Две правды и одна ложь

«Повелитель Ветра Цинсюань… В принципе, я такого и ожидал. Наивный парень, который не знает боли и разочарования, ему всегда всё даётся, как два пальца об асфальт, его окружает аура удачи и позитива, да такого, что я уже готов вернуть на белый свет свой обед…» Хэ Сюань в облике Бога Земли стоял на собрании во дворце Шэньу и внимательно смотрел на Ши Цинсюаня, с целью запомнить первую часть его жестикуляций и манеру речи. А вот слова Цзюнь У его совершенно не волновали, вряд ли Бог Земли понадобится в каком-то задании, которое не играет никакой важной роли для него самого. «До тошноты светлые глаза, до звона в ушах громкий голос» — перевёл свой взгляд на старшего Ши, который внимательно вникал в слова Владыки и иногда качал головой в согласии. Видимо, речи главы всего здешнего непосредственно касаются водного самодура. — «Ши Уду, старший брат Ши Цинсюаня. Пожалуй, они похожи на дождевые капли-близнецы, вот только самая ранняя в несколько раз темней и серьёзней. Не удивительно, что ему вышло так просто поменять наши судьбы» Во время своих раздумий слышит, как называют его титул «Повелитель Земли И», а далее «Повелитель Ветра Цинсюань» и, в заключении: «Отправятся на это задание вместе». И что это за миссия, на которую решили отправить их вместе… «Ась? Бог Земли тоже присутствует на собрании?» — Ши Цинсюань начал внимательно рассматривать всех присутствующих и лишь в самом углу заметил того, кого однажды видел лишь мельком. — «Удача явно на моей стороне! Обычно его не бывает на небесном пантеоне, а я так желал с ним познакомиться!» «Это будет тяжело…» — вздохнул и решил не смотреть на своего «напарника», ибо желания сталкиваться с небесно-голубыми глазами никакого. Собрание закончилось и все небесные чиновники в быстром темпе покинули дворец Шэньу, что хотел сделать и Хэ Сюань, но его дорогу сразу же перегородили. — Ваше Превосходительство Повелитель Земли, рад с Вами познакомиться! — поклонился вместе с приветствием и лучезарно улыбнулся, да так, что ангелы от такого света заблевали радугой. Веер же был закрыт в его руке. Хэ Сюань не подал виду о своём нежелании разговаривать с тем напрямую, однако, в голове покоилась мысль, что, будучи ближе, у него есть больше шансов узнать о своей жертве. — Ваше Превосходительство Повелитель Ветра, — поклонился с таким же каменным лицом и сделал шаг в сторону, а следом пошёл к выходу. Ши Цинсюань взмахнул бровками от удивления, но тут же поспешил, чтобы идти плечом к плечу. — Нас отправили на совместное задание, надеюсь, мы сможем найти общий язык. Я Вас видел всего несколько раз, и Вы каждый раз скрывались из виду! Вот это незадача, считал я, а тут такой подарок небес, — раскрыл веер и радостно помахал им на себя, улыбка же не слезала с лица. «Повелитель Ветра, Вы даже не представляете, насколько же это подарок небес…» Однако, Хэ Сюань в личине Мин И был совершенно не разговорчив, поэтому большую часть времени говорил только Ши Цинсюань и вся его речь почти не имела никакого смысла. Именно с этого дня наблюдение продвигалось. Всё-таки, Его Превосходительство не такое бесполезное: в сражениях ловок, как и сам ветер; способен изящно и элегантно управлять веером; не настолько глуп, как предполагалось. Его речи обольстительны, широки и добродушны, ему труда не составит просто так одарить благодетелями или с их помощью вызвать небесных чиновников на подмогу, те же моментально прибегали, как голодные псы на брошенный кусок мяса. Он, как весеннее дуновение ветра, заводил новых друзей и поддерживал с ними хорошие отношения. К несчастью, Мин И это тоже затронуло, и выпала «честь» считаться лучшим другом Повелителя Ветра. Это не могло не раздражать. На всё несогласие с этим или молчанием в ответ, а порой и «Ты о ком?», Цинсюань делал губы бантиком и тихо, недовольно возмущался: «Мин-сюн, ну о ком же ещё? Давай ещё по чаше вина!» Самая положительная черта, которая была у Повелителя Ветра, так это то, что он сам откармливал Повелителя Земли — второму это не могло не нравиться. Он и так ходит в долгах у Хуа Чена, из-за чего приходится собирать ещё больше информации о небесном пантеоне и других небожителях (дружба с ветерком в несколько раз это упрощала). Поэтому, благодаря Цинсюаню, брать в долг на еду не приходилось. — Мин-сюн! За пройденный год их всё чаще посылали на совместные задания. Была догадка, что только Хэ Сюань в силах выдержать настолько эмоционального и активного бога. Поэтому они выглядели как идеальное сочетание Инь и Ян. И с каждым заданием обращение «Мин-сюн» от Повелителя Ветра раздражало всё сильнее. Причину этого Черновод решил не искать, ему, на самом деле, без разницы. Возможно, что ему просто неприятно быть не самим собой, постоянно быть кем-то другим, рассылать свои оболочки по почте другим небожителям, как камеры скрытого наблюдения, и каждый из них был не самим Хэ Сюанем. Ещё при жизни он жил не собой, кажется, что никогда им не являлся… Хотя нет, случалось, когда он мог уйти на недолгое время в свои владения. — Мин-сюн! Ты меня слышишь? Чего в облаках летаешь? Повелитель Ветра в этот момент стоял слишком близко, непозволительно близко. Он склонился и с интересом заглядывал в серые глаза, когда собственные светились под лунным светом и еле заметно отражали звёздное небо. Лико всё такое же, как высококачественный белый нефрит, и выглядит живо: могло краснеть от перепада температур, лёгкого смущения и в принципе являлось не мёртвым. Черновод, который большую часть времени помимо Цинсюаня видел костяных рыб и драконов, любил смотреть на очень подвижное, эмоциональное, бархатное, с нежной кожей, за которой тщательно ухаживали, лицо. И «тщательно ухаживали» он знал не понаслышке… Нередко, но он приходил в покои Повелителя Ветра, чтобы разбудить Его Превосходительство, ибо тот опять проспал, а задание ждать не будет. И, даже в такие моменты, младший Ши бежал к туалетному столику и мазался большим количеством кремов. Гадкое влияние Цинсюаня. Пришлось опять брать в долг у Собирателя Цветов под Кровавым Дождём, чтобы приобрести хотя бы похожие по составу крема с надеждой, что лицо без кровинки будет выглядеть лучше. — Что? — поднял серые глаза с дороги и посмотрел на того, кто мешает находиться в раздумьях. — О, — коротко воскликнул и коснулся веером чужого подбородка, приподнимая. — Мин-сюн, твоё лицо выглядит намного лучше! Не в плане того, что ранее было хуже, просто… — отстранился и раскрыл веер, махнув на себя. — Оно стало бархатным что-ли, упругим и более живым. Слышать подобный комментарий