Ты попался в капкан

— Саш, ты говорил, у вас в магазине работник в ночь нужен… — Антон всматривается в сонное лицо друга, пока тот апатично перемешивает в кружке остывший кофе. Осовелое выражение с лица Александра спадает вслед за туманной пеленой его глаз. Антону этот пытливый и беспокойный взгляд хорошо известен. Он понимает, что друг находится на той самой тончайшей грани, когда беспокойство конфликтует с попыткой уважения чужих секретов и личных границ. Саша давно догадывался о том, что у Шастуна проблемы, догадывался и о том, что разбитая губа у него не от того, что он упал на лестнице; понимал, что постоянное нервозное состояние Антона должно быть вызвано чем-то действительно серьёзным. Но Шастун единожды попросил его не расспрашивать, попросил в это дело не лезть. Да и Саша понимал, что он ничего сделать не сможет. Они с Антоном в равных условиях: оба простые ребята, приехавшие из провинции в большой город, где ни у кого их них нет ни нормальных связей, ни близких друзей. — Ну да, нужен. — парень кивнул. — Но слушай, ты же уже на почте упахиваешься, куда тебе ещё-то? — справедливо изумляется он и голову рукой подпирает. Но в ответ Антон только отмахивается, давит из себя непринуждённую улыбку, строит себя всесильным героем. — Мне так, на пару месяцев. Понимаешь, к учёбе хочу подкопить. — Шастун стремится прикусить язык, видя, как затронутая тема несколько осадила его друга. Причина известна, но между ними двумя она не поднимается. Антон видит, что его друг терзается виной, но молчит и упорно делает вид, что всё в полном порядке. — Шаст, слушай… — Так что? — Антон спешит прервать Сашу. Он бодро поднимается со стула и хватает подгоревший кусочек хлеба с сковородки, запихивая его в рот. — Брякни там пару слов про меня, а? Саш, работа очень нужна. Стрелки часов неумолимо двигаются вперёд. Антон дёргается, понимая, что они заболтались и ему теперь поторопиться нужно, чтобы не опоздать на работу. Ваш, в свою очередь, проследив за взглядом Антона, и сам с места подрывается. — Сука, пары! Антон торопливо собирается на работу, пока Сашка рядом суетливо вертится. Коридор коммуналки, в которой они на двоих делили одну комнату, был слишком узок для двух торопящихся парней. Парни несколько раз умудрились столкнуться лбами. Когда они уже вываливались на лестничную клетку, вслед им послышалось старческое ворчание ещё одного их соседа. — Опять мы его разбудили… — Сашка вздохнул устало. Слушать нотации уважаемого пожилого человека им было некогда. До первого перекрёстка, а живым шагом это где-то минут семь, им было по пути. Только сегодня разговор упорно не клеился. Антону было совсем не до каких-то отвлечённых бесед, а Саша к нему и сам не лез, хотя, безусловно, молча переживал за Шастуна. — Так что там? Саш, я готов работать в ночную смену сколько там нужно. — первым тишину нарушил Шастун. Ваш в ответ вздыхает тяжко и задумчиво почёсывает затылок. — Ну, только так. Я после пар сразу на работу. А ты, как со своей закончишь, подваливай к Груше, познакомлю с хозяином и всё такое… Замолвлю там за тебя. — Угу. — Шастун кивнул благодарно. — Тогда до встречи. — на прощание он махнул другу рукой. Сашка свернул в сторону троллейбусной остановки, и Антон продолжил идти уже в одиночку. Сразу стало как-то более неуютно, что ли. Каждый редкий прохожий, казалось, смотрел на него, но Шастун списывал всё на собственные нервы и надуманный страх. А Сашку он любил. По-хорошему, как друзей близких любят. Когда-то они вместе лепили куличики в песочнице, а сейчас вместе приехали покорять Москву. Только не у обоих всё пошло по плану. Антон однако ничуть от этого не расстраивался, не сожалел. Во всяком случае, было бы глупо сейчас ворошить старое — в конце концов это он Сашке своё место в ВУЗе отдал, хотя его об этом и не просили. А что, собственно, теперь? — Шастун! — начальник встречает его строгим возгласом, хотя он даже не опаздывал. — Машина приехала, живо на склад шуруй, давай-давай-давай-давай… — мужчина гонит его на склад поскорее. Если посмотреть на него, можно подумать, что этот человек обречён вечно куда-то торопиться. — Подождите, а можно мне… — но сказать он не успел. Начальник на него рукой только помахал, мол, потом давай, и поспешно ушёл. Выпросить аванс заранее, кажется, не выйдет. Антон обиженно закусил губу и сглотнул. Работа в местном почтовом отделении Антону не то чтобы нравится. Вернее сказать, совсем не нравится. Он весь день возится на складе, срывая спину, таскает тяжелые коробки, сортирует посылки и занимается всякой подобной мелкой работой, которая напрочь высасывает из него все жизненные соки. Сейчас работать приходилось ещё больше и ещё усерднее, лишь бы ему хоть немного подняли зарплату и дали