корпорации. Резкий смех разрезает тишину. В уголках глаз щиплет, а горло будто бы горит, но это явно не от вина. Нет, оно конечно самое крепкое, которое я смог найти, но всё ещё не настолько. Касаюсь щеки, размазываю влагу кончиками пальцев, обтянутых плотной чёрной тканью. Хах… опять плачу. Всё как обычно. Откидываюсь спиной на перила и резким движением встряхнув бутылку допиваю остатки. — Ах… чёрт, — хватка пальцев слабеет и игнорируя звук говорящий о том, что бутылка откатилась куда-то в сторону, рассматриваю возвышающийся надо мной купол. Голова кружится. Нескончаемые звезды и созвездия. Нескончаемое ничто. От этого тошнит даже больше, чем от выпивки. Я резко возвращаюсь в прежнее положение, смотря вниз на этажи станции в надежде, что станет лучше. Может быть, это поможет, а может быть, и нет. «Может быть, и нет» звучит реалистичнее. Желудок будто бы скручивает. Может быть, стоит просто сдаться. Всё равно ведь нечего терять, не так ли? Грудь сдавливает настолько, что дышать получается с трудом. Инстинкт самосохранения кричит где-то на краю сознания, по лицу по-прежнему стекают слёзы, но что если… что если просто упасть с этого этажа и оставить какого-нибудь другого бедного клерка разбираться с изуродованным трупом? Вспышка агонии вырывается смехом, звенящим пустотой, и я наклоняюсь вперёд ещё сильнее, стоя на самых кончиках пальцев просто, чтобы почувствовать адреналин, растекающийся по венам и отдающий пульсацией где-то в позвоночник. Подумать только, КММ пришлось бы беспокоиться обо мне целую минуту. Им пришлось бы заполнять бумаги обо мне и сообщать о случившемся — ха! — никому. Разве подчиненные будут волноваться, если завтра у них появится новый босс? Для них я не более чем помеха. Большинство из них в любом случае считают меня двуличным змеем. Ещё один горький смешок застревает где-то в горле, но так и не вырывается наружу. Ничего. Я ничего ни для кого не значу. Так что, если я просто перестану бороться? Что, если позволить этому падению стать последним? Ещё одна слеза скатывается по щеке, но я уже даже не пытаюсь их стирать. Ставлю ногу на первую перекладину ограждения и руки сводит дрожью. Сглатываю вставший в горле ком, стараясь держать себя в руках. Страшно ведь будет всего лишь какую-то жалкую минуту. Ну, максимум, две. Отрываю вторую ногу от пола, задыхаясь от сотрясающих плечи рыданий. И тут меня резко тянут назад. — Идиот! Пара сильных рук обхватывает за талию и мои ноги тяжело опускаются на землю. С глухим стуком впечатываюсь в тёплую мускулистую грудь, а знакомый запах окутывает лёгкие. — Вы вообще думаете о том, что делаете? — Глубокий голос, обычно такой тёплый и приятный, сейчас шипит от гнева и какой-то паники прямо мне на ухо. — Вы что, решили проверить с какой скоростью ваше пьяное в стельку тело достигнет пола? Умереть тут решили?! — Хаа… — Ещё один всхлип вырывается несмотря на старания приложенные к тому, чтобы подавить его. Пытаюсь отстраниться, но чужое предплечье удерживает мою грудь, а пальцы впиваются в плечо, резким движением разворачивая к себе. — Отвечайте на вопрос, — непонятная мне эмоция постепенно пропадает из глаз Рацио по мере того, как он осматривает моё лицо. Он замолкает, а его взгляд смягчается. — Господин Авантюрин…? Я вижу это в его взгляде. Жалость. От этого вяжущего чувства горло будто бы прожигает насквозь. Ненавижу это. Ещё одна попытка отстраниться. На этот раз его руки безвольно опускаются и он просто позволят мне сделать несколько шагов назад. Безуспешно пытаюсь стереть слёзы рукавом одновременно натягивая улыбку. — Всё просто фантастично, — голос срывается на середине фразы и вместе с этим Рацио хмурится всё сильнее. Его темнеющий взгляд будто бы прожигает кожу, выворачивая меня изнутри и добираясь до самых костей. Больно. Так чертовски больно. Откидываюсь назад на перила в заранее бесполезной попытке сбежать от это взгляда. — У меня всё просто замечательно, — пытаюсь я снова, и получается даже ещё хуже, чем прежде. Голос звучит ещё слабее. Ещё более надломленно. Чёрт. Ну почему я обязательно должен быть настолько жалким и бесполезным? Ну почему вам обязательно было появится так не вовремя, Доктор? — Господин Авантюрин, — теперь уже чуть