от Бога Ветра довольно странно… И всё же, оно того стоило, чтобы покупать непонятные крема и хоть немного, но выглядеть, как Его Превосходительство. — Гм, — прикусил себя за щёку и не подал виду, что хоть капельку благодарен за замечание. — Мин-сюн — ехидно сказал и уже положил свою руку на чужое плечо, опираясь на него и с любопытством приближаясь к лику, да настолько, что его дыхание ощущалось на коже. — Неужто ты запомнил мои советы по уходу? Вот не думалось мне, что Повелитель Земли этим интересуется. Могу подарить уходовую косметику, будешь сиять и ослеплять ласточек! — с последнего посмеялся. Хэ Сюань недовольно вздёрнул плечом, чтобы отдалиться от младшего Ши. — Хочу есть. Пошли, у речки разожжём костёр, я постараюсь раздобыть что-то съестное, — и, без согласия другого, тут же поднял с земли поломанные ветки и пошёл к указанному месту. — Поразительно! Ты столько всегда ешь и постоянно чувствуешь себя голодным, а всё остаёшься таким худым, — помахал на себя веером и отправился следом. — Расскажешь, в чём секрет? Костёр горел алым пламенем в окружении различных камней, рядом спокойно и медленно текла река, словно замертво стоящая. На другом берегу то и дело, что мелькали светлячки, а над головами сияло большое количество звёзд. Черновод в лесу смог найти нескольких зайцев и собрал ягоды, которые помещались на ладони, специально для младшего Ши. Всё-таки, сам того не замечая, он своеобразно заботился и помогал Повелителю Ветра, пусть тот и являлся причиной того, что Хэ Сюань стал таким, каким был сейчас. Ветерок, заприметив ягоды в ладони, тут же улыбнулся так же ярко, как и огненное пламя, и взял их, медленно поедая, чтобы растянуть удовольствие. — Мин-сюн, вот спасибо. Я на самом деле устал за сегодняшний день, поэтому очень рад, что ты предложил передохнуть, — посмотрел на то, как лучший друг разделывает зайца и тут же отвернулся. — Ты можешь придумать для меня прозвище, — совсем тихо говорит вслух свои мысли, лишь бы не слышать не своё имя. Он мог бы сказать громче, чтобы быть уверенным, что его услышат… Однако боязно. Непонятно чего. Это просто странно. Странно то, что он так непозволительно сблизился со своей жертвой, что помогает и заботится, что любуется, не отрываясь, что противно слышать, как к нему обращаются в честь Бога Земли, а не в честь него самого… Всё-таки Повелитель Ветра это услышал, пусть и с трудом из-за треска костра. Он задумчиво хмыкнул, мягко улыбнулся и раскрыл веер, слегка помахивая на себя, взгляд же устремился на звёзды в каких-то мечтаниях. — Я всё ещё полагаю, что как бы ты сурово не выглядел, то внутри ты мягкий и добрый. Оболочка из обсидиана, а сохраняет настолько драгоценные и редкие самоцветы, что их просто непозволительно видеть, — перебирает в голове различные варианты для прозвища, да настолько тщательно, что дыхание спряталось среди языков пламени и скрылось за звуки треска. — Я бы хотел тебя называть милый или дорогой, но это всё банально. На этих двух прозвищах Черновод почувствовал что-то необычное, что совершенно ему не свойственно. Ши Цинсюань продолжил свои размышления: — Внешность обманчива, и внутри тебя скрывается что-то невероятное… Даже мне не позволяешь хотя бы краешком подушечек пальцев дотронуться до кристального сияния от пыльцы. Я всегда считаю, что ещё немного, и смогу взглянуть, — опускает взгляд и смотрит на траву, всё так же с мягкой улыбкой и небесными глазами. — Но каждый раз… На губах застревает продолжение: «ты меня отталкиваешь и прячешься ещё сильнее». Он боится это произнести, ему кажется, что это звучит неправильно и неподобающе. — Каждый раз это ощущение обманчиво, кажется, что я просто очень красиво вальсирую на грани шёлковой нити и мне просто не выходит упасть с неё, дабы окунуться в твой омут, — не осмеливается взглянуть в серые глаза Повелителя Земли, поэтому уводит свои куда подальше. Хэ Сюань застывает от таких слов. Ему не больно их слышать, даже наоборот… Приятно, что пытаются разглядеть его настоящего. Цинсюань прав, Черновод скрывается всё сильнее и глубже, стремительно падает на дно моря и отгоняет свои воды, чтобы дорогой человек не потонул вслед за ним. По своей натуре он чудовище и не может позволить увидеть себя таким. Ши Цинсюань знает себе цену, если бы его называли уродом и каждый раз платили за это по одной добродетели, то он бы стал Богом Нищеты, потому что младший Ши утончённый и прекрасный, цветущий, подобно цветку лотоса, и горящий, как неугасимая вера последователей. Он бывает спокойным и тихим, иногда грустным и расстроенным, уставшим, растрёпанным, сонным, пьяным и тактильным, бесконечно мечтающим о чём-то своеобразном, но никогда не теряющий луч надежды на что-то. Хэ Сюань его видит только таким, поэтому не пускает к себе ближе. Он не Бог Земли, он Непревзойдённый Князь Демонов, Чёрная Вода Погибель Кораблей. Он не Мин И, а Хэ Сюань. Допустит ближе и не исполнит свою месть, а в таком случае Ши просто будет медленно и мучительно тонуть в объятиях чёрных вод. — Буду называть тебя цветиком или цветочком. По бутонам нельзя сказать, насколько красив цветок в распущенном виде, а розы так и вовсе выставляют свои шипы, чтобы их не касались, — довольно махнул веером и отвернулся ещё сильнее, чтобы на его лице не заметили слабый румянец. — «Что-то я сегодня болтаю лишнее» — начал махать усерднее. Хэ Сюань не верит. Он не хочет. Не желает даже допускать мысль, что это всё мешает осуществить месть. Бог Ветра придурок, каким был, таким и остаётся, а такие заявления от него ничего не изменят. Черновод слегка мотает головой, чтобы избавиться от ненужной части наблюдения. Зачем ему помнить, что глаза Ши Цинсюана похожи на аквамарин? Как они ярко горят, когда случается что-то хорошее, и как тускнеют, когда тому грустно. До чего объятия тёплые и крепкие, словно оковы шёлковой простыни. Что того может огорчить и что поднять настроение, как он ласково иногда обращается к Хэ Сюаню. Но все эти моменты не важны и не нужны, так ведь? Бог Земли от раздражения впивается зубами в разделанного, сырого кролика, который ещё не успел почувствовать тепло огня. — Цветик, ты чего сырое ешь?! — вскрикивает Ши и пытается отобрать крупную палку с неготовым мясом. — Плюнь! Дай ему хотя бы приготовиться, ты совсем уже от голода умом тронулся? Отпустишь и по возвращению я для тебя накрою целый стол! Мин И всё-таки отпустил свою добычу и под тяжёлый вздох повесил её над костром. — Вот уж диво… Сырое мясо есть, — слегка ударяет себя по лбу сложенным веером. — За упокой кролика, — сложил руки в молитве.