уже, наконец, злополучную премию. Шастун не был заядлым трудоголиком, а если бы он и работал над чем-то, то только над тем, что ему самому интересно. А расфасовка бандеролей по ячейкам на огромном складе не была одним из его интересов. А могло ли всё быть как-то иначе? Антон понимал, что ему всё равно пришлось бы работать, но, может быть, не так усиленно. А сейчас он просто не видел другого выбора. — Работы непочатый край… — усталым взглядом Антон обвёл гору коробок и, рукава засучив, принялся за работу. Знать, как скоро он что-то себе сорвёт, не хотелось. Работать, понимая, что от этого на самом деле может зависеть и жизнь, и собственная сохранность, было тяжело, а совсем свежие синяки продуктивности не добавляли. — Веселей, Антон, веселей… — вялые попытки подбодрить самого себя не оборачивались успехом. ** Груша. Так назывался круглосуточный продуктовый на углу. Единственный более-менее приличный магазин в округе, по совместительству пристанище пенсионеров, алкоголиков, торопливых мамаш с колясками, вечно заграждавшими проходы между полок. Антон как посетитель сюда заходил не так часто, предпочитая закупаться в ларьке через дорогу от их дома. Всё, что ему нужно, как правило можно было найти и там, а ходить через полрайона с тяжелыми сумками, изрядно измотавшийся после тяжелой работы Шастун точно не хотел. — Почему именно Груша… — Шастун риторически вопрошает в пустоту перед собой, смотрит на зеленые буквы на загрязнившемся от времени световом коробе, что расположился над входными дверьми. «Гастроном Груша 24 часа» гласила разбирая в три строчки надпись. Рисованное, но от времени и погоды выцветшее изображение оного фрукта встречало при самом входе, собою застилая одно из окон магазина. А если заглянуть во второе, то можно было наблюдать кишащее словно в муравейнике оживление. В вечерний час в магазине настоящая толкучка: потянувшиеся после работы люди толпились, топтались, чтобы закупиться продуктами на вечер. Даже Шастуна, такого длинного и высокого, здесь так никто и не заметил, если бы не Сашка. — Шаст, давай сюда! — Антон повернулся на знакомый голос. Друг стоял на углу и махал рукой, привлекая его внимание. Парни зашли за угол, оказываясь на, как сам Ваш назвал его, задворье. Место это представляло из себя небольшой заасфальтированный участок с переполненными мусорными баками, которые, по ощущению, если раз в месяц опустошались, то уже хорошо. У обшарпанной стены ютился поржавевший Москвич, на котором, видно, давно никто не ездил. Судя по втоптанным в трещины на асфальте окуркам, это место служило курилкой. Пахло сыростью. Антон смял губы в нервозной улыбке: от этого места так и веяло неуютной сыростью, и находиться здесь не хотелось. Весенний вечер веял прохладой, но она сменилась на душный воздух, пропахший чем-то похожим на сырое мясо. Антон мысленно оценил размеры магазинного склада, про себя отмечая, что почтовый-то будет побольше. Да и работников тут, очевидно, было поменьше. Минуя кое-как сваленные ящики с продуктами, под конвоем Ваша, Антон добрёл до более-менее прилично выглядящего кабинета. По всей видимости, здесь заседал так называемый администратор или сам хозяин. — Вот он… Здесь стены были зеленые, как в школе, белая лампочка гудела, и в маленькой каморке с одним единственным окном стоял массивный шкаф и не менее громоздкий стол, где затерялся в хаотичном рое бумажек старый калькулятор. Женщина средних лет, спешно перебирающая волокиту, — она, по всей видимости, и была хозяйкой этого магазина, как предположил Шастун в своих мыслях — не удосужилась обратить на парней внимания, продолжая заниматься своей работой. Антон повернулся на Сашу и развёл руками удивлённо. Ваш, в свою очередь прочистил горло и сказал уже немного громче: — Ирина Фёдоровна, я привёл его. Только теперь названная Ирина оторвалась от смет и отчётов. Антону сразу не понравилось то, как эта женщина на него смотрит. Во взгляде её было что-то презрительное, словно он сидящий на стене таракан, которого сейчас вот-вот прихлопнут тапком. — В ночь? — коротко спросила женщина. — В ночь. — Антон согласно кивнул. ** Проблем с тем, чтобы устроиться на низкосортную работу, у Антона не возникло. На самом деле, всё оказалось намного лучше, чем он себе представлял. Разговор с хозяйкой, конечно, тянулся неоправданно долго, словно его не простым продавцом нанимают, а каким-нибудь ведущим инженером-авиастроителем, но тем не менее устроиться у Шастуна получилось. В обязанности входило поддержание порядка в магазине и обслуживание совсем уж поздних клиентов. Самое главное, что платить ему обещали раз в неделю, что уже не могло не радовать. По крайней мере, если Арсений снова заявится к нему, Антону будет чем ему заплатить. Шастун