более твёрдым и уверенным тоном повторяет он, протягивая ко мне ладонь с неясной решимостью во взгляде. — Отойдите от края, и давайте просто поговорим. Не могу смотреть на него. Не хочу, чтобы последним, что я увижу в жизни было красивое лицо искаженное нуждой показать мне всю широту и необъятность его милосердия. — Просто оставьте меня в покое, — шепчу я. Страшно, что если начну говорить громче, то голос опять сорвется посреди фразы. Хотя не то, чтобы это сейчас что-то могло изменить. — Отказываюсь. Я рядом, и покидать Вас не собираюсь. Перед глазами всё плывёт и смазывается из-за слёз. Хочется исчезнуть. Хочется сбежать отсюда, но мир вокруг всё ещё шатается и смазывается, а всё, за что я могу схватиться, — это холодные перила за спиной. Получается, они мой единственный друг, но в то же время смертельный враг, защищающий и отделяющий меня от такой желанной свободы. Холодные поручни больно врезаются в спину и я пытаюсь крепче ухватиться руками за оказавшийся неожиданно скользким метал. И поскальзываюсь. Ах. Вот и всё, как-то отстранённо проносится в мыслях. Я снова облажался и эта ошибка определённо точно станет последней. И такой идеальный Доктор просто обязан был быть здесь, чтобы посмотреть на это. Кажется, я заслужил это за то, что постоянно доставал и преследовал его повсюду. И вправду. За всё то, что я сделал от имени КММ. За то, кем являюсь. За то, кем никогда не перестану быть. Я заслужил это. Перед глазами всё по-прежнему плывёт, а голову будто бы набили ватой, так что сфокусироваться хотя бы на чём-то одном из того, что произошло дальше было выше моих сил. В одно мгновение слух режет противный скрип моих туфель об пол станции, и вот уже в следующее мир, который ещё секунду назад грозился перевернуться, останавливается. Ледяные перила жёстко врезаются в поясницу, а вспышка боли на секунду проясняет разум, в этот же момент крепкие руки хватают меня за предплечья. Выдох застревает где-то на полпути и я задыхаюсь то ли от шока, то ли от боли. Металл впивающийся мне в спину становится точкой опоры, уберегающей меня от падения. Но ненадолго, секунда, и вот опять резкое ощущение невесомости, мир кружится и смазывается настолько резко, что живот снова сводит, а на языке появляется кислый привкус. Не успеваю задуматься о чём либо, как падаю на холодный пол. Чьё-то тёплое, панически быстрое дыхание обжигает лицо. — Вы идиот…! Просто чёртов придурок…! Я же сказал, что рядом! — Чувствую как его руки сжимают мои плечи, а пальцы сильнее зарываются в ткань пиджака, как будто бы он боится, что если отпустит хоть на мгновение, то я исчезну. Никак не могу понять, что чувствую, но это определённо точно больше не похоже на невесомость. Только— — Сказал же, что я здесь ради тебя, — повторяет нависающий надо мной Доктор, но теперь уже не громко. В его шёпоте так отчётливо слышится отчаяние, с которым произносится фраза. Он поднимает меня с пола, обнимая и утыкаясь лицом куда-то в плечо. — Прошу тебя… Авантюрин, расскажи мне. Просто… Поговори со мной, — бормочет он, прижимаясь ближе. Горячее дыхание опаляет кожу. Это ощущается так странно, но… приятно. Медленно моргаю и рассматриваю поверх его плеча, как купол над нами дрожит. Хотя нет, это определенно точно моё зрение. Он сжимает меня слишком сильно, так что сделать глубокий вдох оказывается невозможным. Ах, хотя. Если подумать… я больше не плачу. Я в шоке? Да, определённо. Но несмотря на ускоренное сердцебиение, я чувствую себя удивительно комфортно. Если подумать… разве Рацио когда-либо обнимал меня так? Нет, конечно же нет. С чего бы ему это делать? Я же раздражаю его, не так ли? Если подумать… Я медленно поднимаю руки и слабо обнимаю его в ответ. Такой тёплый… Чувствую, как он дрожит и слышу, насколько неравномерно его дыхание. Как будто бы он пытается успокоиться. Если я его раздражаю, тогда почему он так расстроен? Ох. Медленный, пьяный стук в голове заставляет меня перевести взгляд назад на перила и я какое-то время рассматриваю их со слабым замешательством. Хотел ли я умереть? Не то чтобы. Я бы больше хотел понять, почему Веритас спас меня. Склоняю голову, ощущая новую волну головокружения, и упираюсь щекой в мягкие фиолетовые волосы. Это приятно.