***

Черновод теряет терпение и самообладание. Подпускает Бога Ветра ближе, в лишний раз не отталкивает и позволяет себе больше наслаждаться от его вида. — Знаешь, у меня возникает ощущение, что у тебя всё идёт не по плану, — лукаво улыбается и бросает острый, как лезвие Эмина, взгляд на собеседника. Хэ Сюань кладёт очередную карту на стол и без интереса смотрит на Хуа Чена. — С чего ты это взял? — голос грубый, замученный с еле заметной хрипотцой. — Твоя цель даёт сбой, — продолжает Князь Демонов в элегантных красных одеяниях. — Сдаётся мне, что ты проникся к Повелителю Ветра, чего я крайне не ожидал, — снова усмехается и бьет чужую карту своей. Черновод на это ничего не отвечает, лишь убирает мешающуюся прядь волос с лица и даёт ещё карту. — Ты сегодня не голоден? — снова покрывает своей. — Ши Цинсюань пообещал мне целый стол яств, хочу съесть всё, что он предложит. Часом ранее Хэ Сюаня вызвали из его чёрных вод, чтобы встретиться и поговорить о полученных данных за карточной игрой, кто знал, что всё сведёт к взаимоотношениям с целью. А прервали его с довольно странного занятия… Он сидел в своих чертогах и задумчиво вырезал из кости заколку, рядом же лежало около пяти поломанных. Формы выходили аккуратные и изящные, он всеми силами хотел отразить лёгкую натуру Цинсюана, как вечернее дуновение ветра ранним летом. Форма изгибается, как волна, на конце расширяется и появляется несколько дырочек, куда можно прикрепить свисающие жемчужные бусины и несколько засушенных цветов в янтаре, чтобы указать на изящество носящего и намекнуть на неувядающую красоту. В каком бы он не был состоянии, а всегда красив. Конечно же, она не оставалась костного цвета, Хэ Сюань постарался вбить лазурную пудровую краску и вкрапления цвета морского дна. — Вот как, значит, — убирает карты в отбой и ходит первый. — В любом случае, мне крайне интересно, чем всё закончится. — Ну как чем, я сделаю то, что планировал изначально.

Правда?

***

— Цветик! Давай, проходи. Как я обещал, накрыл для тебя стол, — подхватывает за руку Хэ Сюаня и ведёт в зал. — Всё по высшему классу! И никакого сырого мяса, — говорит довольно и вскидывает нос выше, словно это его главная гордость. Хэ Сюань внимательно посмотрел на большое количество блюд, а следом краем глаза на Бога Ветра и понял одно: из всего разнообразия, съесть бы ему больше хотелось юношу с аквамариновыми глазами. — Спасибо, — всё так же спокойно ответил Повелитель Земли и сел за стол. — Цинсюань, можешь подойти и наклониться? Ветерок с любопытством подошёл и выполнил то, о чём попросили. Черновод вынул чужую заколку и на её место вставил свою, которую делал сам, а следом мимолётно коснулся волос, точнее сказать, крайне легко и почти неощутимо погладил по голове. — Цветик? — распахнул глаза пошире от удивления и лучезарно заулыбался. Тут же подбежал к зеркалу, внимательно рассмотрел новую заколку, заодно полюбовался красивым собой и подбежал обратно, крепко обнимая за шею со спины своего лучшего друга. — Она такая красивая, спасибо, — голос раздался у самого уха, тем самым опалив горячим дыханием. Сказать, что Хэ Сюань словил микроинфаркт — это ничего не сказать. Не стоит ветерку находиться так близко. — Ты же сам её делал, верно? Просто прекрасная работа! С каждым днём я узнаю о тебе всё больше. Давай по чаше вина! — тут же наливает алый напиток и протягивает своему другу. Они вместе спокойно выпивают и Черновод тут же начинает есть всё, что только видит, а Повелитель Ветра лишь удивляется от такого сильного голода. — Не торопись, подавишься ещё, — даёт комментарий и всё так же с любопытством смотрит на Мин И. Для него Повелитель Земли весьма удивительный бог. Ему совсем не интересно общение с другими, не увлекают игры на осенний праздник, постоянно молчит и хмурится, словно над его головой вечные грозовые тучи. Однако, это всё впечатление с первого взгляда. Повелитель Ветра смог разглядеть что-то вечно таинственное: глубокие глаза за морской тишью, ясный ум и умение шутить, но последние настолько редко, что можно пересчитать по пальцам. Ему до безумия понравился Мин И. Почему? Ши столько времени думал об этом и всегда приходил к тому, что вот таким образом сошлись звёзды. Есть же ещё так много богов, которые явно превосходят Повелителя Земли во всех категориях, ну, кроме копания земли, банально Ши Уду! С таким братом никто больше и не нужен, но младший Ши у нас ненасытный и желает для себя всего лучшего, да побольше, вот и держится за Мин И. Когда понял это? Постепенно и плавно, ему становилось пусто без Повелителя Земли, да и постоянное желание взять его за руку и потащить за собой в любую авантюру, а тому, кажись, в радость. — Я сейчас вернусь, — негромко произнёс и убежал в свои покои. А Черновод за поеданием и не заметил, как кто-то ушёл. Повелитель Ветра посчитал, что для такой красивой заколки нужна соответствующая одежда. Забежал в свою комнату, широко открыл шкаф и начал доставать самые красивые ханьфу. Он знает, что в любом будет выглядеть сногсшибательно, а если и молодой девушкой обернётся, так солнце завистливо отвернётся, посчитает себя ничтожеством и покинет Солнечную систему. Но всё-таки решил остаться в том облике, в котором был сейчас, надо Мин И понравиться мужчиной. Наконец-то среди большого количества одежд нашёл самую подходящую. Цвета на этом ханьфу полностью совпадали с цветами заколки, такие же нежно-голубые, которые чем ниже, тем сильнее становились тёмными, подобно погружению в море. В нём использованы самые тонкие и дорогие шелка, которые наслаивались друг на друга, как каждое выпадение снега, а ещё можно было сравнить со шлейфом. Каждому движению придавалось больше изящества и очарования. Покрутился перед зеркалом, подчеркнул глаза чёрным карандашом и добавил голубизны на веки. Подправил свою причёску и радостно пошёл к своему Мин И. Подкрался, как водомерка по водной глади, и снова обнял со спины за шею и закрыл тому глаза. — А я