сейчас немного, быть может, слегка жалел о собственной инициативности и о том, что он изъявил желание выйти в ночную смену сегодня же. Быть может, стоило дать себе передышку? Но последующая мысль тотчас же прошибла его словно зарядом тока. Нет-нет, никакого отдыха, об этом не может и речи идти. Сейчас Шастун стоял в ванной комнате напротив грязного зеркала, менял пластыри на скуле, скрывавшие мелкие порезы от стекла. Ноющей болью о себе напоминали и следы недавнего избиения. Это может повториться, Антон не сомневался. И Антону было по-настоящему страшно. Он ощущал себя беспомощным в этой ситуации. Полностью беспомощным. Кажется, что за попытку обратиться в милицию ему будет только хуже. Да и смысл, если, как ему дали понять, все подписанные документы говорят совершенно не в пользу Шастуна. Пальцами в волосы зарываясь, он тяжело вздыхал, чувствуя, как от одних только мыслей об этом сердце начинает сжиматься. Воображение всё ещё слишком ярко рисовало образ Арсения с жестокой ухмылкой и острым кастетом. Встречаться с ним снова Шастун точно не хотел. Но эти слова: «Увидимся через неделю» заставляли парня сжиматься из-за накатывающей на него паники. Антон задержал дыхание и тяжело вздохнул, мысленно стараясь успокоить себя и настроить на то, что он непременно отработает и разберётся со всеми долгами. — Всё будет хорошо. — он посмотрел на собственное отражение в зеркале, кивнул самому себе и подавил невольный истеричный возглас. В коммуналке было тихо. Саша уже видел десятый сон в их общей комнате, как, наверное, и старик из соседней. Антон старался не шуметь, чтобы не разбудить никого из сожителей ненароком. Он надел обувь, накинул лёгкую куртку и вышел. Осколки с лестничной клетки уже смели, а выбитое стекло заменили наскоро прибитым куском фанеры. Антон от неприятных воспоминаний поёжился и поспешил поскорее уйти от этого места. Ночь для него как для человека, всё же привыкшего спать и высыпаться, обещала быть долгой. Благо хоть, по словам хозяйки, в ночной час в магазине спокойно. Фонари у подъезда не горели, и Шастуну показалось, что за поворотом его кто-то поджидает, но всё это были размытые тени и игра его разболевшегося воображения. Тем не менее до гастронома он шёл, почти бежал. Антон не мог скинуть с себя ощущение постоянного преследования, того, что вот-вот появится Арсений или ещё кто и прижмёт его к стене, угрожающе насмехаясь. Даже попытки настроить себя хоть на какой-то позитивный лад сейчас совсем Шастуну не помогали. Радовало только, что он, по крайней мере, будет не в полном одиночестве: как ему сообщили, помимо него в магазине будет присутствовать охранник, хотя люди этой профессии обычно не слишком разговорчивы, Антону хотелось надеяться, что они смогут пообщаться, чтобы хоть как-то скоротать длинные ночи. ** Видеть магазин таким безлюдным Шастуну было даже как-то непривычно. Обещанный охранник сидел в углу, разгадывая сканворд. — Здорасьте… — поняв, что мужчина внимание на него не обращает, Антон прочистил горло и поздоровался уже более звучно. — Здрасьте! — Плотная ткань из шерсти ангорской козы. Шесть букв по вертикали, пятая о. — мужчина задержал на Шастуне пытливый взгляд и кончик ручки на него направил, словно прицеливаясь для выстрела. Парень только растерянно округлил глаза и приоткрыл рот, качая головой. — Плохо. — он разочарованно вздохнул и, отложив журнал на столик, поднялся с места. Глядя на этого охранника, Антону в мыслях невольно даже стало смешно. Несмотря на хмурое выражение лица и низкий голос, этот человек совсем суровым не выглядел. Да и ростом он был не особенно высокий. Шастуну он буквально в грудь дышал. — Ночной продавец, да? — со стороны это даже несколько комично смотрелось. Антону приходилось опускать голову, тогда как мужчина, наоборот, задирал её, при этом сохраняя на лице невозмутимое и практически нечитаемое выражение. Тем не менее, как показалось Антону, взгляд у него был тёплый и мягкий. — Сергей. — охранник протянул руку для знакомства, и Шастун бодро ответил на рукопожатие. - Антон. - Что с лицом, Антон? — мужчина спрашивал будто больше из вежливости, чем из реального интереса. Об этом можно было судить потому, что он вернулся на своё место и вновь лениво взялся за сканворд, тут же и забывая о том, что спросил. — Предоставленные должностному лицу права и власть, десять букв, первая п? — и снова этот же пытливый взгляд. Антон надулся, поджимая губы. Конечно, он ожидал не такого диалога, но хоть что-то. Лучше ведь, чем неловкое молчание, правда же? — А… право? На п… Полномочие? — Шастун посмотрел на Серёжу, на что тот утвердительно закивал, записывая ответ в клеточки. Антон выдохнул и опустился за прилавок. Похоже, что ночь всё же будет долгой.