специально к твоей заколке переоделся, — произнёс слишком соблазнительный шёпотом, что Хэ Сюань чуть не уронил тарелку с лапшой. Ветерок отошёл в сторону и взмахнул веером, показывая весь свой чересчур вульгарный наряд. И вправду был такой, если просто стоять в нём, то ничего странного незаметно, но стоило лишь сделать шаг, то показывался глубокий вырез по бедру с обеих сторон, как только волосы убирались в сторону, то были заметны вырезы на плечах и спине. Талию красиво обрамлял тёмно-синий пояс и, в добавок ко всему, эта полупрозрачная ткань на бёдрах с золотыми нитями, которая казалась метеоритным дождём на синем фоне. — Ну? Как я тебе? — покрутился вокруг своей оси. — Красиво, — довольно простая фраза, но она сказана таким тоном, да с таким взглядом, что кажется не такой простой. Ши Цинсюань прямо-таки загорелся и в более обольстительной форме заговорил дальше: — Как приятно слышать комментарий от тебя, Цветик. Впервые такое говоришь, — подходит ближе с таким взглядом, что можно поперхнуться от волнующего вздоха. Повелитель Ветра ненавязчиво и аккуратно раздвигает ноги Хэ Сюаня, который молниеносно поддаётся и слушается, а следом упирается коленом между ними на поверхность стула, приподнимает за подбородок выше и внимательно всматривается в облачные глаза. Тот, в свою очередь, кладёт руки на талию, чтобы Цинсюань стал ближе и ответно вникает в лучезарный аквамарин. Все эти события словно окутаны пеленой сна и ощущаются без единой мысли против происходящего… Длинные волосы слетают с плеча и лишь несколько сантиметров отделяют их губы… Но всё возвращается в реальность, как только раздаётся голос старшего Ши: — Цинсюань?! Как это понимать? — громко и возмущённо спрашивает Уду, моментально оказываясь рядом, чтобы разглядеть с кем именно решил развлечься его младший брат. Повелитель Ветра тут же вскакивает с места интимного мгновения, закрывая своего гостя, и машет руками. — Брат! Ты неправильно всё понял! — всеми силами предсказывал, куда шагнёт старший, чтобы не дать ему увидеть, кто находится за его спиной. — Цинсюань! — хватает того за плечо и отталкивает в сторону, как пушинку. — Повелитель земли И? — удивлённо смотрит на второго, но сразу же возвращается в недавнюю злость и возмущение. — Вы что тут удумали? Я тебе в целом запрещаю не то, чтобы коснуться пальцем, а даже смотреть в сторону Ши Цинсюаня. Уходи, пока я тебя сам отсюда не вышвырнул! Мин И посмотрел в сторону взволнованного и недовольного Повелителя Ветра, поднялся со стула, поклонился и ушёл прочь. «Больше жизни ценит своего младшего брата, было несложно догадаться, однако сейчас это показали довольно яростно… Выходит, чтобы подарить смерть милее жизни, нужно себе присвоить Цинсюаня. Пожалуй, я и сам не против абсолютно и полностью его забрать. Интересно, какая будет реакция на то, что я на деле Князь Демонов?» Лишь одно мгновение довольно близкого контакта и такого яростного возражения со стороны, для Хэ Сюаня стало понятно, что Бога Ветра он любит, точнее сказать, желает постоянно слышать его назойливые и восторженные речи с настойчивыми предложениями куда-то пойти и не секунды покоя. Если это любовь, то так и быть, если нет, то прочитайте начало предложения заново. — Брат, успокойся, пожалуйста, мы ничего такого не делали… Я лишь угостил Его Превосходительства Повелителя Земли и не более… — Тогда позволь узнать, что ты делал так близко с ним и почему выглядишь столь неподобающее?! Разве в таких нарядах должен разгуливать Бог Ветра? — схватил младшего за руку и потащил в его комнату. — Брат, отпусти, мне больно! — пытается вырваться из сильной хватки. — Как вообще докатилось до того, что мой брат соблазняет мужчин? Да даже в женском бы облике! Это какой позор. Чтобы я ни имени его не слышал, не видел его самого! — Брат, ты действительно всё неправильно понял! — резко дёрнул руку и наконец-то вырвался из лап Водяного самодура. — Просто ему стало плохо от еды, а я подбежал в страхе, что тот подавился. А в наряде таком, потому что купил себе новую заколку, да и это ханьфу ты сам мне подарил! Вот я и вышел перед Мин-сюном покрасоваться, потому что в таком красивом одеянии мне больше нет перед кем ходить! — выпалил на одном дыхании всё то, что смог сообразить для вранья. Кажется, Ши Уду немного остыл. Он лишь цокнул и резко отвёл свой взгляд в сторону, сжимая руки в кулаки. — Прости, Цинсюань, со стороны действительно выглядело так, как я посчитал, — всё-таки Бог Воды не очень сильно доверял словам младшего, особенно самым первым, но если он говорит правду, то как загладить вину перед ним не имел представления. Бог Ветра тут же раскрыл веер, начал раздражённо махать на себя и фыркнул, отвернувшись. — А вот не прощу, я пригласил в гости своего лучшего друга, чтобы угостить вкусностями, а ты, мой дорогой брат, устроил скандал и послал его на все четыре стороны, так ещё меня за руку схватил и причинил боль! Вот думай теперь, как будешь заглаживать вину, — и всё же, у Бога Ветра стальные яйца, раз смог так красиво соврать и заставить Уду извиняться. Старший раздражённо вскинул брови. Бог Земли ему не очень нравится, похож на напыщенного индюка, так ещё нужно будет извиняться. — Цинсюань, для него я готов накрыть стол в несколько раз пышнее сегодняшнего, а для тебя закажу ещё одно ханьфу, только, когда ты будешь говорить свои пожелания мастеру, делай его менее непристойным, чтобы мог ходить перед другими, а не заставлять меня стыдиться. — Мой брат самый лучший! — воскликнул и тут же подбежал, обняв того. — Давай уж, для моего лучшего друга только самые вкусные блюда! Уду обнял того в ответ и с облегчением выдохнул. Слишком любит и чересчур дорожит младшим, вот и старается его хоть немного держать в узде, чтобы он не канул в проблемы. Видимо, так и не понял, что слишком сильно разбаловал. Бог Ветра зашёл в свою комнату и закрыл дверь в довольно хорошем настроении. Поднёс к виску два пальца и три раза произнёс: Рыбка раз, рыбка два, получается уха! Самое первое, что раздалось в небесном скайпе — это смех, а после уже слова: — Цветик, у тебя самый лучший пароль, который я только слышал. Ты здесь? — Угу, с тобой всё в порядке? — Да, всё отлично. Брату наплёл, что тебе стало плохо от еды, а я подбежал со страхом, что ты подавился. А по поводу одежды, просто покрасоваться, — довольно сказал и плюхнулся на кровать. Ох, до чего же Ши Цинсюань непослушный ребёнок, так ещё и врать начал. Не уследил старший, ой как не уследил. — Цветик, — задумчиво позвал и устремил взгляд на потолок. — Если ты недалеко ушёл, то мог бы снова ко мне зайти, ещё поболтаем, я тебе еду принесу. Ответа по небесному скайпу не последовало, вместо этого кто-то схватил за свисающую ногу с кровати. Бог Ветра вскрикнул в ужасе и резко одёрнул ногу, но рука монстра сильнее, поэтому начала тянуть на себя. Он старался ухватиться за большое количество одеял и подушек, чтобы не дать так просто себя утащить в зубастую пасть, но ничего не вышло. Лицо моментально сделалось бледным, на лбу выступил пот, а слова так и не могли стать звучными, лишь тихий и нервный смех. «Правду брат говорил!!!!! Всех врунишек пожирают монстры!!!!!!!! Я БОЛЬШЕ ТАК НЕ БУДУ» И, стоило последней мысли проскочить в голове, как он больно ударился лицом о пол, а рука разжала хватку на ноге. — Я не думал, что ты так сильно испугаешься, — раздался знакомый голос выше с какой-то усмешкой. Младший Ши тут же сложил два плюс два и понял, что никакой это не монстр под кроватью, это его ненаглядный Мин И! Он тут же повернулся и очень сильно ударил по внутренней стороне колена, на что Повелитель Земли упал на пол точно так же и метнул непонятный взгляд, то ли с ехидством, то ли с недовольством. Цинсюань уложил того на лопатки и навис сверху, удобно устроившись на бёдрах и при этом оголив свои, однако, от смешанных негативных чувств совершенно этого не заметил. — Да как ты додумался меня так напугать? Как вообще в голову пришло? Я думал, что всё, душу свою оброню и останусь неприкаянным духом в своей же комнате, у меня сердце в пятки ушло! — сильно сжал в своих руках чужие плечи. — Я ещё головой об пол ударился, Мин-сюн, ты слишком плохой. Я тебе со всей душой, а ты вот так поступил. Чужое имя скользнуло тупым ножом по сердцу, медленно и глубоко, заставляя скрипеть и растекаться кровью. Заметка себе на будущее: не допускать таких ситуаций, чтобы не слышать столь отвратительное обращение. Хэ Сюань дотянулся до того руками и притянул к себе, крепко стиснув в объятия. — Прости, — тихо говорит на самое ухо, чтобы никто не услышал, даже стены. — Я не думал, что так будет. Цинсюань утыкается тому в грудь и щёки сразу же становятся пунцовыми. — Т-ты что творишь? — совсем тихо спрашивает. — Отпусти меня. А если брат зайдёт? Я не смогу оправдать… По его волосам начали нежно и аккуратно гладить, словно была возможность что-то сломать. — Заткнись уже, — формулировка грубая, а голос отнюдь. Возможно, Хэ Сюаню противно от самого себя, но он больше не испытывает отвращения к Богу Ветра. Хорошо ли это? Ответить можно будет лишь спустя долгое время, потому что никто не знает, к чему это приведёт. Вот так лежать на полу и обнимать любимого человека, гладить по волосам и ощущать запах магнолии… Может, он сделал волшебную заколку? Исполняющую самые сокровенные желания. И кто мог знать, что месть больше не занимает первое место. Ши Цинсюань всё время паниковал, но лежал как убитый и принимал такое вот извинение за содеянное. — Ну всё, хватит, — резко поднялся и горделиво отошёл в сторону, взмахивая своим веером. — Не думай, что этим ты отделаешься, будешь со мной в игру играть, две правды и одна ложь. Садись за стол, я сейчас еду принесу, а то ты смотришь на меня так, что если не её, так меня сожрёшь, — по спине проходится холодок, от чего обнимает себя за плечи и уходит из покоев. — Так и будет, и не важно, принесёшь ты еду или нет, — тихо говорит, как только слышит, что младший Ши находится на достаточно далёком расстоянии. Хэ Сюань поднялся с пола и утомлённо сел на стул. Давно ему не удавалось нормально отдохнуть, даже сон после еды казался небылицей… Может, если он сейчас уснёт, ничего не случится? Повелитель Ветра вернулся в приподнятом настроении и, как только захотел окликнуть своего лучшего друга, заметил, что тот сладко спит на столе. «Мин-сюн слишком нетерпеливый, меня не было несколько минут» — сделал губы бантиком и осторожно поставил еду на стол. — «Спит как убитый» — приблизился и тыкнул его щёку, а потом ещё и ещё, ибо заметил, что они мягкие. Однако, в какой-то момент за руку схватили и раздражённо вздохнули. — Айа, не сжимай так сильно, мне на сегодня хватило. Хэ Сюань тут же её отпустил и внимательно посмотрел на красный след. Это он его так? Покраснение больше, чем от собственной руки, выходит, это сделал Уду… «Я ему не только голову отрежу, но и эти злоебучие лапы» — сердито смотрит, а после чует запах еды и слышит бурчание живота. Тут же поднялся, схватился за тарелку с мясом и приступил к трапезе. — Вот же, — слегка ударяет веером себя по лбу. — Когда ты поймёшь, что у тебя её не заберут? Подходит к помятой и скомканной кровати, берёт подушку и ложится у изножья, чтобы быть ближе к голодному другу. — Надо сказать две правды и одну ложь, другой игрок должен угадать, что является враньём. Я начну, — скручивается, как эмбрион в животе матери, и обнимает подушку. — Я мечтаю дружить со всеми сразу, боюсь монстров, скрывающихся в темноте, и умею готовить. — Последнее неправда, — сразу отвечает Хэ Сюань и берёт следующую тарелку с салатом. — Верно, хотя не так уж всё плохо, — делает губы бантиком и смотрит на Мин И. — Меня брат постоянно запугивал монстрами, но время прошло, поэтому я могу оцепенеть от страха, если кто-то неожиданно схватит из непроглядной тьмы. Ладно, теперь твой черёд! — Мне нравится спать, люблю лапшу и не люблю звенящую тишину. Ши Цинсюань очень сильно задумался над тремя фактами в поисках ложного. Поэтому начал рассуждение: — Ну тебе и сырое мясо может быть по душе, по-моему, ты не очень привередлив в еде, спать любишь, это я знаю, но и шум тебе не нравится… Ладно, пусть будет последнее. —Ты прав. Из-за появления Бога Ветра в жизни, тишина стала не так мила, особенно долгое время. Он так и ждёт, чтобы услышать до тошноты знакомый голос и отправится в очередную авантюру. И так, раунд за раундом, они шли дальше. Если большую часть Хэ Сюань уже знал, то Цинсюань действительно задумывался и рассуждал в поисках истины. Вот только каждый раз, одно из трёх предложений имело странный контекст, который непосредственно относился к Повелителю Ветра. — Мне не нравится твой брат, — он поднялся со стула и медленно подошёл к лежащему младшему Ши. — Люблю розовый цвет, — склоняется и ставит руки по обеим сторонам от головы. — Я Черновод, — внимательно смотрит паутинными глазами. — Тебе нравится розовый? Ты такой удивительный, — мягко улыбается и смотрит своими аквамариновыми с лёгкой искрой. Он знает, что про брата стопроцентная правда. — Нет, ты не угадал, — склонился ещё ниже, прикоснулся рукой к лицу и нежно поцеловал с целью испробовать губы. Давно хотелось понять, насколько сильно передаёт вкус вишни гигиеническая помада. Цинсюань раскрыл глаза от удивления, тут же положил руки на плечи Мин И и резко отодвинул от себя. — Если ты шутишь, то это не смешно. Лучше признайся, что тебе нравится мой брат, — щёки налились малиновым цветом, а в голосе звучала надежда, что лучше уж тайные чувства к Уду, чем Князь Демонов. Губы горят и он это ощущает слишком сильно, как-никак для его сознания это всё ещё желанный Мин И. Кровь с адреналином ударила в голову и выбила из колеи. — Нет, я не шучу и брат твой мне не нравится, — голос всё такой же спокойный, но вот глаза поменялись на тёмный цвет, словно он пытался поглотить Ши. Бог Ветра тут же выскользнул и отпрыгнул в сторону на кровати, поднялся на ноги и направил на того свой веер, предварительно взмахнув на себя несколько раз, чтобы привести рассудок в норму. — Ты Черновод? Что ты сделал с Мин И? Хэ Сюань всё так же сохранял спокойствие и не шелохнулся со своего места, лишь выпрямился. — Ничего. Он принял свой первоначальный облик. Волосы стали чернее дна морского, хотя казалось, куда ещё сильнее, а кожа белее, чем у самого Повелителя Ветра, щёки стали впалыми, нос острее, как и уши, лишь одежда не изменилась. — Я с первого дня нашего знакомства притворялся Повелителем Земли. Ши Цинсюань не верит своим глазам и ушам. Всё это время он называл своим лучшим другом Непревзойдённого Князя Демонов? Того, кого величают Чёрным Демоном Чёрных Вод? И он ему раскрыл столько своих чувств…? А на деле это всё изначально было ложью… Куда не плюнь, везде подстава. Мозг вопит о том, чтобы взмахнуть веером и устроить ветряное бедствие, разрушив свою комнату, связаться с дворцом Линвэнь и сообщить о лживой личине Повелителя Земли, а также позвать брата, чтобы помог разобраться и поймать Черновода. Однако, сердце болезненно сжимается и тихо молвит о том, что не желает делать всё то, что советует мозг. Оно же всё ещё любит Мин И… Может, точнее сказать, что любит того, кто всё это время им «притворялся»? По крайней мере, он знал лишь того, кто им был, а настоящего никогда и не видел. Повелитель Ветра не знает, что сейчас сделать… Он крепко сжимает закрытый веер и перебирает различные варианты с возможным исходом. — Что тебе от меня нужно? — старается потянуть время и не сводить взгляд с демона, сам же периферийным осматривает комнату в поиске того, что ему может помочь в случае чего. Черновод сдержал шутку в виде «ты сам». — Почему же я раскрыл всю правду… — постучал по деревянному изножью и усмехнулся. — Мне неприятно, что ты обращаешься ко мне, как к Мин И, мне противно, когда ты называешь это имя. Я Хэ Сюань. Запомни, — чеканит последние слова своим прохладным и мёртвым голосом. Он действительно звучит не живо, подходит описание: ещё капельку, и издаст последний вздох. Ши Цинсюань делает шаги назад и, когда добирается до конца кровати, спрыгивает с неё. — Хорошо, Хэ Сюань, что ты добиваешься? — осторожно спрашивает, а закрытый веер так и не убирает. Свободная рука сжимается в кулак, все пять чувств встали на дыбы и были готовы к любой неожиданности. У него есть преимущество… — «Что? У меня правда есть преимущество…? А, да! Есть! Моя уверенность в победе! В конце концов, я просто убегу и расскажу всем, кому только можно!» — Я просто хотел рассказать больше о себе, разве не в этом заключалась игра? Ты однажды сказал: «кажется, что я просто очень красиво вальсирую на грани шёлковой нити и мне просто не выходит упасть с неё, дабы окунуться в твой омут». Разве тебе не хотелось узнать мою страшную тайну? — говорит уверенно, спокойно, словно уже знает, чем всё закончится. Аквамарины резко распахнулись, а одна бровь поднялась вверх в удивлении и поражении. Во-первых, зачем он запомнил эти слова? Во-вторых, Цинсюань действительно такое говорил?! Он застыл, а рука с веером слегка дёргалась из-за изумления от происходящего. Тут действительно ничего не скажешь против, сам хотел, вот и получил. Однажды младший Ши перестанет совать свой нос куда ни попадя, но он ничего не обещает! Хэ Сюань делает уверенные шаги в его сторону. — А ну стой! Стой на месте, кому говорю? — отступает, чтобы расстояние сохранялось прежнее. — Я сейчас веером взмахну, слышишь? Я к тебе со всей добротой и чистыми помыслами. Могу ещё еды принести! — пытается откупиться. Ему ничего не стоит создать поток ветра и породить торнадо или ударить, что есть силы, и выиграть время, но не хватает решимости это сделать. По сути, это всё тот же человек, которого он знал столько времени. Именно он находился рядом во время всех заданий, он составлял компанию в распитии вина и ином развлечении, он оценивал наряды, пусть и говорил всегда «мои друзья не стали бы ходить в таком». Да, часто огрызался и кидал короткую фразу «заткнись», но всё же шёл следом и помогал в сложившихся ситуациях. Не может же быть, чтобы всё это являлось обычной игрой? Да и ради чего? Цинсюань и без этого всего мог одарить добродетелями и едой, а больше ничего ценного не имел. Руки не слушались и все возможности упускались, ноги подкашивались и запинались из-за длинного ханьфу, а он всё в том же, в котором и выходил покрасоваться, и, как бы комично не звучало, соблазнить Мин И! — Я к тебе не со злыми намерениями. «А с какими?!» хотел было сказать Повелитель Ветра, но запнулся из-за того, что ноги окончательно спутались в тканях и он полетел на пол. Черновод сразу же схватил за кисть руки, где был веер, притянул к себе и в несколько шагов упёр в стену. Другая рука смиренно покоилась на талии. Он раскрыл глаза и ощутил лёгкое головокружение из-за резкого недо-падения и подъёма. До чего же близко они стоят, непозволительно близко, особенно после раскрытой тайны. Повелитель Ветра поднял глаза и столкнулся с чужим взглядом. Глаза темнее ночи, но в них покоилось странное утешение и спокойствие, да такое, что все сомнения тут же развеялись и пришло понимание, что он не в силах как-то навредить. Это взаимно. — Поверь мне, — тихо слетает с губ и слова касаются чужих уст, почти что прямо, а не только из-за удивлённого вздоха. Под самый конец слов Цинсюань приподнялся, уперевшись рукой в грудь и поцеловал, а сказанные слова осознал после, когда поставил на кон всё, что только имел, и канул в омут неизвестности. Хэ Сюань решил не становиться рыбкой в смятении, а ответил должным образом: повёл руку дальше, соскользнув с кисти, коснулся плеча и мягко положил на шею, чуть склонился, чтобы тому не приходилось тянуться и чувствовать дискомфорт, а на каждое прикосновение мягких губ со вкусом вишни отвечал. Повелитель Ветра ощутил сильное сердцебиение, словно он сейчас не поддавался необдуманному решению, а спасался бегством. Щёки снова стали малинового окраса, а веер вовсе упал и остался незамеченным. Они прервались на одно мгновение, чтобы убедиться в своём решении и посмотреть в глаза напротив, дабы понять помыслы. В ночных покоилась теплота и ясность, а в небесных туман и решимость. Последний обнял за шею, чтобы держаться ровно и случайно не отпрянуть. Теперь Черновод ведёт в поцелуе, однако Цинсюань первый делает наступательные шаги в сторону постели и в конечном итоге Хэ Сюань садится, а на его коленях удобно устраивается Повелитель Ветра. Князь Демонов не мог не озвучить свои мысли, они настолько правдивые и очевидные, что оставлять в голове не хотелось: — До чего ты соблазнительный, — лёгким движением развязывает пояс и замечает, что кое-чего в наряде не хватает. — Даже нижние не надел? — поднимает взгляд и спрашивает с поднятой бровью. — По задумке их и не должно быть, — на лице появляется довольная улыбка. — Если бы не брат, то ты бы давно заметил их отсутствие, — речи сладкие, даже приторные, и весь Цинсюань таков: приторный, что хочется запить целым океаном. Руки всё так же обнимали за шею, позволяя очень близко находиться к лицу. Цинсюань осторожно и с любопытством коснулся пряди волос и, медленно скользнув по ней, убрал за ухо. В голове проскочила мысль, что такой облик ему нравится больше, чем чужой. Хэ Сюань коснулся накаченного торса и повёл рукой выше, задевая края ханьфу, а следом плавным и словно случайным движением спустил ненужную ткань, и её падение остановилось на согнутых локтях. Так выглядит более будоражаще, чем просто бы упала на пол. Цинсюань вздыхает рядом с заострённым ухом и ухмыляется. — Цветик, а на тебе больше ткани, чем я изначально представлял. Тут же касается большого количества ремней и умело их растягивает, вместе с этим движением что-то незаметно выпало с рукава Бога Ветра. Он и правда считал, что к такому моменту успеет скинуть ненужные одежды с возлюбленного. Надо исправиться. Черновод не терпит, когда тот с ними расправится, поэтому несдержанно целует и углубляет, пока руки любовника судорожно блуждают по телу, чтобы подцепить очередной слой ткани и спустить его. Рыба в шубе, не пропустите. В близком контакте Повелителю Ветра выходит цокнуть от раздражения из-за этой одежды, на что Черновод усмехается и успокоительно целует в носик, помогая себя раздеть. — Обещаю, я тебя откормлю. Говорит так, ибо видит выпирающие рёбра. На самом деле, всё не так плачевно, особенно, если сравнивать с впалыми щеками. Непревзойдённому Князю Демонов не пристало же выглядеть сушёной рыбкой, он в меру накаченный, но силой не уступает самому Цинсюаню, может даже превосходит. — Хочу съесть только тебя, — ведёт по бёдрам и совсем слегка царапает, просто мягко изводит. Повелитель Ветра уткнулся в шею и издал скулёж, когда ощутил прикосновение губ к шее, а следом за этим острые зубы. Они впились не болезненно, но достаточно, чтобы несколько дней виднелись на шее младшего Ши. Черноводу сразу же нужно обозначить, что является частью его территории, и что Цинсюань входит в неё. Хэ Сюань так и продолжил осыпать шею и плечи поцелуями, засосами и укусами, во что же превратится белый нефрит? И как это всё скрыть от чужих глаз? Пожалуй, переживать будем после, а сейчас продолжим ощущать, как бутоны постепенно распускаются и становятся краснее. Цинсюань давно заметил, что губы, да и весь Черновод холодный, но от каждого прикосновения становилось жарко и невыносимо. Он буквально таял от одного взгляда, и даже ледники не помогут остановить этот процесс, устроят лишь наводнение. Повелитель Ветра чувствовал, как руки возлюбленного соскользнули и устремились в самый низ, обхватывая горячую плоть, которая давно просила внимания к себе. Ши стонет, царапает плечи и смазано целует, подобно слепенькому котёнку. Хэ Сюаню слишком нравится такая реакция, его очаровывает чужая податливость и сексуальность. Зачастую перед ним был всегда самоотверженный Бог Ветра, сильный и готовый прыгнуть в действующий вулкан, если там окажется человек. Сейчас же аквамариновые глаза находились в пелене тумана, губы чуть пухлые и зацелованные, а ногти цеплялись за плечи. Такая бурная реакция на малую ласку, это же как долго он мечтал об этом. — Цветик, позволь… Отодвигает чужую руку со своего члена и обхватывает своей вместе с членом Черновода. Водит по ним, смыкает пальцы в кольцо и подаётся бёдрами, создавая приятное трение. Хэ Сюань заводится ещё сильнее, замечает предмет, который забыто лежал на кровати, и понимает, что Повелитель Ветра изначально готовился к такому исходу, поэтому в рукаве прятал бутылочку с маслами. Почему даже она выглядит так, что покроет если не весь долг Хуа Чену, то половину точно? Берёт в руки склянку и открывает её, ощущая слабый аромат сирени. Забавно, она означает первую любовь, и при этом масла пахнут именно ей в их первый раз… Черновод ощущает ещё более глубокие чувства к Повелителю Ветра и на мгновение теряется, о каком сексе сейчас может идти речь? Надо вначале ухаживать, дарить цветы, приглашать на свидания, быть в милости у старшего брата. С таким мужчиной, как Ши Цинсюань, только так, но не прерывать же затеянное сейчас. Он выливает немного жидкости на пальцы и касается колечка мышц, на что Ветерок возбуждённо вздыхает и закрывает глаза. Трение не прекращается, и, если ранее он создавал его бёдрами, то продолжил рукой. Черновод касается соска языком и одновременно с этим вставляет палец на одну фалангу и медленно им двигает, проталкивая дальше. — Хэ-сюн, — стонет имя любимого и плавится окончательно, как метал в печи. Князь демонов во всю ласкает свою любимую рыбку и не отрывается ни на секунду, чувствует, как тот дрожит. Немного тянет соски губами, играет с бусинами с помощью языка, создаёт вакуум и дразнит острыми клыками. Цинсюань слишком нетерпеливый, поэтому поддаётся назад и насаживается на палец на всю длину с протяжным стоном. Медленно двигается и тихо просит Хэ-сюна продолжить. Тот же не теряется и вставляет второй, понимает, что у Ши нет терпёжки, поэтому начинает двигаться быстрее, но при этом со всей осторожностью. Не хочется приносить тому хоть капельку боли, а если и случится, то тут же поцелуями покроет каждый дюйм тела. Повелитель ветра терялся во всей гамме ощущений, слёзы стекали с глаз от перевозбуждения и с попыткой организма понизить температуру. Мысль о том, чем он занимается с демоном тёмных вод, давно покинула сознание и остался лишь восторг, что это происходит с тем, к кому он давно испытывал глубокие чувства. Не важно, с какой внешностью, будь это облик Мин И или облик Черновода, главное, что это его Хэ Сюань. [Если бы облик был Пэй Мина, а внутри всё тот же Хэ Сюань, то он бы и под смертную казнь не согласился. Хотя…] Когда пальцы спокойно двигались внутри и разводили стенки, Цинсюань слегка потянул Сюань-эра за волосы, чтобы тот перестал истязать грудь, а вместе с этим взглянул в глаза с просьбой. — Хэ-сюн, пожалуйста, давай… — убирает руку с сильно возбуждённых половых органов и проводит по торсу. Его не нужно просить дважды. Вынимает пальцы и слышит грустный скулёж сверху, на что усмехается и выливает на член ещё масел, касается головкой прохода и издевательски водит. Знает, что Ши на это может разозлиться, но не поиграться таким образом просто не может. В конечном итоге вставляет и держит любовника за бёдра, чтобы проконтролировать его неосторожность. — Не торопись, не заберут, — цитирует чужие слова с усмешкой. Цинсюань упирается обеими руками о грудь, но не с попыткой оттолкнуть, просто больно и странно ощущать, как инородный предмет погружается внутрь. Руки перемещаются и вновь хватаются за шею, а губами касается чужих в поисках утешения. У обоих сбитое дыхание и нетерпёжка в одном месте, но должен же быть баланс, как в их прославленном дуэте Инь и Ян, поэтому Хэ Сюань удерживает не только себя, но и любимого. Спустя время, когда Цинсюань привык к чувству заполненности, напрямую, без стеснений об этом сообщил. И, чёрт, такое прямое поведение и открытость партнёру заводит ещё сильнее, чем слышать своё имя в уменьшительно-ласкательной форме, с учётом того, что это имя произносит именно Ши Цинсюань. — Цин-эр, — мягко шепчет на ухо, из-за чего сердце того, к кому так обратились, на мгновение застывает. В комнате смешался аромат магнолии, источаемый от Повелителя Ветров, и запах сирени, исходящий от масел, которые идеально подошли в качестве смазки. Но, вместе с этим, здесь благоухал запах расцветающей любви и похоти. Смешалось прекрасное с опасным и околдовало, как те самые демонические цветы под названием «Нежные объятия». Даже Черновод с ног до головы пропах ароматами помещения. Долго не отмоется, да и не желает. Цинсюань не заметил, когда оказался лежащим на спине, но подметил, в какой момент начал получать именно тот темп, который желал всё это время. Руки хватались за скомканное одеяло, но вскоре его оттолкнули и оно само упало на пол, потому единственным предметом истязания стала простыня. — Хэ-сюн, — среди стонов произносит уже излюбленное имя и вновь получает поцелуй. Им обоим нравится эта близость. Если у Ши Цинсюаня стало излюбленным целоваться, то у Хэ Сюаня ласкать податливое тело, особенно проходится руками по рёбрам, от чего Ши вздрагивал и возмущённо отпускал брови. Черновод прикасается к члену любовника и проходится рукой в том же темпе, но меняет угол проникновения и попадает по простате. Повелитель Ветра кончает с громким стоном и сжимает член внутри, а вслед за ним внутрь изливается Хэ Сюань. Они измотаны друг другом. Ши находит силы только чтобы в очередной раз поцеловать своего любимого, а Хэ — чтобы вытереть накаченный торс. — Хэ-сюн, — смотрит аквамаринами на своё счастье и улыбается. — Цин-эр, — от такого обращения видит, что Повелитель Ветра окончательно наполнился счастьем. — Я люблю тебя, — продолжает в той же манере счастья и радости. Берёт его руку и переплетает пальцы. — Я тебя тоже, — склоняется и целует в лоб.